Варлаам и Иоасаф или Иосафат — герои средневекового, весьма популярного во всей Европе романа, перешедшего туда из литератур далекого Востока. Сюжет романа: у индейского царя Абеннера был сын Иоасаф; царь хотел воспитать сына вдали от всех земных забот и мелочей и в неведении смерти, но это ему не удалось; явился к Иоасафу благочестивый отшельник Варлаам, наставлял его с помощью целого ряда притч и наконец тайно его окрестил. Иоасаф, сделавшись царем, ввел христианство в стране, а затем сам удалился в пустыню к Варлааму, где и умер. Изложение повести отличается поэтичностью, но не столько это обстоятельство, сколько богатство апологов было причиной необыкновенной популярности сказания в средние века, во всех европейских странах. Без всякого сомнения, повести этой дал начало эпизод из жизни Будды, и сочинена она была впервые где-то в Индии, хотя следы индийского происхождения остались лишь в поименовании Индейского царства, все же остальное стушевалось вследствие тщательно проведенной христианской окраски. По мнению некоторых историков литературы, повить о В. и И. перешла в Европу из Египта, где ее переделал какой-нибудь христианин из Абиссинии или Эфиопии; эта абиссинская редакция (неизвестно, на каком языке) была переделана по-гречески каким-то, по преданию, Иоанном (по одним источникам И. Дамаскиным, по другим И. Синайским, Лествичником и др.) и соединена с именем Варлаама. Было ли это действительно историческое лицо или нет, неизвестно: по свидетельствам Василия Великого и Иоанна Златоуста отшельник Варлаам жил в III—IV столетии по Р. X. Как бы то ни было, из Византии, через посредство ли южных славян, или непосредственно, повесть перешла в Россию, в церковно-славянском переводе, а между 1220 и 1233 г. она была перенесена аббатом Гвидоном в латинском переводе в Германию, и оттуда быстро разошлась по всей Западной Европе. Она подверглась нескольким немецким и французским обработкам, в стихах и прозе. По северно-французской переделке сделан был в начале XIV в. итальянский перевод; из немецкой переделки возникла шведская народная повесть: «Barlaam och Josaphat» и исландская «Barlaamsaga»; по латинскому подлиннику составилась испанская редакция. В чешской литературе перевод Варлаама и Иосафата появился еще в конце XV ст. Польский перевод Кулиговского сделан по латинскому Якова Биллия и напечатан в Кракове в 1688 г. Древнейшие печатные издания были сделаны на латинском (около 1470—1480 гг.), немецком и чешском языках; существует, наконец, еще еврейская редакция, сделанная по арабской (под загл. Царевич и дервиш), и армянская.
Церковно-славянский перевод Варлаама появился в России не позже XII века, так как уже Кирилл Туровский пользовался им для своей притчи «О человеце белоризце» в славянском переводе, а не в греческом подлиннике. Древнейшая рукопись, сохранившая церковно-славянский перевод романа, относится к XIV в.; по Пыпину, оригиналом ее была, несомненно, греческая редакция, хотя это еще не свидетельствует о непосредственном переходе романа из Византии в Россию. Указание Миклошича на сербскую рукопись XVI века не имеет большого значения. История Варлаама была очень любима в России, она переписывалась бесчисленное число раз, и существуют многочисленные ее варианты; некоторые апологи переписывались и печатались отдельно (см. Варлаама притчи). В XVII ст. вышло два издания истории — одно для белорусских читателей, а другое в Москве; первое носит заглавие: «Гистория албо правдивое выписане ст. Иоанна Дамаскина о житии стых. Прпд. отц Варлаама Иоасафа и о навернению Индиан» (1637 г.); московское издание с гравюрами Симона Ушакова, folio 1680 г.; оно описано в «Очерке литературной истории старинных повестей и сказок русских», Пыпина. Насколько история о В. и Иосафате была популярна, видно тоже из того, что сюжеты ее вошли в чисто народные произведения, а именно в духовные стихи; так произошли стихи: «Песнь св. Иоасафа, когды вышел на пустыню», «Стих о Иоасафе царевиче и пустыне», с многочисленными вариантами, прозаический рассказ о Иоасафе (у Бессонова № 60); песни эти имеются в рукописях и еще теперь поются народными певцами. Для раскольников Иоасаф был идеалом отшельника, и вышеупомянутая «Песнь о Иоасафе» дала основную мысль раскольничьему лирическому стиху, восхваляющему пустыню (ср. Бессонов, № 70, 72 и Варенцов, стр. 193). Наконец, история В. и Иоасафа породила одну монастырскую песню позднейшего происхождения, составленную правильным трехстопным хореем. Она же послужила образцом для множества подражаний; к ним принадлежат, между прочим, притчи «О годе», «О борьбе смерти с жизнью», «О составе тела человека», «О теле человечи и о доуши», «Об узком пути», «О дворе и о змии» и др.
См. подробности у Пыпина, также Кирпичникова: «Греческие романы в новой литературе» (Харьков, 1876) и А. Н. Веселовского в «Журн. Мин. Нар. Просв.» 1877, июль.