 | Проект «ЭЛ» |
ВЛАДИСЛАВИЧЪ-РАГУЗИНСКІЙ, графъ Савва Лукичъ, дипломатъ извѣстный въ Русской исторіи XVIII столѣтія. Князья Владиславичи были природные Босняки; но отецъ Саввы Лукича, удалившись въ Рагузу, отъ притѣсненій Турковъ, сталъ называться Рагузинскимъ. Сначала, графъ Савва занимался торговлею въ Царьградѣ, и какъ единовѣрецъ съ Русскими, былъ тайнымъ агентомъ тамошнихъ пословъ нашихъ, князя Голицына и Украинцова. Въ 1702 году пріѣхалъ онъ въ Азовъ съ товарами; оттуда отправился (1703) въ Москву, и объявилъ, что главною причиною его путешествія было любопытство развѣдать путь въ Россію по Черному морю. Петръ Великій пожаловалъ ему граммату на десять лѣтъ, на право свободной торговли во всѣхъ Русскихъ городахъ, и отправилъ съ нимъ въ Царьградъ, къ послу Толстому, разныхъ мѣховъ на 5000 рублей. Владиславичъ тился въ Москву въ 1705, и привезъ отъ посла нѣкоторыя тайныя бумаги. Государь, назначивъ ему столовыя деньги, по 325 руб. въ годъ, второю грамматою далъ ему право торговать въ Малороссіи, въ Азовѣ и вездѣ, всякими товарами, кромѣ запрещенныхъ, также свободно ѣздить съ ними въ сосѣдственныя земли. Впослѣдствіе времени государь наградилъ его еще (въ 1708 году) дворомъ въ Москвѣ, на Покровкѣ, тѣмъ самымъ, въ которомъ находилась извѣстная школа пастора Глюка (см. это имя), и который потомъ принадлежалъ князьямъ Кантемирамъ и Репнину; въ 1710 далъ ему чинъ надворнаго совѣтника и за вѣрную усердную службу пожаловалъ въ Малороссіи конфискованное имѣніе измѣнника Ломиковскаго, селенія Топалъ, Вишенки и Параѳеевку. Владиславичъ находился при государѣ въ Прутскомъ походѣ (1711), и въ томъ же году получилъ отъ Рагузской республики дипломъ на графское достоинство. Съ этого времени онъ уже не ѣздилъ болѣе въ Турцію, а продолжалъ заниматься торговлею въ Россіи. Въ 1716 дозволено было ему отлучиться въ Италію; при этомъ случаъ, государь пожаловалъ ему рекомендательныя грамматы къ правительствамъ республикъ Венеціанской и Рагузской, и возложилъ на него разныя порученія. Подъ его надзоромъ находились, въ 1720 году, гардемарины наши въ Венеціи, и извѣстные живописцы Никитины во Флоренціи. Изъ біографіи Владиславича узнаемъ одно любопытное обстоятельство. Въ 1718 году, Петръ Великій имѣлъ переписку съ кардиналами Оттобони и Албани, о мраморной статуѣ Венеры, которую папа подарилъ Русскому государю; но Римскій губернаторъ не хотѣлъ выдать ее. Графъ Савва Лукичъ нарочно ѣздилъ (1720) за этимъ дѣломъ въ Римъ, получилъ статую и отправилъ ее въ Россію. Петръ Великій, въ письмѣ своемъ къ кардиналу Оттобони, обѣщалъ прислать ему изъ Швеціи бренные остатки Бригитты, которую Западная Церковь почитаетъ святою, а папа домогался чтобъ Римское духовенство имѣло вь Россіи свободное богослуженіе; государь приказалъ обнадежить его въ этомъ, но съ условіемъ, чтобъ оно не вмѣшивалось въ политическія дѣла. Владиславичу поручено было также установить переписку между папскимъ и Русскимъ дворами; проектъ былъ уже изтотовлень для утвержденія; но несостоялся по случаю кончины папы Климента XI; графъ возвратился въ Россію въ 1732 году. По кончинѣ Петра Великаго, преемница его Екатерина I, произвела Владиславича (9 марта 1725) изъ надворныхъ совѣтниковъ въ дѣйствительные статскіе, и назначила его чрезвычайнымъ посланникомъ и полномочнымъ министромъ въ Китай, для возстановленія согласія и свободной торговли между обѣими державами, для опредѣленія границъ, для удовлетворенія требованій о перебѣжчикахъ и прекращенія взаимныхъ ссоръ. Онъ выѣхалъ изъ Петербурга 12 октября 1725, а 24 августа слѣдующаго года прибылъ на Китайскую границу, на рѣчку Буру, въ 10 верстахъ отъ Кяхты, гдѣ ожидали его Китайскіе министры. По дорогѣ въ Пекинъ, вездѣ привѣтствовали его пальбою изъ пушекъ, угощали и забавляли комедіями. Въ столицу Срединнаго государства въѣхалъ онъ торжественно днемъ, а не ночью, какъ хотѣлось Китайцамъ, 21 октября, съ барабанныхъ боемъ и музыкою, и ружейною пальбою 8,000 ратниковъ. Когда онъ занялъ посольскій дворъ, немедленно явились къ нему отъ тамошнихъ министровъ два чиновника съ поздравленіемъ о пріѣздѣ; они десять дней сряду угощали его различнымъ образомъ, а въ одиннадцатый заперли дворъ, окружили 600 ратниками, никому не позволяли выходить на улицу, а на ночь къ воротамъ прикладывали печати. Аудіенцію, съ обыкновенными Китайскими обрядами, имѣлъ онъ въ ноябрѣ, послѣ которой Богдыханъ назначилъ трехъ министровъ для переговоровъ съ нимъ. Конференціи ихъ продолжались семь мѣсяцевъ; двадцать проектовъ договора были предложено Владиславичемъ и не были приняты; наконецъ, они представили ему свой, по которому Россія должна была отказаться отъ значительной части Сибири, и старались обольстить его дарами; но видя непреклонность его, грозили уморить его въ тюрьмѣ, какъ сдѣлали съ Португальскимъ посломъ, и подвергали его разнымъ притѣсненіямъ. Владиславичъ переносилъ все съ терпѣніемъ, даже самъ угрожалъ имъ войною и наконецъ довелъ до того, что владыка Небеснаго государства отправилъ на границу полномочныхъ министровъ. Хотя графъ и предлагалъ, чтобъ богдыханы скорѣе посылали отъ себя грамматы къ императорскому двору, а не посредствомъ своего трибунала; но успѣха въ этомъ не имѣлъ. Впрочемъ, для уничтоженія этой гордости, онъ принялъ, впослѣдствіи, весьма благоразумную мѣру, постановленную въ мирномъ договорѣ, именно: «о дѣлахъ государственныхъ переписываться Русскому сенату сь Китайскимъ трибуналомъ, или пограничнымъ воеводамъ съ Тушетуханомъ (см. это имя). Вскорѣ послѣ переговоровъ, Владиславичъ впалъ въ болѣзнь, и богдыханъ прислалъ къ нему трехъ своихъ врачей, которые обязаны были ежедневно доносить ему о состояніи больнаго, и когда узналъ, что графу легче, сказалъ: «радуюсь, что посолъ Русскій не умретъ: надобно намъ кончить съ нимъ дѣло». По выздоровленіи графъ былъ (1 апрѣля 1727) во дворцѣ, гдѣ вручили ему подарки для императрицы, а самъ онъ, тутъ же, передъ трономъ, получилъ въ даръ: баранью шубу, крытую камкою, такую жъ шапку, поясъ, чулки, сапоги и 12 концевъ китайки: при этомъ, министры Китайскіе кричали ему: «посолъ! прими жалованье ханское и бей челомъ въ землю.» Черезъ четверть часа подвели ко дворцу лошадь, стоившую и съ сѣдломъ не болѣе 15 рубл. и снова возгласили: «посолъ! прими коня котораго жалуетъ тебѣ ханъ и на которомъ можешь возвратиться домой.» Потомъ, принесли двѣ камки средней доброты, и также прокричали: «посолъ! ты ханскому величеству подвелъ двухъ борзыхъ собакъ, и за то тебя ханъ жалуетъ двумя камками.» Надобно знать, что посолъ поднесъ отъ себя богдыхану разные дары, и въ томъ числѣ борзыхъ собакъ; но всѣ эти вещи ему возвратили, кромѣ собакъ, чтобъ не причинитъ ему убытка. Отпускную аудіенцію получилъ онъ 19 апрѣля, при чемъ находился нашъ агентъ Лангъ (см. это имя) и секретарь Глазуновъ. На прощаньи Богдыханъ, принудилъ его выпить изъ своихъ рукъ большую чашу вина и говорилъ съ нимъ очень благосклонно, а потомъ угощали его столомъ у самаго государя и въ Мунгальскомъ приказѣ. Владиславичъ выѣхалъ изъ Пекина 23 апрѣля. Китайскіе министры ожидали его уже на границѣ. Послѣ многихъ споровъ, они согласились подписать (20 августа 1728) договоръ, выгодный для Россіи. Послѣ этого онъ поѣхалъ на время въ Селенгинскъ, а Китайцы въ Ургу. Въ октябрѣ Владиславичъ возвратился на границу, а Китайцы изъ Пекина прибыли не прежде 13 ноября, съ договоромъ, утвержденнымъ богдыханскою печатью. Сличая этотъ договоръ съ своимъ проэктомь, графъ увидѣлъ, что всѣ его предложенія уничтожены, а помѣщены статьи, несовмѣстныя съ достоинствомъ Россіи. Тутъ онъ объявилъ министрамъ, что никогда не приметъ такого договора. Они грозили задержать въ Пекинѣ Русскій караванъ. Графъ не только не отступалъ отъ своего требованія, но послалъ еще въ Пекинъ къ Лангу приказаніе представить о томъ богдыхану, чтобъ постановленъ былъ справедливый договоръ, ежели императоръ не хочетъ разорвать миръ и дружбу съ Русскимъ дворомъ. Угрозы и твердость Владиславича произвели желанное дѣйствіе. Дядя богдыхана и другой министръ, главные производители переговоровъ, лишились чиновъ и имѣнія; наконецъ привезли изъ Пекина новый трактатъ, написанный согласно съ желаніемъ нашего посланника, съ нѣкоторыми только не важными перемѣнами, не противными выгодами Россіи, а потому онъ и согласился принять его. Замѣчательно,что полномочные размѣнялись договорами не въ Китайскомъ, а въ Русскому лагерѣ, чему весьма удивились Монголы, не постигая куда дѣвалась Китайская спесь. Совершивъ успѣшно свое порученіе, графъ основалъ крѣпостцу противъ пограничнаго маяка, гдѣ прежде былъ Русскій караулъ Барсуково Зимовье, при рѣчкѣ Кяхтѣ, и назвалъ это укрѣпленіе Новотроицкою крѣпостью; потомъ возвратился въ Россію. Служба его не осталась безъ воздаянія: Петръ II пожаловалъ его (1728) тайнымъ совѣтникомъ и кавалеромъ св. Александра Невскаго. По возвращеніи въ Москву (18 декабря) онъ представилъ правительству ландкарты: три съ означеніемъ границы, знаковъ, карауловъ и торговыхъ слободъ, а четвертую, генеральную, собранную изъ разныхъ чертежей о всей Сибири, Камчаткѣ и рѣкѣ Амурѣ; журналъ своего посольства и книгу подъ заглавіемъ: Секретная информація о силѣ и состояніи Китайскаго государства. Въ ней, между прочимъ, онъ совѣтуетъ не начинать войны съ Китайцами безъ важной причины, и предлагаетъ какимъ образомъ воевать съ ними. Владиславичъ умеръ въ С. Петербургѣ 17 іюня 1738. Яз.