[357]
ЮБИЛЕЙ ШИЛЛЕРА.

(1862).

Съ вавилонскаго столпотворенья
И до нашихъ дней — по всей землѣ
Духъ вражды и духъ разъединенья
Держать міръ въ невѣжествѣ и злѣ.
Люди на людей куютъ во мракѣ цѣпи,
Истина не смѣетъ быть нагой,
И съ морями берега, съ горами степи
Безъ конца ведутъ кровавый бой.

Отчего же вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей?

[358]


У разноязычныхъ, у разноплеменныхъ,
У враждебныхъ странъ во всѣ вѣка
Только два и было неизмѣнныхъ,
Всѣмъ сердцамъ понятныхъ языка:
Не кричитъ ли міру о союзѣ кровномъ
Каждаго ребенка первый крикъ,
Не для всѣхъ ли націй въ родникѣ духовномъ
Черплетъ силу генія языкъ?

Не затѣмъ ли вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей?

Лучшихъ дней не скоро мы дождемся:
Лишь поэты, вѣстники боговъ,
Говорятъ, что всѣ мы соберемся
Мирно раздѣлять плоды трудовъ,—
Что безумный произволъ свобода свяжетъ,
Что любовь прощеньемъ свяжетъ грѣхъ,
Что побѣда мысли смертнымъ путь укажетъ
Къ торжеству, отрадному для всѣхъ.

Путь далекъ, — но вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней

[359]

И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей.

Но, впередъ шагая съ каждымъ вѣкомъ,
Что̀ мы видимъ въ нашъ желѣзный вѣкъ?..
Видимъ, — въ страхѣ передъ человѣкомъ
Опускаетъ руки человѣкъ,—
Въ побѣжденныхъ сила духа воскресаетъ…
Побѣдитель, раздражая свѣтъ,
Не затѣмъ ли мечъ свой грозный опускаетъ,
Что его пугаетъ громъ побѣдъ.

Мечъ упалъ, и вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей.

Знаемъ мы, какъ чутко наше время,—
Какъ шпіонъ за всѣмъ оно слѣдитъ
И свободы золотое сѣмя
Отъ очей завистливыхъ таитъ.
Но встаетъ вопросъ, — народы ждутъ отвѣта…
Страшно не признать народныхъ правъ, —
И для мысли, какъ для воздуха и свѣта,
Невозможно выдумать заставъ.

[360]


Всталъ вопросъ,—и вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей.

Сколько разъ твердила чернь поэту:
Ты какъ вѣтеръ не даешь плода,
Хлѣбныхъ зеренъ ты не сѣешь къ лѣту.
Жатвы не сбираешь въ осень. — Да, —
Духъ поэта—вѣтеръ; но когда онъ вѣетъ,
Въ небѣ облака съ грозой плывутъ,
Подъ грозой тучнѣй родная нива зрѣетъ
И цвѣты роскошнѣе цвѣтутъ.

Духъ повѣялъ, — и Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей.

Шиллеръ!.. Чье полнѣе сердце было
Пѣсенъ вѣчныхъ, чистыхъ и святыхъ!
Чья душа сильнѣй людей любила,
И стояла горячѣй за нихъ!
О, не ты ль смѣшалъ людей съ полубогами,—
Въ идеалѣ видѣлъ божество,

[361]

Свѣту разума надъ мракомъ и страстями
Приготовилъ въ мірѣ торжество.

О, не ты ль? — и вся Европа встала,
Засвѣтила тысячи огней
И отпѣла, и отликовала
Шиллера столѣтній юбилей.

О, Германіи поэтъ всемірный!
Для тебя народы всѣ равны,—
Откликаюсь я на звонъ твой лирный
Тихимъ трепетомъ одной струны…
Той живой струны, что̀ въ глубинѣ сердечной,
Братія, у всѣхъ у насъ звучитъ
Всякій разъ, когда любви намъ голосъ вѣчный —
Божій голосъ — громко говоритъ.