Поместье, условное (под условием службы) и временное (на время службы) владение землей в удельной Руси XIV и XV веков и в Московском государстве XVI—XVII веков. К XIV в. в приволжской и приокской Руси образовалось крупное землевладение князей, церковных учреждений и бояр. Но натуральное хозяйство попрежнему сохранялось, и потому, несмотря на господство крупного землевладения, нельзя было вести крупного земледельческого хозяйства. Отсюда возникла потребность в раздаче крупных имений по частям посредникам, третьим лицам за службу и на время службы: владея сравнительно небольшими пространствами земли, такие посредники ближе стояли к крестьянам и легче могли уследить за хозяйством и сбором оброка, и в то же время крупные землевладельцы, не затрачивая дорогого и редкого тогда денежного капитала, получали возможность вознаграждать своих слуг землей, не теряя последней навсегда. Идея П. первоначально зародилась в сфере княжеского дворцового землевладения и хозяйства — в виде вознаграждения за службу приказчиков, или тиунов. Древнейший пример — в завещании великого князя московского Ивана Калиты 1328 г., где говорится о пожаловании некоему Бориску Воркову села в ростовском уезде: „иже иметь сыну моему которому служити, — село будет за ним; не иметь ли служити детем моим, село отнимут“. Поместная форма владения землей настолько органически связана с системой натурального хозяйства, что стала распространяться не на одних несвободных, хозяйственных слуг князя, но также на его свободных слуг — бояр и дворян. Так, Василий Темный в своей духовной грамоте 1462 г. говорит о себе, что он „давал своим князем и бояром и детям боярским свои села в жалованье“ (= в поместье). А затем и архиереи, и монастыри, и даже лица служилого класса, обладавшие обширными землями, стали раздавать значительную часть своих владений в поместное владение своим „послужильцам“ — хозяйственным и военным слугам. В результате оказалось, что главную массу земель в северо-восточной Руси к концу удельного периода составляли именно П.: так, в тверском уезде в 40-х годах XVI в. П. занимали в 2½ раза большее пространство, чем вотчинные земли; в казанском уезде в 1565 г. они занимали 65% всей площади, в коломенском уезде конца XVI в. 59% всей территории находилось под П., в вяземском — 97%, в Новгородской области в разных ее частях от 75 до 94%. В Московском государстве XVI и XVII веков установлены были и размеры службы с П. и поместные оклады служилых людей (см. дворянство, XVIII, 73 и след.). Будучи жалованьем, временным и условным владением, П. было неотчуждаемо: его нельзя было дарить, передавать по наследству, продавать, закладывать. Даже мена П. в XVI в. разрешалась лишь в крайних случаях, при чем требовалось непременно полное равенство меняемых владений. Но с половины XVI в. денежное хозяйство стало делать заметные успехи, и общие хозяйственные условия эпохи часто диктовали необходимость отчуждения земли, иначе — сближения П. с вотчинами (см. вотчина). Уже в XVI в. стал утверждаться обычай передавать П. после смерти помещиков их сыновьям. В XVII столетии этот обычай был подтвержден и расширен целым рядом постановлений, определявших порядок утверждения свободных П. за родственниками прежних владельцев или дававших части таких П. на прожиток вдовам и дочерям служилых людей. Далее расширилось в XVII в. право мены П. Уложение 1649 г., правда, допускает мену П. только при наличности небольших различий в размерах меняемых владений. Во второй половине XVII в. падают и эти ограничения. Сдачу П. посторонним и отдачу их в приданое за дочерьми допускают впервые указы 30-х и 40-х годов XVII в. В 1674 г., как исключение, допущена сдача П. лицами, остающимися на службе. В 1676 г. это исключение обращено в общее правило. Фактически сдача П., производившаяся сплошь и рядом за деньги, была замаскированной продажей или залогом. Наконец, в конце XVII в. было разрешено обращать П. на удовлетворение имущественных исков. Параллельно этому приспособлению поместного права к новым хозяйственным условиям, этому юридическому сближению П. с вотчинами, шло и количественное уменьшение поместной земли в пользу вотчинной. Этому сокращению способствовало входившее в XVII в. все более в обычай пожалование П. в вотчину в награду за службу и заслуги. В царствование Михаила Феодоровича много П. было пожаловано в вотчину в награду за участие в защите Москвы от Тушинского вора и от королевича Владислава. Позднее, ни один удачный поход не обходился без обращения части поместной земли его участников в вотчину. Установилась и обычная норма такого пожалования: обыкновенно с каждых 100 четвертей (четверть — ½ десятины) поместного оклада 20 четвертей обращались в вотчинное владение. Неудивительно поэтому, что в XVII веке размеры поместной земли сокращаются и абсолютно и относительно, и на ее счет увеличивается вотчинное землевладение служилых людей. В тульском уезде в конце XVI в. вотчины составляли только 2%, а П. 92% всей площади, а в 1628 г. на долю первых приходилось уже 17%, а вторые составляли лишь 77% уездной территории; в казанском уезде в половине XVI в. совсем не было служилых вотчин, а около ста лет спустя они занимали целую четверть всей площади; в центральных уездах вотчины к концу XVII в. втрое и вчетверо превосходили своими размерами поместную землю. Наконец, этот процесс фактического и юридического сближения П. с вотчинами завершился указом Петра Великого 1714 г. о единонаследии, по которому вотчины и П. были слиты в один вид дворянских недвижимых имуществ. „В случае необходимости“ указ разрешал продажу, залог, вообще отчуждение имений.
Литература: Лакиер, „О вотчинах и поместьях“ (1848); Неволин, „Полное собрание сочинений“, томы III, IV и V (1857/8); Загоскин, „Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси“ (1878); Рождественский, „Служилое землевладение в Моск. государстве XVI в.“ (1897); Лаппо, „Тверской уезд в XVI в.“ (1894); Рожков, „Сельское хоз. Моск. Руси в XVI в.“ (1899); Готье, „Замосковный край в XVII в.“ (1906).