Мадьяры — господствующее племя в Транслейтанской части Австро-Венгерской монархии (Королевство Венгрия). Главная масса этого племени живет в Средней Венгрии, по обоим берегам Дуная и Тисы; на З. их поселения доходят почти до самой границы королевства; в восточной части Трансильвании живут также принадлежащие к этому племени секлеры (см.). Общее число представителей мадьярского племени (1890) доходит в землях венгерской короны до 7426730, что составляет 42,80% общей суммы населения. По областям это число распределяется так: на Венгрию с Трансильванией приходится 7356874 ч. (48,61% всего населения), на одну Венгрию — 6658929 (51,69%), Трансильванию отдельно — 697945 (31%), Реку (Fiume, город и область) — 1062 (3,94%), Хорватию и Славонию — 68794 (3,15%). Кроме того, М. живут еще в Буковине (1890 г. — 8139 ч.) и в Румынии. Все эти цифры несомненно гораздо выше действительности, потому что народные переписи ведутся пристрастно: при общем приеме всех народных переписей в Австро-Венгрии отмечают не народность, а разговорный язык, в Венгрии в число М. (т. е. вернее — признающих своим родным или разговорным языком мадьярский язык) попадают все желающие считаться мадьярами (см. Мадьяроны). Иногда занесение в число людей немадьярского происхождения совершается и без их ведома, порой даже и против их воли. Католиков между М. около 55%, евангеликов — гельветического исповедания 30%, лютеранского 4%. К греческому исповеданию принадлежат преимущественно омадьярившиеся и забывшие свой язык и национальность русские. Сравнительно-лингвистические исследования привели к призванию финского или, точнее, восточно-финского (финно-уральского) происхождения М. (о языке М. см. Венгерский язык). Некоторые ученые (напр. Вамбери) готовы считать М., их язык и древнюю культуру результатом смешения финно-угорских элементов с турецко-татарскими (Vàmbéry, «Die primitive Cultur des türko-tatar. Volkes auf Grund sprachl. Forschungen», Лпц., 1879) или принятия турецким племенем (торкским или хазаро-торкским), покорившим финское племя, финского языка (Куник, «Ученые зап. Акад. наук», т. III, 1855, стр. 728—729). Сохранившиеся в мадьярских хрониках воспоминания о Великой Угрии где-то на Востоке очень рано (еще в XIII в.) побудили М. искать в этом направлении свою родину и своих языческих родичей. Начались путешествия (преимущественно монахов), в результате которых получилось установление того факта, что в Волжской Болгарии живет народ, говорящий на понятном для М. языке. Эти путешествия не прекращались до позднейшего времени, и многие мадьярские ученые давно уже пришли к убеждению в родстве М. с некоторыми финно-уральскими племенами. Но это мнение встречало сильный отпор со стороны поборников других теорий (напр. о происхождении М. от гуннов Аттилы, о турецко-татарской народности М.), и только в последнее время, преимущественно на основании филологического анализа мадьярского языка, установлено с достаточной твердостью, что прародина М. лежит вдали от Северного океана, к Ю. от остальных югорцев, первоначальная территория которых лежала по обеим сторонам р. Иртыша, от pp. Печоры, Камы и среднего течения Волги на З. до р. Оби и верхнего течения Яика на В., почти от 56° до 67° с. ш. В этой Югории, Югарии или Югорской земле мадьяры жили на Ю. и Ю.В., в непосредственном соседстве с тюркскими народностями. Мадьярами (Magyar) издавна себя называл сам народ, а уграми (
, оугри; польская форма — венгры, Węgry) прозывали их, кажется, искони славяне (русские), от которых уже заимствовали это имя и западные народы. Латинский и германский Запад стал называть их Ungri, Ungari, Hungari, Onogari, а византийцы — Τούρκοι, рядом с гораздо менее употребительным Ούγγροι (также Ούννοι). Оба названия — М. и венгров или угров — стараются объяснить теперь на основании финских наречий. Для Magyar получается значение «дитя земли» или «горец» (т. е. житель Уральского хребта). Имя угры бесспорно находится в непосредственном родстве с нашей «Югрою» и «югричами» наших летописей, т. е. предками вогулов, остяков и др. Зыряне и до сих пор называюсь вотяков и остяков Jögras, мн. число Jögrajass. Кроме собственно М., в состав нынешнего мадьярского народа вошли слившиеся с ним куманы, половцы, печенеги, языги и др., прежде кочевавшие в южно-русских степях и затем или приставшие на пути к проходившей мадьярской орде, или же перешедшие в образовавшееся мадьярское королевство и получившие от венгерских королей земли для поселения. Мадьярский язык не имеет сколько-нибудь значительных диалектических разновидностей: только по произношению и по некоторым провинциализмам разговорной речи различаются палоцы (мадярск. Pàlòcz, мн. ч. Paloczok, половцы русских летописей), в комитатах Неоградском, Гевешском, Боршодском и Гёмерском, и собственно куманы (мад. Kun), в равнине. М. в Венгрии живут главным образом в Великой венгерской равнине, тянущейся от Пешта до границ Трансильвании и от Токая до Белграда и носящей название Alföld («низменность»), в отличие от прикарпатских областей на севере Венгрии, которые называются «возвышенностью» (Felföld). Громадные пространства земли, имеющие совершенно степной характер и носящие название пуст (puszta; ср. русское пустыня, пустошь), только отчасти распаханы под посевы, частью же представляют богатые пастбища, на которых пасутся громадные стада крупного и мелкого рогатого скота, свиней, табуны полудиких лошадей, под надзором полукочевых пастухов. Мадьярский крестьянин страстно любит свою «пусту» и неохотно расстается с ней надолго. Недаром ей посвящены мадьярскими поэтами такие высокопоэтические произведения, как Kis-Kunsàg (Малая Кумания) Петёфи или его же поэмы «A puszta Telen» («Степь зимою») и «A Gòlya» («Журавль»). Важную черту в характере М. составляет национальная гордость, обусловливающая собой высокомерное отношение к другим народностям; напр. о своих ближайших соседях — словаках М. говорит: «Kasa nem etel, Tòt nem ember» («Каша не еда, словак не человек»). Во всей фигуре и в выражении лица мадьярского крестьянина проглядывает чувство собственного достоинства и спокойствие, не позволяя даже и подозревать, какую буйную энергию способен он проявить во время возбуждения. М. — большие любители танцев; простой народ танцует почти исключительно чардаш (czàrdàs). Эти танцы сопровождаются музыкой (скрипкой), но музыкантами бывают обыкновенно цыгане; сами М. музыкой не занимаются; только пастухи играют порой на особого рода свирели (tilinka). Костюм мадьярского крестьянина состоит из узкой холщовой рубахи, с широкими рукавами и белых холщовых штанов немного ниже колен; на ногах высокие сапоги, часто со шпорами, на голове широкополая поярковая шляпа. По праздникам к этому прибавляется куртка (преимущественно синего сукна) и длинные, очень узкие штаны, заправленные в сапоги. Щеголи шляпу свою украшают по праздникам цветами. Женский наряд состоит из рубахи с широкими рукавами и юбки с передником; на плечах нередко платок, на ногах русские сапоги, тоже нередко со шпорами, как у мужчин. Волосы у девушек заплетаются в одну косу и украшаются лентами; у женщин голова покрывается косынкой. Верхней одеждою для мжч. и жнщ. служит короткий овчинный тулуп, расшитый шелком и цветными нитками; в сильные холода надевают длинную овчинную шубу. Отдельные части костюма мужского и женского меняются, смотря по местности. Мадьярские жилища отличаются однообразием: дом выходит на улицу двумя окнами; под ними устроена скамья, «носительница слов», на которой собираются кумушки посплетничать. Дома большей частью одноэтажные, с высокой, покрытой камышом, соломой или гонтом кровлей. Стены домов всегда выбелены; некоторые части окрашены в яркие цвета (зеленый, голубой, темно-красный). Полы в домах глинобитные. Вообще в отношении костюма и жилища М. имеют много общего с соседями, такими же обитателями степи, напр. валахами и даже молдаванами. Мадьярские семьи редко бывают многочисленны, а часто и вовсе бездетны; в таком случае М. иногда покупают себе мальчика у какого-нибудь бродячего словака или же принимают в семью вывозимых правительственными комиссарами из Сев. Венгрии сирот, преимущественно тоже словаков.
Литература. Hunfalvy, «Etnographie von Ungarn»; «Die ungarische Sprachwissenschaft»; Fessler, «Die Geschichte d. Ungarn u. ihrer Landsassen» (Лпц., 1816); Европеус, «Об угорском народе, обитавшем в средней и сев. России» («Ж. М. Н. Пр.», 1874); «К вопросу о народах, обитавших в средн. и сев. России до прибытия туда славян» («Ж. М. Н. Пр.», июль, 1866); Vàmbéry, «Die primitive Cultur des türko-tatar. Volkes auf Gr.-sprachl. Forschungen» (Лпц., 1879); Jerney, «Keleti utazàsa a’magyarok öshelyeinek kinyomozàsa véget. 1844—1835» (Пешт, 1851); Toldy, «Culturzustände der Ungern vor d. Annahme des Christenthums» (1850); Földvàry, «Les ancêtres d’Attila, étude historique sur les races scytiques» (П., 1875); Cassel, «Magyar. Alterthüm.» (Берлин, 1848); Auguste de Gérando, «De l’origine des Hongrois» (Париж, 1844); Mailath, «Gesch. d. Magyaren» (1852); Грот, «Моравия и мадьяры» (СПб., 1881); Петерсен, «Венгрия и ее жители» (русский перевод СПб. 1883); Bergner, «Ungarn. Land und Leute» («Woerl’s Reisehandbücher», 1888).