Вервь. Слово это встречается в трех смыслах: 1) в смысле территориального округа, члены которого связаны круговой ответственностью по некоторым судебно-полицейским делам, именно, по убийству в разбое и покраже бобра, если не сыщут преступника, 2) в смысле общества лиц, связанных добровольной круговой порукой (дикая вира, платимая сообща за чужую вину при непредумышленном убийстве), 3) в смысле древнерусской поземельной меры (в 64 веревных сажени, при чем в каждой веревной сажени содержится около 250 кв. сажен). О последнем значении В. говорят веревные кн. волостей крайнего севера, описывавшие точно землю, принадлежавшую каждому двору, и дошедшие до нас от XVII в. В первых же двух значениях В. известна только некот. статьям Русской Правды, и нельзя сказать, чтобы наши сведения о ней были очень ясны (особенно Карамз. спис. ст. 4). Темен даже вопрос о происхождении этого слова. По Карамзину, Погодину и Владимирскому-Буданову В. в смысле округа есть слово однокоренное с норманским „Hwarf“, но по мнению новейших германистов „Hwarf“ означает не округ, a вече (Thing), и если Павлов-Сильванский по аналогии с погостом считает В. местом схода, ограждавшимся веревкой, откуда название перешло на общину и ее земли, то это лишь натяжка, не подкрепляемая источниками. Соловьев и Миллер слово В. производят от „веревки“, как единицы земельной меры („а той земли на три доли достанется 23 веревки“). Но размежевание земель в виду обилия свободных земель в ту отдаленную эпоху почти не встречается. Даже несколько столетий спустя границы волостных земель оставались неразмежеванными, а если размежевывались, то по разным пограничным признакам без помощи веревки. Вероятнее поэтому догадка Собестьянского, что В. есть славянское слово, обозначающее союз родства, так как у хорватов слово „vrv“ означает род, у сербов „врвник“ — родственник. В Полицком Статуте члены родовых союзов называются „вервными братьями“. Также и у римлян и французов родственная связь получает название от веревки (linea, la ligne). С возникновением оседлости родственники садятся вместе на землю: это и будет В. От союза родства название В. переносится на занимаемую ими территорию и удерживается и тогда, когда о родстве занимающих ее людей и памяти не сохранилось. Рус. Правда и говорит только об одном территориальном значении В., оставляя в стороне, как ее не касающееся, семейное значение В., если таковое и было. В свою очередь, территориальное название В. в постановлениях Рус. Пр. о дикой вире (Кар. ст. 4—6) по аналогии переносится распространительно на добровольный союз складчиков по платежу дикой виры, — союз, независимый от территории и родства. Смешением этих двух значений В. и объясняется вся путаница и противоречия в мнениях наших ученых об ней (напр., И. Д. Беляева и Павлова-Сильванского), чему, правда, не мало способствовало и то обстоятельство, что составители пространной Рус. Пр. в конце XII — начале XIII вв. очень плохо понимали памятники, написанные два столетия назад, и жестоко искажали их своими комментариями из позднейшего обычного права, изложенными к тому же очень путанно и сбивчиво, а это в свою очередь вызвало у позднейших переписчиков, не понимавших текста, множество ошибок. Такой совершенно непонятный и искаженный текст и дает, напр., Кар. 4 ст. Рус. Пр. Общий же смысл статей Рус. Пр., в которых встречается термин В., тот, что в случае умышленного убийства или татьбы, когда В. в первом, территориальном ее значении не отыскала убийцы или татя, ответственность за преступление падает на всю общину, как территориальную единицу (Кар. ст. 3). Если же убийство было непредумышленное, на пиру или в ссоре, то помогает убийце в уплате виры только В. во втором ее значении и лишь в том случае, когда убийца был вкладчиком в этой верви в дикую или общую виру. „А по костех и по мертвеци не платить верви, аже имени не ведают, ни знают его“. Аналогичные постановления об общей ответственности и круговой поруке при убийстве и кражах встречаем и в Салической Правде, и в польском обычном праве XIII в., с тем только отличием, что по Сал. Пр., напр., сельчане могут очистить себя от подозрения присягою на суде и в таком случае не платят ничего. Также и в Польше opole может очистить себя поединком. Что же касается происхождения круговой поруки, то она возникает повсюду, как из имущественной и личной солидарности родовых и территориальных общин, так еще более из права общин налагать на преступников наказания, возникшего вместе с ослаблением значения частного лица и с уничтожением мести. Пережитком таких прав общин и являются позднейшие копные суды в зап. России. Полицейско-финансовые же цели государства были приложены к круговой поруке лишь позднее, с развитием госуд. власти. — По аналогии с погостом территориальную В., кроме того, считают не только судебным, но и финансовым округом, но это только догадки. Подробное описание В., предлагаемое Лешковым, тоже основано на одних предположениях. О величине В. и об отношениях ее к делению на городские и волостные округа и к их подразделениям мы тоже ничего не знаем. He то В. равняется посадничеству, т.-е. городскому округу, не то это подразделение волости, подобное погосту. Ср. Филиппов, „Учебник истории русского права“ (1907) и Павлов-Сильванский, „Феодализм в удельной Руси“ (1910).
ЭСГ/Вервь
< ЭСГ