Эминъ-паша и Стэнли *)
править- ) Emin-Pascha. Eine Sammlung von Reisebriefen und Berichten D-r Emin-Pascha’s ans den ehemals ägyptischen Aequatorialprovinzen, herausgegeben von D-r Georg Schweinfurth und d-r Friedrich Ratzel. Leipzig. F. А. Brockhaus. 1888. — Der schwarze Erdtheil und seine Erforscher. Reisen und Entdeckungen, Jagden und Abentheuer, Land und Volk in Afrika. Von Reinhard Zöllner. Vierte Ausgabe, bearbeitet von Fr. Seiler. Stielefeld und Leipzig. 1887. — Stanley au secours d'Émin-pacha par А. J. Wauters. Paris. 1890. — Abyssinien und die übrigen Gebiete der Ostküste Afrika’s von Prof. D-r R. Hartmann. Leipzig und Prag. 1883. — Hie Nilländer von Prof. D-r R. Hartmann. Leipzig und Prag. 1884, — Afrika’s Westküste von D-r J. Falkenstein. Leipzig und Prag. 1885. — General-Karte von Afrika von Handke. Glogau 1889. — Politische Ueher sichtskarte von Ostafrika nach den neusten Verträgen und Besitzergreifungen. Aus Kieper’s Politischen Wandkarte von Afrika in 6 Bl. Berlin. 1887.
I.
правитьАнгличане называютъ Африку «темнымъ материкомъ» (dark Continent), не только потому, что среди ея населенія преобладаетъ темный цвѣтъ кожи, но еще и по той причинѣ, что внутренность этого континента весьма долго оставалась для европейцевъ покрытою мракомъ. Считая отъ египетскаго царя Нехао, когда въ древнемъ культурномъ свѣтѣ состоялась первая великая африканская экспедиція, и до новѣйшихъ временъ протекло около 272 тысячи лѣтъ. А, между тѣмъ, нынѣ живущее и еще не совсѣмъ состарѣвшееся поколѣніе могло вынести изъ школъ лишь самыя недостаточныя понятія объ Африкѣ. Поколѣніе это училось по картамъ, на которыхъ съ нѣкоторою точностью изображены были лишь берега «темнаго континента»; почти вся внутренность его оставалась пустою.
Хотя наша культура и зародилась на прибрежьи Средиземнаго моря, которое омываетъ сѣверный берегъ Африки, однако, для европейцевъ оказалось легче переплыть Атлантическій океанъ, изслѣдовать и даже заселить оба континета Америки, чѣмъ проникнуть въ глубь той части свѣта, гдѣ лежитъ Египетъ — колыбель самой европейской цивилизаціи, страна, игравшая роль еще въ Ветхомъ и въ Новомъ Завѣтахъ. Такой странный, повидимому, фактъ долженъ имѣть, и дѣйствительно имѣетъ, свои причины.
Онъ зависѣлъ не отъ случайнаго равнодушія прежнихъ вѣковъ къ изслѣдованію южнаго полушарія. До насъ дошли извѣстія объ экспедиціяхъ вокругъ Африки, предпринимавшихся величайшими мореходцами древняго міра — финикіянами, а начиная съ XV столѣтія идетъ цѣлый рядъ экспедицій, совершавшихся европейцами. Финикійскіе моряки, служившіе упомянутому выше царю Египта, преемнику Псамметиха, отправясь изъ Чермнаго моря, около 600 лѣтъ до P. X., прослѣдовали вдоль восточнаго берега, обогнули мысъ Доброй Надежды, примѣрно на 2,100 лѣтъ ранѣе Васко-да Гама, и, окруживъ весь материкъ съ западной стороны, черезъ Гибралтарскій проливъ возвратились въ Египетъ. Черезъ полстолѣтія послѣ того, карѳагенскій флотъ изъ 60 судовъ, подъ предводительствомъ Ганно, слѣдуя по западному берегу, достигъ острова Фернандо-По, противъ береговъ Гвинеи. Но отъ этихъ великихъ путешествій не осталось видимыхъ для насъ слѣдовъ. На африканскихъ берегахъ находятся, правда, и нынѣ развалины зданій, непохожихъ, по своему складу, на позднѣйшія постройки, но нѣтъ никакого положительнаго основанія видѣть въ тѣхъ зданіяхъ остатки финикійскаго зодчества.
Открытія европейцевъ въ Африкѣ начинаются съ XV вѣка и въ теченіе трехъ слѣдующихъ столѣтій дѣятелями здѣсь являются португальцы, которымъ и принадлежатъ старѣйшія европейскія колоніи на западномъ и восточномъ побережьяхъ Африки. Въ XV вѣкѣ Діэго Самъ открылъ устья великой рѣки Конго и изслѣдовалъ западный берегъ еще на 200 миль южнѣе. Бартоломео Діазъ проникъ еще далѣе, доплылъ до южной оконечности материка, но не могъ обогнуть мыса, которому и далъ названіе «мыса бурь» (cabo Tormentoso). Португальскіе мореплаватели повсюду, гдѣ они приставали, воздвигали каменные памятные столпы, а въ царствѣ Конго распространяли христіанство и строили церкви. Отправясь изъ Лиссабона въ іюлѣ 1497 года, съ четырьмя кораблями, Васко да Гама достигъ черезъ три мѣсяца мыса Доброй Надежды и, преодолѣвъ бури, миновалъ его 20 ноября, направляясь къ восточному берегу. Два раза совершилъ Гама великое путешествіе въ Остъ-Индію вокругъ Африки. За нимъ изслѣдовали восточный берегъ ближе Альваресъ Кабраль и Альфонсо д’Альбукерке; въ началѣ XVI вѣка Альбукерке занялъ именемъ португальскаго короля мѣстности, о которыхъ упоминается безпрестанно и"въ разсказахъ о современныхъ намъ экспедиціяхъ внутрь Африки, — Занзибаръ, Мозамбикъ, гавани Момбасса, Софала и др. Со второй половины XVIII стол. явились у береговъ Африки уже мореходы другихъ націй.
И такъ, не считая уже попытокъ древнихъ, мы видимъ, что въ теченіе около 3½ вѣковъ изслѣдованія ограничивались берегами Африки, а внутренность стемнаго континента" продолжала оставаться неизвѣстною, за исключеніемъ Егинта, Нубіи и Абиссиніи, прибрежныхъ Аравійскому заливу, и тѣхъ областей, которыя были заняты европейцами въ Гвинеѣ, къ сѣверу отъ мыса Доброй Надежды, и, наконецъ, въ Мозамбикѣ, т.-е. заходившихъ нѣсколько въ глубь отъ побережья. Замѣчательно еще, что древнѣйшія поселенія европейцевъ, именно владѣнія Португаліи, какъ на западѣ, при устьѣ Конго, такъ и востокѣ, на Мозамбикскомъ прибрежьи, представляютъ собою длинныя узкія полосы. Всѣ эти факты свидѣтельствуютъ объ одномъ и томъ же: о сравнительной недоступности африканскаго материка.
Такая недоступность объясняется естественными условіями и, прежде всего, самою конфигураціей материка. Этотъ материкъ представляетъ сплошной, цѣльный кусокъ съ ровно-обрѣзанными краями, въ которые океанъ не вдается многочисленными внутренними морями и заливами, какъ въ Европѣ и Азіи. Поверхность Африки состоитъ изъ нѣсколькихъ пространныхъ возвышенностей, какъ бы прислоненныхъ одна къ другой, отлого склоняющихся къ океанамъ и законченныхъ, уже вблизи побережья, горными хребтами, за которыми почва круто опускается къ морю. Отсюда происходитъ узкость прибрежной полосы и естественная огражденность внутреннихъ пространствъ. По пространнымъ отлогимъ скатамъ протекаютъ нѣсколько большихъ рѣкъ, каковы: Нилъ, Нигеръ, Конго и Замбези, съ ихъ притоками. Но рѣки эти, встрѣчая вдоль береговъ горные хребты, должны были прорѣзать послѣдніе, чтобы образовать себѣ устья, а вслѣдствіе этого онѣ преграждены многочисленными порогами, именно въ конечныхъ частяхъ своихъ теченій. Вотъ почему и большія рѣки не представляли удобствъ для изслѣдователей, которые пытались проникнуть по нимъ внутрь материка. Сверхъ того, сосредоточеніе дождей въ одной порѣ года и почти полное ихъ отсутствіе въ остальное время ограничиваютъ и самый періодъ судоходства по рѣкамъ, которыя то широко разливаются и производятъ мѣстами быстрины, то мельчаютъ и едва не изсыхаютъ. Оба эти обстоятельства обусловливаютъ нездоровость климата въ ближайшемъ сосѣдствѣ рѣкъ, такъ какъ изъ ила, нанесеннаго на обширныя пространства въ половодье, и изъ самыхъ руслъ, сохнущихъ затѣмъ, поднимаются міазмы, порождающія лихорадки, отъ которыхъ и туземцы бѣгутъ въ степь, европейцы же зачастую погибаютъ. Много изслѣдователей сдѣлались жертвами этихъ лихорадокъ.
Такимъ образомъ, самая природа какъ бы хотѣла изолировать этотъ континентъ, по возможности сдѣлать внутренность его недоступною для пришельцевъ изъ-за моря, и вотъ чѣмъ объясняется недавность произведенныхъ тамъ открытій. За то въ теченіе послѣднихъ лѣтъ 40 открытія эти шли быстрою чередой и привели къ тому результату, что за нѣсколько десятилѣтій карта Африки совершенно измѣнилась. Оказалось, что за исключеніемъ нѣсколькихъ песчаныхъ пустынь, хотя и обширныхъ, но составляющихъ всего не болѣе четверти ея пространства, Африка вмѣщаетъ въ себѣ громадныя рѣки и озера, плодороднѣйшую почву, которая покрыта гигантскою по силѣ и размѣрамъ растительностью, и вся заселена, мѣстами имѣетъ даже густое населеніе.
Не одна, впрочемъ, природная, такъ сказать, неприступность замыкала передъ европейцами внутренность Африки. Сѣверъ этого материка такъ (близокъ къ Европѣ, что черезъ него европейцы несомнѣнно проникли бы въ центральныя области гораздо ранѣе, и, по всей вѣроятности, не позже ΧΥΊΙ вѣка, когда они уже основали свои колоніи на западномъ и восточномъ берегахъ. Но именно съ сѣвера въ Африку замкнули доступъ передъ индо-европейскимъ племенемъ на многіе вѣка болѣе раннее вторженіе и колонизація племени семитическаго. Не говоря уже о владычествѣ финикійскаго Карѳагена, достаточно вспомнить колоссальное движеніе исламизма, результатомъ котораго было установленіе на африканскомъ сѣверѣ господства аравитянъ. Паденіе халифата не измѣнило этого факта — въ томъ смыслѣ, что всѣ сѣверныя области, начиная отъ Абиссиніи и кончая Марокко, приняли мусульманскій строй, съ рѣшительнымъ преобладаніемъ аравійской культуры и сильною примѣсью семитической, арабской крови среди всѣхъ туземныхъ племенъ.
Если бы сѣверное побережье Африки заселяли негры, какъ побережья западное и южное, то внутренность Африки, несомнѣнно, открылась бы передъ европейцами давно. Негритянскія племена, стоящія на низкой степени умственнаго развитія, не могли бы воспротивиться вторженію расы высшей, культурной. Племена эти раздроблены на мельчайшія владѣнія, и хотя среди нихъ образуются иногда цѣлыя царства, но эти царства имѣютъ характеръ слишкомъ непрочный и, по большей части, разсыпаются вскорѣ послѣ смерти своихъ основателей. Между тѣмъ, вторженіе ислама и аравійская племенная закваска сообщили народамъ сѣвера Африки гораздо высшую степень культуры, иной духъ, способность къ дѣйствію массами, подъ взрывами религіознаго фанатизма, наконецъ, создали тамъ болѣе прочную организацію и знакомство съ оружіемъ, если не равнымъ тѣмъ, какія поочередно смѣнялись въ Европѣ, то, все-таки, близкимъ съ ними.
Что касается племенныхъ смѣшеній, то можно сказать въ общемъ, что первобытные народы, населявшіе сѣверъ Африки, каковы бы они ни были, съ одной стороны, подверглись нѣкоторой примѣси крови негритянской, а съ другой — пріобрѣли какъ физическую, такъ и, въ особенности, нравственную закваску арабскую. Это общее опредѣленіе относится ко всему населенію сѣвера: нубійцамъ, ретамъ, кабиламъ и берберамъ. Названія ихъ въ европейскомъ просторѣчіи смѣшиваются и часто употребляются одно вмѣсто другаго, причемъ частное названіе ошибочно противуполагается общему. Въ древности негры, дѣйствительно, заселяли даже подножія горъ Атласа; но въ Африкѣ, также какъ и въ Европѣ, произошло переселеніе народовъ. Вторженіе аравитянъ оттѣснило часть первобытнаго берберійскаго племени въ южномъ направленіи, а берберы оттѣснили негровъ къ оазисамъ великихъ внутреннихъ пустынь сѣвера.
Такъ происходило смѣшеніе берберовъ съ неграми и появленіе такой разновидности, какъ населеніе Феррана, которое, несмотря на почти черный цвѣтъ кожи, признается, однако, берберійскимъ. Другую смѣсь представляютъ мавры, также темнокожіе, вышедшіе изъ смѣси берберовъ, негровъ и аравитянъ. Сама берберійская раса, представляющая собой непосредственное потомство кореннаго населенія сѣвера, подверглась смѣшенію съ пришлымъ и получившимъ господство арабскимъ элементомъ. Извѣстные римлянамъ нумидійцы были берберы;, къ берберамъ же принедлежали и пираты Средиземнаго моря — жители прибрежья Алжира, Туниса, и кабилы… оказывавшіе столь упорное сопротивленіе французамъ, и туареги. Къ берберійской расѣ вообще принадлежитъ населеніе сѣвера, исключая Абиссиніи, гдѣ первобытное нубійское или эѳіопское племя, также какъ и берберы, приняло въ себя кровную примѣсь изъ-за Чермнаго моря, изъ близкой Аравіи, а, главное, усвоило себѣ отчасти исламъ, отчасти христіанство — отъ коптовъ.
Это многовидное скрещеніе берберовъ, негровъ и арабовъ, съ преобладаніемъ духа и строя именно азіатскаго, арабскаго, продолжается и вдоль восточнаго побережья Африки, до Занзибара включительно. Независимо отъ. того, что на сѣверѣ встрѣчается въ разныхъ мѣстностяхъ и смѣшеніе какъ бы механическое, такъ какъ рядомъ живутъ мѣстами арабы, мавры, евреи, негры, въ болѣе или менѣе чистомъ видѣ, — самыя разновидности коренныхъ жителей отражаютъ въ себѣ смѣшеніе, если можно такъ выразиться, химическое, съ разными показателями вошедшихъ въ каждую національную смѣсь элементовъ.
Именно въ Нижнемъ Егииптѣ, въ Дельтѣ, можно наблюдать два племенные типа съ наиболѣе выраженнымъ или наиболѣе (хотя и то невполнѣ) цѣльнымъ характеромъ. Съ одной стороны, здѣсь встрѣчаются такіе берберы-арабы, которыхъ нельзя не признать прямо аравитянами, такъ какъ семитическія черты у нихъ положительно преобладаютъ. Съ. другой — здѣсь же, особенно въ сельскомъ населеніи, среди такъ называемыхъ феллаховъ, встрѣчается типъ наиболѣе близкій къ тому, который находятъ на изображеніяхъ древне-египетскихъ. Эти исконные египтяне, надъ которыми царствовали еще фараоны, называются ретами («рету»), Этотъ типъ не имѣетъ ничего общаго съ семитическимъ: широкое лицо, черты вообще грубоватыя, носъ тупой и широкій въ ноздряхъ, лицо съуженное въ вискахъ, лобъ, уходящій назадъ, ростъ высокій, сложеніе крѣпкое. Существующіе памятники доказываютъ глубокую древность этого типа въ Египтѣ. Ни и въ немъ мясистыя губы указываютъ на нѣкоторую исконную примѣсь крови негритянской. Цвѣтъ кожи у ретовъ довольно темный, съ преобладаніемъ то красноватаго, то свѣтложелтаго оттѣнковъ. Въ наиболѣе чистомъ видѣ типъ этотъ сохранился у коптовъ-христіанъ.
Реты — едва ли не древнѣйшій изъ культурныхъ народовъ. Они-то создали тѣ колоссальныя постройки, которыхъ развалины поражаютъ путешественника доселѣ. Этотъ народъ, несомнѣнно, принадлежитъ къ древнѣйшему населенію сѣвера Африки, вмѣстѣ съ берберами (имошарами), нубійцами (барабрами) и первобытными абиссинцами (агавами или агуа). Послѣдній типъ сильно отличается отъ типа ретовъ: черты лица тоньше, изъ нихъ — овалъ лица, форма носа правильнѣе; цвѣтъ кожи темнѣе, чѣмъ, у ретовъ. Артистки, исполняющія роль Аиды на европейскихъ сценахъ, передаютъ вѣрно красноватый оттѣнокъ кожи этихъ древнихъ эфіоповъ, только дѣлаютъ его гораздо свѣтлѣе, чѣмъ онъ есть; въ дѣйствительности, онъ ближе къ черному, чѣмъ къ бѣлому. Несмотря на полное несходство ретовъ и агавовъ (т.-е. первобытныхъ египтянъ и эѳіоповъ), оба эти типа имѣютъ то общее, что если бы не темноватый или даже совсѣмъ темный цвѣтъ кожи, то многія лица, принадлежащія къ тому или другому изъ нихъ, можно было бы признать прямо европейскими.
Берберы, которые также признаются въ качествѣ давнихъ туземцевъ сѣвера Африки, наиболѣе подверглись вліянію типа пришлаго, арабскаго. Впрочемъ, самая эта примѣсь симитическаго элемента къ туземному населенію сѣвернаго, а отчасти и восточнаго побережій началась съ древнихъ временъ, такъ какъ «гиксы», основавшіе цѣлую династію фараоновъ, признаются нынѣ народомъ сирійско-арабскаго происхожденія. Ученые признаютъ теперь, что, независимо отъ массовыхъ, завоевательныхъ вторженій въ Африку, семитическій, т.-е. древне-еврейскій и въ особенности арабскій, элементъ проникалъ туда и въ видѣ постоянной, съ древнихъ временъ происходящей инфильтраціи. Но то вторженіе, которое представилось распространеніемъ ислама, внесло въ многоразличныя туземныя населенія сѣвернаго побережья (исключая Абиссинію, изолированную горами) своего рода могучій цементъ, прочно объединило ихъ — не въ государственномъ отношеніи, но въ смыслѣ общественнаго строя и духа.
И такъ, вотъ то этнографическое обстоятельство, которое на сѣверѣ Африки, столь близкомъ къ Европѣ, создало препятствія для проникновенія европейцевъ въ глубь «темнаго континента». Сложенныя въ болѣе прочныя государственныя формы, воинственныя, болѣе или менѣе хорошо вооруженныя, племена сѣвера не пустили, испанцевъ далѣе Сеуты и самому Наполеону оказали сильное сопротивленіе въ Египтѣ. Завоеванію и эксплуатаціи европейскимъ здѣсь была поставлена преграда въ явившихся ранѣе завоеваніи и эксплуатаціи — семитическихъ.
Изъ всего сказаннаго выше о причинахъ долговременной недоступности глуби африканскаго материка для европейцевъ, которые давно изслѣдовали, а частью и захватили мѣста на западномъ, южномъ и восточномъ его побережьяхъ, естественно истекаетъ слѣдующій выводъ: европейцы могли проникнуть внутрь Африки не иначе, какъ въ согласіи съ прежними завоевателями — арабами и турками, чрезъ Египетъ съ сѣвера и чрезъ Занзибаръ съ востока. Поэтому исторія европейскихъ открытій во внутренности Африки непосредственно и начинается съ эпохи завоевательныхъ походовъ знаменитаго египетскаго вице-короля Мегемеда-Али-паши въ двадцатыхъ годахъ текущаго столѣтія. Слѣдуя за его войсками, а впослѣдствіи занимая военныя и административныя должности у его преемниковъ, на службѣ въ Нубіи и египетскомъ Суданѣ, наконецъ, являясь съ европейскими отрядами, въ союзѣ съ владѣтелями Египта, европейцы постепенно приблизились къ верховьямъ Нила.
Съ другой стороны, входя въ соглашенія съ занзибарскимъ султаномъ, "ни достигли съ востока, ближайшимъ путемъ, тѣхъ великихъ озеръ, съ которыхъ Нилъ черпаетъ свои воды. Убѣдившись затѣмъ, что внутренность. Африки вовсе не представляетъ сплошной песчаной пустыни, что великія рѣки, которыхъ устья были имъ извѣстны уже многіе вѣка, истекаютъ изъ самаго центра «темнаго материка», европейцы повели свои открытія въ Африкѣ во всѣхъ направленіяхъ: съ востока, отъ источниковъ Нила, текущаго на сѣверъ, къ источникамъ Конго, текущаго на западъ, отъ устья Замбези, впадающаго въ океанъ, — къ побережью западному, отъ южнаго берега — къ португальскимъ портамъ запада, наконецъ, прямо чрезъ весь континентъ — съ запада на востокъ и обратно, а въ самое новѣйшее время — вдоль по открытымъ ранѣе, многочисленнымъ и заходящимъ въ самую глубь материка притокамъ великаго Конго.
Характеристиченъ при этомъ тотъ фактъ, что европейскія изслѣдованія, направленныя, между прочимъ, къ искорененію торга невольниками, принуждены были опираться на помощь именно арабовъ — торговцевъ невольниками. Спикъ и Бэкеръ, Ливингстонъ и Стэнли не могли обойтись безъ содѣйствія ихъ каравановъ и устраиваемыхъ ими внутреннихъ пересыльныхъ пунктовъ. Такъ, до самаго послѣдняго времени вполнѣ оправдывалось то положеніе, что европейское племя могло проникнуть во внутренность Африки только во слѣдъ предшедствовавшимъ завоеванію и эксплуатаціи, осуществленнымъ расою семитической.
Научныя изслѣдованія въ Африкѣ замѣчательны, между прочимъ, тѣмъ, что они подтверждаютъ самыя древнія историческія свидѣтельства, устраняя разныя, болѣе новыя и остроумныя, но не оправдавшіяся предположенія. Таковы разныя открытія въ Дельтѣ, буквально подтверждающія библейскіе разсказы, — между прочимъ, раскопка въ 1885 году городища, нѣкоторомъ жили евреи-строители передъ выходомъ изъ Египта, вполнѣ соотвѣтствующая библейскому описанію. Таково также оказалось и изслѣдованіе источниковъ Нила. Дѣйствительность удостовѣрила, что древніе имѣли болѣе вѣрное понятіе о происхожденіи Нила, чѣмъ болѣе близкіе кънамъ, по времени, географы. Геродотъ, которому мы обязаны древнѣйшими свѣдѣніями о Египтѣ, а также о разныхъ отдаленныхъ краяхъ, между прочимъ, и о Скиѳіи, самъ поднимался по Нилу, насколько было возможно по состоянію воды въ рѣкѣ. Достаточно сказать, что ученые французы, сопровождавшіе Наполеона въ египетской экспедиціи, поднялись по Нилу не далѣе, чѣмъ Геродотъ, а именно до островка Элефантины при Ассуанѣ.
Славный географъ 2-го столѣтія Птоломей уже зналъ, что Нилъ составляется изъ двухъ рѣкъ, изъ которымъ одна беретъ начало въ озерѣ, находящемся въ Абиссиніи, а другая истекаетъ изъ озера, расположеннаго у подножія лежащихъ за экваторомъ Лунныхъ горъ. Въ высшей степени замѣчательно, что со втораго столѣтія нашей эры до конца ΧΥΊΙΙ вѣка не было добыто новыхъ положительныхъ данныхъ объ источникахъ Нила. Въ 1772 г. шотландецъ Джемсъ Брусъ открылъ въ Абиссиніи озеро Дана, изъкотораго истекаетъ Голубой Нилъ. Спикъ, Грантъ, Бёртонъ и Бэкеръ открыли и окончательно разъяснили происхожденіе южнаго рукава Нила, той, первоначальной его вѣтви, которая называется Бѣлымъ Ниломъ. Они удостовѣрили, что бѣлый Нилъ истекаетъ изъ озера Укереве (Викторія Ніянза), которое занимаетъ такую поверхность, какъ, наприм., все королевство Баварія.
Это открытіе дополнилъ Стэнли, которому отнынѣ, послѣ изслѣдованія всего теченія другой рѣки, великаго Конго, принадлежитъ, положительно, первое мѣсто среди изслѣдователей Африки. Стэнли нашелъ, что Бѣлый Нилъ не зарождается въ озерѣ Укеревѣ, но проходитъ чрезъ него, и самъ беретъ свое начало нѣсколько западнѣе и южнѣе, въ озерѣ, которое тотъ же путешественникъ назвалъ Александринскимъ. Такимъ образомъ, научное опредѣленіе источниковъ Нила въ настоящее время представляется въ слѣдующемъ видѣ: Нилъ беретъ свое начало въ озерѣ Александра, подъ 3 градусомъ южной широты и 30 градусами восточной долготы, въ самомъ центрѣ африканскаго материка.
Но Нилъ, этотъ «священный отецъ» Египта, по древнимъ сказаніямъ, одна изъ двухъ величайшихъ рѣкъ Африки, которая силою своихъ захватовъ, при разливѣ, на верхнемъ теченіи, уноситъ колоссальныя количества ила, оплодотворяетъ ими и, положительно, «создаетъ» Египетъ съ его плодородіемъ, не довольствуется двумя озерами, которые англичане прозвали именами Александра и Викторіи. Нилъ, вытекши изъ этого послѣдняго озера — Укереве, впадаетъ въ озеро Альбертъ-Ніянза, наполняется въ немъ новою силой воды и тогда, подъ англійскимъ прозвищемъ Соммерсетъ, Нилъ начинаетъ течь прямо на сѣверъ. Но подъ Хартумомъ Бѣлый Нилъ принимаетъ въ себя обильныя, порывистыя волны Нила Голубаго, вытекающаго изъ озера Цана въ Абиссиніи. Это теченіе не считается притокомъ, но составною частью великаго Нила.
По истеченіи изъ озера Альбертъ-Ніянза, Бѣлый Нилъ по-арабски называется Бахръ-Эль-Дьебель; онъ проходитъ черезъ гористыя возвышенности Него и Мади, оставаясь судоходнымъ. Но, дойдя до города Ладо, лежащаго насупротивъ города Гондокоро, рѣка пріобрѣтаетъ мѣстами стремительныя, опасныя теченія. Далѣе она принимаетъ въ себя притокъ Бахръ-Эль-Газаль. Съ этого собственно мѣста теченіе получаетъ названіе Бахръ-Эль-Абьядъ, т.-е. Бѣлый Нилъ. При Хартумѣ, какъ выше сказано, онъ соединяется съ Голубымъ Ниломъ, по-арабски — Бахръ-Эдь-Азрекъ. Этотъ Азрекъ — совершенно горная рѣка: онъ начинается въ высокихъ снѣжныхъ горахъ Абиссиніи, протекаетъ сквозь озеро Цана, принимаетъ въ себя нѣсколько подручныхъ рѣкъ и, соединившись съ Бѣлымъ Ниломъ, даетъ ему всѣ тѣ свойства, которыми великій Нилъ, отсюда происходящій, славится. Горная чистая вода разбавляетъ мутное теченіе Бѣлаго Нила, несущее изъ большихъ озеръ растительные осадки, придаетъ водѣ Нила ту чистоту и особый вкусъ, который славится на весь Египетъ, называется «шампанскою водой» и вызвалъ поговорку арабовъ, что пророкъ (Магометъ), если бы отвѣдалъ воды Нила, устроилъ бы безсмертіе на землѣ, а не въ иной, горней области.
Отсюда арабы называютъ теченіе уже Бахръ-Эль-Нилъ или просто: «Эль-Нилъ». На мѣстныхъ, нубійскомъ и фунджійскомъ, нарѣчіяхъ существуютъ для Нила еще иныя именованія, которыхъ не будемъ приводить. Ниже Хартума Эль-Нилъ принимаетъ въ себя большой притокъ — рѣку Атбару, также происходящую изъ Абиссиніи. Не будемъ слѣдить за дальнѣйшимъ теченіемъ и развѣтвленіями «священной» рѣки, всякое загрязненіе которой издавна считалось тяжкимъ грѣхомъ. Достаточно напомнить, что Египетъ историческій, культурный, есть дѣйствительно «подарокъ» Нила. Горныя воды Голубаго Нила, во время таянія снѣговъ, несутъ огромныя массы водъ въ главное теченіе Нила, который, подъ ихъ напоромъ, широко разливается, оплодотворяя всю долину Египта. Этого момента ежегодно ожидаютъ съ нетерпѣніемъ и наступленіе его, шумное прибываніе воды, -празднуютъ. Бывали годы, когда Нилъ запаздывалъ съ своимъ наводненіемъ, и все вяло и глохло въ Египтѣ, и на всякихъ языкахъ отправлялось богослуженіе, чтобы умилостивить небо и вызвать оплодотвореніе земли водою. О химическомъ содержаніи примѣсей въ водахъ Нила достаточно сказать, что, кромѣ ила, происходящаго, главнымъ образомъ, изъ озеръ, порождающихъ Бѣлый Нилъ, онъ заключаетъ въ себѣ желѣзисто-известковыя соединенія.
Таковъ тотъ великій водный бассейнъ, который служилъ главнымъ театромъ завоевательнаго проникновенія европейской цивилизаціи во внутренность Африки, отпора, который она встрѣтила со стороны семитизма и тѣхъ жертвъ и трудовъ, какіе въ этой драмѣ потребовались отъ принявшихъ въ ней участіе европейцевъ. Покореніе Судана египтянами и возстаніе махди, борьба съ невольничьимъ торгомъ и неудобства западной государственной регламентаціи, практикуемой людьми восточными, имена Гордона, Эмина-паши и Генри Стэнли — вотъ что составляетъ содержаніе той драмы, о которой только что упомянуто.
II.
правитьСтало быть, я всѣ повѣйшія приключенія европейцевъ за источниками Нила, вплоть до недавняго отысканія Эмина-паши неутомимымъ Стэнли, истекли какъ послѣдствія изъ завоевательнаго дѣла, предпринятаго Мегемедомъ-Али въ первой четверти столѣтія. Мегемедъ-Али, будучи только турецкимъ намѣстникомъ въ Египтѣ, создалъ тамъ сильную власть, учредилъ постоянное войско и въ тѣхъ же видахъ уничтожилъ въ Египтѣ военную аристократію мамелюковъ — столь же простымъ пріемомъ, какъ султанъ Махмудъ упразднилъ въ Турціи страшныхъ для самой Порты преторіанцевъ — янычаръ. Простой пріемъ этотъ состоялъ въ истребленіи. Въ 1811 году. Мегемедъ-Али, собравъ мамелюковъ въ каирской цитадели, большую часть ихъ перебилъ. Тѣ же мамелюки, которые были разсѣяны но Египту, узнавъ о каирской рѣзнѣ, бѣжали въ Нубію и Дарфуръ, истребляемые на пути преслѣдовавшими ихъ войсками паши. Преслѣдованіе это продолжалось и въ Нубіи, которая, вслѣдствіе того, подпала подъ власть египетскаго паши. Не всѣ, однако, племена покорились ему.
Въ 1821 году Мегемедъ-Али послалъ далѣе на югъ регулярныя войска, составленныя изъ турокъ, курдовъ и бедуиновъ, набранныхъ въ сѣвероафриканскихъ государствахъ, съ вспомогательнымъ отрядомъ, набраннымъ уже изъ нубійцевъ. Войсками предводительствовалъ сынъ Мегемеда — Измаилъ-паша. Только послѣ кровавыхъ битвъ ему удалось одолѣть воинственное нубійское племя шейкіевъ, совершенныхъ арабовъ по духу и языку, несмотря на принадлежность этого племени къ коренному населенію. Покоривъ еще нѣсколько нубійскихъ племенъ, Измаилъ наша былъ сожженъ однимъ изъ нихъ, послѣ пира, вмѣстѣ съ своимъ штабомъ. Зять Мегемеда-Али, Мохамедъ-бей, государственный казначей — дефтердаръ — Египта, покорившій передъ тѣмъ область Кордофанъ, принадлежавшую къ Дарфуру, отмстилъ въ Нубіи за смерть своего родственника массовыми истребленіеми, которыя опустошили цѣлыя области. Затѣмъ былъ присоединенъ къ Египту и весь Дарфуръ.
Такимъ образомъ, Египетъ завладѣлъ всею долиной Нила, цѣлымъ сѣверо-востокомъ Африки, за исключеніемъ гористой Абиссиніи, и обратился въ государство съ 18-ти милліоннымъ населеніемъ. Впослѣдствіи Мегемедъ-Али, какъ извѣстно, опираясь на дружбу Франціи, попытался освободиться отъ власти своего сюзерена — падишаха, но попытка эта окончилась неудачно какъ для него, такъ и для правительства короля Людовика-Филиппа. Но власть турецкаго султана надъ Египтомъ, все-таки, превратилась въ номинальную, выражаясь только въ уплатѣ дани. Административнымъ центромъ владѣній, пріобрѣтенныхъ въ Суданѣ, поставленъ былъ Хартумъ, городъ, основанный Мегемедомъ-Али въ 1823 году, при сліяніи Бѣлаго и Голубаго Нила. Мегемедъ-Али самъ снарядилъ нѣсколько экспедицій для разысканія источниковъ Нила, но плаваніе по Бѣлому Нилу оказалось невозможнымъ, вслѣдствіе отчасти сильныхъ быстринъ, отчасти мелководья, и экспедиціи остались безъ результата, хотя и проникли къ югу такъ далеко, какъ тамъ не бывали изслѣдователи со временъ римскихъ.
Вмѣстѣ съ египетскими войсками проникли съ двадцатыхъ годовъ въ восточный Суданъ многіе европейцы, состоявшіе при войскахъ въ качествѣ врачей, аптекарей и поставщиковъ. Послѣ основанія Хартума туда явились еще армяне, турки, копты и берберы и занялись торговлей, преимущественно мѣновой, въ которой важнѣйшею вывозною статьей служила слоновая кость. Мало-по-малу торговля эта превратилась, главнымъ образомъ, въ чисто-разбойничью охоту на негровъ и въ организованный торгъ невольниками. Вооруженные торговцы, съ горстью завербованныхъ бандитовъ, отправлялись по Бѣлому Нилу на легкихъ судахъ и съ нихъ дѣлали нападенія на ближайшія селенія внутри страны, жгли строенія, убивали мужчинъ, захватывали женщинъ и дѣтей. Неграмъ иногда удавалось уничтожать цѣлыя шайки такихъ торговцевъ.
Исторія египетскихъ завоеваній у источниковъ Нила и новѣйшихъ открытій, сдѣланныхъ европейцами въ центрѣ Африки, какъ уже замѣчено выше, находится въ связи со стараніями объ уничтоженіи невольничьяго торга. Но эта связь относится собственно къ, двумъ послѣднимъ десятилѣтіямъ. Въ двадцатыхъ годахъ, наоборотъ, одной изъ цѣлей египетскихъ походовъ внутрь материка былъ именно захватъ черныхъ въ неволю для пополненія ими регулярныхъ войскъ египетскаго паши. Самый городъ Хартумъ, построенный въ то время, сдѣлался главнымъ очагомъ гнусной ловли и продажи людей. Промыселъ этотъ производился слѣдующимъ образомъ. Какой-нибудь авантюристъ, съумѣвшій внушить къ себѣ довѣріе одному изъ хартумскихъ ростовщиковъ, занималъ на нѣсколько мѣсяцевъ сумму, нужную на снаряженіе экспедиціи, затѣмъ набиралъ вооруженный отрядъ въ сотню нубійцевъ и арабовъ и на нѣсколькихъ лодкахъ поднимался по Бѣлому Нилу. Онъ выдавалъ себя за торговца, котораго только сопровождаетъ конвой для безопасности, и везъ съ собою нѣкоторое количество ничтожнаго товара, какъ-то: стеклянныхъ бусъ, желѣзныхъ орудій, мѣдныхъ украшеній и т. п. Негры приходили мѣнять на эти вещи съѣстные припасы, скотъ и слоновую кость.
Подъ предлогомъ какой-нибудь ссоры при этой мѣнѣ, производилось нападеніе на деревню, которая сожигалась, а жители захватывались въ рабство, причемъ тщательно разыскивались и запасы слоновой кости. Иногда «промышленники» угоняли у негровъ нѣсколько штукъ скота, продавали его въ другомъ селеніи на слоновую кость, затѣмъ отнимали проданныхъ животныхъ и приводили ихъ въ прежнее селеніе, предлагая выкупать ихъ тѣмъ же товаромъ. Захваченнымъ неграмъ надѣвались на шею деревянныя колодки, къ которымъ привязывались ихъ руки, дѣтей привязывали къ матерямъ на спину и гнали бичомъ этотъ живой товаръ къ лодкамъ, гдѣ грузили его совершенно такъ, какъ грузятся мелкій скотъ и птицы въ повозкахъ, отправляемыхъ на рынокъ.
Ѣсть давали невольникамъ лишь сколько было нужно для отвращенія голодной смерти. Большую часть этого живаго товара распродавали по дорогѣ, обмѣнивая людей на слоновую кость, а затѣмъ, если экспедиція была значительная, то нѣсколько сотъ невольниковъ, оставшихся некупленными, привозили въ одинъ изъ притоновъ или «заведеній» (stabilimento), торга. Послѣ продажи производился разсчетъ съ заимодавцемъ, которому уплачивался, разумѣется, громадный процентъ. Но уплачивать было изъ чего. Вотъ разсчетъ, который находимъ въ книгѣ Цёлльнера: «Хорошій годъ приноситъ партіи промышленниковъ въ 150 человѣкъ около 20 тысячъ фунтовъ слоновой кости, что въ Хартумѣ составляетъ на деньги 81 тысячу марокъ. Между тѣмъ, товаръ этотъ пріобрѣтенъ на уступленныхъ по дорогѣ невольниковъ, такъ что денежный расходъ требовался только на снаряженіе экспедиціи. Если затѣмъ привезено еще, сверхъ вымѣненныхъ, 500 невольниковъ, которымъ цѣна составляетъ 900 марокъ за человѣка, то получается еще 45 тысячъ марокъ; такимъ образомъ, весь доходъ предпринимателя, не имѣвшаго никакихъ собственныхъ средствъ, позволяетъ ему легко уплатить хотя бы сто на сто за повѣренную ему ссуду». Таковъ въ общихъ чертахъ характеръ невольничьяго торга и по всей Африкѣ.
Надо прибавить, что самое положеніе Хартума дѣлало какъ бы неизбѣжнымъ существованіе тамъ этого промысла. Городъ построенъ въ болотистой, для европейцевъ крайне нездоровой мѣстности и жить тамъ рѣшается только тотъ, кто намѣренъ во что бы то ни стало разбогатѣть въ самое короткое время. Торговля слоновою костью давала эту возможность, пока охота не истребила ближайшія къ рѣкѣ стада слоновъ. Съ тѣхъ поръ, какъ охота эта стала трудною и требующею вербовки многочисленнаго отряда, для проникновенія дальше, въ глубь страны, и явилась какъ бы неизбѣжно соединенная съ нею охота на негровъ.
Однимъ словомъ, по берегамъ Бѣлаго Нила установились хроническое кровопролитіе и торгъ невольниками въ самомъ отвратительномъ видѣ, на глазахъ возстававшихъ противъ него католическихъ миссіонеровъ и другихъ образованныхъ европейцевъ. Это обстоятельство послужило прямымъ поводомъ къ тому, что самыя открытія, сдѣланныя въ послѣдующее время европейцами, находились въ постоянной связи съ усиліями частныхъ лицъ, а затѣмъ и нѣсколькихъ европейскихъ правительствъ, направленными къ прекращенію торга невольниками.
Миссіонеры Крапфъ и Ребманъ, проживавшіе въ Занзибарѣ, на восточномъ берегу, въ поѣздкахъ своихъ внутрь страны, увидѣли двѣ высочайшія горы Африки — Кенію и Килиманджаро, а также собрали свѣдѣнія о существованіи еще далѣе внутрь материка огромныхъ озеръ. Эти свѣдѣнія послужили затѣмъ основаніемъ къ тому, чтобы предположить источники Нила въ этихъ озерахъ и, вмѣсто того, чтобы продолжать розыскъ «главы» Нила (caput ШИ) прямымъ восхожденіемъ вдоль рѣки, какъ то предпринимали экспедиціи, снаряжавшіяся еще при Неронѣ, а затѣмъ при Мегемедѣ-Али, — ѣхать моремъ вдоль восточнаго берега, за экваторъ, и отсюда, изъ Занзибара, идти въ глубь материка наперерѣзъ предполагаемому теченію Нила.
Таковы именно были предпріятія англичанъ Бёртона, Спика и Гранта, частью поддержанныя, частью прямо снаряженныя лондонскимъ географическимъ обществомъ. Въ 1857 году Бёртонъ и Спикъ открыли первое изъ внутреннихъ большихъ озеръ Танганьика, а въ 1858 году Спикъ открылъ озеро Укереве (Викторія-Ніянза), какъ о томъ уже упомянуто выше.
Протесты христіанскихъ миссіонеровъ и разныхъ обществъ въ Англіи подѣйствовали, наконецъ, на египетское правительство. Въ Египтѣ правилъ 20 лѣтъ тому назадъ Нзмаилъ-паша, приверженецъ европейской цивилизаціи. Онъ-то пріобрѣлъ отъ султана титулъ «хедива» или короля. Измаилъ положилъ прекратить поносившую Египетъ промышленность. Въ 1869 году, назначивъ извѣстнаго путешественника Бэкера пашею, Измаилъ поручилъ ему командовать отрядомъ, который долженъ былъ распространить владѣнія Египта до озеръ, черезъ которыя протекаетъ Нилъ при самомъ своемъ началѣ, и установить тамъ порядокъ, причемъ подразумѣвалось уничтоженіе ловли невольниковъ и торга ими.
Эспедиція Бэкера состояла изъ 1½ тысячи челов. пѣхоты, 200 всадниковъ, 2 батарей 8-ми фунтовыхъ орудій, 9 пароходовъ и 45 парусныхъ судовъ, съ достаточнымъ количествомъ вьючныхъ животныхъ. Бэкеръ отплылъ изъ Хартума въ февралѣ 1870 года, направляясь вверхъ по Бѣлому Нилу. Плаваніе оказалось крайне затруднительнымъ, вслѣдствіе мелководія. Травы и растенія преграждали путь, недостатокъ угля замедлялъ движеніе, болотистыя испаренія вызывали массовыя заболѣванія и сильную смертность. Солдаты роптали, даже офицеры требовали возвращенія. Бэкеръ принужденъ былъ отплыть назадъ часть пройденнаго пути, потомъ оставить свой отрядъ въ болотахъ и отправиться въ Хартумъ для пополненія убыли въ людяхъ.
Только черезъ годъ, а именно въ мартѣ 1871 г., экспедиція достигла города Гондокоро, лежащаго невдалекѣ большихъ озеръ Альбертъ-Ніянзы и Викторія-Ніянзы. На пути Бэкеръ освобождалъ транспорты невольниковъ. Одинъ такой транспортъ онъ нашелъ у египетскаго же губернатора области Фешада, который плылъ съ вооруженною шайкой для сбора податей. Въ другой разъ встрѣтился транспортъ судовъ, нагруженныхъ зерномъ, но когда солдаты Бэкера просунули между мѣшками пики, то показалась кровь и раздались вопли: это были 150 черныхъ невольницъ, покрытыя мѣшками съ зерномъ. Прибрежныхъ негритянскихъ владѣтелей Бэкеръ заставлялъ признавать верховную власть Египта. Но арабы — торговцы невольниками имѣли на этихъ владѣтелей болѣе вліянія, чѣмъ европейскій освободитель. Отношенія съ черными дѣлались постепенно неблагопріятными, негры отказывались поставлять Бэкеру провіантъ, наконецъ, онъ самъ, чтобы отвратить общій бунтъ въ отрядѣ, принужденъ былъ ослабить дисциплину и допустить насильственныя реквизиціи. Кончилось тѣмъ, что Бэкеру пришлось вступать съ туземцами въ настоящія сраженія и возвратиться назадъ среди повсемѣстныхъ нападеній. И при этомъ, на обратномъ пути, онъ, все-таки, встрѣчалъ на рѣкѣ шедшіе попрежнему транспорты невольниковъ. Хедивъ отозвалъ его изъ Хартума и вся экспедиція, обошедшаяся въ нѣсколько милліоновъ рублей, не достигла иного результата, кромѣ совершенныхъ разными негритянскими владѣтелями обрядовъ изъявленія покорности Египту.
Египетское правительство не отказалось, однако, отъ утвержденія своей власти въ южномъ Суданѣ и отъ стараній объ искорененіи невольничьяго торга. Въ 1874 году состоялись два повелѣнія: однимъ поручалось англичанину Гордону-пашѣ продолжать дѣло, начатое Бэкеромъ; вторымъ торговля слоновою костью въ египетскомъ Суданѣ объявлялась казенною монополіей. Это послѣднее распоряженіе, вмѣстѣ съ запрещеніемъ невольничьяго торга, вызвало возстаніе Солимана-бея въ южной части Судана, усмиренное итальянцемъ Джесси-беемъ, однимъ изъ сподвижниковъ Гордона. Гордону удалось дѣйствительно покорить Египту въ теченіе трехъ лѣтъ весь южный Суданъ, отъ восточнаго притока Нила, рѣки Собата, до великихъ озеръ, т.-е. отъ 9-го до 1-го градуса сѣверной широты, со странами Ніямъ-Ніямъ, Митту и Монбутту, причемъ въ разныхъ мѣстностяхъ были учреждены укрѣпленные пункты. Въ то время явился въ Суданъ, въ качествѣ врача, докторъ Шницеръ, извѣстный затѣмъ подъ именемъ Эмина-эффенди, а впослѣдствіи Эмина-паши. Гордонъ былъ отозванъ въ Каиръ въ 1879 г. и потомъ уѣхалъ изъ Египта. Въ 1884 г. онъ явился вновь въ Суданъ по желанію англійскаго правительства, вслѣдствіе возстанія махдистовъ, и хедивъ назначилъ его генералъ-губернаторомъ египетскаго Судана.
Почва тамъ оставалась готовою для возстанія. Элементы для этихъ возстаній стали возникать съ самаго начала покоренія Судана, предпринятаго еще Мегемедомъ-Али-пашей. Покореніе началось съ сѣверной части страны, гдѣ населеніе состоитъ не изъ негритянскихъ, но изъ нубійскихъ и арабскихъ племенъ. Вражда къ завоевателямъ оправдывалась расовою ненавистью къ «туркамъ», но это была, прежде всего, вражда къ «государственности». Египетское завоеваніе упраздняло власть мѣстныхъ племенныхъ вождей — «мековъ», которые, собственно говоря, представляли собой только предводительство, а вовсе не власть въ смыслѣ европейскомъ. На мѣсто прежняго приволья приходили бюрократія, регламентація и милитаризмъ. Эти названія, возникшія изъ классическихъ корней на западѣ Европы, гдѣ подразумѣваемыя подъ ними силы обставлены разными общественными и нравственными условіями, свойственными странамъ вполнѣ культурнымъ, получаютъ гораздо болѣе реальное, болѣе безусловное значеніе вездѣ, гдѣ сдерживающіе общественные элементы слабѣе.
На востокѣ азіатскомъ и африканскомъ могутъ господствовать постоянно полный произволъ власти, преобладаніе грубой силы, испорченность орудій власти; но за то власть эта не имѣетъ притязанія опутывать всю жизнь подданныхъ сѣтью предписаній, направленныхъ къ обезпеченію порядка и благосостоянія. Той власти достаточно не противиться и переносить случайные поборы, за то съ нею уживается нѣкотораго рода свобода, по крайней мѣрѣ, свобода отъ всеобщей, правильной тягости податей и отъ бумажныхъ стѣсненій на каждомъ шагу. Но легко себѣ представить, какое положеніе создается, когда все многоразличіе европейскихъ порядковъ, предписанныхъ формъ и налоговъ вводится чиновниками азіатскаго или африканскаго пошиба: тогда исчезаетъ для населенія тотъ просторъ своеволія, который соотвѣтствовалъ произволу власти, но не дѣйствуетъ и тотъ законъ, который создаетъ иную, правильную, организованную свободу. Является наихудшее, что только возможно придумать, нѣчто соединяющее въ себѣ тѣневыя стороны и восточнаго, и западнаго строя. Законъ обращается лишь въ поводъ и средство къ эксплуатаціи, а произволъ помимо закона, все-таки, процвѣтаетъ.
Вотъ такое-то положеніе дѣлъ вводилось въ Суданѣ, по мѣрѣ покоренія его египетскими солдатами и чиновниками. Это-то положеніе, вмѣстѣ съ ненавистью арабовъ, возбужденною стараніями египетскаго правительства о прекращеніи невольничьяго торга, и вызвало возстаніе махди. Суданецъ Могаммедъ-Ахмедъ, уроженецъ Донголы, вступилъ въ могущественное сословіе дервишей Гелани и, поселившись на острова Аббо, на Нилѣ, выше Хартума, сталъ вести жизнь отшельника, среди всякихъ лишеній. Слухъ о его святости распространился далеко, къ нему потекли обильныя приношенія. Разбогатѣвъ, Могаммедъ-Ахмедъ взялъ себѣ нѣсколько женъ изъ вліятельныхъ родовъ, преимущественно изъ домовъ крупныхъ торговцевъ невольниками, промышляющихъ въ Кордофанѣ.
Въ маѣ 1881 г., когда генералъ-губернаторомъ египетскаго Судана былъ Реуфъ-паша, Могаммедъ-Ахмедъ открыто провозгласилъ себя посланникомъ Бога, махди, и разослалъ посланія, приглашая всѣхъ мусульманъ въ возстанію. Онъ проповѣдывалъ равенство правъ и общность имущества для мусульманъ, а торгъ невольниками объявлялъ законнымъ. Реуфъ-паша послалъ солдатъ, чтобы схватить самозванца, но солдаты были убиты, и вскорѣ вокругъ махди собрались фанатизированныя толпы, съ которыми онъ разбилъ въ 1881, 1882 и 1883 гг. нѣсколько разъ египетскія войска. Реуфъ-паша былъ отозванъ, но и назначенный на его мѣсто Абдъ-эль-Кадеръ-паша ничего не могъ сдѣлать. Въ 1884 г., по совѣту Англіи, призванъ былъ генералъ Гордонъ и назначенъ въ ту же должность. Но власть Гордопа не простиралась теперь уже далѣе Хартума. Онъ могъ только, защищать этотъ городъ, а затѣмъ и самыя сообщенія его съ сѣвера были прерваны махдистами. Силы у Гордона были не только малочисленныя, сравнительно съ осаждавшими, но и малонадежныя. Отрядъ его состоялъ изъ уроженцевъ Египта и Судана и изъ баши-бузуковъ, т.-е. иррегулярныхъ турецкихъ солдатъ.
Чтобы выручить Гордона, котораго сообщенія были совершенно прерваны, англійское правительство снарядило экспедицію генерала Уэльсли, достигшую въ ноябрѣ 1884 г. Донголы и оттуда двинувшуюся на Корти, въ направленіи къ Хартуму. Военныя дѣйствія начались съ побѣды англичанъ. Полковникъ Стюартъ съ отрядомъ въ 1,200 чел. былъ атакованъ при Абуклей 10-го тысячами арабовъ, которые, хотя вооруженные только пиками, прорвали англійское карре. Оно, однако, построилось снова и, благодаря скорострѣльнымъ ружьямъ, отразило дальнѣйшія нападенія, положивъ на мѣстѣ ровно столько арабовъ, сколько числилось солдатъ въ англійскомъ отрядѣ. Однако, и англичане лишились 200 чел. и между ними извѣстнаго изъ афганистанской войны кавалерійскаго полковника Барнаби. Другая битва произошла при городѣ Метамнехѣ; здѣсь Стюартъ былъ смертельно раненъ и командованіе перешло къ полковнику Вильсону, который отбилъ арабовъ, но миновалъ Метамнехъ, оставивъ его на флангѣ своей операціонной линіи. Онъ занялъ городъ Губатъ и нашелъ тамъ людей, еще недавно бывшихъ въ отрядѣ Гордона, такъ что Вильсонъ надѣялся еще подоспѣть къ нему во время.
Но, подойдя 28 января въ окрестность Хартума, онъ узналъ, что 25 числа городъ былъ преданъ въ руки непріятеля измѣной и что Гордонъ былъ убитъ. За этимъ экспедиція лишалась цѣли. Правда, можно было отомстить арабамъ или «удовлетворить честь». Уэльсли и продолжалъ подвигаться впередъ. Но, съ одной стороны, новая битва доказала, что успѣхъ обойдется дорого: въ ней англичане лишились генерала, командовавшаго передовымъ отрядамъ, а съ другой стороны сдѣлалось ясно, что главныя силы, подъ начальствомъ Уэльсли, не могли дойти до Хартума передъ наступленіемъ жары. Уэльсли, имѣя это въ виду, отступилъ въ Донголу, затѣмъ въ Суакимъ, на Чермномъ морѣ, и вскорѣ былъ отозванъ.
Изъ Англіи присланы были подкрѣпленія, а командующимъ былъ назначенъ генералъ Грээмъ, который въ мартѣ разбилъ въ двухъ сраженіяхъ Османа-Дигму, неутомимаго визиря махди. Въ это время случилось дипломатическое столкновеніе съ Россіей изъ-за Афганистана. Маркизъ Гартингтонъ объявилъ въ маѣ въ палатѣ общинъ, что мысль о взятіи Хартума оставлена и что англійскія войска будутъ выведены изъ египетскаго Судана. Небольшой отрядъ еще былъ оставленъ въ Суакинѣ. Между тѣмъ, и самое движеніе, охватившее арабовъ, нѣсколько притихло вслѣдствіе смерти махди отъ оспы въ іюнѣ 1885 г. Но, вмѣсто прежняго, вскорѣ появился новый самозванецъ, въ томъ же качествѣ махди. Этотъ новый пророкъ, по имени Абдулла, поддержалъ фанатизмъ арабовъ, и египетская власть надъ Суданомъ была окончательно сокрушена. Пользуясь тою дезорганизаціей, какая слѣдуетъ за ниспроверженіемъ прежнихъ порядковъ, и негритянскія племена пріобрѣли болѣе смѣлости, такъ что анархія распространилась и на экваторіальную область Судана.
III.
правитьНо, прежде чѣмъ обращаться къ экваторіальной области, мы должны бросить взглядъ на иное послѣдствіе выхода англійскихъ войскъ изъ Судана. Здѣсь мы перейдемъ отъ Египта къ другой странѣ, входящей въ бассейнъ Нила — къ Абиссиніи. Страна эта нашему обществу гораздо менѣе извѣстна, чѣмъ Египетъ. Она возбуждаетъ интересъ и тѣмъ, что въ ней господствуетъ исповѣданіе христіанское.
Завоевательное движенію египтянъ въ Суданъ, въ связи съ честолюбіемъ Мегемеда-Али, съ одной стороны, а съ другой — съ одобреніемъ, какое выказывалось этому движенію европейскими державами, въ видахъ борьбы съ невольничьимъ торгомъ, повлекло за собою, какъ мы уже замѣтили, и новѣйшія открытія европейцевъ въ центральной Африкѣ. Но та же причина обусловила нѣкоторымъ образомъ и самыя ближайшія къ настоящей минутѣ событія на сѣверо-восточномъ прибрежьѣ. Возстаніе махди, смерть Гордона и рѣшеніе англійскаго правительства отозвать войска изъ Судана имѣли послѣдствіями, во-первыхъ, полное изолированіе Эмина-паши въ экваторіальной области, а затѣмъ освобожденіе его неутомимымъ Стэнли; во-вторыхъ же — появленіе итальянскихъ войскъ на берегу Чермнаго моря, на смѣну англійскихъ, занятіе итальянцами Массовы и установленіе итальянскаго протектората надъ Абиссиніей.
Нѣтъ сомнѣнія, что Англія благопріятствовала итальянской экспедиціи въ Массову и новѣйшимъ видамъ итальянцевъ въ Абиссиніи. Англія доказала фактически, что она сама не нуждается въ подчиненіи себѣ Абиссиніи. Войска ея были однажды въ Магдалѣ, столицѣ царя Ѳеодора II, и вышли оттуда. Установивъ свое преобладаніе въ Египтѣ и владѣя Аденомъ, Англія уже держитъ въ своихъ рукахъ ключи ко входу въ Чермное море и къ выходу изъ него, т.-е. имѣетъ въ своемъ распоряженіи новый морской путь въ Индію, открывшійся черезъ сооруженіе Суэзскаго канала. Италія не такъ сильна, чтобы Англія могла опасаться ея соперничества на этомъ прибрежьѣ, тѣмъ болѣе, что англійскій флотъ во всякое время можетъ положить конецъ всѣмъ предпріятіямъ Италіи въ Африкѣ. Съ другой стороны, Англія не имѣетъ избытка сухопутныхъ войскъ и для нея можетъ быть только выгоднымъ присутствіе за южною границей Египта войскъ дружественной и неопасной державы.
Недавно ставшій извѣстнымъ трактатъ, заключенный Италіей) съ новымъ негусомъ Абиссиніи, — трактатъ, установляющій именно протекторатъ Италіи надъ этою обширною страной, — создаетъ весьма важный фактъ. Съ весьма малыми пожертвованіями и только благодаря стеченію обстоятельствъ, Италія дипломатически подчинила себѣ обширную и богатую страну, и, занимая своими войсками главный ея портъ — Массову, подчинила себѣ эту страну отчасти и фактически. Будетъ ли Италія въ состояніи прочно утвердить свою власть надъ Абиссиніей, объ этомъ пока судить нельзя. Союзникъ Италіи, менеликъ, могъ дать ей всякія обѣщанія, пока еще стремился самъ утвердить свою власть надъ всею страной. Недавняя побѣда его надъ наиболѣе опаснымъ соперникомъ Расъ-Алулою уже отчасти развязываетъ ему руки. Во всякомъ случаѣ, недостаетъ пока главнаго факта, который служилъ бы доказательствомъ въ смыслѣ возможности упроченія итальянскаго преобладанія въ Абиссиніи: недостаетъ какой-либо большой битвы, выигранной итальянцами.
Напротивъ, какъ извѣстно, итальянцы потерпѣли тамъ одну военную неудачу. Впрочемъ, и эта неудача ничего не доказываетъ въ противуположномъ смыслѣ, такъ какъ она ограничилась гибелью роты итальянскихъ солдатъ, ставшей жертвою внезапнаго нападенія большихъ силъ. Но въ Африкѣ вообще почва политическая рыхла почти столько же, какъ песокъ въ ея пустыняхъ. Государства возникаютъ и падаютъ въ теченіе жизни одного поколѣнія. Если новому абиссинскому владѣтелю удастся укрѣпиться и держать нѣкоторое время въ уздѣ своихъ намѣстниковъ или вассаловъ, какъ это удалось негусамъ Ѳеодору и Іоанну, то вопросъ о прочности итальянскаго протектората можетъ рѣшить только хоть одна большая битва, которая бы доказала, что съ итальянцами справиться не легко; она установила бы военный авторитетъ Италіи и протекторатъ могъ бы удержаться на долгое время, пока какая-либо другая, европейская же держава не стала бы поддерживать всегда возможнаго возстанія того или другаго изъ абиссинскихъ вождей.
Какова бы ни была будущность, но самое учрежденіе итальянскаго протектората надъ Абиссиніей заставляетъ обратить особое вниманіе на характеръ и бытъ этой страны. Абиссинія представляетъ собою плоскогорье, съ котораго стекаютъ значительныя рѣки, необычайно стремительныя во время таянія снѣговъ въ горахъ. Таковъ Голубой Нилъ, который соединяется съ главнымъ теченіемъ Нила, вливаетъ въ него въ извѣстныя поры огромныя массы воды, что и вызываетъ періодическія наводненія нижняго Египта. Необыкновено сильное теченіе Голубаго Нила въ это время обусловливаетъ то, что онъ постепенно рветъ скалы и самъ, широко захватывая берега, несетъ въ главную рѣку огромное количество ила, которое потомъ и разносится наводненіемъ по полямъ Египта. Такимъ образомъ, можно сказать, что Голубой Нилъ кормитъ Египетъ на счетъ уносимыхъ имъ съ абиссинской почвы остатковъ органическихъ веществъ.
Абиссинія имѣетъ высокія горы, какъ Расъ-Дацамъ, доходящій почти до 14½ тысячъ фут., и нѣсколько другихъ, превосходящихъ 13 тыс. Ф., т.-е. имѣющихъ верхи, покрытые снѣгомъ, несмотря на близость къ экватору. Высота самаго плоскогорья, за исключеніемъ котловинъ, составляетъ отъ 7 до 13 тыс. фут. Уже въ какихъ-нибудь десяти часахъ пути отъ морскаго берега почва возвышается до 500 фут. Есть много озеръ, между которыми самое большое — озеро Цана, въ области Амхорѣ. Поверхность Абиссиніи въ высшей степени любопытна для геолога, такъ какъ она представляетъ какъ бы окаменѣвшую сцену переворотовъ земной коры. Здѣсь, быть можетъ, яснѣе, чѣмъ гдѣ-нибудь, можно наблюдать самые рельефные, такъ сказать, документы, оставленные дѣйствіемъ всѣхъ тѣхъ силъ, которыя, внезапно или постепенно, производятъ означенные перевороты: сверлящее и разрывающее дѣйствіе водныхъ потоковъ, работу тѣхъ неизмѣримыхъ массъ морскихъ существъ, которыя создаютъ коралловые пласты и скалы; сжиманіе и осажденіе постепенно остывающей земной коры, которая складывается въ неровности или морщины, называемыя горными хребтами, наконецъ, вулканическіе потрясенія и прорывы. Ущелья образуются изъ скалъ самыхъ различныхъ формацій, а близкая къ морю, низменная степь Самхара лежитъ на сплошной коралловой подпочвѣ. Абиссинскіе вулканы погасли, хотя не далѣе, какъ въ 1861 году произошло слабое изверженіе изъ считавшагося погасшимъ небольшаго прибрежнаго вулкана, а землетрясеніе было наблюдаемо въ 1832 году. Понятно, что страна съ такою изрытою почвой должна заключать большія минеральныя богатства, доселѣ мало изслѣдованныя, хотя давно извѣстны нѣкоторыя желѣзныя руды и залежи сѣры. Абиссинскіе альпы, по разсказамъ путешественниковъ, представляютъ грандіозные виды. Растительность богатая, животное царство представляетъ довольно много особенностей, т.-е. такихъ видовъ, которымъ въ зоологіи присвоено опредѣленіе «abyssinicus». Левъ въ Абиссиніи, въ противуположность другимъ африканскимъ львамъ, имѣетъ богатую гриву, водятся леопардъ, гіена, носорогъ, слонъ, жираффа, буйволъ.
Кореннымъ населеніемъ здѣсь признается племя агау, котораго черты нерѣдко встрѣчаются на памятникахъ древняго Египта. Другія туземныя племена, носящія названія: фалапіи, камонты, воито, тигре, геэзъ и т. д., имѣютъ много общаго съ агау.
Древнѣйшею резиденціей царей или императоровъ («негусъ-негести», т.-е. король королей) Абиссиніи былъ городъ Аксумъ, который теперь имѣетъ всего 3 т. Жителей, но еще сохранилъ много остатковъ прежняго своего величія: обелиски изъ цѣльнаго камня и другіе памятники, не имѣющіе ничего общаго ни съ древне-греческою, ни съ египетскою архитектурой, ни съ той, которую приняли называть мавританскою. На такихъ памятникахъ и на монетахъ, находимыхъ подъ ихъ развалинами, встрѣчаются надписи изъ IV вѣка по P. X. Надпись на одномъ изъ памятниковъ повѣствуетъ о побѣдахъ царя Айзона (345), который повелѣвалъ не только всей Абиссиніи и части Нубіи, но и нѣкоторымъ областямъ Аравія. Христіанство было внесено въ Абиссинію въ 330 году Фрумеятіемъ и Эдизіемъ, изъ которыхъ первый былъ впослѣдствіи посвященъ александрійскимъ патріархомъ Аѳанасіемъ въ санъ абиссинскаго архіепископа — абуна; этотъ титулъ «абуна» («нашъ отецъ») носитъ высшій представитель абиссинской церкви и въ настоящее время; его называютъ еще «аба салама», что значитъ «отецъ спасенія».
Христіанское исповѣданіе въ Абиссиніи — якобитское или монофизитское… допускающее въ воплотившемся божествѣ только одну природу — божественную. Оно ставитъ высоко и почитаніе Пресвятой Дѣвы, а, между тѣмъ, — по крайней мѣрѣ, по свидѣтельству протестантскихъ изслѣдователей, — въ немъ встрѣчается, даже въ догматическихъ толкованіяхъ, значительная примѣсь іудейства, а въ нравственныхъ поученіяхъ и обрядахъ замѣчается нѣкоторый налетъ магометанскихъ воззрѣній, въ праздничныхъ же обычаяхъ отражается и сильное вліяніе язычества. Архіепископъ или абуна въ Абиссиніи одинъ; онъ и нынѣ посвящается коптскимъ патріархомъ въ Александріи. Какъ глава абиссинской церкви, абуна посвящаетъ священниковъ и діаконовъ и совершаетъ муропомазаніе царя. Мы принимаемъ этотъ титулъ для законнаго верховнаго владыки Абиссиніи, такъ какъ титулъ королей принимаютъ иногда подвластные ему владѣтели нѣкоторыхъ областей. Такъ, менеликъ, владѣтель Шоа, обыкновенно носитъ титулъ короля. Абуна и подчиненные ему высшіе церковные чины безбрачны. Архіепископу воздаются высокія почести: самъ царь цѣлуетъ ему руку и въ торжественныхъ шествіяхъ идетъ пѣшкомъ впереди архіепископа, который ѣдетъ верхомъ на мулѣ.
Второй по значенію духовный сановникъ въ Абиссиніи называется «эчеге». Онъ также имѣетъ санъ епископа и заступаетъ мѣсто абуны, пока но смерти послѣдняго не состоялось посвященіе новаго архіепископа. «Эчеге», сверхъ того, духовникъ царя и настоятель монастыря Дебра-Либаносъ, въ области Шоа. Подъ его непосредственнымъ управленіемъ находятся все черное духовенство въ Абиссиніи и монастырскія имущества. Низшее духовенство очень многочисленно, а церквей, по сказаніямъ путешественниковъ, болѣе, чѣмъ въ какой-либо иной странѣ. Въ монашество нерѣдко вступаютъ высшіе свѣтскіе чины и даже владѣтели, лишенные власти, а также знатныя женщины. Низшія духовныя лица — семейныя, но могутъ вступать въ б, ракъ только однажды. Абиссинская церковь выводитъ свое ученіе изъ постановленій соборовъ Никейскаго, перваго константинопольскаго, эфесскаго и халкедонскаго. Годъ начинается съ 10 сентября и лѣтосчисленіе ведется отъ сотворенія міра. Признаніе лишь нѣкоторыхъ древнѣйшихъ соборовъ, независимость отъ Рима и даже сильная вражда абиссинскаго духовенства къ католичеству, почитаніе Дѣвы Маріи и святыхъ, обиліе образовъ на стѣнахъ, брачное состояніе свѣтскаго духовенства и безбрачіе епископовъ — вотъ тѣ черты, объясняющіяся насажденіемъ христіанства въ Абиссиніи на нѣсколько вѣковъ ранѣе распаденія церквей, которыя даютъ иногда поводъ усматривать въ абиссинскомъ (заимствованномъ отъ коптовъ) исповѣданіи нѣкоторыя сходства съ православіемъ. Но сходство это, если оно въ чемъ-либо и проявляется, совершенно второстепенно въ сравненіи съ такимъ кореннымъ догматическимъ различіемъ, какъ ученіе о единой природѣ въ Іисусѣ Христѣ, а также съ примѣсями іудаизма и магометанства въ обрядахъ и обычаяхъ, между которыми находится и многоженство.
Самостоятельныхъ сословій въ Абиссиніи не существуетъ и весь народъ раздѣляется на два состоянія: почетное и простое. Къ первому, всѣ члены котораго, включая императора, называются мокунами (благородными), принадлежатъ сановники гражданскіе и духовные, а также высшіе военные чины, наконецъ, важнѣйшіе чиновники, какъ въ царскомъ управленіи, такъ и въ управленіи намѣстниковъ. Вступленіе въ почетное сословіе открывается заслугою, то-есть назначеніемъ человѣка простаго въ одну изъ высшихъ должностей, затѣмъ сыновья его уже признаются людьми благороднаго происхожденія, такъ что мокунъ становится основателемъ почетнаго рода. Низшіе офицеры и чиновники причисляются къ меньшему дворянству, которое называется «моссезо». Императоръ есть вмѣстѣ и верховный судья, а такъ какъ правильной градаціи судебной власти не существуетъ, то негусъ, принимая лично просьбы и жалобы, нерѣдко самъ постановляетъ приговоры, которые тотчасъ же и приводятся въ исполненіе.
Негусъ назначаетъ окружныхъ начальниковъ (шументовъ), которые, вмѣстѣ съ тѣмъ, и судьи. Такихъ начальниковъ сотни. Но въ дѣйствительности власть негуса настолько ограничена, насколько успѣваетъ пріобрѣсти силы намѣстникъ той или другой области. Намѣстникъ долженъ быть, собственно говоря, губернаторомъ области, то-есть такимъ же императорскимъ чиновникомъ, какъ каждый начальникъ въ своемъ округѣ. Но такъ какъ намѣстники содержатъ войско, то инымъ изъ нихъ удается пріобрѣсти такую силу, что они становится фактическими повелителями значительной части страны и тогда возстаютъ противъ негуса. Они носятъ титулъ «расъ» и называются по своей области, напримѣръ, расъ шоанскій, или по имени, какъ расъ Алула, недавно разбитый войсками нынѣшняго менелика, заключившаго союзъ съ итальянцами и признаннаго ими негусомъ. По праву, знатнѣйшій изъ намѣстниковъ, это — намѣстникъ Тигре, который признается хранителемъ ковчега завѣта, находящагося въ городѣ Аксумѣ.
Выше сказано, что Аксумъ былъ древнѣйшею резиденціей абиссинскихъ царей. Впослѣдствіи они неоднократно переносили свою столицу въ Тегулетъ, Гондаръ, въ Магдалу, наконецъ, въ округъ Дебра-Таборъ, послѣ того, какъ Магдала была взята англичанами и негусъ Ѳеодоръ II погибъ. При взятіи Магдалы недавно умершимъ англійскимъ генераломъ Нэпиромъ (лордъ Нэпиръ офъ-Магдала), англичанами была захвачена и императорская корона, которую преданіе относило ко времени Соломона. Въ настоящее время она находится въ Лондонѣ. Абиссинія имѣетъ свой кодексъ, называемый «фета Негестъ», т.-е. правило царей. По мѣстнымъ сказаніямъ, этотъ законодательный сводъ основанъ на постановленіяхъ Никейскаго собора 325 года. Текстъ этого свода испещренъ вставками, очевидно, принадлежащими разнымъ временамъ. Онъ содержитъ двѣ главы, изъ которыхъ одна заключаетъ законы церковные, другая свѣтскіе.
IV.
правитьДавъ, въ предшествующихъ главахъ, краткій очеркъ тѣхъ условій и событій, среди которыхъ европейскіе изслѣдователи въ новѣйшее время проникли во внутренность Африки, и бросивъ взглядъ на бассейнъ Нила, который былъ почти весь покоренъ египтянами, а также на Абиссинію, которая отчасти принадлежитъ къ тому же бассейну, мы обратимся теперь къ главной части нашего разсказа, имѣющей героями Эмина-пашу и Генриха Стэнли. Въ ней, какъ и прежде, отведемъ возможное мѣсто и для отмѣтокъ новѣйшихъ географическихъ открытій внутри «темнаго континента».
Выше уже было упомянуто, что въ числѣ европейцевъ, поступившихъ на египетскую службу въ Суданѣ, находился врачъ докторъ Шницеръ. Эдуардъ Шницеръ (род. въ 1840 г. въ прусской Силезіи) пріѣхалъ въ Египетъ въ 1876 г. и, поступивъ на египетскую службу, сталъ называться Эминъ-эффенди. Онъ состоялъ съ 1874 г. при Гордонѣ, вовремя перваго его управленія. Гордонъ оцѣнилъ Эмина и давалъ ему порученія въ негритянское царство Уганда. Затѣмъ, въ 1878 г., Гордонъ назначилъ Эминаэффенди губернаторомъ и начальникомъ отряда въ гор. Ладо. Такимъ образомъ, Эминъ сдѣлался губернаторомъ экваторіальной провинціи и впослѣдствіи получилъ отъ египетскаго правительства титулъ паши, въ награду за заслуги по внутреннему устройству области.
Эминъ отлично понималъ дурныя стороны египетскаго управленія и старался сглаживать ихъ въ своей области. Онъ преслѣдовалъ лихоимство и насилія, а вмѣстѣ съ тѣмъ перестроилъ зданія почти всѣхъ пунктовъ, въ которыхъ находились посты войскъ, и старался очищать страну отъ торговцевъ невольниками. При томъ же, онъ не забывалъ и своей профессіи: въ Ладо, гдѣ помѣщался главный госпиталь, Эминъ уже съ 6 часовъ утра осматривалъ больныхъ. Онъ заботился также о разведеніи полезныхъ растеній. Финансовыя дѣла области онъ привелъ въ порядокъ.
Взятіе Хартума махдистами вначалѣ совершенно изолировало отъ Европы губернатора экваторіальной провинціи. Въ перепискѣ его, изданной въ прошломъ году, первое письмо, въ которомъ онъ упоминаетъ о полученіи вновь депеши отъ Нубара-паши изъ Каира, помѣчено мартомъ 1886 года. Въ депешѣ сообщалось ему, что египетское правительство не въ состоянія оказать ему помощь, что оно отказывается отъ покоренія Судана, а губернатору экваторіальной области предоставляетъ carte blanche въ дальнѣйшихъ его дѣйствіяхъ, на случай, если бы онъ хотѣлъ вывести войска южнымъ путемъ, а также открываетъ ему кредитъ у англійскаго генеральнаго консула въ Занзибарѣ. Эминъ замѣчаетъ на это: «Холодная, дѣловая депеша въ полномъ смыслѣ слова — ни одного слова признанія за трехгодичныя заботы и борьбу съ данаглами и неграми, голодомъ и оголеніемъ, ни слова ободренія къ предстоящему мнѣ, превосходящему силы человѣка труду — вывести отсюда солдатъ; но я привыкъ къ такому равнодушію».
Справедливость требуетъ, однако, признать, что египетское правительство, послѣ отступленія англійскихъ войскъ, и въ самомъ дѣлѣ не могло оказать Эмину никакой помощи, кромѣ снабженія его деньгами на случай движенія къ югу, на Занзибаръ. Что касалось «превосходившаго человѣческія силы труда» по выведенію войска изъ занятыхъ Эминомъ пунктовъ южнаго Судана, то трудность здѣсь представлялась не столько въ самомъ пути, сколько въ безцѣльности этого движенія. Обстоятельство это слѣдуетъ выяснить собственными словами Эмина въ томъ же письмѣ, такъ какъ въ нихъ находится разгадка, почему онъ и «застрялъ» окончательно въ своей области и пришлось предпринимать экспедицію для его отысканія и освобожденія.
«Въ Египтѣ, — писалъ Эминъ, — нисколько не вошли въ трудность моего положенія, но просто указали мнѣ на путь къ Занзибару, какъ будто бы рѣчь шла о прогулкѣ. Изъ предшествующихъ моихъ сообщеній въ газетахъ извѣстно, что я вовсе не безусловно могу разсчитывать на своихъ офицеровъ. Большая часть моихъ людей, и въ особенности офицеровъ, не имѣютъ охоты оставлять эту страну, и причины того вполнѣ понятны. Я не разъ обращалъ вниманіе хартумскаго правленія на необходимость смѣнять здѣшнихъ офицеровъ и солдатъ, хоть по частямъ, черезъ каждые два года, дабы предупредить тысячи трудностей, какія могли намъ представиться въ моментъ нужды. Но мои представленія просто оставлялись безъ отвѣта. Дѣло въ томъ, что большинство моихъ солдатъ — здѣшніе уроженцы (изъ Макраки, Динки и т. д.), никогда не видывали Египта, и, естественно, предпочитаютъ остаться здѣсь и вести жизнь по обычаю отцовъ; даже и присланные сюда первоначально изъ Египта солдаты изъ негровъ забыли, въ теченіе долгихъ лѣтъ, что значитъ строгая дисциплина, и такъ приноровились къ здѣшней странѣ, что она имъ вполнѣ замѣняетъ родину. Каждый изъ нихъ имѣетъ здѣсь свою семью, иногда многочисленную, обзавелся хозяйствомъ съ парой коровъ или козъ, каждый знаетъ, что путь предстоялъ бы далекій и трудный, соединенный съ нуждой и даже голодомъ, а по окончаніи пути и прибытіи въ Египетъ предстояло бы подтягиваніе ослабѣвшихъ узъ дисциплины».
Далѣе Эминъ-паша разъяснялъ еще, что офицеры его и солдаты помнятъ, что они были оставляемы главнымъ правленіемъ Судана безъ помощи и припасовъ, что они не хотятъ вѣрить въ возможность пораженія англичанъ нестройными толпами, и что если бы онъ разослалъ къ своимъ подчиненнымъ въ разные гарнизоны копію съ французской депеши Нубара-паши (который сдѣлалъ ошибку, не написавъ по-арабски) и приложилъ свой переводъ, то его могутъ просто счесть лгуномъ; наконецъ, что уже ранѣе были случаи, когда гарнизоны въ Ладо и другихъ пунктахъ наотрѣзъ отказывались выступать. «Какъ я выйду изъ этого положенія, — прибавлялъ Эминъ, — мнѣ доселѣ неясно. Богъ да поможетъ мнѣ! Я, разумѣется, тотчасъ отписалъ Нубару-пашѣ, обѣщая ему, что сдѣлаю все возможное, но въ письмѣ своемъ я не смѣлъ войти во всѣ подробности, такъ какъ оно легко могло быть распечатано въ Угандѣ или въ иномъ мѣстѣ. Вамъ же (лейпцигскому географическому обществу) сообщаю обо всемъ для того, чтобы, въ случаѣ, если мы погибнемъ, вы знали о бывшемъ положеніи дѣлъ и могли бы довести о томъ до свѣдѣнія высокопоставленныхъ лицъ».
Изъ этого сообщенія самого Эмина-паши видно, что порученные ему гарнизоны составляли войско, совершенно непригодное для чего-либо иного, кромѣ какъ для самообороны. Быть можетъ, находясь такъ далеко и имѣя съ собою мало европейцевъ, нельзя было поддержать дисциплину; по фактъ — тотъ, что ея не существовало и что войско это не могло оказать никакой пользы въ другомъ мѣстѣ, такъ что выводить его не стоило, если бы это какъ-нибудь и удалось сдѣлать. Опытъ въ этомъ отношеніи былъ сдѣланъ гораздо раньше.
О паденіи Хартума и смерти Гордона, случившихся 25 января 1885 года, Эминъ узналъ только 18 апрѣля, и то неоффиціально. Между тѣмъ, 1 апрѣля онъ получилъ отъ египетскаго командующаго въ Ладо приглашеніе оставить всѣ посты, занятые на югѣ, и сосредоточиться на линіи Ладо-Кири. Эту просьбу Эминъ, какъ признается самъ въ письмѣ отъ 1 декабря 1885 г., могъ исполнить лишь отчасти, да и то болѣе для виду. Онъ отправился самъ въ Ладо, сдѣлалъ нѣсколько движеній отдѣльными частями, которыя имѣли при этомъ стычки съ данаглами; въ Ладо онъ привелъ всего 130 солдатъ и, убѣдившись, что тамъ, а также и на всей указанной ему линіи, недостаетъ провіадта, онъ собралъ военный совѣтъ, на которомъ присутствовалъ и капитанъ Казати, итальянецъ, одинъ изъ главныхъ помощниковъ Эмина. Рѣшено было, что предпринятыя наступательныя передвиженія не могутъ принести никакой пользы, а только истощаютъ боевые припасы, что съ занятыхъ пунктовъ, прежде всего, слѣдуетъ удалить женщинъ, дѣтей и всѣхъ невоенныхъ, отправивъ ихъ на югъ, а затѣмъ и самимъ гарнизонамъ концентрироваться къ югу. «Отступленіе должно было совершиться къ югу, — писалъ Эминъ, — по тѣмъ причинамъ, что къ сѣверу, за Баромъ,.путь уже для насъ недоступенъ и мы незнаемъ, не попалъ ли самый Хартумъ въ руки непріятеля, между тѣмъ какъ въ расположенныхъ къ югу пунктахъ Дуфиле и Ваделаѣ мы имѣемъ укрѣпленныя, снабженныя обильными припасами опоры, позади которыхъ лежатъ богатыя области, а, сверхъ того, мы имѣемъ надежду пересылать оттуда людей и письма въ Занзибаръ и Египетъ, или, наконецъ, если бы кругомъ была неудача, то можемъ броситься въ объятія Кабареги и сына Мтезы (цари Уніоро и Уганда)».
Несмотря, однако, на запрещеніе Эмина, слабый отрядъ, оставленный имъ для защиты Ладо, попробовалъ пробиться на сѣверъ, но понесъ пораженіе. Эминъ подкрѣпилъ его, и этотъ гарнизонъ въ Ладо подвергся вскорѣ формальной осадѣ со стороны разныхъ негритянскихъ племенъ, которыя воспользовались наступившею дезорганизаціей. Нѣсколько нападеній было отбито, но, наконецъ, Эминъ весною 1887 г. отозвалъ изъ Ладо остатки своего отряда. Самая слабость тѣхъ частей, какія Эмину при этомъ удавалось привести въ движеніе, доказывала полную непригодность его войскъ для наступательныхъ дѣйствій. А такъ какъ оставить область и отправиться на югъ, пользуясь расположеніемъ негритянскихъ царствъ. Угандо и Уніоро, съ тѣмъ, чтобы изъ Занзибара отплыть въ Египетъ, солдаты и офицеры Эмина-паши не желали, то возникаетъ вопросъ: для чего онъ самъ остался долѣе съ ними? Какая польза могла быть для Египта, если бы онъ даже привелъ нѣсколько ротъ плохо дисциплинированныхъ солдатъ съ еще большимъ количествомъ женщинъ и дѣтей?
Самъ Эминъ, конечно, могъ уѣхать въ то время. Пріѣзжалъ же къ нему именно тогда извѣстный путешественникъ Юнкеръ, не сопровождаемый войскомъ. Но Эминъ остался. Своимъ принужденнымъ бездѣйствіемъ онъ воспользовался въ 1886 г., чтобы предпринять новую поѣздку на озеро Альбертъ-Ніянза, гдѣ открылъ неизвѣстный еще южный притокъ. Если командующій можетъ предпринимать ученыя экспедиціи, то это доказываетъ, что или нѣтъ войны, или нѣтъ самаго войска. Но Эминъ питалъ въ себѣ иллюзію, что онъ все еще — египетскій губернаторъ и командующій войскомъ. Въ половинѣ апрѣля 1887 года «въ его рукахъ» еще оставались слѣдующіе пункты экваторіальной области: Макрака, Редьяфъ, Бедденъ, Кири, Мугги, Лаборе, Хоръ-Аю, Дуфиле, Фатико, Фадибекъ и Махаги, «стало быть, почти всѣ тѣ посты, — писалъ онъ въ то время, — которые мнѣ ввѣрилъ генералъ Гордонъ, и ихъ я намѣренъ удержать».
На дѣлѣ же, насколько можно судить по самымъ его дѣйствіямъ, онъ просто состоялъ уже въ то время скорѣе почетнымъ начальникомъ не войска, но военныхъ поселенцевъ-земледѣльцевъ, жившихъ въ тѣхъ пунктахъ, которые онъ будто бы занималъ. Сношенія съ Европой черезъ Занзибаръ были впослѣдствіи открытыя и онъ переписывался съ друзьями въ Египтѣ и азъ Германіи. «У насъ все по-старому, — писалъ онъ въ апрѣлѣ 1887 г. д-ру Фелькину, — мы сѣемъ, жнемъ, прядемъ и живемъ со дня на день, какъ-будто такъ будетъ вѣчно. Замѣчательно, какъ подъ вліяніемъ долгаго разобщенія съ міромъ въ человѣкѣ развиваются способности прозябанія… Своихъ людей я не оставлю. Мы пережили вмѣстѣ много печальныхъ и тяжкихъ дней и я считалъ бы позорнымъ именно теперь дезертировать съ своего поста. Люди мои — при всѣхъ своихъ недостаткахъ — хорошіе; мы знаемъ другъ друга уже много лѣтъ, и я сомнѣваюсь, чтобы моему преемнику удалось пріобрѣсти полное ихъ довѣріе. И такъ, это (оставленіе поста) — внѣ вопроса. Пусть Англія позаботится устроить дѣла въ Угандѣ (эти княжество въ то время было въ распрѣ съ оставшимся дружественнымъ европейцамъ владѣніемъ Уніоро) и откроетъ намъ свободный и безопасный путь къ морю — вотъ то, чего мы желаемъ. Покинуть же наши области — ни въ какомъ случаѣ».
Всѣ эти мотивы, равно какъ и соображенія, какими объясняютъ образъ дѣйствій Эмина-паши издавшіе толстый томъ его писемъ д-ръ Швейнфуртъ и д-ръ Рацель, не выдерживаютъ никакой критики. Если у Эмипа уже въ 1887 г. не было никакого дѣйствительнаго войска, ему не для чего было оставаться мнимымъ командующимъ; если же у него было войско, хотя бы и малочисленное, ему не было нужды ожидать, пока Англія откроетъ и обезпечитъ путь къ Занзибару. Юнкеръ пріѣзжалъ къ Эмину изъ Занзибара безъ войска, письма Эмина къ ученымъ друзьямъ долгое время проходили свободно тѣмъ же путемъ. Вопроса о «позорномъ дезертированіи» вовсе не должно было представляться. Эминъ состоялъ въ должности назначеннаго египетскимъ правительствомъ губернатора южной части Судана, т.-е. экваторіальной провинціи. Но послѣ того, какъ это правительство само оффиціально сообщило ему, что отказывается отъ Судана, и предоставило ему полную волю отступить къ Занзибару, въ такомъ дѣйствіи невозможно было видѣть «дезертированія» съ поста, который уже не существовалъ. Напрасно было и опасеніе, что «преемнику» не удалось бы пріобрѣсти полное довѣріе солдатъ, занятыхъ сѣяніемъ и пряжею, такъ какъ о назначеніи Эмину преемника вовсе не могло быть рѣчи.
Извѣстно, что Стэнли, въ своихъ новѣйшихъ письмахъ въ англійскія газеты, высказалъ прямо, что у Эмина-паши давно уже совсѣмъ не существовало войска и что онъ въ дѣйствительности губернаторомъ не былъ, а остался на мѣстѣ просто вслѣдствіе своей нерѣшительности. Такое заявленіе Стэнли произвело дурное впечатлѣніе отчасти даже въ англійской, а въ особенности въ нѣмецкой печати, которая выступила съ горячею защитой Эмина-паши на основаніи многочисленныхъ писемъ его, какія печатались разновременно въ разныхъ германскихъ изданіяхъ. Но нельзя не признать, что отзывъ Стэнли, въ сущности, вполнѣ подтверждается собственнымъ разсказомъ Эмина-паши о томъ положеніи, какое создалось въ экваторіальной провинціи послѣ паденія Хартума.
V.
правитьРазсказавъ, вслѣдствіе какихъ событій Эминъ-паша попалъ въ такое положеніе, кто пришлось снаряжать эксперцію для его отысканія, мы обратимся теперь къ другому герою этого эпизода, то-есть къ Стэнли, и по этому поводу представимъ свѣдѣнія объ открытіяхъ въ другихъ частяхъ внутренности Африки.
Какъ извѣстно, Стэнли сперва былъ однимъ изъ обыкновенныхъ «нашихъ собственнымъ корреспондентовъ» (изъ Парижа) весьма распространенной газеты New-York Herald. Однажды, поздно вечеромъ, въ нумеръ, который онъ занималъ въ Grand-Hôtel на Капуцинскомъ бульварѣ, пришелъ мистеръ Беннетъ, милліонеръ, собственникъ той газеты, въ которой Стэнли сотрудничалъ. Это было время передъ открытіемъ Суэзскаго канала. Капиталистъ предложилъ корреспонденту широкія условія и такую программу, которая могла сдѣлать New-York Herald интересною надолго, а именно: присутствовать при открытіи канала, проѣхать вверхъ Нила и узнать, гдѣ находится знаменитый африканскій путешественникъ Бэкеръ, оттуда посѣтить Іерусалимъ, оттуда, чрезъ Константинополь, проѣхать въ Крымъ, затѣмъ на Кавказъ, переплыть Каспійское море и черезъ Персію съ Индіей возвратиться въ Африку, гдѣ постараться разузнать о судьбѣ Ливингстона, интересовавшей весь міръ.
Какимъ образомъ газетный корреспондентъ или репортеръ исполнилъ такую американскую программу богатаго антрепренера, это не относится къ нашему предмету. Достаточно сказать, что 6 января 1871 года Стэнли высадился въ Занзибарѣ, гдѣ тотчасъ же втайнѣ сталъ снаряжать экспедицію. Располагая большими средствами, онъ нанялъ солдатъ и носильщиковъ, пригласилъ нѣкоторыхъ людей, сопровождавшихъ Спика въ его путешествіяхъ, и направился съ восточнаго берега внутрь Африки тѣмъ же путемъ, какимъ слѣдовали Спикъ и Грантъ, а именно къ озеру Танганьика. Такъ какъ цѣлью этой экспедиціи было розысканіе Ливингстона, о которомъ въ Европѣ давно не было извѣстій, то мы должны сдѣлать здѣсь короткую вставку, относящуюся къ путешествіямъ самого Ливингстона, и разсказать его судьбу, вмѣстѣ съ открытіемъ его стараніяы Станли.
Величайшій изъ африканскихъ изслѣдователей, Давидъ Ливингстонъ, былъ англиканскимъ миссіонеромъ въ Каплендѣ и собственно въ сѣверной части этой, принадлежащей Англіи, южной оконечности африканскаго материка. Ливингстонъ жилъ среди кафровъ и изучилъ ихъ языкъ. Языки южной Африки отъ одного океана до другаго весьма похожи, хотя, конечно, существуютъ разныя нарѣчія. Ливингстонъ изучилъ и многія изъ этихъ нарѣчій, такъ что повсюду, гдѣ онъ только являлся въ Южной Африкѣ, онъ былъ какъ у себя дома и оказалъ географіи огромныя услуги: южная Африка положительно имъ завоевана для науки во всѣхъ отношеніяхъ. Онъ началъ съ того, что прошелъ въ 1849 г. съ юга въ направленіи къ западу одну изъ тѣхъ песчаныхъ степей, за которыми тогдашнія карты показывали пустоту. Здѣсь онъ открылъ озеро Нгами и плодородныя мѣстности, орошаемыя большими рѣками. Встрѣтивъ въ негритянскомъ княжествѣ Себитуаве рѣшительное сопротивленіе пустить его дальше, онъ долженъ былъ возвратиться. Опуская другое путешествіе, упомянемъ объ экспедиціи Ливингстона въ 1853 году къ западному прибрежью. Ливингстонъ, подвигаясь изъ Капленда прямо на сѣверъ, воспользовался для этого теченіемъ великой рѣки Замбези, которая впадаетъ въ Восточный океанъ, но по которой онъ проплылъ нѣкоторое разстояніе въ направленіи къ западу. Здѣсь онъ открылъ верхнее теченіе рѣки Вуанго, которая изливается въ Атлантическій океанъ, и по ней доѣхалъ до португальскихъ владѣній на западномъ прибрежьи. Наконецъ, совершенно больной, онъ добрался до Лоандо (San Paolo de Loanda), значительнаго португальскаго порта на Атлантическомъ океанѣ. Въ 1855 году Ливингстонъ совершилъ путешествіе въ направленіи противуположномъ, а именно къ востоку, то-есть къ великому океану.
При этомъ онъ изслѣдовалъ все теченіе рѣки Замбези, на которой находятся такіе водопады, въ сравненіи съ которыми Ніагарскій кажется игрушкой (водопадъ Викторія и друг.). Въ 1856 году Ливингстонъ достигъ до португальскихъ владѣній на восточномъ берегу, въ самой срединѣ ихъ,) а именно до устья Замбези. Здѣсь онъ былъ уже сравнительно вблизи къ озеру Ньясса. Послѣ этого путешествія Ливингстонъ, въ томъ же году, посѣтилъ Англію, гдѣ былъ принятъ съ большимъ торжествомъ, чѣмъ члены царствующихъ домовъ. Собраны были огромныя суммы на дальнѣйшія путешествія, а книга Ливингстона объ его открытіяхъ при проходѣ насквозь всей южной части Африки была раскуплена въ нѣсколько мѣсяцевъ; въ количествѣ 30 тысячъ экземпляровъ. Такъ сильна общественная иниціатива тамъ, гдѣ она хозяйка. Лондонское географическое общество выдало Ливингстону большую золотую медаль.;
Ливингстонъ могъ пріобрѣсти пароходъ и въ 1858 году изслѣдовалъ вновь все теченіе Замбези, затѣмъ направился на сѣверъ, на совершенно неизслѣдованную рѣку Шире. Въ два пріема, — возвратившись еще разъ въ Тете на берегу, — Ливингстонъ изслѣдовалъ этотъ притокъ Замбези, нашелъ, что онъ вытекаетъ изъ большаго озера, и открылъ самое это озеро Ньясса, одно изъ самыхъ большихъ въ Африкѣ (15° южной широты). Это открытіе было сдѣлано въ сентябрѣ 1859 г. Надо, впрочемъ, замѣтитъ, что существованіе этого озера было извѣстно португальцамъ еще съ XVII вѣка, но для науки его открылъ Ливингстонъ. Нигдѣ во всей Африкѣ нѣтъ столь густаго населенія, какъ въ областяхъ, лежащихъ къ югу отъ озера Ньясса. Здѣсь-кстати вставить замѣчаніе, что, но новѣйшимъ изслѣдованіямъ, африканскій материкъ вообще заселенъ весьма значительно, и если разныя государства пріобрѣтаютъ тамъ земли для «колонизаціи», то подъ этимъ, въ концѣ-концовъ, слѣдуетъ разумѣть просто замѣну туземныхъ расъ пришельцами расы бѣлой. При посѣщеніяхъ восточнаго берега, Ливингстонъ констатировалъ, что ежегодно изъ занзибарской таможни выводятся около 19 тысячъ негровъ, захваченныхъ изъ земледѣльческаго населенія, прибрежнаго озеру Ньясса. Это озеро Ливингстонъ изслѣдовалъ подробно до 1861 года.
Во всѣхъ путешествіяхъ Ливингстона сопровождала его жена, которая въ 1862 году умерла отъ лихорадки на Замбези. Имѣя въ своемъ распоряженіи два парохода, Ливингстонъ въ 1863 году изслѣдовалъ снова притокъ Замбези — рѣку Шире. Въ томъ же году Ливингстонъ опять поѣхалъ, чрезъ Бомбей, въ Англію. Всѣ планы протестантскаго миссіонерства среди негровъ, столь популярные въ Англіи въ то время и давшіе большіе сборы въ пожертвованіяхъ, не привели къ непосредственной цѣли, а только обогатили науку. Англійское правительство назначало Ливингстона консуломъ при всѣхъ самостоятельныхъ князьяхъ африканскаго востока съ содержаніемъ въ 500 фунт. ст.; столько же назначили ему географическое общество и министерство иностранныхъ дѣлъ, но двойную сумму сравнительно съ этими назначеніями Ливингстонъ получилъ отъ неизвѣстнаго почитателя своихъ заслугъ. Такимъ образомъ, въ его распоряженіи очутился ежегодный доходъ, примѣрно, въ 30 тысячъ рублей.
Составленъ былъ такой планъ для Ливингстона: подняться по рѣкѣ Рокумѣ, проѣхать черезъ озеро Ньясса и затѣмъ разрѣшить великій вопросъ о раздѣлѣ склоновъ почвы и теченій рѣкъ между великими водными артеріями Африки: Замбези (юго-восточная), Конго (западная) и Ниломъ (сѣверо-восточная). Въ 1866 году Ливингстонъ черезъ Бомбей пріѣхалъ въ Занзибаръ и направился къ Ровумѣ, оттуда къ Ньясса. Прошелъ годъ и не было извѣстія о Ливингстонѣ. Затѣмъ нѣкоторые изъ сопровождавшихъ его негровъ появились въ Занзйбарѣ и разсказали, что «докторъ» переѣхалъ черезъ озеро Ньясса, но затѣмъ, при встрѣчѣ съ однимъ племенемъ, былъ убитъ ударомъ топора. При этомъ извѣстіи всѣ европейскіе консулы въ Занзибарѣ выставили траурные флаги. Въ Европѣ судьба Ливингстона вызвала живѣйшее вниманіе. Снаряжалась экспедиція для его отысканія подъ начальствомъ лейтенанта Іонга, но она привела только къ тому, что въ Европѣ стали сомнѣваться въ гибели Ливингстона. Между тѣмъ, въ 1867 году были получены письма отъ него самого, извѣщавшія, что отъ озера Ньясса онъ направился къ озеру Танганьика и на пути открылъ большія водныя теченія. Послѣднее извѣстіе о немъ относилось въ маю 1869 г. Затѣмъ получались извѣстія черезъ арабовъ, сообщавшія, одни — что Ливингстонъ умеръ, другія — что онъ находится въ плѣну у какого-то африканскаго князька. Тогда изъ Англіи была выслана новая экспедиція для отысканія славнаго путешественника. Въ февралѣ 1871 г. пароходъ Abydos, на которомъ находился и сынъ Ливингстона Освальдъ, отправился къ восточному берегу. Но когда онъ прибылъ въ Занзибаръ, дѣло разысканія Ливингстона было уже сдѣлано газетнымъ репортеромъ Генрихомъ Стэнли.
Стэнли высадился въ Занзибарѣ еще въ началѣ января и, снарядивъ вооруженный отрядъ, ринулся, также путемъ Спика и Гранта, къ озеру Танганьика. Мы не будемъ повторять здѣсь разсказа о томъ, какъ Стэнли нашелъ Ливингстона, достаточно сказать, что въ селеніи Удинджя, на самомъ озерѣ, встрѣченный толпами негровъ, которыхъ привлекло торжественное вступленіе отряда, Стэнли примѣтилъ среди группы арабовъ блѣднаго, сѣдаго европейца въ фуражкѣ съ галуномъ англійскаго морскаго офицера. Это былъ Ливингстонъ. Онъ находился въ полномъ изнуреніи отъ болѣзни и недостатка пищи. Встрѣча произошла 3 ноября 1871 года, такъ какъ Стэнли понадобилось семь мѣсяцевъ, чтобы дойти отъ Богамоно (приморскій городъ насупротивъ острова Занзибара) до озера Танганьика.
Онъ узналъ отъ Ливингстона, что къ югу и западу отъ Танганьики находится рядъ другихъ меньшихъ озеръ, соединенныхъ между собой рѣчными притоками. Эти-то озера Ливингстонъ и считалъ источникомъ Нила. Но впослѣдствіи оказалось, что озера тѣ относятся не къ водной системѣ Нила, а къ бассейну великой рѣки Конго, текущей на западъ. Такимъ образомъ, Ливингстонъ былъ первымъ европейцемъ, видѣвшимъ источники Конго, относительно которыхъ въ наукѣ въ то время были только произвольныя догадки. Но Ливингстонъ не внадъ, что это именно источники Конго. Оба путешественника рѣшились продолжать открытія вмѣстѣ. Такъ чкакъ первая экспедиція Стэнли на Конго повела къ первостепеннымъ открытіямъ, которыя дали впослѣдствіи Стэнли возможность розыскать и Эмина-пашу, пользуясь изслѣдованнымъ ранѣе теченіемъ Конго, то мы разскажемъ обѣ эти экспедиціи Стэнли одну за другой.
Но сперва заключимъ эпизодъ, относящійся къ Ливингстону. Вмѣстѣ съ Стэнли онъ осмотрѣлъ сѣверный берегъ Танганьика и убѣдился, что озеро это не имѣетъ сообщенія съ Альбертомъ и Викторіей-Ніянзами, черезъ которыя проходитъ Нилъ. Путешественники продолжали изысканія вмѣстѣ до конца 1871 г., но весною 1872 г. разошлись, такъ какъ Стенли, — человѣкъ болѣе практичный, чѣмъ Ливингстонъ, — рѣшилъ посѣтить Европу, чтобы обнародовать свои открытія. Онѣ отправился въ Англію черезъ Занзибаръ, а Ливингстонъ возвратился въ Уджиджи, чтобы приготовить новую экспедицію. Онъ намѣревался обойти южный берегъ Танганьики, затѣмъ изслѣдовать еще нѣсколько озеръ, чтобы окончательно рѣшить вопросъ о раздѣлѣ бассейновъ Нила и Конго. «Если мнѣ удастся это изслѣдованіе, то никто уже не предупредитъ меня», — вотъ слова, которыя найдены въ оставленномъ имъ дневникѣ. Но страшныя трудности пути среди болотъ, на затопленнымъ «преріямъ», окончательно истощили силы Ливингстона. Въ апрѣлѣ 1873 г. онъ уже такъ ослабѣлъ, что ему казалась тяжелою самая трость, на которую онъ опирался. Въ деревнѣ Икала надъ озеромъ Бонгвео, куда спутники принесли его, они нашли его стоявшимъ на колѣняхъ передъ постелью, съ лицомъ въ подушкѣ и руками, сложенными на головѣ; Ливингстонъ былъ мертвъ. Скончался онъ 4 мая 1873 г. Тѣло его было доставлено въ Лондонъ, гдѣ «короля африканскихъ піонеровъ» похоронили въ Вестминстерскомъ аббатствѣ. Смерть Ливингстона была принята въ Англіи, какъ національное горе.
Стэнли, возвратясь въ Лондонъ, проявилъ чисто-американскую дѣятельность для приданія возможно-большей извѣстности своему открытію Ливингстона и путевымъ изслѣдованіямъ. Онъ написалъ множество статей въ разныя газеты, и хотя первоначально разсказы его принимались съ недовѣріемъ, и въ нихъ подразумѣвался «humbug», полагая, что Стэнли просто скомпилировалъ свои описанія по книгамъ Спика и Бёртона, но такія предубѣжденія вскорѣ должны были разсѣяться. Во время своихъ свиданій съ Ливингстономъ въ глубинѣ Африки Стэнли распорядился стенографировать его устные разсказы, а, сверхъ того, онъ передалъ королевскому географическому обществу подлинные дневники Ливингстона. Общество это выдало Стэнли большую золотую медаль имени королевы, королева приняла смѣлаго путешественника и пожаловала ему табакерку съ брилліантами. Затѣмъ Стэнли сталъ устраивать публичныя чтенія въ большихъ собраніяхъ, объѣхалъ Англію и Шотландію съ этою цѣлью, являлся на многочисленныхъ банкетахъ, какіе давались въ его честь, вездѣ произносилъ рѣчи, и, наконецъ, издалъ богато иллюстрированную и снабженную картами объемистую книгу How I found Livingstone (Какъ я нашелъ Ливингстона),
Но этимъ Стэнли не думалъ ограничиться: «Я разрѣшу загадку до конца», — говаривалъ онъ въ это время. Газета New- York Herald, которая на телеграммахъ и корреспонденціяхъ, присылавшихся ей сотрудникомъ еще изъ Африки и позднѣе, заработала около 50 т. долларовъ, вступила теперь въ соглашеніе съ лондонскимъ Daily Telegraph, чтобы сообща предоставить Стэнли средства, нужныя для новой экспедиціи.
Въ 1874 г. Стэнли снова отправился на восточный берегъ Африки. Но передъ тѣмъ онъ позаботился нѣсколько пополнить свое научное образованіе. Каковы были средства, данныя газетами, видно уже изъ того, что онъ привезъ съ собой въ Африку легкій пароходъ, который можно было разбирать и переносить на сушѣ, а отрядъ составилъ себѣ въ 300 человѣкъ. Непосредственною цѣлью этой экспедиціи было точное обслѣдованіе береговъ большаго озера Укереве (Викторія-Ніянза), открытаго Спикомъ, но имъ очерченнаго на картѣ лишь въ общихъ штрихахъ. Сто дней шелъ. Стэнли къ этому озеру и приблизился къ нему недалеко того самаго мѣста, съ котораго Спикъ въ 1858 году увидѣлъ его въ первый разъ. "Весною 1875 г. Стэнли совершилъ на своемъ пароходѣ плаваніе вокругъ всего озера, имѣющаго пространство, превосходящее, какъ уже было замѣчено выше, поверхность Баваріи. Вокругъ оказались горы высотою болѣе 3 т. футъ, многочисленные рѣчные притоки, множество острововъ на самомъ озерѣ и весьма густое населеніе на его побережья.
На сѣверѣ, въ той самой мѣстности, гдѣ изъ Увереве истекаетъ Нилъ, лежитъ значительное негритянское государство Уганда, имѣющее населеніе около 2 милл., съ княземъ или королемъ Мтезой, котораго тамъ засталъ уже Спикъ 14 лѣтъ ранѣе. Но Спикъ нашелъ его въ совершенно варварскомъ состояніи, ежедневно совершавшимъ рѣзни, теперь же владѣтель. Уганда, принявшій съ 1870 года исламъ, оказался до нѣкоторой степени культурнымъ человѣкомъ, съ манерами полными достоинства и усвоившимъ вообще арабскіе пріемы. По ходатайству Стэнли, къ Мтезѣ были присланы лондонскимъ миссіонерскимъ обществомъ миссіонеры, которые обратили ею въ протестанство, но въ 1879 году къ нему явились іезуиты, которые въ 1879 году побудили угандскаго короля принять католичество! Флотъ Мтезы, состоящій изъ 80 лодокъ, сопровождалъ Стэнли на его круговомъ плаваніи по озеру Укереве. Поѣздка не обошлась безъ нападеній со стороны другихъ племенъ на западномъ берегу, съ которыми приходилось драться. Отсюда Стэнли направился къ озеру Альберту, открытому Бэкеромъ въ 1864 году.
На пути туда Стэнли нашелъ на горѣ Рамборагора замѣчательное? племя, почти европейское по цвѣту кожи, только съ волосами курчавыми, какъ у негровъ. Живетъ оно на скатахъ горы, неприступной для нагихъ негровъ по холоду, который господствуетъ на верхней ея части. Мтеза высылалъ сильное войско для покоренія этого племени, но войско не выдержало осады при горномъ холодѣ. Конфигурація этой горы весьма странная: она представляетъ природную крѣпость. Это, по всей вѣроятности, погасшій вулканъ, въ разверстый кратеръ котораго, съ боковой стороны, скрывается все населеніе въ случаѣ опасности. Верхъ горы окруженъ кольцами природной стѣны; на самой же верхушкѣ, плоской, находится озеро. Къ сожалѣнію, Стэнли не могъ изслѣдовать подробно быта этого племени, такъ какъ его занимала иная мысль.
Въ началѣ 1876 года Стэнли достигъ озера Альберта, но не могъ его объѣхать, вслѣдствіе враждебнаго настроенія туземцевъ. За то онъ возвратился къ югу Укереве и здѣсь нашелъ притокъ очень глубокій (до 20 метровъ), который самъ выходитъ изъ другаго озера, названнаго Стэнли озеромъ «Александра». Это и есть дѣйствительный источникъ Нила, который потомъ протекаетъ чрезъ Викторію и Альбертъ-Ніянзы. Затѣмъ неутомимый Стэнли предпринялъ рѣшить точно вопросъ, который занималъ Ливингстона, а именно вопросъ о раздѣлѣ бассейновъ Нила и Конго. Спрашивалось, прежде всего, къ которой изъ этихъ двухъ водныхъ системъ принадлежатъ тѣ озера, въ которыхъ Ливингстонъ угадывалъ первоначальные источники Нила?
Направившись къ югу, снова къ озеру Танганьика, и достигнувъ опять селенія Уджиджи, онъ топографически изслѣдовалъ это озеро самымъ точнымъ образомъ, пользуясь своимъ переноснымъ пароходомъ Alice. Около двухъ мѣсяцевъ онъ посвятилъ этому дѣлу. Возвратившись въ Уджиджи, онъ засталъ въ оставленной тамъ части отряда оспу, которая лишила его восьми человѣкъ, но цѣлые десятки разбѣжались отъ страха. Для продолженія экспедиціи на западъ, внутрь страны, у Стэнли остался отрядъ въ 200 слишкомъ человѣкъ, изъ которыхъ большинство имѣли ружья, а нѣкоторая часть была вооружена пиками. Онъ выступилъ въ направленіи къ рѣкѣ Луалаба, въ которой онъ предполагалъ начало рѣки Конго. Пароходъ несли по частямъ, а гдѣ было возможно, собирали и пускали вплавь, когда достигли Луалабы. Припасовъ было взято съ собой на полгода.
Въ эту экспедицію Стэнли выступилъ въ ноябрѣ 1876 года, то-есть черезъ два года послѣ того, какъ онъ прибылъ изъ Англіи въ Занзибаръ. Чтобы дать понятіе о значеніи рѣки Конго, верховья которой при этомъ случаѣ впервые были обслѣдованы Генрихомъ Стэнли, достаточно будетъ сказать, что бассейнъ ея, съ ея притоками, равняется значительной части поверхности Европы, превосходя вчетверо площадь Германской имперіи. Такимъ образомъ, наприм., Рейнъ съ цѣлымъ его бассейномъ не составляетъ и десятой части бассейна рѣки Конго. Источники Конго, окончательно удостовѣренные Стэнли, находятся въ тѣхъ посѣщенныхъ еще Ливингстономъ озерахъ, которыя находятся на 10 градусѣ южной широты. Въ мѣстности, которая называется Убиза, протекаетъ описанный Ливингстономъ Чамбези (не смѣшивать съ Замбези, восточною рѣкой) въ западномъ направленіи и впадаетъ въ открытое Ливингстономъ же озеро Бонгвео. На сѣверо-западѣ изъ этого озера рѣчное теченіе выходитъ далѣе и снова впадаетъ въ озеро Моэро, проходитъ его и истекаетъ оттуда, уже нося названіе Луалаба, въ направленіи сѣверо-западомъ.
На Луалабѣ есть пороги, которые Стэнли долженъ былъ обходить, перенося сухимъ путемъ части своего парохода. Но эти обходы совершались съ большими трудностями, такъ какъ здѣсь живетъ воинственное негритянское племя Вобройро, которое въ людяхъ бѣлой кожи подозрѣвало арабовъ, приходящихъ для похищенія негровъ Войбройро не пропускали такихъ невольничьихъ отрядовъ и на Стэнли совершали неоднократныя нападенія на сушѣ, когда онъ переносилъ свой пароходъ вокругъ пороговъ, и на рѣкѣ, когда онъ пускалъ его снова вплавь. Описаніе этой почти баснословной борьбы съ препятствіями всякаго рода составляетъ своего рода Орссею нашего вѣка. Туземцы иногда атаковывали отрядъ Стэнли на рѣкѣ цѣлымъ флотомъ большихъ и малыхъ челноковъ. Огнестрѣльное оружіе, котораго въ то, весьма недавнее, впрочемъ, время негры еще не имѣли, всегда рѣшало вопросъ въ пользу отважнаго «бѣлаго».
Луалаба-Конго течетъ съ востока на сѣверъ, съ нѣкоторымъ отклоненіемъ въ западу, съ востока принимаетъ много притоковъ и, приближаясь къ экватору, вступаетъ въ центральную низменность Африки. Здѣсь впадаютъ въ Конго большіе притоки, между прочимъ, Арухвими и Бентала. Перейдя экваторъ, Конго измѣняетъ направленіе, склоняясь рѣшительно къ западу. Здѣсь теченіе его мѣстами такъ широко, что уподобляется заливу.
Эта экспедиція Стэнли продолжалась съ ноября 1876 года до августѣ 1877 года. Отъ сѣвера озера Танганьика ближайшее большое селеніе или городъ на Луалабѣ-Конго называется Ньянгве. До этого пункта уже достигали и Ливингстонъ, и Камеронъ. Но далѣе не проникалъ еще ни одинъ европеецъ. Несмотря на побѣги изъ отряда и на отговоры арабовъ, которые старались испугать Стэнли разными сказками о людоѣдахъ, стадахъ леопардовъ и т. д., онъ твердо рѣшился испытать счастье и прослѣдовать по Луалабѣ до самого устья, предположивъ, что эта рѣка или сама представляетъ верхнее теченіе Конго, или приведетъ его къ Конго, если сама есть только притокъ послѣдняго. Въ Ньянгве Стэнли нанялъ арабскаго! проводника Типпо-Типа съ вооруженными людьми, сопровождавшими послѣдняго, съ тѣмъ, чтобы этотъ конвой оставался съ его отрядомъ впродолженіе 60-ти-дневныхъ переходовъ. Затрудненія, встрѣченныя на пути, были самыя разнообразныя. Такъ, приходилось окружать громадные пороги сухимъ путемъ сквозь лѣса столь густые, что безпрестанно надо было дѣлать привалы. Оспа появилась въ отрядѣ, а схватокъ съ дикими на всемъ пути Стэнли насчиталъ 32; былъ и такой моментъ, когда арабы, сопровождавшіе отрядъ, потеряли мужество и хотѣли пойти назадъ. Въ теченіе первыхъ трехъ мѣсяцевъ Стэнли потерялъ уже 16 человѣкъ въ сраженіяхъ и отъ болѣзней.
Обойдя первые большіе пороги, перейдя экваторъ и достигнувъ 23 восточной долготы, Стэнли, наконецъ, нашелъ такое населеніе, которое встрѣтило его мирно. Здѣсь онъ сталъ разспрашивать вождя, какъ называется та рѣка, по которой плывутъ бѣлые люди, и въ первый разъ услышалъ въ отвѣтъ: Конго. Рѣка имѣетъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ ширину въ 1½ версты. По нѣкоторымъ низкимъ порогамъ часть отряда спускалась въ лодкахъ, но необычайная сила теченія и торчащіе надъ водой камни представляли большую опасность. Наибольшіе изъ породныхъ пороговъ Стэнли назвалъ «быстрины леди Алисы»; онъ спустился по нимъ въ апрѣлѣ 1877 г. По мѣрѣ того, какъ Конго приближается къ возвышенному западному берегу, рѣка сжимается среди прорытыхъ ею скалъ и здѣсь представляются новые водопады, которые надо обходить сушью. По мѣрѣ того, какъ Стэнли плылъ все ближе къ западу, онъ начиналъ чаще находить у прибрежныхъ дикихъ разныя вещи, очевидно, полученныя отъ европейцевъ. Мѣстные князьки уже не нападали на европейцевъ при первомъ ихъ появленіи, а только требовали подарковъ за пропускъ отряда далѣе.
Вступивъ, наконецъ, въ область, принадлежащую португальцамъ на западномъ прибрежьѣ, Стэнли отправилъ впередъ посланцевъ съ письмами въ Бому (Бома — торговый городъ при устьѣ Конго въ Атлантическомъ океанѣ). Въ Бомѣ живутъ купцы разныхъ націй; письмо Стэнли попало въ руки агента одного ливерпульскаго дома и этотъ агентъ выслалъ на встрѣчу отряду провизію, разныя вещи и проводниковъ. Еще до вступленія своего въ Кому Стэнли былъ встрѣченъ депутаціею отъ европейской колоніи, и эта депутація поднесла путешественнику запасъ вина. Въ послѣднее передъ тѣмъ время, по словамъ Стэнли, отрядъ былъ совершенно изнуренъ голодомъ.
Стэнли назвалъ рѣку Конго «Ливингстономъ», въ память о великомъ своемъ предшественникѣ въ изслѣдованіи внутренней Африки. Но это названіе не принялось. Рѣка сохранила на всемъ своемъ протяженіи то туземное названіе, какое носила на давно извѣстномъ устьѣ. Все протяженіе Конго составляетъ 630 геогр. миль, т.-е. около 4,400 верстъ. Такъ какъ Стэнли принадлежитъ открытіе ея теченія не съ источника, а только отъ Ньянгве, а оттуда до устья Конго имѣетъ длины 390 миль, то, все-таки, слѣдуетъ признать, что Стэнли принадлежитъ заслуга открытія большей части всего теченія. Ворая масса, содержимая Конго, въ средней величинѣ, превосходитъ втрое массу водъ Нила.
Дѣятельность Стэнли въ ближайшіе затѣмъ годы принадлежитъ къ исторіи учрежденія независимаго, отчасти международнаго государства Конго. Этотъ предметъ не входитъ въ рамки настоящей статьи, въ которой знаменитый американецъ является только въ качествѣ изслѣдователя внутренней Африки и отважнаго путешественника, который сперва открылъ и спасъ Ливингстона, потомъ открылъ и вывелъ изъ затруднительнаго положенія Эмина-пашу.
Въ теченіе лѣтъ, прошедшихъ между этими двумя событіями, Стэнли побывалъ въ Европѣ и развилъ громадную организаціонную работу на Конго. Эти работы побудили его въ 1882 году подняться снова до верхняго теченія рѣки, до основаннаго имъ экваторіальнаго пункта, вблизи большаго водопада, который получилъ его имя (Stanley Falls). Теперь туземцы уже не встрѣтили его враждебно, но вблизи водопада онъ нашелъ страшное опустошеніе, произведенное невольничьими торговцами. Они прошли по пространству, обитаемому стотысячнымъ населеніемъ, и повсюду оставили слѣды своего разбойничьяго промысла: множество селеній были выжжены и стояли пустыми, такъ какъ жители разбѣжались. Стэнли узналъ, что промышленники довели въ Ньянгве только 2,300 изъ 3,600 захваченныхъ ими женщинъ я дѣтей, остальныя погибли на пути. Для того, чтобы получить эту добычу, арабы сожгли 18 селеній и перебили такое же, примѣрно, число людей, сколько увели. Стэнли устроилъ спеціальный обсерваціонный постъ близъ водопада своего имени, чтобы пресѣчь путь по Конго охотникамъ на людей. Но постъ этотъ не продержался; ньянгвейскіе арабы разрушили его, убивъ одного изъ находившихся тамъ европейцевъ, и послѣ того оспорили эту территорію государству Конго, такъ что его владѣнія не простираются далѣе Stanley Falls.
VI.
правитьВозвратимся теперь къ Эмлну-пашѣ, котораго мы оставили въ положеніи отчужденнаго отъ Египта губернатора экваторіальной области, съ весьма проблематичною властью. Вѣсти, шедшія отъ него въ Европу чрезъ Занзибаръ, вдругъ прекратились. Извѣстно было въ Европѣ, что изъ бывшихъ у Эмина европейцевъ бельгіецъ Линанъ де-Белльфонъ былъ убитъ въ одной изъ стычекъ съ негритянскими племенами. Двое другихъ, докторъ Юнкеръ (московскій уроженецъ и братъ банкира) и капитанъ итальянскихъ стрѣлковъ (берсальеровъ) Вазами, употребляли время на экскурсіи съ ученою цѣлью. Но вокругъ поста Ваделаи, куда Эминъ-паша перенесъ свое пребываніе, дѣла приходили все въ худшее положеніе. Юнкеръ успѣлъ еще пробраться въ Занзибаръ, откуда пріѣхалъ въ Вайръ осенью 1886 года.
Юнкеръ началъ агитацію для оказанія Эмину помощи. Въ Лондонѣ образовался комитетъ съ этою цѣлью (Emin-pasha-Relief-Expedition-Comittee) подъ предсѣдательствомъ директора мореходной компаніи British-India Maкиннона, и вскорѣ собраны были достаточныя средства для снаряженія экспедиціи. Вмѣстѣ съ тѣмъ, учредилась британская восточно-африканская компанія (British-East-African-Company), подъ предсѣдательствомъ того же Макиннона, и въ концѣ 1887 г. заключила съ занзибарскимъ султаномъ договоръ, которымъ ей уступались верховныя права на прибрежьѣ между Вантой и Виту, вблизи португальскихъ владѣній, съ портами Момбасса и Maлинди, и протяженіемъ по берегу около 350 верстъ.
Отъ Момбассы до Ваделаи, гдѣ находился Эминъ, до 1,200 верстъ. Въ виду этого обстоятельства и самой одновременности обоихъ предпріятій, учредившихся подъ общимъ предсѣдательствомъ, естественно возникала догадка, что Англія снаряжала экспедицію для открытія Эмина недаромъ, что она хотѣла, вмѣстѣ съ тѣмъ, обезпечить своимъ новымъ владѣніямъ на восточномъ берегу возможность расширенія внутрь континента. Какъ бы то ни было, комитетъ для разысканія Эмина призналъ, что только Стэнли въ состояніи привести задуманную экспедицію къ успѣху. Стэнли, несмотря на свою роль въ управленіи государствомъ Конго, согласился, во-первыхъ, потому, что при этомъ случаѣ онъ могъ снова посѣтить верхнее теченіе рѣки, во-вторыхъ же, вѣроятно, по развившейся уже страсти къ открытіямъ.
Подвижный въ высшей степени, великій путешественникъ тотчасъ поѣхалъ въ Каиръ на свиданіе, съ Юнкеромъ, чтобы разузнать о дѣйствительномъ положеніи, въ какомъ находился Эминъ. Тутъ же онъ собралъ уже ядро отряда, затѣмъ отправился къ южному пункту Аравійскаго залива Адену, гдѣ засталъ уже набранныхъ для него людей изъ племени Сомали, далѣе проѣхалъ моремъ примѣрно треть восточнаго берега Африки и появился въ Занзибарѣ. Здѣсь онъ нашелъ прежняго своего проводника ТиппоТипа и завербовалъ его въ новую свою экспедицію. Типпо-Типъ — весьма оригинальная фигура. Это — арабскій купецъ, очевидно, не безгрѣшный по части торга невольниками, подданный Боргаша-Бенъ-Саида, занзибарскаго султана, но располагающій вооруженнымъ отрядомъ и имѣющій резиденцію въ мѣстности Моньена, гдѣ онъ, въ сущности, царствуетъ. Стэнли гналъ, что послѣдовавшее незадолго передъ тѣмъ нападеніе на обсерваціонный и анти-невольническій постъ при Stanley Falls совершилось людьми, болѣе или менѣе состоявшими подъ вліяніемъ Типпо-Типа (настоящее имя его — Хамедъ-бенъ-Магометъ, а Типпо-Типъ только прозвище, которое значитъ «моргающій глазами»). Но практичный американецъ отложилъ это дѣло въ сторону, какъ не относящееся къ данному вопросу. Ему нужно было приготовить себѣ прочную опору на Stanley-Falls и онъ счелъ, что лучше всего будетъ поручить командованіе тамъ самому Типпо-Типу.
Въ февралѣ 1887 г. между Стэнли и Типпо-Типомъ заключенъ былъ въ Занзибарѣ формальный контрактъ, которымъ арабу этому присвоивалась власть «вали» (губернатора) въ округѣ Stanley Falls, съ ежемѣсячнымъ жалованьемъ въ 30 фунтовъ въ мѣсяцъ, подъ условіями, изъ которыхъ мы буквально выпишемъ первую статью: «Типпо-Типъ обязывается поднять на постѣ Stanley Falls флагъ государства Конго и охранять власть того государства по рѣкѣ Конго съ ея притоками, какъ на самомъ постѣ, такъ и. внизъ по теченію, до впаденія рѣки Арухвими; равно обязывается онъ не дозволять арабамъ и сосѣднимъ племенамъ производить торгъ невольниками». Въ 3 статьѣ признавалось за тѣмъ же губернаторомъ право производить повсемѣстно «законную торговлю». Понятно, что арабъ подписалъ условіе относительно торга невольниками съ намѣреніемъ не исполнять его, такъ какъ ни должность, ни жалованье въ 360 фунтовъ въ годъ не могли бы замѣнить ему потери большаго его вліянія, съ перерывомъ всѣхъ его связей съ другими арабскими торговцами.
Какъ бы то ни было, Стэнли, собравъ всѣхъ завербованныхъ въ отрядъ на восточномъ берегу Африки, съ Типпо-Типомъ включительно, сѣлъ на пароходъ британской остъ-индской компаніи и отправился на западный берегъ Африки къ Банану, при устьѣ Конго. И такъ, для однихъ приготовленій, онъ объѣхалъ вокругъ всего материка. Въ Банану прибылъ Стэнли съ отрядомъ 18 марта, а на другой день, онъ уже отправился въ Матади и оттуда снарядилъ черезъ нѣсколько дней первый отрядъ, который направилъ въ Леопольдвиль. Это — городъ на нижнемъ теченіи Конго, впрочемъ, уже далеко отъ берега, передъ озеромъ, то-есть разливомъ Конго, которое называется Stanley Pool. Названъ городокъ въ честь короля Леопольда, принявшаго на, себя верховную власть надъ нейтральнымъ государствомъ Конго. Людей, навербованныхъ на восточномъ берегу Африки, было у Стэнли 500, къ нимъ прибавилось 580 носильщиковъ, нанятыхъ на Конго. Но въ ближайшихъ побережныхъ мѣстностяхъ былъ въ то время голодъ. Онъ сильно далъ себя знать и въ отрядѣ Стэнли, такъ что уже на пути отъ Матади до Леопольдвилля отрядъ лишился 60 человѣкъ.
Очевидно, отрядъ былъ слишкомъ многочисленъ. Въ Леопольвиллѣ Стэнли оставилъ 150 чел. и добылъ три парохода для плаванія но Конго, изъ которыхъ одинъ, принадлежавшій американской миссіи, Стэнли уже собирался захватить силою, когда, наконецъ, бельгійскій начальникъ поста устроилъ соглашеніе. Въ послѣдній день мая 1887 г. Стэнли достигъ страны негровъ Бенгала и здѣсь рѣшилъ оставить, съ главною частью своего отряда, теченіе Конго. Впередъ по этой рѣкѣ, къ Stanley Falls, направленъ былъ Типпо-Типъ съ сотней своихъ людей, въ сопровожденіи майора Бартльдота, съ 40 соддатами-неграми изъ Судана, на одномъ изъ пароходовъ. Бартльлоту онъ поручилъ соединиться съ собой въ извѣстномъ пунктѣ на рѣкѣ Арухвими, а Типпо-Типу объявилъ, что призоветъ его впослѣдствіи къ себѣ, уже для слѣдованія прямо къ Ваделаи, гдѣ находился Эминъ-паша. Самъ Стэнли, съ большею частью отряда, завернулъ въ притокъ Конго — рѣку Арухвими, которая, впадая до Stanley Falls, течетъ въ прямомъ направленіи съ востока къ западу и имѣетъ свои источники не очень далеко отъ озера Альбертъ-Ніянзы, принадлежащаго уже къ бассейну Нила.
Слѣдуя по рѣкѣ Арухвими, Стэнли убѣдился, что берега ея столь же густо заселены, какъ и берега Конго. Въ одномъ мѣстѣ толпы туземцевъ въ своихъ челнокахъ хотѣли напасть на пароходы экспедиціи, но Стэнлі приказалъ дать свистки, и этотъ рѣзкій звукъ, исходившій изъ плавающихъ «чудовищъ», устрашилъ негровъ; не только лодки ихъ тотчасъ разсѣялись, но и прибрежныя селенія на другой день оказались пустыми; населеніе скрылось въ лѣса. Прибывъ въ Ямбую, примѣрно на половинѣ длины Арухвими, Стэнли рѣшилъ далѣе идти сухимъ путемъ, чтобы сократить путь, тѣмъ болѣе, что если бы и доѣхать до источниковъ рѣки, все-таки, осталось бы еще большое разстояніе до Альбертъ-Ніянвы или до области Эмина-паши. Въ Ямбуѣ Стэнли устроилъ укрѣпленный лагерь, съ 130 солдатами подъ начальствомъ Джеффсона, съ которымъ долженъ былъ соединиться Бартльлотъ отъ Stanley Falls. Въ этомъ лагерѣ Стэнли оставилъ почти весь матеріалъ, привезенный имъ на пароходахъ, разсчитывая, что Типпо-Типъ, согласно условію, пришлетъ туда 600 носильщиковъ, завербованныхъ на Stanley Falls, и тогда всѣ вещи экспедиціи будутъ перенесены вслѣдъ за отрядомъ Стэнли, въ томъ направленіи, какое онъ изберетъ далѣе.
Изъ Ямбуи Стэнли отправился 28 іюня 1887 г. съ главнымъ отрядомъ, въ числѣ 500 вооруженныхъ людей, въ сопровожденіи капитана Нельсона, поручика Стэрса, доктора Парка, путешественника Моунтни-Джеффсона — въ прямомъ направленіи къ озеру Альбертъ-Ніянэѣ. Слѣдуя сухимъ путемъ, отрядъ несъ съ собой стальную шлюпку, вродѣ китоловныхъ, которую предполагалось спустить на озерѣ. Однако, до него отъ Ямбуи предстояло еще 700 верстъ; разсчитывая идти всего по 15 верстъ въ день, Стэнли надѣялся достигнуть озера въ началѣ августа и въ половинѣ того же мѣсяца 1887 года прибыть въ Ваделаи. Такой разсчетъ дальнѣйшаго пути сообщался въ письмѣ, которое онъ послалъ съ Арухвими 19 іюня.
Между тѣмъ, Эминъ, которому Стэнли сообщилъ о своей экспедицій еще изъ Занзибара, не писалъ не только о прибытіи, но даже о какихъ-либо слухахъ о приближеніи экспедиціи Стэнли. Такъ прошла вся осень 1887 г. і въ Европѣ уже начали безпокоиться за самого Стэнли. Послѣднее полученное отъ него письмо, адресованное въ Макиннону, было помѣчено 23 іюня 1887 г. Оно оканчивалось слѣдующими словами: «Какъ только Peace и Henry Reed (пароходы) будутъ снабжены достаточнымъ запасомъ угля, они уйдутъ отъ насъ и наше сообщеніе съ Европой будетъ прервано на нѣсколько мѣсяцевъ».
Письмо это было получено 20 сентября. Съ тѣхъ поръ до 21 декабря 1888 г., то-есть въ продолженіе 15 мѣсяцевъ, не было достовѣрныхъ свѣденій объ участи Стэнли. За то было много вѣстей сомнительнаго и, притомъ, пессимистическаго свойства. Такова была и телеграмма, передававшая слухъ, сообщенный будто бы однимъ миссіонеромъ изъ Мята ли, и переданная телеграфнымъ агентствомъ въ Санъ-Томо отъ 21 іюля 1887 г. Въ ней сообщалось, что Стэнли погибъ въ сраженіи съ туземцами, при поискѣ за провіантомъ. Вскорѣ извѣстіе это было дополнено разными газетами въ такомъ смыслѣ, что пароходъ, на которомъ находился Стэнли, сѣлъ на песчаную отмель и что весь отрядъ былъ перебитъ туземцами.
Эти извѣстія произвели сильное впечатлѣніе, и среди европейской публики началъ устанавливаться такой взглядъ, что иного исхода нельзя было и ожидать, что предпріятіе Стэнли превосходило человѣческія силы и было, очевидно, безразсуднымъ. Припоминали, что и при первомъ движеніи Стэнли вдоль Конго онъ значительнѣйшую часть своихъ 32 сраженій съ туземцами принужденъ былъ дать именно вблизи впаденія Арухвими въ Конго, гдѣ обитаютъ самыя дикія и каннибальскія племена; что дальнѣйшій путь, которымъ онъ предполагалъ слѣдовать, представлялъ или болота, или неприступныя горы; разсуждали, наконецъ, что крайне неосторожно было привлеченіе къ участію во всемъ этомъ дѣлѣ такого человѣка, какъ Типпо-Типъ, работорговецъ, прямо заинтересованный въ томъ, чтобы экспедиція погибла.
Эта послѣдняя догадка подтвердилась 17 августа 1887 г. сообщеніемъ французскаго консула въ Занзибарѣ, что, по извѣстіямъ изъ Ньянгве, Стэнли, преданный Типпо-Типомъ, умерщвленъ на берегу Арухвими, вмѣстѣ со всѣмъ своимъ отрядомъ. Figaro даже прибавилъ, что катастрофа послѣдовала 28 іюня. Вскорѣ, однако, оказалось, что это извѣстіе было основано на недостовѣрномъ слухѣ. Между тѣмъ, въ письмахъ, получавшихся въ Европѣ съ Нижняго Конго, обыкновенно прибавлялось: «Никакихъ извѣстій о Стэнли». Получилось, наконецъ, письмо отъ самого Эмина и въ немъ было то же самое: «О Стэнли нѣтъ извѣстій».
Въ виду множества разнообразныхъ толковъ, комитетъ компаніи «Emin-pasha-Relief-Association» дѣлалъ запросы у людей компетентныхъ, извѣстныхъ изслѣдователей Африки. Д-ръ Швейнфуртъ высказалъ мнѣніе, что нѣтъ основанія безпокоиться за Стэнли; д-ръ Юнкеръ сообщилъ, что со стороны туземцевъ едва ли угрожала опасность; капитанъ Ванъ-Геде выразилъ убѣжденіе, что Стэнли и его люди, вѣроятно, претерпѣваютъ лишенія, но непремѣнно дѣйствуютъ и кончатъ свое дѣло успѣшно.
Несмотря на то, дурныя вѣсти продолжались. Такъ, наприм., des Débats сообщалъ: «По нашимъ свѣдѣніямъ изъ Занзибара, есть всѣ поводы полагать, что Стэнли погибъ. Смерть его давно уже считается тамъ несомнѣнною и семьи взятыхъ имъ съ собой носильщиковъ давно уже оплакиваютъ своихъ отцовъ. Виновникомъ несчастія, вообще, считаютъ Типпо-Типа, который имѣлъ со Стэнли давніе счеты». Одновременно Berliner Tagblatt сообщалъ, что правительство Конго считаетъ Стэнли если не погибшимъ, то находящимся въ опасности, а отрядъ его разсѣявшимся, и что происходитъ переговоры съ Англіей о снаряженіи громадной экспедиціи для спасенія знаменитаго изслѣдователя. Но когда изъ Брюсселя сдѣлали запросъ администраціи на Конго, то получился отвѣтъ: «О Стэнли нѣтъ никакихъ извѣстій».
Вдругъ Times далъ новый оборотъ предположеніямъ слѣдующею депешей изъ Суакима отъ 20 іюня 1888 г.: «Извѣстія изъ Бербера и Хартума, полученныя военнымъ начальникомъ и подтверждаемыя дезертиромъ изъ лагеря Османа-Дигмы, передаютъ, что въ область Бахръ-эль-Газаль вступилъ нѣкій бѣлый наша и идетъ впередъ побѣдителемъ. Халифъ Абдулла (второй махди) очень встревоженъ. Этотъ бѣлый наша, по всей вѣроятности, Стэнли». Можно бы привести цѣлый рядъ дальнѣйшихъ телеграммъ изъ Баира и Суакима въ томъ же родѣ. Въ одной сообщалось, впрочемъ, что бѣлый паша есть не Стэнли, но Эминъ-паша, въ другой — что туземцы прозвали того пашу Этлу-Диглу, что означаетъ «вождь бородъ», въ третьей — что махди выслалъ противъ этого непріятеля 5,000 челов. пѣхоты и 200 всадниковъ и т. д. Все это произвело большую сенсацію. Спрашивалось только, кто же тотъ наша: Стэнли или Эминъ? Но никакихъ дальнѣйшихъ подтвержденій не получалось, и, какъ теперь полагаютъ, слухи о «бѣломъ пашѣ» дошли въ Европу черезъ годъ послѣ того, какъ капитанъ Ванъ-Геле былъ задержанъ разными препятствіями въ своей экспедиціи на рѣку Уэлле, но послѣ того уже возвратился благополучно, и относились къ нему.
Между тѣмъ, въ іюлѣ 1888 г. д-ръ Юнкеръ сообщилъ въ готскихъ Geographische Mittheilungen, что въ Вайръ прибылъ цосланецъ изъ Хартума, выѣхавшій оттуда 25 мая, и передалъ, что онъ видѣлъ большія приготовленія, какія дѣлалъ махди для похода на египетскаго губернатора экваторіальной провинціи; что съ этою цѣлью будутъ отправлены 4*000 чел. на 4, оставшихся отъ Гордона, пароходахъ. Затѣмъ агентство «Рейтера» сообщило, что уже въ апрѣлѣ 1888 г. положеніе Эмина сдѣлалось опаснымъ, такъ какъ онъ получилъ отъ махди оффиціальное приглашеніе сдаться. Это извѣстіе вызвало сильное безпокойство за Эмина. Далѣе вѣсти приходили все неблагопріятныя: что майоръ Барт ль лотъ, выславъ рекогносцировку далѣе лагеря при устьѣ Арухвими, узналъ, что на’пути было найдено множество человѣческихъ костей; что капитанъ Казати (оставшійся при Эминѣ) былъ умерщвленъ царемъ Уніоро, по имени Кабарегой.
Вслѣдствіе всѣхъ этихъ извѣстій, англійскій губернаторъ въ Суакинѣ обратился съ запросомъ прямо къ самому махди. Вскорѣ полученъ былъ отвѣтъ на имя генерала Гренфелля, командующаго англійскими войсками, отъ Османа-Дигмы, начальника махдистскихъ силъ вблизи Суакима. Приводить это посланіе: «Во имя Бога Великаго и Милосердаго, настоящее посылается отъ Османа-Дигмы къ христіанину, состоящему военачальникомъ въ Суакимѣ. Да будетъ вамъ вѣдомо, что Рондль (губернаторъ Суакима) прислалъ мнѣ письмо, спрашивая о человѣкѣ, который былъ губернаторомъ въ экваторіальной области; По полученіи того письма, я отправилъ его къ халифу, который мнѣ отвѣтилъ, что войска той области (махдитскія) захватили губернатора и бывшаго при немъ путешественника. Оба закованы въ цѣпи и переданы нашему вождю. Нынѣ вся область подвластна намъ и населеніе покорилось махди. Мы взяли все оружіе и припасы, а офицеровъ и начальника представили халифу, при которомъ они теперь находятся и который обращается съ ними милостиво. Они выдали намъ также всѣ свои знамена. А потому, такъ какъ Рондль желаетъ знать про того губернатора, то сообщите ему это свѣдѣніе». Въ письмѣ упоминалось о приложеніяхъ: донесеніи махрстскаго мѣстнаго начальника халифу и письмѣ Тевфика (египетскаго хедива) къ Эмину. Оканчивалось сообщеніе слѣдующимъ образомъ: «Молю Бога о побѣдѣ вѣрныхъ и о погибели невѣрныхъ. Османъ-Дигма».
Мѣстный махдистскій начальникъ, захватившій Эмина, по словамъ Османъ-Дигмы, назывался Омаръ-Салехъ и сообщалъ то же, что приведено выше, съ весьма характерною прибавкой, что офицеры и люди (Эмина) отказались отправиться въ Египетъ, къ «туркамъ». А Эминъ надѣялся ихъ вывести. Далѣе приведемъ одно мѣсто донесенія: «Тевфикъ прислалъ къ Эмину одного путешественника по имени Стэнли. Упомянутый Стэнли привезъ съ собою письмо отъ Тевфика къ Эмину, въ которомъ тотъ предписывалъ ему удалиться отсюда со Стэнли, предоставляя его подчиненнымъ ш отправиться въ Каиръ, или остаться на мѣстѣ. Они отказались исполнить повелѣніе турокъ и приняли насъ съ радостью. Прилагаю письмо Тевфика въ Эмину, а также знамена, взятыя нами у турокъ (т.-е. у отряда Эмина — египетскаго паши). Я угналъ, что у Эмина былъ еще другой путешественникъ, и разыскиваю его. Все начальство въ области и жители чрезвычайно намъ рады».
Эти извѣстія произвели въ Англіи и вообще на Западѣ сильное впечатлѣніе. Въ вечернемъ засѣданіи палаты общинъ 14 декабря 1888 г. сдѣланъ былъ запросъ, на который Смитъ, первый лордъ казначейства, отвѣтилъ, что, дѣйствительно, генераломъ Гренфеллемъ получено было отъ Оснана-Дигмы извѣщеніе о взятіи махдистами города Ладо и о захватѣ Эмппа и Стэнли. Печать тотчасъ разъяснила, что, въ самомъ дѣлѣ, Стэнли, отправляясь на поиски за Эминомъ, заручился въ Каирѣ рескриптомъ хедива Тевфика, уполномочивавшимъ Эмина и его людей оставить экваторіальную область. Разсужденіямъ по поводу такого неожиданнаго оборота дѣлъ не было бы конца, если бы не произошелъ отводъ еще болѣе неожиданные, а именно — полученіе извѣстія отъ самого Стэнли.
Во время засѣданія въ палатѣ общинъ 21 декабря 1888 г. канцлеръ казначейства Гошенъ заявилъ, что имѣетъ сообщить только что полученную имъ важную депешу, доставленную телеірафнымъ агентствомъ «Рейтера». Министръ прочелъ слѣдующее: «Санъ-Томе, 21 декабря 1888 г. Получены письма со Stanley Falls отъ 21 августа 1888 г., изъ которыхъ оказывается, что наканунѣ туда пришло письмо отъ Стэнли, извѣщающее, что онъ находился на Арухвими, въ Баналіи. За 82 дня передъ тѣмъ онъ разстался съ Эминомъ-пашей, который былъ здоровъ и имѣлъ достаточно продовольствія. Стэнли возвращался назадъ съ тою цѣлью, чтобы розыскать свой арріергардъ и тѣ грузы припасовъ и амуниціи, которые имъ были оставлены. Въ Баналію онъ прибылъ 17 августа и полагалъ отправиться оттуда черезъ 10 дней, чтобы снова соединиться съ Эминомъ-пашей. Всѣ бѣлые въ его экспедиціи здоровы».
При такомъ неожиданномъ сообщеніи, послѣ столькихъ тревожныхъ слуховъ, весь парламентъ поднялся съ мѣстъ съ рукоплесканіями. И талъ, Стэнли оказался живъ и вовсе не въ плѣну у махди, такъ какъ еще 17 августа онъ былъ на разстояніи всего нѣсколькихъ дневныхъ переходовъ отъ Stanley Falls.
Черезъ день была получена отъ мѣстной администраціи государства) Конго дешепа въ Брюсселѣ центральнымъ правительствомъ, въ которой передавалось содержаніе письма, полученнаго Типпо-Типомъ отъ Стэнліи изъ Баналіи; Стэнли сообщалъ, что былъ на Альбертъ-Ніянзѣ и имѣлъ тамъ свиданіе съ Эминомъ за 82 дня передъ числомъ письма, что Эминъ и Бавати оба здоровы, а Стэнли пришелъ за своими грузами и изъ Ямбуи снова возвратится къ Эмину.
VII.
правитьМы же, въ своемъ разсказѣ, должны теперь возвратиться къ самому Стэнли, котораго мы оставили выступавшимъ изъ Ямбуи въ первый разъ. 28 іюня 1887 г. экспедиція направилась сухимъ путемъ, вдоль лѣваго берега Арухвими, но въ нѣкоторомъ разстояніи отъ него, чтобы обойти мелкія извилины. Дорога лежала густымъ лѣсомъ, среди котораго порою приходилось прорубаться; иногда же встрѣчались селенія. Любопытно, что для входа въ эти селенія надо было знать скрытыя тропинки, такъ какъ открытыя дороги къ нимъ мѣстами пересѣкались рядомъ острыхъ иглъ или колючекъ, врытыхъ въ ямки и прикрытыхъ листьями. Съ десятокъ изъ людей Стэнли испортили себѣ такимъ образомъ ноги и не могли идти. Приблизясь снова къ рѣкѣ, Стэнли собралъ и спустилъ на нее свою китоловную шлюпку, на которой продолжали путь раненые и больные, а при нихъ и равныя тяжеловѣсныя вещи.
До октября отрядъ держался близко теченія Арухвими, имѣющей здѣсь ширину отъ полуверсты до почти цѣлой версты. Повсюду оказывалось густое населеніе и изобиліе продовольствія. Населеніе дѣлится на множество мелкихъ негритянскихъ племенъ. Путь продолжался по большей части лѣсомъ. Утра были обыкновенно темныя; на небѣ висѣли тучи, а съ рѣки шелъ густой туманъ, пока не показывалось солнце, часовъ уже въ 9 и даже въ 11. До этой минуты вся картина представляла царство мрака и гробовой тишины. Лѣсъ оставался совсѣмъ темнымъ, рѣка — обросшей стѣнами колоссальной водной растительности, не было ни видно, ни слышно.
Въ концѣ іюля и началѣ августа отрядъ вступилъ въ пустыню, переводъ черезъ которую потребовалъ 9 дней. Оказалось уже довольно заболѣваній отъ недостатка пищи, лихорадокъ и кроваваго поноса. Въ половинѣ августа отрядъ дошелъ до селенія Аиръ-Сибба, гдѣ туземцы пытались преградить ему путь. Лейтенантъ Стэрсъ и еще нѣсколько у человѣкъ были ранены стрѣлами, отравленными ядомъ, который добывается изъ особой породы красныхъ муравьевъ. Когда онъ свѣжъ, такая рана смертельна. Стэрсъ выздоровѣлъ только послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ страданій; 4 человѣка умерли отъ этой отравы.
Переправясь черезъ притокъ Арухвими Непоко, отрядъ продолжалъ держаться вблизи берега Арухвими, но мѣстность становилась возвышеннѣе и лѣсистѣе, а теченіе — сильнѣе, бороться съ ними дѣлалось трудно. По лѣсамъ можно было идти только просѣками. 14 сентября достигли селенія Угаруа; тамъ пришлось оставить 56 больныхъ, обѣщавъ за нихъ туземцамъ плату по пяти долларовъ въ мѣсяцъ. Выходя изъ Ямбуи, отрядъ числилъ 388 чел., теперь оставалось только 266: 66 убѣжали или умерли, 56 были оставлены. Черезъ мѣсяцъ Стэнли прибылъ къ арабскому посаду, принадлежащему купцу Киленга-Лонга и носящему его имя. Вся мѣстность вотрутъ была совершенно разорена арабами, угнавшими населеніе въ неволю. Къ теченіе октября отрядъ вообще сильно терпѣлъ отъ недостатка продовольствія; въ Киленгѣ, во время отдохновенія, люди Стэнли кормились почти исключительно дикими плодами и грибами. Носильщики такъ ослабѣли, что пришлось оставить шлюпку и часть грузовъ подъ наблюденіемъ врача Парка и капитана Нельсона, который не былъ въ состояніи идти домой. Сверхъ того, многіе люди Стэнли лишились своихъ ружей, патроновъ и даже одежды, украденныхъ рабами Киленги.
Прошли еще первые 12 дней ноября и люди превратились въ скелеты; только 174 были въ состояніи идти дальше. Но вотъ они достигли богатаго туземнаго селенія Ибуири и сдѣлали здѣсь привалъ въ 13 дней, во время котораго наѣдались, сколько хватало силъ, всякаго мяса и хлѣба, такъ что при выступленіи, 24 ноября, всѣ были здоровы и твердо намѣрены идти за Стэнли куда угодно. До Альбертъ-Ніянзы оставалось всего около 120 верстъ.
Наконецъ, 1 декабря отрядъ вышелъ изъ лѣса: отъ Ямбуи весь путь, въ продолженіе 160 дней, былъ — темнымъ и въ высшей степени сырымъ лѣсомъ. Радость въ отрядѣ выразилась безумными плясками. Вступивъ на территорію племени Бакуну, Стэнли встрѣтилъ сопротивленіе. Населенъ признаетъ своимъ царемъ Бабарегу, царя Уніоро, а вождемъ своимъ, дѣйствительнымъ владѣтелемъ — Мазамбони. Этотъ отказалъ отряду въ пропускѣ и пришлось дать сраженіе. Въ половинѣ декабря Стэнли переправила на правый берегъ Арухвими и оставилъ теченіе рѣки, направившись прямо къ востоку. Мѣстность была высокая и люди еще не вѣрили въ близость озера, когда вдругъ 13 декабря они увидали у своихъ ногъ необозримую водную поверхность Альбертъ-Ніянзы.
Это были Голубыя горы, открытыя Бэкеромъ, — стѣна, которая раздѣляетъ бассейнъ Конго отъ бассейна Нила. Это была, вмѣстѣ съ тѣмъ, граница области, подвластной Эмину. Со времени своего отъѣзда изъ Каира въ январѣ 1887 г., Стэнли ничего не слыхалъ объ Эминѣ. А извѣстія полученныя имъ тогда отъ Юнкера, относились еще къ январю 1886 года Съ тѣхъ поръ прошли два года. Что сталось съ Эминомъ въ теченіе этого времени? Стэнли могъ опасаться всего худшаго, но, взявшись за дѣло, шелъ впередъ со своимъ всегдашнимъ непоколебимымъ мужествомъ.
Между тѣмъ, Эминъ и Казати еще были свободны и знали объ экспедиціи Стэнли изъ его сообщенія чрезъ Занзибаръ, когда Стэнли еще только набиралъ часть людей и находился въ Занзибарѣ, откуда затѣмъ, какъ ль видѣли, обогнулъ большую часть материка и уже съ запада, отъ устья Конго, двинулся вновь къ востоку на перерѣзъ континента. Какъ разсказано доселѣ, Эминъ и Казати ожидали прибытія Стэнли, а египетскій флаи продолжалъ еще развѣваться надъ 14-ю постами губернаторства Эмина. Въ одномъ письмѣ къ д-ру Фелькину, въ Эдинбургѣ, Эминъ писалъ (2 ноября): «Стэнли ожидаютъ сюда къ 15 декабря». Замѣчательно, что 15 декабря Стэнли въ дѣйствительности уже находился на берегу озера Альбертъ-Ніянзы.
Начиная отъ устья рѣки Арухвими въ Конго, гдѣ почва имѣетъ возвышенія надъ уровнемъ моря только 420 метровъ, отрядъ Стэнли, постепенно поднимаясь къ раздѣлу водъ между двумя великими бассейнами, вступалъ все выше и выше на незамѣтно слѣдующія одна надъ другой огромныя ступени лѣстницы или террасы, такъ что на томъ мѣстѣ, гдѣ впервые стало видно озеро Альберта, почва находится уже на 1,550 метровъ надъ морскимъ уровнемъ. Съ возвышенности, которой достигъ отрядъ Стэнли, поверхность озера Альбертъ-Ніянза представлялась, на глубинѣ 875 метровъ, безбрежная, съ громаднымъ пространствомъ видимой сверху края его котловины.) Черезъ озеро Альберта, какъ извѣстно, проходитъ Бѣлый Нилъ.
Отрядъ спустился гуськомъ съ возвышенности въ долину и расположился невдалекѣ селеній Кавалли и Каконго. Здѣсь Стэнли вмѣстѣ съ своими спутниками, Стэрсомъ и Джеффсономъ, обсудили, что дѣлать далѣе. Не стоитъ разсказывать о тѣхъ соображеніяхъ, вслѣдствіе которыхъ рѣшено было возвратиться къ Ибуири и взять въ Киленгѣ лодку, вмѣстѣ съ капитаномъ Нельсономъ и докторомъ Наркомъ, а затѣмъ пустить на собранной лодкѣ маленькій отрядъ на сѣверный берегъ озера, на поиски за Эмивокъ, такъ какъ Ваделаи, гдѣ онъ долженъ былъ находиться, лежитъ на Бѣломъ Нилѣ, недалеко отъ выхода рѣки изъ озера. Главный отрядъ, между тѣмъ, сталъ бы лагеремъ на южномъ берегу озера, на который его привела линія пройденнаго пути.
По поводу возвращенія къ Ибуири, гдѣ Стэнли построилъ фортъ Бодо, слѣдуетъ упомянуть, что вся окрестная территорія населена народомъ очень вязкаго, роста, въ среднемъ аршинъ около двухъ, но хорошо сложеннымъ. Замѣчательно, что еще 2 т. лѣтъ тому назадъ Геродотъ писалъ о карликахъ, обитающихъ внутри Африки. Эти карлики замѣчательно ловки въ лазаніи по деревьямъ, очень мужественны и хитры. Цвѣтъ ихъ кожи изжелта-темный. Ловкость ихъ на охотѣ, въ бѣгѣ, въ бросаніи копья превосходитъ все, что можно себѣ представить. Народъ этотъ (первоначально открытый д-ромъ Швейнфуртомъ на югѣ рѣки Уэлле) въ разныхъ мѣстностяхъ носитъ разныя названія. На Арухвими онъ называется Вамбуты.
Въ теченіе первыхъ мѣсяцевъ 1888 г. весь планъ Стэнли былъ исполинъ: докторъ и офицеры были взяты, а также лодка, Стэнли былъ болѣнъ и выздоровѣлъ, населеніе уже встрѣчало его дружественно, отрядъ тѣлъ припасовъ въ изобиліи. Къ озеру онъ возвратился 21 апрѣля. Здѣсь Стэнли узналъ, что нѣсколько времени тому назадъ, пріѣзжалъ въ Кавалли съ сѣвера нѣкій бѣлый и оставилъ у владѣтеля Кавалли пакетъ, для передачи другому бѣлому, «тому, который придетъ съ запада». Дикіе размазали при этомъ о какихъ-то колоссальныхъ лодкахъ, которыя приходили сюда по озеру и принадлежали тому «бѣлому».
Въ пакетѣ оказалось слѣдующее письмо: «На палубѣ „Хедива“, 26 марта 1888 г. Господину Стэнли, командующему экспедиціею помощи. Вслѣдствіе слуха между туземцами о большомъ караванѣ, идущемъ съ запада подъ начальствомъ бѣлыхъ, я прибылъ на пароходѣ къ южной оконечности Нігазы. Но я не могъ ничего узнать здѣсь отъ туземцевъ, которые находятся въ войнѣ съ Кабарегой, царемъ Уніоро, и всѣхъ иностранцевъ принимаютъ за него. Затѣмъ, однако же, нѣсколько позднѣе, я узналъ отъ Мого, одного изъ союзныхъ со мною вождей, что жена вождя Ніямъ-Сассіе видѣла бѣлыхъ и ихъ караванъ въ странѣ вождя Мазамбони, и не сомнѣваюсь, что здѣсь рѣчь о васъ, и что мы вскорѣ увидимся. Письмо это поручаю вождю Кавалли, для немедленной вамъ передачи, по вашемъ прибытіи къ озеру, и счастливъ, что вы здѣсь. Прошу васъ стать лагеремъ, пока я буду имѣть возможность вступить въ сообщеніе съ вами. Остаюсь вашъ преданный Докторъ Эминъ».
Эминъ-паша оказывался живымъ! Къ сѣверу озера отправленъ былъ малый, вооруженный отрядъ съ Джеффсономъ, на собранной лодкѣ; Стэнли расположился на южномъ берегу. Черезъ пять дней на озерѣ показался пароходъ и на немъ — бѣлые; это были Эминъ-паша и капитанъ Казати. Грохотъ ружей, крики радости и бѣшеныя пляски негровъ Стэнли привѣтствовали прибывшихъ. Это происходило 29 апрѣля 1888 года.
Въ продолженіе уже 6 лѣтъ Эминъ-паша и капитанъ Казати жили внѣ европейскаго общества; въ теченіе двухъ лѣтъ они ожидали помощи, за которой поѣхалъ въ Европу д-ръ Юнкеръ. Въ эти послѣдніе годы Эминъ отражалъ нападенія махдистовъ, возмущенія негровъ племени Бори, боролся съ ослушаніемъ и интригами въ своемъ собственномъ войскѣ и своей администраціи, долженъ былъ стараться о прокормленіи 8 т. душъ, съ женщинами и дѣтьми. Казати находился въ королевствѣ Уніоро, у Кабареги. Кабарега, узнавъ, что ожидается европейская экспедиція съ запада, велѣлъ связать Казати и выслалъ его въ отдаленный округъ съ приказаніемъ убить его по прибытіи туда. Но Казати вырвался на пути, восемь дней скитался, нашелъ на озерѣ лодку, послалъ на ней человѣка съ порученіемъ къ Эмину, который пріѣхалъ на пароходѣ и взялъ его съ собой. Всего нѣсколько недѣль до прибытія Стэнли Казати и Эминъ соединились.
У Эмина оказались слѣдующія обстоятельства: онъ имѣлъ еще 1,500 солдатъ опытныхъ, вооруженныхъ, раздѣленныхъ на два батальона; «занималъ» онъ еще 14 постовъ вдоль Нила и озера. Когда Стэнли спросилъ его, уѣдетъ ли онъ съ приспѣвшимъ къ нему изъ такого далека отрядомъ помощи, Эминъ-паша заколебался. Онъ разсказалъ, что изъ его людей расположены оставить область собственно только уроженцы Египта, которыхъ всего 100 человѣкъ, не считая семействъ. Что касалось остальныхъ, тоннѣ жилось на мѣстѣ очень хорошо и они стали бы роптать, если бы Эминъ захотѣлъ выводить ихъ. Наконецъ, относительно себя самого Эминъ отозвался, что не можетъ такъ вдругъ рѣшиться оставить своихъ людей, что ему нужно узнать мнѣнія офицеровъ, — однимъ словомъ, просилъ отсрочки для своего рѣшенія. Стэнли согласился на это, но не могъ оставить на долгое время безъ помощи ту часть своего отряда, которой онъ велѣлъ ждать себя далеко въ тылу, подъ начальствомъ майора Бартльлота. Просимою Эминомъ отсрочкой онъ рѣшилъ воспользоваться, чтобы возвратиться къ своему арріергарду и привести его съ собой, опять къ Эмину, захвативъ и оставленные на пути патроны, вещи, а также больныхъ. У Эмина Стэнли прогостилъ 25 дней, а 25 мая двинулся снова на западъ, къ Лмбуѣ, черезъ безконечный лѣсъ.
Между тѣмъ, въ лагерѣ, оставленномъ въ Ямбуѣ, дѣла приняли оборотъ неблагопріятный. Начальникомъ былъ майоръ Бартльлотъ, человѣкъ молодой, нетерпѣливый и недостаточно предусмотрительный. Съ нимъ были еще четыре европейца: Розъ-Тропъ, Уордъ, Джемисонъ и Бонни, и отрядъ въ 257 суданцевъ и занзибарцевъ. Отряду приказано было ожидать прибытіи изъ Леопольдвилля пароходовъ, оставленныхъ на Stanley Pool, съ людьми и вещами, а также Типпо-Типа съ дополнительнымъ отрядомъ носильщиковъ, съ которымъ пароходы соединились бы у Stanley Falls. Въ случаѣ же если бы Типпо-Типъ не прислалъ носильщиковъ, то Бартльлотъ долженъ былъ выступить и безъ нихъ, въ направленіи, по которому пошелъ Стэнли, обѣщавшій вернуться и встрѣтить его на пути.
Но майоръ цѣлый годъ прождалъ Типпо-Типа и не двинулся по слѣдами Стэнли, а, сверхъ того, своею запальчивостью и крайнею строгостью возстановилъ противъ себя и собственный отрядъ. Долговременная стоянка въ нездоровой мѣстности вызвала лихорадки и кровавый поносъ; подъ конецъ изъ 257 человѣкъ уцѣлѣли только 145, въ томъ числѣ всѣ европейцы. Въ маѣ 1888 г. къ Ямбуѣ пришли два парохода, принадлежащіе администраціи Конго, и лагерь Бартльлота оказался въ самомъ плачевномъ положеніи, между тѣмъ какъ сосѣдній, арабскій, постъ жилъ въ удовлетворительныхъ условіяхъ.,
Когда, наконецъ, 4 іюня 1888 г. прибылъ Тиипо-Типъ съ 400 носилъщиками, Бартльлотъ рѣшился идти на востокъ, но въ отрядѣ уже былъ заговоръ, который не вспыхнулъ только благодаря энергіи и авторитету Типпо-Типа. Отрядъ выступилъ изъ Ямбуи 11 іюня 1888 г., но Бартльлотъ вскорѣ сдалъ командованіе Бонни, а самъ отправился къ Stanley Falls, для совѣщанія съ тамошними европейцами и возвратившимся туда Типпо-Типомъ. Только черезъ мѣсяцъ, 18 іюля, Бартльлотъ догналъ свой отрядъ на Арухвими въ Баналіи. Пріѣздъ его, по обычаю негровъ, праздновался пѣніемъ и плясками. Но Бартльлотъ велѣлъ прекратить этотъ шумъ; когда же послѣ ночи пѣніе возобновилось, Бартльлотъ выбѣжалъ изъ палатки и, набросившись на одну негритянку, сталъ ей угрожать. Въ эту минуту раздался выстрѣлъ и майоръ упалъ мертвымъ.
Черезъ мѣсяцъ, именно 16 августа 1888 г., къ Баналіи уже подошелъ Стэнли, съ востока; его путь продолжался 82 дня. Въ лагерѣ онъ засталъ изъ европейцевъ одного Бонни; Бартльлотъ съ Джемисономъ умерли, другіе двое уѣхали. Людей, способныхъ слѣдовать на востокъ, въ Баналіи оставалось всего 52. Въ самый день своего прихода въ Баналію Стэнли отправилъ да Stanley Falls свои письма въ Европу и, между прочимъ, то письмо къ Типпо-Типу, о которомъ дана была телеграмма изъ Бомы въ Лондонъ и Брюссель, какъ было разсказано выше. Стэнли извѣщалъ Типпо-Типа о своемъ свиданіи съ Эминомъ и о своемъ намѣреніи возвратиться къ нему, и лвалъ Типпо-Типа съ собою. Но тотъ отказался, ссылаясь на недостатокъ къ носильщикахъ. Тогда Стэнли 1 сентября выступилъ въ обратный походъ на востокъ, къ Эмину, съ отрядомъ изъ людей, найденныхъ въ Баналіи, изъ сопровождавшихъ самого Стэнли и изъ вновь имъ набранныхъ людей, всего около 350 человѣкъ, захвативъ и всѣ грузы.
Этотъ вторичный походъ на востокъ продолжался болѣе 4 мѣсяцевъ. Когда онъ вступилъ въ пустыню, то припасы почти истощились. Отрядъ долженъ былъ остановиться, выславъ часть людей на фуражировку; наконецъ, самъ Стэнли долженъ былъ отправиться на розыски тѣхъ людей и подогналъ ихъ скорѣе. На этой стоянкѣ 21 чел. умерли отъ истощенія. Переправа на правый берегъ рѣки Арухвими (Ихуру, таково названіе ея верховья) совершилось 19 декабря и Стэнли пришелъ къ форту Бодо, гдѣ нашелъ и взялъ съ собой лейтенантовъ Стэрса и Нельсона и д-ра Парка съ ихъ 50 солдатами. Но въ Бодо не приходило никакихъ слуховъ о Джеффсонѣ, оставшейся у Эмина. Наконецъ, 16 января 1889 года Стэнли со всѣмъ отрядомъ подошелъ снова къ оверу Альбертъ-Ніянза.
И такъ, этотъ поистинѣ желѣзный человѣкъ, пришедшій теперь къ озеру, въ третій разъ послѣ перваго своего выхода изъ Ямбуи, 28 іюня 1887 года, совершилъ за это время слѣдующія путешествія: изъ Ямбуи къ Альбертъ-Ніянвѣ, назадъ — къ форту Бодо; оттуда опять къ озеру, отъ озера на западъ, къ Баналіи, а изъ Баналіи снова къ озеру. Все это вмѣстѣ составляло 402 дня самаго тяжкаго пути. Оставивъ Эмина, Стэнли ушелъ съ озера въ маѣ 1888 г., теперь онъ возвратился туда въ январѣ 1889 года, совершенно не зная, что произошло съ Эминомъ въ его отсутствіе.
VIII.
правитьВыше сказано, что у Эмина оставалось около 1,500 солдатъ, вооруженныхъ ружьями, и что оффиціально онъ «занималъ» отъ имени египетскаго правительства 14 постовъ въ экваторіальной провинціи. Въ августѣ 1888 г., въ то время, какъ Эминъ-паша совершалъ поѣздку съ Джеффсономъ по Нилу, въ сѣверныхъ постахъ вспыхнулъ бунтъ. Одинъ изъ офицеровъ сѣвернаго батальона, Абдулъ-Вааль-эффенди, внушалъ солдатамъ, что Стэнли, котораго возвращеніе ожидалось, имѣетъ порученіе отъ англійскаго правительства вывести всѣхъ египтянъ и суданцевъ отряда, съ ихъ семьями, въ Занзибаръ для обращенія ихъ въ рабство. Когда Эминъ-паша и Джеффсонъ появились въ постъ Дуфиле, они были схвачены мятежниками и посажены въ тюрьму.
Затѣмъ мятежные офицеры собрали другихъ офицеровъ, которые, подвергшись угрозамъ и насиліямъ, пристали къ бунту. Рѣшено было, что Эминъ-паша, а также преданные ему офицеры лишаются должностей. Быть можетъ, Эмина и убили бы, но боялись солдатъ, которые громко заявляли, что не позволятъ посягнуть на его жизнь. Въ теченіе сентября и половины октября 1888 г. не произошло ничего новаго, только Джеффсона выпустили изъ заключенія, съ тѣмъ, однако, чтобы онъ не уѣзжалъ изъ Дуфиле.
Въ половинѣ октября въ Дуфиле узнали, что въ Ладо прибылъ махдистскій отрядъ, силою въ 1½ тысячи чел., подъ начальствомъ Омара-Салеха, на трехъ пароходахъ и девяти баркахъ. Дѣйствительно, въ Дуфиле явились три дервиша съ письмомъ къ Эмину-пашѣ, подписаннымъ такъ: «Омаръ-Салехъ, генералъ махди, Могамеду Эмину, муширу экваторіальной провинціи». Начало письма было слѣдующее: «Весь Суданъ подвластенъ махди. Кто ему противится, тотъ погибаетъ. Вся страна подъ властью защитниковъ проповѣданнаго пророкомъ Бога. Побѣда всегда будетъ съ ними. Такъ написано въ Коранѣ». Это было приглашеніе Эмину покориться.
Но Эминъ сидѣлъ въ тюрьмѣ, а возмутившіеся его офицеры велѣлъ просто умертвить дервишей, принесшихъ приглашеніе. Тогда Омаръ-Салехъ атаковалъ и взялъ постъ Режабъ, причемъ египтяне лишились 5 офицеровъ и многихъ солдатъ. Затѣмъ возстало противъ египтянъ негритянское племя Бори и соединилось съ махдистами. Ужасъ охватилъ гарнизоны, состоявшіе изъ людей семейныхъ. Съ постовъ Бэдени, Кири и Мугги солдаты и офицеры бѣжали съ женщинами и дѣтьми. Никакого общаго командованія у египтянъ не было, такъ какъ Эминъ-паша и Джеффсонъ содержались бунтовщиками въ Дуфиле, стало быть, и отпора не могло бытъ. Однако, офицеры попытались возвратить постъ Режабъ 15 ноября, но были отбиты, съ потерею 6 изъ главныхъ офицеровъ. Страхъ усилился и, подъ вліяніемъ его, Эмина и Джеффсона освободили и отправили въ Ваделаи. Между тѣмъ, махдисты подступили 25 ноября къ Дуфиле, гдѣ теперь находилось 500 египетскихъ и суданскихъ солдатъ подъ начальствомъ Селина-бея, старшаго изъ офицеровъ Эмина. Селимъ отбросилъ махдистовъ, нанеся имъ потерю въ 250 убитыхъ. Джеффсонъ, въ своихъ письмахъ къ Стэнли, которыя тотъ получилъ только въ январѣ 1889 г., разсказывая о томъ, что происходило, всю надежду возлагалъ на скорый приходъ Стэнли, такъ какъ Эминъ, хотя и возвращенный въ Ваделаи на свободу, ничего не могъ сдѣлать, потерявъ авторитетъ.
Когда Стэнли 16 января 1889 г. прибылъ снова къ югу озера Альберть-Ньянза и прочелъ письмо Джеффсона, то постарался завязать самыя дружественныя сношенія съ окрестнымъ негритянскимъ населеніемъ. Въ Джеффсону онъ писалъ 18 января, между прочимъ: «Письма ваши я прочиталъ полдюжины разъ и поочередно мѣнялъ свое мнѣніе о васъ. Вы мнѣ представлялись то махдистомъ, то арабистомъ, то эминистомъ; посмотрю. Но теперь вотъ что — не упрямьтесь, а слушайтесь: съ Божіею помощью, все пойдетъ хорошо. Пашѣ (т.-е. Эмину) я хочу оказать всякую помощь, но пусть же онъ облегчитъ мнѣ сдѣлать это и имѣетъ ко мнѣ довѣріе. Хочетъ онъ выйти изъ затрудненій, я ему преданнѣйшій слуга и другъ; но если онъ станетъ опять колебаться, я самъ попаду въ неувѣренность и сомнѣніе, что дѣлать. Я берусь спасти хоть полдюжину пашей, но только съ тѣмъ, чтобы они согласились быть спасенными. Пойду къ пашѣ на колѣняхъ умолять, чтобы онъ былъ благоразуменъ для собственной пользы. Во всемъ остальномъ онъ достаточно остороженъ, только не въ своемъ личномъ дѣдѣ, мнѣ кажется… Комитетъ мнѣ сказалъ: доставьте къ Эмину-пашѣ эти разные снаряды, они дадутъ ему возможность открыть себѣ путь, а если онъ желаетъ оставаться, то пригодятся ему на мѣстѣ. Хедивъ говорилъ то же самое и прибавилъ: „если наша и его офицеры желаютъ остаться, то сдѣлаютъ это уже подъ своею отвѣтственностью“. Сэръ Эвелинъ Бэрингъ повторилъ то же весьма ясно и рѣшительно. И вотъ, я пришелъ, совершивъ 6½ верстъ пути, принося съ собой послѣдній шансъ помощи, на какой онъ можетъ разсчитывать. Пусть же онъ воспользуется этимъ, такъ какъ ему разрѣшено; все свое умѣнье и энергію я посвящу на то, чтобы вывести его изъ затрудненій. По пусть будетъ конецъ нерѣшительности: пусть онъ скажетъ положительное да или нѣтъ…»
Въ началѣ февраля 1889 г. Стэнли написалъ самому Эмину и черезъ 10 дней получилъ въ отвѣтъ, что Эминъ-паша съ 12 офицерами и первымъ эшелономъ солдатъ, желающихъ оставить область, прибылъ въ Нсабе на двухъ пароходахъ и придетъ къ Стэнли со всѣми своими людьми. Дѣйствительно, 17 февраля Эминъ-паша, сопровождаемый капитаномъ Назати, аптекаремъ Витю-Хассаномъ, Селимомъ-беемъ, защитникомъ Дуфиле, и еще 6 офицерами, всѣ въ полной формѣ, и съ конвоемъ Изъ 65 солдатъ я слугъ, высадились на берегъ и поднялись на возвышенность, гдѣ ихъ ожидалъ Стэнли въ своемъ лагерѣ. На общемъ совѣтѣ, Составленномъ изъ бѣлыхъ, рѣшено было оставить экваторіальную область, о чемъ увѣдомить всѣ посты, дабы дать время всѣмъ желающимъ присоединиться къ экспедиціи, на что было признано достаточнымъ одного мѣсяца.
Въ дѣйствительности Эминъ-паша еще, все-таки, колебался, надѣясь, что солдаты и офицеры, испуганные махдистами, теперь по приходѣ Стэнли окончательно покорятся вновь пашѣ и останутся вѣрными. Но только что Селимъ-бей оставилъ Ваделаи, какъ тамъ произошло новое возмущеніе, Селимъ былъ провозглашенъ отрѣшеннымъ и замѣненъ однимъ изъ враговъ Эмина. Посланецъ съ этою вѣстью побудилъ Эмина къ окончательному рѣшенію соединиться со Стэнли въ его лагерѣ и оставить съ нимъ страну. Въ виду условленнаго на общемъ совѣтѣ мѣсячнаго срока для сбора всѣхъ вѣрныхъ солдатъ, постановлено было, что не позже чѣмъ черезъ 6 недѣль, а именно 10 апрѣля, весь отрядъ выступитъ въ путь въ Занзибару.
Эминъ остался у Стэнли, а Селимъ-бей отправился для, организація транспортовъ тѣхъ людей, которые пожелали бы сопровождать своего губернатора. Но вскорѣ Эминъ, получивъ извѣстіе отъ одного изъ участниковъ бунта, съ изъявленіемъ покорности и надеждою, что Эминъ возстановитъ египетскую власть во всей области, сталъ упрашивать Стэнли объ отсрочкѣ выхода еще на три мѣсяца, для того, чтобы всѣ оставшіеся вѣрными могли сосредоточиться у селенія Кавалли, гдѣ находился лагерь Стэнли. Эминъ смотрѣлъ на своихъ бунтовщиковъ какъ на заблудшихъ; ему жаль было ихъ покинуть, онъ ставилъ Стэнли вопросъ: не будетъ ли имъ, Эминомъ, нарушено обѣщаніе, данное славному и почитаемому имъ Гордону — сражаться въ Суданѣ до послѣдней капли крови за дѣло цивилизаціи и прогресса? Капитанъ Казати также говорилъ о долгѣ и т. д.
Тогда Стэнли созвалъ вновь совѣтъ, въ присутствіи Эмина, и въ длинной рѣчи разсказалъ все дѣло «оказанія Эмину помощи» (Emin-pasha-Relief)" въ главныхъ его перипетіяхъ, упомянулъ о прежней отсрочкѣ, принудившей его совершить лишнее 9-ти мѣсячное путешествіе. «Когда, годъ тому назадъ, — говорилъ онъ, — мы, послѣ столькихъ трудовъ, прибыли сюда, мы полагали, что найдемъ людей, которые только о томъ и думаютъ, какъ бы имъ вырваться изъ Африки; оказалось, что, кромѣ нѣсколькихъ гражданскихъ чиновниковъ, никто и не желалъ этого… Теперь мы не нашли здѣсь ни войска, ни власти, а только безоружныхъ людей съ женщинами и дѣтьми; насъ просили о срокѣ — мы дали его до 10 апрѣля. Но Селимъ, который долженъ бы уже быть здѣсь, все еще находится въ Вадедаи и желаетъ, кромѣ вѣрныхъ солдатъ, привести къ намъ еще 10 офицеровъ и отъ 600 до 700 солдатъ, участвовавшихъ въ бунтѣ… До какъ знать, не попытаются ли они просто отнять у насъ наши военные припасы? Спрашиваю васъ, джентльмены, неужели будетъ дѣдомъ милосердія оставаться здѣсь долѣе 10 апрѣля?»
Офицеры Станли, одинъ за другимъ, отвѣтили: «нѣтъ». Тогда Станли сказалъ Эмину:
— Паша, вотъ мое рѣшеніе — 10 апрѣля мы выступаемъ.
— На душу и совѣсть вашу, джентльмены, — спросилъ тогда Эминъ, — если мои люди не поспѣютъ сюда къ 10 апрѣля, оправдаете ли вы меня, что я ихъ покинулъ?
— Безусловно, несомнѣнно, — отвѣтили англичане.
Впослѣдствіи, когда Эминъ сталъ опять колебаться, Станли велѣлъ собрать всѣхъ солдатъ Эмина; собравшихся Станли пригласилъ стать въ рядъ, если они желаютъ идти съ нимъ. Всѣ стали, кромѣ одного слуги. Прочіе, ослушавшіеся и не собравшіеся, были наказаны и остались связанными. Въ лагерѣ Стэнли въ это время находились: 550 его людей, 660 людей Эмина (въ томъ числѣ мужчинъ взрослыхъ только 220) и туземцевъ-носильщиковъ 350, всего 1,500 человѣкъ.
Какъ было сказано, такъ и сдѣлано: 10 апрѣля 1889 года лагерь при Кавалли былъ снятъ и направился на Моаамбони, съ множествомъ женщинъ и дѣтей, ведя за собой нѣкоторое количество скота. Вдругъ Стэнли заболѣлъ, и довольно опасно, но, благодаря д-ру Парку, поправился къ маю. Въ это время среди людей Эмина произошло уже нѣсколько бунтовъ, изъ которыхъ, впрочемъ, только одинъ имѣлъ характеръ серьезный. Зачинщикомъ его былъ одинъ невольникъ, получившій свободу. Станли тотчасъ собралъ военный судъ и казнилъ виновника. Съ тѣхъ поръ дисциплина не нарушалась.
Отрядъ избѣгалъ лѣсовъ, опасаясь недостатка въ продовольствіи для столькихъ людей. Направленіе, было взято къ озеру Мута-Нзиге, лежащему къ югу отъ Альбертъ-Ніянзы, но нѣсколько восточнѣе; оттуда пошли на юго-западъ, къ южному берегу озера Викторія-Ніянза; словомъ, шли по дорогѣ Спика. Вся страна, до перваго изъ названныхъ озеръ, повиновалась съ недавняго времени Вабарегѣ, грозному царю Уніоро. Отряду пришлось вступить въ нѣсколько схватокъ съ племенемъ Ваніоро, затѣмъ переправиться черезъ рѣку Семлики, слѣдуя по ея долинѣ, надъ которою съ западной стороны идетъ уступами плоская возвышенность, гдѣ самая высокая гора Рувензори имѣетъ высоту до 16 т. футовъ и называется «царемъ тумановъ». Еще Геродотъ писалъ, что въ Африкѣ, на степями, лежатъ нѣсколько внутреннихъ морей соединенныхъ рѣками, а за ними возвышается хребетъ Лунныхъ горъ.
Этотъ хребетъ новѣйшіе изслѣдователи видѣли сперва въ томъ, гдѣ возвышаются, горы Кенія и Килиманджаро; но ещё Спикъ угадалъ, что должна быть другая цѣнъ за Мута-Нзиге, и что подъ названіемъ Лунныхъ горъ правильнѣе будетъ разумѣть ту, западную цѣпь. И вотъ отрядъ Стэнли увидѣлъ этотъ хребетъ; нѣкоторые пробовали подниматься на тѣ горы. Въ началѣ іюля отрядъ прибылъ въ Кативе, гдѣ находятся соляныя залежи, снабжающія солью всѣ окрестныя страны. Вблизи Кативе Стэнли убѣдился, что рѣка Семлики истекаетъ изъ Мута-Нзиге, а такъ какъ впадаетъ она въ Альбертъ-Ніянзу, черезъ которое проходитъ Нилъ изъ Викторія-Ніянзы, то, слѣдовательно, Мута-Нзиге принадлежитъ также къ системѣ источниковъ Нила.
Обогнувъ Мута-Нзиге съ сѣвера, отрядъ проходилъ черезъ области Увонгора, Торо, Ухаяма и Уніямпака, гдѣ Стэнли бывалъ еще въ 1876 г. и теперь нашелъ своего знакомаго вождя. Негритянская раса здѣсь красива. Когда отрядъ отдѣлился отъ озера, путь, пройденный имъ отъ Кавалли, составлялъ уже около 900 верстъ. Отрядъ подвигался далѣе по возвышенной плоскости, надъ которой господствовалъ хребетъ горъ, высотою примѣрно въ 10—13 тыс. фут. Вступивъ въ долину Анкори, отрядъ повстрѣчался съ холодными вѣтрами, отъ которыхъ много людей, въ томъ числѣ Эминъ и Казати, простудились. Египтяне, страдавшіе отъ поноса и лихорадокъ, просто ложились на пути, завернувшись въ одѣяла, и если не были замѣчены, то такъ и оставались, на произволъ туземцевъ, хотя не враждебныхъ, но говорящихъ языкомъ непонятнымъ для тѣхъ больныхъ.
Впадающая въ озеро Викторія-Ніянза рѣка Кагера была перейдена 1 августа 1889 г.; она протекаетъ изъ цѣлаго ряда меленькихъ озеръ. Здѣсь, въ мѣстности Кафурро, отрядъ былъ гостепріимно угощаемъ царькомъ Руманика, помнившимъ Стэнли съ 1877 года. Его владѣніе называется Карагле и составляетъ плодородную область. Придя къ берегу Викторія-Ніянзы, Стэнли нѣсколько исправилъ показанное на картѣ его очертаніе, проведенное Спикомъ и Грантомъ, такъ какъ за линіей берега оказалось еще значительное пространство воды; за берегъ были приняты островки и самъ Стэнли впалъ въ эту ошибку, объѣзжая озеро въ 1876 г.
Недалеко отъ этого мѣста 28 августа передъ отрядомъ изъ-за листьевъ банановыхъ деревьевъ вдругъ блеснулъ крестъ; это была Мсалала — резиденція англійскихъ миссіонеровъ. Здѣсь отрядъ провелъ три недѣли. Тутъ собраны были и ожидали уже около 1½ лѣтъ всякіе припасы, присланные комитетомъ Emin-pasha-Relief-Association. Надо было устроить транспортированіе ихъ далѣе. Здѣсь европейцы нашли и множество писемъ. Извѣстій изъ Европы Эминъ-паша и Казати не получали съ января 1888 г., а Стэнли — съ іюня 1887 г. Отсюда былъ отправленъ посланецъ съ письмомъ въ Занзибаръ, куда онъ прибылъ 2 ноября 1889 г., вслѣдъ зачѣмъ полетѣла телеграмма въ Европу.
Но мы еще не окончили маршрута Стэнли. Отдохнувшій отрядъ его выступилъ изъ Мсалалы 16 сентября, обычнымъ путемъ тамошнихъ каравановъ, на Усугуму, Илыору и Мпуапва. Однако, на этомъ пути Стэнли совершенно неожиданно встрѣтилъ затрудненія. Отрядъ тащилъ за собой много больныхъ, а по дорогѣ ему пришлось въ теченіе 4 рей отбиваться все время отъ нападеній туземцевъ, которыхъ было перебито огромное шло. Только черезъ 55 дней но оставленіи Мсалалы отрядъ достигъ Мпуамивы. Со времени выхода изъ Кавалли прошло уже 188 дней. Изъ Кавалли отрядъ вышелъ въ составѣ 1,500 душъ; теперь оставалось лишь около 750 — ровно половина. Остальные остались на пути, и самое ихъ кисло свидѣтельствуетъ о перенесеннымъ лишеніяхъ, трудахъ и болѣзняхъ. Въ Мпуамиву прибыли 11 ноября.
Въ Занзибарѣ уже 9 дней раньше знали о приближеніи отряда Стэнли. Въ Богамойо, насупротивъ острова Занзибара, дѣйствовалъ нѣмецъ — майоръ Виссманъ, извѣстный путешественникъ, присланный германскимъ правительствомъ въ новыя владѣнія Германіи на восточно-африканскомъ берегу. Виссманъ и корреспондентъ газеты New-York Herald Стивенсъ организовали транспортъ припасовъ на встрѣчу отряду и отправились сами съ этимъ транспортомъ. 30 ноября 1889 года, въ Мсуѣ, отрядъ встрѣтился съ этимъ транспортомъ.
Цѣль была достигнута. «Чувствую облегченіе, — пишетъ Стэнли изъ Мсуи, — испытываю чувство рабочаго, когда онъ идетъ домой въ субботу вечеромъ, окончивъ свой трудъ, съ заработкомъ въ карманѣ, въ веселомъ настроеніи, думая, что завтра — воскресенье, день отдыха».
Оставались пять переходовъ: Мбугани, Кибіо, Кингани и 5 декабря 1889 года путники могли воскликнуть, подобно сподвижникамъ Кренаронтъ: море, море! Изъ-за садовъ города Богамойо (католической миссіи) уроженцы занзибарскаго берега въ отрядѣ Стэнли, двигаясь впередъ съ лихорадочною поспѣшностью, увидали блескъ Тихаго океана. Они пришли.
Въ Богамойо отряду была устроена торжественная встрѣча, Городъ убрался флагами, украсился тріумфальными арками по всѣмъ улицамъ. Все европейское населеніе и множество арабовъ изъ Занзибара пришли на встрѣчу. Германское войско Виссмана стояло рядами, подъ ружьемъ. Присутствовали и европейскіе консулы, которые передали Стэнли поздравительныя телеграммы царствующихъ особъ, министровъ, муниципалитетовъ, ученыхъ обществъ разныхъ странъ Европы.
Виссманъ выслалъ на встрѣчу Стэнли и Эмина лошадей; они вступили въ Богамойо верхомъ, блѣдные и изможденные, покрытые пылью. На встрѣчу имъ народъ махалъ пальмовыми вѣтвями, заиграли трубы, германская артиллерія и канонирки въ портѣ салютовали выстрѣлами. Стэнли привезъ Эмина.
Такъ завершилась та великая современная экспедиція, въ сравненіи съ которою, по пройденнымъ разстояніямъ, по энергіи ума и по плодотворности для науки, представляется блѣдною Одиссея, приписанная славному пѣвцу эллинскаго бытоваго, почти до-историческаго эпоса.