Смертная казнь (Poena capitis, Todesstrafe, peine de mort, capital punishment, pene di morte) — тягчайшее наказание, состоящее в насильственном лишении жизни. От убийства С. казнь отличается тем, что она совершается не по произвольному усмотрению частного лица, а по велению общегосударственной власти, т. е. на основании приговора, постановляемого носителями этой власти или же особо учрежденными для того органами ее (народоправителями, народными собраниями, первосвященниками, судьями). По понятиям новейшего времени, объектом С. казни может быть только преступник, т. е. человек, изобличенный в преступном деянии; но у большинства древних и в особенности у средневековых народов животные считались также ответственными за свои действия и подвергались, наравне с людьми, следствию, суду и С. казни. Так, напр., в 1474 г., в Швейцарии обвинили, приговорили к смерти и сожгли на костре петуха, за колдовство. Исполнение С. казни в настоящее время поручается специально назначаемым для того лицам, так называемым палачам; но в древности эту обязанность принимали на себя первосвященники (понтифекс максимус в Риме), цари азиатских монархий, римские консулы и трибуны, а у евреев — царские отроки, военные сановники, обвинитель и свидетели, родственники убитого, иногда вообще народ. Точно так же и в средневековой Европе С. казнь совершало само общество, в лице своих представителей, а иногда один из судей или родственник убитого или убийцы. По политическим делам Иван Грозный нередко поручал приведение в исполнение смертных приговоров своим приближенным (князь Черкасский, Малюта-Скуратов, князь М. Темрюкович). При Петре Велик. князь Ромодановский, кн. Голицын, Меншиков не гнушались рубить головы бунтарям-стрельцам, да и сам царь собственноручно казнил в Преображенском пятерых стрельцов. Еще долго после Петра в России сохранялся обычай приглашать или брать насильно на помощь палачу кого-либо из публики, пока, наконец, в 1768 г. повелено было назначать для совершения казни тяжких преступников. Способы С. казни весьма многочисленны и разнообразны. По степени их жестокости, различают простую С. казнь от квалифицированной, т. е. отягченной. В настоящее время законодательства цивилизованных народов допускают исключительно одну простую С. казнь, которая в большинстве государств совершается либо чрез отсечение головы посредством топора, меча, гильотины (Германия, Франция), либо чрез повешение на виселице (Россия, Англия, Австрия, Сев.-Американские Шт.).В Испании сохранился обычай казнить преступников чрез удавление (гаротта); Сербия ввела у себя расстреляние. Последнее наказание применяется, впрочем, и во всей Европе во всех тех случаях, когда смертные приговоры постановляются военными судами и на основании воинских уставов. Стремясь сделать С. казнь менее мучительной и по возможности моментальной, правительства некоторых Северо-Американских Штатов допускали за последнее время производство казней посредством сильного электрического тока, но опыты эти не увенчались успехом. Из числа квалифицированных С. казней во все времена и почти у всех народов наиболее распространено было сожжение. Этот способ казни известен был грекам и римлянам, а в средневековой Европе считался специальным наказанием за все те преступлении, которые подсудны были духовным судам. Особенной жестокостью отличались колесование, четвертование, кипячение в масле, в воде, в вине, иногда на медленном огне. Излюбленное греками и римлянами по своей мучительной продолжительности распятие или повешение на кресте было отвергнуто всеми христианскими народами по благочестивому воспоминанию о крестной смерти Христа Спасителя. Не менее жестоко распространенное и по настоящее время на азиатском Востоке сажание на кол, так как смерть казнимого наступает иногда лишь по истечении целых суток и более. Всех видов С. казни нет возможности перечислить: человеческая фантазия с особой изобретательностью измышляла способы комбинирования различных казней и отягчения их новыми истязаниями. Так, в 1610 г. перед четвертованием Равальяка (убийцы короля Генриха IV) ему жгли правую руку серным огнем, рвали в разных местах щипцами тело, вливали в раны расплавленный свинец, горячее масло, серу и т. п. В 1757 г., когда Дамиен сделал покушение на жизнь Людовика XV, судьи, прежде чем определить преступнику род смерти, повсеместно собирали сведения о том, какие из практиковавшихся в то время во Франции пыток считались самыми жестокими. В России Уложение 1649 г. санкционировало три вида квалифицированной С. казни: сожжение, залитие горла расплавленным металлом и закопание живого в землю; но кроме того, как до царя Алексея Михайловича, так и после него были также в употреблении колесование, четвертование и сажание на кол. Долее всего у нас продержалось засечение до смерти кнутом или шпицрутенами. По новейшим законодательствам, смертная казнь обыкновенно соединяется с лишением чести, а в России — с лишением всех прав состояния. В средние века, для вящего опозорения, осужденных вешали вместе с двумя собаками или волками, перед казнью водили по улицам в шутовском наряде или верхом на осле, подвергали заушению от руки палача, выставляли у позорного столба с наложением железного ошейника (carcan et pilory). Как в древности, так и в средние века С. казнь совершалась всенародно, в центре города, на лобном месте. Для привлечения зрителей рассылали глашатаев и трубачей или же звонили в колокола, как это практиковалось в Испании во времена инквизиции и в России в царствование Ивана Грозного. Вообще казнь считалась народным торжеством; как отдача преступников на растерзание диким зверям в языческом Риме, так и сожжение еретиков в католической Испании назначались в определенные дни, для ознаменования радостных государственных событий. Публичность С. казни продержалась почти до последнего времени; европейские законодатели медленно проникались убеждением во вредном влиянии публичных казней на народные нравы. Сначала была отменена лишь торжественная обстановка, окружавшая эшафот, и для исполнения казни стали назначать наиболее глухие места и по возможности ранние часы дня, затем в самое последнее время, в большей части европейских государств изданы законы, по которым С. казнь подлежит исполнению внутри тюремной ограды. Во Франции, Греции и Испании С. казнь и поныне совершается публично. В России с 1881 г. С. казнь исполняется в пределах тюремной ограды, а если это невозможно — в другом, указанном губернатором месте, удовлетворяющем условию непубличности. При исполнении С. приговора по нашему закону должны находиться: лицо прокурорского надзора, начальник местной полиции, секретарь суда, врач, а в тюрьме — и ее смотритель. Кроме того разрешается присутствовать защитнику и десяти лицам, по приглашению городского управления. Перед казнью прочитывается приговор, а о совершении ее составляется протокол. В праздничные и воскресные дни С. казнь не может быть назначена. В случае болезни осужденных, приведение приговора в исполнение отлагается до их выздоровления, а для женщин беременных — до истечения 40 дней после родов.
В зачаточной форме С. казнь существовала в виде кровной мести (см. Месть). Впоследствии, когда сложилась и окрепла общегосударственная власть, право частных лиц мстить кровью за кровь всецело перешло в руки правительственных органов, и таким образом, с течением времени в сознании народном выработалось и укрепилось понятие о праве государства наказывать смертью нарушителей личных или имущественных прав граждан. Будучи заменой мести, С. казнь в течение многих веков и почти вплоть до XIX столетия имела скорее характер жестокого мщения, чем справедливого воздаяния, и поражала виновных как в тягчайших преступлениях, так и в незначительных поступках. По уголовному кодексу императора Феодосия, помимо других видов С. казни, отсечение головы определялось, как специальное наказание, в 80 случаях. В Германии, по уложению Карла V (Каролина), к числу 44 преступлений, находившихся под угрозою смертной казни, наряду с убийством были отнесены кража свыше 5 дукатов, простая третья кража на любую сумму, мошенничество и т. п. Почти такой же жестокостью отличалось прусское земское уложение 1794 г. Во Франции, перед революцией, насчитывалось 115 преступлений, за которые закон грозил смертью. Это наказание назначалось, между прочим, за растрату сборщиком податей более 3000 ливров, за приготовление к убийству, за некоторые подлоги, за напечатание книг без надлежащего разрешения, за кражу со взломом в домах, за дуэль, за небрежное ведение корабельного журнала и т. д. В Англии, где количество случаев, когда применялась С. казнь, было еще больше, даже в начале XIX столетия по закону подлежали наказанию смертью виновные в лесной порубке, в злонамеренном изувеченье животных, в краже на сумму не менее сорока шиллингов, в злостном банкротстве. В уложении царя Алексея Михайловича С. казнью угрожается в 60 случаях, а в воинском уставе Петра Великого — в 200-х артикулах, за такие, между прочим, незначительные проступки, как курение и продажа табака (улож. 1649 г.) или же медленность в почтовой гоньбе и порубка заповедного дуба (законы Петра). С особой жестокостью средневековая Европа преследовала преступления против государства, религии и нравственности, к числу которых отнесены были и деяния, ничего общего с названными правонарушениями не имеющие. Так, напр., в Англии при Генрихе VIII карались смертью, как оскорбление величества, обрезывание монеты и поджог дома с целью кражи, а по законам французским — ношение оружии не на службе, отказ платить налоги, оскорбление судьи при исполнении им обязанностей службы и т. д. Преобладающее значение, которого достигла духовная власть в средние века, отразилось в чрезвычайном увеличении караемых смертью преступлений против религии. Сюда были отнесены: богохульство, оскорбление святыни, прервание богослужения, ересь, вероотступничество, святотатство, колдовство и даже лжеприсяга. Тем же преобладанием духовенства обясняется, почему в средние века почти не было таких преступлений против нравственности, которые бы не наказывались смертью. Наравне с изнасилователями смертной казни подлежали кровосмесители, прелюбодеи, педерасты, проститутки, сводни и т. д. При таких условиих число казненных достигало в средние века и в XVII-м стол. ужасающих размеров. Самыми кровавыми были казни альбигойцев, еретиков, испанских мавров и евреев, французских и нидерландских протестантов. 16-го февраля 1568 г. инквизиция осудила на смерть всех жителей Нидерландов, за исключением поименно указанных, а на основании этого приговора казнено было 25000 человек. В тех же Нидерландах суды Карла V казнили около ста тысяч еретиков. Громадно было также число казненных за волшебство, колдовство и черную магию, в особенности в Германии. Два суда, бамбергский и цейльский, с 1625 по 1630 г. казнили за колдовство 900 чел.; епископ бамбергский в течение десяти лет сжег 600 чел., епископ вюрцбургский, в то же время — 900 чел.; в графстве Нейсе с 1640 по 1651 г. погибло на костре около 1000 чел. Известный германский криминалист Карпцов, по собственному заявлению, в течение своей судейской практики подписал по религиозным и иным делам до 20000 С. приговоров. В XVI ст. в Англии казнено было при Генрихе VIII 72000, при Елизавете — свыше 89000 чел. В России, при Алексее Михайловиче, за подделку монеты подверглись смертной казни 7000 чел.
Начало продолжающихся и поныне протестов и борьбы против смертной казни должно быть отнесено к первым векам христианства. Блаж. Августин и Тертуллиан в сочинениях своих энергично восставали против С. казни, доказывая ее несправедливость и нецелесообразность. Во времена Феодосия Великого христианские монахи нередко силой освобождали осужденных на смерть преступников. Заглушенная в средние века мысль о несовместимости С. казни с духом христианства нашла в XVI веке убежденного сторонника в религиозном мыслителе Социне, благодаря проповедям которого в Швейцарии, Германии и Польше образовалась секта, не признававшая за государством права карать преступления С. казнью. В Англии, в XVII стол., также явились религиозные секты, которые отвергали С. казнь. Основатель штата Пенсильвании, квакер Вильям Пен, в 1681 г., в изданных для основанной им колонии законах, сохранил С. казнь только за предумышленное убийство. Умственное движение, охватившее в XVIII в. Зап. Европу, способствовало дальнейшему развитию пропаганды, направленной против С. казни. Уже Монтескье и некоторые другие мыслители того времени восставали против жестокостей средневекового судопроизводства, но прочное начало научной разработке вопроса о С. казни положено было появившимся в 1764 г. известным сочинением Беккарии: «Dei delitti e delle pene». Будучи противником смертной казни, которую он допускал только в виде исключения во времена революции и анархии, Беккария по справедливости считается родоначальником богатой литературы этого вопроса, над разработкой которого — по исчислению Гецеля — с 1764 по 1869 г. потрудилось 519 авторов, из числа которых 331 высказались против смертной казни, а 188—за ее сохранение. Хотя за последнее тридцатилетие ряды противников С. казни еще более усилились и сторонники ее в настоящее время находятся в меньшинстве, тем не менее этот вопрос не может считаться окончательно разрешенным в науке. К числу выдающихся противников С. казни принадлежат: в Германии — Миттермайер, Гефтер, Кестлин, Бернер, Гольцендорф, Шварц; во Франции и Бельгии — Люка, Беранже, Гизо, Эли, Гаус, Ниппельс, Ортолан; в Англии — Вульрух, Даймонд; в Италии — Манчини, Kappapa, Эллеро, Канонико; в Швеции — Оливекрона; в России — Кистяковский, Неклюдов, Спасович, Таганцев, Фойницкий. В рядах сторонников С. казни оказываются: в Германии — Гейб, Гельшнер, Аббег, Кант, Гегель; во Франции — Росси, Тиссо, Жоли, Требюсьен; в Англии — Дж. Ст. Милль; в России — Баршев, Лохвицкий; в Италии — Ломброзо, Гарофало. Как временную меру, допускают С. казнь Лист — в Германии, Тард — во Франции. Спорный вопрос о допустимости С. казни не получил до сих пор окончательного разрешения и на почве практической. Начиная с конца XVIII в., во всех цивилизованных странах наблюдается постоянное и систематическое ограничение области применения С. казни. Общее смягчение европейских нравов, вызванное просветительной деятельностью философов-гуманистов, оказало благотворное влияние на практику уголовных судов, которые, еще задолго до отмены кровавых средневековых законов, сначала ограничили, путем анализа и логического толкования, круг так назыв. религиозных преступлений, а затем совершенно перестали применять С. казнь за преступления против нравственности и против собственности, а также за иные мелкие проступки. Хотя в Испании жестокие средневековые законы и инквизиция, сжигавшая в XV стол. не менее 2000 еретиков и колдунов ежегодно, просуществовали до начала XIX в., но уже в течение всей второй половины XVIII в. за религиозные преступления возведено было на костер всего только 14 чел., а с 1783 г. в летописях испанских судов не значится более ни одной подобной казни. Одновременно с этим в Англии, где за воровство на сумму не менее 40 шиллингов по закону все еще полагалась С. казнь, присяжные никогда не оценяли краденое свыше 39 шилл. и таким образом фактически отменили С. казнь за простую кражу. Точно так же и в Германии большей частью судов оставлялся без исполнения закон, определявший С. казнь за более значительный кражи. Что касается законодательств, то они только медленно и не всегда бесповоротно поддавались общему течению, благоприятствовавшему отмене С. казни. Сначала аболиционистское движение, казалось, охватило большинство европейских правительств: в Пруссии в 1791 г. было приготовлено к обнародованию составленное в новом духе угол. уложение, а в Тоскане и в Австрии С. казнь была даже совершенно отменена (в первой — в 1786 г., во второй — в 1788 г.). Вскоре, однако, под влиянием наступившей реакции С. казнь снова была введена, в Тоскане — в 1790 г., в Австрии — в 1795 г. По той же причине в Пруссии либеральный проект 1791 г. был заменен грозным земским уложением 1794 г., допускавшим С. казнь в 41 случае. Французский кодекс 1810 г. назначал ее за 38 разных преступлений. Жестокие средневековые законы Англии оставались почти без изменений до 30-х гг. XIX в. и смягчались только оправдательными приговорами присяжных, да частыми случаями помилования. Однако, несмотря на всю силу реакции, ей весьма скоро пришлось уступить давлению враждебного С. казни общественного мнения. Резкий поворот в этом отношении замечается в 1848 г., когда в западно-европейских государствах была окончательно отменена С. казнь за политические преступления. В Германии франкфуртский сейм провозгласил даже полную отмену смертной казни, как одно из основных прав (Grundrechte) немецкого народа; но фактически эта отмена продержалась, и то весьма недолго, только в Ольденбурге, Ангальте, Бремене и королевстве Саксонском. В 1870 году в северо-германский рейхстаг внесен был союзным правительством проект нового германского уголовного уложения, коим предполагалось сохранить С. казнь за тягчайшие общие преступления. При втором чтении С. казнь была отвергнута значительным большинством голосов, но, по настоянию Бисмарка, проект был принят, в конце концов, в правительственной редакции, и с 1871 г. С. казнь была введена на всей территории Северо-Германского союза, а с 1 января 1872 г. — и во всей Германской империи. По германскому уложению смертная казнь определяется: за предумышленное убийство (Mord), за посягательство на жизнь императора или главы одного из немецких государств и за преступное обращение с взрывчатыми составами, коль скоро от того кому-либо причинится смерть. В Англии, начиная с 1840 г., постоянно вносились в парламент и отвергались им билли о полной отмене С. казни, имевшие, однако, последствием постепенное ограничение круга преступлений, влекущих за собой С. казнь. В настоящее время в Англии С. казнь полагается: за посягательство на особу королевы и членов царствующего дома; за бунт с насилием; за «murder», т. e. предумышленное убийство; за морской разбой и поджог доков и арсеналов. Во Франции, в 1848 г., С. казнь отменена за все политические преступления; тем не менее, после победы версальских войск над коммунарами, последние в большом числе приговаривались к расстрелянию. По действующим французским законам, С. казнь назначается не только за тяжкие виды убийства, но и за другие преступления, окончившиеся смертью потерпевшего (напр. изувечение) или грозившие опасностью жизни (истязание, поджог и т. п.), а по законам 1893 и 1894 гг. — за произведение преступных взрывов и за выдачу иностранному правительству особо важных государственных бумаг. По венгерскому уложению 1880 г., смертная казнь полагается только в двух случаях: за предумышленное убийство и за покушение на жизнь короля. В Швейцарии конституция 1874 г. совершенно отменила С. казнь на всей территории союза, но 28-го марта 1879 года был издан новый закон, по которому смертная казнь осталась безусловно отмененной только за политические преступления, отдельным же кантонам предоставлялось право восстановлять смертную казнь за общие преступления. Пока из 22 кантонов этим правом воспользовались Швиц, Ури, Унтервальден, Аппенцель, Цуг, Ст.-Галлен, Люцерн, Валлис и Цюрих. В большинстве Северо-Американских Штатов до сих пор сохранилась С. казнь, которая отменена только в Мичигане — в 1847 г., в Род-Эйланде — в 1852 г., в Висконсине — в 1854 г. и в Мэне — в 1876 г. Совершенно отменена С. казнь по законодательствам Колумбии (1863), Венесуэлы (1864), Румынии (1864), Португалии (1867), Мексики (1868), Голландии (1870), Коста-Рики (1880) и Италии (1890). В России С. казнь была отменена указами императрицы Елизаветы Петровны 1753 и 1754 гг. для всех вообще дел, но при Екатерине II снова введена за государственные преступления (Мирович казнен отсечением головы, Пугачев — четвертованием, убийцы архиепископа Амвросия — повешением), а также за некоторые нарушения карантинных правил во время чумы. По Своду Законов 1832 г. С. казнь назначалась за преступления против первых двух пунктов, преступления карантинные и воинские преступления во время похода. В настоящее время, по Улож. о наказаниях, С. казнь, в соединении с лишением всех прав состояния, назначается точно так же только за преступления государственные и карантинные; в военное время, кроме того, по воинскому уставу, караются С. казнью без лишения прав такие преступления против обязанностей службы, которые не сопряжены с постыдными или корыстными намерениями. Хотя, таким образом, в России С. казнь за общие преступления отменена была по закону в 50-х годах XVIII века, тем не менее в действительности наказание это применялось вплоть до второй половины XIX стол., так как «нещадное» наказание кнутом, запрещенное лишь указом 1808 г., а также практиковавшееся еще долго после того назначение плетей в громадном количестве или шпицрутенов в нескольких тысячах ударов, равносильно было засечению до смерти. Всем этим скрытым казням был положен предел законами 17 апреля 1863, 8 мая и 28 октября 1871 гг., отменившими плети и шпицрутены. Однако, и после этих законоположений виновные в общих преступлениях иногда подвергались С. казни, так как дела о них нередко передавались на разрешение военного суда, по законам военного времени. В настоящее время, в силу положения 1881 г. о чрезвычайной и усиленной охране, ген.-губернаторам и министру внутренних дел предоставлено право по своему усмотрению передавать дела общей подсудности в военные суды, для суждения по законам военного времени. Выработанный недавно проект нового уголовного уложения, отвергая в принципе С. казнь, допускает ее, однако, за тягчайшие государственные преступления.
Доводы, приводимые противниками и сторонниками смертной казни, касаются главным образом вопросов справедливости и целесообразности этого наказания, и в общих чертах сводятся к следующим соображениям: 1) по мнению Беккарии и его последователей, человек, вступая в договорные отношения с обществом, не уступал ему права на свою жизнь, да и не мог уступать его, так как жизнь есть благо, дарованное от Бога, и прекращение ее зависит от воли Творца, а не от усмотрения самого человека или государства. — Это возражение, однако, относится в равной мере и к другим наказаниям, поражающим дарованные Богом, а не государством блага (напр. лишение свободы). Самая теория договорного основания государства в настоящее время всеми отвергнута. 2) Применение С. казни противоречит понятию справедливости, требующей, чтобы с разнообразившими оттенками виновности, существующими даже и между учинившими одно и то же тягчайшее преступление лицами, точно соразмерялась тяжесть наказания — а этого не допускает С. казнь, по своей неделимости и неуравнительности. На это некоторые мыслители (Кант, Гегель и др.) возражают, что принцип: «Кровь за кровь и смерть за смерть» составляет основное условие справедливого возмездия. 3) С. казнь, по мнению ее противников, равно несправедлива как по отношению к кающимся преступникам, так и по отношению к тем, которые отвергают примирение с Богом и людьми. Лишая жизни первых, государство без всякой пользы для себя и совершенно бесцельно отнимает у них возможность искупить свою вину; подвергая казни последних, оно становится в прямое противоречие с учением Христа, требующего не смерти, а исправления грешника. Защитники С. казни возражают на это, что уверенность в неизбежности С. казни производит спасительный перелом в душе преступника и таким образом более всего способствует примирению его с Богом. 4) По вопросу о том, оказывает ли С. казнь устрашающее и предупреждающее влияние, противники и сторонники ее, ссылаясь нередко на одни и те же статистические данные, высказывают противоположные мнения. Одни утверждают, что отмена смертной казни, смягчая нравы, имеет последствием уменьшение числа преступлений; другие полагают, что увеличение преступности в известных странах зависит не от частого применения смертной казни, а, наоборот, более частое применение этого наказания вызывается увеличением числа преступлений. Указывая на то, что благодаря присущему людям оптимизму в душе преступника преобладает не страх наказания, а надежда на безнаказанность, противники С. казни не признают за ней устрашающего воздействия, сторонники же ее утверждают, что угроза смертью налагает не меньшую узду на преступные вожделения, чем угроза другим наказанием. 5) Оба враждующих лагеря согласны в том, что зрелище С. казни действует развращающим и ожесточающим образом на народные массы; но, по мнению сторонников С. казни, с тех пор, как отменена публичность ее исполнения, не может быть и речи о причиняемом ею вреде. 6) Один из существеннейших доводов, приводимых в доказательство необходимости отмены С. казни, заключается в ее непоправимости и невознаградимости. Даже самое совершенное судопроизводство не устраняет вполне возможности роковых судебных ошибок; по теории вероятности, при решении угол. дел по большинству голосов нельзя предупредить, чтобы в течение долгого времени не был осужден хоть один невинный. С другой стороны, указывается на то, что непоправимость присуща и др. наказаниям (розги, лишение свободы) и что ошибки со смертельным исходом встречаются гораздо чаще в хирургической практике — против которой, однако, никто не восстает — чем в практике судов. 7) Не подлежит сомнению, что образованные классы народонаселения питают явное отвращение к С. казни; но сторонники ее полагают, что отвращение это вызывает не насильственная смерть сама по себе, а жестокость и неэстетичность исполнения казни. К тому же, по мнению некоторых социологов, враждебность, проявляемая присяжными и публикой по отношению к С. казни, вовсе не есть проявление совокупной народной совести, а должна быть объяснена дезорганизацией современного общества, в котором до того омрачено сознание ответственности и виновности, что оно, оправдывая почти всех преступников, совершивших убийство из мести, т. е. признавая право С. казни за частными лицами, тем не менее не признает того же права за государством. Совершенно особое положение в ряду сторонников С. казни занимает школа криминалистов-антропологов, во главе которых стоят Ломброзо, Ферри и Гарофало. Исходной точкой для них служит дарвиновский закон эволюции и естественного подбора. Подобно тому, как в животном царстве физически слабые и уродливые особи обречены на гибель, в человеческом обществе дальнейшее развитие его сопряжено с гибелью анормальных элементов. Отрицая случайность и произвольность преступных деяний, криминалисты-антропологи признают существование «прирожденных преступников», отличительную черту которых составляет полное отсутствие или недостаточное развитие чувства сострадания или же честности. Такое нравственное уродство не следует, однако, отожествлять с психической болезнью (нравственное помешательство, moral insanity Модслея), так как даже сильнейшее отклонение от выработавшегося веками нравственного типа само по себе еще не исключает правильной деятельности психических функций. Если нельзя признать психически больным дикаря-людоеда, убивающего своего отца с целью утолить голод, то нет основания считать безумным преступника, совершающего убийство с целью ограбления. Степени уклонения от нормального нравственного типа могут быть весьма разнообразны, но самая крайняя из них соответствует полному отсутствию чувства сострадания и милосердия. Такой выродившийся до первобытного звероподобного состояния преступник не может возбуждать к себе симпатии в других людях и, чуждый чувству милосердия, не вправе требовать его от общества. Лишенный, по своей природе, способности приспособления (adaptation) и ассимиляции с окружающей его средой, человек-зверь составляет постоянную угрозу для общества в двояком отношении. С одной стороны, вероятность совершения им новых кровавых преступлений, подрывая чувство личной безопасности, нарушает мирное течение общественной жизни; с другой стороны — и в этом заключается главная опасность — преступные аномалии, передаваясь в силу закона наследственности от родителей к детям из поколения в поколение, угрожают постепенным вырождением человеческого рода. Государство, в качестве охранителя интересов и безопасности общества, обязано принять меры к предупреждению этого зла, как в настоящем, так и в будущем — а единственное средство к тому заключается, как полагают криминалисты-антропологи, в полном истреблении человека-зверя, т. е. в лишении жизни посредством С. казни всех тех преступников, которые совершенно лишены чувства милосердия и сострадания. В подтверждение этого положения Ломброзо и Гарофало прибегают к целому ряду культурно-исторических ссылок, утверждая, между прочим, что массовые казни в XVI, XVII и XVIII стол. были спасительны для человечества, так как способствовали улучшению и очищению европейских народов. Опираясь на эти доводы, Гарофало требует безусловно С. казни для всех убийц, действовавших из эгоистических побуждений (корысть, половые наслаждения, хвастовство и т. д.), независимо от того, совершено ли преступление с обдуманным заранее намерением или нет, доведено ли оно до окончания или же проявилось только в виде покушения. Главнейшие возражения против теории криминалистов-антропологов заключаются в следующем: 1) если С. казнь не есть справедливое воздаяние за преступление, а мера охраны общества, то ее следует распространить и на сумасшедших. 2) Законы эволюции, имеющие силу в животном царстве и на низших ступенях человеческой культуры, теряют свое действие в более усовершенствованных организациях. 3) Для ограждения себя от преступности и для воспрепятствования передачи преступных черт в потомство современное общество не нуждается более в С. казни, так как оно для этого имеет иные средства.
Ср. Кистяковский, «О смертной казни» (2 изд., 1896); Таганцев, «Лекции по русск. уголовному праву» (т. IV); Olivecrona, «Peine de mort» (перев. со шведского, 1893); Lombroso, «Il uomo delinquente» (1878); Garofalo, «Criminologie» (перев. с итальянского, 1888); Tarde, «Philosophie pénale» (1890); Беккария, «О преступлениях и наказаниях» (1878); Mittermaier, «Die Todesstrafe nach den Ergebnissen der wissenschaftlichen Forschungen».