Суворов! громом ты крылатым облечен
И молний тысящью разящих ополчен,
Всегда являешься во блеске новой славы,
Всегда виновник нам торжеств, отрад, забавы!
Ты, реки огненны пуская на врагов,
Свистящих тучи ядр во твердость их холмов,
Соратным предтечешь, покрыт геройским потом,
И ставишь грудь свою отечеству оплотом,
Ты в подвигах, трудах, средь бранных туч без сна;
А мы, чуть знаем мы, что есть у нас война;
Такое чрез тебя спокойствие вкушаем!
Ты в лаврах, мы себе и мирт и пальм срываем;
И если знаем мы, что россы средь полей,
Что в юге страшна брань, свирепствует Арей,
Так весть о том дают побед твоих нам громы,
На крыльях радостных в Отечество несомы.
Для чалмоносных быв ты ужасом голов,
Ты утешаешь нас, как малых отроко́в;
Признаться, мучила нас любопытства сила
И неизвестностью сердца в нас щекотила,
Чем россам кончится девятьдесятый год?
Падет ли в дол еще враждебный где оплот?
Но ты, предузнавать исполнен быв искусства
И видеть тайные твоих сограждан чувства,
Тот славно кончил год, повергнул Измаил
И в новый год его России подарил.
Позволь, дражайший граф, миролюбивой Музе,
Живущей с нежностью и тишиной в союзе,
Сражений бурных звук от мыслей удалить
И взор души от рек кровавых отвратить,
Чтоб в точность описать, как пала злоба горда
Пред громоносцами венчанна славой Норда,
Как друг Очакова, ужасный исполин,
Могущий заменить сто крепостей един,
Грозящий облакам надменною главою,
Стремящ из челюстей каленый вихрь со мглою,
Упрямый Измаил, всю твердость погубя,
Пресилен наконец, повержен от тебя;
Как воины твои, или орлы пернаты,
Чрез рвы, на крутизну, на горды, тверды скаты,
Против мечей, штыков, против циклопских стрел,
Которы злобный ад во гневе изобрел,
По гласу твоему летели, устремлялись,
Быстрее стрел неслись и лавром увенчались;
Повсюду огненный смертей рассыпал дождь,
Являя, кто они и кто их в поле вождь;
Как ревностный Дунай, победы нам радея,
Струями влажными играя, пламенея,
Восторгов радостных и бранна звука полн,
Твой гром спешил пренесть в пучину черных волн,
Да росских кораблей крыле ему соплещут
И ребра твердые Стамбула вострепещут.
Чтоб все толь дивные, толь страшные дела,
Которым в поздный род бессмертие, хвала,
Представить, описать, воспеть согласно, стройно,
Одной Гомеровой трубе греметь достойно;
Из молний должно быть перо сотворено
И Стикса хладного в струи погружено.
Невинный многих слез и гибелей содетель,
Ты сам сих ужасов и трепета свидетель!
России твердый щит, геройска сонма честь,
Перунами врагам являющ должну месть!
Громады низложа в пустынные долины,
Пред светом оправдал ты дух Екатерины,
Предзрящ, предведущ дух, кому вручати гром
И как торжествовать со славой над врагом.
Внемли, простри твой слух, привыкший к звукам брани,
Внемли усердию, тебя достойной дани,
Усердью росских чад. О! если бы ты знал,
Как образ свой в сердцах ты россов начертал.
Твой дух, воспламенясь похвал нелестных жаром
И нежно восхищен сердец правдивым даром,
Авроры утренней на крыльях бы летел,
Чтоб зреть у нас в груди награду славных дел,
Чтоб, в тысящи себя премноги разделяя,
Всех мыслям мысль свою с приязнью сообщая,
Познать, увериться, в восторге ощутить,
Коль сладостно любовь сограждан заслужить!
Здесь дружески тобой исполнены беседы,
Из уст в уста твои преносятся победы;
И если б зависть где могла противостать,
Была бы со стыдом принуждена молчать.
Источник важных дум и милых в нас мечтаний,
Влекущий всех к себе сердечных ток желаний,
Дражайший граф! познай, под громом мы твоим
В приятной тишине всегда спокойно спим;
Здесь розы нежатся, здесь мирты зеленеют,
От лавров красоту твоих они имеют.
Шум кроткий сочетав со звуком стройных лир,
Целуясь, резвится со нимфами зефир,
Виной в том пламенны те вихри и крылаты,
Что устремляешь ты на горды сопостаты.
Богиню Пафоса, усмешек нежных мать,
Живущий Марс в тебе стремится защищать.
Прелестно зрелище! я был тому свидетель,
Как воплощенная природой добродетель,
Климена, скромная весенних дней заря,
Прелестна белизной, румянцем роз горя,
Держа в объятиях в час утра безмятежный
Супружней плод любви, плод радостный и нежный,
И матерней к нему горячностью дыша:
«Рассмейся, жизнь моя, рассмейсь, моя душа,
Суворов победил, он нас хранит», — сказала
И на его устах лобзаньем речь скончала.
Не все так матери, не все так говорят,
Но чувствием таким, поверь мне, все горят.
Что лестнее сего, скажи, бесстрашный воин!
Велик, кто искренних похвал от нас достоин.
Когда желанного возникнет мира свет,
Чтоб нам узреть тебя, почивша от побед?
В сердцах торжественны врата тебе отверсты,
На струны сладких арф уже взнесенны персты.
Мы жаждем, но доколь всемочныя судьбы
Прейдут во слух от нас горящие мольбы,
Прочти мои стихи, победами рожденны,
Всеобщею к тебе любовью воскриленны;
В них чувствия мои, в них чувства граждан всех
К тебе, защитнику спокойства и утех.
Умеешь побеждать — люби побед награду,
Прочти с улыбкою миролюбива взгляду,
Я удостоюся таких тогда похвал,
Как будто бы и я турецку крепость взял.
