Вѣроятность, въ общемъ смыслѣ, есть возможность, допускающая количественное опредѣленіе. Когда мы находимъ, что основанія для того, чтобы какой-нибудь возможный фактъ произошелъ въ дѣйствительности, перевѣшиваютъ противуположныя основанія, мы считаемъ этотъ фактъ вѣроятнымъ, въ противномъ случаѣ — невѣроятнымъ. Этотъ перевѣсъ положительныхъ основаній надъ отрицательными и наоборотъ можетъ представлять неопредѣленное множество степеней, вслѣдствіе чего В. (и невѣроятность) бываетъ большею или меньшею. Сложные единичные факты не допускаютъ точнаго вычисленія степеней своей В., но и здѣсь важно бываетъ установить нѣкоторыя крупныя подраздѣленія. Такъ напримѣръ, въ области юридической, когда подлежащій суду личный фактъ устанавливается на основаніи свидѣтельскихъ показаній, онъ всегда остается, строго говоря, лишь вѣроятнымъ, и необходимо знать, насколько эта В. значительна; въ римскомъ правѣ здѣсь принималось четверное дѣленіе: probatio plena (гдѣ В. практически переходитъ въ достовѣрность), далѣе probatio minus plena, затѣмъ probatio semiplena major и, наконецъ, probatio semiplena minor. Кромѣ вопроса о вѣроятности факта, можетъ возникать, какъ въ области права, такъ и въ области нравственной (при извѣстной этической точкѣ зрѣнія), вопросъ о томъ, насколько вѣроятно, что данный частный фактъ составляетъ нарушеніе общаго закона. Этотъ вопросъ, служащій основнымъ мотивомъ въ религіозной юриспруденціи Талмуда, вызвалъ и въ римско-католическомъ нравственномъ богословіи (особенно съ конца XVI вѣка) весьма сложныя систематическія построенія и огромную литературу, догматическую и полемическую (см. Пробабилизмъ). Понятіе вѣроятности допускаетъ опредѣленное численное выраженіе въ примѣненіи лишь къ такимъ фактамъ, которые входятъ въ составъ опредѣленныхъ однородныхъ рядовъ. Такъ (въ самомъ простомъ примѣрѣ) когда кто-нибудь бросаетъ сто разъ къ ряду монету, мы находимъ здѣсь одинъ общій или большой рядъ (сумма всѣхъ паденій монеты), слагающійся изъ двухъ частныхъ или меньшихъ, въ данномъ случаѣ численно равныхъ, рядовъ (паденія орломъ и паденія рѣшеткой); В., что въ данный разъ монета упадетъ рѣшеткой, т. е. что этотъ новый членъ общаго ряда будетъ принадлежать къ этому изъ двухъ меньшихъ рядовъ, равняется дроби, выражающей численное отношеніе между этимъ малымъ рядомъ и большимъ, именно 1/2, т. е. одинаковая В. принадлежитъ къ тому или другому изъ двухъ частныхъ рядовъ. Въ менѣе простыхъ примѣрахъ заключеніе не можетъ быть выведено прямо изъ данныхъ самой задачи, а требуетъ предварительной индукціи. Такъ, напримѣръ, спрашивается: какая В. существуетъ для даннаго новорожденнаго дожить до 80 лѣтъ? Здѣсь должно составить общій или большой рядъ изъ извѣстнаго числа людей, рожденныхъ въ подобныхъ же условіяхъ и умирающихъ въ различномъ возрастѣ (это число должно быть достаточно велико, чтобы устранить случайныя отклоненія, и достаточно мало, чтобы сохранялась однородность ряда, ибо для человѣка, рожденнаго, напримѣръ, въ Петербургѣ въ обезпеченномъ культурномъ семействѣ, все милліонное населеніе столицы, значительная часть котораго состоитъ изъ лицъ по профессіи умирающихъ раньше времени — солдатъ, публичныхъ женщинъ, фабричныхъ рабочихъ, — представляетъ группу слишкомъ разнородную для настоящаго опредѣленія вѣроятности); пусть этотъ общій рядъ состоитъ изъ десяти тысячъ человѣческихъ жизней; въ него входятъ меньшіе ряды, представляющіе число доживающихъ до того или другого возраста; одинъ изъ этихъ меньшихъ рядовъ представляетъ число доживающихъ до 80 лѣтъ. Но опредѣлить численность этого меньшаго ряда (какъ и всѣхъ другихъ) невозможно a priori: это дѣлается чисто индуктивнымъ путемъ, посредствомъ статистики. Положимъ, статистическія изслѣдованія установили, что изъ 10000 петербуржцевъ средняго круга до 80 лѣтъ доживаютъ только 45; такимъ образомъ этотъ меньшій рядъ относится къ большому, какъ 45 къ 10000, и В. для даннаго лица принадлежать къ этому меньшему ряду, т. е. дожить до 80 лѣтъ, выражается дробью 0,0045. Изслѣдованіе вѣроятности съ математической точки зрѣнія составляетъ особую дисциплину — теорію вѣроятностей (см. это сл.).