Дебра или Дебрь (по-гречески «Δίβρη»), турецк. Дебре, на местных албанских и славянских наречиях Дебор, Дебра и т. п.) — т. е. дебрь, ущелье, теснины. Так называется местность в Македонии, определяемая на С (со стороны Призренского и Тетовского окружий) горами Люботреном и Шар-Планиной, на В (со стороны Кичевского окружия) Пашицей и Корабом, с Ю Стругой и Охридой, на З Лурой и Вортопом и занимающая в длину около 10 миль. Вдоль Д. протекают Цорный (Черный) Дрим (древн.-греч. «Δρίλων», латинск. Drilus, нем. Drin), Быстрина и Радика, постоянно воспеваемые в народной поэзии обитателей. Д. делится на две части: Верхняя (Divrapost) Д., с окруженным стеной гор. Д., лежащим на высокой скале, на правом берегу Черн. Дрима (более 6000 ж., занимающихся стальным и кожевенным делом), и Нижняя Д. (Divrasipere), на которую приходится всего около 8 горных деревень. По отношению к турецкому правительству Д. полунезависима. Обитателей Д., известных своею дикостью, зовут дебрянами, дибриотами, дебралидами (гречес. «διβριώτιαι, δεβραλίδι»), дебралиями (турецк. дебрали). Они принадлежать частью к албанскому племени, частью к славянскому, а по вероисповеданию делятся на мусульман, православных и католиков (очень немного). Албанцы, находившиеся издавна, еще с IX—X в., под влиянием христиано-славянского просвещения, сохранили некоторые следы этого влияния; даже те из них, которые перешли в ислам (одни — лет 100, другие — 200 тому назад), продолжают чтить память и праздновать «славу» св. Климента, епископа болгарского, и других святых, а значительная часть их даже приняла славянский язык, сохранив за собою название албанцев (арванцы, арванасы, арваниты). Таких славяно-арнаутских мусульман насчитывается около 60000; они никогда не расстаются со своим оружием, считают себя краеугольным камнем мусульманского мира и не признают над собой никакой государственной власти. Они делятся на колена, управляемые особым начальником («чельник»), которым может быть даже и малый ребенок, но непременно из почтенного дома; на него смотрят как на патриарха, оказывают ему всякое почтение и стоят за него всем коленом. Занятия их — охота и скотоводство; но скот преимущественно награблен у соседей, а охота порой сопровождается подкарауливанием и убийством прохожих. Турецкая казенная почта через Д. идет только под прикрытием целого взвода солдат, за которыми следует целый караван христиан-путников, пользующихся «оказией», как у нас в былое время на Кавказе. Но, говорят, дебряне никогда не нападают на женщин. В домашней жизни дебряне-арнауты крайне неприхотливы: спят в своих бедных «чижах» (хижинах) прямо на полу, подостлав под себя немного соломы.
Славянское население Д. носит название мыяков (на местном наречии — мыцы) и занимает 32 села. Мыяки отчасти также исповедуют мусульманскую веру, приняв ее вскоре по занятии турками Балканского полуострова; остальные верны православию. Почти все христиане-мыяки с женами и детьми осенью спускаются со своих гор и удаляются из Д. на зимовку и заработки в более безопасные места: в Солунь, в Константинополь, в Болгарию, Сербию, Черногорию, даже в Румынию и Малую Азию. В Солуни некоторые семьи остаются навсегда и часто уже во втором поколении принимают греческий язык. Мусульмане-мыяки мало чем отличаются от мусульман-арнаутов; также разбойничают и наводят ужас на всю зап. Македонию. Мыяки же в тесном значении слова, т. е. православные мыяки — самые цивилизованные во всей Д. и известны не только во всей Македонии, но и на всем Балканском полуострове и даже среди христиан Малой Азии как лучшие строители, артельщики, иконописцы. Они отличаются чистотой и опрятностью, доходящею до педантизма (некоторые отсюда объясняют и самое их название: мыяк от глагола «мыть» — обмытый, опрятный, щеголь). Мыяки, вообще, красивые и статные горцы, уверенные в своем благородном происхождении и потому не вступающие в родство с другими племенами; они с гордостью считают себя потомками и обездоленными подданными своего знаменитого князя Джураджа (Георгия) Кастриота, по котором еще носят одежду скорби, и свое славянское наречие называюсь албанским. Мыяки считают себя аборигенами Балканского полуо-ва, жившими здесь задолго до пришествия сюда сербов и болгар. У мыяков сохранилось старославянское семейно-общинное устройство в форме «задруги», глава которой называется «чельником»; обручение и свадьба («строй» и «соворшванье») бывают в известное время и день года, в конце июля и начале сентября. Мыяки более других македонских племен склонны к просвещению, из их среды вышло немало художников, архитекторов и писателей. Принимая участие в споре из-за Македонии между сербами и болгарами, одни из этих писателей склонялись в пользу сербской национальности македонских славян (так называемые сербофилы), другие стояли за болгарство (болгарофилы), третьи, наконец, говорили о независимости и самобытности своего племени и языка. Между ними заслуживают упоминания Пулевски — составитель ценных македонских словарей, автор политической элегии «Самовила Македонска», поборник независимости македонско-славянского языка от сербского и особенно от литературного болгарского; Везенков или Везенкович — сербофил; Деспот Даджович — автор брошюры «Kojoj Славенскоj грани припадаjу Словени у Горньej Албаниjи и у Македонии» (переведена на нем. в 1886 г. и на франц. яз. в 1887 г.), где доказывается, что мыяки составляют особую славянскую разновидность. В дебрском наречии есть особенности и сербского яз., и болгарского, но есть много и самостоятельного. Беспристрастные ученые (напр., проф. Ягич в «Arch. für Slav. Phil.», IX, 4) определяют его как переходное или смешанное. В дебрском наречии, как и в болгарском языке, существует член (постпозитивный), образовавшийся из указательного местоимения, с тем только отличием, что в болгарском член только один, а в дебрском наречии их три. Падежи в болгарском литературном яз. не существуют, в народном встречаются изредка, в сербском есть склонение, а в дебрском существуют только некоторые падежи. И в лексическом отношении дебрское наречие то соприкасается с болгарским или сербским, то отдаляется от них.
В первый раз Д. занесена на географическую карту в 1844 г., когда чешск. путешественник D-r Joseph Müller издал в Праге свою книгу «Albanien, Rumelien und Oesterreichisch-Montenegrische Militär-Gränze», с предисловием Шафарика. В 1874 г. посетил Д. австрийский путешественник D-r E. Rockstroh, причем едва спас свою жизнь от дебрян (см. его «Reiseskizzen aus Dardanien u. Albanien» в «Jahrbericht d. Vereins für Erdkunde zu Dresden» XII, 1875). Затем побывал в Д. русский консул И. С. Ястребов. Сведения о дебрянах и их языке можно найти в болгарских журналах, напр. «Браиловск. Период. Списание», в некоторых русских журналах, как в «Русском филолог. вестнике», в «Журнале М. нар. просвещения», в «Известиях СПб. Слав. благотвор. общ.» (статья П. Д. Драганова: «Этнографический очерк славянской части Македонии»). Образцы языка можно найти в сборнике бр. Миладиновых, у Верковича, у М. С. Дринова (Болгарск. Пер. Спис.), у И. С. Ястребова и у П. Д. Драганова, в его «Македонско-славянском этнографическом сборнике» (печатается).