Лужичане или сербы (иначе сорбы, венды) лужицкие — представляют жалкие остатки некогда сильного и обширного племени полабских сербов, язык которого был распространен до Одера. В борьбе с германской стихией племя это частью вымерло, частью совершенно германизовалось. Немногочисленные представители этого племени уцелели по деревням и селам Лузации, сохраняя в довольно жалком виде свой язык и сознание своего славянского происхождения. Только в сравнительно недавнее время, благодаря пламенной энергии и кипучей деятельности некоторых патриотов-народолюбцев, во главе которых стоял Смоляр (см.), началось возрождение языка и народности луж., образовались национальные общества, явились периодические издания и создалась целая, хотя и в очень скромных размерах, лужицкая литература (см.). Определить с точностью количество лужичан очень трудно и даже почти невозможно, потому что многие из них находят более выгодным или безопасным при переписях выдавать себя за немцев. Все лужичане — и городские, и сельские — владеют немецким языком, многие даже лучше, чем родным. Шафарик (в своем «Slovanský Narodopis») дает общую цифру Л. 142000, из которых на саксонскую часть Верхней Лузации приходится 60000 чел., на прусскую часть ее 38000 чел. и на Нижнюю Лузацию — 44000. Богуславский насчитывает горних лужичан: саксонских 50000 чел., прусских 37000 чел. и дольних (т. е. в Нижней Лузации) 60000 чел., а с присоединением сюда лужичан, живущих среди нем. поселений, общая сумма определяется в 167000 чел. По более (сравнительно) свежим данным, горних лужичан насчитывается 96000 ч. (52000 ч. в Саксонии и 44000 ч. в Пруссии), а дольних — до 40000 ч. Горние Л. — протестанты, за исключением 10000 католиков; дольние лужичане все протестанты без исключений.
История Л. — Страна, позже известная под названием Лузации или Лужиц, уже в V в. о Р. Хр. была заселена славянами, пришедшими с Вислы и Одера. Вероятно, у этих славян тогда господствовал еще патриархальный родовой быт, скоро сменившийся племенным устройством, с князьями и вечами. Мы не знаем ни одной попытки лужичан образовать единое сплоченное государство. У них нет даже общего имени; в истории они появляются под своими племенными названиями — лужичан, мильчан, слубян, жарован, нишан и др. Взаимные раздоры между племенами доходят иногда до того, что в случае нашествия иноплеменных врагов одно славянское племя сражается под вражескими знаменами против другого. Религия Л. была языческая, с тем же характером, что и у прочих полабских славян (см.). Весьма рано им приходится взяться за оружие против монгольского племени аваров. Л. входят в состав большого военного союза под предводительством Само (633—662). Авары были прогнаны, но начались нападения франков, которым Само нанес поражение при Вогастибурге (нынеш. Домажлицы). По смерти Само союз распался. Начало подчинения Л. немцам можно отнести ко времени Карла Вел. Л. обязуются ему платить дань, сдают свои крепости, позволяют строить новые, принимают немецких колонистов. При слабых преемниках Карла Великого Л. успевают сбросить немецкое иго и некоторое время живут спокойно, под защитой великоморавского князя Святополка (870—894). Но венгерские орды уничтожили великоморавское государство, и Л. снова были предоставлены самим себе. Особенно сильные удары наносят им теперь немцы. Генрих I, Оттон I, маркграф Геро, казалось, совсем раздавили славян Л.: наиболее упорные были перебиты, земли розданы в ленное владение немецким рыцарям, монастырям. Л. славяне подчинены были епископу Мейсенскому. Колонизация немецкая все росла. Возникали новые города. Славяне платили дань и королю, и епископу, и маркграфу, бывшему настоящим хозяином земли. При Болеславе Храбром Л. отходят к Польше (1002—33). Судя по тому, что летописцы не упоминают о восстаниях Л. за это время, можно полагать, что им жилось сносно под властью Польши. Хотя Болеслав Храбрый и поставил у них своих каштелянов и настроил крепостей, но это, кажется, было сделано скорее против немцев. Преемнику Болеслава, Мечиславу II, не удалось удержать за собой Лузацию; имп. Конрад II отдал ее своим маркграфам. С этого времени (1033) Л. и мильчане долго остаются разъединены; если временно они и соединяются под одной властью, то эта последняя их рассматривает как две различные области. Собственно Л. носят отныне название нижних Л., а мильчане — верхних Л. И те, и другие переходят от одних владетелей к другим; их области становятся ареной бесконечных интриг и разбоев различных графов и князей империи, а также вторжений поляков и чехов. С 1373 до 1635 г. и верхние и нижние Л. входят в состав Чешского королевства. Сперва чехи владели ими на ленных правах, с обязательством верности императору, как всякий иной князь или граф, но потом, по мере ослабления зависимости от империи, они сделались полными хозяевами в крае. Л. выиграли от того немного; все славянское не так преследовалось, как при немецком господстве, меньше было и разбоев, но немецкие порядки не прекращались и лучшие явления чешской истории (напр. гуситство) прошли как-то мимо Л. По Пражскому миру 30 мая 1635 г., когда почти не осталось следа от чешской независимости, Лузация была уступлена курфюрсту саксонскому Иоанну-Георгу I, а после его смерти разделена между его сыновьями; вновь соединились обе части Лузации под властью курфюрста саксонского в 1738 г. О разделении Лузации между Саксонией и Пруссией см. Лузация. Источники и пособия см. Полабские славяне.
Лужицкий язык — принадлежит к так называемой северо-западной группе славянских языков, к которой относятся еще языки польский и чешский с наречиями кашубским и словацким. Ближайшим родичем Л. языка был вымерший уже в XVIII в. язык полабов (см.). Л. язык является как бы переходным звеном от чешского к польскому, он делится на два наречия — верхнее и нижнее; первое ближе к чешскому языку, второе — к польскому. На границе между ними наблюдается смешанный говор, переходный от верхне-Л. к нижне-Л. Некогда площадь Л. языка была гораздо значительнее по величине и тянулась с З. на В. от р. Заале до р. Бобра, на С. доходила до широты Берлина, а на Ю. — до Рудных и Лужицких гор. Теперь она представляет четырехугольник величиной до 3300 кв. км, стороны которого определяются приблизительно диагоналями, проведенными от Лёбау к Люббенау и от Бишофсверда к Пиннову. Особенности Л. яз.: утрата древнего общеславянского свободного ударения и долготы гласных звуков: ударение стоит на первом. слоге слова (как в чешском); вместо старослав. 
, русского оро, оло находим ro, lo (broda, błoto = борода, болото), как в польском (не ra, la, как в чешском); сочетание tj, a также kt и gt дают с, а сочетание dj — z (как в чешском): svěca, péc; móc = свеча, печь, мочь, верхне-Л. hospoza, нижне-Л. gospoza; сочетания kv и hv (нижне-Л. gv) сохраняются, как в чешском и польском: верхне-Л. kwěć, нижне-Л. kwěł, верхне-Л. hvězda, нижне-Л. gwězda = русское цвет, звезда. Так называемые вставные t и d сохраняются (как в чешском и польском): pletł, sadło = русское плел, сало. Нижне-Л. яз. сохранил древнее g, которое в верхне-Л, (между XIII-XVI вв.) перешло в h: нижне-Л. noga = верхне-Л. noha. Смягчение t и d перед следующими нёбными гласными также различно в верхне-Л. (t’, d’ = ć, dz: ćělny = тельный, džěd = дед) и нижне-Л. (t’, d’ = ś, ź: śopły = теплый, źaseś = десять). В формальном отношении Л. язык представляет сохранение таких древних форм, как двойственное число в склонении и спряжении, аорист и имперфект. В научном отношении он дает часто весьма ценный материал для сравнения с другими славянскими языками и объяснения их особенностей. Ср. Andree, «Wendische Wanderstudien» (Штутгарт, 1873); его же, «Das Sprachgebiet der lausitzer Mundart vom XVI Jahrh. bis zur Gegenwart» (Прага, 1873); Е. Новиков, «О важнейших особенностях Л. наречий» (М., 1849). Грамматики: А) обоих наречий: Миклошича, «Vergl. Grammatik der Slaw. Sprachen». Б) верхне-Л.: Seiler, «Kurzgefasste Gramm. der sorben-wendisch. Spr. nach dem Budissiner Dialecte» (Бауцен, 1830); Jordan, «Gramm. d. wendisch-serbischen Spr. in der Oberlausitz» (Прага, 1841); Schneider, «Gramm. der wend. Spr. katholischen Dialects» (Бауцен, 1853); Pful, «Laut. und Formenlehre d. oberlausitzisch-wend. Spr.» (Бауцен, 1867; лучшая из существующих для верхне-Л.); Liebsch, «Syntax der wend. Spr. in d. Oberlausitz» (Бауцен, 1884). В) нижне-Л.: Гауптман, «Nieder-Lausitzsche Wend. Gramm.» (Lübben, 1761); Петров, «Głosownia języka dolnołużyckiego», в Sprawozdania’x Краковской академии, и прекрасная, важная и для верхне-Л. яз. грамматика Муки. Словари: А) верхне-Л. — Bose, «Wend. deutsch. Handwb. nach d. oberlausitz. Dial.» (Гримма, 1840); Schmaler, «Deulsch-wend. Wörterbuch etc.» (Бауцен, 1843); Pful, «Serbski słownik» (Л.-нем. и нем.-Л., лучший; Бауцен, 1857—66 г.). Б) нижне-Л. — Zwahr, «Niederlausitz-wendischdeutsches Handwörterbuch» (Шпремберг, 1847; очень скудный).
Лужицкая литература — распадается на две ветви: верхнелужицкую и нижнелужицкую, соответственно двум наречиям Л. языка. Она любопытна как пример живучести, которую обнаружил крошечный славянский народ, сумевший в период национального возрождения не отстать от других славян и заявить о своем стремлении к самобытному существованию; но на этой же литературе с особенной наглядностью можно видеть и то, как ослабляет славян ревнивое чувство каждого численно незначительного племени к своему языку и своей книге. Историю сербо-лужицкой литературы можно разделить на два периода: а) от начала печатания книг на Л. наречиях (1574) до эпохи возрождения Л. народа, т. е. до Смоляра (1817—84) и б) от Смоляра до настоящего времени — период возрождения.
I. Протестантизм был главнейшей причиной появления первопечатных Л. книг, сначала печатавшихся на нижнелужицком наречии (на том же наречии сделан Николаем Якубицей оставшийся в рукописи перевод Нового Завета). Альбин Моллер издал в 1574 г. нижнелужицкий молитвенник с присоединением Лютерова катехизиса; эта книга считается первопечатной на Л. языке. Другие два издания малого нижнелужицкого лютеранского катехизиса сделаны Андреем Тареусом (1610) и Богумилом Фабрициусом (1709); последний издал в то же время свой перевод новозаветных книг, а также нижнелужицкую грамматику и словарь. Перевод книг Ветхого Завета на нижнелужицкий язык сделан в 1797 г. Фрицем. В 1761 г. был издан Гауптманом нижнелужицкий сборник церковных песнопений. Нижние лужичане в общем сильно онемечивались, что происходило тем быстрее, чем менее желания обнаруживали они к сближению с верхними лужичанами (часть последних — католики), литература которых развилась гораздо больше. Некоторое оживление национальных стремлений среди нижних лужичан замечается только в настоящем столетии благодаря трудам таких убежденных народолюбцев, как Копф (народный учитель, издавший духовные песни, преимущественно погребальные spivanki), пастор Шиндлер, составивший священную историю, и др. С 1848 г. начал издаваться на нижнелужицком наречии еженедельный временник «Bramborski serbcki casnik», под последовательным руководством пасторов Новки и Панка и учителя Швели (с 1867); к этому изданию в 1890 г. давалось ежемесячное прибавление — «Serbska hutsoba» Брониша. С того же 1848 г. начало свою деятельность образовавшееся при котбусской (хотебузской) гимназии общество, задавшееся просветительно-издательскими целями в народном духе; лет через восемь было разрешено и преподавание в той же гимназии нижнелужицкого языка. В общем, однако, положение нижнелужицких языков и словесности внушает патриотам большие опасения; близкое онемечение народа, по-видимому, неизбежно. Из деятелей нижнелужицкой литературы выдаются Штемпель, Брониш и особенно пастор Тешнарь, издавший несколько духовных книг для школьного употребления и несколько сборников гимнов и проповедей; он же вместе с пастором Гауссигом наиболее содействовал появлению нового исправленного издания нижнелужицкой Библии. В 1891 г. явилась его историческая брошюра «Kejzora Wylema I žywjenje a statki» («Жизнь и деяния имп. Вильгельма I»).
II. В верхнелужицкой литературе первой печатной книгой был малый лютеранский катехизис, изданный в 1697 г. Вячеславом Ворхом; через 30 лет явился перевод семи покаянных псалмов, сделанный Мартином. Большее оживление литературы наступило лишь благодаря деятельности пастора Михаила Бранцеля (Френцеля тож, 1628—1706). Имея под руками чешскую и польскую Библию, он перевел весь Ветхий Завет и часть Нового и приспособил к лужицкому яз. чешское правописание, согласно с которым и стал печатать разные духовно-назидательные народные книжки, перевод псалтыри и пр. Он был воодушевлен идеей всеславянского единства и родства лужичан с прочими славянами; в этом смысле он написал Петру Великому, которому во время проезда его чрез Саксонию представил свои литературные труды. Важны исторические и филологические работы сына Мих. Бранцеля, Авраама (1656—1740), хотя и написанные на латинском языке, но двигавшие вперед изучение народа, его языка, страны и т. п. Иезуит Тицин составил первую верхнелужицкую грамматику, а Светлик (1650—1729) впервые издал латино-лужицкий словарь, после чего стали появляться в свет и другие словари и грамматики. Книги духовно-поучительные и церковные печатались довольно усердно, хотя все-таки в количестве, не вполне удовлетворявшем запросам населения. За весь XVIII век, например, насчитывают всего 200 книг, вышедших на верхнелужицком наречии. Полный верхнелужицкий перевод Библии явился в 1728 г. благодаря трудам Я. Ланчи, М. Иокуша, Я. Бемера и Я. Вавера, имевших под руками библии церковно-славянскую, чешскую и польскую. Издавались также учебные книги и сборники проповедей и духовных песнопений, очень любимых народом; на этом поприще усердно работали Преторий, Вавер, Килиан и главным образом Валда, которому принадлежит самый обширный сборник песнопений (1787). Бедствия Семилетней войны оказали особенно гибельное влияние на верхнелужицкую словесность, пришедшую к концу XVIII в. почти в полный упадок. Возбуждение национального чувства, вызванное в Германии наполеоновскими войнами отразилось и на луж. молодежи, принявшейся с большим рвением за изучение родной старины и народности и обработку родной словесности. В 1809—1812 гг. выходил в свет литературный ежемесячник «Serbski poviedar», а патриотически-просветительная деятельность будишинского (бауценского) пастора Андрея Любенского (1790—1840 гг.; на народном языке проповеди, стихотворения, исторические повести и др.) дает основание видеть в нем предшественника Смоляра. Другие луж. патриоты-писатели: Клин (1792—1855), благодаря заступничеству которого на сейме спасено было дело народного языка в школе, и А. Зейлер (1804—1872), многие песни которого усвоены народом, а баллады «Powjesce ze serbskeho kraje a luda» очень любимы доселе. Его «Zhromanzene spisy» («Сочинения») вышли в 1883 г. и позже, под ред. Э. Муки. Настоящим отцом новой верхнелужицкой литературы и главным создателем лужицкого возрождения является Смоляр, действовавший не только пером, но и личным примером, с помощью многочисленных междуславянских связей и отношений, которые он завязал во время своих поездок в Россию (напр. в 1867 г. на московский славянский съезд) и другие славянские земли. Став еще в молодости ревностным членом основанного в 1839 г. при будишинской гимназии учено-литературного общества, устроившего и славянское книгохранилище, он в 1842 г. выпустил вместе с Гауптом и при помощи И. И. Срезневского очень ценный в научном отношении сборник верхне— и нижнелужицких песен («Pěsnički hornych a delnych lužiskich Serbow»). Кроме того, он деятельно участвовал в основанной в том же году другим луж. патриотом, Иорданом, народной газетке «Jutrnička» («Утренничка», «Заря»), особенно с тех пор, как во главе этого издания стал поэт Зейлер, давший ему название «Tydženska Novina» («Еженедельные новости») и сумевший лучше приспособить его к потребностям и запросам простого народа. В новоучрежденной «Матице», устроенной по образцу прочих славянских «матиц» и утвержденной саксонским правительством в 1847 г., Смоляр сразу занял видное место и много писал для ее «Часописа» (т. е. научного временника). Скоро «Часопис» сделался средоточием и для деятельности более молодых сил (языковед Вельян, филолог и поэт Пфуль, наиболее любимый после Зейлера поэт Вегля, М. Горник, Росток и др.) и получил значение даже в общеславянской науке. «Матица» издавала также разные полезные книги для народа и научные, например верхнелужицкий словарь Пфуля, составленный при участии Зейлера и Горника, статистику верхних лужичан Якуба и мн. др. События 1848 г. сложились для серболужицкого возрождения очень благоприятно в политическом отношении. Народ с полным доверием отнесся к своей интеллигентной, патриотически настроенной молодежи. Это дало возможность Смоляру выпустить в 1854 г. первый народный календарь, разошедшийся в количестве 2000 экземпляров, что на 90000 населения являлось значительным успехом. Затем Смоляр выпускает книгу за книгой (разговоры, немецко-лужицкий словарь, грамматика, перевод «Отголосков русских песен» Челаковского и «Краледворской рукописи»), редактирует несколько газет и журналов, переводит на немецкий язык сочинения славянских ученых, например Гильфердинга, основывает вместе с патриотом Пехом луж. книготорговлю с целью превращаения ее со временем в общеславянскую, побуждает и других к неустанной работе на пользу народного просвещения (так, Пех переводит Тургенева, Гавличка, сербские песни и пр.). Наиболее видным продолжателем Смоляра считается католический священник Михаил Горник (род. в 1833 г.), положивший, между прочим, основание литературному временнику «Lužičan» и издательскому обществу св. Кирилла и Мефодия с собственным повременным изданием «Katholski posol» (ныне выход. под ред. И. Скалы; подобное же издательское общество для протестантов, «Ewangelske knihowne towar’stwo», было основано Имишем). Вместе с Маркусом он выпустил в 1882 г. сборник нижнелужицких песен «Dalnjoserbske ludove pěsnje». С 1868 г. он состоит редактором «Часописа» Матицы. С 1887 г. Горник предпринял новый, прекрасный перевод Нового Завета, а в 1891 г. издал Л. обработку библейских рассказов немецкого писателя Шустера. Из деятелей новейшего поколения особенно выдаются: Эрнест Мука, редактор-издатель лучшего в настоящее время ежемесячника «Lužica», издающегося с 1881 г. с целью книжного объединения лужичан; Як. Барт, даровитейший из современных Л. поэтов, пишущий под псевдонимом Цишинского (Jakub Cišinski); К. Коцур, лучший из современных луж. композиторов (см. его «Spěwna radosc», 1891 — музыка на текст 120 стихотворений, изд. Матицы); М. Бедрих («Rožowa zahroda», 1891 — сборник недурных рассказов); А. Мука, издатель сборника драматических произведений. Из книг Барта особенно известны: «Kniha sonetow» (1884), «Formy, basnje» (1888), «Na Hrodišcu» («На городище», 1880; драма из времен борьбы лужичан с немцами за независимость), «Priroda a wutroba» («Природа и сердце»). М. Домашек руководит изданием ежемесячного листка «Missionski posol za ewangelskich serbow»; Добруцкий изд. «Missionski přecel» — трехмесячник, выход. в Берлине для прусских верхних лужичан; свящ. Селла с целью противодействия немецкому воскресному листку основал в 1891 г. еженедельник «Pomhai Boh». Все эти издания предназначены по языку главнейше для верхних лужичан, но есть два и таких временника, которые приспособлены к распространению среди всех вообще лужичан: 1) «Serbske Nowiny», издающ. с 1841 г. и выходящий теперь в количестве 6000 экз. благодаря замечательной дешевизне (кроме политического, есть и хозяйственный отдел), и 2) «Serbski hospodar» («Хозяин»), двухнедельник, основанный в 1880 г. и имеющий огромное влияние на луж. хозяев. Особенного внимания заслуживает ежемесячник «Lužica», где встречаются, между прочим, стихотворения Цишинского, перевод путевых писем Срезневского («Listy z pućowanja», см. №№ 2—4 за 1895 г.). Из инославянских писателей особенно интересовались лужичанами: И. И. Срезневский, путевые письма которого и заметки о лужичанах напечатаны в «Живой старине» 1884 г.; Л. Куба, чешский писатель и музыкант, составивший хороший сборник верхнелужицких песен: «Nowa zběrka melodji» (1887), с вступительной статьей о народной лужиц. песне и музыке; Ад. Черный, чешский писатель (из его «Лужицких картинок» некоторые перев. в «Русск. вестнике» 1891 г., кн. 11). Черный пишет и по-лужицки. Ср. Пыпин и Спасович, «История славянских литератур» (т. II, стр. 1068—1092, СПб., 1881); И. Срезневский, «Исторический очерк сербо-луж. литературы» («Ж. М. Н. Пр.», 1844, кн. 5); М. Горник, «Rěc a pisemnictvi lužických srbův» (в чешск. «Часописе», 1856); его же, «Минувшее 10-летие у сербо-лужичан» (в «Славянском Сборнике» кн. 2, СПб., 1877); Л. Куба, «Pisně lužićkě» (5-я книга издания «Slovanstvo ve svých spěvech»); Мильчанин, «Серболужицкая литература» (в «Славянском обозрении», 1892, СПб.); Ад. Черный, «Rozhled ро lužické folkloristice» («Cěský Lid», 1891). Много мелких статей и заметок в «Известиях СПб. славянского общества», «Славянских известиях», «Благовесте» и др.