Моавитяне — родственное Израилю семитическое племя на вост. берегу Мертвого моря. Родство с Израилем нашло себе в Библии выражение в сказании о происхождении М. от племянника Авраама, Лота, и старшей дочери последнего. Источниками наших сведений о М. служат: их туземные памятники, главным образом надпись царя Меши (см.), Ветхий Завет, Иосиф Флавий, ассирийские летописи. Страна М. гориста, с плодородными плоскогорьями, 3000—4000 фт. над ур. Мертвого моря; на С., у устья Иордана, им иногда принадлежала равнина «Арбот Моав». Благодаря множеству временных ручьев и постоянных рек страна орошена гораздо лучше Иудеи, а потому и флора ее гораздо богаче; здесь уже нередки пальмы. Климат непостоянен и неравномерен в горах и долинах. В эпоху наибольшего могущества область М. простиралась, по-видимому, до Явока, имея до 90 в. в длину и 40 в. в ширину. На густоту населения указывает много сохранившихся географических имен и остатков цистерн. Столицей в древности был Ар, позже Раббат-Моав. История М. начинается в одно время с еврейской и идет параллельно ей; различие культов и соперничество из-за обладания плодородною областью между Арноном и Явоком были причинами непримиримой вражды между этими двумя народами-братьями (ср. столкновения пастухов Авраама и Лота), выразившейся, между прочим, в том, что Моисеев закон запрещал принимать М. в «общество Господне». Подобно Израилю, М. не были автохтонами; они поселились в. своей стране, изгнав из нее эмимов. Известное сказание кн. Чисел (22—25) о царе-М. Валаке, сыне Сипфора, не разрешившем израильтянам прохода через свои владения и призвавшем для проклятия их пророка Валаама (см.), показывает, что в эпоху исхода М. уже составляли организованное оседлое государство и жили вместе с мадианитянами. Область за Арноном была только что покорена Сихоном, царем амореев. Когда вместо последних на С. водворились Рувимово и Гадово колена израильтян и М. были стеснены между Арноном и Вади-эл-ахсой, началась вековая борьба из-за обладания богатыми северными пастбищами. Во время смутной эпохи судей царю М. Эглону (Суд. 3, 12) удалось составить коалицию из аммонитян и амаликитян и подчинить себе на 18 лет евреев. Меч Аода положил конец владычеству М. и был сигналом массового избиения их на иорданских переправах. М. были на долго ослаблены; при Иеффае (см.) в прежней их роли мы встречаем уже аммонитян. К тому же времени судей приурочена история моавитянки Руфи, занявшей место в родословии Давида и Спасителя. В числе победоносных войн Саула упоминается и война с М. (I Цар. 14, 47), которые не могли смотреть равнодушно на образование сильного еврейского царства. Царь М. был на стороне Давида против Саула и давал приют его родителям (I Цар. 22, 3); М. служили у него в войске и были в числе его приближенных (I Паралипом., 11, 46). Но Давид все-таки покорил М., перебил 2/3 целого народа и наложил на остальных дань (II Цар. 8, 2). Смуты, последовавшие за смертью Соломона, дали М. возможность не только освободиться от еврейского ига, но даже вернуть себе область к С от Арнона. При воцарении в Израиле энергичной династии Амврия началась реакция: царь М. Хамос потерял Медебу и должен был опять платить дань по 100 тыс. ягнят и баранов. Сыну его, знаменитому Меше (см.), пришлось вести с Ахавом (см.), его сыном Иорамом и его союзниками упорную борьбу за независимость, окончившуюся в его пользу и вернувшую ему спорную область. М. производили набеги и грабили города израильтян; в то же время доставалось от них и идумеям; пророк Амос (2, 1) выставляет, как особенное преступление их, что они «пережгли кости царя эдомского в известь». Царь М. Салман воспользовался упадком израильского царства и разрушил г. Бет-Арбел; вероятно, этого же Салмана мы видим в числе признавших верховенство Тиглатпалассара ассирийского в 733 году. При Саргоне М. приняли участие в южно-палестинском восстании, но в 701 г. царь их Хамоснадав счел за лучшее опять покориться Синахерибу во время войны последнего с Езекией иудейским. Верным вассалом ассирийских царей оставались и последующие цари, М. Музури и Ка-?-асхалта; последний в союзе с своим сюзереном Ассурбанипалом разбил кочевников-арабов, надвигавшихся на М. Опасность со стороны пустыни заставила М. после падения Ассирии держаться новых владык Азии, халдейских царей Вавилона. Хотя пророк Херемия и упоминает о моавитских послах у Седекии (27, 2), но известно, что М. нападали на Иерусалим при Иоакиме. М. все-таки не удалось избежать общей участи мелких семитических племен — поглощения арабами. Кажется, это имели в виду пророчества Исаии (15 и 16) и Иеремии (47). Один из противников евреев при созидании второго храма — Санавалат — называется уроженцем моавитского г. Хоронаима. Иосиф Флавий говорит (Ant. I, 11,5), что еще в его время М. были великим народом. Постоянные войны, борьба за независимость и существование наложили на М. отпечаток воинственности, а успехи внушили им самоуверенность, в чем нередко и упрекают их пророки, отдавая должное их геройству и силе. В то же время скопление добычи и богатств содействовало развитию культуры. Пророки неистощимы в перечислении городов и селений маленькой области М. Раньше друг. семитических племен мы встречаем у М. письменность и обычай, свойственный только великим и богатым державам древнего Востока — увековечивать выдающиеся события памятниками и надписями. В религии М. мы не находим однообразия и строгой централизации. Во время путешествия израильтян по долине Ситтим к С. от Мертвого моря они увлеклись культом «богов» М. и особенно нечистым (?) служением Ваал-Пеору (см. Ваал-Фегор). В Гильгале были «истуканы», которым цари совершали торжественные жертвоприношения. Встречается у М., однако, и род единобожия. Владыкой и покровителем их является бог Хамос (= Кемош); М. назывались его народом; по его повелению они начинают войну, от его милости и гнева, равно как от их поведения относительно его, зависят их успехи; в честь его подвергались заклятию («херем», как и в Библии) и истреблялись целые завоеванные города. Название его в надписи Меши Аштар-Камошем указывает, по мнению некоторых, на его двуполый характер. Вероятно, Ваал-Пеор был его простым эпитетом = " владыка горы Пеора". Культ М., подобно другим семитическим, состоял, между прочим, в кровавых, нередко человеческих жертвах. Общесемитское служение на «высотах» было распространено у М.; многие города носили имя «бамот» = высота. Меша воздвиг такую «высоту спасения» в Дибоне в память своего избавления от врагов, и это святилище, кажется, получило особую важность, сделавшись чем-то вроде центра культа (Ис. XV, 2). При Соломоне, в числе жен которого были и моавитянки, «высота» в честь Хамоса была воздвигнута на горе пред самым Иерусалимом. Пророки и у моавитян пользовались почтением. Язык М., как видно из надписи Меши и собственных имен, — диалект того языка, на котором написан Ветхий Завет, хотя в некоторых формах обнаруживает близость и к другим соседним языкам: арабскому (напр. в образовании возвратных форм) и арамейскому (plur. на n). Стиль, словоупотребление и фразеология — также библейские. Шрифт, употреблявшийся М., — древнесемитический, прототип еврейского квадратного и греческого. Об искусстве М. можно составить себе некоторое понятие на основании письменных источников и немногих сохранившихся вещественных памятников. Характер его — общесемитический. В кн. Судей (3, 13 и сл.) находится упоминание царского дворца, имевшего наверху прохладные комнаты. Остатками моавитских святилищ являются, вероятно, находимые кое-где менгиры и дольмены, вефили, окруженные оградой из огромных камней, в виде эллипсиса или четырехугольника. Дольмены представляют обыкновенно отполированную наклонную плиту, положенную на два стоящих камня вышиной около метра; они служили для возлияний, на что указывают углубления, отверстия и стоки на поверхности плиты. Еще в III в. по Р. Хр. арабские путешественники видели в Моавии на скалах многочисленные памятники скульптуры, считавшиеся изображениями богов. В 1851 г. de Saulcy нашел у Шихана и чрез 13 лет герцог de Luynes приобрел для Лувра один такой памятник из черного базальта — изображение воина (может быть — царя), с копьем в руках и в египетском переднике, в сопровождении какого-то животного. В Лувре находится еще несколько собранных de Saulcy обломков ваз и других древностей, раскрашенных и с геометрическим орнаментом.
Литература о М. Находясь по ту сторону Иордана и Мертвого моря, будучи населена негостеприимными бедуинами, страна М. мало посещалась до начала нын. столетия. Первым обратившим серьезное внимание на эту область был Зетцен, прошедший в 1806—7 гг. два раза по моавитским горам (Seetzen, «Reisen»), В 1812 г. по той же дороге странствовали Бурхардт («Travels», Л., 1822), Ирби и Манглас («Travels etc.», 1822). В 1851 г. здесь был де Соси («Voyage autour de la Mer Morte», 1853), открывший известный Шиханский барельеф и тем содействовавший оживлению интереса к моавитским древностям. Но особенно стала Моавия обращать на себя взоры археологов со времени открытия надписи Меши (см.), вызвавшей целый ряд экспедиций. В 1870 г. географическое отделение Британского общества отправило в Моавию каноника Тристрама, д-ра Гинсбурга и Диксона, и результаты их путешествия — подробное описание местностей и развалин — были довольно интересны (Tristram, «The Land of Moab», Л., 1873). Около того же времени в Моавии путешествовали Варрен, Пальмер и Дрэк. Затем неоднократные разведки предпринимал англо-американский «Palestine Exploration Fund». Сообщение И. И. Соловейчика о моавитских древностях в Московском археологич. обществе (1887) вызвало и у нас глубокий интерес, выразившийся, между прочим, в постановлении «обратить внимание православного палестинского общества на необыкновенную важность памятников, находимых в Заиорданской области» («Древности восточные», I, 33). В связи с открытием надписи Меши стоит и появление массы поддельных quasi-моавитских древностей: идольчиков, произведений керамики, надписей, попавших было за большие деньги в Берлинский музей, но развенчанных Клермон-Ганно, Каучшем и Социном («Die Aechtbeitd. Moabitischen Alterthümer», Страсбург, 1876). Полемика по поводу их переносилась иногда на национально-политическую почву. О М. см. Хвольсон в «Христ. чтении» (за 1870); Гаркави, «Об историческом значении надписи Меши» (СПб., 1870); Д., «Моавия» («Русский вестник», CIX); Winckler, «Geschichte Israels» (203); его же, «Alttestamentliche Untersuchungen» (55); по языку у Stade, «Lehrbuch d. hebräischen Grammatik» (I, 13); по искусству Perrot Chipiez (III, 443 и IV, 374); Conder, «Het and Moab»; Héron de Villefosse, «Notice des monuments provenants de la Palestine (Musée du Louvre). Pays de Moab» (I, 15; здесь же и полная библиография).