Прахи Садія, благоразумнѣйшаго изъ Персидскихъ Поетовъ, и Гафиза, Анакреона Персіи, покоятся въ Ширазѣ. Въ семъ городъ они и родились. Подъ тѣнью яворовыхъ лѣсовъ его, среди розовыхъ его рощицъ, на берегахъ его источниковъ и ручейковъ, они пѣли сладкія пѣсни, составляли знаменитые памятники изящной словесности, сіи предметы всегдашняго удивленія нашего, сіи залоги безсмертія: Чистая Ширазская земля всегда сохраняетъ прелестныя воспоминанія; окрестныя мѣста, прославленныя сими Поетами, озарились немерцающимъ блескомъ, котораго непомрачатъ ни усилія тирановъ, ни перемѣны столѣтія. Терніе и волчецъ покроютъ Моссаллу и берега Роины; но сіи очаровательныя убѣжища будутъ еще жить въ памяти людей любящихъ науки. Кто можетъ истребить воспоминанія объ Иллисѣ и Цефизѣ, объ Источникъ Воклюзскомъ или объ Островѣ тополей?
Если вѣрить стихамъ Гафиза, Ширазъ долженъ быть земнымъ раемъ.
«Недерзайте говорить о недостаткахъ Шираза, или водъ Ройны, или тихихъ вѣтерковъ его: сей городъ есть пятнышко красоты на ланитѣ вселенныя!» такъ восклицаетъ восторженный Поетъ въ одной своей одѣ.
«Виночерпіи!» говоритъ онъ въ другомъ мѣстѣ: «вылей мнѣ остатокъ вина: ибо въ самомъ раю мы не найдемъ ни прелестныхъ береговъ Роинъ-Абада, ни розовыхъ рощицъ Моссалы {Гафизъ въ одной одѣ, посвященной прославленію своего отечества, возсылаетъ пламенныя мольбы о благоденствіи Шираза. Вотъ счастливое тому на Латинскомъ языкѣ подражаніе г-на Ржевускаго.
Felix amoeno conspicuum situ
Schirasum! Eoae grande decus plagae;
Di te bearunt, Di te ab omnii
Exitio tueantur aevi.
O qui salubres fonte ciens aquas,
Das longa vitae tempora floridae,
Sic laeta decursu perenni
Unda fluat tua Rucnabade. —
Seu me Musellae, feu Giaferi tenet
Calcata molli planities pede
Flagrаntis aurae lene flamen
Difficiles procul arcet aestus, etc. --}.»
Сади во многихъ мѣстахъ сочиненій своихъ подтверждаетъ сіи похвалы. «Земля Ширазская не престанетъ производить розъ, и соловей никогда ее не оставитъ!» Онъ посвятилъ цѣлую оду похваламъ своей родины.
Многіе Европейцы, которые осматривали сей знаменитой городъ, не подтверждаютъ похвалъ, приписываемыхъ ему Поетами. Но отдѣливъ городъ отъ окрестностей, мы согласимся съ Гафизомъ и Садіемъ. Внутренность города незаслуживаетъ примѣчанія: улицы узки; домы малы и низки; публичныя зданія просты и притомъ ихъ немного. Но тѣ же путешественники превозносятъ похвалами удивительное изобиліе Ширазской пошвы, красоту садовъ ея, множество и огромную величину ея платановъ.
Гробница Гафиза находится за городомъ въ прекрасномъ саду, на той землѣ, которую Поетъ часто попиралъ своими ногами. Прошедши первый дворъ, надобно войти въ открытую галлерею, поддерживаемую четыредесятью столбами и соединяющую два корпуса противуположные; здѣсь подъ мрачною, меланхолическою тѣнію вѣковыхъ кипарисовъ, насажденныхъ, какъ говорятъ, рукою самаго Гафиза, поставлена его гробница. Она есть не иное что какъ простой параллелограмъ изъ бѣлаго Таврійскаго мрамора, имѣющій въ длину 8 футовъ и 4 въ ширину. Подъ симъ камнемъ покоится прахъ Гафиза, на верху и по сторовамъ онаго изображены золотыми буквами прекраснѣйшія изъ одъ его. При семъ случаѣ приходятъ на умъ стихи:
Quel ornement pompeux, quelle riche hacar tombe.
Eût égalé des tributs si flatteurs! —
Весною и лѣтомъ Ширазскіе жители посѣщаютъ сію гробницу; для нихъ она служитъ Едемскимъ садомъ: тамъ они читаютъ сочиненія Стихотворца, дѣлаютъ возліянія лучшаго вина своей отчизны[1], курятъ табакъ и играютъ въ шахъ-матъ;
Подлѣ сада извивается ручей Роки-Абадъ или Рокни, прославленный стихотворцами. Теперь онъ есть не что иное какъ мѣлкій протокъ, изъ сѣверо-восточныхъ горъ выходящій.
Моссала, лежащая въ разстояніи четверти мили на западъ отъ гробницы. не представляетъ ниже слѣда тѣхъ прелестей, которыхъ въ ней ищутъ. Воспоминанія составляютъ всю красоту ея. Мѣста окрестныя наги и безплодны. Туда Музульмане стекаются торжествовать Корбанъ, одинъ изъ главныхъ праздниковъ.
Къ сѣверу гробницы находится: знаменитое зданіе, называемое Гефттенъ.-- Преданіе говоритъ, что семь Дервишей поселились недалеко отъ сего мѣста и обитали въ ономъ до самой своей смерти. Они погребали умершихъ своихъ братій одинъ другаго, по порядку; я пережившій всѣхъ похороненъ однимъ изъ сосѣдовъ. Керимъ Ханъ, желая сохранить въ памяти потомства сей примѣръ набожности и любви, воздвигнулъ въ честь ихъ прекрасную залу съ примыкающими къ ней комнатами. Третья часть залы одѣта бѣлымъ Таврійскимъ мраморомъ, a прочія, равно какъ и сводъ, украшены синею емалью и золотомъ? Между картинами на стѣнахъ замѣчательны портреты Гафиза и Садія. Гафизъ одѣтъ въ древнюю Персидскую одежду. Лице его свѣже какъ роза, и съ большими усами. Сади представленъ въ видъ старика; длинная и бѣлая борода придаетъ ему видъ почтенный. Облеченный въ долгую одежду, въ одной рукѣ онъ держитъ кривую изъ слоновой кости палочку, a въ другой нѣкоторой родъ кадильницы. На зданіи находится терpaca, съ которой весь Ширазъ видѣнъ.
Около четверти мили отъ Гефттена, на той же почти линіи, находится Джиган-Нума, зеркало міра. Сіе святилище утѣхъ и веселія сперва называлось Дил-Куша, разширяющій сердце, потомъ его переименовали Баги-Векиль, садомъ Векиля. Фатъ-Али-Ханъ, нынѣшній Государь Персидскій, бывши Фарезскимъ Губернаторомъ, далъ ему нынѣшнее названіе, и велѣлъ въ ономъ построить для себя лѣтній домъ. Начатъ былъ и другой на горѣ, отдѣленный отъ перваго рѣчкою Роки-Абадомъ; его называютъ Такти-Каджаръ, тронъ Каджарскіи. Но онъ не достроенъ. Джиганъ-Нума лежитъ при подошвѣ довольно высокой горы, съ которой течетъ свѣтлая вода въ бассейны, находяшіеся одинъ отъ другаго на 60 шаговъ, и расположенные такимъ образомъ, что вода изъ перваго бассейна течетъ во второй, изъ втораго въ треттй и т. д. Сіи каскады представляютъ восхитительное зрѣлище. Правильно построенная стѣна окружаетъ садъ, которой пресѣкается яворовыми и кипарисными аллеями, каналами изъ бѣлаго мрамора и искуственными каскадами. — При входѣ, представляющемъ длинной и широкой сводъ, выстроенъ увеселительной домъ, коего украшенія, живопись отличаются чрезвычайнымъ богатствомъ и рѣдкимъ изяществомъ, панели изъ Таврійскаго мрамора украшены золотомъ, разными изображеніями цвѣтовъ, птицъ и домашнихъ животныхъ; богатая живопись, поражающая свѣжестію и яркостію красокъ, покрываетъ двери. Въ саду есть другое небольшое зданіе, Кулаги-Франкъ, колпакъ франкскій, такъ названное по причинъ сходства его съ головнымъ уборомъ Европейцовъ. Здѣсь бассейнъ, принимающій воду изъ мраморнаго фонтана и находящійся посреди залы; наполняетъ веселіемъ всю храмину. Въ семъ прелестномъ павильонѣ живопись и украшенія неуступаютъ прежде упомянутымъ. Карнизы состоятъ изъ отдѣльныхъ частей, покрытыхъ мѣлкою живописью, произведеніемъ отмѣнной фантазіи, которая дѣлаетъ честь вообоаженію, вкусу и дарованію живописца. Тамъ видны сраженія слоновъ съ драконами; здѣсь представлена ловля львовъ, пляска обезьянъ и медвѣдей занимаютъ одинъ край; между тѣмъ какъ на другомъ изображены герои и героини изъ волшебныхъ сказокъ. Въ одномъ мѣстѣ представлены обряды брачные, a въ другомъ обряды обрѣзанія. —
За милю отъ Джиганъ-Нумы находится гробница Садія. Керимъ-Ханъ издержалъ 10.000 піастровъ на поправленіе и украшеніе оныя. Послѣ него памятникъ опять разрушился и былъ бы совершенно забытъ, если бы не заключалъ въ себѣ праха величайшаго Поета Персіи превосходнѣйшаго и благоразумнѣйшаго нравоучителя на цѣломъ Востокѣ. Сія гробница, находящаяся при подошвѣ горы, примыкающей къ Ширазу, состоитъ изъ обширнаго четвероугольнаго зданія, на краяхъ котораго въ стѣнѣ сдѣланы два чулана; изъ нихъ въ одномъ стоитъ гробъ Садія въ длину шести, a въ ширину двухъ футовъ. Гробъ находится точно въ такомъ же состояніи, въ какомъ былъ въ то время, когда положены тамъ были остатки сего знаменитаго Стихотворца. Онъ покрытъ черными изъ дерева накладками съ золотою рисовкою, a на нихъ искусно вырѣзана одна прекрасная ода Садія. Набожные люди, почитатели Поета, приходящіе въ сіе мѣсто, никогда не возвращаются изъ онаго безъ того чтобы не бросить нѣсколько цвѣтовъ на его гробницу, не прочесть нѣкоторыхъ мѣстъ изъ его твореній и не написать на стѣнѣ какихъ нибудь изъ его чудесныхъ изреченій. Быть погребеннымъ близь его гробницы почитается за великую почесть.
Таковы прелестныя мѣста Ширазскихъ окрестностей! умолчу о плодородіи и красотѣ равнины, на коей лежитъ сей городъ, о его сладкомъ винѣ, о его розахъ, о его рощицахъ. Пространство не позволяетъ, мнѣ обо всемъ говорить подробно. Можетъ быть я и такъ переступилъ границы, которыя самъ себѣ назначилъ. Но я найду извиненіе въ прелестяхъ и красотахъ мѣстъ, мною описанныхъ.
- ↑ Извѣстно, что Ширазское вино славится на Востокѣ.