Почвоведение, наука о почве. История ее может быть прослежена вплоть до V—IV в. до P. X., когда в Греции появились две работы одного и того же неизвестного автора, философа и врача: „О природе человеческого зародыша“ и „О болезнях IV“. Некоторые из установленных здесь положений сохраняли свою силу еще 200—150 лет тому назад. Не мало знаний о почве накоплено было земледельцем за время его тысячелетней работы. Часть их нашла себе место в трудах античных писателей: Гомера, Гезиода, Теофраста, Катона, Варона, Вергилия, Плиния, Колумеллы и др. Как комплекс сколько-нибудь приведенных в систему знаний, П. и позднее вело несамостоятельное существование, лишь отдельными своими фрагментами вкрапливаясь то в одну, то в другую науку. Очень рано во взглядах на почву наметилось два направления: одно исходило от связи почвы, гл. обр., с растением — земледельцы, позже агрономы, агрикультурхимики, ботаники, частью географы; другое основывалось на происхождении почвы из камня, горной породы — минералоги, геологи, современные агрогеологи. Первые от живого организма, от жизни спускались к почве, как к источнику и колыбели ее, как к промежуточному звену между миром организмов и миром неорганической, минеральной материи; вторые рассматривали почву, как нечто еще более мертвое, чем камень, как распавшиеся, разрушившиеся, „умершие“ минералы и горную породу. Во второй половине XVIII века яркими представителями обоих этих направлений были современники и соотечественники К. Линней и И. Валлериус. Для первого почва была, с одной стороны, простейшим телом, из которого произошли все минералы, первозданным „элементом (земля)“, с другой — „окаменелостью“; для Валлериуса и всех его позднейших последователей почва представлялась либо только опорой и защитой растения, либо еще и резервуаром питательных веществ или даже „желудком“ растений. И тут и там одинаково изучение почвы являлось не самоцелью, а лишь средством для других целей: для уразумения процессов образования горных пород — в одном случае, для установления научного представления о питании растений и культуре их — в другом. Центром, а не фоном только исследования, объектом особой, вполне самостоятельной естественно-исторической науки почва начала становиться лишь со времен В. В. Докучаева: он впервые посмотрел на нее, как на „самостоятельное тело с определенной физиономией, своим особенным происхождением и своими особенными, только ей принадлежащими свойствами“. До Докучаева каждый из исследователей понимал под „почвой“, лишь ту часть ее, которая его, как минералога, геолога, агронома и т. д., исключительно только и интересовала. Для Дэви, Тэера, Эйнгофа, Павлова почва сводилась почти к одному только перегною, гумусу ее, единственному, по их представлению, источнику питания растений; Либих и его школа перенесли центр интересов с органической части почвы на неорганическую, на „соли“ и „цеолиты“ почвы; Берендт и его последователи видели в почве только продукт распада былой и материал для будущей горной породы; наконец, современные коллоид-химики и коллоид-геологи все свое внимание фиксируют на одних только коллоидах почвы. Лишь у Докучаева данное им определение „почвы“ построено было на всей совокупности знаний о „наиболее типичных, наиболее распространенных и наиболее естественных представителях“ русских почв, особенно черноземе. Сколь ни естественен сам по себе путь установления понятия „почва“ при помощи всестороннего изучения ее наиболее типичных и неизмененных рукою человека представителей, огромная заслуга открытия этого пути принадлежит всецело Докучаеву. Почвовед-агроном всегда исходил из наиболее измененного культурою пахотного слоя, почвовед-геолог — от „почвы“, наиболее приближающейся к горной породе, наименее похожей на типичную почву. За самое последнее время взгляды Докучаева начали все более и более проникать в западно-европейскую науку. И там быстро возрастают нужда и интерес в обособлении П., как самостоятельной науки, но все попытки создания таковой до сего времени не увенчались еще успехом. В курсах Гильгарда, Раманна, Митчерлиха и др. содержится уже очень много элементов для будущей самодовлеющей науки о почве, но все еще пока не хватает самого существенного — того внутреннего цемента, того связующего начала, которое одно может превратить груду материала в стройное здание. Самым трудным представляется провести ту разграничительную линию, которая отделяет чистую естественно-научную дисциплину от прикладной, педологию от агрологии. Благодаря, гл. обр., работам русских почвоведов, является возможность уже в настоящее время наметить деление педологии на педогению, изучающую вопрос о происхождении почв, педологию в собственном смысле (педоморфологию и педофизиологию), педогеографию и педопалеонтологию. Что касается прикладного, сельскохозяйственного П., в центре его интересов стоят вопросы хозяйствен. ценности и оценки земель (почв), проблема дальнейшего постоянного увеличения земельной ценности (плодородия почв) путем исправления и улучшения почв, введения в культуру новых площадей, почти или вовсе лишенных до того какой-либо ценности. И здесь мы не можем еще пока с определенностью указать те формы, в которые выльется будущая агрология. — Важнейшая литература по П.: J. G. Vallerii, „Agriculturae fundamenta chemica“ (Holmiae, 1761; есть нем. и франц. переводы); А. Тэер, „Основания рационального сельского хозяйства“ (1830—1835); Ю. Либих, „Письма о химии“ (1847); его же, „Химия в приложении к земледелию“ (1864); F. Fallou, „Pedologie“ (1862); В. Докучаев, „Русский чернозем“ (1883); G. Berendt, „Die Umgegend von Berlin“ (1877); H. Сибирцев, „П.“ (1900, 3 изд. 1913); К. Глинка, „П.“ (1908); А. Ярилов, „Педология“ (1904—1905); E. Hilgard, „Soils“ (1906); A. Сабанин, „Краткий курс П.“ (1909); П. Коссович, „Основы учения о почве“ (1911). — Журналы: „П.“ (с 1899 г.); „Internationale Mitteilungen für Bodenkunde“ (с 1912 г.); „Русский Почвовед“ (с 1914 г.).
ЭСГ/Почвоведение
< ЭСГ
| ← Почвенные воды | Почвоведение | Почвоуглубитель → |
 Словник: Поляновский мир — Пуазель. Источник: т. 33 (1916): Поляновский мир — Пуазель, стлб. 184—187 ( скан ) |
- Википроекты