Штаты провинциальные (Etats provinciaux) — во Франции представляли собой в миниатюре то же, чем по отношению ко всей стране были генеральные Ш. (см. Государственные чины). Происхождение провинциальных Ш. гораздо менее ясно исторически, чем происхождение генеральных Ш. По-видимому, провинциальные Ш. сформировались мало-помалу и не одновременно в различных областях: в некоторых областях, как в Лангедоке, собрания Ш. существуют уже в первой половине XIII в., т. е. задолго до созыва первых генеральных Ш. при Филиппе Красивом. Некоторые исследователи связывают происхождение провинциальных Ш. с феодальными куриями, которые окружали герцогов и других феодальных государей; когда, начиная с XIII в., в эти курии начали получать доступ также и представители третьего сословия, наряду с высшим духовенством и феодальным дворянством, то эти собрания, состоявшие из лиц всех трех сословий феодального общества, получили название «собраний трех сословий» или «штатов», которые, в отличие от возникших в XIV в. генеральных Ш. королевства, стали называть провинциальными штатами. По другому взгляду, провинциальные Ш. возникли в связи с теми же финансовыми вопросами, которые вызвали к жизни и генеральные Ш. Защитники последней гипотезы отрицают существование собраний Ш. ранее XIV в., находя, что те собрания XIII в., которые защитники первого из двух приведенных взглядов принимают за собрания Ш., не заключают в себе всех характерных признаков последних. Равным образом остается невыясненным, было ли время, когда все области Франции имели свои провинциальные Ш. Во всяком случае, начиная с XVII в., когда история их выступает более отчетливо, провинциальные Ш. уже не представляют собой учреждения общего для всей страны: наряду с областями, имеющими свои Ш. (так называемые pays d’états), мы видим целую группу областей, в которых функции Ш. выполняются особым коллегиальным учреждением полубюрократического характера, так называемыми выборными коллегиями (Elections), откуда и название областей этой второй категории (т. е. областей без провинциальных Ш.) Pays d élection, т. е. «выборные области» (первоначально члены «выборных коллегий» действительно были выборными, но начиная с XVI в. они превратились в наследственных обладателей своих должностей, приобретавшихся путем купли-продажи). С эпохи Ришелье многие области, одна за другой, теряют свои Ш., переходя таким образом в разряд «выборных областей». Упразднение провинциальных Ш. той или другой области совершалось обыкновенно бесшумно, незаметно, без всякого торжественного законодательного акта: для этого был очень простой способ — Ш. просто переставали созываться королем, которому принадлежала «прерогатива» их созыва. Это постепенное сокращение учреждения провинциальных Ш. являлось в последние два столетия старой французской монархии симптомом того же процесса, что и постепенный упадок, и, наконец, исчезновение генеральных Ш., — процесса постепенного превращения сословной и административно децентрализованной монархии в монархию абсолютную и бюрократически-централизованную. Провинциальные Ш., однако, пережили Ш. генеральные: последние фактически прекратили свое существование с 1615 г., а провинциальные Ш. просуществовали в отдельных областях вплоть до великой революции. Все это были области окраинные, в том числе три больших (Лангедок, Бретань и Бургундия) и до двух десятков менее значительных, частью совсем ничтожных по своим размерам областей. Все области, сохранившие свои Ш. до конца старого порядка, составляли четыре территориальные группы, взаимно разобщенные «выборными областями». Самой значительной из этих групп была южная, обнимавшая собой, кроме Лангедока, Прованс, Беарн, графство Фуа, Наварру, Бигорр, Суль, Небузан, Четыре Долины, Бастилию и Лабур. Затем, по значительности территориальных размеров, следовала группа восточная (Бургундия, Маконнэ, Бресс, Бюжей, Жекс и Домб); далее — на западе одна большая область — Бретань и на севере три небольших области — Артуа, Фландрия и Камбре. К числу pays d’États принадлежала, наконец, и Корсика.
Что касается организации провинциальных Ш., то, возникнув в различное время, при различных условиях и помимо какого-либо общего законодательного и регламентирующего акта, Ш. различных областей отличались в своей организации большим разнообразием, и даже там, где можно до известной степени говорить об «общем правиле», приходится постоянно встречаться и с «исключениями». Так, общим правилом было то, что собрания Ш. состояли из «трех сословий»: духовенства, дворянства и третьего сословия; но в числе второстепенных областей были Ш., в которых отсутствовали либо одно из привилегированных сословий (как духовенство во Фландрии), или оба привилегированных сословия (как в области Лабур); тем не менее и эти не всесословные собрания носили также наименование штатов. Далее, общим правилом было то, что каждое из сословий представляло собой особую «палату», из которых каждая заседала отдельно (как это имело место и в генеральных Ш.), причем внутри каждой палаты вопросы решались большинством голосов всех наличных членов, а «постановление Ш.» определялось или согласным результатом голосования во всех трех палатах, или же большинством двух голосов (двух палат) против одного. Но и здесь опять-таки встречаются исключения: например, в Лангедоке все сословия заседали вместе и дела решались простым большинством голосов. За исключением, конечно, тех Ш., где духовенство отсутствовало, председательство в собраниях Ш. принадлежало всегда старшему из членов этого сословия (старшему по чину и положению); так, в Лангедоке «прирожденным председателем» Ш. был архиепископ нарбоннский, в Бургундии — епископ отёнский, в Бретани — епископ реннский и т. д. Влияние отдельных сословий в провинциальных Ш. было неодинаково в различных областях. В одних (как в Лангедоке, в Камбре) преобладающую роль играло духовенство, в других (как в Бретани, в Беарне) — дворянство, в третьих (как в Провансе, во Фландрии) — третье сословие, которое в некоторых областях было настоящим хозяином местных Ш.
Кем представлялось каждое сословие в провинциальных Ш.? Представительства в строгом смысле здесь не было, так как право быть депутатом того или другого сословия в провинциальных Ш. было связано по большей части не с избранием, а с привилегией, связанной, в свою очередь, либо с известным официальным положением, либо с обладанием известным земельным участком («фьефом»), либо с принадлежностью к известной фамилии, либо с известной корпорацией. «Депутатами духовенства» являлись в провинциальных Ш. обладатели местных архиепископских и епископских кафедр, аббаты и приоры монастырей, делегаты соборных капитулов. За исключением этих делегатов, все остальные являлись «прирожденными депутатами» духовенства в местных провинциальных Ш., совершенно независимо от чьего бы то ни было выбора; приходское духовенство, т. е. огромное большинство сословия, не имело никакого участия — ни активного, ни пассивного — в провинциальных Ш. Таким образом, за исключением делегатов капитулов, остальные «депутаты духовенства» в провинциальных Ш. никого в сущности не представляли, кроме себя самих. Приблизительно в таком же положении находилось и «представительство» дворянства. Так, в Лангедоке дворянство «представлено» было в местных Ш. двадцатью тремя дворянами-собственниками двадцати трех «благородных фьефов» (одного графства, одного виконтства и 21 баронии), причем право депутатства было связано не с лицом и даже не с фамилией, а с данной землей («фьефом»). Каждый из этих 23 привилегированных дворян имел право послать вместо себя в собрание штатов любого дворянина в качестве своего заместителя. В некоторых из южных областей право дворянского представительства в провинциальных Ш. было до такой степени тесно связано с землей, что, например, в области Фуа оно обуславливалось исключительно обладанием одним из 50 «благородных фьефов», независимо от происхождения собственника: любой горожанин или разбогатевший крестьянин, приобретя один из «фьефов», получал право представлять дворянство в собраниях местных Ш. Зато были области, где право голоса в собраниях Ш. принадлежало поголовно всем достигшим совершеннолетия дворянам. Так было в Бретани, Бургундии, Беарне. Благодаря этому в собраниях Ш. Бретани имело право участвовать до тысячи дворян, среди которых было немало совершенно захудалых, живших крестьянским или чернорабочим трудом. В XVII—XVIII веках были приняты меры к ограничению этого права: требовались по меньшей мере столетняя давность дворянского звания, обладание известной земельной собственностью в пределах области и, наконец, ежегодный доход не менее тысячи ливров. В силу подобных же ограничений, введенных в Бургундии в XVII в., от участия в местных Ш. были устранены почти все мелкое дворянство и дворяне-новички (получившие дворянское достоинство в силу королевского пожалования или в силу обладания известной должностью), так что фактически право это сделалось привилегией незначительного меньшинства. Участие третьего сословия в провинциальных Ш. носит тот же характер неравномерности и отсутствия начала представительства; за несколькими единичными исключениями, оно было привилегией более или менее незначительного меньшинства. Правом этим, за исключением нескольких маленьких областей с мало развитой городской жизнью, располагали исключительно города, но и последние далеко не равномерно. Были известные привилегированные города (обыкновенно более старые), посылавшие одного или более депутатов, но наряду с ними было много городов (иногда большинство), которые такого права не имели. В Лангедоке из двух с половиной тысяч населенных мест только сто сорок имели право посылать представителей в местные Ш., причем каждая городская община пользовалась этим правом лишь раз в пять лет. В Бургундии привилегированные города разделялись на три группы, с различной степенью участия в провинциальных Ш. В Бретани, где насчитывалось более двух тысяч населенных мест, только сорок два города имели право представительства в местных Ш. Исключение составляли лишь несколько маленьких областей с почти исключительно деревенским населением, выделявшихся своим демократическим устройством. Так, в области Четырех Долин (в Пиренеях) местные Ш. состояли из бессословного (фактически крестьянского) представительства каждой из четырех долин, из которых каждая имела свои особые собрания, где выбирались, между прочим, и депутаты в провинциальные Ш. Эти Ш. собирались раз в год и в одно заседание кончали все дела, то есть вотировали налоги и утверждали статьи расходов: других дел у них и не было. В этой области совсем не было городов; среди депутатов бывало немало лиц, не умевших ни читать, ни писать. Но за немногими исключениями этого рода, представительство в третьем сословии было в общем также привилегией меньшинства, как и представительство обоих привилегированных сословий. Депутатами от городов были обыкновенно мэры или консулы (городские головы), которые первоначально были выборными; но в семнадцатом и восемнадцатом столетиях в большинстве городов эти должности занимались либо в силу купли-продажи (и вытекавшей из нее наследственности), либо в силу королевского назначения, так что и с этой стороны начало представительства потерпело существенное ограничение.
Право созыва провинциальных Ш. принадлежало, прямо или косвенно (через местного интенданта), королевской власти. Этим правом последняя неоднократно пользовалась для того, чтобы либо временно приостановить функционирование Ш. в той или другой области, либо фактически прекратить их существование, либо, наконец, рассрочить их созыв на более продолжительные промежутки времени; так, бургундские Ш. созывались в XVIII в. лишь через три года, бретонские — только через два, хотя первоначально они созывались ежегодно, как и Ш. прочих областей; последнее осталось общим правилом (с отмеченными исключениями) и в последнюю пору старого порядка.
Что касается ведомства провинциальных Ш., то оно сводилось главным образом к финансам. В принципе, им принадлежало право вотировать налоги; первоначально, в эпоху «сословной монархии», оно заключалось в праве соглашаться или не соглашаться на установление тех или других временных или постоянных сборов в пользу королевской казны, но с постепенным превращением «традиционной монархии» в «монархию абсолютную», право это, так сказать, выветрилось: от него сохранилась лишь наружная оболочка. Правда, Ш. по-прежнему продолжали вотировать каждый раз «доброхотный дар» в пользу королевской казны, но добровольность эта была простой фикцией, потому что фактически Ш. не могли отказать королю в «даре». От былого права соглашаться или не соглашаться сохранилось до конца лишь право рядиться и выторговывать более или менее значительные уступки с запрошенной правительством суммы; так, правительство запрашивает однажды у Ш. Артуа 600000 ливров; Ш. предлагают сначала половину; правительство спускает немного, Ш. немного накидывают; в конце концов сходятся на цифре 400000 ливров, которая и вотируется как «доброхотный дар». Тем не менее и в том урезанном виде, в каком сохранилось под конец первоначальное право Ш. в финансовом вопросе, оно составляло значительное преимущество этих областей, сравнительно с «выборными областями», в двух отношениях: 1) сумма «доброхотного дара» была все-таки значительно меньше той, которую бы пришлось платить населению провинции в королевскую казну в случае приравнивания области в податном отношении к областям без Ш.; 2) раскладка податей и их взимание в областях со Ш. были вполне независимы от чиновников королевского фиска, которые наводили настоящий ужас на податное население «выборных областей». Перед самой революцией имела место попытка возродить это учреждение под названием провинциальных собраний (Assemblées provinciales), учрежденных в 1787 г. в тех областях, которые не имели Ш.; в следующем году были восстановлены в некоторых областях их древние Ш., хотя и с существенными изменениями; но эта попытка, от которой ожидали многого, не успела дать сколько-нибудь заметных плодов, так как объявленный в конце 1788 г. созыв генеральных Ш., а затем деятельность этих Ш., преобразовавшихся в национальное собрание, поставили ребром вопрос о коренном пересмотре всего «старого порядка»; вместе с тем все учреждения последнего одно за другим быстро сходят со сцены — в том числе и оставшиеся провинциальные Ш., и старые, и преобразованные, вместе со своим новым изданием в виде провинциальных собраний.
Литература. Servan, «Réflexions sur la formation des Etats provinciaux» (1789); «Les Etats provinciaux comparés avec les administrations provinciales» (П., 1789); «Memoires à consulter et consultations sur les Etats du Velay, du Languedoc et du royaume» (1789); Paquet, «Institutions provinciales, communales et corporations» (П., 1835); Tallandier, «Notice sur les pays d’Etats» (П., 1851); Grün, «Les Etats provinciaux sous Louis XIV» (П., 1851); Laferrière, «Etude sur l’histoire et l’organisation comparée des Etats provinciaux aux diverses époques de la monarchie» («Comptes rendus de l’Acad. des sciences mor. et pol.», 1860—1861, тт. 53—56); Richard Schmidt, «Die franz. Provinzialstände zur Zeit Ludwigs XIV» (Б., 1875); A. Thomas, «Les Etats provinciaux de la France centrale sous Charles VII» (П., 1872); Alphonse Callery, «Histoire de l’origine, des pouvoirs et des attributions des Etats généraux et provinciaux depuis la féodalité jusqu’aux Etats de 1355» (Брюссель, 1881); Callery, «L’origine des Etats généraux et provinciaux» (Бордо, 1882); d’Héricourt, «Des pays d’Etats en général et des Etats d’Artois en particulier» (П., 1859); Filon, «Histoire des Etats d’Artois» (П., 1861); Wilbert, «Considérations générales sur l’histoire des Etats du Cambrésis, de l’Artois, du Hainault, de la Flandre, du Tournaisis et du Brabant» (1846); «Recherches historiques et politiques sur l’origine et l’organisation des assemblées des Etats et en particulier de ceux de l’Auvergne» (Лондон и Париж, 1789); Bergier, «Recherches historiques sur les Etats généraux et plus particulièrement sur l’origine, l’organisation et la durée d. anciens Etats provinciaux d’Auvergne» (Клермон-Ферран, 1788); Cadier, «Les Etats de Béarn depuis leur origine jusqu’au commencement du XVI siècle» (П., 1888); La Caze, «Les libertés provinciales en Béarn» (П., 1865), Lochard, «Le pays souverain de Béarn» (По, 1896); Bourdette, «Mémoire du pays et des Etats de Bigorre, par Louis de Froidour» (П., 1892); Bougenot «Histoire des Etats de Bourgogne» (1884); «Manuel du Bourguignon ou Recueil abrège des titres qui servent à prouver les privilèges de la province» (Дижон, 1790); A. Thomas, «Une province sous Louis XIV, situation politique et administrative de la Bourgogne de 1661 à 1715» (П., 1844); De Bouëtiez de Kérorguen, «Recherches sur les Etats de Bretagne» (П., 1875); Charles de Calan, «La Bretagne sous Louis XVI» (Ванн, 1896); De Carné, «Les Etats de Bretagne» (П., 1868); Caron, «L’Administration des Etats de Bretagne de 1493 à 1790» (П., 1872); Henri Sée, «Les Etats de Bretagne au XVI siècle» (1895); Dupuy, «Les Etats de Bretagne en 1776» (Париж и Ренн, 1895); D’Haucourt, «Les Etats de Bretagne sous l’ancien régime» (Ренн, 1892); Macé, «La dernière tenue des Etats de Bretagne» (Нант, 1886); Pocquet, «L’opposition aux Etats de Bretagne» (Ванн, 1892); Durieux, «Les Etats particuliers du Cambrésis» (Камбре, 1885); Couget, «Les Etats du Comminges» (Сен-Годан, 1881); Ulisse Chevalier, «Les Etats du Dauphine» (Гренобль, 1869); Melun, «Histoire des Etats de Lille (Flandre)» (Лилль, 1861); Boussey, «La Franche-Compté sous Louis XVI» (Безансон, 1891); Clerc, «Histoire des Etats et des libertés publiques en Franche-Compté» (Lens-le-Saunier, 1881); Meynier, «Les Etats de Franche-Compté en 1688 de 1788» (Безансон, 1885); Astre, «Administration des Etats de Languedoc avant 1789» («Rec. de l’Acad. de législ. de Toulouse», 1859—1862); Comte d’Antraigues, «Mémoire sur la constitution des Etats de Languedoc» (Виварэ, 1788); Rives, «Etude sur les attributions financières des États provinciaux et en particulier des Etats de Languedoc au XVIII s.» (П., 1885); Trouvé, «Essai sur les Etats de Languedoc» (П., 1818); Couget, «Les Etats du Nébouzan» (Тулуза, 1880); Coville, «Les Etats de Normandie» (П., 1895); Beaurepaire, «Les cahiers des Etats de Normandie»; Coriolis, «Traité sur l’administration du comté de Provence» (Э, 1786—1788); Audiat, «Les Etats de Saintonge» (Ниор, 1870); Fage, «Les Etats de la vicomte de Turenne» (Тюлль, 1894); Lexpert, «Notice sur les Etats du Vivarais» (Турнон, 1893); Babeau, «La Province sous l’ancien régime» (Париж, 1894); Tocqueville, «L’Ancien régime et la Révolution» (П., 1856, первое издание; было несколько позднейших). Из всех названных сочинений только последнее переведено на русский; в нем есть в конце маленький очерк, посвященный провинциальным Ш. и в частности — лангедокским.