 | Проект «ЭЛ» |
БАБА-ЯГА или ЯГАЯ-БАБА. Многіе полагаютъ, что Баба-Яга была въ числѣ боговъ, или полубоговъ, коимъ поклонялись Славяне-язычники; но Карамзинъ (Истор. I, прим. 210) говоритъ, что лице это, съ нѣкоторыми другими, не было ими почитаемо, а выдумано Русскими сказочниками. Какъ бы то ни было, но въ Русскихъ сказкахъ Баба-Яга занимаетъ не послѣднее мѣсто. Она представляется старухою, у которой лицо, какъ сморчокъ, ростомъ съ огромный дубъ, толщиною съ печь; пѣшкомъ никогда не ходила, а разъѣзжала въ ступѣ, держа въ одной рукѣ пестъ, которымъ погоняла ступу, а въ другой помело, которымъ заметала слѣды. Одна изъ ногъ ея была костяная. «Баба-Яга, костяная нога, въ ступѣ ѣдетъ, пестомъ погоняетъ, а метлой слѣды заметаетъ.» Она жила среди дремучихъ лѣсовъ, въ «избушкѣ на курьихъ ножкахъ.» Поэтому она мѣняла свой исполинскій ростъ, когда не отправлялась въ странствія. Сказанная избушка безпрестанно вертѣлась, и чтобы остановить ея вѣчное движеніе, надлежало удалому богатырю или красной дѣвицѣ, случайно приходившимъ, сказать непремѣнно сіи слова: «Избушка, избушка! стань къ лѣсу задомъ, ко мнѣ передомъ.» Отъ этихъ могущественныхъ словъ, избушка останавливалась, и Баба-Яга показывалась, говоря обыкновенно со свойственною ей грубостію: «Фу, фу, фу, фу! доселева Русскаго духу слыхомъ не слыхано, видомъ не видано, а нынѣ Русскій духъ въ очью совершается.» Послѣ этогр, странники вопрошали ее о своей участи, или о дорогѣ, съ которой сбились, и получали отвѣты, смотря по обстоятельствамъ. Народное преданіе въ Рязанской Губерніи гласитъ, что идолъ Бабы-Яги состоялъ только изъ одной большой мѣдной трубы, положенной на большомъ высокомъ камнѣ, и находившейся сначала на мѣстѣ Старой Рязани, потомъ при втокѣ ручья Трубежа въ Оку, затѣмъ около береговъ озера Переславль-Залѣсскаго, и наконецъ на рѣкѣ Трубежѣ Малорусскаго Переяславля; что идолъ обвѣшанъ былъ всякою всячиною. Очень ясно, что почтеннѣйшіе Рязанцы хотѣли, чтобы ихъ Переяславль и ихъ Трубежъ были древнѣе таковыхъ же Кіевскихъ. Характеристическое лице Бабы-Яги составляетъ счастливый предметъ для сочинителей волшебныхъ оперъ; и дѣйствительно, оно не ускользнуло отъ проницательнаго взора Великой Екатерины, которая, для отдохновенія отъ важныхъ государственныхъ дѣлъ, занималась и театромъ: въ сіи-то часы отдохновенія она написала оперу «Ахридѣичъ,» въ которую весьма удачно вставили и Бабу-Ягу. — Есть еще опера въ трехъ дѣйствіяхъ подъ симъ же названіемъ, сочиненная Кн. Горчаковымъ (Калуга, 2 изд. 1788). Яз.