Действительность. — В категориях рассудка понятие Д. связано с понятиями возможности и необходимости, занимая середину между ними. Прежде всего должно в самом понятии Д. различать двоякий смысл: Д. фактов сознания как таких и Д. их предмета, или объективного содержания. Все, что происходит в чьем-либо сознании, тем самым действительно как таковое, т. е. как состояние этого сознания, безотносительно к чему-либо вне его. В этом чисто психологическом смысле понятие Д. не допускает никаких степеней и не вызывает никакого вопроса: факт существования данного состояния в сознании свидетельствует о самом себе безусловно и только о себе. Вопрос же о Д. относится не к данным состояниям, а к предполагаемым предметам сознания, к их праву на собственное бытие независимо от того или другого эмпирического субъекта. В этом втором, диалектическом смысле Д. наше отношение к ней, отрицательное и положительное, представляет постепенный ряд различий, куда входят также понятия возможности и необходимости, ибо под возможностью разумеется только, что нечто может быть признано как существующее в какой-нибудь Д. при каких-нибудь условиях, а под необходимостью разумеется только, что нечто не может быть не признано как существующее таким образом. Вот главные основания, на которых мы отрицаем Д. чего-либо: 1) логическая немыслимость. Хотя мы мыслим, напр., о круглом квадрате, но не можем его мыслить, т. е. вследствие прямого и полного противоречия двух исключающих друг друга терминов вся мысль об их соединении состоит только в непосредственном усмотрении безусловной неосуществимости такого соединения или невозможности для него когда-либо и при каких бы то ни было условиях получить какую-нибудь действительность. 2) Физическая невозможность — напр., три кита, держащие на себе землю. Здесь соединение терминов осуществимо в представлении, но его объективная Д. безусловно отрицается как невозможная вследствие его противоречия с достоверно известною природою вещей. При отсутствии же всякого знания об этой природе подобные нелепые представления могут считаться соответствующими Д., потому что они сами по себе мыслимы в отличие от логических невозможностей, для отвержения которых не требуется никакого знания сверх общего понимания терминов. Такие простые формальные понятия, как круг или квадрат, вполне определенны и для всех одинаковы, ибо их содержание исчерпывается их определением, с непосредственным и наглядным устранением всего противоречащего. Напротив, такие понятия материального характера, как кит или земля, имеют в различных умах различное мысленное содержание, более или менее определенное, смотря по количеству и качеству положительных знаний о нем. Поэтому физическая невозможность, как обусловленная знанием, существует только для знающего, для которого она имеет всю силу невозможности логической. Но так как знающий по одному предмету бывает несведущ по другому, то и случается, что ученые специалисты признают вне своей области Д. таких предметов, в которых более знающий открывает физическую невозможность. Так, некоторые астрономы вследствие недостаточно определенных понятий об органической жизни и ее условиях населяют другие планеты такими же жителями, какими населена земля; подобным же образом зоологи, несведущие в науках гуманитарных, судя о человечестве по аналогии животного царства, признают различные племенные группы за отдельные виды или замкнутые в себе и самодовлеющие типы, не имеющие между собою ни нравственной солидарности, ни общих интересов, ни общей истории; между тем, более определенное и ясное понятие о природе человечества и об особенностях исторического развития (в отличие от жизни животной) открывает в подобном зоологическом партикуляризме относительно мира человеческого такую же физическую невозможность, какая заключается в китах, держащих землю, или в организмах, населяющих планеты. 3) Третий общий вид отрицания Д. чего-либо есть эмпирическая невероятность, в силу которой, напр., отрицается существование русалок или леших. Верующие в таких стихийных духов не приписывают какому-нибудь данному предмету свойства, противоречащие его истинной природе (как это было в предыдущем пункте), а утверждают без достаточного удостоверения существование такого предмета, которому нет места в общей связи явлений или который не подходит под аналогии опыта. Д. таких существ противоречит не какому-нибудь формальному закону природы, а только ее обычному порядку. Поэтому точное мышление не будет настаивать на невозможности подобных предметов, а ограничится только признанием их невероятности. Под этот пункт подходит обычное противоположение между Д. и фантазией.
Этими тремя понятиями исчерпываются основные различия в отрицательном отношении нашего ума к Д. чего-либо: мы ее отрицаем или как логически-немыслимую, или как физически невозможную, или как эмпирически невероятную. Более многочисленны различия в положительном отношении; мы утверждаем Д. чего-либо в следующих различных смыслах (которые здесь указываются только с логической точки зрения, независимо от спорных гносеологических вопросов): 4) Вероятная Д., утверждаемая за такими событиями в прошедшем и в будущем, которые соответствуют общей аналогии опыта и входят в частную связь ближайших к ним явлений, напр., предстоящее торжество социализма в Зап. Европе, Троянская война и т. п. 5) Необходимая Д. совершившихся фактов. Когда мы достаточно удостоверены, что известный прошлый факт существовал, то мы уже не просто приписываем ему Д. в прошедшем, а делаем это с абсолютною необходимостью, ибо, как замечает св. Григорий Богослов, здоровый разум требует признать, что даже Божеству невозможно некогда случившееся сделать неслучившимся. 6) Наличная Д. предметов нашего чувственного восприятия. Помимо всех гносеологических споров между реализмом и идеализмом, объективность чувственных явлений (в отличие от галлюцинаций или призраков) имеет свой неустранимый специфический характер в ряду других видов Д. 7) Д. чувственных предметов, находящихся за пределами нашего восприятия в данный момент. Хотя чувственное существование, напр., Британского музея за сотни верст от меня практически столь же для меня несомненно, как и существование камина, у которого я сижу, но теоретически эти две Д. не могут быть для меня равны; ибо при всей моей уверенности, что в настоящую минуту Британский музей для кого-нибудь ощутительно существует и что я сам его увидел бы, если бы поехал в Лондон, я все-таки должен допустить и ту возможность, что это учреждение уже взлетело на воздух от динамита или провалилось от землетрясения. Следовательно, его существование (как явления) в данный момент лишь в высшей степени вероятно, а не безусловно достоверно, как ощутительная Д. камина. С другой стороны, ясно, что вероятная Д. Британского музея хотя очень близка логически к той вероятной Д., которую я приписываю Троянской войне или какому-нибудь будущему социальному движению, но тем не менее не совпадает с нею. 8) Д. материальных предметов, выводимая с необходимостью из наличных данных, хотя ни в каком случае не подлежащая чьему-либо прямому чувственному восприятию, напр. внутренность земного шара, известные металлы в небесных телах (открываемые с помощью спектрального анализа) и т. п. 9) Идеальная Д. общих форм и законов бытия, или природы вещей; возражения сенсуалистов и номиналистов не подрывают логических прав этой Д. как отличной, хотя и неотделимой от других (см. Идеи). 10) Внутренняя Д. сознающего субъекта для самого себя. 11) Внутренняя Д., утверждаемая за другим (внешним) субъектом; логическое различие этих двух смыслов Д. не требует пояснения, а о гносеологических трудностях см. Учение о познании. 12) Безусловно необходимая Д. абсолютного существа. Совершенно независимо от различных понятий о нем и даже от того, считается ли оно непознаваемым или доступным познанию, логически несомненно, что, насколько оно мыслится действительным, эта Д. имеет свой специфический характер и не может быть сведена к другим видам Д. В обычном словоупотреблении под Д. разумеется еще совокупность бытовых и общественных форм и отношений данного времени, причем такая Д. противополагается идеалу. Это противоположение, не имея основания в самих понятиях, лишено логического значения (ибо в Д., как такой, вовсе не мыслится необходимость быть дурною, а в идеале, как таком, вовсе не мыслится обязанность быть непременно неосуществленным), а об историческом его значении см. Идеал.