Оркан (Владислав Orkan-Smreczyňski) — выдающийся польский поэт. Род. в 1876 г. в крестьянской семье, детство провел среди полевых работ, учился в краковской гимназии; постоянно живет в деревне и занимается хозяйством. Он рано узнал «голую хлопскую душу», стал изображать «скорбную землю» и ее «горных детей», ввел в польскую литературу звучное и энергичное горальское наречие. В ряде произведений О. рисует мрачную картину быта подгалян: «из-за печки, от дверей и из каждого угла медленно выползает на свет слепая ящерица-Нужда, греется посреди хаты в снопе холодных лучей, падающих через закопченное окно. А в самом темном углу, под лавкой — раболепный урод, малое дитя-Голод». Поэт видит пред собой только «ту землю слез и вечных теней, землю плачущих берез, елей и сосен, где люди давно забыли вёсны — несчастную окаменелую землю» («Z tej smutnej ziemi»). Он воспевает «землю нужды и замерзлых островков»; хотя «в лоне ее горят огни», но грудь ее — «холодная и твердая скала», которую «заступом разрушает человек-ястреб», а ее тело стиснуто льдами и вечными холодами. Над землей всходит светлое солнце, серебристый месяц, а она, «словно какая-то предвечная правда», — остается оледенелой, каменной» («О ziemia nędzy»). И если над сонными полями в ослепительной тишине полудня появляется белая фигура Христа, скорбного и босого, то к Нему поднимаются не люди, а «товарищи ветров: слезная Недоля с распущенными косами; худая Нужда с вытянутой шеей и немой мольбой; укрывающееся в тени можжевельников Отчаяние, завывающее и ломающее руки». Они кричат вслед уходящему Христу, протягивают руки вперед — «туда, где вечное марево, где начинается вечная пустыня» («Z tej smutnej ziemi»). Вышедший на тощие поля хлоп с косой напоминает поэту скелет, бродящий среди посевов; «полным слез взором оглянул он темную даль, и неслышный тихий вздох полетел по пригоркам и долинам серых хлебов» («Chłop na lany»). Глухой и мертвый пейзаж, где «высохли шумные реки, и отлетела память об умершем времени», представляется О. все-таки живым, потому что он «видит глядящие смертью глаза, видит бездомные, немые, печальные глаза, на дне которых отражается жизнь» («Na hali»). О. любит эту жалкую землю, хотя знает и лучшие края. Когда он смотрел на вереницу птиц, улетающих к неведомому южному морю, в его душе «собрались сожаление и тоска по тому неведанному, которое утоляет вечную жажду и осушает слезы». Из «страны нищеты, где снег в лощинах лежит веками, где веет холодная стужа», он пошел, подобно птицам, искать солнца и теплой погоды. Он остановился в сонной долине, полной света, солнца и лучей; он хотел «забыть и льды, и зиму, и осень, задуматься о счастье без вечных желаний»; но «с мертвыми глазами идет он в этот блеск, а мысль неустанно и вечно возвращается в край вечной зимы» («Przelotne ptaki»). Считая природу стихией враждебной человеку, О. переносится мыслью к божеству, также далекому от людских страданий. Рисуя замерзающих в лесу мать с сыном, О. влагает в уста матери слова: «где же ты, Боже, что даешь гибнуть младенцу»?… («Bezdomni»). Такова же мысль другого рассказа, где голодный пастушок напрасно молится ангелу-хранителю, который во сне как будто дразнит голод мальчика («Juzyna»). «Замкнутый среди скалистых стен родной уголок Прикарпатья, казалось, был в то же время и темницей поэзии О. Неблагодарная бесплодная земля, кормящая людей одним черным хлебом, казалось, вспоила и вскормила его душу, навеки насытив ее своей убогой и монотонной песнью» (В. Фельдман). Безразличное отношение О. ко всему, что далеко от его родной Порембы, превратило последнюю в глазах поэта в какой-то микрокосм, «вне которого не существует ни одна из пружин, двигающих и заставляющих пульсировать великий мировой микрокосм» (Я. Стен). Поэтому, при всей художественности, многие произведения О. имеют значение простых этнографических картин, сохраняющих точность горальского говора и носящих исключительно местный колорит с неизбежной идеализацией. Только в последнее время О. обратился к более крупным вопросам, к бодрому настроению, и стих его стал боевым. Он громит тех, кто «среди толпы ходит в печали, как будто среди лесной глуши». «Восстаньте, о нищие вечного спокойствия, — в бой, за освобождение духа; творите пламенное дело, чтобы от его блеска на ряд столетий падали красные полосы» («Powstańcie, smutni» в «Krytyka», 1905, V, 356—360). Отдельные издания произведений О.: «Nowele», с предисловием К. Тетмайера (1898 и 1905), «Nad urwiskiem» (1900), «Z tej smutnej ziemi» (1903), повести «Komornicy» (1900) и «W Roztokach» (1903), «Herkules nowožytny i inne wesole rzeczy» (1905), драмы «Skapany świat» (1902), «Noc» (1903), драматический отрывок в 3-х актах из эпохи 1846 г. «Ofiara» (1905), трагедия «Wina i kara» (1905) и др. Пьесы О. имеют меньшее значение.
ЭСБЕ/Оркан, Владислав
< ЭСБЕ
| ← Оригановое масло | Оркан, Владислав | Орлеанский дом → |
 Словник: Обада — Прусик. Источник: доп. т. II (1906): Кошбух — Прусик, с. 350—351 ( скан · индекс ) • Даты российских событий указаны по юлианскому календарю. |
- Википроекты