Иргизские единоверческие монастыри. — Манифестом 4 декабря 1762 г. раскольникам, бежавшим за границу, обещана была в случае возвращения их в Россию свобода богослужения и некоторые др. льготы; вслед за тем отведены были в заволжской части Саратовской губ. 70000 десятин удобной земли для поселения раскольников, имеющих выйти из Польши. Результатом манифеста явилось возникновение нескольких раскольничьих скитов по течению Большого Иргиза (прежде в пределах Вольского у. Саратовской губ., с 1850 г. Николаевского у. Самарской губ.), расположившихся вблизи раскольничьих сел и деревень. Уже в 1762 г. основан был Авраамиев скит (впоследствии Нижне-Воскресенский монастырь), а вслед за тем появились скиты Исакиев (позднее Верхне-Успенский, затем Верхне-Спасо-Преображенский монастырь) и Пахомиев (впоследствии Средне-Никольский монастырь). Первоначально все эти скиты получали свои названия по именам их основателей. Так как первые раскольнические переселенцы и основатели раскольнических скитов по И. были по преимуществу выходцы из Ветки, то по примеру Ветки рядом с муж. скитами стали основываться и женские скиты. В 5 вер. от Исакиева скита основан был монахиней Маргаритой женск. скит, впоследствии именовавшийся Покровским жен. монастырем, а подле Пахомиева скита возник в 1783 г. Анфисин скит (впоследствии Средне-Успенский женский монастырь). Более или менее твердую организацию дал этим монастырям даровитый монах Сергий (моск. купеческий сын Симон Петрович Юршев), справедливо называвший себя строителем иргизским. Он появился в 1776 г. в Верхне-Успенском ските. Вскоре ему удалось выстроить на И. церковь, открыть служение литургии и сделаться настоятелем Преображенского монастыря. Благодаря ему И. монастыри сделались крупным центром раскола, а участие его в Моск. соборе 1779—1780 гг. еще более упрочило их значение (см. Беглопоповщина, V, 155—156). Сергий сделался главой «перемазанцев», а И. — центром, снабжавшим всех беглопоповцев иереями. Сам чин приема перемазанцами бегствующих попов (и даже мирян) получил название иргизской исправы. В исправе сначала прочитывали проклятие на новшества греко-российской церкви, потом проклятие, положенное в требнике для чтения приходящим от яковитской ереси, наконец, помазывали вновь поступающих миром и тотчас омывали места помазания. В 1796 году Сергий принял единоверие и бежал с И. в Стародубские слободы. К тому времени И. м-ри достигли значительного благосостояния: они владели 12½ тыс. д. земли и имели несколько церквей, в которые стекались богатые приношения. В 1828 г. в Преображенском м-ре было 87 келий, в Покровском жен. — 100 дворов и 200 келий, в Никольском — 61 келья, в Успенском жен. — 89 дворов и 145 келий, в Нижне-Воскресенском — 61 келья, кроме многих построек для ризницы, библиотеки, общей трапезы, для настоятелей и проч. Увеличивалось и число монашествующих, которое по отдельным монастырям колебалось от 100 до 700 и в общем достигло в 1828 г. 3000 чел. Все жившие в монастырях разделялись на монашествующих и не принявших монашества. Настоятели и настоятельницы избирались общим голосом всех монастырей; для этого старшие иноки и монахини собирались на совет в тот монастырь, который не имел настоятеля, или присылали свое согласие на выбор кого-либо в настоятели. Настоятели и настоятельницы утверждались удельной конторой (с 1828 г. — казенной палатой) и являлись перед гражданским начальством ответственными представителями своих монастырей с правами и обязанностями сельских старост, причем письменные сношения с властями вел за всех настоятель Никольского монастыря. Помощниками настоятелей и настоятельниц в управлении монастырями были соборные старцы и старицы, иначе наз. евангельскими отцами и матерями; каждому из них были подчинены по нескольку (10—15) бельцов или белиц. Указом 2 авг. 1828 г. И. монастыри поставлены под надзор местного губернского начальства и запрещено было принимать новых лиц в монастыри, а живущим в них воспрещены были отлучки. В том же году в Нижне-Воскресенский монастырь прибыл саратовский губернатор (кн. Голицын) и взял от иноков подписку в том, что они принимают единоверие. Хотя иноки стали затем отказываться от этой подписки, тем не менее Нижне-Воскресенский монастырь обращен был в 1829 г. в единоверческий, причем 60 чел. упорствовавших были частью сданы в солдаты, частью сосланы в Сибирь. Для обращения в единоверческий Никольского монастыря потребовалась в 1837 г. военная сила (в 1843 г. он обращен в женск. единоверческий монастырь). В 1841 г. приступлено было к обращению в единоверческий Верхне-Спасо-Преображенского монастыря; одновременно с этим Покровский жен. монастырь был совершенно упразднен. Существование Успенского женского монастыря прекратилось одновременно с обращением Никольского монастыря в единоверческий. Ср. Добротворский, «Исторические сведения об И. мнимостарообрядческих монастырях до обращения их к единоверию» («Правосл. собеседник», 1857 г., кн. 2—3); его же, «Обращение И. монастырей к единоверию» (там же, 1858 г., ч. I); Мордовцев, «Последние годы существования И. раскольнических монастырей» («Дело», 1872 г. №№ 1, 2, 4), Дубакин, «И. раскольнические монастыри» («Самарские епарх. ведомости», 1882—83 гг. и отдельно).
Из трех ныне существующих единоверческих И. монастырей мужские — Воскресенский (в 60 в. от Николаевска) и Спасо-Преображенский (в 8 в. от Николаевска) сравнены с православн. монастырями 3-го класса; Никольский женский монастырь (в 5 в. от Николаевска) есть общежительный. Монастыри эти имеют значительные доходы от земель, которые за ними оставлены.