Копты (Qubt) — имя, употребляемое арабскими писателями для обозначения египтян-христиан, вошедшее с XVII в. во всеобщее употребление в Европе (Coptae, Coptitae) и представляющее искажение «Αἰγύπτιος». По телосложению, языку и характеру К. — несомненные потомки древних египтян. Источниками для ознакомления с их прошлым и настоящим служат их богатая литература, а также труды, написанные ими на греческом (напр. хроника Иоанна, еп. Никиу) или арабском языке (особенно история александрийских патриархов Аввы Севира, еп. эшимунейского, 971 г., хронограф Петра абу-Сакира ибн-Рахиба XIII в., летописный свод, начатый абу Исааком-Ибрагимом и доведенный до 86-го патриарха), сочинения арабских историков (особенно Макризи), византийских писателей, а также европейцев-пропагандистов и туристов. Христианство распространилось в Египте очень скоро: этому содействовали вырождение и упадок древней религии, да и те светлые фиванские ноты, которые еще продолжали звучать в ней, располагали к принятию учения о Троице, воплощении и откровении. При Диоклетиане масса египтян крестилась из ненависти к правительству и фанатически шла на мучения; 29 августа 284 г., день провозглашения независимости Египта, сделалось коптской эрой, а Египет — центром христианства и авторитетом в решении церковных вопросов. Отпадение К., после халкидонского собора, от вселенского единства обусловливалось, прежде всего, антагонизмом рас и культур. Собор 451 г. разделил египетских христиан на греков-мельхитов и коптов-иаковитов, сделав последних предметом ненависти и притеснений со стороны правительства. В 536 г. разделение окончательно завершилось непризнанием православного патриарха и избранием особого «коптского». Египет делается театром ожесточенной религиозной вражды; притеснения византийских префектов не раз выводили народ из терпения; при Фоке дело дошло до смут, усмиренных императором и его наместником Воносием с такой жестокостью, что император был отождествлен с антихристом. Понятно, что после опустошительного персидского нашествия (619—629) К. спокойно встречают 640 г., отдавший Египет мусульманам, владычество которых они предпочли греческому. Однако, уже в самое первое время, несмотря на веротерпимость Амру и его благодарность содействовавшему победе населению, последнее было обременено податями и поощрялись переходы в ислам. Все-таки положение коптов до начала VIII в. было сносно: они имели доступ не только ко всем должностям, но и ко двору, обладали и массой школ, пользовались авторитетом у монофизитов и за пределами Египта. Притеснения начались с патриаршества Александра II (704—729), при котором Абу-эль-Азис изгнал коптский язык из официального употребления и наложил дань на монахов; увеличение ее было причиной восстания К. в вост. провинциях (730), а усмирение его повлекло за собой новые притеснения; монахи обязаны были носить клеймо церкви и монастыри разрушались при всяком удобном случае. Новые восстания, часто вспыхивавшие в разных местах до половины IX в., только усиливали антагонизм. К. скоро оправлялись от погромов, и, с подъемом материального благосостояния и национального чувства, нередко совершали вызывающие действия, которые влекли за собой взрывы народной ярости и новые репрессивные меры. Не раз им предписывалось носить одежду, отличную от одежды мусульман, и ездить только на ослах и мулах, а при фанатике Хакиме (1012) открылось формальное гонение, с разрушением церквей и массовыми переходами в ислам; особенного напряжения антагонизм достиг также при султане Могамете ен-Назире (в XIV в.): в один день чернь разрушила несколько церквей, а христиане практиковали систематические поджоги. При жестоком фанатике Эль-Махмуде-Муайяде (1412—1421) были возобновлены и усилены унизительные законы о платье (темно-голубой цвет, черные тюрбаны, деревянный крест 5 фн. веса на шее и т. д.). Переходы в ислам продолжались и при турецком владычестве (с 1517), которое, в общем, было несколько мягче. При Мегмет-Али К. достигли равноправности; некоторые из них получили титулы беев и пашей. Во время восстания арабов 1881 г. им, как христианам, грозила большая опасность, от которой избавила их английская оккупация, встреченная ими очень сочувственно. Вследствие того, что с XIII в. коптский язык стал портиться и приходить в забвение, богослужение, сделавшееся непонятным, перестало быть духовной пищей; упадок образования и угнетения вели к деморализации. Православная церковь, сама в то время удрученная бедствиями, не могла придти на помощь; этим решился воспользоваться Рим. Начало римской пропаганды на Востоке относится к крестовым походам, а конкретно в Египте — к Франциску Ассизскому, который перед своим удалением (1219) оставил в Дамиетте миссионеров. До 1571 г. существование их не было признанным, несмотря на переговоры, заведенные, после Флорентийской унии, папой Евгением IV с патриархом Иоанном XI (1427—52). Победа при Лепанте, в 1571 г., вмела последствием разрешение францисканцам иметь в Александрии костел при французском консульстве, а в 1632 г. — даже монастырь. Коптский патриарх Гавриил II (1593) завел сношения с папой, но безуспешно. Однако, с этого времени папство стало в Египте на твердую почву; мало-помалу здесь появились лазаристы, шаритки, «братья христианских школ», сионские сестры, иезуиты и построили ряд монастырей, школ, больниц, приютов и т. п., поставленных на образцовую ногу и пользующихся сочувствием правительства. В 1781 г. Пию VI удалось основать в Каире «Апостольский викариат», а в 1824 г. проект унии не удался только благодаря вмешательству немецких протестантских миссионеров, посланных сюда Church Missionary Society. С 1855 г. на этом поприще работают американские просвитериане, переполнившие Египет своими школами (духовная академия в Сиуте) и библиями на арабском языке и прямо поставившие целью искоренение той древней обрядности, которую щадил папизм. Патриархи, сначала смотревшие благосклонно на образовательную деятельность пропаганды, стали к ней в крайне враждебное отношение, когда поняли настоящую ее цель. После английской оккупации Египта, в 1883 г., в Лондоне образовалось общество for the furtherance of Christianity in Egypt, поставившее целью, удерживаясь от религиозной пропаганды, придти на помощь коптской церкви; через несколько лет за ним последовало «общество восточных церквей», которое открыто заявляет о своей задаче «стремиться к соединению с православной церковью и знакомить другие восточные церкви с англиканскими догматами». Попытки к этому делались в 50-х гг. нашего столетия, во время миссии покойного преосвященного Порфирия; крымская кампания сделала продолжение их невозможным.
Современные К. сохранили, в общем, наружность своих древнеегипетских предков — смуглый (хотя несколько более светлый, чем у магометан) цвет кожи, черные блестящие глаза, толстые губы, слегка курчавые волосы. На руке они обычно носят оттиснутый голубой крест. Ограничительные законы относительно платья теперь не соблюдаются, хотя вековая привычка еще не успела изгладиться; женщины носят покрывало. К. отличаются большими способностями, но тысячелетний гнет подействовал деморализующим образом на их характер, хотя рассказы об их невоздержности, лукавстве, жадности и религиозном упадке сильно преувеличены Западом, для обоснования пропаганды. Как истинные египтяне, К. отличаются особенными бюрократическими дарованиями и постоянно, даже при арабах — несмотря на частые попытки избавиться от их услуг — ценились в качестве секретарей и вообще чиновников; в настоящее время они наполняют все канцелярии. Многие занимаются земледелием, ремеслами, торговлей и достигают значительного материального благосостояния. От ненавистной для египетской расы солдатчины К. освобождены за особенный налог. Относительно численности их существуют разногласия; во всяком случае, их теперь осталась небольшая горсть сравнительно с VI веком, когда их было до 5 миллионов. Число их едва ли превышает 300000, из которых тысяч 15 перешло в католицизм и протестантство, немногие присоединились к православию, остальные же до сих пор держатся иаковитской коптской церкви. Под этим именем подразумевается африканский патриархат монофизитства, заключающий в себе, кроме Египта, Нубию и Абиссинию, митрополиты которой посвящаются коптским патриархом. Патриарх находится в сношениях с антиохийским монофизитством. С середины XI в. он имеет резиденцию в Каире; под его юрисдикцией состоят 14 епархий. Сходное с православным, крещение совершается через погружение, a миропомазание следует непосредственно за ним и совершается простым священником. Брак отличается большой торжественностью. Священство имеет обычные степени, но патриарх избирается не из епископов, а из монахов 5-ти главных монастырей, преимущественно св. Антония, и посвящается непосредственно в этот сан. Вообще коптское духовенство далеко не соответствует своему назначению; элементарные школы не достигают своей цели и даже не обучают понимать богослужебный язык. Исповедь, после временных попыток в XII веке оттеснить ее на задний план, совершается сходно с православной, равным образом и елеосвящение, но последнее — обязательно в церкви, не только над больными телесно, но и над удрученными горем. Употребляются три литургии («корбан»): св. Василия (обычно), св. Кирилла Александрийского (следует за пасхальной, рождественской и богоявленской заутреней) и Григория Назианского (постом), отличающиеся от православных отсутствием херувимской песни и 4 чтениями из апостола, на коптском и арабском языках. К причастию допускаются и дети. Существует обычай печь просфоры при церквях, с пением псалмов, и употреблять вино из патриарших виноградников. Прочие службы, кроме утрени, почти тождественны с православными. В Великий Пяток вместо плащаницы выносится образ распятия и совершается обряд погребения. 4 поста по продолжительности и строгости тождественны с православными. Устройство храма тождественно с православным, только алтарь (haikal) состоит всегда из трех приделов; женщины помещаются (иногда — на возвышенной галерее) позади мужчин. Облачения имеют некоторые особенности. При богослужении употребляется древнеегипетский музыкальный инструмент — систр. Богослужебный язык — коптский (бохейрский); священное писание читается, кроме того, и по-арабски; многие возгласы и некоторые молитвы читаются по-гречески. К.-униаты во многом отступили от древних правил, введя некоторые католические обычаи: причащение под одним видом, целибат, filioque и т. п. Большинство славившихся некогда египетских монастырей (deir) в развалинах или занято всяким сбродом: исключение составляют разве монастыри Антония Великого (главный), Павла, Белый и Красный в Аравийской пустыне, недалеко от Чермного моря, Moharrah y Абутига и знаменитые нитрийские. В каждом из них десятка по два монахов; порядком и благолепием и они не отличаются, уставы находятся в упадке. Между К. сильно развита демонология; большую роль играют учения о мытарствах и наполненных чудовищами безднах, о душах, испытывающих материальные муки или продолжающих за гробом изъятую от превратностей земную жизнь. Распространена вера в силу амулетов; долго держался обычай бальзамирования трупов.
Коптский язык есть последняя стадия развития яз. египетского. Уже язык нового царства во многих отношениях напоминает его, а демотический, вероятно, отличался от него только шрифтом и орфографией. Уже со II в. по Р. Хр. появляются попытки заменить сложное и, благодаря отсутствию гласных, неполное демотическое письмо гораздо более удобным, греческим. Вследствие быстрого распространения христианства и перевода с греч. яз. Библии, языческий шрифт был окончательно вытеснен, оставив после себя только 7 знаков для звуков, недостающих в греч. яз. Из греч. яз. перешла в коптский и масса слов; византийское владычество еще более содействовало этому процессу. Гораздо меньше вошло слов семитических, в частности — арабских и ливийских. Остальные слова далеко не все могут быть объяснены из древнеегипетского; несомненно, они вульгарного происхождения. В грамматич. отношении язык отличается точностью, обилием оборотов и оттенков, правильностью и последовательностью фонетических законов. Со времени арабского завоевания и перехода большинства населения в ислам, язык стал мало-помалу забываться и портиться; последние египтяне, говорившие на нем, жили в XVII в. В настоящее время население говорит по-арабски и на непонятном даже для большинства духовенства коптском яз. только слушает богослужение. В течение 1½ тысячелетия язык, конечно, имел свою историю: более древние переводы Библии обнаруживают значительные различия и в лексиконе и в грамматике; притом еще в древнем Египте существовали диалектические особенности между наречиями Дельты и Юга. В коптском яз. до сих пор обнаружено 5 диалектов: а) саидский («верхний») — наиболее древний и близкий к египетскому; яз. Фиваиды и потом всего Верхнего Египта; b) ахмимский; с) фаюмский — сохранивший древние и местные формы, трудный для понимания; d) мемфисский; е) бохейрский — яз. северо-зап. Дельты. Последний, как употреблявшийся в патриархии, сделался официальным и богослужебным во всем Египте. Последние остатки коптского яз. сохранились в виде отдельных слов в египетском арабском диалекте, а также в виде собственных имен: Мина, Пахомий, Пафнутий, Онуфрий, Паисий, Таисия и др. Возможно, что слово «папа» — коптского происхождения.
Литература К., дошедшая до нас, вследствие частых погромов, в обрывках, рассеянная по библиотекам всего света и изданная только в незначительной части, все-таки поражает своим богатством. Особенным оживлением отличалось время до халкидонского собора и даже до арабского завоевания, когда К. показали себя достойными потомками охотников писать египтян. Все произведения этого времени написаны на саидском наречии; бохейрские восходят не дальше IX в. и представляют очень часто перевод с первых, которые затем с бохейрского были переведены на арабский и с последнего очень часто на эфиопский. Саидские рукописи писались на папирусе и пергаменте, бохейрские — на бумаге. Если оставить в стороне переводы Библии, отрывки которых сохранились на всех диалектах (кроме мемфисского), творения св. отцов, апостольские постановления и деяния соборов, то оригинальная литература, подобно языку, окажется тоже дальнейшей стадией развития древнеегипетской: христианство дало новые сюжеты, но приемы и вкусы остались те же. Наиболее распространены были исторические романы, волшебные сказки и риторические гимны. В период от Диоклетианова гонения до халкидонского собора египетские монастыри были фабриками произведений, наполнивших весь свет, зашедших и к нам и имевших большое культурное значение. Сюжетом для них были четыре великих периода истории христианства: проповедничество, мученичество, монашество и вселенские соборы, сообразно чему и сами произведения распадаются на апокрифы, акты мучеников, рассказы о монахах и деяния соборов; последние три группы большей частью не менее апокрифичны, чем первая, и все четыре гораздо ближе стоят к древнеегип. литературе, чем к Библии. Апокрифы охватывают весь Новый Завет и часть Ветхого. Наиболее известны: «Евангелие Никодима» (туринский папирус); «Переписка Авгаря» (лейденский); «Евангелие о детстве Спасителя», знаменитая «Жизнь Иосифа Обручника», «Житие Иоанна Крестителя», «Легенда о Соломоне и Савской царице», «Сказание об Успении, бесчисленные сказания о чудесах арх. Михаила», бесчисленные деяния апостолов и Апокалипсисы, форма которых очень пришлась по вкусу. Известны апокалипсисы Софонии, Илии (берл. М. ахмим. д.), петербургский. Если уже эти произведения нередко несвободны от примеси гностицизма, то к числу непосредственных продуктов этого учения относятся сохранившиеся исключительно на коптском яз. древнейшие произведения его литературы: знаменитые «Pistis Sophia» (оригинал найден Шварце в брит. муз.) — Книга Гносиса невидимого и Книга величия Логоса (привезены в XVIII в. путешественником Bruce в оксфордскую Bodlejana и потому назыв. Codex Brucianus). Обе вышли из школы Валентина (см.), обе имеют форму апокалипсисов; первая, кроме повествовательной и дидактической части, влагаемой в уста Спасителю, заключает покаянные молитвы падшей Софии и ее хвалебные гимны, вторая — наставления Иисуса Христа апостолам о средствах достижения центра плеромы, формулы для победы над промежуточными эонами и т. п. К этой группе отчасти примыкает странная Книга тайн Божьих в буквах алфавита, хранящаяся в Оксфорде и объясняющая, применительно к 22 буквам, творение, провидение и искупление. Из многочисленных и отличающихся фантастическим характером актов мучеников особенной популярностью пользовались сказания о св. Георгии, проникшие и в Россию. Жития монахов дают сравнительно немного: они полны риторики и фантастический элемент в них слишком силен. Таким характером отличаются: жизнь Пахомия, написанная его учеником и преемником Феодором, житие самого Феодора и, особенно, житие Шенути, составленное монахом Висой. Сюда относятся также две монашеские эпопеи, занимающие в коптской литературе такое же место, как Одиссея — в греческой. Они известны в науке под именем «Apophtegmata patrum» и «Путешествия монаха в пустыню». Первое, сохранившееся целиком на саидском и греческом языках, представляет собрание анекдотов из жизни известных нижне- и среднеегипетских монахов и их изречения; оно хорошо известно в России из Прологов, Четьих Миней и «Училищ благочестия». Второе рассказывает о посещении монахом Пафнутием различных пустынников, бесед с ними и чудесах их. Деяния вселенских соборов отличаются также нередко апокрифичностью и тенденциозностью, если они не переведены дословно с греческого; деятельность египетских членов обычно выставляется в более ярком и светлом виде (напр., деяния эфесского собора 431 г.). Существует переписка патриарха Акакия константиноп. с Петром Монгом, но она не заслуживает доверия, равно как и проповеди, влагаемые в уста известных церковных деятелей. Вообще ораторское искусство, по-видимому, процветало на берегах Нила. Жития почти всегда имеют форму панегириков; существуют также специально похвальные слова. Очень распространены были громовые проповеди Шенути (большей частью саидские). К этому же времени, кажется, относится богословский трактат на монофизитские темы, начертанный на стенах пещерной церкви, существовавшей некогда в одной из древних гробниц близ Дейр-эль-Бахри. Обошедшее весь свет сочинение «Physiologus», написанное первоначально в Александрии на греческом языке, под египетским влиянием, и перевед. на яз. коптский и эфиопский, представляет собой аллегорически-богословскую естественную историю. Сохранилось также много магических формул. Со времени арабов коптская литература получает несколько иное лицо: она делается трезвее. К этому времени относится написанная в 971 г. по-арабски, но на основании коптских источников, Севирова История александрийских патриархов; находящиеся в борджианском музее и в Петербурге коптские отрывки ее — вероятно, именно эти источники, собранные в различных монастырях. К арабскому же времени относятся труды двух епископов гор. Нишу (Просопиды), Иоанна и Мины. Первый написал свою хронику на греческом языке, а от второго мы имеем два интересных памятника переходной эпохи VII—VIII вв.: Жизнь Писентия, en. г. Кефта, и Жизнь патриарха Исаака. К этой же группе принадлежит написанное священником Марком, важное для историков Житие мученика Иоанна Фаннижойтского, пострадавшего в 1209 г. при Эль-Камеле, племяннике Саладина. Уже с Х в. ученые К. стали опасаться за судьбу языка и ввиду сохранения его издавали грамматические учебники. Еп. Севир, автор арабской истории патриархов, был первым, взявшимся за такой труд, обнимавший оба главных диалекта. Затем особенной известностью пользовались руководства Иоанна саманудского, преследовавшие большей частью лексические цели и нашедшие многих продолжателей, труды которых известны в науке под именем scalae и оказали немало услуг для первоначального знакомства с языком К. в Европе. Арабское завоевание, санкционировав, на первых порах, официальное употребление коптского языка вместо греческого, вызвало к жизни литературу юридического характера. От VII и VIII вв. сохранилось довольно много завещаний, контрактов, купчих, дарственных записей и т. п. Так как церковь тогда была единственным учреждением, способным исполнять юридические функции относительно христиан, то архивы этих документов помещались в монастырях и из них попали в музеи. Наиболее интересны фиванские, из монастыря Жиме, а также из мемфисской обители Иеремии. Коптские документы покоятся на римском праве, господствовавшем в Египте с Юстиниана, и поэтому во многом напоминают западные акты того же времени; заметно немало и древнеегипетских отголосков. К более позднему времени относится приобретенное в 1884 г. Эйзенлором собрание алхимических рецептов, переведенное с арабского на плохой саидский. Иллюстрацией к нему послужило открытие в том же году Масперо в некрополе к Ю от Сиута подземной алхимической лаборатории. Медицина, традиционная наука Египта, тоже отразилась в рецептах на папирусах, черепках и т. п. Сохранилось и много писем самого разнообразного содержания и от людей различных сословий, большей частью от духовенства. Коптский язык при арабах завоевал себе еще одну, до тех пор принадлежавшую греческому яз. область — надписей (большей частью надгробных). Многие из них не лишены поэтического достоинства и проникнуты грустью, напоминающей языческие произведения этого рода. Поэзия в до-арабское время состояла из церковных гимнов, хотя трудно сказать, какие из них оригинальны; очень многие находятся в употреблении в православной церкви. Наибольшей известностью пользуются прекрасные Феотокии <span class="error2" title="Опечатка исправлена по приложенному списку опечаток (было: <перенесено ниже по тексту>)">(служба в честь Пресвятой Богородицы), достойные любой поэзии. При арабах поэзия сделалась подражательной и приняла рифму. Кроме растянутого морального стихотворения «Триадон», изобилующего игрой слов и аллитерациями, существует несколько рифмованных стихир и надписей. К арабскому времени Масперо относит также сохранившиеся отрывки романа об Александре, приобретенные национальной библиот. и британским музеем и представляющие интересные варианты египетской версии. Искусство также представляет компромисс элементов. Уже при римлянах древнеегипетское искусство было при смерти; христианство нанесло ему последний удар и подчинило Египет общему художественному центру — Византии. Но египтянин был слишком консервативен, чтобы порвать окончательно с многовековым прошлым — и это обстоятельство, введя в коптское искусство некоторый дуализм, делает его особенно интересным. В архитектуре К. заимствовали византийскую базилику, придав ей, большей частью, три полных, но лишенных окон купола (над тремя приделами). Встречаются интересные пещерные храмы в скалах — прямые потомки созданий фараонов (напр. в Dair el Bakarah, в Верхнем Египте). Наиболее интересные произведения архитектуры: церковь св. Сергия в Каире, с криптой, служившей, по преданию, местопребыванием св. Семейства в Египте; al Muallakah, не имеющая купола; Dair abn Sifain, Белый Монастырь, церковь Nakadah (к С от Фив; напоминает сирийские). В живописи К. были еще более послушными учениками греков; их иконы с первого взгляда можно принять за старые русские, только они не любили изображать ужасные сцены мучений, которыми изобиловали Византия и особенно западное средневековье. Точно также и крест они всегда изображали без распятия; впрочем, здесь играли роль и монофизитские мотивы. Сохранившиеся в весьма незначительном количестве произведения XIII—XIV вв. (дарохранительница в Abn-s-Sifain, изображения из жизни Спасителя в той же церкви, фрески в приделе Al Muallakah) обнаруживают достаточно вкуса и, вообще, гораздо выше более поздних, представляющих постепенный упадок, продолжающийся до сих пор. — Церковное пение, вероятно, тоже заимствовано от греков; по крайней мере оно восьмигласно. Обычно употребляются только два первых (адам и бафос), шестой — постом, седьмой (βαρυς) — заупокойный. — Византийская скульптура не привилась: сохранились лишь несколько рельефов с греческим и римским влиянием (напр. № 3 и 4 у Гайе и № 9060 и 8829 берлин. муз.). Древние символы приспособляются к новым идеям: иероглиф жизни превращается в крест, птицы и звери из арсенала иероглифической азбуки являются на помощь художнику для целей орнамента. Сохранилось интересное изображение Богоматери со Младенцем, сидящей на сидении богов под иероглифом неба. Идеалы аскетизма нашли себе выражение в фигурах с холодными, прямыми линиями, грубыми углами, преобладанием геометрических форм, небрежно исполненным и доведенным до внешности скелета телом, в котором старательно выполнена и не лишена оживления только голова (напр. интересная стела с фигурами в молитвенной позе, Гайе XXV, 30, или 29 — фигура епископа). Заметно развитие декоративных средств для заполнения пустых пространств и замены некогда служивших для этой цели иероглифов: венки, завитки и другие формы, взятые из мира растительного, чередовались с геометрическими и давали нередко довольно удачное целое (напр. Гайе, № 74, 84). Неблагоприятные политические условия были главной причиной незначительного прогресса и быстрого упадка этого нового искусства. Произведениями скульптуры были или религиозные стелы, или надгробные плиты. Первые носят вообще вост. тип, свойственный языческим вотивным стелам: подобие храма, представляемого фронтоном и двумя колоннами, с фигурой святого между ними. Надгробные плиты представляют большое разнообразие форм, от простых крестов до различных завитков и венков. Материал — мягкий белый известняк. В недавнее время во все главные европейские музеи поступило довольно много коптских тканей (особенно из Саккара и Ахмима), служивших одеждами покойникам. Некоторые из них — шелковые с украшениями в византийском стиле; большинство — льняные, на которых исполнены шерстяные узоры с языческими и христианскими изображениями. Ткани бывают также с неплотными петлями, сработанные на обе стороны, с вытканными по всему пространству узорами.
Литература о К. Начало занятий коптологией в Европе относится к первой половине XVII в., когда Peiresc и Pietro de la Valle привезли с Востока разнообразные рукописи. Заинтересованная Пропаганда отлила коптский алфавит, а иезуит Афанасий Кирхер занялся разработкой доставленных сокровищ, плодом чего были «Prodromus Aegyptiacus» (Рим, 1636) и «Lingua aegypt. restituta» (1643). Вскоре европейские библиотеки обогатились приобретениями Петрея (Берлин), Huntington’a (Оксфорд) и Vansleb’a (Париж). Англичане уже тогда думали об Египте и усердно занялись новой наукой. Оксфордский епископ Fell заказал шрифт и предпринял издание Нового Завета, поручив это дело ректору линкольнской коллегии Marshall’y. Смерть последнего оставила дело неоконченным. В 1717 г., благодаря сношениям Ватикана с патриархом по делам унии, в Рим прибыла новая партия рукописей, большей частью из пустынь. Из ученых, трудившихся при этих новых условиях, Picques распознал отличия диалектов, Ренодо познакомил с литургической литературой, а Вилькинс и Лакроз открыли новую эпоху. Первый принялся за издание текстов, без чего дальнейшее движение немыслимо, и успел напечатать Новый Завет и Пятикнижие, а второй дал впервые удовлетворительный словарь, изданный только после его смерти, в 1775 г. К этому же времени относится деятельность перешедшего в унию и сделанного епископом арсинойским копта Рафаила Туки, издавшего в Риме богослужебные книги и составившего хотя и лишенную критики, но основанную на туземных источниках и преданиях грамматику обоих диалектов. Но саидский диалект был все еще мало известен; изучение его стало в более благоприятные условия только со времени поступления в библиотеки новой массы рукописей, большинство которых было разыскано римскими пропагандистами по всему Египту. Разработкой их занялись Georgi, Woide и Zoega. Первый издал несколько саидских текстов, второй переиздал Новый Завет, третий составил прекрасный каталог борджианской библиотеки, издав в нем многие важные тексты в отрывках или in extenso (1810). В то же время Quatremère пролил свет на историю языка и на географию христианского Египта. Много потрудился в первой половине XIX века Tattam, издававший бохейрские библейские тексты и составивший недурной Lexicon aegyptiaco-latinum (Оксф., 1835), значительно уступающий, однако, вышедшему в том же году «Lexicon linguae copticae» Пейрона. Последний, расположенный на семитический лад, по согласным, сразу поставил изучение языка на новую почву. Грамматика того же автора — бесспорно лучшая из старых, значительно превосходящая вышедший в 1843 г. труд Schwartze, издавшего, кроме того, еще раз бохейрские Евангелия и псалтырь и переведшего Pistis Sophia, изданную в 1851 г. Петерманом. Дальнейшие труды принадлежат Lagarde, издававшему библейские тексты, и Revillout, познакомившему с массой самых разнообразных произведений саидской литературы. В последние 20 лет Масперо открыл новый диалект — ахмимский, Штерн сделал довольно много для изучения все еще темных диалектов фаюмского и мемфисского и доказал неверность названия первого «башмурским». Его «Koptische Grammatik» (1888) чрезвычайно богата материалом. Еще более продвинул изучение грамматики и построил ее на новых основаниях Штейндорф, разработавший фонетику, признавший основным диалектом саидский и сопоставивший коптскую грамматику с семитической и древнеегипетской. Amelineau, Crum, Bouriant, Budge, Schmidt неустанно продолжают работать над изданиями и переводами памятников литературы. — В Россию также попадали коптские рукописи; особенно много поступило их в Императорскую публичную библиотеку после восточной экспедиции Тишендорфа 1853 г.; многие также привезены В. С. Голенищевым. Изданием их и разработкой занялся О. Э. Лемм, открывавший неоднократно курс коптского языка в университете. Кроме того с богословской стороны коптологией занимались у нас преосвященный Порфирий Успенский, также собиравший на Востоке рукописи, и особенно В. В. Болотов, много сделавший для изучения александрийской церкви.
Общие сочинения о К.: Makrizi, «История коптов» (перевод Wüstenfeld); Stern, «Kopten» («Энциклоп.» Ерша и Грубера, II, 39); пр. Порфирий, «Восток христианский»; Oxley, «The Kopts»; Amelineau, «La géographie de l’Egypte à l’époque Copte» (Пар., 1893). О церкви. Пр. Порфирий, «Вероучение, богослужение, чиноположение и правила церковного благочиния египетских христиан» (несвободно от недосмотров); его же, «Путешествие по Египту и в монастыри»; Fuller, «Coptic Church», в «Dictionary of Christian Biography»; Renaudot, «Historia Patriarcharum Alexandrinorum»; Butler, «Ancient Coptic Churches» (Оксф., 1884; очень важно для археологии); Amelineau, «Le christianisme chez les anciens Coptes» (Пар., 1887). Богослужебные книги. Tuki, «Missale» (Рим, 1736), «Псалтырь» (1744), «Diurnum» (1750), «Pontificale et Euchologium» (1761), «Rituale» (1763), «Theotokia» (1764); Bute, «Coptic Morning Service» (Лонд., 1882, текст с переводом); Renaudot, «Liturgiarum collectio» (один перевод). По языку, кроме указанных: Quatremère, «Recherches sur la langue et la littérature de l’Egypte» (Пар., 1808); Steindorf, «Koptische Gram.» (Берл., 1894); статьи Штерна об ахмимском («Aegypt. Zeit.», 1886), фаюмском и мемфисском диал. (ibid., 1885). Кроме указанных словарей: Kabis и Bsciai (природные копты), «Auctuarium lexici coptici» (ibid., 1874—1888). По литературе: Amelineau, «Contes et romans de l’Egypte chrétienne» (Пар., 1888). Истории еще нет, ее заменяют пока каталоги рукописей европейских библиотек. Библейские тексты рассеяны по египтологическим журналам; из отдельно изданных: Ciasca, «Sacrorum biblior. fragm. copto-sahidica» (Mus. Borgiani, 1885); Lagarde, «Pentateuch» (Лпц., 1867); «Psalterii versio Memphitica» (Берл., 1875). Апокрифы: Lemm, «Koptische apokr. Apostelacten» (СПб., 1890—1892); Lagarde, «Aegyptica» (Гетт., 1803); Revillout, «Apocryphes coptes du N. Test.» (П. 1876); Лемм, «Коптская легенда о нахождении гроба Господня» («Записки Вост. Отд. Арх. Общ.»); Guidi, «Gli atti apokrifi degli Apostoli. Frammenti Copti» (Рим, 1888); Schmidt, «Gnostische Schriften aus d. Codex Brucianus» (Лпц., 1892); «Акты мучеников», изд. Hyvernat (Пар., 1886) и Amelineau (1890). Соч. о монахах — Amelineau, «Monuments pour servir à l’histoire de l’Egypte chrétienne» (1887—89); «Elude hist. sur St.-Pachôme et le cénobitisme primitif» (Каир, 1887); «Histoire des monastères» (1894); «Voyage d’un moine au désert» (Recueil, VI); «Акты соборов», изд. Buriant («Mem. de la Mission archéolog. franç.»; 8); Revillout («Journ. asiat.», 1873—75 и «Revue égyptologique»). Ср. В. В. Болотов, «Христ. Чт.». Произвед. арабского времени: Amelineau, «Etude sur le christianisme en Egypte au VII siècle» (Пар., 1887); «La vie du patriarche Isaac» (1890); «Fragments pour servir à l’histoire de la conquète» («Journ. as.», 1888) «Martyre de Jean de Phanidôjil» (ibid. 1887; Lemm, «Kopt. fragm. z. Patriarchengesch. Alexandrines» («Записки Академии Н.», 1888). Юридическая литература частью изд. в «Aegypt. Zeit.» за 1885—86 г. (см. интересную статью ibid. юриста Springer’a, а также письмо и трактаты об алхимии) «Revue égyptologique»; Revillout, «Actes et contrats» (1877); Crum, «Coptic manuscripts» (Л., 1893). Надписи изд. Штерном в «Aegypt. Z.», 1872 и 1885; Revillout, «Les prières pour les morts» («Revue egyptolog.»). Роман об Александре: Buriant («Journ. as.», 1887); Crum, «Proceedings» (1892). По искусству: Gayet, «Les monuments Coptes du Musée de Boulaq» (П. 1889); «La sculpture Copte» («Gazette de beaux arts», 7 и 8); Ebers, «Sinnbildliches» (Lpz., 1872); названное сочинение Butler’a; Gersprach, «Tapisseries coptes».