Кельтские языки, см. приложение.
Приложение
правитьК. я. представляют одно из видоизменений индо-европейского (арио-европ.) семейства языков.
Носители К. я., т. е. люди К. племени, принадлежат к тем еще существующим индоевроп. племенам, территория и численность которых подверглись значительным сокращениям. В этом отношении они стоят в одном ряду с племенем балтийским (аистским, литовско-латышским), албанским, равно как и с племенами угрофинскими и с тем своеобразным племенем, остаток которого составляют баски в Испании и Франции, — в отличие, с одной стороны, от многих других, как индоевроп., так и не-индоевроп., племен, совершенно исчезнувших, с другой же стороны, от племен, или не выказывающих ни значительного увеличения, ни значительного сокращения территории (греки, армяне, индо-иранцы), или же значительно распространившихся далеко за пределы своей первоначальной исторически известной родины (итало-романцы, германцы, славяне). Из всех сокращающихся, но еще не исчезнувших племен кельты понесли самые значительные потери. Некогда, еще в III стол. до Р. X., и по своему распространению, и по своей численности, и даже по своему международному весу, это было внушительное племя, населявшее, конечно, в перемежку с другими племенами, громадное пространство поверхности земного шара, начиная с Малой Азии, через Балканский полуостров, среднюю и западную Европу, до побережья Атлантического океана в Испании (Галиция) и Ирландии (Гибернии). В течение многих столетий они были господствующим племенем Европы и, по отношению к самым выдающимся народам древнего мира, к грекам и италийцам-римлянам, играли важную политическую роль. Затем, многие кельтские и кельтовидные племена потонули в море иноплеменников, т. е. частью были истреблены, частью же денационализировались в пользу греков, итало-романцев, германцев, славян, балтийцев (аистов), финнов и др. Их различные названия, в роде галатов, галлов, гэлиш (Gaelish), вольсков, волхов (влахов, волохов), вельш (Welsh), уэльс (Wales), вендов, винидов и т. п., являются местными видоизменениями нескольких племенных названий, наподобие того как словины, словинцы, словенцы, словаки и т. п. являются только различными видоизменениями названия „словяне“. Многие племенные названия кельтов и кельтоидов перешли затем, благодаря их денационализации, на другие народы: итало-романского, германского и славянского племени, — очень частое и обыкновенное явление в истории народных передвижений и смешений. Таким образом К. племя является в значительной мере этнографическим субстратом теперешних народ. Европы и Малой Азии, элементы же К. я. вошли в большей или меньшей степени в состав других яз.
В настоящее время скудные остатки К. племени живут на окраинах северо-западной Европы: в южной, западной и сев.-зап. Ирландии, на островах Гебридах, в отдаленных частях шотландского плоскогорья, в отдельных рыбацких хижинах острова Мэн (Man), на побережье и в горах Уэльса (Wales) (не более одного миллиона индивидов, говорящих вместе с тем по-английски) и, наконец, в западной части французской Арморики или Бретани (западная Бретань, департаменты Finisterre, Côtes-du-Nord и Morbihan, ок. 1.250.000 душ, в том числе ½ миллиона говорит тоже по-французски). Известное количество кельтских, особенно ирландских, эмигрантов и их потомков живет в Северной Америке, но они там окончательно денационализуются и становятся, по языку, англичанами.
Общее число живущих теперь в Европе и говорящих на одном из кельтских наречий не превышает 3½ миллионов, между ними ок. 1 миллиона моноглотов, пользующихся исключительно К. я.
Нынешние К. говоры распадаются на две группы: северо-западную, гэльскую, и юго-восточную, бритийскую (britisch). Различие между этими группами значительно. К первой, гэльской (гаэльской, гадхельской, гойдельской, — gälisch, gadhelisch, goidelisch), группе принадлежат К. говоры Ирландии, Шотландии и скудные остатки К. языка на острове Мэн (Man). В тесном смысле этого слова гэльским называется К. язык Шотландии, или т. н. эрсе (Erse), язык знаменитых песен Оссиана. — Ко второй группе К. я., т. е. к группе британской или бритийской (britisch), принадлежат прежде всего говоры английского Уэльса (Wales) или т. н. кимрские говоры (kymrisch) и, затем, говоры бретонские (см. бретонский яз.), или говоры французской Бретани. Эти говоры являются вовсе не историческим продолжением прежних К. говоров древней Галлии, подвергшейся абсолютной денационализации в пользу латино-романского племени, а только занесены в Бретань выходцами из Англии, спасавшимися от англосаксов в IV—VI вв.
Посредствующим звеном между названными двумя отпрысками бритийской ветви К. я., т. е. между кимрскими говорами Уэльса и бретонскими говорами Бретани был когда-то корнийский (корнский) язык, т. е. К. говор Корнуэльса (Cornwallis) (самой юго-западной провинции Англии), вымиравший постепенно и окончательно вымерший в XVIII в. и в начале XIX в.
Сообразно с вышеизложенным распределением нынешних К. говоров, насчитывают тоже 5 литературных К. я., различной культурной силы и значения: 1) ирский или ирско-гэльский (ирландский, ирландско-гэльский), самый древний и самый важный язык гэльской группы; 2) шотландско-гэльский; 3) манкс-гэльский, на острове Мэн; 4) бретонский; 5) кимрский или уэльский или валлийский, в английской провинции Уэльс (Walles), из всех К. я. литературно самый обработанный. Различают произвольно три периода этого яз.: старо-валлийский, до 1100 г.; средне-валл., с 1100 г. до реформации; ново-валл., от реформ. до наш. дней.
Нет никакого основания подгонять насильно языки исчезнувших К. племен, как-то: галлов, бельгов и других, упоминаемых, между прочим, Юлием Цезарем в его „De bello Gallico“, под одно из уцелевших разветвлений общекельтского племеии. Это были, вероятно, совершенно особые К. племена, денационализовавшиеся точно так же, как разные германские, славянские и др. племена. Через несколько столетий после окончательной денационализации кельтов на материке Европы кельты-островитяне сыграли дважды первостепенную роль в умственном развитии романских и германских народов, a их языки оставили новые следы в языках романских и германских. В VІІ—X вв. ирские (ирландские) монахи и ученые наводняли монастыри и исполняли роль библиотекарей и учителей в Германии, во Франции и в Италии. Затем, в XI—XIII вв. следует отметить влияние бритийских кельтов на литературу средневековья.
Материалом для изучения К. я. являются прежде всего нынешние живые говоры в названных выше областях и, затем, памятники письменности, отразившие произносительно-слуховой язык прежних времен. Древнейшими памятниками ирского языка и вообще К. я. (по мнению некоторых, восходящими к V в.) являются надписи на камнях с помощью своеобразн. прямолинейных нарезов, под прямым или косым углом, называемых письмом „Огам“ (Ogam), которое, может быть, находится в связи с германскими рунами, но навряд-ли имеет какое-либо отношение к латинскому алфавиту. Затем, с VIII (и, м. б., даже с VII в.) идут многочисленные ирские глоссы, вписанные ирландскими учеными монахами в латинские рукописи европейского материка. Цельные памятники ирского языка (т. е. связные тексты) начинаются тоже с VIII в. (несколько позже отрывочных глосс). В ирских рукописях и, затем, в ирских печатных книгах применялся и даже до сих пор применяется особый, т. н. англосаксонский, вид латинских букв (м. б., развившийся под влиянием какого-нибудь туземного алфавита). Древнейшими памятниками кимрского или уэльского яз. являются тоже надписи на камнях в письме „Огам“, якобы уже с IV в. до IX в. (в Ирландии, предполагаемой первоначальной родине этого письма, оно держалось несколько дольше). Древнейшие отрывки и глоссы и на этом языке восходят к концу VIII и началу IX в. Древнейшие цельные памятники бретонского яз., большею частью религиозного содержания, не раньше XV в. Древнейшим памятником вымершего корнуэльского или корнского яз. является вокабулярий XII в.
Материалом для изучения древне-кельтских языков являются встречаемые у греческих и латинских историков собственные имена (названия местностей и личные имена). Для древне-галльского яз. это почти единственный источник (прежде всего Цезарь), кроме известного количества галльских монет и ок. 3-х дюжин надписей.
Затем, позволяют нам судить об особенностях и составе древних К. я. слова, заимствованные из К. я. другими языками, и вообще кельтские элементы, вкрапленные в другие языки: теперешние местные названия в разных странах, названия гор, рек, городов, сел, названия народов и т. д., равно как и некоторые особенности в строе других языков, объяснимые кельтским влиянием (например, счисление по 20-ичной системе, 3 × 20 вместо 60, 4 × 20 вместо 80…, в языке французском и др.).
Это, во всяком случае очевидное, языковое и культурное влияние исчезнувших кельтских племен на сохранившиеся народы Европы породило в начале XIX в. настоящую кельтоманию, под влиянием которой разные якобы ученые Германии, Франции и Англии, отчасти отожествлявшие кельтскую эпоху с первобытною, доисторическою эпохой человечества, пользуясь лишь словарями, без надлежащего знания К. я. и без знания научного метода, объясняли кельтским происхождением даже названия греческих божеств, даже названия гор и рек северной Африки, и этим осмешали кельтские студии в глазах осторожных филологов и лингвистов, мешая возникновению настоящей кельтологии. Начало серьезному научному изучению К. я. было положено Каспаром Цейсом (Caspar Zeuss) в его „Grammatica celtica“ (1853).
Хотя К. я. следует считать языками индоевропейскими, но тем не менее нельзя отрицать, что они произошли из смешения индоевропейских языковых элементов с какими-то иноплеменными элементами, или же хотя и индоевропейскими, но вошедшими со стороны и осложнявшими передачу первобытного индоевроп. материала по прямой линии исторического развития. Как, впрочем, все языки, так и К. я. являются в большей или меньшей степени языками смешанными. Благодаря этому смешению разноплеменных элементов, К. я. свойственны своеобразные признаки видоизменения предполагаемых первоначальных особенностей, повторяющиеся отчасти в разных других индоевроп. языках, но в общей совокупности характеризующие только К. я. Между прочим, в области развития фонетической (произносительно-слуховой) стороны можно указать на следующее.
1) Ослабление и затем полное исчезновение согласной p, напр. orc (лат. porcus), athir (лат. pater)… Нечто подобное произошло в армянском.
2) Согласные придыхательные смешались вообще с непридыхательными (за одним лишь исключением), наподобие того как в яз. иранских, славянских и балтийских.
3) Три предполагаемых в праиндоевроп. состоянии локализации заднеязычных согласных заменены двумя разновидностями, как во всех прочих языках индоевроп., но кельтская замена совпадает в общем с заменою, свойственною западным ветвям индоевроп. семейства: греческой, итало-романской, германской, а не с заменой, замечаемой в восточных ветвях: индийской, иранской, армянской, славянской, балтийской. При этом разновидность лабиализованная дала в К. я. или чистые заднеязычные во всех К. я. (g из придыхательной звонкой, guh), или чистые губные во всех К. я. (b из непридыхательной звонкой, gu), или же в одних К. я. чисто заднеязычные, в других же чисто губные (из индоевроп. ku в гэльской ветви k, в бритийской и теперь уже несуществующей галльской p).
4) Исчезновение s между гласными напоминает подобный же процесс в греческом, но, в общей связи с другими фонетическими процессами, должно быть понимаемо иначе.
5) Гласные подверглись отчасти своеобразным ослаблениям и сужениям (м. пр. i из долгого e).
6) Слоговые сонанты, т. е. слогообразующие r, l, n, m, превратились в сочетания неслоговых сонантов с гласными, при чем специфически кельтскими следует считать замену r, l через ri, li (в особых условиях тоже ar, al и ra, la), равно как замену n, m через an, am (всегда в бритийском и галльском, в ирском же чаще, в определенных условиях, en, em).
7) Кажется, ни в одной из других ветвей индоевроп. языков нельзя отметить столь сильного и разнообразного влияния одних фонем (звуков, фонетических элементов) на другие, как именно в К. я., как в непосредственном соседстве, так и на расстоянии. Отсюда очень далеко идущее смягчение согласных (Mouillierung), связанная с уменьшением произносительной энергии аспирация (Aspiration) и вообще ослабление (Lenition) всех без исключения согласных, сингармонизм или „гармония гласных“ (Vokalharmonie) и т. п. Одни и те же первоночально фонемы разветвляются в самых разнообразных направлениях, в зависимости от положения: то в абсолютном начале речи, то в начале слова в сочетании с различными концами предшествующего слова, то в середине слова, то в конце слова и т. д. Отсюда самые устойчивые в других языках согласные фонемы, каковы, напр., r, l, m, n перед гласными, в К. я. являются по крайней мере в двух обособившихся видах: с одной стороны сильные, с другой „аспированные“ и ослабленные. Тоже фонемы s, w, j то ослабляются, то усиливаются со стороны энергии произношения, в зависимости от сочетаний. Эти разновидности одних и тех же фонем вполне сознаются и находят себе отражение в туземной орфографии. В связи с этим находится наличность глухих r, l, m, n рядом с соответствующ. звонкими, столь характерная для произносительно-слуховой стороны К. я.
8) Ударением в ирском сопровождается первый слог слова в роде того, как в языках угрофинских, или же в славянской области в языках словацком, чешском и лужицких. В британской же ветви, т. е. в языке кимрском и бретонском, ударение свойственно предпоследнему слогу слова, как в польском, за исключением однако ваннского (Vannes) диалекта в Бретани, где ударение находится на последнем слоге слова, как во французском. Этот способ ударения, на последнем слоге, был свойствен когда-то всей британской ветви.
9) В связи с поименованными выше, под № 7, явлениями находится утилизация разновидностей одних и тех же первоначально фонем (звуков) для морфологических целей, т. е. ассоциация отдельных разновидностей с представлением той или другой падежной, личной или др. т. п. формы. Вследствие этого имеем в К. я. такое громадное количество психофонетических альтернаций или чередований, какого не встречаем ни в одном другом индоевроп. языке. Эта психологизация фонетических разновидностей поддерживает до поры до времени связь между совершенно друг на друга не похожими обликами одних и тех же первоначально морфологических элементов и мешает устранению, с помощью „аналогии“ или морфологической ассимиляции, этого фонетическим путем развившегося и затем морфологически использованного разнообразия. Это и есть гипертрофия психофонетич. стороны яз. в ущерб ясности его морфологич. построения.
В тесн. связи с фонетич. особенностями К. я. находятся их особенности морфологич.
10) В британском и в галльском очень рано появляется определенный член (артикул).
11) Рядом с весьма распространенными префиксами и гораздо менее знаменательными суффиксами и окончаниями имеются ясно определенные, морфологически живые инфиксы.
12) Своеобразные формы склонения и спряжения. В конце глагольных форм появляются приставляемые по образцу суффиксов местоимения. Префиксы играют первостепенную роль и при глаголах и при именах. В связи с этим находится полное падение окончаний склонения в бритийском. Многие префиксы выступают в роли глагольных корней (ср. рус. выну, вынуть… из прежних вынму, вынять…). Множество же глагольных корней вовсе не употребляется без предлогов, изменяясь в сложении с ними до полной неузнаваемости (ср. франц. coucher из collocare).
13) Иногда трудно бывает отличить слово от предложения. Морфология слова и морф. предложения (синтаксис) смешиваются, наподобие того как в баском языке.
Как явления, упомянутые под № 7, так и потеря морфологически подвижного акцента (ударения), с приурочением его к определенному слогу в слове (№ 8), так и, наконец, разные морфологические особенности, дают нам право принимать сильное влияние на индоевр. состав К. я. каких-то иноплеменных языков, в роде угрофинских и баского.
И отдельным группам К. я. и каждой отдельн. языковой области вместе с выросшим на ней литературным языком свойственны своеобразные характеристические черты, от исчисления которых, за неимением места, мы должны здесь отказаться.
Многие ученые соединяют К. я. вместе с итало-романскими языками в одну общую итало-кельтскую группу, с „некоторым периодом общего развития“, в отличие от остальных языков индоевропейских, т. е. они предполагают, что когда-то лингвистические предки кельтов вели „общую жизнь“ с лингвистическими предками итало-романцев. Эта „итало-кельтская“ группа и это совместное житие итало-кельтов есть такая же необоснованная ученая выдумка и предрассудок, как и другие тому под. группы и др. т. п. „общежития“: греко-итало-кельтское, германо-балто-славянское, балто-славянское и т. п., и даже, м. б., индоиранское.
Библиография. Holger Pedersen, Vergleichende Grammatik der kelt. Spr. I. II. 1909, 1913 (во введении дана характеристика отдельных К. я. вместе с подробною библиографией); H. Zimmer, Sprache u. Liter. der Kelten im allgemeinen (Die romanischen Literaturen und Sprachen mit Einschluss des Keltischen. 1909. Berl. u. Leipz. „Die Kultur der Gegenwart“, her. v. P. Hinneberg. Teil I. Abt. XI, 1); I. C. Zeuss. Grammatica celtica. Ed. alt. curavit H. Ebel (1871); J. Rhys, Lectures on Welsh philology (1877); H. d’Arbois de Jubainville, Éléments de la grammaire celtique (1903); W. Stokes u. A. Bezzenberger, Wortschatz der kelt. Einheit, Urkeltischer Sprachschatz (1894); G. Dottin, Manuel pour servir a l’étude de l’antiquité celtique (2-e éd. 1913); A. Holder, Alt-Celt. Sprachschatz. (I. II. III. 1896, 1904, 1907); E. Windisch, Kurzgefasste irische Grammatik (1879); E. Windisch, Irische Texte (1880); J. Vendryes, Grammaire du vieil irlandais (1908); R. Thurneysen, Handb. d. Altir. Grammatik, Texte und Wörterbuch (1909); F. W. O’Connell, A. Grammar of Old-Irish (1912); Whitley Stokes, Irish glosses (1860); Macbain, An etymological glossary of the gaelic language (1896); O’Donovan, A Grammar of the Irish Lang. (1845) (лучшая грамматика нового ирского или ирланд. я.); J. Rhys and D. Brynmor-Jones, The welsh people (fifth impr., 1909); Kuno Meyer, Peredur ap Efrawc, with a glossary (1887) (для начинающих изучать кимрский или валлийский язык); V. Henry, Lexique étymologique des termes les plus usuels du Breton moderne (1900); J. Loth, Vocabulaire vieux Breton (1884); J. Rhys, Celtae and Galli (Proc. of the British Acad. II, 1905) (о возможном присутствии гаэльского племени в древней Галлии); J. Loth, Les langues romane et bretonne en Armorique (Revue Celtique, XXVIII, 374; о границе бретон. и француз. яз.); А. А. Шахматов. К вопросу о финско-кельт. и финско-славянских отношениях. (Изв. Имп. Акад. Наук 1911); Al. Schachmatov, Zu den ältesten slavisch-keltischen Beziehungen (Archiv fur slav. Philol. XXXIII 1912, 51—99). Ср. статьи Буги (Buga) и Фасмера (Vasmer) об исследованиях Шахматова в журнале „Rocznik slawistyczny. — Revue slavistique“ (t. VI, 1913). — Журналы. Кроме общелингвистических журналов, обнимающих собою также исследования по К. я., в роде „Mémoires de la Société de linguistique“, „Indo-germanische Forschungen“ и т. п., существуют специальные кельтологические журналы: „Revue Celtique“ (основан Gaidoz’ом, Paris, с 1870 г.); „Zeitschrift für kelt. Philol.“ (v. K. Meyer und Chr. Stern. Halle, 1897 сл.); „Eriu“ (Dublin, с 1904 г.); „The Scottish Celtic Review“ (Glasgow, с 1881 г.); „Annales de Bretagne“ (Rennes).