Род (грамматический), особая грамматич. категория, свойственная многим языкам, но особенно полно и четко проведенная в семье индо-европейских (см.). Она распределяет имена существительные, прилагательные и личные местоимения либо в зависимости от формальных признаков (суффиксы, флексии), либо на основании значения, по различным Р., б. ч. мужскому и женскому (не всегда совпадающим с физическим полом живых существ), а также (в индо-европ. семье) т. и. среднему (букв, «никоторый Р.» — genus neutrum), возникшему, несомненно, позже на основе уже существовавших мужского и женского Р.; к среднему Р. были отнесены, напр., названия детенышей, людских и животных, остатки чего сохраняются и теперь в славянских языках: дитя в русском, теля, порося в украинском. Языки семитические (см.) и хамитские (см.) различают лишь мужской и женский Р.
Свойство языков распределять понятия по двум или трем Р. роднится психологически, с одной стороны, со стремлением (сохранившимся, напр,, в русском яз.) дифференцировать формально (в именит. и винит. падежах един. числа м. Р.) названия лиц (одушевленных) и предметов (неодушевленных): «я вижу этого человека и этот дом»; с другой стороны, оно роднится со стремлением, наблюдаемым, напр., у американских индийцев (в языке ирокезов), распределять названия лиц и существ, живых или мифических, и вообще предметов — на категории высших и низших, к первым относятся, напр., имена богов, духов и мужчин, а ко вторым—женщины, дети и все прочее.
Для обозначения животных разного пола еще в индо-евр. праязыке существовал ряд отдельных слов (часто разного корня) для м. и ж. Р., что наблюдается и теперь: бык—корова (der Stier — die Kuh), жеребец—кобыла (der Hengst — die Stute), мужчина—женщина, муж—жена (der Mann — die Frau). Такие слова и их падежные формы могли влиять на установление соответствующих категорий Р. и в цругих понятиях-словах. Однако, нельзя утверждать, как это предполагали раньше, будто примитивно мысливший человек действительно усматривал наличность половых признаков даже в неодушевленных предметах. Зато в поэзии, в мифотворчестве граммат. Р. благоприятствует отнесению олицетворяемого понятия к определенному Р. (луна, ночь, заря, месяц, ветер и т. д.). Особенно четко дифференциация была проведена в индо-евр. праязыке среди именных основ, оканчивавшихся на-о. Имена м. Р. имели в ед. ч. в им. пад. — os, а в вин, — от, с которым совпадали им. и вин. п. ед. ч. среднего Р. Во множ. числе эти имена ср. Р. принимали в им. и вин. п. окончание-а, сближаясь с формой именит. над. ед. ч. женск. Р. тем на а. В остальных падежах ср. Р. совпадал с м. Р. В современных жнвых языках п теперь часто определенный именной суффикс обязательно подводит пмя под определенный Р.: напр., к ср. Р. относятся в слав. яз. имена на -ство, а в немецком уменьшительные на -chen,-lein: das Mädchen, das Fräulein. Однако, в народных, не литературных говорах говорят die Fräulein, под влиянием основного die Frau. Такой случай, как das Weib (ср. Р.), можно сближать с нашим это бабьё, употребленным не в коллективном, а в индивидуальном значении. Вообще, категория граммат. Р. усложняет и без нужды отягощает языковый аппарат, и многие из индо-евр. языков начали ее сокращать или утрачивать; так, литовский яз. (см. XXVII, 244) утратил ср. Р., как утратили его французский и итальянский. Английский сохранил родовое различие лишь в местоимении: he, she, it (он, она, опо). Совсем утратили категорию Р. армянский (см.) и ново-персидский.
См.: W. Wundt, «Völkerpsychologie», II В., 2 Teil (Die Sprache), 4 Aufl., 1922. S. 15 — 24 (Artunterscheidungen der drei Nominalgenera); K. Brugmann, «Kurze vergleichende Grammatik der indogermanischen Sprachen», 1903, § 434—439; его же, «Grundriss der vergleichenden Grammatik», 2 Aufl., 1913, II B„ S. 82—109 (Die drei Nominalgenera); A. И. Томсон, «Происхождение форм им. и вин. падежей и грамматич. рода в индо-европ. праязыке» (Известия Академии Наук за 1913 г., отд. русск. яз. и словесности, стр. 148— 172).