Уложение o наказаниях уголовных и исправительных — основной источник действующего русского уголовного права. Первая попытка составления систематического сборника уголовных законов в России (после У. 1649 г. и воинских артикулов 1716 г.) относится к самому началу XIX столетия. В 1804 г. задача эта была возложена на законодательную комиссию; выработанный ею проект был рассмотрен департаментом законов государственного совета в 1813 и 1814 гг., но в общее собрание он внесен не был. Десять лет спустя госуд. совет вновь рассматривал проект, но и на этот раз обсуждение его осталось неоконченным. С воцарением имп. Николая I мысль о новом уголовном У. была оставлена. В 1832 г. был издан свод законов, в XV-й том которого вошли законы уголовные. Издание свода вопроса, однако, не разрешило. Напротив того, сведение действовавших уголовных законов воедино еще ярче выяснило крайнюю их неудовлетворительность — неполноту, неопределенность как в описании признаков правонарушений, так и в назначении уголовной санкции, отсутствие лестницы наказаний и точной характеристики отдельных карательных мер. Уже 16 марта 1833 г. были утверждены правила негласной проверки свода, а в 1836 г. графу Сперанскому и министру юстиции Дашкову было повелено приступить к исправлению уголовных законов. Во всеподданнейшей записке Сперанский и Дашков объясняли, что устранить недостатки свода можно либо путем постепенного исправления отдельных постановлений, либо путем исправления систематического, для чего надлежит, «обозрев все статьи в их совокупности, составить общие начала для исправления их и усовершенствования и произвести сие исправление одним общим положением». Согласно заключению докладчиков, имп. Николай I избрал второй способ. В 1839 г. умер Сперанский, в 1840 г. — Дашков; дело перешло в ближайшее заведование графа Блудова, занявшего должность главноуправляющего II отдел. собственной Его Вел. канцелярии. По докладу графа Блудова, в конце 1840 г. был образован комитет, под его председательством, из статс-секретарей Балугьянского и Дегая, министра юстиции графа Панина, обер-прокуроров сената Карниолина-Пинского и Капгера, директора и вице-директора департамента минист. юстиции Данзаса и Рюмина и министра статс-секретаря Царства Польского Губе. Прежде всего приступили к приведению в систематический порядок всех действовавших уголовных законов и поступивших в министерство юстиции замечаний на XV т. свода, к собранию статистических данных и к составлению сравнительного обзора иностранного законодательства (16 уголовных кодексов и 4 проекта). Подготовительные работы были исполнены, главным образом, И. Д. Деляновым и А. М. Плавским. Затем был составлен и представлен на Высочайшее утверждение подробный план проекта. По утверждении плана, II отделение занялось изготовлением постановлений проекта. По мере хода работ, проект рассматривался по частям в комитете и по частям же рассылался на заключение ведомств. 27 мая 1843 г. проект в оконченном виде, вместе с «синоптическими» оправдательными таблицами, был представлен Государю. И после этого продолжали поступать возражения против проекта, главным образом, по поводу понижения уголовной репрессии. Гр. Панин в декабре того же года настаивал на невозможности заменять кнут плетьми ввиду того, что наказание кнутом сопровождается обрядами, напоминающими преступнику и зрителям, что оно сопряжено с опасностью для жизни, а обстоятельство это не может оставаться без впечатления на умы народные; с отменою кнута должна уменьшиться безопасность. 30 марта 1844 г. проект был внесен в государственный совет, где для его рассмотрения была образована особая комиссия (председатель — граф Левашов, члены: принц Петр Георгиевич Ольденбургский, князь Друцкой-Любецкий, граф Блудов, Бутурлин, Кочубей, барон Корф, Туркул и гр. Панин). Комиссия имела 60 заседаний и сделала довольно много изменений, преимущественно редакционного характера; были, впрочем, и такие изменения, как исключение предположения о назначении за убийство родителей смертной казни. 29 марта 1845 г. работы комиссии были окончены и проект поступил в общее собрание государственного совета. 15 авг. 1845 г. последовало его утверждение. С 1 мая 1846 г. У. введено в действие. В 1847 г. было издано совпадавшее с ним в главных основаниях У. о наказаниях Царства Польского. В 1857 г. У. было введено в третье издание свода законов и составило первую книгу XV тома; первоначальное число статей — 2224 — возросло до 2304, главным образом вследствие включения постановлений о нарушениях устава табачного и повреждениях телеграфов. Реформы, начавшиеся со вступлением на престол имп. Александра II, потребовали пересмотра У. Закон 22 марта 1860 г. отменил отдачу в виде наказания в военную службу; 17 апреля 1863 г. ограничено применение телесных наказаний; 20 ноября 1864 г. утверждены судебные уставы. Еще в 1860 г. графом Блудовым было заявлено о желательности «исправления» У., но предложение его приведено в исполнение не было. Вместо коренного исправления был произведен частичный пересмотр, с исключением всего того, что составило содержание устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. В 1866 г. У. было издано в третий раз. Число статей сократилось до 1711. В 1885 г. последовало четвертое издание, в которое вошли все узаконения по 31 декабря 1885 г. Нумерация статей была оставлена прежняя, но число их сократилось до 1560; Дальнейшие изменения уголовных законов включены в продолжения к своду 1890, 1891 и 1895 гг. У. о наказаниях в сущности гораздо более похоже на свод, чем на кодекс, построенный на одном общем начале. Редакторы его «постоянно имели в виду все соответствующие постановления свода законов уголовных и не прежде составляли новые определения или правила, как удостоверясь, что в существующих законах нет таких, которые можно бы было признать достаточными и удовлетворительными». Даже в делении У. на отделы и в расположении отделов они стремились сохранить систему свода законов. «Составленный сим порядком проект, — сказано в объяснительной записке, — долженствовал быть и есть не что иное, как собрание очищенных, приведенных в порядок и ясность, дополненных и во многом исправленных, но, однако ж, в общем составе и существе своем прежних уголовных наших законов. Он в некотором смысле занимает среднее место между обыкновенным сводом и тем, что в наше время именуется новым кодексом законов. Мы не осмеиваемся его назвать сводом усовершенствованным; но, по крайней мере, мы желали и старались, чтобы сей труд наш соединял в себе все выгоды и удобность как свода, так и нового полного кодекса законов по сей части». Таким образом, У. 1845 г. оказывается много старее своего формального существования. Отправною его точкою является У. царя Алексея Михайловича, а за ним целый ряд разнообразных постановлений, изданных в течение почти двух столетий. Поэтому У. заключает в себе все недостатки, присущие своду: 1) полную рознь между отделами, различие в самом взгляде на понятие о преступлении и на существенные условия наказуемости; 2) отсутствие всякого последовательно проведенного критерия для сравнительной оценки различных преступных деяний, при определении ответственности за них; 3) отсутствие начал и учений, действительно общих всему У., а потому противоречие отдельных его постановлений. Имея в виду, прежде всего, положить предел произволу судей, составители с особенной последовательностью проводили эту мысль. Главным достоинством У. они считают отсутствие в нем безусловно неопределенной санкции, так часто встречавшейся в своде законов — и в этом, конечно, нельзя не видеть преимущества У. перед сводом. Установленная составителями У. лестница наказаний оказалась стройной только на бумаге и совершенно непригодной на практике. Распределение материала по 12 разделам, 81 главе и 98 отделениям только затрудняет пользование У. Отсутствие обобщений, по замечанию Спасовича, «поставило У. во многих отношениях даже ниже свода законов уголовных». Гр. Блудов прямо говорит в объяснительной записке, что составители ставили своей задачей «избегать, по возможности, выражений слишком отвлеченных», и признает, что «в этом отношении проект имеет совершенно иное, не сходное с большею частью новейших уголовных У., свойство». Отсюда невероятная многостатейность У., огромное число различных видов отдельных преступлений, трудность изучения уголовных законов, крайняя сбивчивость и запутанность в их толковании на практике, наконец, неполнота У., несмотря на всю его многостатейность или, лучше сказать, именно вследствие этой многостатейности. К числу недостатков У. принадлежит чисто механическое заимствование некоторых положений из иностранных законодательств конца XVIII и первой четверти XIX в., а также крайняя невыработанность языка. Последняя выступает с особенной рельефностью при сравнении действующего У. с проектом редакционной комиссии. Терминология проекта ясна, сжата и строго выдержана; У. в свои определения зачастую вносит совершенно излишние признаки, только затемняющие смысл закона; одно и то же название придается в нем разнородным понятиям; еще чаще одно и то же понятие выражается различными наименованиями. Независимо от всего сказанного, У. устарело. Оно было издано в 1845 г. как руководство для дореформенных судей, поставленных в условия розыскного, письменного, облеченного канцелярской тайной процесса. Теория формальных доказательств заменяла судейскую совесть. Деятельность судьи приравнивалась к действию машины. Чем менее закон давал места судейскому произволу, тем более он казался совершенным. Такого взгляда держались составители У. — и нельзя не признать, что их недоверие к судьям того времени было небезосновательно: невежество и продажность судей были всеми сознаваемой язвой. Следуя господствовавшей тенденции административного всевластия и всемогущества, составители У. надеялись применить тот же принцип и к уголовному законодательству. У. стремилось все предусмотреть и тем лишить судей самой возможности произвола. Насколько задача оказалась достигнутой — это показывает вся деятельность наших судов с издания У. до судебной реформы. Эта последняя в корне изменила условия отправления правосудия: розыск заменен состязательным началом, письменность — устностью, канцелярская тайна — гласностью; введен был институт присяжных. Теория формальных доказательств была отвергнута; слушаться голоса совести стало обязанностью для судьи. Очевидно, У., изданное в 1845 г. и с тех пор подвергавшееся лишь частичным изменениям, сделалось практически непригодным. Его не коснулись и другие реформы, совершившиеся в России за последние 40 лет; между тем, по справедливому замечанию Иеринга, ни одна область права не отражает на себе в такой степени переживаемую эпоху, как область права уголовного. С 1881 г. русское уголовное законодательство находится в периоде полной переработки (см. Проект уголовного У., XXV, 363, и У. уголовное).
Ср. «Проект У. о наказаниях уголовных и исправительных, внесенный в 1844 г. в государственный совет, с подробным означением оснований каждого из внесенных в сей проект постановлений» (СПб., 1871); Η. Таганцев, «У. о наказаниях, его характеристика и оценка» («Журн. Гражд. и Угол. Права», 1873, № 1); В. Кузьмин-Караваев, «Характеристика общей части У.» (СПб., 1890), а также учебники и руководства по уголовному праву Неклюдова, Таганцева, Спасовича, Кистяковского, Сергиевского и др.