— С.-Петербургъ
Эпидемія.
(L'Épidémie, 1898)
Сатира въ одномъ актѣ.
Октавъ Мирбо.
править
Дѣйствующія лица.
правитьМэръ.
Членъ оппозиціи.
Членъ большинства.
Докторъ Трицепсъ.
Очень старый гласный.
Первый гласный.
Второй гласный.
Третій гласный.
Гласный.
Швейцаръ.
Эпидемія.
правитьСцена I.
Мэръ, Членъ большинства, Членъ оппозиціи, Очень старый гласный, Первый гласный, Второй гласный, Третій гласный, Секретарь, Гласный.
править
МЭРЪ. Я думаю, господа, мы можемъ открыть засѣданіе.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (смотря на часы). Безъ четверти одиннадцать… А въ половинѣ двѣнадцатаго я завтракаю. А приглашали насъ къ девяти… Это безобразіе!
МЭРЪ. Послѣ вчерашняго бала какая ужъ аккуратность! Во всякомъ случаѣ, это не моя вина.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Не всѣ въ сборѣ.
МЭРЪ. Для засѣданія достаточно.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Ну, такъ засядемъ!
МЭРЪ. А! Вотъ и докторъ Трицепсъ…
Сцена II.
правитьД-ръ ТРИЦЕПСЪ (раскланиваясь и пожимая всѣмъ руки). Ради Бога простите, дорогой мэръ… Тысяча извиненій, господа… Меня задержала операція особаго рода… Съ самаго утра я возился съ нервами моей кухарки, которая вышла изъ себя, и это прескверно отразилось на формѣ для вафель… Понимаете?
МЭРЪ. Неужели?
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Увѣряю васъ… Это, я вамъ скажу, было не легкое дѣло.
МЭРЪ. Вафли кушаютъ!.. Вотъ какъ у насъ! (Обращаясь къ гласнымъ.) Если желаете, гоопода, мы можемъ открыть засѣданіе.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Пожалуйста… И еще разъ прошу прощенія, господа, (Мэръ направляется къ столу. Гласные расходятся по мѣстамъ и съ шумомъ усаживаются.)
МЭРЪ. Господа, засѣданіе открыто… (Перебираетъ письма и бумаги.) У меня тутъ получено нѣсколько писемъ съ извиненіями отъ нашихъ отсутствующихъ товарищей… совсѣмъ, впрочемъ, неинтересныя письма… Желаете ознакомиться съ ихъ содержаніемъ?
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Не нужно… не стоитъ.
МЭРЪ (небрежно). Насморки… бронхиты… ревматизмы, жены разрѣшаются отъ бремени. (Остритъ.) По крайней мѣрѣ, никто не посмѣетъ сказать, что гласные Думы причастны къ уменьшенію прироста народонаселенія во Франціи… (Смѣшки… Онъ передаетъ письма секретарю.) Все это будетъ занесено въ протоколъ…
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Много чести.
МЭРЪ. Законъ, господа… (Болѣе серьезно.) Я долженъ упомянуть особо о нашемъ уважаемомъ товарищѣ Исидорѣ Теофрастѣ Барбару, который вчера вечеромъ былъ арестованъ…
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Опять!.. Это ужъ въ третій разъ.
МЭРЪ (продолжая). Его отсутствіе сегодня, такимъ образомъ, если не законно, то во всякомъ случаѣ легко можетъ быть оправдано этою юридическою формальностью… Замѣтьте, господа, я вѣдь не вмѣняю въ вину… я лишь констатирую…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. А какова такъ называемая причина ареста?
МЭРЪ. Все то же… Если мои свѣдѣнія точны — а я имѣю полное основаніе считать ихъ таковыми — причина чисто коммерческаго характера. Нашъ уважаемый коллега арестованъ, повидимому, за продажу солдатамъ тухлаго мяса или якобы такового… Я думаю, что намъ не къ чему вступать въ пренія по поводу этого происшествія, въ виду его, повторяю, чисто коммерческаго характера. Подождемъ рѣшенія суда…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Прошу слова.
МЭРЪ. Впрочемъ, преступленіе одного гражданина… (Ропотъ.) — если только еще есть тутъ составъ преступленія — ни въ коемъ случаѣ не можетъ падать на отвѣтственность коллектива…
ГОЛОСА. Правда!.. Очень хорошо!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Не входя въ самую суть обсуждаемаго вопроса, позвольте мнѣ выяснить вамъ слѣдующее… Мое убѣжденіе — что нашего коллегу Барбару преслѣдуютъ вовсе не за якобы какое-то тамъ порченое мясо, а за его передовые взгляды… Понимаете? (Одобреніе и смѣхъ.) Ну, разумѣется.
МЭРЪ. Милый мой докторъ, вы, кажется, ужъ очень далеко хватили.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Вовсе нѣтъ… Въ качествѣ врача и человѣка науки, я обстоятельно изучилъ то, о чемъ намѣренъ сказать… согласитесь, что въ сферѣ этихъ вопросовъ я, такъ сказать, какъ дома!.. Итакъ, я объявляю, что все это прежде всего въ высшей степени произвольно и анти-научно… Начать съ того, что тухлое мясо…
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. А вы пробовали?
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Разумѣется… И вы видите, что оно мнѣ ничуть не повредило. (Ударяя себя въ грудь.) Цѣлехонекъ!
ГОЛОСЪ. Браво!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Надо же, наконецъ, установить разъ навсегда… Я не только не. вѣрю, будто гнилостная пища вредна, но, наоборотъ, я приписываю ей наилучшія пищеварительныя качества… да… да… понимаете? Ускоренное дѣйствіе. А затѣмъ, почему же, если гнилость хороша въ бекасѣ, вдругъ оказывается она преступною въ говядинѣ? Это нелѣпость… Всякая гнилость должна быть равна передъ закономъ.
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Несомнѣнно…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Это намекъ?
МНОГІЕ ГЛАСНЫЕ (съ раздраженіемъ). Ахъ, довольно ужъ вамъ! Перестаньте!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Въ виду такой странной аномаліи, я имѣю право утверждать, что процессъ, начатый противъ нашего уважаемаго коллеги Барбару, не иначе, какъ процессъ тенденціозный… Я ужъ не говорю объ ущербѣ, который онъ наноситъ принципу свободной торговли… Чортъ возьми! Въ концѣ концовъ, я еще возвращусь къ этому вопросу въ свое время и въ своемъ мѣстѣ, чтобы развить его со всѣхъ сторонъ — юридически, экономически, терапевтически и біологически… Но, покуда, прошу занести въ протоколъ это мое предварительное замѣчаніе.
МЭРЪ (окинувъ коллегъ вопросительнымъ взглядомъ). Дума не находитъ къ тому препятствій… Въ особенности, принимая во вниманіе значительныя заслуги нашего знаменитаго коллеги, доктора Трицепса, даже самомалѣйшія мнѣнія котораго являются здѣсь для всѣхъ урокомъ и всегда вносятъ въ наши! вопросы новое освѣщеніе. (Секретарю.) Занесите…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Благодарю господина Мэра за его слишкомъ лестныя слова. Они вознаграждаютъ меня за многія профессіональныя несправедливости. (Сосѣди доктора жмутъ ему руку. Слышится «браво». Минута волненія.) Надо ли добавлять, что нашъ коллега Барбару всегда былъ безукоризненно честнымъ мясникомъ по отношенію къ своимъ кліентамъ изъ городского гражданства? Если справедливо, что онъ продавалъ говядину худшаго сорта и даже порченую, то вѣдь только военнымъ: удивляюсь, что вдругъ за нѣжность напала на ихъ желудки!.. Ну, и, пожалуй, бѣднякамъ, что не такъ ужъ важно…
СЕКРЕТАРЬ. Долженъ ли я занести и эти слова?
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Право я… (Смотритъ на Мэра.) Какъ вы думаете?
МЭРЪ. Гм!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Увидимъ потомъ. (Секретарю.) Я запишу все самъ и дамъ мою редакцію въ концѣ засѣданія.
СЕКРЕТАРЬ. Отлично… Такъ будетъ лучше…
МЭРЪ. Вопросъ исчерпанъ. (Поднимаясь и принимая ораторскую позу.) А теперь, господа, мы приступимъ, если вамъ будетъ угодно, къ тому важному… серьезному и настоятельному вопросу, для котораго я и пригласилъ васъ въ это чрезвычайное и секретное собраніе.
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Въ чемъ дѣло?
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ. Тише! Тише.
МЭРЪ. Господа, я долженъ сообщить вамъ извѣстіе… извѣстіе щекотливое и… прискорбное… (Удвоенное вниманіе.) Но не тревожьтесь, господа… Когда я говорю «прискорбное», то это лишь, дабы согласовать мою рѣчь…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Ваше краснорѣчіе…
МЭРЪ (благодаритъ скромнымъ жестомъ).... согласовать… мою рѣчь съ обычнымъ способомъ выраженія туманной сантиментальности…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Очень хорошо! Отлично!
МЭРЪ (продолжая).... въ которой излишекъ систематическихъ противопоставленій…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Браво!
МЭРЪ…. даже противорѣчій… и, если можно такъ выразиться, просто захватомъ власти… однимъ словомъ, превышенія полномочій…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Говорите яснѣе, ничего понять нельзя…
МЭРЪ. Потрудитесь не прерывать меня… (Тщетно старается поймать утерянную нить.) Господа, въ томъ, что я имѣю вамъ сообщить, нѣтъ ничего важнаго, такого, что могло бы васъ испугать. Извѣстіе само по себѣ не имѣетъ ничего необычнаго… Собственно говоря, извѣстіе не но все… то есть не одно изъ тѣхъ извѣстій, которыя… Короче говоря, господа, это, если можно такъ выразиться, наша періодическая непріятность…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Очень хорошо! Прекрасно!
МЭРЪ…. ежегодный кризисъ… прискорбный рецидивъ…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Къ дѣлу! Безъ политическихъ намековъ. Мы здѣсь не для политики…
МЭРЪ. Дѣло не въ политикѣ…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА (категорически). Дѣло не въ политикѣ…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. А въ чемъ же? Къ чему всѣ эти предосторожности?.. Зачѣмъ эта таинственность?
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Я не знаю, въ чемъ дѣло… Но…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. А если вы не знаете, въ чемъ дѣло, такъ и молчите.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Когда захочу, тогда и замолчу… Не вамъ меня учить…
МЭРЪ. Господа… господа… Прошу васъ!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Мы вѣдь тутъ не у васъ въ кабакѣ… (Призывая въ свидѣтели всѣ портреты президентовъ республики.) Да-съ! Это Дума, а не ваша обычная компанія сутенеровъ и дѣвокъ…
МЭРЪ. Господа, господа…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Вотъ что? Ну, такъ попробуйте теперь придти въ мой кабакъ, какъ вы называете! Посмѣйте только придти!.. (Призывая въ свидѣтели коллегъ.) Кабакъ? А? Кабакъ! Это лучшее-то кафэ въ городѣ… самое красивое кафе… въ стилѣ Людовика Шестнадцатаго?.. Только придите!..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Да, и приду… Приду, чтобы закрыть его… (Оба вскакиваютъ и грозятъ другъ другу кулаками.) Я не понимаю, какъ можно терпѣть подобныя заведенія… Это скандалъ… развратъ… преступленіе противъ нравственности!..
МЭРЪ. Господа… господа…..
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Сами хороши! Гнилою мукою торгуете! Кофе продаете пополамъ съ глиною! Сушенный шпинатъ спускаете подъ видомъ русскаго чаю!..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Я?..
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Да, вы!.. А печенье у васъ сохнетъ со временъ Деклараціи Правъ Человѣка…
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ. Довольно ужъ! довольно!..
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Кабакъ!.. Первоклассное заведеніе, въ которомъ я поставилъ даже синематографъ…
МЭРЪ. Господа… господа… Ради Бога!..
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ. Довольно! Довольно! Вонъ!
МЭРЪ (умиротворяюще и отечески). Господа… господа… умоляю васъ!.. Я взываю къ вашему патріотизму… къ чувству единенія, согласія, къ вашей преданности муниципальному долгу… (Громко.) Нѣтъ, господа, дѣло не въ политикѣ… Дѣло касается города, городскихъ интересовъ, здравія города… города, который вы любите… который вы представляете… которымъ управляете… Господа… (Значительно и глухимъ голосомъ.) въ городѣ эпидемія тифозной горячки!..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА (сраженъ). Въ городѣ эпидемія…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (ошалѣлъ). Въ городѣ!..
МЭРЪ. Вы видите ясно, господа, что дѣло не въ политикѣ…
ЧЛЕНЫ ОППОЗИЦІИ И БОЛЬШИНСТВА (вмѣстѣ). Въ городѣ… Эпидемія въ городѣ!
МЭРЪ. Когда я говорю: въ городѣ, это не совсѣмъ точно… Хвала Богу! эпидемія не въ самомъ городѣ… а…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЩИ. Къ дѣлу!.. гдѣ она? гдѣ именно?.. Въ городѣ или нѣтъ? Говорите правду… Мы вѣдь не дѣти. (Энергично.) Мы же мужчины, чортъ возьми!.. Мы это доказали при гораздо болѣе тяжелыхъ обстоятельствахъ… Когда наше отечество было въ опасности, мы не колеблясь вступили въ національную гвардію… Гдѣ она, эта эпидемія?.. гдѣ?.. Ну же!.. Говорите…
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ. Гдѣ?.. Гдѣ?
МЭРЪ. Вы не даете мнѣ говорить… Она въ городѣ, а между тѣмъ ея абсолютно нѣтъ въ городѣ. Она въ немъ, не будучи въ немъ… (Ропотъ.) Я поясню…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Да слушайте же!
МЭРЪ (голосомъ, заглушающимъ шумъ). Эпидемія въ арсеналѣ и главнымъ образомъ въ казармѣ морской артиллеріи.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Прекрасно! Очень хорошо!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (съ гнѣвомъ). Такъ бы сразу и говорили, а то пугаете понапрасну!.. Разумѣется, мы не боимся эпидемій… Мы всегда противопоставляли имъ мужественное пренебреженіе… мы всегда боролись съ ними гордымъ презрѣніемъ!.. Но вѣдь у насъ есть семьи… У насъ друзья… чортъ возьми! Эка невидаль! Арсеналъ не городъ… казармы не городъ… У нихъ тамъ въ казармахъ каждый годъ эпидеміи… Намъ-то что?.. Это насъ не касается…
ВСѢ. Разумѣется, нѣтъ… Разумѣется, нѣтъ…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Успокойтесь господа… Не будемъ горячиться… Разберемъ вопросъ методически… (Мэру.) Сколько смертныхъ случаевъ?
МЭРЪ. Вчера умерло двѣнадцать солдатъ… сегодня шестнадцать.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ (одобрительно).. Такъ!.. Сколько больныхъ?
МЭРЪ. Въ данную минуту сто тридцать пять человѣкъ.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ (такъ же). Такъ!.. (Записываетъ.) Это нормально…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Офицеровъ нѣтъ?
МЭРЪ. Нѣтъ… къ счастью, офицеровъ нѣтъ… Болѣзнь отступаетъ уже передъ прапорщиками. Она, какъ всегда, набрасывается лишь на простыхъ солдатъ и унтеръ-офицеровъ.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Это нормально.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Позвольте выразить благодарность господину мэру за его лойяльныя и успокоительныя разъясненія…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Въ концѣ концовъ я рѣшительно не понимаю, зачѣмъ насъ созвали… Эта эпидемія внѣ нашей компетенціи… то есть я хотѣлъ сказать… не въ нашей юрисдикціи… Она рѣшительно не носитъ муниципальнаго характера…
МЭРЪ. Администрація мудрая должна быть въ то же время и администраціей предусмотрительною… Эпидемія можетъ перейти изъ арсенала въ городъ, съ военныхъ на штатскихъ…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Ну, полноте!.. Когда это бывало?
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Мы вовсе не обязаны предвидѣть то, чего еще не случилось? Я прекрасно знаю ходъ и, если можно такъ выразиться, духъ этого рода эпидемій. Это духъ, въ высшей степени, іерархическій… Если бы, вопреки научнымъ изслѣдованіямъ, произошла такая случайность, если бы проявились угрожающіе симптомы, которыхъ мы не имѣемъ права загадывать впередъ… ну, что жъ, у насъ всегда есть время для принятія нужныхъ мѣръ… Въ настоящемъ же положеніи вещей, намъ не къ чему въ это вмѣшиваться… (Очень твердо.) Пусть объ этомъ думаютъ, если находятъ нужнымъ, морскія власти.
МЭРЪ. Вотъ именно, господа… это какъ разъ то, о чемъ я хотѣлъ говорить… (Конфиденціально.) Морской префектъ въ страшномъ гнѣвѣ… Мы видѣлись вчера вечеромъ… Онъ заявилъ мнѣ, что такъ дальше продолжаться не можетъ… Онъ утверждаетъ, что казармы — отвратительные очаги заразы… (Ропотъ.), что вода, которую пьютъ солдаты, хуже навозной жижи… (Ропотъ.) Короче говоря, господа, онъ требуетъ, чтобы мы перестроили казармы… (Протесты.), чтобы мы провели въ казармы ключевую воду… (Общее негодованіе.) Онъ требуетъ, кромѣ того…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (поднимая руку). Онъ требуетъ….. онъ требуетъ…. Но это наглость!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА (та же игра). Безуміе!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (стукнувъ кулакомъ по столу). Грабежъ!
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. У насъ нѣтъ денегъ для подобныхъ фантазій. Община обременена долгами. Намъ еще надо перестраивать театръ.
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Принести въ порядокъ нашу Думу… (Показываетъ на залъ.) Потому что — развѣ это Дума, посудите сами, господа? На что похоже засѣдать въ этакомъ сараѣ?
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Это неслыханно! неслыханно ведетъ себя вашъ префектъ!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Если солдатамъ не нравится вода, пусть пьютъ пиво.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Если въ казармахъ имъ нездорово, хорошо-съ: пусть выйдутъ въ лагери.
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ. Ну, да! Разумѣется!
МЭРЪ. Конечно… вы правы… Принципіально вы правы… Но вѣдь вы знаете властный, грубый, прямолинейный характеръ нашего морского префекта… Онъ далъ мнѣ понять, что иначе переведетъ отрядъ… отправитъ его въ другой городъ… Не станетъ торговли, господа… не будетъ музыки по воскресеньямъ!.. Вѣдь это просто погибель для нашихъ милыхъ согражданъ!.. «Не могу же я допустить, чтобы мои солдаты дохли, какъ мухи», — сказалъ онъ мнѣ…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Полноте! Онъ просто хотѣлъ напугать насъ… Развѣ французскій арсеналъ какой-нибудь американскій циркъ, чтобы этакъ передвигать его съ мѣста на мѣсто? Развѣ переносятъ военные порты, будто карусель деревянныхъ лошадокъ?..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Да и наконецъ, ну, разумѣется, это несчастье, все это такъ… Пожалѣемъ ихъ, я вполнѣ согласенъ, очень жаль… Но вѣдь солдаты же для того и учреждены, чтобы умирать…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Это ихъ ремесло…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Ихъ долгъ…
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ. Ихъ честь и слава!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Въ настоящее время, когда Франція не ведетъ больше войнъ, эпидеміи — это школы, необходимыя и превосходныя школы героизма. Если не будетъ эпидемій, господа, — гдѣ же теперь солдатамъ научиться презрѣнію къ смерти и самопожертвованію во благо отечества?..
МНОГІЕ ГЛАСНЫЕ. Вѣрно! Браво!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (пожимая плечами, продолжаетъ). Гдѣ же тогда они будутъ воспитывать въ себѣ эту чисто французскую доблесть: мужество?.. То, чего отъ насъ требуютъ, значило бы поощрять трусость
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Подрывать престижъ арміи…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Нанести ущербъ національной чести… убивать патріотизмъ… Ну, нѣтъ!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ (встаетъ. Движеніе вниманія). Я присоединяюсь къ мыслямъ, высказаннымъ съ такимъ благородствомъ моими уважаемыми коллегами… Я иду далѣе… Сегодня наука дошла до теоріи микробовъ, требуютъ ключевой воды, здоровыхъ жилищъ… ан-ти-сеп-ти-ки. (Презрительно.) гигіены!!! (Пожимаетъ плечами.) Вѣдь это же простыя гипотезы, господа… гипотезы… литературныя, выношенныя интеллигентною обывательщиною, не подтвержденныя никакимъ точнымъ и научно обставленнымъ опытомъ… Завтра явятся другія теоріи, противоположныя этой, такія же неустойчивыя, такія же необоснованныя фактами… Неужели же общины должны подчинять свою прогрессивную дѣятельность и свои бюджетныя суммы неосновательнымъ и разорительнымъ фантазіямъ ученыхъ?.. Неужели же должны они склоняться передъ капризами науки, не знающей, чего она хочетъ, и еженедѣльно самое себя опровергающей?.. Не думаю… (Аплодисменты.) А между тѣмъ вѣдь я и самъ тоже человѣкъ науки… (Аплодисменты.)
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Прекрасно! Превосходно!.. Въ самую точку!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Отцы наши, господа, ничего этого не знали… Ни бациллъ, ни разводокъ въ бульонѣ, ни сыворотокъ, ни прививокъ, ни оспопрививаній, ни микробіографій, ни гигіеническихъ комиссій… Они не знали ни что такое медицинскіе конгрессы, ни что за птица господинъ Бруардель…[1] Они довольствовались тѣми домами и тою водою, какіе имѣлись… Они даже ваннъ не брали… даже ваннъ… понимаете?.. И что же, исторія не говоритъ намъ, чтобы они поэтому чаще болѣли… Напротивъ…
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Правда!… Правда!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Намъ вѣчно тычутъ въ глаза: «А Англія?»… Господа, мы не въ Англіи… Англія есть Англія, а Франція — Франція… Каждому народу свое родное мило!.. (Общій энтузіазмъ.) Англія, пусть она и будетъ Англія, а мы останемся французами!..
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Да здравствуетъ Франція!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Предоставимъ же этой эпидеміи идти своимъ естественнымъ ходомъ… пройти необходимую ей эволюцію. Никогда не слѣдуетъ насиловать природу…. Повѣрьте мнѣ: она знаетъ, что дѣлать!
МЭРЪ. Позвольте мнѣ добавить еще одно замѣчаніе, которое, быть можетъ, ярче освѣтитъ наши дебаты… Несмотря на свои рѣзкія манеры, морской префектъ все же не дурной человѣкъ, и я думаю, что возможно съ нимъ сговориться. Я отлично чувствую, что его не столько заботитъ самая эпидемія, въ смыслѣ, этакого, знаете бѣдствія… Нѣтъ… Онъ просто боится общественнаго мнѣнія… Боится печати… боится запроса въ Палатѣ… Вы же знаете, какъ жестоко преслѣдуютъ теперь морское вѣдомство… Онъ теряетъ голову при одной мысли, что сюда явится ревизія и примется переворачивать вверхъ дномъ его арсеналъ… Поставьте себя на его мѣсто.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Ну, и?..
МЭРЪ. Ну, и… если только я вѣрно понялъ сущность его желаній, префектъ остался бы доволенъ уже тѣмъ, чтобы мы вотировали нужные расходы для вышеупомянутыхъ перестроекъ. Вѣдь онъ въ сущности требуетъ лишь: выполните формальность. Онъ вовсе не претендуетъ на осуществленіе нашей вотировки. Лишь бы ему дали возможность, въ случаѣ чего, оправдаться передъ общественнымъ мнѣніемъ, передъ печатью, передъ Парламентомъ и ревизіей. Въ сущности говоря, развѣ это не законное желаніе?.. не похвальная осторожность?…
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. И преопасная… для насъ… Кто можетъ поручиться намъ, что это онъ — безъ задняго плана?
МЭРЪ. Я! Я отвѣчаю!
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Этого не достаточно… Есть у васъ письменное доказательство?..
МЭРЪ. Нѣтъ…
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Далъ онъ вамъ честное слово?
МЭРЪ. Нѣтъ… Но есть нѣчто большее… нѣчто лучшее… Его забота о собственномъ своемъ спокойствіи.
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Этому довѣряться нельзя…
МЭРЪ. Но почему?.. Да что вы, право!.. Увѣряю васъ, что, какъ только кончится эпидемія, ни о чемъ больше и разговора не будетъ. А на будущій годъ опять пойдетъ музыка заново… Каждый годъ все сначала. Словно намъ въ первый разъ!
ВТОРОЙ ГЛАСНЫЙ. Нельзя довѣряться… Ни-ни!
МЭРЪ. Вы подумайте только о ежедневной войнѣ, о глухой ужасной враждѣ, которая посѣетъ раздоръ въ городѣ, не говоря о томъ, какъ вредно это отразится на нашихъ выборныхъ интересахъ… Не говоря ужъ о томъ, что всѣ дамы… всѣ наши жены окажутся на сторонѣ моряковъ.
ГОЛОСЪ. Говорите о своей…
МЭРЪ (съ большимъ достоинствомъ). Я презираю эти вульгарныя и неосновательныя инсинуаціи… На чемъ я остановился? Ахъ, да… дамы… за моряковъ… (Возвращается къ защитѣ.) Подумайте, господа. Не поддавайтесь предвзятымъ мнѣніямъ, которыя сами по себѣ достойны всякаго уваженія, но въ данный моментъ не политичны. Въ тѣхъ условіяхъ, какъ я вамъ изложилъ, думаю, мы можемъ вотировать кредитъ… Мы можемъ даже явить себя чрезвычайно щедрыми… разъ это ничего не стоитъ.
ЧЛЕНЪ ОПЛОЗИЦІИ. Я протестую… Это значило бы установить прискорбный прецедентъ…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Всѣ казармы Франціи заражены.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Кто же во Франціи сырую воду пить станетъ!
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ (дрожащимъ голосомъ). Тифозная горячка есть учрежденіе національное… Не будемъ посягать на старинные французскіе институты…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Нѣтъ, господа, не будемъ посягать на то, что составляетъ силу нашей прекрасной арміи, ея славу и честь: на безстрашіе передъ смертью… Не дадимъ иностранцамъ печальнаго зрѣлища французской арміи, отступающей передъ какими-то тамъ микробами… Французская армія, господа, это синонимъ Аустерлица и Маренго… (Аплодисменты), а не антисептики и гигіены… (Буря одобреній. Воодушевляясь.) Подите, скажите вашему хозяину… (Заканчиваетъ фразу жестомъ.)
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (умиленный). Послѣ дивныхъ словъ, которыя вы только что слышали… и восторженнаго пріема, который вы имъ оказывали, я думаю, голосовать предложеніе о кредитахъ безполезно.
ГОЛОСЪ. Да! Да!
МЭРЪ. преклоняюсь, господа…
ДРУГОЙ ГОЛОСЪ. Никакихъ вотировокъ…
ЕЩЕ ГОЛОСЪ. Никакихъ кредитовъ…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Никакихъ двусмысленностей. На чистоту!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. А! Еще есть во Франціи истинно французскія-то души! (Всѣ гласные поднимаются… сильные жесты… Радостный гулъ. Въ эту минуту въ залу входитъ швейцаръ. Онъ несетъ запечатанный пакетъ и, блѣдный, подаетъ его мэру.)
Сцена III.
Тѣ же. Швейцаръ.
править
МЭРЪ. Что это? (Беретъ пакетъ.) Что это за письмо?
ШВЕЙЦАРЪ. Я не знаю.
МЭРЪ. Кто его подалъ?
ШВЕЙЦАРЪ. Человѣкъ въ траурѣ.
МЭРЪ. Человѣкъ въ траурѣ? А! (Осматриваетъ пакетъ.) Изъ горожанъ?
ШВЕЙЦАРЪ. Я не знаю.
МЭРЪ. Никогда его раньше не видали?
ШВЕЙЦАРЪ. Нѣтъ.
МЭРЪ. Ай-ай! И онъ ушелъ, не сказавъ ни слова?
ШВЕЙЦАРЪ (съ усиліемъ). Не сказавъ ни слова.
МЭРЪ (омрачаясь). Это удивительно…. Я не знаю, почему, но я предчувствую несчастье:.. Господа, въ этомъ письмѣ скрыто несчастье..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Да ужъ вскрывайте, вскрывайте!
МЭРЪ. Не смѣю… (Гласные молчатъ…. таращатся на мэра.) Ну! (Наконецъ вскрылъ пакетъ… блѣднѣетъ, вскрикнулъ:) Боже мой! Боже мой!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Что случилось?
МЭРЪ (дрожитъ). Ахъ, ты, Господи!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Тише! (Мэру.) Ну, что у васъ тамъ?
МЭРЪ. Господа! (Не можетъ продолжать.)
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Нездоровы вы, что ли?
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Почему вы такъ поблѣднѣли.
МЭРЪ. Господа!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Да что васъ лихорадка бьетъ?
МЭРЪ (съ усиліемъ). Господа… Новость… Невѣроятная… Ужасная.. Ошеломляющая!
ВСѢ. Говорите! Говорите же!
МЭРЪ. Господа! (Роняетъ письмо на столъ.) Одинъ… буржуа… скончался!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Ну, что вы говорите!
МЭРЪ. Одинъ буржуа скончался… палъ жертвой эпидеміи.
НѢСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ (сдавленнымъ ужасомъ). Это невозможно! не можетъ быть!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Не трогайте этого письма… Сожгите его… Оно, можетъ быть, не дезинфицировано… (Бросается… быстро схватилъ письмо и кидаетъ его въ каминъ. Затѣмъ, вынувъ изъ кармана пульверизаторъ, обходитъ большими шагами всю комнату.) Дезинфекція, господа, прежде всего дезинфекція!
(И въ то время, какъ среди гласныхъ — кто остолбенѣлъ, кого скрючило — царитъ ужасъ, — мэръ говоритъ дрожащимъ и плачущимъ голосомъ при мертвомъ молчаніи.)
МЭРЪ. Мы не знаемъ его имени… но что же изъ этого? Мы знаемъ его душу… Господа, это былъ почтеннѣйшій буржуа, толстый, розовый, счастливый… Его брюшку завидовали бѣдняки… Всякій день, въ опредѣленный часъ, онъ прогуливался, улыбаясь, по главной улицѣ, и его довольная физіономія… его тройной подбородокъ… его пухлыя руки были для каждаго живымъ соціальнымъ символомъ и урокомъ… Казалось, что онъ никогда не умретъ, а между тѣмъ онъ, вотъ, умеръ. Буржуа умеръ!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА (будто панихиду поетъ). Буржуа умеръ!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (такъ же). Буржуа умеръ!
ВСѢ (по очереди). Буржуа умеръ!
МЭРЪ. Не мнѣ, господа, обсуждать жизнь этого удивительнаго брата нашего, буржуа, котораго мы всѣ оплакиваемъ… Другіе, имѣющіе на то болѣе права, воздадутъ ему заслуженныя и высшія почести… Господа… если этотъ буржуа, трагическую и преждевременную потерю котораго мы такъ оплакиваемъ, не ознаменовалъ себя ничѣмъ въ благодарной памяти своихъ соотечественниковъ и города, которымъ, благодаря вашему довѣрію, я имѣю честь управлять. Если онъ не ознаменовалъ себя, говорю я, то ли матеріальными дарами, то ли прямою благотворительностью… или же блескомъ высшаго интеллекта и полезностью въ какомъ бы то ни было сотрудничествѣ по развитію нашей муниципальной жизни, то да будетъ же мнѣ, по крайней мѣрѣ, разрѣшено, — и въ этомъ случаѣ я надѣюсь быть истолкователемъ единодушныхъ чувствъ всего нашего дорогого городского общества, — да будетъ мнѣ разрѣшено, говорю я, воздать памяти неизвѣстнаго… и столь драгоцѣннаго… буржуа… должную справедливость, которой онъ заслуживаетъ.
ГОЛОСЪ. Говорите! Говорите!
МЭРЪ (съ усиліемъ подавляя волненіе). Я такъ представляю его себѣ… ахъ, какъ я волнуюсь!.. Коротенькій и кругленькій, на тонкихъ ножкахъ, съ животикомъ, туго обтянутымъ жилетомъ… Надъ пластрономъ почтенно выступалъ его подбородокъ, тройной валикъ желтенькаго жирку… глаза блестѣли изъ-за нѣсколько припухлыхъ вѣкъ серьезнымъ, блѣднымъ и достойнымъ блескомъ двухъ монетъ по пятидесяти сантимовъ… Онъ былъ прекрасенъ… Никто не могъ бы точнѣе воплотить идеалъ, по которому политическая экономія, либеральныя правительства и мѣщанская демократія фабрикуютъ будущность рода человѣческаго: нѣчто безличное, лишенное производительной мысли, застывшее; мертвая штука, которая ходитъ, говоритъ, машетъ руками, пищеваритъ, — думаетъ и платитъ, — глядя, за какую пружину тронутъ механизмъ, на диво смазанный маслами законодательства… Однимъ словомъ, то нѣчто, та фун-да-мен-тальная штука, которая называется: маленькій рантье!
ГЛАСНЫЙ. Браво!.. Вѣрно!..
МЭРЪ. Да, господа… Жозефъ. (Съ умиленной гордостью.) Назовемъ его Жозефъ, въ честь его великаго, безсмертнаго предка, — итакъ, Жозефъ, въ которомъ я вижу болѣе, нежели человѣка: соціальный принципъ! — Жозефъ давалъ намъ всегда примѣръ, высокій и живительный примѣръ добродѣтели — о, истинно французской добродѣтели, господа! — драгоцѣннѣйшей среди всѣхъ, добро дѣтели, создающей сильныхъ людей и свободные народы. Имя ея — Экономія!.. Жозефъ былъ среди насъ непрестаннымъ, живымъ символомъ сберегательной кассы… этой милой мелкой бережливости, недоступной никакимъ разочарованіямъ, не уязвимой никакими несчастьями… Вѣчно обманываемая, обкрадываемая, разоряемая, она не перестаетъ тѣмъ не менѣе собирать для будущихъ хищеній, цѣною самыхъ непостижимыхъ жертвъ, деньги… которыми она никогда не будетъ пользоваться и которыя никогда не служили, не служатъ и не будутъ служить ни къ чему, кромѣ созданія богатствъ и удовлетворенія страстей… другихъ… Изумительное самоотверженіе, господа!.. Идеальная копилка… живой бабушкинъ чулокъ… вязаной ше-е-ерсти!
ТРЕТІЙ ГЛАСНЫЙ (плачетъ). Какое несчастіе!.. Какое несчастье!.. (Рыданія.)
МЭРЪ. Въ смутное время, подобное нашему, честолюбіе Жозефа заключается въ томъ, чтобы сохранить себя вѣрнымъ, per fas et nefas, какъ говоритъ поэтъ, національнымъ неунывающимъ традиціямъ, которыми, если позволено будетъ такъ выразиться, укрѣпляется нашъ оптимизмъ, потому что, какъ говоритъ великій философъ, имени котораго я не помню, бережливость есть мать всѣхъ добродѣтелей и опора всѣхъ правительствъ, достойныхъ этого имени… Давайте же, господа, оплакивать его и восхищаться имъ.
МНОГІЕ ГЛАСНЫЕ (вмѣстѣ). Да здравствуетъ Жозефъ!
МЭРЪ. Будемъ восхищаться имъ, такъ какъ онъ никогда не вкусилъ ни малѣйшей духовной радости, не побаловалъ себя ни малѣйшимъ наслажденіемъ… Даже въ дни своей молодости… даже когда разбогатѣлъ… онъ не позналъ и того, что доступно иногда и горемычнѣйшему изъ нищихъ… часа, проведеннаго въ свое удовольствіе. Онъ обрѣзывалъ себя во всемъ и жилъ гнуснѣе всякаго дорожнаго бродяги, но его удовлетворяло сознаніе, что онъ исполняетъ свой долгъ… Равнымъ образомъ, онъ никогда не хотѣлъ принять почетнаго положенія, отвѣтственнаго поста, изъ страха, что надо будетъ за то расплачиваться обязанностями… дѣятельностью… сильными ощущеніями, быть можетъ, которыя отилекли бы его отъ «своего дѣла»… И — это ли не божественное знаменіе? — чѣмъ больше онъ сберегалъ, тѣмъ больше разорялся, чѣмъ больше разорялся… тѣмъ больше сберегалъ!..
ТРЕТІЙ ГЛАСНЫЙ (рыдая). Какое несчастье! Какое несчастье!
МЭРЪ. Это былъ герой, господа… Это былъ герой… Гамбетта сказалъ, что времена героевъ прошли… Это потому, что онъ не зналъ, что такое маленькій рантье… А теперь, Жозефъ, прости! Прости навсегда, товарищъ!
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ. Да, герой… герой скромный, молчаливый и одинокій… Какъ онъ умѣлъ отвадить отъ своего дома друзей, бѣдняковъ и собакъ!.. Какъ онъ сумѣлъ охранить свое сердце отъ низкихъ соблазновъ любви… умъ свой отъ заразы искусствъ!.. Онъ презиралъ — нѣтъ, лучше — онъ вовсе не зналъ поэзіи и литературы… потому что у него было отвращеніе ко всему, что выходитъ изъ ряду вонъ, потому что онъ былъ человѣкомъ умѣренности и аккуратности… И если зрѣлища нищеты людской не вызывали въ немъ ничего, кромѣ омерзѣнія, то, взамѣнъ, и зрѣлища красотъ природы никогда и ничего ему не говорили… Каждое утро ввѣрялся онъ своей газетѣ, которая обязана была за него думать и чувствовать.
ТРЕТІЙ ГЛАСНЫЙ (рыдая). Какое несчастье!..
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ. Итакъ, господа, честь имѣю внести два слѣдующихъ предложенія: Первое… Городъ долженъ взять на свой счетъ расходы по похоронамъ Жозефа и устроить ихъ торжественно и великолѣпно… Второе… На одной изъ главныхъ нашихъ площадей воздвигнуть Жозефу статую.
ВСѢ (выходя понемногу изъ оцѣпенѣнія). Да!.. Да!..
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ. Я предлагаю, кромѣ того, назвать одну изъ улицъ нашего прекраснаго города его именемъ… когда мы его узнаемъ…
ГЛАСНЫЙ (удрученно и будто во снѣ). Дѣло не въ имени… лишь бы была дощечка!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. А теперь, господа, не будемъ падать духомъ предъ этою смертью, непредвидѣнною и беззаконною… даже противною наукѣ… понимаете?.. Наша обязанность бороться!
ВСѢ. Да, да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Sursum corda![2]
ВСѢ. Да, да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Обстоятельствамъ угнетающимъ противопоставить рѣшимость мужественную…
ВСѢ. Да, да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Опасностямъ, намъ угрожающимъ — всепобѣждающую энергію.
ВСѢ. Да, да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Готовы ли вы на жертвы?
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. На всѣ.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. На всѣ.
ВСѢ. Да, да, на всѣ!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Намъ нужны деньги…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Мы ихъ найдемъ.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Найдемъ… настукаемъ!..
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Займы!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Базарныя пошлины!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Отчужденія!
ВСѢ. Да! да! да! Именно такъ!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Надо разрушить старые кварталы, города, эти очаги заразы…
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Разрушимъ.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. И выстроить ихъ заново.
ПЕРВЫЙ ГЛАСНЫЙ. Выстроимъ.
ВСѢ. Да! да! да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Прорѣзать городъ бульварами.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Разбить пѵбличные сады.
ВСѢ. Да! да!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Проспекты бы…
ВСѢ. Да! да!.. Проспекты!.. хотимъ проспектовъ!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Надо озонировать дворы… обеззаразить сточныя ямы.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Насадить новые скверы.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. А въ нихъ противолихорадочныя растенія.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Разрѣдить скученность жителей… гимназіи, монастыри… публичные дома… казармы…
ВСѢ. Вотъ это дѣло, это такъ!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Всюду должны брызнуть фонтаны чистѣйшей воды: источники, широкіе и глубокіе, какъ море.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. И брызнутъ.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. А если бы не брызнули, такъ мы пойдемъ за ними въ самое сердце дѣвственныхъ горъ и приведемъ ихъ…
ВСѢ. Да! да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Изъ Швейцаріи…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Съ Карпатовъ…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Съ Кавказа…
ВСѢ. Да!.. да!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Нужны могучія дезинфекціонныя печи… стерилизаціонные аппараты въ постоянномъ ходу…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Монументальные фильтры…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Склады карболовой кислоты… лабораторіи ан-ти-сеп-ти-чес-кихъ средствъ.
ВСѢ. Да! да!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Мы создадимъ гигіеническіе совѣты — да, совѣты ги-гі-е-ны, — въ непрерывномъ дѣйствіи.
ВСѢ. Браво!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Комиссіи по оздоровленію… синдикаты профилактики…
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Медицинскіе конгрессы.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Пастеровы институты…
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. Лазареты вокругъ всего города…
ВСѢ. Вотъ-вотъ! Да!.. Да!..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Давайте голосовать… Смерть микробамъ!.. Война смерти!.. Да здравствуетъ наука!..
ТРЕТІЙ ГЛАСНЫЙ. Отмстимъ за Жозефа!.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Голосовать!.. Голосовать!..
МЭРЪ. Да, господа, мы будемъ голосовать… Мы будемъ голосовать неслыханныя вещи… исключительныя мѣры… можно сказать, даже революціонныя… огромныя, чудовищныя суммы… но сперва я предлагаю совѣту заклеймить, въ порядкѣ дня, Исидора-Теофраста Барбару, преступныя дѣйствія и гнилая говядина котораго способствовали, быть можетъ, развитію этой эпидеміи… усиленію этого заразнаго яда.
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Барбару негодяй. Отравитель. Убійца.
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Соціалистъ! Японецъ!
ВСѢ. Долой! Барбару! Смерть Барбару!
МЭРЪ. Итакъ, друзья мои, мы вотируемъ… А теперь, друзья мои, сколько же ассигновать?..
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Я требую — десять милліоновъ.
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ (пожимая плечами). Много вы сдѣлаете на десять милліоновъ! Нѣтъ, двадцать милліоновъ!
ЧЛЕНЪ БОЛЬШИНСТВА. Пятьдесятъ милліоновъ!
ЧЛЕНЪ ОППОЗИЦІИ. А, коли такъ, семьдесятъ пять милліоновъ!
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Нѣтъ! сто милліоновъ!
МЭРЪ. Остановимся на этой цифрѣ въ сто милліоновъ. А если ста милліоновъ окажется мало, то… мы вотируемъ еще.
ВСѢ. Да, да! Сто милліоновъ.
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ ГЛАСНЫЙ. Но гдѣ мы найдемъ всѣ эти милліоны?
МЭРЪ (съ презрѣніемъ). Мы найдемъ ихъ, милостивый государь мой, въ нѣдрахъ нашего патріотизма…
ВСѢ. Браво! Браво!
МЭРЪ. Въ нашемъ героизмѣ…
Д-ръ ТРИЦЕПСЪ. Въ нашей твердой волѣ… Въ нашей вѣрѣ въ себя…
ВСѢ. Да!.. Да!..
МЭРЪ. Голосовать, друзья мои!.. На голоса!..
ВСѢ. На голоса!