Комиссии для составления нового уложения. Уложение ц. Алексея Михайловича уже очень скоро после своего издания далеко отстало от жизни, в которой появилось много новых законодательных норм. Отсюда возникла потребность в переработке старого или в составлении нового уложения, и в XVIII в., начиная с эпохи Петра I, правительство неоднократно пыталось удовлетворить этой потребности путем созыва специальных К. В 1700 г. Петр I поручил составленной из бояр, окольничих, думных дворян и дьяков палате свести Уложение 1649 г. с вновь накопившимся законодательным материалом и составить таким путем новоуложенную книгу. Палата проработала три года, но затем была распущена, и результаты ее работ остались неопубликованными. В 1714 г. была учреждена для той же цели новая К., в свою очередь не давшая серьезных результатов. В 1718 г. Петр распустил ее, придя к мысли составить новое уложение на основании не только русских, но и иностранных (гл. обр. шведских и датских) законов. Для этого он в 1720 г. создал К. из 5 русских и 3 иностранцев. Она просуществовала до воцарения Петра II, при чем состав ее несколько раз изменялся, и исчезла, не дав никаких плодов. При Петре II правительство вновь вернулось к мысли составления уложения путем свода наличных русских законов, но вместе с тем попыталось облегчить себе эту задачу, привлекши к ней выборных от общества. В 1728 г. Верховный совет приказал выслать в Москву для участия в работах новой К. по пяти человек из офицеров и дворян от каждой губернии „за выбором от шляхетства“. Выборы однако оказались неудачными, и в 1729 г. были назначены новые. Избранные на этот раз лица съехались уже в царствование Анны Иоанновны и, повидимому, были распущены ею. Но правительство не оставляло ни мысли о составлении нового уложения, ни намеченного пути такого составления. Указ 1730 г. предписал определить для этой цели добрых и знающих людей, „выбрав из шляхетства, и духовных, и купечества“, с тем, впрочем, чтобы последние принимали участие в обсуждении только специально касавшихся их вопросов. Но большинство выборных не съехалось, и правительство, распустив немногих приехавших, оставило в К. лишь чиновников. В этом составе она просуществовала до полов. 40-х гг., не дав опять-таки результата. В 1754 г. правительство Елизаветы назначило новую К. из 8 лиц. Кое-какие работы по кодификации законодательства были выполнены ею, но утверждения императрицы они не получили. В 1760 г. эта К. обратилась в сенат с предложением призвать для участия в составлении уложения выборных от разных классов населения. Предложение это было принято, и сроком явки выборных в Петербург назначено было 1 января 1762 г. На деле однако выборные и на этот раз съезжались очень медленно, и даже воцарение Екатерины II не застало всех их в сборе. Вместе с тем и участие их в работах К. не получило серьезного характера, и в 1763 г. выборные были, по их просьбе, распущены по домам.
Екатерина II, взойдя на престол, задумала поставить дело составления нового уложения на более широких началах, чем те, на каких пытались осуществить это дело ее предшественники. 14 декабря 1766 г. она издала манифест, повелевавший прислать из всех мест империи выборных в столицу „не только для того, чтобы от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но допущены они быть имеют в К., которой дадим Наказ для заготовления проекта нового уложения к поднесению Нам для конфирмации. Сим учреждением — заявляла Екатерина — Мы нашему народу опыт даем нашего чистосердечия, великой доверенности к оному и нашей материнской любви“. Первоначально Екатерина предполагала обязать присылкой выборных только центральные области, бывшее Московское государство, окраинам же, Малороссии, Лифляндии, Эстляндии и Финляндии, отдать на волю прислать депутатов; „а не пришлют, останутся на таком основании, как ныне, пока не будут бить челом об уравнении“. Позднее, разочаровавшись в сочувствии окраинных областей централизационной политике правительства, Екатерина отказалась от этого плана, и манифест распространил выбор депутатов на все местности империи без всяких оговорок. Помимо выборных депутатов, в К. должны были участвовать еще депутаты от центральных правительственных учреждений, по одному человеку от каждого. Собственно же выборные депутаты должны были быть избраны от сословных групп, на какие распадалось население империи. Но не все такие группы были привлечены к выборам: с одной стороны, духовенство, с другой, крепостные, дворцовые и экономические крестьяне, равно как малороссийские посполитые, не получили права выбора депутатов в К. Особо организованы были выборы из инородческих племен, исповедывавших не-христианские религии: каждому такому племени предоставлялось избрать одного депутата. Выборы от сословных групп в свою очередь были организованы не одинаково, и даже начало сословности не всегда было строго проведено в них. Для государственных крестьян или свободных поселян была установлена трехстепенная система выборов, для дворян и горожан — прямые выборы. Крестьяне сперва избирали в погостах поверенных, потом последние выбирали в каждом уезде уездного поверенного, а уездные поверенные целой провинции, съехавшись вместе, избирали одного депутата от провинции. Дворянам предоставлялось избрать одного депутата от уезда, а горожанам — одного от каждого города, при чем в избрании этого последнего депутата могли участвовать все домовладельцы города, а не только лица, принадлежавшие к городскому сословию. При этом избиратели снабжали своего депутата наказом, иногда одним, иногда несколькими. Последнее имело место гл. обр. по отношению к депутатам городским, благодаря соединению в городе различных групп населения, и крестьянским, благодаря трехстепенной системе выборов. Население, увидевшее в этом приглашении выборных депутатов в К. стремление правит. ознакомиться с его нуждами и желаниями, в общем более или менее охотно откликнулось на обращенный к нему призыв, и выборы, за некоторыми лишь исключениями, состоялись во всех указанных для них местностях. В общем они проходили свободно. Но в тех случаях, когда правительство рассчитывало встретиться или действительно встречалось с оппозиционными тенденциями, оно не останавливалось перед давлением на избирателей, стараясь содействовать выбору желательных ему депутатов и видоизменить в желательную для него сторону содержание даваемых им наказов. С другой стороны, население подчас проявляло и большую пассивность в деле выбора депутатов и составления наказов, настолько большую, что, напр., наказы ряда городов оказались тождественными. Тем не менее в массе своей наказы различных групп населения, несомненно, если и не вполне, то все же в значительной степени отразили в себе нужды и желания этих групп. С окончанием выборов в К., по подсчету проф. Латкина, вошло 564 депутата. Из них 28 были от правительственных учреждений, 161 от дворян, 208 от горожан, 54 от казаков, 79 от крестьян и 34 от иноверцев. Помимо общего собрания всех этих депутатов, К., согласно составленному Екатериной обряду выборов, должна была выделить из своей среды ряд частных К. Одни из этих частных К., как дирекционная, экспедиционная и подготовительная, должны были играть как бы распорядительную роль; другие должны были избираться для выработки отдельных законопроектов, и число таких специальных К. со временем дошло до 16. Выбор членов частных К. Екатерина обставила рядом ограничений, благодаря кот. он в конце концов зависел от воли правительства. Одновременно с этим в отношения между частными К. и общим собранием всех депутатов императрицей было внесено много мелочного формализма, но самая сущность этих отношений не была выяснена достаточно точно и определенно, и частные К. не были строго подчинены общему собранию, как его исполнительные органы.
Заседания К. открылись в Москве 30 июля 1767 г., и первым ее делом было избрание себе председателя, или „маршала“. Из трех кандидатов, выбранных на эту должность К., Екатериною был утвержден избранный по предложению генерал-прокурора, иначе говоря, по желанию самой императрицы, ген.-м. А. И. Бибиков. Затем К. приступила к занятиям. Ей предстояло составить новое уложение, руководясь екатерининским наказом, наказами, привезенными с мест самими депутатами, и действующими законами. Екатерининский наказ мог дать К. только очень общие и далеко не всегда достаточно ясные идеи, что же касается депутатских наказов и действующих законов, то те и другие представляли собою громадную груду разнообразного и нередко противоречивого материала. Между тем ни правительством, ни маршалом К. не было принято никаких мер к тому, чтобы сколько-нибудь систематизировать ее работу над этим материалом. Свои занятия К. начала с чтения Екатерининского или Большого наказа. Это чтение заняло 7 заседаний, и в заключение его К. постановила поднести императрице титул „великой, мудрой, матери отечества“. Затем К. перешла к чтению депутатских наказов. В течение 14 заседаний К. было прочитано и обсуждено 12 крестьянских наказов (всех наказов депутатами было привезено в К. 1.658), при чем обсуждение велось без всякой системы, и в прениях неоднократно повторялись не только одни и те же мнения, но и одни и те же аргументы. После того К., по предложению своего маршала, оставив наказы, обратилась к ознакомлению с законами. 10 заседаний она употребила на чтение и обсуждение законов о правах благородных, потом, не закончив его, 36 заседаний на законы о купечестве и, не окончив и этого вопроса, перешла к лифляндским и эстляндским привилегиям, передавая прочитанные статьи законов с высказанными по поводу их мнениями отдельных депутатов (баллотировок в К. не производилось, и общее ее мнение оставалось поэтому неустановленным) в соответствующие частные К. В начале 1768 г. К. была переведена в Петербург. Возобновив здесь свои работы, она занялась законами об юстиции и судопроизводстве и, уделив им около 70 заседаний, перешла к чтению и обсуждению выработанного частною К. законопроекта о правах благородных. Разбор этого законопроекта продолжался 18 заседаний, но так как и он не сопровождался баллотировкой основных положений проекта, то последний вернулся в частную К. лишь с замечаниями, т. е. с грудой отдельных мнений, никого ни к чему не обязывавших. Общее же собрание занялось опять новым делом — чтением законов о вотчинах и поместьях. При такой постановке деятельность общей, или Большой К. становилась в сущности бесплодной. Коренным же образом изменить эту постановку у правительства, видимо, не было желания, тем более, что в К. проявился резкий антагонизм представителей различных сословных групп, и, в частности, притязания дворянства, тесно связанной с которым чувствовала себя Екатерина, вызывали решительный отпор со стороны разночинцев, горожан и крестьян (см. крестьяне). В результате заседания К. постепенно стали привлекать к себе все меньше участников, а с осени 1768 г. ей повелено было собираться два раза в неделю вместо прежних пяти. Начало войны с Турцией и совсем прекратило занятия К.: 18 дек. 1768 г. ей был объявлен указ императрицы, предписывавший, в виду необходимости для служивших в войске депутатов возвратиться в свои части, оставить одни только частные К., а членов большого собрания распустить впредь до нового созыва. Этого нового созыва однако не последовало: Екатерина успела убедиться в том, что работа с представительным собранием является для монарха не очень легкой, и скоро увлеклась погоней за другими видами славы. Что касается частных К., то некоторые из них работали до 1774 г., подготовляя материал для законодательной деятельности правительства. Т. обр., прямой своей задачи Екатерининская К. не выполнила, как не выполнили такой задачи и ее предшественницы. Но эта К. во всяком случае не прошла и совершенно бесплодно. С одной стороны, она ближе ознакомила правительство с нуждами и стремлениями различных общественных групп, с другой — возбудила некоторое идейное брожение в самом обществе.
Литература: Кроме общих сочинений по истории России и истории царствования Екатерины II, см. В. Н. Латкин, „Законодательные К. в России в XVIII в.“ (т. I, Спб., 1887); И. И. Дитятин, „Екатерининская К. 1767 г.“ („Статьи по истории русского права“, Спб., 1896); В. И. Сергеевич, „Лекции и исследования“ (Спб., 1883); В. И. Семевский, „Крестьянский вопрос в России“ (т. I, Спб., 1888); Флоровский, „Из истории екатерининской законод. К. 1767 г. Вопрос о крепостном праве“ (Од., 1910).