ЧЬЯ ПРАВДА?
правитьДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
правитьПрасковья Александровна Айдарова, вдова.
Александръ Сергѣевичъ, Вѣра Сергѣевна, Лили, ея дѣти.
Марья Ивановна Дергачева, воспитанная въ семействѣ Айдаровыхъ.
Илья Александровичъ Сотниковъ, братъ Айдаровой.
Княжна Татьяна Николаевна Мурзина, сирота, дальняя родственница Сотникова по женѣ.
Наконецъ-то удалось повидаться съ вами наединѣ! Давно я жду — не дождусь этой радости. Какъ бы я рано ни всталъ. Вѣра, тутъ какъ тутъ, сидитъ за своимъ мольбертомъ.
Вѣра Сергѣевна очень рано стала вставать. Она торопится кончить свою картину къ выставкѣ, а дни такіе короткіе.
Богъ съ ней и съ ея мазней. Но мнѣ кажется, что вы сами стали…. какъ бы нарочно избѣгать встрѣчи со мной.
Вамъ такъ кажется?… Вы не ошибаетесь.
Маша! что же это значитъ?
Ничего (помолчавъ)… Къ чему намъ встрѣчаться?
Какъ къ чему? Маша! я васъ не понимаю…. За что это? Развѣ не все по-старому?
По-старому все. Все по-старому! Чему же мѣняться? И какъ давно все по-старому….
А, вотъ что!… Упрекъ. Полно, Маша! Вѣдь я самъ страдаю отъ нашего положенія. Наболѣла у меня душа. Я, кажется, на все готовъ бы….
Нѣтъ! Вотъ это уже неправда. Вашимъ страданіямъ я еще вѣрю, пожалуй, но въ вашу готовность хоть что нибудь сдѣлать я перестала вѣрить.
Маша! да развѣ вы не знаете….
Я знаю, что отъ васъ зависитъ все разомъ кончить, и что вы не хотите, — нѣтъ, не можете, рѣшиться! Я знаю, что мы оба страдаемъ совершенно даромъ, совершенно напрасно, по вашей доброй волѣ. Я знаю, что мнѣ не было шестнадцати лѣтъ, когда вы въ первый разъ сказали мнѣ, что любите меня, а что теперь мнѣ двадцать два года…. Я знаю, что все это время я молчала и ждала, и оставалась здѣсь, въ вашей семьѣ, гдѣ, со смерти вашего отца и съ тѣхъ поръ, какъ Лида вышла замужъ, мной никто не дорожитъ; гдѣ всякій, кто сознательно, кто безсознательно, оскорбляетъ и унижаетъ меня на каждомъ шагу!… Вотъ что я знаю, да и вамъ пора бы знать!
Маша! что съ вами? Грѣхъ вамъ такъ говорить со мной. Я васъ такъ люблю, а вы….
Да что проку въ вашей любви?
Будетъ прокъ. Мы молоды; у насъ вся жизнь впереди. Есть же, наконецъ, надежда на счастье, когда нибудь, скоро, быть можетъ….
Опять!… Все то же!… Нѣтъ, Александръ Сергѣевичъ, къ чему обманывать себя и меня?… Какая надежда! Пока она была, — и терпѣніе было. Но теперь и надежда, и терпѣніе пропали. Всему, вѣдь, мѣра есть.
Вы правы, во всемъ правы, — я заслужилъ ваши упреки. Самъ знаю. Но все-таки, не смотря на то, не отнимайте у меня вашей любви. Вспомните, Маша, — въ ней единственная свѣтлая сторона моей невеселой, вѣдь, жизни.
Рада бы отнять, да въ томъ-то и бѣда моя, что не могу.
Маша моя….
И что за мученье любить человѣка безъ силы, безъ воли!… Только не хочу я болѣе такъ мучить себя…. Пора покончить съ этимъ. Я рѣшилась не оставаться долѣе здѣсь. Лучше намъ разойтись въ разныя стороны…. Я уйду.
Уйдете?… Куда уйдете?
Мѣсто возьму…. гувернантки, разумѣется…. Куда же еще?
Нѣтъ, вы не сдѣлаете этого…. Маша, вы пожалѣете меня…. Вы не отнимете у меня послѣднихъ крохъ моего счастья — жить съ вами въ одномъ домѣ, видать васъ ежедневно. Развѣ я могу потерять васъ?… Нѣтъ, нѣтъ, скорѣе я рѣшусь…. Скажите, присовѣтуйте, что мнѣ дѣлать!
Ничего, разумѣется… Оставаться покорнымъ сыномъ и жениться на княжнѣ Мурзиной.
Что?… Что вы сказали?
Какъ это васъ поражаетъ! Словно новость нежданную я вамъ сообщаю.
Для меня, по крайней мѣрѣ, это — новость нежданная.
Полноте, Александръ Сергѣичъ. Не только всѣ ваши домашніе, вѣдь ужь и прислуга-то вся знаетъ и толкуетъ про то. Правда, еще мѣсяца нѣтъ, что княжна живетъ у насъ, но ей уже успѣли вскружить голову вами, натолковать, что вы влюблены въ нее, — ну, и она въ васъ влюбилась; и все это отлично, все идетъ какъ по заказу, и черезъ мѣсяцъ, другой — вы будете обвѣнчаны.
Этого быть не можетъ! Вы ошибаетесь….
Такъ вы въ самомъ дѣлѣ ничего не знали? Ничего не замѣчали? О, да какой же вы ребенокъ послѣ этого! Какъ легко было замѣтить, а догадаться еще легче. Развѣ вы не знаете, что княжна богата, — очень, говорятъ, богата, и что вы разорены теперь уже окончательно?
Это все такъ, но….
Развѣ Прасковья Александровна не говорила вамъ тысячу разъ, что вы должны, для поправленія семейныхъ обстоятельствъ, жениться на деньгахъ?
Но она говорила такъ, вообще, никогда никого не называя: у нея никого не было въ виду.
Ну, такъ теперь есть. Она назоветъ и скажетъ, — нѣтъ, прикажетъ вамъ жениться, и вы женитесь.
Это невозможно! Помилуйте, я такъ мало знаю княжну, да и она меня…. Она сама не захочетъ….
Да я же вамъ говорю, что она въ васъ влюблена.
Но я этому не вѣрю. Этого быть не можетъ…
Почему не можетъ? Развѣ вы не знаете, что вообще нравитесь женщинамъ? Да и полюбить васъ не мудрено (помолчавъ)…. Что же касается этой только-что выпущенной институтки, подумайте, вы первый, съ кѣмъ ей пришлось хоть сколько нибудь сблизиться, въ васъ она полюбила, быть можетъ, первый проблескъ любви…. Какъ бы то ни было, повѣрьте мнѣ, я наблюдательница хорошая, Александръ Сергѣичъ, — съ ея стороны вамъ нечего опасаться отказа.
Боже мой! Еще этого не доставало!… Что же мнѣ теперь дѣлать? Маша, помогите, присовѣтуйте, что мнѣ дѣлать. (Марья Ивановна молчитъ.) Да что я спрашиваю?.. Развѣ я самъ не знаю? Развѣ я не упрекаю себя постоянно въ непростительной слабости и нерѣшительности?… Вы правы. Да, я обманывалъ и васъ, и себя. Чего я ждалъ? Къ чему томилъ васъ столько лѣтъ? Вѣдь я зналъ, что у меня ни сегодня, ни завтра, никогда — духу не хватитъ высказаться передъ матерью. Вотъ результатъ моего несчастнаго воспитанія, моего несчастнаго дѣтства. Больно и стыдно сознаться въ томъ, но изъ меня сдѣлали жалкаго получеловѣка. Я все еще дрожу передъ матерью, какъ дрожалъ передъ ней ребенкомъ; я все еще безъ воли, безъ голосу, въ ея присутствіи!.. (помолчавъ.) Неужель и теперь, когда настала рѣшительная минута, когда меня ставятъ въ такое положеніе, что я долженъ пожертвовать собой и вами, или, наконецъ, возстать противъ этого гнета, — неужели и теперь я не смогу рѣшиться? (въ волненія ходитъ по сценѣ)… Нѣтъ, пора, пора кончить, пора перестать презирать себя! Борьба будетъ тяжела, конечно…. по она стала неизбѣжна…. Я приготовлюсь къ ней…. На дняхъ…. нѣтъ, къ чему откладывать, — чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше, — сегодня же я все скажу матери, и будь, что будетъ (останавливается)…. я настою на своемъ. Я вамъ это обѣщаю…. Маша! что за недобрая усмѣшка на вашемъ лицѣ… Вы мнѣ не вѣрите?
Не вѣрю, Александръ Сергѣичъ.
Вы безпощадны!.. Новы имѣете на это полное право. Только я заставлю васъ повѣрить. Сегодня же….
Вы окончательно отречетесь отъ меня!
Полно, Маша! Довольно горечи, довольно упрековъ!… Лучше протяните мнѣ руку, скажите мнѣ доброе, ласковое слово. Поддержите меня, — вы однѣ это можете.
Александръ, простите меня! Я вамъ вѣрю. Вотъ вамъ моя рука…. Вѣдь я напомнила себя отъ горя и мученій… О, этотъ мѣсяцъ!… Еслибы вы знали, чѣмъ онъ былъ для меня!… Съ перваго же дня все угадать, все видѣть, все слышать!… Чувствовать, какъ вырываютъ изъ сердца послѣднюю надежду на счастье — и напрасно ждать отъ васъ хоть бы слова успокоенія, поддержки!… Я была твердо увѣрена, что вамъ все извѣстно, а вы такъ упорно молчали! Зато теперь…. знаете ли что, Александръ? Хотите, я сама пойду и все открою вашей матери?… Мнѣ нисколько не страшно. Прежде было одно обстоятельство, которое не позволяло мнѣ самой говорить за себя. Меня пугала огромная разница въ нашемъ положеніи. Бѣдной дочери вольноотпущеннаго управляющаго непремѣнно бросили бы въ лицо упрекъ, что она изъ корыстныхъ, низкихъ цѣлей завлекла сына своихъ богатыхъ, знатныхъ благодѣтелей. И признаюсь, я боялась, что и въ васъ могли вселить эту мысль…. Теперь, слава Богу, вы такъ же бѣдны, какъ и я. Намъ придется общими силами зарабатывать себѣ кусокъ хлѣба, а въ трудовой, суровой обстановкѣ ваше имя скорѣй помѣха, чѣмъ преимущество. Стало быть, никто не посмѣетъ замарать мои чувства къ вамъ. Вотъ что снимаетъ съ меня обязанность молчать. Итакъ, еще разъ, скажите да, и я сама, я одна….
Нѣтъ, я этого не могу допустить. Ужь это было бы слишкомъ малодушно… и все-таки безполезно.
Ну, такъ, по крайней мѣрѣ, мы вмѣстѣ выдержимъ угрозу. (улыбаясь) Помните, какъ въ дѣтствѣ бывало?
Вы все еще сомнѣваетесь во мнѣ?
Нѣтъ; но я хочу заодно съ вами отстоять наше счастье. Вы сказали, что сегодня переговорите съ Прасковьей Александровной. Условимтесь же теперь, въ какое время; вѣдь мы уже больше не увидимся наединѣ.
Я думаю, всего удобнѣе вечеромъ, когда всѣ разойдутся.
Хорошо. Такъ сегодня вечеромъ, (робко и умоляющимъ голосомъ) Вы будете тверды… не правда ли? Подумайте, этой одной тяжелой, невыносимой минутой мы купимъ покой и счастье на всю жизнь… (Вѣра Сергѣевна входитъ безъ шума и останавливается въ дверяхъ. Марья Ивановна видитъ ее и внезапно мѣняетъ тонъ.) Сегодня ничуть не теплѣе вчерашняго; я смотрѣла: было двадцать градусовъ на солнцѣ.
Александръ Сергѣевичъ съ удивленіемъ смотритъ на нее, оборачивается, видитъ сестру и подходитъ къ ней. Въ началѣ слѣдующей сцены онъ въ явномъ смущеніи, теряется, тогда какъ Марья Ивановна вполнѣ владѣетъ собой.
Вѣра! Ты такъ тихо вошла… Ты… раньше обыкновеннаго сегодня…
То есть, позднѣе. Я проспала… У меня вчера голова болѣла. А жаль: день ясный, можно бы хорошо поработать (подходитъ къ мольберту и открываетъ картину)…. А ты давно здѣсь?
Нѣтъ, я только-что… Я тоже поздно всталъ, послѣ вчерашняго бала.
И вы только-что пришли?
Теперь десять минутъ одиннадцатаго, а я была уже здѣсь въ четверть…
Довольно! Къ чему такой подробный отчетъ (садится и принимается писать)… Что же это самовара еще нѣтъ? Не успѣли велѣть подать, или забыли?(Марья Ивановна звонитъ. Входитъ лакей.) Самоваръ!
Чаю мнѣ, скорѣй!
Только трое на лице? А я думалъ, что перещеголялъ сегодня самыхъ отчаянныхъ лежебоковъ и лѣнивцевъ. Здравствуйте! (здоровается со всѣми и садится къ столу.) Все мои проказы вчерашнія… Вѣдь я стариной тряхнулъ: танцовалъ… право…
Неужели, дядя?
Да, и можно сказать, что дядюшка всѣхъ нашихъ кавалеровъ за поясъ заткнулъ.
Ну это, брать, не мудрено. Всего-то васъ два съ половиной человѣка танцуетъ. Э… эхъ вы, нынѣшніе!… Ну вотъ хоть бы ты, на примѣръ, — ну, къ чему ты на балы ѣздишь? Всего-то ты двѣ, три кадрили протанцовалъ вчера.
Какой я танцоръ!… Я ѣзжу на балы не по своей охотѣ…
Дай то сказать, балы-то нынѣшніе… Какъ это все измѣнилось, упало. Ну, хоть бы ужинъ вчерашній! (дѣлаетъ гримасу.)…
Развѣ не хорошъ былъ?.. Я и не замѣтилъ.
Ужина не замѣтилъ!.. Такъ послѣ этого вы и не стоите лучшаго. Нѣтъ, въ наше время не то было. Мы и поплясать охотники были, да зато и поужинать — мастера. Насъ не посмѣли бы такъ кормить…
Значитъ, балъ не удался?
Нѣтъ, не то чтобы… Не хуже другихъ.
Ну такъ хороши и другіе. По-моему, совершенно не удался. Оживленія никакого, вяло такъ все это… Да и не могло быть иначе. Въ мое время ни одна хозяйка не допустила бы, чтобъ ея баломъ фрачникѣ дирижировалъ, — ужь непремѣнно нашъ братъ, гвардеецъ. Зато любо было посмотрѣть. Бывало, къ мазуркѣ — у насъ уже все огнемъ горитъ. А теперь и мундировъ совсѣмъ не видать, рамѣ что за карточными столами, на старикахъ.
Есть о чемъ тужить! Слава Богу, что нынѣшнее поколѣніе серьезнѣе стало; что всѣ эти балы, да ужины, да мундиры, да кутежи изъ моды выходятъ. Пора было за умъ взяться…
Вотъ какъ, племянница… А мы-то чѣмъ же не хороши были? Развѣ отъ того, что молодость свою весело проживали, такъ что есть чѣмъ ее вспомянуть, — мы ни на что ужь и негодны вышли? Какъ бы не такъ!… Да вотъ хоть бы, на примѣръ, я самъ тоже не изъ послѣднихъ былъ кутилъ, а какъ пришла пора, — женился, остепенился, примѣрнымъ мужемъ, нѣжнымъ отцемъ сталъ, да и человѣкомъ не безполезнымъ. Дѣло дѣлаю, и себѣ и другимъ служу. И изъ насъ большинство такихъ вышло. Значитъ, мы уже себя показали…. (племяннику) А вотъ вы, серьезные люди, надежда отечества, молодые старики, — что-то еще изъ васъ будетъ!.. Да еще, пожалуй, если хорошенько разобрать причины вашего хваленаго благоразумія, такъ выйдетъ, что вы перестали кутить по тому, что не на что. Поразорились всѣ…
Отъ того, что вы пожили.
И отъ этого, и еще кой отъ чего. Но въ результатѣ: денегъ нѣтъ, кредитъ упалъ, — ну, и присмирѣли поневолѣ.
Духъ времени не тотъ! Теперь не только между молодежью, но и между нами, женщинами, не мало такихъ, что нашли себѣ занятія подѣльнѣй баловъ и выѣздовъ.
Позволь узнать, ты это про себя что ли говоришь?..Такъ, вѣдь, ужь тебѣ и пора. Наплясалась на своемъ вѣку, — будетъ. Нужно уступить мѣсто тѣмъ, кто помоложе.
Совсѣмъ не по тому!… Гораздо старше меня дѣвушки до сихъ поръ ни одного бала не пропускаютъ. Но у меня, слава Богу, другія цѣли, другія стремленія…
А!.. Сама сестра, Прасковья Александровна!
Здравствуйте.
Ну что, сестра, какъ можется?.. Не устала?
Я привыкла. Третью дочь вывожу.
Что, мы удивили васъ?.. Послѣ бала и такъ рано!
Ну, оно не совсѣмъ-таки рано.
Какъ не рано, дядя? Да мы къ тому же всю ночь проболтали съ Таней, — только къ утру заснули.
Вотъ это дѣло!.. Дня-то у васъ на это не хватаетъ, что ли?
Ахъ, дядя, вы ничего не понимаете!.. Бальныя впечатлѣнія — что бальные цвѣты, къ утру ужь завяли.
Ну что, Танюша, весело тебѣ было — а?
Очень, дяденька.
Еще бы!.. Первые разы!
Да, особенно послѣ институтскихъ стѣнъ… Вамъ тамъ, въ институтѣ вашемъ, и не снилось о подобномъ счастьѣ?
Напротивъ, дяденька, передъ выпускомъ часто снилось, такъ какъ мы только объ этомъ и мечтали, и говорили.
Маша, дай намъ скорѣе чаю. Мы торопимся. Сестра Лида сейчасъ заѣдетъ за нами. И вотъ еще что (вынимаетъ изъ кармана кружевной платокъ): посмотрите, какъ мнѣ вчера отдѣлали мой point d’Alenèon!… Подъ ноги попалъ. Почини мнѣ его, ты на это мастерица. На! (бросаетъ черезъ столъ платокъ Марьѣ Ивановнѣ.)
Куда это вы съ Лидіей поѣдете?
Ахъ, мама, это долго расказывать! Въ тысячу мѣстъ. Весь день проѣздимъ!..
Дѣльно проведенный день!..
Что же! Наше время не драгоцѣнно, мы его можемъ убивать, какъ хотимъ. Не правда ли, Таня? (встаетъ и идетъ впередъ.) Мы съ тобой вѣдь не призваны (съ комической важностью) указать русскимъ женщинамъ новые великіе пути (подходитъ къ Вѣрѣ)… ни даже сдѣлаться русскими Каламами!
Нѣтъ, конечно!
А знаешь, Вѣра, мнѣ приходитъ въ голову счастливая мысль, за которую ты мнѣ должна быть благодарна… Вѣдь ты очень спѣшишь своей картиной?
Да. И поэтому дѣйствительно буду благодарна, если ты перестанешь мнѣ мѣшать.
Напротивъ, я еще помогу тебѣ. Вотъ что я придумала. Если твой chef-d’oeuvre не поспѣетъ къ академической выставкѣ, ты можешь послать его на другую, гдѣ тебя навѣрное ожидаютъ лавры успѣха.
Это что еще за вздоръ!.. На какую другую?
На выставку цвѣтовъ и овощей! И ты непремѣнно получишь золотую медаль за произведеніе такого отличнаго, сочнаго, зеленаго шпината (смѣется).
Удивительно остро!..
Шпинатъ?.. Ха! ха ха! Ахъ ты егоза! (смотритъ на картину.)Ты меня извини, Вѣра, я въ живописи немного смыслю, но, по-моему, шалунья права. У тебя въ самомъ дѣлѣ шпинатъ какой-то вышелъ. Ха ха ха! (уходитъ въ боковую дверь.)
Такъ ты сейчасъ къ нему поѣзжай и попроси, чтобъ онъ возобновилъ вексель на одинъ мѣсяцъ. Брать — поручителемъ; онъ не можетъ отказать.
Я боюсь, маменька, что онъ не согласится.
Я тебѣ говорю, что онъ не откажетъ. Поѣзжай сейчасъ! (Александръ встаетъ, чтобъ идти.) А когда вернешься, зайди ко мнѣ: мнѣ нужно съ тобой поговорить.
Хорошо, маменька.
Вы за мной пошлете, да?..
Да.
Ну, вотъ я и готова. Ты — тоже, Таня. Входитъ лакей.
Лидія Сергѣевна за барышнями пріѣхали. Просятъ поскорѣе. Онѣ въ каретѣ ждутъ-съ.
Скажите, что сейчасъ будемъ. Ну, Таня, идемъ.
Что же это Лидія не зашла поздороваться со мной?
Ну да, и засидѣлась бы!.. А мы такъ спѣшимъ. Она потомъ заѣдетъ. Прощайте, мама! (цѣлуетъ мать.) Таня! ѣдемъ.
Ты тоже собираешься куда-то, братъ?
Да…. У меня свиданіе назначено съ однимъ человѣкомъ по своему дѣлу. (Идетъ.)
А мнѣ хотѣлось переговорить съ тобой.
Что-жь? Если не слишкомъ задержишь меня, то пожалуй. (Возвращается.)
Вѣра, оставь насъ! (Вѣра начинаетъ медленно сбирать свои вещи. Нельзя ли поскорѣй?
И поработать никогда не дадутъ! (Уходитъ, понимая плечами.)
Ну, сестра, что прикажешь? О чемъ это у насъ будетъ секретная конференція?
Какъ ты думаешь, Илья, не пора ли намъ покончить наше общее дѣло?
Не слишкомъ ли скоро будетъ?
Я не вижу никакой причины медлить. Чего еще ждать?.. Лиля мнѣ давно ужь говорить, что Таня только и бредитъ, что моимъ сыномъ.
Если такъ, я пожалуй согласенъ. Жена и то въ каждомъ письмѣ домой зоветъ… Соскучилась безъ меня.
Можно было еще скорѣе устроить дѣло, но ты требовалъ, чтобы твоя племянница влюбилась сначала въ моего сына.
Еще бы!.. Вѣдь это только въ старинныхъ комедіяхъ жестокіе опекуны насильно выдаютъ замужъ своихъ питомицъ, за что всегда и въ дуракахъ остаются. Я не изъ такихъ. Я хочу, чтобы Танюша была счастлива. Она — премилая дѣвочка, право. Я ее полюбилъ. Да къ тому же, ея покойный отецъ взялъ съ меня слово, что я позабочусь объ ея счастьи. Племянникъ мой — добрый малый и будетъ ей хорошимъ мужемъ, на этотъ счетъ я покоенъ. Но только, какъ а сказалъ тебѣ съ самого начала, такъ и теперь повторяю: если Александръ съумѣетъ ей понравиться, если она сама захочетъ пойти за него, — я буду очень радъ, пусть идетъ; если же нѣтъ, то я ни словомъ, ни дѣломъ въ это не вмѣшиваюсь, — ея воля. Шансы я вамъ всѣ далъ. Прямо изъ института привезъ ее къ вамъ въ домъ, такъ сказать, въ самую львиную пасть…. Только левъ-то нашъ скорѣй на ягненка похожъ.
Въ ея согласіи мы можемъ быть вполнѣ увѣрены.
Ну, и хорошо. Нечего больше и толковать. (Встаетъ.)
Александръ сегодня же сдѣлаетъ ей предложеніе.
Сегодня? Такъ я долженъ предупредить тебя, что, въ случаѣ успѣха, съ моей стороны будутъ два условія.
Условія!….
Да ты не смущайся. Такъ, сущія бездѣлицы. Во первыхъ, какъ я уже сказалъ, я искренно желаю, чтобы Танюша была счастлива и довольна своей судьбой; для этого необходимо, чтобы молодая чета жила сама по себѣ, своимъ умомъ.
То есть, отдѣльно, не со мной?..
Именно.
Пусть живутъ гдѣ и какъ знаютъ. А второе условіе?..
Сейчасъ доберемся и до него. Видишь ли, сестра, нужно правду сказать: Танюша — невѣста такая, что вѣдь днемъ съ огнемъ ищи, не найдешь подобной. Э-эхъ, будь у меня сынъ взрослый, ужь не выпустилъ бы изъ рукъ! Но…. пусть племянникъ родной беретъ, — уступаю. Вѣдь это не то, что другія, такъ называемыя, богатыя невѣсты. Знаемъ мы ихъ!… А тутъ дѣло чистое: во первыхъ, двѣ тысячи временно-обязанныхъ, оброчныхъ душъ въ нашей губерніи, итого восемнадцать тысячъ вѣрнаго годоваго доходу, да при имѣньѣ лѣсу тысячъ на сто; а во вторыхъ, наличными деньгами до трехсотъ тысячъ… Такъ вотъ это всей этой благодати можно мнѣ, дядѣ и опекуну, на заемное письмо, срокомъ не десять лѣтъ, по законнымъ процентамъ, дать сто тысячъ взаймы…. Это второе мое условіе.
Признаюсь, братъ, удивилъ ты меня… Я едва вѣрю своимъ ушамъ.
Напрасно!… Ничего тутъ такого удивительнаго нѣтъ. Дѣло простое: деньги мнѣ въ настоящую минуту нужны, — достать ихъ мудрено. Я оказываю племяннику услугу первой важности съ тѣмъ, чтобъ онъ, въ свою очередь, при возможности, мнѣ отплатилъ тѣмъ же. Видишь ли, какъ просто?
Вижу, какъ честно!… Такъ за то, что племянница твоя замужъ выходитъ, ты желаешь стотысячную взятку получить?
Что такое?… Безчестно! Взятку!.. Ты, сестра, смотри, будь поразборчивѣй на слова-то. Я человѣкъ не злой, но и меня разсердить можно!… Такъ я тебѣ, ради твоей же пользы, совѣтую, будь поосторожнѣе.
Это нѣжный, заботливый опекунъ, который думаетъ только о счастьѣ свой племяницы!… Принуждать ее, — Боже сохрани! А за его согласіе…. пожалуйте ему сто тысячъ!…
Эй, сестра, замолчи! Въ послѣдній разъ говорю, не серди меня! Разсержусь, уѣду, Таню увезу, — и не видать вамъ ея, какъ ушей своихъ. А у васъ петля на шеѣ: сама мнѣ говорила.
Ну, это еще посмотримъ, какъ ты ее увезешь теперь. Она сама не захочетъ уѣхать.
Не захочетъ!… Да развѣ она совершеннолѣтняя? Въ моей власти она!… Поѣдетъ, коли повезу!
Ты не рѣшишься разбить сердце влюбленной дѣвушки….
Та, та, та! Да, вѣдь, это ты увѣряешь, что она души не чаетъ въ твоемъ сынѣ! А хоть бы и такъ. Мало ли въ кого семнадцатилѣтнія дѣвочки влюбляются! Ну, поплачетъ — и перестанетъ, а черезъ мѣсяцъ, другой и позабудетъ! Моя жена веселить ее станетъ, развлекать, — вѣдь у насъ тамъ не захолустье какое: тоже люди живутъ, женихи-то, пожалуй, не получше ли вашихъ найдутся. Невѣста, какъ Таня, не засидится, — бояться нечего, (помолчавъ) Ясно кажется, что коли поссоримся, я ничего не теряю, а ты — все. Значитъ, не рука тебѣ со мной ссориться, а лучше и благоразумнѣе устроить все дѣло по-моему.
Но откуда взять эти сто тысячъ? И такъ Таниныхъ денегъ едва хватитъ намъ на уплату долговъ и….
Ну вотъ еще! Вѣдь я знаю, сколько у васъ долговъ: ты мнѣ сама говорила.
Да; но ты понимаешь, что мнѣ еще не много выгоды въ томъ, что долги будутъ уплачены, если все останется по-старому. Нѣтъ…. Наскучило мнѣ возиться съ дѣлами, съ управленіемъ имѣнья. Пусть сынъ, такъ какъ онъ главный наслѣдникъ, возьметъ себѣ и домъ, и имѣнья, а мнѣ и двумъ незамужнимъ сестрамъ своимъ выплатитъ слѣдующую намъ часть.
Гм…. Расчетъ не дурной. Заложенный домъ, разоренныя имѣнья — сыну, да ему же еще тысячъ полтораста долгу въ придачу, а себѣ — чистыми деньгами…. Сколько? Позволь узнать.
Ну, ужь это мое дѣло.
Э… эхъ! Оберете вымою бѣдную Таню…. Ну, да какъ сдамъ я ее на руки мужу, то ужь не моя забота будетъ. Только, сестра, ты мнѣ о чести больше не говори, сдѣлай милость. Я пятый десятокъ на свѣтѣ живу и никогда, никто, ни въ единомъ безчестномъ поступкѣ меня упрекнуть не могъ…. Вотъ хоть бы эта самая опека… Сколько бы другихъ на моемъ мѣстѣ тутъ руки нагрѣли! А я…. ты знаешь, я человѣкъ дѣловой, предпріимчивый — и фабрикантъ, и заводчикъ, и подряды у меня разные…. деньги иногда до зарѣзу нужны бывали…. и все-таки я, какъ далъ себѣ слово изъ Таниныхъ никогда копѣйки не трогать, ни даже заимообразно, такъ и сдержалъ его. Законные проценты бралъ, разумѣется, но кромѣ этого — ни гроша. Теперь — совсѣмъ другое дѣло. Благодаря мнѣ, племянникъ мой становится изъ нищаго богатымъ человѣкомъ и, въ свою очередь, оказываетъ мнѣ услугу…. такъ сказать…. очень обыкновенную…. даетъ мнѣ взаймы сумму, весьма значительную, правда, но на которую онъ будетъ получать вѣрные, хорошіе проценты…. нормальные, конечно, не теперешніе бѣшеные; а обезпеченъ онъ всѣмъ моимъ состояніемъ.
Но опять скажу, гдѣ же взять эти деньги?
Наконецъ вотъ на что я могу согласиться. Оно не совсѣмъ удобно, и хлопотно, да ужь такъ и быть…. Хочется мнѣ, чтобы дѣло-то у насъ уладилось, и сознаюсь тебѣ, всего больше изъ участія къ племяннику…. Не вѣкъ же ему пришибеннымъ такимъ жить…. Такъ вотъ что: я согласенъ взять во сто тысячъ лѣсъ въ Таниномъ имѣньѣ. Цѣна хорошая. Если весь разомъ продать, никто больше не дастъ…. Всѣ нужные документы мы совершимъ. Свадьбой ты, конечно, медлить не будешь.
Еще бы!… Чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше. Ты знаешь мое положеніе. Я надѣюсь, что ты поможешь мнѣ покудова; вѣдь расходовъ много будетъ, а денегъ у меня совсѣмъ нѣтъ, и достать нѣтъ никакой возможности.
Ну, это какъ нибудь устроимъ. Такъ по рукамъ, сестра?
Сегодня же будетъ сговоръ.
Значитъ, можно и за шампанскимъ посылать. (Смотритъ на часы? Эхъ, опоздалъ я…. Ну, да ничего. Одно дѣло упустилъ, другое сдѣлалъ. До свиданія, сестра. (Уходитъ.)
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьПрасковья Александровна Айдарова.
Александръ Сергѣевичъ, Вѣра Сергѣевна, Лили, Айдаровы.
Марья Ивановна Дергачева.
Илья Александровичъ Сотниковъ.
Княжна Мурзина.
Говорятъ, легко вѣрится тону, чего хочется; по со мной оно не такъ. Я не смѣю вѣрить твоимъ рѣчамъ, Лили. Мнѣ все кажется, что ты увлекаешься по дружбѣ ко мнѣ и невольно преувеличиваешь чувства твоего брата, (со вздохомъ) По-моему, онъ совершенно равнодушенъ.
Не стану, не стану и не стану!
Что такое?… Чего не станешь?
Не стану увѣрять тебя въ противномъ. Надоѣло!… Развѣ я не вижу, что ты все это нарочно говоришь, чтобъ еще и еще, опять и опять, всегда и вѣчно слышать отъ меня, что братъ въ тебя влюбленъ безъ памяти, что ты его съ ума свела, и все такое?…
О, еслибы хоть сотая доля всею такого была правдой! Но я не могу вѣрить.
И не вѣрь. Оно гораздо благоразумнѣе…. Почемъ знать! Можетъ быть, я въ самомъ дѣлѣ ошибаюсь, а ты права, и братъ вовсе не думаетъ о тебѣ.
Ты это серьезно говоришь, Лили?
Совершенно!
Это твое настоящее мнѣніе?
Ну, да!
А все, что ты твердила мнѣ до сихъ поръ?…
Да будетъ забыто! Ты меня переубѣдила: я отказываюсь отъ своего мнѣнія и преклоняюсь передъ твоей долгой опытностью, твоимъ глубокимъ знаніемъ дѣла!…
Я знаю только, что жестоко смѣяться, когда я всю душу свою раскрываю передъ тобой.
Но что же мнѣ дѣлать? Я говорю то, что думаю, — ты мнѣ не вѣришь, хотя тебѣ и хочется вѣрить; я соглашаюсь съ тобой, — ты сердишься на меня….
Нѣтъ, нѣтъ, не сержусь. Моя милая Лили! (цѣлуетъ ее)…. я тебя такъ люблю…. только будь со мной добрая, терпѣливая….
И не переставай говорить о твоемъ братѣ съ утра до вечера и съ вечера до утра. Не такъ ли, Таня? Вотъ что по-твоему значитъ быть доброй!… Ну ужь, такъ и быть, изволь, начинаю снова нашу сказку про бѣлаго бычка. Ты говоришь нѣтъ, я говорю да….
Я говорю только, что мои сомнѣнія основательны. Ну, разсуди сама, возможно ли, чтобы такой, какъ онъ, влюбился въ меня? Что во мнѣ?… Нѣтъ ни красоты, ни особеннаго ума, никакихъ талантовъ…. Ничего, ничего нѣтъ! Я — самая обыкновенная изъ обыкновенныхъ дѣвушекъ…
Это что еще такое? Да я не позволю такъ безсовѣстно клеветать на моего друга! Слышите? Ты — просто самый милый, добрый, умный ребенокъ на свѣтѣ, и братъ будетъ счастливѣйшій изъ смертныхъ, если ему въ руки достанется такое сокровище, какъ моя Таня! Впрочемъ, изъ чего это я горячусь? Ты сама въ этомъ вполнѣ увѣрена….
Нѣтъ, Лили, я говорю искренно. Да какже мнѣ не знать себѣ настоящей цѣны, когда я то и дѣло сравниваю себя съ другими?
Съ кѣмъ же это?
Съ тобой, съ твоими свѣтскими пріятельницами.
Мы всѣ мизинца твоего не стоимъ!
Вотъ ужь это не искренно!
Не стоимъ, потому что ты живой человѣкъ, а мы всѣ — болѣе или менѣе усовершенствованныя куклы!
Какъ, и ты, Лили?
Разумѣется, и я…. Только я имѣю претензію быть одной изъ самыхъ дорогихъ, — знаешь, изъ тѣхъ, что поворачиваютъ голову и пищатъ papa и maman.
Полно, Лили! Ты клевещешь на себя.
Ничуть. Впрочемъ, я очень довольна собой и очень благодарна обстоятельствамъ и воспитанію, превратившимъ меня въ куклу. Зато мнѣ весело и покойно живется…. Нѣтъ ни тревожныхъ чувствъ въ сердцѣ, ни докучныхъ мыслей въ головѣ…. Были бы только нарядныя тряпки, балы, выѣзды, вскруженныя головы моихъ танцоровъ и завистливые взгляды моихъ подругъ, — и кромѣ этого я не люблю ничего и никого на свѣтѣ!
Ни даже меня?
Развѣ что тебя слегка, да и то ненарочно!
Ни даже князя Порховскаго?
Это что еще за дерзости?
А…. какъ покраснѣла! Неужели ты думаешь, что я ничего не замѣчаю, ничего не понимаю? Отъ меня ты все выпытываешь, требуешь полной откровенности, а сама не хочешь повѣрять мнѣ своихъ тайнъ.
У меня ихъ нѣтъ.
А я сама ихъ уловила.
Скажи лучше — сочинила.
И тебѣ не стыдно такъ скрытничать со мной? Неужели ты станешь утверждать, что между тобой и Порховскимъ нѣтъ ничего?
Этого я не говорю. Есть то, что онъ безъ ума отъ меня, а я позволяю ему обожать себя.
А сама не отвѣчаешь ему тѣмъ же?
Разумѣется, нѣтъ.
Отчего же ты покраснѣла при одномъ его имени? Отчего ты мѣняешься въ лицѣ, когда онъ входитъ? Отчего глаза твои загораются, когда онъ говоритъ съ тобой?… А сердце, ужь навѣрное, бьется, какъ пойманная птичка….
Какой вздоръ!… Да я не помню, умѣла ли я когда нибудь краснѣть. А сердце мое не бьется ни сильно, ни слабо, потому что у куколъ не бываетъ сердца. На! (беретъ со стола костяное ножикъ) попробуй сама, проткни, и ты увидишь, что изъ меня посыплются отруби.
Шути, шути!… Меня не разувѣришь. Впрочемъ, твой выборъ меня нисколько не удивляетъ: Порховской кажется такимъ милымъ, умнымъ….
Онъ и милъ, и уменъ, и могъ бы нравиться, — не будь въ немъ одного непростительнаго недостатка….
Какого?
Онъ бѣденъ.
Такъ что-жь такое?
Только то, что ему никогда не бывать моимъ мужемъ.
Какъ, изъ-за этого?
Да, изъ-за этого. Хорошо вамъ такъ говорить, m-me la marquise de Carabas, но я безприданица, и мой будущій мужъ долженъ прежде всего быть богатымъ человѣкомъ.
Извини меня…. но какъ это ты говоришь, что ты безприданица? Я, напротивъ, думала, что у васъ огромное состояніе…. Вы такъ живете…. кажется….
Да, но только кажется…. Были мы богаты, но теперь разорились, какъ и прочіе. А между тѣмъ роскошь мнѣ нужна, какъ рыбѣ вода, и поэтому моя судьба уже давно рѣшена.
Кѣмъ?
Мной, во первыхъ, и мама…. Только мнѣ дано немножко льготы: годъ, другой я еще могу ждать, искать, выбирать, а тамъ непремѣнно выйду…. пожалуй, хоть за Скребницына. Онъ, кстати, уже два раза сватался.
Полно!… Онъ такой старый!
Нисколько. Ему лѣтъ сорокъ, и, право, будь у него — ну хоть столько волосъ на головѣ, сколько ему лѣтъ, я была бы очень довольна. Впрочемъ, и это не бѣда: его можно нарядить въ парикъ, и онъ будетъ очень приличнымъ мужемъ.
Ты шутишь!… Ты за него не пойдешь.
Пойду, если къ тому сроку не найду кого нибудь получше, на что, между нами, сильно надѣюсь. Скребницына же я берегу на черный день, — онъ мой подставной женихъ.
По вѣдь ты любишь Порховскаго…
Опять!… Ну, да положимъ, что со мной и случилась такая глупость, все-таки не бывать тому. Мама никогда не согласится.
Но она тебя такъ любитъ, такъ балуетъ во всемъ, ты — ея любимая дочь.
Да, любимая…. Она исполняетъ всѣ мои прихоти…. Только мнѣ иногда приходитъ въ голову…. что было бы, еслибъ я вздумала идти противъ ея воли въ чемъ нибудь важномъ…. на примѣръ, въ моемъ замужствѣ….
Что-жь было бы?
Да вотъ что! (быстрымъ движеніемъ переламываетъ пополамъ ножикъ, которымъ играла съ тѣхъ поръ, какъ взяла его со стола, и бросаетъ обѣ половинки. Молчаніе. Встряхнувъ слегка головой)… Ну, да что толковать о небылицахъ!…
Можетъ быть, мнѣ кажется…. что я хочу сказать…. очень глупо, очень неловко…. но ты не разсердишься, Лили…. Я еще такъ мало знаю, что можно и чего нельзя говорить….
Ну!
Вотъ, говорятъ, что я…. очень богата….
Ты — маленькій Крезъ.
А на что же мнѣ…. такъ много…. куда?…
Просто, некуда дѣвать!
Я то же думаю…. А ты говоришь… что у тебя…. вотъ ты говоришь, что мы, можетъ быть, будемъ сестрами, и я тебя люблю, какъ сестру…. потому между нами все должно быть общее… и…
И, словомъ, ты предлагаешь мнѣ половину твоего состоянія?
Ну да! Такъ это можно? Это не такъ ужѣ глупо съ моей стороны?
Нѣтъ, ужасно глупо! Просто ни на что не похоже! Неужели у васъ въ институтѣ до сихъ поръ процвѣтаютъ подобныя понятія? Это непостижимо!…
Но отчего же?….
Тс…. Ни слова больше! Вспомни, что теперь ты моя воспитанница, не срами меня…. Нѣтъ, Таня, это не принято, такъ не даютъ и не берутъ… то есть, открыто, честно…
Гдѣ мама?
Здѣсь ея нѣтъ.
Это я сама вижу.
А больше я тебѣ не умѣю сказать.
Съ чего это вы здѣсь расположились?
Развѣ мы тѣбѣ мѣшаемъ?
Пока еще нѣтъ, но когда мама придетъ, я попрошу васъ удалиться.
Жаль, что чувство вѣжливости мѣшаетъ намъ съ Таней высказать наши желанія…. Но если ужь гора пришла къ Магомету, то вѣдь Магометъ можетъ уйти отъ горы. (Встаетъ.) Бѣжимъ, Таня!
Порховской пріѣхалъ! Идите, примите его. Я сейчасъ выйду въ гостиную.
Легокъ на поминѣ! (вслухъ) Нельзя ли отказать ему, мама?
Съ какой стати, когда всѣ дома?
Князь Порховской!
Принять! Идите, Лили.
Ахъ, какая скука! Пойдемъ, Таня. Помоги мнѣ быть любезной съ гостемъ.
Порховской къ намъ часто ѣздитъ.
И къ намъ, и къ другимъ. Что-жь ему больше дѣлать?…
Но къ намъ, кажется, чаще, чѣмъ къ другимъ. Онъ влюбленъ въ Лили.
Мало ли кто влюбленъ въ Лили.
Всѣ, разумѣется. Но Порховской больше всѣхъ и, вѣроятно, не замедлитъ предложить ей руку и сердце.
Очень глупо сдѣлаетъ: онъ ей не женихъ.
Почемъ знать! Быть можетъ, сама Лили думаетъ иначе.
Нѣтъ, Лили не думаетъ иначе. А если ты подобными намеками хочешь возстановить меня противъ сестры, то говорю тебѣ заранѣе, что по пустому тратишь и слова и время. Я знаю Лили лучше твоего: она отъ меня ничего не скрываетъ, и я вполнѣ полагаюсь на нее.
Что и говорить! Лили — совершенство, это давно извѣстно, (помолчавъ) Но я вовсе не за тѣмъ пришла, чтобы толковать о ней: у меня есть предметъ разговора поважнѣе.
Теперь не время. Ты знаешь, что меня ждутъ въ гостиной.
И съ какимъ нетерпѣніемъ! Но ужь дайте имъ подождать и выслушайте меня: оно, право, нужно.
Ну, что тамъ еще? Говори! (Садится.)
Хотя я не удостоена, какъ Лили, быть повѣренной вашихъ желаній и намѣреній, все-таки у меня есть глаза и уши, которыми, къ вашему счастью, я вижу и слышу даже и то, что ускользаетъ отъ всѣхъ.
Что все это значитъ?
Вы собираетесь женить Александра на Танѣ Мурзиной…
Ну?…
Такъ я васъ предупреждаю, что вамъ это не такъ легко удастся, какъ вы полагаете.
А на чемъ основаны твои глубокомысленныя предположенія?
Вы, должно быть, еще не говорили объ этомъ съ братомъ. Попробуйте, скажите ему, ивы увидите, что онъ станетъ противиться вамъ.
Онъ этого никогда не посмѣетъ.
Онъ бы не посмѣлъ. Но знаете, кто посмѣетъ? — Марья Ивановна Дергачева, ваша воспитанница, дочь вашего бывшаго крѣпостнаго, которая задумала стать вашей невѣсткой!…
Что за вздоръ!
Нѣтъ, не вздоръ.
И откуда это у тебя берутся такія нелѣпыя выдумки?
Выдумки?.. Ну, такъ слушайте. Первыя мои подозрѣнія были возбуждены уже очень давно, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда они оба были еще почти дѣтьми. Но братъ малодушенъ, трусливъ, а она — ловкая, хитрая интригантка, и поэтому мнѣ ни разу не удалось поймать ихъ такъ, чтобъ уличить явно, съ шумомъ, со скандаломъ, какъ мнѣ того хотѣлось Вѣдь вы знаете, я всегда ненавидѣла вашу воспитанницу и никогда не скрывала этого чувства. Признаюсь, я ждала, чтобъ она пала, она — это гордое существо, такъ бы низко пала, чтобъ я могла раздавить ее своимъ презрѣніемъ.
Что за безумныя рѣчи!
Безумныя, пожалуй; но вѣдь все это пережито, выстрадано иной! Оно почти-что невольно вырывается у меня. И пусть! Надо же и мнѣ когда нибудь высказаться!… Однакожъ, не далось мнѣ это торжество. Она оказалась сильнѣе меня…. Иногда мнѣ приходилось самой сомнѣваться въ справедливости моихъ догадокъ…. но сегодня утромъ я застала ихъ вдвоемъ и услыхала нѣсколько такихъ словъ…. что рѣшилась все сказать вамъ.
Если только это правда, то ты давно, тогда же, должна была сказать мнѣ. Какъ ты смѣла такъ долго скрывать отъ меня ихъ вязкій обманъ? А она… негодная, фальшивая тварь! Вотъ чѣмъ отплатила за всѣ наши благодѣянія!
Пойдите, спросите у нея, считаетъ ли она ихъ благодѣяніями!.. И чему тутъ удивляться? Это должно было неизбѣжно случиться. Когда берутъ въ домъ и держатъ наравнѣ съ собственными дѣтьми красивыхъ воспитанницъ, то всегда кончается этимъ. Это такая обыденная, избитая тема, что уже ни въ романъ, ни на сцену не годится и только въ дѣйствительной жизни удержалась въ полной силѣ. Вольно-жь вамъ было…
Взялъ ее твой отецъ и почти-что помимо меня.
Но вы сами?… Отчего вы не подумали о томъ, что взятый вами за красоту и за умъ ребенокъ выростетъ вмѣстѣ съ вашими дочерьми, затмитъ ихъ собой? Знаете ли, что она мнѣ выйти замужъ помѣшала!.. Да! На кого смотрѣли, въ кого влюблялись молодые люди, ѣздившіе къ намъ въ домъ въ то время, когда я выѣзжала, а сестра Лида и Маша подрастали? Не на вашихъ дочерей! Нѣтъ, а на вашу воспитанницу, чье настоящее мѣсто выло бы въ дѣвичьей, а не въ гостиной, на одной ногѣ съ Лидой и со мной. Да не только влюблялись!… Знаете ли вы, что она, эта холопская дочь, два раза отказывала такимъ женихамъ, на которыхъ я, ваша дочь, пошла бы, не задумываясь!
Этого не бывало. Въ первый разъ объ этомъ слышу.
Позвольте мнѣ сдавать вамъ, что вы многаго не знали, потому что васъ боялись…. Вотъ, вы говорите, что Лили ничего не скрываетъ отъ васъ…. Быть можетъ, но зато она ваша любимица, не баловали…. а насъ держали такъ строго, что мы всѣ трепетали передъ вами. И вотъ, вслѣдствіе этого, мы всѣ и даже самъ отецъ многое скрывали отъ васъ…. Но теперь уже не то время…. Кстати, я давно собиралась сказать вамъ, что намѣренъ выйти изъ-подъ домашней ферулы. Вы сами часто попрекая меня тѣмъ, что я осталась въ старыхъ дѣвкахъ; такъ, по крайней мѣрѣ, я хочу пользоваться преимуществами моего положенія, я хочу стать независимой….
Ты съ ума сошла! Какъ ты смѣешь такъ говорить со мной!
Прежде не смѣла, но день ото дня я все больше и больше чувствую, что я не даромъ ваша дочь!
Вѣра, замолчи!
Извольте! Объ этомъ у насъ рѣчь впереди. А покудова вамъ не худо бы позаботиться о томъ, что я вамъ сообщила.
Такъ вотъ что происходитъ у меня въ домѣ! Со всѣхъ сторонъ непокорность, своеволіе, обманъ…. Позови сюда эту негодницу!
Вы очень разсержены; разбраните ее, она не смолчитъ, — не таковская!… Выйдетъ шумъ, всѣ узнаютъ и, конечно, Таня тоже… Велите-ка лучше позвать брата, и даже не упоминая ея имени не показывая виду, что вамъ все извѣстно, принудьте его сейчасъ же сдѣлать предложеніе Танѣ. Этакъ дѣло еще можетъ уладиться. Главное, чтобы братъ не видѣлся съ нею, пока все у рѣшено; а не то ея вліяніе можетъ поколебать и вашу влаги надъ нимъ.
Пожалуй, что и такъ. Правда твоя. Поди, позови Александра.
Видите, что я тоже могу дать хорошій совѣтъ, хоть я и не Лили, (звонитъ. Входить лакей.) Александръ Сергѣевичъ дома?
Только-что изволили вернуться.
Попроси ихъ сюда.
Вы меня звали маменька?… Я и самъ хотѣлъ прійти сказать вамъ, что дѣла никакъ не могъ устроить. Штернъ отказалъ наотрѣзъ. Былъ я и у другихъ, — вездѣ одно и то же…. Ужь я и не знаю, какъ намъ быть….
Это все равно. Не одинъ, такъ другой. Дѣла въ такомъ поположеніи, что кризисъ неминуемъ. Дольше тянуть невозможно. Къ счастью, есть средство подъ руками, и имъ надо воспользоваться немедленно, (пристально смотритъ на сына.) Вѣдь тебѣ нравится Таня Мурзина?
Я нѣсколько разъ отъ тебя слышала, что ты находишь ее очень милой.
Ты же ей положительно нравишься… (Помолчавъ.)Надо жениться на ней, и чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше. Можешь сегодня же сдѣлать предложеніе.
Позвать Таню?
Я сама пойду. (Встаетъ.)
Маменька!… ради Бога…. выслушайте меня…. Я всегда былъ покорнымъ сыномъ…. я и теперь все готовъ сдѣлать…. но только не это….
Отчего же не это?
Помилуйте!… Да развѣ можно такъ скоро рѣшиться на такой важный шагъ?… Вѣдь я почти-что вовсе не знаю княжну….
Что-жь дѣлать! Время не терпитъ.
Да тутъ и нечего узнавать и изучать! Она — совершенный ребенокъ, — именно тотъ мягкій воскъ, изъ котораго мужья лѣпятъ что имъ угодно.
И я совсѣмъ не понимаю, почему вы думаете, что княжна пойдетъ за меня….
Въ этомъ нѣтъ сомнѣнія.
Должно быть, твоя скромность помѣшала тебѣ замѣтить, какъ эта дѣвочка влюбилась въ тебя чуть ли не съ перваго дня!…
Но…. я самъ…. я вовсе не люблю ея….
Полюбишь.
Но я…. люблю другую.
А — а!… Кого же это? (Айдаровъ молчитъ.) Впрочемъ, все равно, все-таки ты долженъ жениться на Танѣ.
Маменька!… этого я не могу! Я уже давно…. нѣсколько лѣтъ люблю дѣвушку… но я не смѣлъ сказать вамъ прежде, потому что знаю, что вы…. вы никогда не согласитесь!…
Вѣрно какую нибудь нищую!
У нея нѣтъ состоянія…. Но вѣдь и у меня ничего нѣтъ. Въ моихъ глазахъ нѣтъ женщины выше ея…. Только съ нею я и могу быть счастливъ…. если вы….
Довольно! Я все знаю….
Напрасно! Онъ бы не посмѣлъ ее назвать.
И ты смѣлъ въ моемъ домѣ, подъ глазами твоихъ сестеръ, завести низкую интригу съ недостойной тварью, которую твои родители вытащили изъ грязи!…
Маменька, ради Бога, не оскорбляйте ее такими словами!
Довольно! Ни слова больше объ этомъ! Я и слышать не хочу! Сейчасъ приведу сюда Таню, — приготовься….
Маменька! не требуйте отъ меня невозможнаго….
А что же возможно по-твоему? Чего ты хочешь? Чего намъждать? Не сегодня, такъ завтра, твою мать, — меня, слышишь, — меня посадятъ въ тюрьму за долги! Тебя тоже…. Твои сестры останутся безъ угла, безъ куска хлѣба, съ опозореннымъ именемъ!… Это возможно?… Этого ждать — по-твоему…. а? говори! отвѣчай!…
Боже мой!
Ты долженъ спасти всю семью отъ разоренія, отъ скандала! А ты отказываешься… а?… Да говори же.
Маменька…. вѣдь такъ играть душой человѣка нельзя!…. Я васъ умоляю…. скажите мнѣ откровенно, сколько правды въ томъ, что вы сейчасъ сказали?… Я давно знаю, что дѣла наши совершенно разстроены, но все-таки…. возможно ли въ самомъ дѣлѣ, чтобы дошло до этого, до…. тюрьмы!…
Дойдетъ неминуемо и даже очень скоро, если твоя женитьба на Танѣ не выручитъ насъ.
Да развѣ нѣтъ другаго средства, другаго исхода?… Вѣдь я готовъ всю жизнь свою посвятить вамъ, трудиться, работать изо всѣхъ силъ…. Но продать себя…. измѣнить моей любви къ лей…. Маменька! пожалѣйте меня!…
Нѣтъ, ты насъ пожалѣй. Трудиться, работать!… Что за ребяческія рѣчи! Стыдно говорить подобный вздоръ въ твои лѣта! Много ли ты наживешь своимъ трудомъ?… Вспомни, какъ мы привыкли жить (помолчавъ….. Наконецъ, вѣдь то, что я требую отъ тебя, составитъ твое собственное счастье: у тебя будетъ премилая жена, огромное состояніе, — значитъ, прочное положеніе въ обществѣ, вѣсъ, значеніе, да къ тому же сознаніе, что ты исполнилъ свой долгъ въ отношеніи ко мнѣ, устроилъ будущность своихъ сестеръ…. Стоитъ, кажется, ради всего этого пренебречь сумасбродной, мальчишечьей страстью, отъ которой, кремѣ горя и стыда всѣмъ намъ, ждать нечего…. Ты видишь, я не сержусь, я не приказываю, я прошу. (Молчаніе.) Послушай, ты самъ знаешь, какимъ смертельнымъ ударомъ моему самолюбію, моимъ надеждамъ на тебя была бы твоя женитьба на Машѣ; но я тебѣ говорю, что при другихъ обстоятельствахъ, то есть, не будь у насъ петли на шеѣ, я…. я бы позволила тебѣ жениться на ней…. потому что материнское сердце способно на всякую жертву!
Ай да мама!… Ловко сыграно.
Маменька, благодарю васъ и за это слово.
Дай мнѣ благодарить тебя. Скажи, что ты согласенъ…. спасти насъ!…
Дѣлайте со мной, что хотите. Я согласенъ на все.
Сынъ мой! (Обнимаетъ его.)
Только, не трогайте ея…. обѣщайте мнѣ….
Хорошо, хорошо! Подожди меня здѣсь. (Уходитъ.)
Боже мой! Да что это я дѣлаю съ собой? Развѣ я могу?.. Развѣ я имѣю право?… Нѣтъ, будь что будетъ! (рѣшительно подходитъ къ двери, но Вѣра предупреждаетъ его, быстрымъ движеніемъ, запираетъ дверь и кладетъ ключъ въ карманъ.) Вѣра, что ты? Пусти меня!…
Не пущу… Ты бѣжать вздумалъ отъ своего счастья! Какое малодушіе! А послѣ самъ бы сталъ раскаиваться! Нѣтъ, я тебя не пущу! (Онъ отходитъ.) Если ты непремѣнно хочешь подражать Подколесину, то ужь выпрыгни въ окно, какъ онъ…. Только не совѣтую, здѣсь высоко… (помолчавъ) И подумать, что они называютъ насъ слабыми…. Вы сильные, вы смѣлые…. (вслушивается) Идутъ, кажется… (быстро отворяетъ дверь.)
Уйди.
Моя милая Таня, вы, быть можетъ, догадываетесь, за чѣмъ я васъ привела сюда…. Вотъ мой сынъ…. пусть онъ самъ выскажетъ вамъ то, что только-что передалъ мнѣ. Съ своей стороны, я могу увѣрить васъ, что мы всѣ съ перваго же дня полюбили васъ, какъ родную.
Вы всѣ такъ добры ко мнѣ.
Я вижу, что мой сынъ такъ взволнованъ, такъ не увѣренъ въ успѣхѣ, что не смѣетъ обратиться къ вамъ… (силясь улыбнуться) Приходится помочь ему и спросить васъ, милая Таня, согласны ли вы быть его женой, моей дорогой дочерью, сестрой Лили?…
Такъ это правда? А я…. не смѣла вѣрить…. (робко Александру Сергѣичу) Какъ я счастлива!
Ну, цѣлуй руку у невѣсты.
Княжна!…
Нѣтъ, пожалуйста…. теперь ужь не княжна, а Таня….
Мои милые дѣти! Богъ да благословитъ васъ, (цѣлуетъ ихъ, потомъ громка зоветъ.) Вѣра, Лили идите сюда!
Поздравьте жениха и невѣсту.
Какъ, уже все готово! (цѣлуетъ Таню) Ахъ ты плутовка! Какъ ты смѣла безъ моего спросу? Ну, такъ и быть, только чуръ въ послѣдній разъ! (торжественно) Дѣти мои, я васъ прощаю! Будьте счастливы! (полусерьезно, брату) Помни, Саша, вручаю тебѣ маленькую жемчужину…. Смотри же, чтобъ она не поблекла въ твоихъ рукахъ….
А гдѣ же дядя? Зовите его!
Онъ тутъ (кричитъ у дверей). Дядя, дядя! Гдѣ это вы пропадаете?
Что тамъ такое?
Идите же скорѣй. Пожаръ! Горимъ!
Ну, опекунъ, или сюда, скрѣпи своимъ согласіемъ затѣянное нами дѣло, (указываетъ на сына и Мурзину.)
Да вы, кажется, безъ меня все порѣшили!… Ай да Танюша! Не спросясь у дяди и опекуна, вотъ какія штучки выкидываетъ! Нехорошо, племянница! Не одобряю!
Дядя, вы точь въ точь повторяете мои слова.
Какъ это я теперь твоей тетѣ на глаза покажусь? Безъ обѣщанной племянницы!… А? Что я ей скажу! (племяннику) Нѣтъ, братъ, я тебѣ ее просто не отдамъ! Самимъ нужна. Увезу ее завтра же. (Танѣ) Нѣтъ, нѣтъ, вѣдь я шучу!… А ужь ты испугалась. Кажется, даже поблѣднѣла немного. Я самъ очень радъ, что устроилъ тебя, (племяннику) Только ты у меня смотри, братъ, чтобъ она была счастлива!…
Ахъ, дядя, не нужно! Ужь и это все сказано мной. Вы просто поздравьте ихъ, вотъ кстати и шампанское.
Вы тоже пришли поздравить жениха?
Да.
Не смѣть дѣлать сцены!
Княжна, поздравляю васъ!
Благодарю васъ, милая Марья Ивановна (цѣлуетъ ее).
Позвольте мнѣ, какъ старому другу, отъ души пожелать вамъ счастья, (чокаются.)
Ахъ!
Что это? Что это съ тобой, племянникъ? Вѣдь бокалъ еще былъ полнехонекъ. Должно быть, отъ любви!
Отъ счастья!
И, говорятъ, къ счастью!
Комедіантка.
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьИванъ Кузьминъ Дергачевъ, управляющій Айдаровыхъ.
Арина Власьевна, его жена.
Груня 17-ти лѣтъ, Клавдія 10-ти лѣтъ, Мотя 8-ми лѣтъ, дѣти Дергачева отъ первой жены.
Петръ Онуфріевичъ Пазухинъ, купецъ.
Матрена Никитишна, его жена.
Трофимъ Петровичъ, ихъ сынъ.
Ягодинъ, Палиловъ, офицеры квартирующаго въ городѣ полка.
Дворовый мальчикъ.
Александръ Сергѣевичъ Айдаровъ.
Татьяна Николаевна, его жена.
Дѣйствіе происходить въ имѣньѣ Айдаровыхъ, близь уѣзднаго города.
Между вторымъ и третьимъ дѣйствіями прошло три года.
А въ Бѣлое море впадаютъ рѣки: Мезень, Сѣверная Двина и Онѣга…. Вотъ и весь заданный мнѣ урокъ. Я хорошо его выучила. Ты довольна мной Маша?
Довольна, моя дѣвочка.
Что это вы, сестрица, и въ праздникъ-то Клавдиньку своимъ ученьемъ мучаете?
Клавдія не считаетъ свои уроки мученьемъ. Правда, Клавдія?
Правда!
Ужь сдѣлайте милость, отпустите ее: маменька теперь однѣ на кухнѣ хлопочутъ-съ; Матрена ушла коровъ доить, — имъ и послать-то не кого; Мотя братца качаетъ…. реветъ все…. а я ужь не намѣрена въ свои имянины со стряпней возиться, — еще платье, пожалуй, испортишь…. Да и гости, чай, скоро подъѣдутъ.
Развѣ Арина Власьевна зоветъ ее?
А то какъ же!… Приказали прислать.
Слышишь, Клавдія? — Иди.
Не пойду. Она опять браниться станетъ.
А ты угождай ей, такъ и не станетъ.
Иди, Клавдія! Что велятъ — дѣлай, а на брань не отвѣчай ни слова, я тебя прошу.
Не стану, Маша.
Очень злятся на васъ маменька, сестрица, за Клавдиньку. Онѣ даже тятенькѣ жаловаться хотѣли. Говорятъ, что вы ужасно избаловали дѣвчонку, такъ что отъ рукъ совсѣмъ отбилась, никакихъ ладовъ съ ней нѣтъ.
Это неправда. Клавдія — послушный ребенокъ, но только мачиха несправедливо обращается съ ней, а когда меня нѣтъ, то даже жестоко. Грѣхъ отцу попускать это.
Намъ родителей своихъ судить не приходится. А про маменьку вы напрасно такъ думаете. Онѣ даже, можно сказать, очень добрыя. Другія мачихи и не такія еще бываютъ. Меня онѣ даже словомъ никогда не обижаютъ.
Потому что ты льстишь, да поддѣлываешься къ ней.
А какъ же быть!.. Конечно, мы имъ угождать должны. Хорошо вамъ, сестрица, супротивъ нихъ идти. Васъ онѣ не тронутъ, а надъ нами ихъ власть: надо мной, да надъ Клавдинькой, да надъ Мотей, даромъ что вы — ихъ вѣчная заступница, (съ нѣкоторымъ злорадствомъ) Вотъ еще сегодня какъ Мотю за вихры оттаскали….
Что за безобразіе!… (Грунѣ) За что еще?
Самъ виноватъ. Посадили его Гришу качать, а онъ взялъ да ушелъ, ребенка одного бросилъ, а тотъ реветъ. Такой озорникъ этотъ Мотька, право. (Помолчавъ) А я къ вамъ съ просьбой, сестрица.
Съ какой?
Одолжите мнѣ поясъ вашъ голубой, ужо вечеромъ надѣть, какъ танцовать будемъ. (Подходя, конфиденціально) Намедни Викторъ Николаичъ говорилъ, что голубой цвѣтъ ко мнѣ ужасно какъ идетъ.
Поясъ возьми, хоть совсѣмъ. А кто это Викторъ Николаичъ?… Ягодкинъ, что ли?
Онъ самый. Какъ это вы до сихъ поръ не знали, что ихъ такъ зовутъ! А за поясъ я вамъ такъ благодарна, душечка!… Лента у меня въ сѣткѣ голубая есть. Чудесно будетъ! Викторъ Николаичъ мнѣ непремѣнно опять все комплименты говорить будетъ.
И это тебѣ пріятно?
Еще бы! Онъ у насъ первымъ кавалеромъ считается. Городскія всѣ барышни безъ ума въ него влюблены.
Нашли въ кого!…
Вы такъ говорите, сестрица, потому что себя очень высоко. понимаете, а всѣхъ другихъ очень низко. Конечно, вы, можетъ быть, и лучше господъ видали, а для насъ и такіе хороши. Не здѣшнимъ купцамъ, да приказнымъ чета; одно слово — офицеръ, благородный. (Одушевляясь) Ахъ, какъ онъ это намедни у Журкиныхъ на фортепьянахъ игралъ, да пѣлъ: «Что такъ жадно глядишь на дорогу», а тамъ еще: «Скажите ей», — такъ просто очарованіе какое-то выходило. Слушаешь, слушаешь, да такъ вотъ и влюбишься!
И ты влюбилась?
Можетъ, и влюбилась. (Помолчавъ) Какъ это вы думаете, сестрица, если онъ посватается теперь ко мнѣ, вѣдь тятенька не отдадутъ за него?
А ты сама пошла бы?
Какъ не пойти! Такой онъ душка, красавецъ, военный (Вздыхаетъ.) Только тятенька не отдадутъ-съ.. Они меня все за купца прочатъ. И чуетъ мое сердце, что за Трошку за Пазухина. А я на такого-то и смотрѣть не хочу! Что изъ того, что отецъ его первый богачъ въ уѣздѣ? На что и деньги при ихней необразованности?…
Ну, въ этомъ Ягодкинъ недалеко отъ нихъ ушелъ.
Это вы на зло мнѣ говорите, сестрица.
Не на зло, а потому что я тебѣ добра хочу. Послушайся меня. Груня, выкинь ты изъ головы весь этотъ вздоръ…
О чемъ же мнѣ думать? Я теперь какъ есть невѣста; извѣстно, въ мои годы всѣ о женихахъ думаютъ. Только я съ вами по душѣ говорю, потому какъ мы все-таки сестры родныя….
Еслибы ты всегда была со мной откровенна, лучше было бы. Но съ нѣкоторыхъ поръ я замѣчаю, что ты какъ будто даже враждебно настроена противъ меня; я потеряла всякое вліяніе надъ тобой, ты меня не слушаешь, не вѣришь мнѣ. Знаю я, что мачиха въ этомъ виновата….
Ахъ, нѣтъ, сестрица! Вы это по ненависти къ нимъ говорите.
Къ сожалѣнію, все это правда. А между тѣмъ я знаю, что тебѣ нужны мои совѣты, моя поддержка, мой присмотръ. Прежде ты бы повѣрила мнѣ, когда бы я тебѣ сказала, что какой нибудь Ягодкинъ — самый пустой, ничтожный человѣкъ; что онъ ухаживаетъ за тобой, какъ и за всѣми, кто побогаче изъ здѣшнихъ невѣстъ, и что еще счастье твое, что отецъ не отдаетъ тебя за него.
Нѣтъ, ужь какое это счастье!… Видно, вы никогда не бывали влюблены, сестрица, когда вы такъ говорить можете.
Да вѣдь и ты не влюблена. Все это только такъ, отъ праздности, отъ скуки. Ахъ, Груня, Груня, какъ жаль, что ты учиться ничему не хотѣла.
Когда ужь мнѣ учиться! Года прошли.
Когда я пріѣхала къ вамъ, я тебя застала почти дѣвочкой…. Да учиться вѣдь никогда не поздно.
Я грамотѣ знаю, — будетъ съ меня.
Да что проку въ томъ, если ты книги никогда не откроешь?
Вотъ еще скука какая! У меня не то на умѣ….
Въ томъ-то и бѣда, что у тебя на умѣ однѣ глупости и пошлости. (Припоминая^ Кстати, я хотѣла у тебя спросить, не сегодня бы, — ну, да ужь теперь къ слову пришлось, — что это у тебя за переписка завелась съ этимъ юнкеромъ?
Съ Гульковымъ?
Да, съ этимъ негодяемъ! Вѣдь отецъ выгналъ его изъ дому.
За то, что очень ужь пить сталъ и буянить. Кто-жь вамъ сказалъ про его письмо, сестрица?
Онъ самъ. Попался мнѣ вчера вечеромъ около дома, самъ едва на ногахъ стоитъ: "Позвольте, говоритъ, попросить васъ Аграфенѣ Ивановнѣ письмецо отдать, очень нужное, говоритъ, а отвѣта ждать буду съ нетерпѣніемъ, и подаетъ мнѣ какую-то бумажку.
Это онъ по тому, что нетрезвый…. Ну, а вы что, сестрица?
Отвѣчала ему, что я писемъ не передаю, а ты ихъ не принимаешь.
И вѣрно ужь Богъ знаетъ что про меня подумали….
Ничего я не подумала; но спрашиваю тебя, что это значитъ?
Побожитесь мнѣ, сестрица, что вы никому не скажете, такъ я вамъ какую тайну открою…
Божиться я не стану.
Вѣдь это письмо не ко мнѣ было, а къ маменькѣ, право-съ. Это онъ у нихъ все деньги выманиваетъ. Вотъ съ тѣхъ поръ, какъ тятенька ему къ намъ запретили ходить, я два раза ему передавала… (Потупившись) Это у нихъ, почитай, что все лѣто идетъ….
И ты передаёшь письма и деньги! Да понимаешь ли ты, что ты дѣлаешь? — кажется, что нѣтъ, къ счастью…. Но смотри, Груня, чтобъ этого никогда больше не было, — слышишь? Пусть мачиха дѣлаетъ, что хочетъ, но я не хочу, чтобы ты впутывалась въ подобныя низости.
А если онѣ-съ прикажутъ, развѣ я смѣю ослушаться?
Такъ и скажи ей, что не хочешь, не станешь! Обѣщай мнѣ сейчасъ же, что этого никогда больше не будетъ.
Воля ваша, сестрица, я имъ не смѣю такъ сказать!
Ты должна, слышишь, Груня? Чтобъ этого никогда, никогда больше не было! Я буду смотрѣть за тобой, и если что нибудь подобное замѣчу, то, чего бы оно мнѣ ни стоило, я скажу отцу.
Вотъ этого я отъ васъ не ожидала! Очень благородно это будетъ съ вашей стороны!… Я вамъ все расказала, а вы теперь шпіонить за мной собираетесь. Очень я вамъ благодарна, сестрица, — сдѣлали вы меня съ имянинами!
Боже мой! Какъ не задохнуться это всей этой грязи! О, только бы вырвать отсюда сестру да брата и бѣжать, бѣжать куда глаза глядятъ!
Гости ѣдутъ, гости! Гриша уснулъ, — побѣгу встрѣчать!
Марья Ивановна, наше почтенье-съ, съ имянинницей!
Здравствуйте, красавица вы моя, съ дорогой имянинницей! Позвольте поцѣловать.
Поздравляю-съ съ имянинницей!
Иванъ Кузьмичъ дома?
Кажется, въ поле ушелъ… Арина Власьевна дома.
А вотъ и сама имянинница… (Идетъ къ ней навстрѣчу.) Съ ангеломъ, Грунечка!
Аграфена Ивановна! съ ангеломъ, дай вамъ Богъ много лѣтъ прожить, добраго мужа найти, милыхъ дѣточекъ выростить!
Ахъ, что вы, Петръ Онуфричъ!
Развѣ можно такъ дѣвицу конфузить?
Съ ангеломъ позвольте васъ, Аграфена Ивановна…
Въ горницу пожалуйте, маменька тамъ-съ.
Гм…. штучка какая! Глобусомъ прозывается. Мы это тоже знаемъ-съ. Учили и насъ этому въ училищѣ. (Молчаніе.) Это вы заниматься изволите?
Я давала урокъ Клавдіи.
Такъ-съ!…. Должно быть, изъ Клавдіи Ивановны самая образованная дѣвица тоже выйдетъ.
Учу ее, на сколько хватаетъ моего умѣнья. Способности у сестры отличныя.
Да-съ. Это, точно, правду говорятъ: ученье — свѣтъ, а неученье — тьма. Вотъ и я очень даже желалъ въ гимназію поступить, какъ въ уѣздномъ училищѣ кончилъ. Я тамъ изъ первыхъ шелъ, учителя тоже способности хвалили, только батюшка не пустили меня. Какъ сталъ я ихъ просить, чтобы меня въ губернію отправили, такъ они сказали: "ладно, молъ, и такъ ученъ; мы де вовсе грамотѣ не знали, а копѣйку нажить съумѣли… (со вздохомъ.) Такъ и посадили меня, съ четырнадцати лѣтъ, за прилавокъ-съ.
Жаль. Впрочемъ, была бы охота, а время не ушло: вы еще такъ молоды.
Ваша правда. Эхъ, кажись, кабы мнѣ теперь жену образованную взять, такъ могла бы изъ меня человѣка сдѣлать.. (Молчаніе.) Марья Ивановна, прикажите мнѣ говорить, — больно я робокъ передъ вами….
Напрасно. Говорите смѣло.
Особенно какъ теперь, можетъ быть, въ самое это время, ной родитель съ вашимъ батюшкой про это же самое рѣчь ведутъ-съ, то хотѣлось бы мнѣ самому слово за себя замолвить… (Марья Ивановна съ ожиданіемъ смотритъ на него.) потому слыхалъ я, что у господъ, у образованныхъ, всегда такъ водится…. и….
Про что же это вы, Трофимъ Петровичъ?… Я понять не могу.
Какъ сказалъ мнѣ батюшка, что меня женить пора, такъ палъ я ему въ ноги и говорю: ваша надо мной родительская воля, а коли хотите моего счастья, такъ посватайте мнѣ у Ивана Кузьмича его старшую дочь.
Что вы!…
Я, Марья Ивановна, свои чувства допрежь сего и выказывать не смѣлъ, а только съ самыхъ этихъ поръ, какъ я васъ узналъ, я про другихъ и думать позабылъ, потому я очень понимаю, что не только здѣсь, либо въ городѣ у насъ, а даже въ цѣломъ свѣтѣ не найти другой такой дѣвицы, какъ вы….
Полноте, Трофимъ Петровичъ…. И съ чего это такая мысль вамъ въ голову пришла? Ну, какая я вамъ жена? Что общаго между нами?..
Знаю я это, Марья Ивановна. Все какъ есть понимаю. Знаю, что васъ недостоенъ. Знаю, кто я и кто вы. Въ какомъ домѣ, между какими людьми, вы съ дѣтства находились, и все это я понимаю-съ. А только думаю, отчего же мнѣ счастья своего не попытать. Опять-таки ваша жизнь теперь не больно хороша. Одно, что не при матери родной-съ и съ такимъ образованіемъ-то, да за самое, можно сказать, пустое жалованье цѣлую зиму, по всякой погодѣ, по морозу-то, да по грязи, каждый день на село ходить, ребятъ деревенскихъ учить….
Я это съ охотой исполняю.
А коли бы мнѣ Господь такое счастье великое послалъ, такъ, кажись, ужь ничего бы не пожалѣлъ, чтобы самая покойная, самая лучшая жизнь вамъ была. А родители мои васъ тоже просто на рукахъ бы носить стали. Еще давеча, какъ ѣхалъ сюда, самъ батюшка говорилъ: кабы она только пошла за тебя, а съ капиталомъ нашимъ все остальное можно….
Вашъ отецъ думаетъ, вѣроятно, что его сынъ, по своему капиталу, долженъ завести жену съ французскимъ языкомъ, да съ музыкой.
Обидно очень вы это сказать изволили. Нѣтъ, Марья Ивановна, ужь капиталъ тутъ не при чемъ, а думалъ я, что за любовь мою великую вы авось жалость ко мнѣ почувствуете.
Трофимъ Петровичъ! если я васъ оскорбила, простите меня. Дайте мнѣ вашу руку, будемте отнынѣ друзьями. Хотя мы нерѣдко видѣлись, но я васъ не знала до сегодня. (Молчаніе.)
А что-жь, тому ужь видно не бывать… счастью-то моему?
Нѣтъ, Трофимъ Петровичъ.
Эхъ, доля наша горькая!… (Встаетъ.)
Только знайте, что ни за васъ, ни за другаго кого никогда я замужъ не пойду.
Нѣтъ, Марья Ивановна, этому вѣрить нельзя. Такъ говорятъ жениху постылому, да не такъ отвѣтятъ милому. Прощенья просимъ. (Хочетъ идти.)
Куда вы?
Такъ, пройдусь немного: авось размыкаю свое горе лютое, авось разнесутъ его вѣтры буйные. (Уходитъ въ глубину сада.)
Ишь принцеса-то наша для важности одна разсѣлась, сидитъ. Нѣтъ того, чтобы къ гостямъ войти: очень ужь всѣ низки передъ нами.
Не напрасно ли обижаете, Арина Власьевна? Вѣстимо, ваша падчерица не намъ чета… Но, все-таки онѣ дѣвица безподобная.
Не знаете еще вы ее, Матрена Никитишна. Аспидъ она, настоящій аспидъ… Кровь мою по каплѣ сосетъ….
Тсс…. что вы! Неравно услышитъ.
А пускай! Мнѣ что?…
Жарища, жарища-то какая стоитъ… Ухъ!
А вы бы, Петръ Онуфріевичъ, чайку еще выкушали, — очень оно освѣжаетъ. Ужь сдѣлайте милость, позвольте еще чашечку налить.
Много благодаренъ. Будетъ-съ.
Да ты бы намъ, Арина Власьевна, сюда вынесла. А мы вотъ тутъ и присядемъ, — все оно попрохладнѣе.
Сейчасъ, Иванъ Кузьмичъ. Пойдемте, Матрена Никитишна.
Что-жь, Иванъ Кузьмичъ, каковъ же твой отвѣтъ насчетъ энтаго дѣла будетъ?… А?
Да что говорить, Петръ Онуфріевичъ; конечно, я радъ, душой радъ, съ тобой породниться, только ужь ты меня не тѣсни. Приданое все какъ слѣдуетъ сдѣлаю, за этимъ не постою, потому какъ все-таки она мнѣ дочь, такъ не захочу передъ людьми срамиться; но только насчетъ денегъ ты уступи, сдѣлай милость. Первымъ дѣломъ, откуда я ихъ возьму? Самъ знаешь, что мы не купцы, не вамъ чета, а всю свою жизнь, какъ есть, нажалованьѣ на господскомъ прожили, семья тоже не малая, — такъ гдѣ же тутъ да такимъ деньгамъ быть!…
Ну, этотъ разговоръ ужь ты лучше оставь, Иванъ Кузьмичъ: кому другому еще можешь, пожалуй, Лазаря-то пѣть, а мы, вѣдь, не повѣримъ-съ. Знаемъ тоже, какъ это ты на барскомъ жалованьѣ жилъ, да барскимъ имѣньемъ управлялъ, да въ мутной водѣ рыбку ловилъ… Эти дѣла всѣ намъ извѣстны. (Треплетъ его по плечу.) Вспомни-ка, братъ, господскіе-то лѣса, — мы, чай, съ тобой вмѣстѣ сводили. (Оба усмѣхаются.) То-то….
Опять вотъ еще что…. Кабы это Груня была, я не говорю, можетъ статься, и не пожалѣлъ бы, а вѣдь Машу-то я никакъ наравнѣ съ другими считать не могу: жила она отрѣзаннымъ ломтемъ, почитай, что всю жизнь свою….
Какъ это господа ее къ себѣ взяли? Слыхалъ я кое-что про это, а доподлинно не знаю, потому въ то время мы съ тобой еще знакомства не водили.
Какъ?… Извѣстно, кабы своя воля, можетъ, и не отдалъ бы, потому она у насъ одна была въ ту пору…. Другіе какъ-то все помирали, а Маша ужь подрастать стала, годиковъ эдакъ семи была; да такая дѣвочка понятливая, хорошенькая, — всѣ, бывало, хвалятъ, а покойница жена такъ и не надышется на нее, ужь мнѣ останавливать приводилось: избалуешь, молъ, совсѣмъ дѣвчонку… (Помолчавъ.) Ну, вотъ пріѣхали на лѣто господа…. а ихней второй-то барышнѣ, въ то время, тоже годковъ шесть было. Увидали какъ-то мою Машу, стала барышня маленькая-то съ ней играть, полюбилась имъ очень дочка наша: каждый день за ней присылаютъ; дома, почитай что, и не видать ея; иной разъ такъ даже ночевать господа оставляли: не отпускаетъ, молъ, барышня Машу отъ себя. А мы съ покойницей и рады, что нашей дочери да отъ господъ милость такая. Только разъ, дѣло уже осенью было, стою это я въ кабинетѣ у барина, — за нарядомъ пришелъ, — онъ мнѣ и говоритъ: «славная у тебя дѣвочка, Дергачевъ. Что, она у васъ одна?» — Одна, говорю, ваше превосходительство. Помолчалъ немного, говоритъ: «значитъ, ты ее очень любить долженъ, а коли любишь, то и добра ей желаешь. Вотъ видишь, мы съ барыней порѣшили, чтобы взять твою дочь совсѣмъ въ себѣ въ домъ, и не то, чтобы въ дѣвичью, а съ тѣмъ, чтобы вмѣстѣ съ нашей дочерью училась и воспитывалась. Ты понимаешь, говоритъ, что это большое счастье для твоей дочери; кабы у васъ она росла, изъ нея бы вышла горничная, а теперь мы какъ есть барышню воспитанную изъ нея сдѣлаемъ, и если Господь приведетъ ее пристроить, такъ мы и приданое ей все, какъ слѣдуетъ, дадимъ…. А тебѣ, говоритъ, я за это вольную обѣщаю». — И такъ, говорю, вашей милости много обязаны, на что мнѣ вольная, я еще послужу вашему превосходительству. «Должность твоя, говоритъ, пусть за тобой и остается, а все-таки вольнымъ не худо быть. Такъ вотъ, говоритъ, чрезъ недѣлю мы отсюда уѣдемъ; пусть Маша завтра же совсѣмъ къ намъ переходитъ, скорѣе привыкнетъ, а вы съ женой ее навѣщать можете». — Поклонился я барину въ ножки, руку поцѣловалъ и вышелъ. Самъ точно и радъ, а все за сердце какъ будто защемило: жаль дѣвочки. Прихожу домой, расказываю покойницѣ женѣ; а она какъ затрясется вся, бѣлѣй полотна стала. — «Креста на тебѣ что ли нѣтъ, говоритъ, что дочь свою единую въ чужіе люди отдать хочешь»? — Что-жь, говорю, надъ нами воля господская: что хотятъ, то и творятъ. «Нѣтъ, говоритъ, такого закону, чтобы дѣтей у отца, у матери отнимать!.Не отдамъ я имъ Маши»! говоритъ. — Ну я съ ней разсуждать не сталъ: извѣстно, у бабы умъ коротокъ. Только какъ сказано было, ровно черезъ недѣлю и уѣхали господа.
И взяли дѣвочку?
Взяли. (Помолчавъ.) Такъ Дарья Прохоровна моя даже слегла въ ту пору; долго хворала; ужь я такъ и думалъ…. помретъ, однако-жь нѣтъ, оправилась. Ну тамъ пошли у насъ опять дѣтки, стали жить, она о Машѣ какъ будто и позабыла. Года четыре мы ея не видали. Господа либо въ другихъ вотчинахъ по лѣтамъ жили, либо въ чужихъ краяхъ. А какъ пріѣхали опять сюда, мы дѣтище-то свое родное насилу признали: какъ есть барышней настоящей стала, а намъ словно чужая кажется. Только она ничего, ласковая такая съ нами была; даже покойница сказывала, будто Наша-то ей говорила: вотъ какъ выросту, большая буду, всему научусь, такъ опять съ вами жить стану. (Помолчавъ.) Но послѣ того мы съ нею не видывались. Писать всегда бывало по нѣскольку писемъ въ годъ напишетъ. Только какъ случилось моей Дарьѣ Прохоровнѣ въ третьемъ году съ лѣстницы скатиться, да стала она послѣ того все хворать, такъ она мнѣ и наказала: напиши, молъ, Машѣ-то, чтобъ пріѣхала; смерть моя подходитъ, не помру я покойно, коли съ дочерью милой не увижусь. А Маша въ ту пору ужь на мѣстѣ въ гувернанткахъ жила… Пріѣхала она въ скорости. Дарья Прохоровна еще мѣсяца съ три никакъ при ней пожила, да у нея на рукахъ и скончалась. Послѣ смерти жены, дочь сказала мнѣ, что у меня жить останется, за сестрами да за братомъ смотрѣть хочетъ. Хорошо, говорю, живи. И стала она жить, ребятишекъ къ себѣ пріучила; хозяйство тоже въ порядкѣ держала. Только какъ взялъ это я Арину Власьевну, такъ промежь нихъ свары и пошли… изъ-за дѣтей больше; ну, извѣстно: семь топоровъ вмѣстѣ, а двѣ прялки врозь. Арина-то Власьевна все ко мнѣ съ жалобами приставала, а мнѣ что-жь дѣлать?.. Не гнать же изъ дому дочь. Оченно ужь надоѣло. Запретилъ имъ до себя доводить; вы, молъ, тамъ какъ знаете: хошь ссорьтесь, хошь миритесь, а мнѣ недосугъ ваши бабьи дрязги разбирать.
Кто ихъ разберетъ! Это точно.
Такъ ты понимаешь, Петръ Онуфріевичъ, что ужь изъ-за этого одного мнѣ дочь пристроить не мѣшало бы, а за твоего сына — и подавно. Только ты ужь насчетъ денегъ меня не прижимай, сдѣлай милость.
Эхъ, Иванъ Кузьмичъ! Да разсуди ты самъ. Знаешь, чай, что за моего Трошку что ни на есть самую лучшую невѣсту съ радостью отдадутъ, изъ кого хошь изъ здѣшнихъ выбирай… Но только пожалѣлъ я сына… одинъ тоже у меня… а все-таки совсѣмъ чтобы безприданицу намъ взять не приходится. И не то чтобы деньги нужны, — своихъ хватитъ, — а только передъ людьми совѣстно будетъ. Такъ ужь ты тысчонокъ этакъ съ десятокъ отвали…
Ей-ей не могу. Ужь такъ и быть, даю за дочерью пять тысячъ, а больше ни гроша… Да и то единственно_по тому, что съ тобой породниться за честь считаю.
Ну, нечего дѣлать: съ тобой видно не сговоришь… Согласенъ, такъ и быть, сына жалѣючи. Такъ по рукамъ!
И будемъ сватами… Никакъ еще гостей Богъ принесъ?
Это все наша голытьба мундирная!.. Туда же за людьми шляются, около невѣстъ нашихъ увиваются.
Да что возьмутъ?
Иванъ Кузьмичъ! честь имѣю съ имянинницей поздравить… Петръ Онуфріевичъ, какъ поживаете? (Оглядывается.) А гдѣ же сама прелестная виновница торжества?
Милости просимъ въ горницу пожаловать. (Уводитъ всѣхъ.)
Что это барышни такъ долго не ѣдутъ? Пора бы, кажись.
Скоро быть должны. Иные ужь давно изъ городу выѣхали: я по дорогѣ двѣ тройки обогналъ, потому что летѣлъ, такъ сказать, на крыльяхъ любви.
Этому никакъ повѣрить нельзя. А знаете, Викторъ Николаичъ, мы ужо вечеромъ танцовать будемъ. Я упросила тятеньку… они и музыку вашу полковую заказали.
А!.. Это вы отлично сдѣлали, а то безъ танцевъ что ужъ за веселье! Permettez на первую кадриль… (Расшаркивается.)
Ахъ! съ удовольствіемъ
Иду.
Жара тамъ у нихъ. Духота!.. Набились какъ сельди въ боченокъ. Дай-ка огоньку. (Закуриваетъ.) Ну, какъ твои сердечныя дѣла? Подвигаются?..
Ничего!.. Идутъ успѣшно. Только если этотъ лысый чортъ, Кузьмичъ, не отсчитаетъ мнѣ тысячъ двадцать чистоганомъ, такъ вѣдь я не женюсь.
Какъ же! Отсчитаетъ! Держи карманъ!.. Нѣтъ, братъ, Кузьмичъ себѣ на умѣ, его не поддѣнешь.
Ну, а я дешевле не возьму. (Изъ саду идетъ Марья Ивановна.) Вотъ и Недотрога Ивановна плыветъ.
А вѣдь чертовски хороша! Вотъ въ кого влюбиться можно. Не твоей бѣлобрысенькой чета.
Просто, видѣть ея не могу. Гордячка! И вѣдь чѣмъ чванится? Какъ подумаешь, та же городская мѣщаночка выходитъ. (Идетъ ей навстрѣчу.)
Здравствуйте, Марья Ивановна! Надѣюсь, что ваше здоровье… Честь имѣю поздравить…
Благодарю васъ. (Хочетъ пройти въ домъ.)
Иванъ Кузьмичъ дома?… Господа пріѣхали.
Въ самомъ дѣлѣ?.. Ты не врешь?
Ей Богу пріѣхали-съ. Послали меня за Иваномъ Кузьмичемъ, чтобы шелъ скорѣй.
Я скажу отцу. (Входитъ въ домъ.)
Вотъ такъ сюрпризъ! Ждали, ждали съ начала лѣта, а они какъ снѣгъ наголову!… Ну, гости дорогіе, не взыщите, надо идя господъ встрѣчать. (Идетъ.)
Ахъ, тятенька, никакъ они сами сюда идутъ?
Батюшки, Александръ Сергѣичъ! Извините, сдѣлайте милость, вы такъ неожиданно подъѣхать изволили, а тутъ далеко, ничего и не слыхать… У меня къ пріѣзду вашему все готово, только домъ запертой стоитъ, такъ ужь вы гнѣваться не извольте…
Ничего, ничего, ты не суетись, еще успѣемъ. А сильно ты постарѣлъ, Дергачевъ, я бы тебя не узналъ.
Какъ не постарѣть, батюшка Александръ Сергѣичъ, сколько лѣтъ мы не видали вашей милости… (къ Айдаровой) Матушка. Татьяна Николаевна, пожалуйте ручку.
Здравствуйте, Александръ Сергѣичъ! (протягиваетъ ему руку.) Давю мы съ вами не видались. Татьяна Николаевна, вы меня не знаете?
Боже мой! — неужели Марья Ивановна? (Здороваются.) Но какимъ образомъ вы здѣсь, я рѣшительно не понимаю!
Очень просто: (Указываетъ на Дергачева.)я дочь вашего управляющаго и… честь имѣю представиться — ваша сельская учительница, второй годъ у васъ на службѣ, а вы объ этомъ и не знали.
Ахъ, какъ я рада, что встрѣчаю здѣсь знакомое лицо, (къ мужу) Саша, не правда ли, какъ пріятно? Милая Марья Ивановна! хотя васъ и немного, а, главное, такъ не долго знала… ну да здѣсь, въ деревнѣ, познакомимся покороче, да? Пойдемте теперь же съ нами, я васъ прошу. Вѣдь я здѣсь никого и ничего не знаю, очно въ лѣсу. Вы мнѣ все покажете: и домъ, и садъ… а я за то окажу вамъ моихъ дѣтей. Вы, можетъ быть, знаете, у меня ихъ все. И такія, такія прелестныя… Идемте же, идемте.
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ
правитьАйдаровъ.
Айдарова, жена его.
Марья Ивановна.
Авдотья Савишна, няня у Айдаровыхъ.
Арина Власьевна.
Груня.
Гульковъ, юнкеръ, стоящій постоемъ въ деревнѣ.
Нѣтъ, нѣтъ! Теперь ужь не выпущу: вы моя военноплѣнница. съ боя взяла. Это ни на что не похоже, васъ совсѣмъ больше не видать у насъ!… Злая!
Право, некогда, Татьяна Николаевна, — у меня столько дѣла!
Не вѣрю: это просто отговорка. А я въ этотъ мѣсяцъ ужь такъ успѣла привыкнуть къ вамъ, что безъ васъ дни кажутся мнѣ вдвое длиннѣе. Сначала, по нашемъ пріѣздѣ, мы видались постоянно, вмѣстѣ гуляли, читали, занимались музыкой, но съ нѣкоторыхъ поръ васъ насилу затащишь сюда, а когда я къ вамъ захожу, (полушутя, полусерьезно) мнѣ какъ-то сейчасъ же приходитъ въ голову то, что о незваномъ гостѣ говорится, и я спѣшу уйти. Право, можно подумать, что мы поссорились…. Скажите мнѣ откровенно: можетъ быть, я какъ нибудь — невольно, конечно, сдѣлала или сказала что нибудь….
Кромѣ ласки и искренняго радушія, я отъ васъ ничего не видала, Татьяна Николаевна. Если я теперь и рѣже бываю у васъ, это только по тому, что я очень занята. Во первыхъ, мои уроки съ Клавдіей: для этого я пользуюсь свободнымъ лѣтнимъ временемъ; потомъ дома дѣла много…. вотъ теперь старшая сестра просватана, — помогаю шить приданое.
Нѣтъ, это все не то…. Сядемьте! А такъ мнѣ все кажется, что вы сейчасъ же убѣжите. (Садятся.) Вы, вѣрно, замѣтили, что я по характеру очень застѣнчива, что и мѣшаетъ мнѣ высказываться…. Но, въ надеждѣ тронуть хотя бы немножко ваше неподатливое сердце, хочу сдѣлать усиліе надъ собой и прямо сказать вамъ, что я васъ очень полюбила…. Я помню, что съ перваго же разу, когда я видѣла васъ въ семьѣ моего мужа, вы пріятно норовили меня…. чѣмъ, я не скажу, чтобы не заставить васъ покраснѣть; но въ моемъ восторженномъ институтскомъ сердцѣ уже готовъ былъ воздвигнуться въ вашу честь маленькій алтарь…. Вы знаете, что институтки всегда кого нибудь да обожаютъ…. Только я не знала, какъ къ вамъ подступиться: вы такъ мало входили въ общій складъ нашей тогдашней жизни, такъ упорно стушевывались. Да вдобавокъ Лили всецѣло овладѣла мной, закружила меня, потомъ…. я такъ скоро стала невѣстой, вы же тогда переѣхали къ Лидіи; словомъ, не удалось мнѣ сблизиться съ вами. Теперь, здѣсь, я вамъ такъ обрадовалась, такъ надѣялась, что и вы меня полюбите, что мы подружимся и что я найду въ васъ давно желаннаго друга, — знаете, такого, на котораго можно смотрѣть снизу вверхъ….
Полно-те, Татьяна Николаевна. Тяжело слушать ничѣмъ не заслуженную похвалу.
Я тѣмъ больше могла надѣяться на это, что хотя вы никогда не жалуетесь, но я все-таки знаю, какъ тяжела ваша семейная обстановка, — знаю, изъ-за чего вы миритесь съ нею, и не могу не уважать васъ глубоко за это. Скажите, зачѣмъ же вы отталкиваете мою дружбу? Будьте такъ же откровенны со мною, какъ я съ вами.
Вы непремѣнно хотите знать?.. (Силясь принять шутливый тонъ.) Я не могу забыть, что у васъ за спиной крылья: сегодня вы здѣсь, завтра наскучитъ — вы расправите ихъ и улетите, а мнѣ вдвое тяжелѣй покажется мое одиночество.
Правда?… Только изъ-за этого? Такъ я могу васъ вполнѣ успокоить. Я сложила наши крылья и велѣла запрятать ихъ какъ можно подальше, какъ самую ненужную вещь. Въ самомъ дѣлѣ, намъ такъ полюбилась деревенская жизнь, что мы съ мужемъ порѣшили остаться здѣсь и на зиму. Наскучило ужь намъ летать безъ отдыху. Не хочется въ городъ, гдѣ пришлось бы опять отдаться вихрю свѣтской жизни; не тянетъ насъ снова за границу, гдѣ мы провели весь прошлый годъ. Здѣсь я гораздо больше принадлежу мужу и дѣтямъ. Да кромѣ этого, здѣсь есть к обязанности, и весьма серьезныя, на которыя наталкиваешься на каждомъ шагу. Въ этомъ отношеніи у меня въ головѣ цѣлый лѣсъ плановъ и намѣреній…. И еслибы вы знали, какъ крѣпко я расчитываю на вашу помощь….
Я узнаю почеркъ Елены Сергѣевны…. Что она?
Пишетъ нѣсколько строчекъ: вѣдь Лили не охотница писать…. Мужъ ея лечится въ Вильдбадѣ, а она въ Біаррицѣ купается, веселится…. Бѣдная Лили!
Бѣдная?
Да…. Развѣ ея счастье настоящее?
Мнѣ кажется, она и не желаетъ другаго.
Почемъ знать! Вы, я замѣтила, не высокаго мнѣнія о Лили….
Она очень привлекательна…. Дружна я была съ одной Лидой.
Лида — милая, симпатичная, только я ее меньше знаю. Мнѣ сдается, что и она не совсѣмъ счастлива.
Къ сожалѣнію, нѣтъ.
Когда подумаешь, какъ мало настоящаго, полнаго счастья на свѣтѣ, то невольно становится страшно за свое собственное. Въ самомъ дѣлѣ, отчего это я такъ счастлива? Чѣмъ я это заслужила? А подобные вопросы всегда вызываютъ опасеніе за дорогихъ, за близкихъ…. Не правда ли?
Не знаю. Мнѣ не приходилось задавать себѣ подобныхъ вопросовъ.
Простите меня…. Я не такъ выразилась и нечаянно возбудила въ васъ горькое чувство…. Но именно, когда я сравниваю себя съ вами и вашу судьбу съ моей, мнѣ кажется такъ несправедливо, что вы, кого я считаю гораздо лучше, выше себя….
Прошу васъ, Татьяна Николаевна, не говорите этого.
Вамъ непріятно?… Не буду. Но я хочу надѣяться, что и вамъ на долю еще выпадетъ счастье.
Не думаю.
Что такое няня?.. Ты за мной?
Пожалуйте, Сереженька проснулись, кушать просятъ.
Иду сейчасъ. (Марьѣ Ивановнѣ.) Я скоро вернусь. Вы меня подождете? Пожалуйста. День такой славный, мы пойдемъ въ лѣсъ и возьмемъ съ собой дѣтей…. Да? Вы не уйдете?
Я подожду васъ.
Я зналъ, что вы здѣсь.
И подкараулили минуту, когда ваша жена вышла. Какъ же мнѣ послѣ этого бывать у васъ! Татьяна Николаевна насильно привела меня сегодня, и я только-что выдержала истинную пытку. Вѣдь я лгать не умѣю, не хочу…. Чѣмъ мнѣ отвѣчать на ея искреннее расположеніе ко мнѣ, на ея ласку, на ея доброту? Не разъ вся правда готова была вырваться у меня, но ея жаль…. Она такъ увѣрена въ своемъ счастьѣ, въ вашей любви…. Какъ вы виноваты передъ нею!
А развѣ мнѣ самому не жаль ея? — До боли, до отчаянія жаль!… Вы знаете, вы видите, какъ она дорога, какъ она близка мнѣ!… Развѣ возможно было прожить три года съ такой женой и не привязаться къ ней?… Вѣдь было же время, когда я думалъ, что ей удалось вытѣснить изъ моего сердца все прошлое…. Да, я старался увѣрить себя, что забылъ васъ. Хорошо забылъ!… Перваго вашего взгляда было довольно, чтобы вся эта прошлая правда поднялась съ небывалой еще силой и подавила все то, что зовутъ долгомъ, совѣстью, честью!… Бѣдная Таня!… Но что же мнѣ дѣлать?…
Я вамъ скажу, что дѣлать. Такъ какъ мы съ вами не съумѣли молчать, такъ какъ вамъ удалось вырвать у меня признаніе…. то вы должны уѣхать отсюда, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
Ни за что!
Я бы сама уѣхала, но я не могу!.. Еще на дняхъ я чуть не въ ноги кланялась отцу, умоляла его отпустить со мной сестру, говорила, что найду себѣ кусокъ хлѣба и дамъ ей воспитаніе; но онъ не согласился. А я не могу, не имѣю права покинуть ее на вѣрную нравственную гибель… Ею-то ужь не пожертвую никому и ничему на свѣтѣ. Такъ видите, я не могу уѣхать. А вы можете и должны. Знаете, я увѣрена, что когда минетъ первая горечь разлуки, вы сами будете рады, что рѣшились…. Вѣдь вотъ были же вы относительно счастливы въ теченіи вашей трехлѣтней семейной жизни. Старая рана опять понемногу затянется, и если не забудется, — я убѣдилась, что любовь, какъ наша, не забывается, — то все-таки притупится чувство страданія…. Да, ваша жена такая милая, такая хорошая…. вы такъ любите своихъ дѣтей…. О, да вѣдь у васъ впереди еще много свѣтлыхъ, чистыхъ радостей!… Не губите же свое и чужое счастье…. уѣзжайте, а я останусь здѣсь доживать свою разбитую горемъ жизнь….
И послѣ такого слова вы требуете, чтобъ я уѣхалъ! Нѣтъ. Мы оба несчастны по моей винѣ, такъ по крайней мѣрѣ будемъ же вмѣстѣ несчастны. И видитъ Богъ, я не промѣняю моихъ настоящихъ мученій на искусственное все-таки, на поддѣльное спокойствіе послѣднихъ лѣтъ. Есть у меня и теперь радости…. Вотъ я васъ вижу…. иногда по цѣлымъ днямъ только издали, да украдкой…. Зато* по ночамъ я хожу смотрѣть на свѣтъ въ вашемъ окнѣ…. (Схватываетъ со стола ея шляпу и покрываетъ поцѣлуями.) Вотъ онѣ — эти радости, и я не разстанусь съ ними.
Да пожалѣйте же вы меня! Или вы думаете, что я каменная, что я святая?… Вѣдь и надо мной не всегда властны разсудокъ и чувство долга… И во мнѣ говорятъ порой молодость, и страсть, и эгоизмъ — и съ какой страшной силой!… Я боюсь ихъ голоса. Онъ твердитъ мнѣ, что жизнь коротка, что молодость и красота проходятъ скоро…. что не вѣкъ же терпѣть и жертвовать собою, что и я имѣю право на счастье…. отравленное, правда…. а это счастье — въ вашей любви…. Она у моихъ ногъ… Отбитъ мнѣ наклониться и поднять ее…. (Порывистымъ движеніемъ обвиваетъ его шею руками и цѣлуетъ его.) О, мой милый!…. Пустите! (Вырывается изъ его объятій.) Вы убѣдились теперь, что вы должны уѣхать. (Идетъ къ двери.) Ваша жена просила меня подождать ее…. Скажите ей что нибудь…. что хотите…. лучше всего, правду….
Да гдѣ же это она?.. Татьяна Николаевна звать приказала, а ея и слѣдъ простылъ! Неужто къ барину прошла?… (Подходитъ къ выходной двери и смотритъ въ садъ.) Вотъ она гдѣ, и баринъ съ ней…. говоритъ ей что-то…. Боже мой! никакъ руки у ней цѣлуетъ?… Днемъ-то, почитай что у всѣхъ на виду!… Стыда, видно, въ нихъ нѣтъ!… А голубушка моя Татьяна Николаевна и не знаетъ, не вѣдаетъ…. къ себѣ ее принимаетъ…. дружбу съ ней ведетъ…. Нѣтъ, ужь видно приходится доложить…. Ужь и такъ всѣ толкуютъ….
Что это ты такъ долго, няня? (Съ удивленіемъ) А гдѣ же Марья Ивановна?
Ушла… и баринъ, Александръ Сергѣичъ, съ нею пошли.
Они сказали тебѣ, куда?
Нѣтъ, матушка Татьяна Николаевна, не сказывали. Да я ихъ ужь и не застала, только вотъ видѣла, какъ это они съ бариномъ по аллеѣ по липовой шли.
Странно, что не подождали меня. Впрочемъ Марья Ивановна знаетъ, что я въ лѣсъ собиралась. Приведи дѣтей и пойдемъ за ними.
Матушка, Татьяна Николаевна, не извольте вы на меня, старуху, гнѣваться…. я васъ на рукахъ носила, а теперь привелъ Господь дѣтокъ вашихъ няпьчить…. такъ не могу я дольше это видѣть и молчать.
Что такое, няня?… Говори, не пугай меня.
Злую разлучницу свою въ домъ къ себѣ пускаете.
Кого?
Вѣдь баринъ-то нашъ, Александръ Сергѣевичъ, съ дочкой-то управительской опять слюбились.
Что за мерзкая сплетня! Какъ смѣешь ты мнѣ это говорить!..
Правда оно, Татьяна Николаевна, голубушка моя. Вѣдь еще допрежь того, когда она въ дому у нихъ жила, они въ связи съ ней были…. ихніе же люди сказывали…. А какъ сталъ онъ вашимъ женихомъ, такъ за это за самое Прасковья Александровна изъ дому ее прогнали. Конечно, отъ васъ это все скрыли, да отъ дядюшки отъ вашего.
Не правда! Я ничему этому не вѣрю.
Потому что сами вы точно младенецъ невинный, зла не понимаете, а только, что все это я вамъ справедливо докладываю. Сама я въ ту пору при васъ была, у нихъ же въ домѣ отъ людей слышала. А теперь она, ехидная, видно опять барина къ себѣ приворожила, — ея же домашніе сказывали. Арина Власьевна, — можетъ, изволили видать ее, — она говорила мнѣ.
Это ея мачиха. Гадкая, злая женщина! Она ненавидитъ Марью Ивановну и отъ того такъ низко клевещетъ.
Совсѣмъ она не злая, а только, что много ей бѣдной терпѣть приходится отъ падчерицы.
Все это клевета, одна клевета!
Сама я сейчасъ собственными своими глазами видѣла, какъ Александръ Сергѣевичъ руки у нея цѣловалъ.
Такъ что-жь?.. Онъ и при мнѣ иногда цѣлуетъ у нея руку. Это дѣлается, особенно между такими давними знакомыми, (строго) Слушай, няня, никогда больше не смѣй мнѣ говорить про это. Я не потерплю, чтобы до меня доходили эти гадкія лакейскія сплетни, въ которыхъ нѣтъ ни единаго слова правды. Слышала? Ступай.
Боже мой! Какая гадость! Какъ они смѣютъ говорить, думать подобныя вещи! Вѣдь этого не можетъ быть…. чтобъ онъ, мой мужъ, котораго я такъ люблю, такъ уважаю, сталъ обманывать меня! Никогда не повѣрю! А она?… Такая гордая… (Вдругъ какъ-бы вспомнивъ.) Ахъ! А ея странное поведеніе въ послѣднее время… Что оно значитъ? Можетъ быть, въ самомъ дѣлѣ, она и любила его прежде…. любитъ теперь…. Такимъ образомъ все объясняется.
Саша! ты ужь вернулся? Какъ скоро! А мнѣ сказали, что ты ушелъ гулять съ Марьей Ивановной.
Я только проводилъ ее до конца сада. Она просила извиниться передъ тобой, что не дождалась тебя…. Ей, кажется, не здоровится.
Какъ мнѣ жаль, что она такъ очевидно стала избѣгать насъ. Я нахожу ее такой симпатичной. Не правда ли?
Да.
Я рѣдко встрѣчала такое замѣчательное существо. Собой красавица, умная такая, — однимъ словомъ, положительно изъ ряду вонъ. Ты согласенъ со мной?
Да, въ ней много хорошаго.
Меня удивляетъ, что при всемъ этомъ она не вышла замужъ. Она такъ долго жила у васъ….Кажется, могъ бы представиться случай, (шутливо) Скажи мнѣ, неужели ты самъ никогда не былъ, — ну, хоть бы немножко, — увлеченъ ею?
Какой вопросъ!… Съ чего это пришло тебѣ въ голову?
Такъ просто. Мнѣ кажется, что это было бы такъ естественно съ твоей стороны…. влюбиться въ такую дѣвушку, постоянно видя ее….
Не забудь, что я съ дѣтства привыкъ къ ней…. какъ къ своимъ роднымъ сестрамъ.,
Тѣмъ болѣе…. Скажи мнѣ, вѣдь тебѣ было двадцать пять лѣтъ, когда ты женился на мнѣ, — неужели ты до этого ни въ кого ни разу не былъ влюбленъ. (Пристально смотритъ на него.)
Вѣроятно, бывалъ, какъ и всѣ. Что это тебѣ вздумалось…. ревнуешь меня, что-ль?
Къ прошедшему — нѣтъ; это было бы безразсудно… Но если… (Приближается къ нему и мѣняетъ прежній свой тонъ на серьезный, съ замѣтной тревогой.) но еслибы теперь ты разлюбилъ меня и полюбилъ другую…. я бы этого не перенесла…. я бы умерла съ горя.
Полно, Таня, что ты!
Но вѣдь этого не будетъ?.. Нѣтъ? Никогда не будетъ? Мой милый! (бросается къ нему на шею.)
.
Это я твердо рѣшила. Выбирай: или она, или я. Такъ жить я не хочу. Это унизительно для всѣхъ насъ. Вѣчно лгать! Вѣчно обманывать!.. И развѣ возможно, чтобы ты продолжалъ пользоваться ея средствами?… Если тебѣ моя любовь нужна больше всего, уѣдемъ отсюда, станемъ жить вмѣстѣ, трудиться общими силами…. Ты весь мой, я вся твоя. Если же ты не можешь на это рѣшиться….
Я на все готовъ, все сдѣлаю, что ты потребуешь отъ меня, лишь бы ты была со мной всегда.
Въ такомъ случаѣ, ѣдемъ завтра же ночью, — это всего удобнѣй: моихъ не будетъ дома; только я возьму съ собой сестру Клавдію, — съ нею я не разстанусь.
Ты мнѣ дороже, чѣмъ я тебѣ: я ради тебя повидаю дѣтей своихъ.
Но они остаются съ матерью, и съ какой!… А я не могу бросить сестры. Брата жаль тоже, но онъ мальчикъ, ему не такъ гибельна эта среда. Отецъ, я думаю, не станетъ очень хлопотать о томъ, чтобы вернуть сестру; если же да, то намъ придется скрываться: развѣ насильно вырвутъ ее у меня…. иначе не отдамъ…. Одно меня смущаетъ: ей уже десять лѣтъ, она скоро пойметъ, ей растолкуютъ мое положеніе…. это большое несчастіе для нея, но все-таки лучше, чѣмъ оставить ее здѣсь…. съ ними….
Боюсь, что это затруднитъ намъ отъѣздъ.
Я все беру на себя. Мнѣ увезти ее не трудно будетъ. Ты выѣдешь впередъ и будешь ждать меня на станціи, не въ городѣ, разумѣется, — тамъ насъ всѣ знаютъ, — а въ Буграхъ: это въ двадцати-пяти верстахъ отсюда. Только я тебя прошу, не бери съ собой денегъ, ея денегъ…. у меня есть немного, на дорогу намъ хватитъ. (Насильно улыбаясь.) Тебѣ надо пріучаться быть бѣднымъ.
Но какъ же это я поѣду впередъ, а тебя оставлю?…
Обо мнѣ не безпокойся, я вѣдь не безпомощная…. (помолчавъ) Ты скажешь ей?…Все? По-моему, лучше бы. Къ чему тебѣ скрываться? Ты свободенъ…. Мнѣ — другое дѣло: меня могутъ остановить, просто не пустить.
Но я не могу рѣшиться. Подумай, какъ тяжело будетъ обоимъ намъ…
Правда и то; пожалуй, опять не выдержишь. Напиши ей и оставь письмо.
Вѣдь и такъ узнаетъ.
Да; но ударъ будетъ еще тяжелѣй. Бѣдная она!.. Но объ этомъ поздно думать. Неона одна несчастна… Придетъ время, ты опять вернешься къ ней.
Никогда.
О, мой милый, къ чему себя обманывать! Я не хочу. Я прямо смотрю въ глаза будущему и твердо знаю, что меня ожидаетъ… Но я рѣшилась… День мой — вѣкъ мой… (помолчавъ) Теперь пора намъ разстаться… вѣдь я дома окружена шпіонами… быть можетъ, и теперь здѣсь слѣдятъ за нами… Ну, да пусть ихъ! Завтра выѣзжай часовъ въ десять. Здѣсь мы уже больше не увидимся. Прощай, милый! (Онъ обнимаетъ ее и потомъ долго не выпускаетъ ея руки.) Ну, пора, пусти меня, иди.
Марья Ивановна!..Какимъ это образомъ? Понимаю-съ: вы должно быть видомъ любоваться изволили, или, быть можетъ, соловья послушать приходили… Такъ Александръ Сергѣевичъ тоже, кажется, соловьиное пѣніе любятъ…
А!.. полуночница!… безстыдница!… Жаль, что отецъ твой въ отъѣздѣ, а то бы я и его привела сюда, на дочку, на милую, полюбоваться!..
Вотъ, сестрица, мнѣ вы все нравоученія читаете, а сами что дѣлаете!..
Развратница!
Арина Власьевна, я не желаю васъ слушать, пустите меня
ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.
правитьАйдаровъ.
Айдарова.
Марья Ивановна.
Клавдія.
Авдотья Савишна.
Человѣкъ Айдаровыхъ.
Климовъ, проѣзжій.
Филька, мальчикъ, слуга его.
Станціонный смотритель.
Староста и ямщики.
А… почта… Только одно письмо (беретъ со стола письмо.) ко мнѣ, а почеркъ незнакомый! (распечатываетъ и пробѣгаетъ первую страницу.) Какая гадость!. (перевертываетъ)Безъ подписи, конечно.. И какъ безграмотно написано! (Разсматриваетъ конвертъ.) Такъ и есть…. безъ почтоваго штемпеля… очевидно, здѣсь подсунули…. Да какъ это оки смѣютъ писать ко мнѣ безымянныя письма? Я скажу Сашѣ… пусть онъ разбираетъ, кто изъ нихъ и…. только… (Садится къ столу.) вѣдь правду говорятъ, что отъ клеветы, самой презрѣнной, все-таки что нибудь да остается… (Входитъ Айдаровъ съ небольшимъ дорожнымъ мѣшкомъ въ рукахъ.) Саша! что это у тебя?
Я забылъ тебѣ сказать, Таня, что ѣду дня на два къ Камышеву, — онъ давно меня ждетъ. Даже немного неловко, что я до сихъ поръ не былъ у него.
И ты сейчасъ ѣдешь?
Да, сегодня же вечеромъ, послѣ чаю, часовъ въ десять я выѣду.
Какъ же это ты прежде не сказалъ мнѣ? Да и что за охота ѣхать такъ поздно! Ты пріѣдешь туда уже ночью, — вѣдь оно не близко.
Верстъ тридцать — не больше. Днемъ жарко, а ночи теперь лунныя…. Я уже и лошадей заказалъ… почтовыхъ. Что это, почта пришла?… Письма есть?
Нѣтъ…. только одно ко мнѣ… (поспѣшно), впрочемъ не интересное. (Молчаніе.) Саша, милый!… что если я тебя попрошу отложить эту поѣздку? Вѣдь тебѣ все равно — сегодня ли ѣхать, изи въ другой разъ.
А тебѣ развѣ не все равно?
Нѣтъ!.. Мнѣ какъ-то не хочется отпустить тебя сегодня. Ты останешься?
Но почему? Я тебя не понимаю, Таня.
Милый мой! Это просто маленькій капризъ съ моей стороны, уступи ему…
Ты меня не пріучила къ капризамъ.
Тѣмъ болѣе… Ты не поѣдешь?… Нѣтъ?
Но вѣдь ужь лошади сейчасъ подъѣдутъ.
Такъ что-жь? Ихъ можно отослать. Позволь мнѣ это сдѣлать! Да?… (Подходитъ къ нему.) Ну, я тебя прошу…
Да что съ тобой, Таня?
Я сама не знаю. Такъ, словно предчувствіе какое-то. Не хочется мнѣ, чтобы ты уѣхалъ сегодня. Ну что тебѣ стоитъ уступить мнѣ!
Пожалуй, изволь. Только…
Мой милый!.. Какъ я тебѣ благодарна. Такъ ты не поѣдешь? Дай я разложу твой мѣшокъ. (Вынимаетъ и кладетъ на столъ разныя вещи.) Что это?.. Портреты дѣтей! Ты хотѣлъ взять съ собой?
Не хотѣлось мнѣ разставаться съ ними даже на два дня.
Милый! (Съ укоромъ) А моего не взялъ?
Но вѣдь ты у меня здѣсь…
Ахъ, да, я позабыла. (Приближается къ нему.) А главное — здѣсь. (Указываетъ на сердце.) Не правда ли?
Еще бы!
Лошади готовы.
Отошлите ихъ. Александръ Сергѣевичъ не поѣдетъ сегодня.
Слушаю-съ.
Боже мой! Еще черезъ этотъ стыдъ пройти… (Идетъ къ двери.)
Саша! ты куда?
Я сейчасъ вернусь. Надо разложиться. (Уходитъ.)
Что со мной? Нѣтъ, что съ нимъ?… А я развѣ могу быть покойной послѣ всего яду, который они влили мнѣ въ сердце?… Что же это значитъ? Какъ хочется мнѣ показать ему это письмо…. Не теперь я не смѣю…. Внѣ кажется, онъ прочтетъ въ моемъ лицѣ, что я сомнѣваюсь въ немъ….
Саша, послушай!… Ты вѣрно подумаешь, что я не на шутку раскапризничалась, но ужь такъ и быть, рѣшаюсь просить тебя еще вотъ о чемъ. Знаешь ли что, мой другъ?… Уѣдемъ отсюда.
Уѣхать?… Но куда, зачѣмъ?
Да просто вернемся въ городъ. Вѣдь ужь скоро и осень…. Правда, что недавно я сама просила тебя остаться здѣсь, даже на зиму, но теперь мнѣ этого ужь болѣе не хочется. Надоѣла деревня!
Какъ это?… Такъ вдругъ!
Должно быть, опять капризъ. Такъ какъ же ты рѣшишь?.. Уѣдемъ?
Пожалуй.
Скоро?
Когда хочешь.
О, какой ты добрый! Я увѣрена, что другихъ такихъ мужей, какъ ты, нѣтъ на свѣтѣ.
Не говори этого.
Татьяна Николаевна, пожалуйте, у насъ все готово.
Ты къ дѣтямъ?
Да, купать ихъ и укладывать. Когда они будутъ въ постелькѣ, я пришлю за тобой, и ты придешь съ ними проститься…. Ахъ, я забыла тебѣ сказать: сегодня Сережа въ первый разъ выговорилъ: папа. Вотъ и няня слышала.
Слышала, какже-съ. И такъ это онъ, ангельчикъ нашъ, чисто, да внятно сказалъ: па — па.
Вѣдь вотъ Коля такъ гораздо позднѣй сталъ говорить.
Никакъ плачетъ?… Пожалуйте, Татьяна Николаевна.
Иду, иду, няня!
Прощай, Таня!… Прости, если можешь.
Гдѣ Александръ Сергѣевичъ?
Должно быть, уѣхали: вѣдь они приказали, чтобы лошади дожидались ихъ за садомъ.
Знаю…. Но я думала, что еще застану его…. Идите.
Со стола не прикажете убирать?
Послѣ.
Уѣхалъ!.. Обманулъ меня!.. Няня мнѣ правду сказала!.. Онъ увезъ ее!… Боже мой!…
Матушка, Татьяна Николаевна, здѣсь она, не уѣхала съ бариномъ-то. Солгала я вамъ! Сейчасъ бѣгала узнавать. Постучалась я къ нимъ, такъ она сама ко мнѣ вышла. Никого у нихъ дома нѣтъ, окромѣ ея….
Не уѣхала!… Такъ что же это вы со мной дѣлаете?… О, пора мнѣ узнать всю правду…. Няня, сбирай дѣтей, приготовь все… Мы сегодня же уѣдемъ отсюда…. всѣ….совсѣмъ…. Дай мнѣ что нибудь накинуть на плечи. (Няня подаетъ ей со стула кружевной пятокъ.) Такъ. Я скоро вернусь… Чтобы все было готово, слышишь.
Матушка, Татьяна Николаевна, что это вы задумали?… Куда вы?
Пусти, я ужь знаю. (Уходитъ.)
Еще рано будить сестру. Мы выѣдемъ часа черезъ два. (Стукъ въ дверь.) Кто тамъ? (Входитъ Айдарова.) Татьяна Николаевна!..
Такъ это правда!…Мой мужъ уѣхалъ, и вы ѣдете за нимъ… Онъ бросилъ меня и дѣтей!…
Правда….
А я такъ долго не хотѣла вѣрить…. (приближается.) Послушайте, я не стану говорить о прошломъ, обо всемъ, что было…. Я пришла съ тѣмъ, чтобъ узнать всю правду отъ васъ самой, и узнала…
Напрасно вы пришли…. Свиданіе между нами теперь нестерпимо тяжело обѣимъ, а повести оно ни къ чему не можетъ.
Такъ неужели же мнѣ отпустить васъ съ нимъ, а самой навсегда отказаться отъ него?…
Что-жь дѣлать! Любитъ онъ не васъ, а меня.
Пусть такъ!… Все-таки вы не можете отнять его у меня.
Не я у васъ, а вы у меня его отняли. Вѣдь мы съ нимъ уже давно любили другъ друга, когда его заставили жениться на васъ.
Заставили!… О, нѣтъ! Я знаю, что въ то время, по крайней мѣрѣ, онъ любилъ меня.
Васъ увѣрили въ этомъ тѣ, нему это нужно было, — его жадная къ деньгамъ, разоренная семья. Вы купили его себѣ….
Боже мой!… Но если это правда, отчего же вы тогда не сказали мнѣ всего? Я бы не пошла за него, не смотря на то, что любила.
Отчего!… Да я сама сотни тысячъ разъ мучила себя этимъ вопросомъ, но ужь поздно было!… Вы говорите, что и вы любили его…. Можетъ быть. Но какъ?… Какъ полюбили бы всякаго другаго на его мѣстѣ, по тому только, что вамъ пришла пора любить! А я не такъ!… Неужели вы думаете, что я не боролась съ собой, не силилась вырвать изъ сердца мою любовь къ нему9… Но вы видите, къ чему оно повело…. Къ несчастью для всѣхъ насъ: мы опять встрѣтились, и правда взяла свое.
Какая правда?.. Что бы ни было прежде, теперь только одна правда: я — его жена, я — мать его дѣтей, онъ на вѣки связанъ со мною и ничто на свѣтѣ не можетъ дать ему права покинуть меня!
Какая правда? — Правда любви, правда жизни…. Вотъ какая! И ваша жалкая, законная правда уступаетъ моей!
Послушайте, мы встрѣчаемся врагами, но все-таки, не смотря на все, я не перестала вѣрить въ васъ Вы откажетесь отъ его любви…. вы останетесь, а я поѣду къ нему!… Скажите мнѣ, гдѣ онъ?
Вы требуете невозможнаго.
Невозможнаго!.. Да подумайте же, что вы дѣлаете!.. Я не стану говорить о себѣ, о своемъ разбитомъ счастьѣ…. но мои бѣдныя дѣти! Что я скажу имъ, когда они подрастутъ?… И неужели вы думаете, что онъ будетъ, что онъ можетъ быть счастливъ съ вами? Положимъ, меня онъ забудетъ, " я ему ненужна, но ихъ онъ не разлюбитъ!… Я знаю его…. онъ будетъ постоянно думать о нихъ, и придетъ пора, когда онъ захочетъ вернуться къ нимъ!…
Пусть вернется. Удерживать я его не стану.
Но…. быть можетъ, тогда будетъ поздно. Теперь я все могу простить…. Я его такъ люблю…. но кто знаетъ?… Такое горе, какъ мое, долгое одиночество могутъ ожесточить меня…. Любовь пройдетъ, останется одно чувство смертельной обиды…. Онъ вернется ко мнѣ, а я оттолкну его отъ себя…. Но Богъ, милостивый Богъ не допуститъ такого несчастья. Я надѣюсь на Его помощь. Онъ внушитъ вамъ, что дѣлать…. Вы откажетесь отъ него!…
Нѣтъ, не откажусь! Вы говорите о своемъ несчастій. Оно велико, конечно. Но у васъ еще много остается: ваши дѣти, ихъ любовь, ихъ ласка, общее сочувствіе, сознаніе своей правоты…. Меня же что ожидаетъ? Въ семьѣ — злоба, ненависть, ежеминутныя оскорбленія, насмѣшки, попреки…. и все это такое мелкое, такое грязное…. Уйти отсюда?… Но репутація моя погублена…. а главное, вѣра въ самое себя, уваженіе къ себѣ пропали…. И съ этимъ-то прожить, вѣроятно, еще много лѣтъ, такъ какъ я молода, и моихъ силъ и здоровья хватитъ надолго…. Нѣтъ, Татьяна Николаевна, мнѣ возвратъ невозможенъ…. У меня въ жизни ничего не осталось, кромѣ его любви, и я не пожертвую но…. Вотъ вамъ мое послѣднее слово…. Прекратите же эту тяжелую сцену, уйдите.
Послѣднее!… О, значитъ я не умѣла говорить съ вами. Вся судьба моя въ вашихъ рукахъ. Мнѣ слѣдовало просить васъ, умолять, вы бы сжалились надо иною, (хочетъ опуститься передъ іей на колѣни.)
Перестаньте, не унижайтесь….
Это не униженіе. Какъ жена, какъ мать, я требую отъ васъ величайшей жертвы, и хочу требовать ее у вашихъ ногъ! (опускается на колѣни.)
Пустите…. Мнѣ пора ѣхать.
Ну, такъ ноѣзжайте же!… Богъ вамъ судья…. Но дай вамъ Господи никогда не испытать того, что я переживаю теперь… (Идетъ къ двери.) Прощайте….
Татьяна Николаевна…. постойте…. воротитесь…. я…. уступаю вамъ его…. Слышите…. я остаюсь…. поѣзжайте къ нему…. онъ ждетъ на станціи, въ Буграхъ…. Скажите ему, что я никогда не увижусь съ нимъ…. Ну, теперь идите, вамъ здѣсь нечего больше дѣлать…. Да идите же…. я хочу быть одна….
О, я знала!…Я знала, что такъ будетъ… (быстро схватываетъ руку Марьи Ивановны и цѣлуетъ.)
Уходите, уходите, я не хочу васъ видѣть!
Айдарова уходитъ. Марья Ивановна возвращается, стоитъ нѣсколько мгновеній молча, потомъ подходитъ къ открытому окну.
Что за свѣтлая, чудная ночь. Имъ хорошо будетъ ѣхать…. Какъ рѣка сверкаетъ!… Вѣдь тамъ тоже хорошо…. такъ прохладно…. такъ глубоко…. Тамъ можно потопить всякое горе… всю жизнь…. и прошедшее, и будущее…. (содрагаясь) это страшное будущее!…. Вѣдь это — исходъ! Вѣдь это — спасенье!… Нѣсколько шаговъ…. и все кончено…. все! (задумывается, потокъ, рѣшившись, быстро идетъ къ двери, останавливается.) Куда это я иду? На что я рѣшилась? А она? указываетъ на Клавдію.) Ей — я нужна…. Умереть хорошо бы, но надо жить…. Жить и терпѣть… (Подходитъ къ Клавдіи и будитъ ее.) Клавдія! Клавдія! Да проснись же, милая!
Каша! ты меня зовешь? Что, пора ѣхать? (приподнимается.)
Нѣтъ, мы не ѣдемъ. Но если можешь, не спи, побудь со мной, поговоримъ…. мнѣ тяжело…. мнѣ грустно…. Клавдія, скажи, ты любишь меня?…
Больше всѣхъ на свѣтѣ.
Ты сама никогда не захочешь разстаться со мной?…
Никогда! (зѣваетъ и потягивается.)
О, моя милая! (Клавдія закрываетъ глаза.) Тебѣ очень хочется спать, моя бѣдная дѣвочка, (садится около ея постели.) Ну, положи головку сюда, ко мнѣ на грудь, дай мнѣ руку…. такъ…. покрѣпче…. теперь спи, мое дитя!
Что же это она не ѣдетъ?.. Ужь пора бы, кажется. Не случилось ли чего? Не помѣшали ли ей? Напрасно я согласился оставить ее. Слѣдовало бы намъ вмѣстѣ выѣхать, или, по крайней мѣрѣ, встрѣтиться гдѣ нибудь поближе, поскорѣй… (вслушивается.) Кажется, ѣдутъ… (Шумъ за сценой.) Она!…
Сюда, ставь на столъ, Филька, да живѣй поворачивайся!.. Эй ты, староста, чтобы лошади мнѣ были поскорѣй готовы!
Будутъ, ваше благородіе. Самоварчикъ привяжете?
Не надо.
Честь имѣю кланяться, милостивый государь! Очень радъ случаю познакомиться… Вы тоже по тракту въ губернскій ѣхать изволите? (Айдаровъ молча отвѣчаетъ на поклонъ.) Говорилъ мнѣ смотритель, что тутъ рядомъ есть свободное помѣщеніе, но я предпочелъ здѣсь расположиться. Люблю компанію, даже въ дорогѣ… Надѣюсь, что не помѣшалъ вамъ?
Нѣтъ, я скоро уѣду.
И я тоже: только вотъ закусить хочу, пока лошадей мѣняютъ… (Раскрываетъ свой погребецъ и вынимаетъ бутылку и закуску.) Да не угодно ли и вамъ со мной?..
Нѣтъ, благодарю.
Напрасно; въ дорогѣ это никогда не мѣшаетъ. А можетъ быть вы это по тому, что мы незнакомы, — вѣдь иные на этотъ счетъ туги бываютъ, такъ честь имѣю рекомендоваться: помѣщикъ здѣшняго уѣзда, Ѳедоръ Степановичъ Алимовъ. Позвольте и мнѣ. въ свою очередь, узнать ваше имя, отчество и фамилію.
Айдаровъ.
Ба, ба, ба! Такъ вы не Сергѣя ли Николаевича, покойнаго, сынокъ?
Его.
Ахъ, какая, можно сказать, наипріятнѣйшая встрѣча! (протягиваетъ руку) Вѣдь я знавалъ вашего батюшку… Какъ же!.. Да и рѣдкій кто изъ насъ, здѣшнихъ-то, не былъ съ нимъ знакомъ… Хлѣбосолъ былъ покойникъ… Такъ и вы наконецъ-таки изволили пріѣхать въ наши края, только, какъ видно, не надолго. Или вы теперь на короткое время отлучаетесь?
Я самъ еще не знаю. Думаю, что не надолго.
Надѣюсь, что позволите мнѣ, по вашемъ возвращеніи, возобновить знакомство1. Хотя мы съ вами сосѣди не близкіе, все-таки, за непремѣнный долгъ сочту явиться къ вамъ, въ Успенское… Славное оно имѣнье у васъ! Золотое бы дно, кабы у хорошаго хозяина въ рукахъ… Но только я вамъ скажу, что за продувная шельма вашъ управляющій… И что онъ тамъ творилъ на просторѣ, да безо всякаго присмотру, такъ право вчужѣ досадно бывало слушать… Я бы его на вашемъ мѣстѣ прогналъ… (наливаетъ себѣ рому.) Вы хоть бы рому стаканчикъ пропустили.
Я нечего не хочу, благодарю васъ.
Напрасно; повѣрьте мнѣ, что вотъ отъ такого стаканчика всю дорожную усталь какъ рукой снимаетъ… Рѣшительно не хотите? Эй ты, Филя, (Входитъ мальчикъ.) убирай все это, да про лошадей узнай. (Мальчикъ убираетъ со стола и уходитъ съ погребцомъ. Алимовъ подходитъ къ столу, беретъ и разсматриваетъ дорожные пистолеты Айдарова.) Это ваши?.. Вещь хорошая. Что, вы всегда ихъ съ собой въ дорогу берете? (Айдаровъ утвердительно киваетъ головой.) Что-жь! Оно пожалуй и не лишнее. Мало ли что можетъ случиться? Вотъ, на примѣръ, говорятъ, что въ Суходольскомъ лѣсу…. это въ двухъ станціяхъ отсюда…. такъ пошаливаютъ иногда…. только что теперь ночи свѣстлыя, такъ оно не опасно…. А славные пистолеты. Дорого за нихъ дали?
Право, не помню.
Пари держу, что не дешево. Вотъ у меня тоже револьверъ имѣется; (Входитъ мальчикъ и стоитъ у дверей.) у жида-разнощика купилъ; такъ вѣдь надулъ мошенникъ, продалъ за англійскій, а кой чортъ англійскій, такая дрянь, что и въ руки-то взять опасно: того и гляди какъ нибудь выстрѣлитъ самъ. Такъ я его въ дорогу-то и не беру, разумѣется, а вотъ сабля ужь всегда со мной ѣздитъ, (къ мальчику) Филька, гдѣ наша сабля?
Въ чемоданѣ-съ.
Въ чемоданѣ?.. Ахъ ты розиня, розиня! Да на что она намъ въ чемоданѣ нужна? Ну, если нападутъ на насъ разбойники, такъ ты въ чемоданъ доставать ее полѣзешь? А?…. Поди, вынь ее сейчасъ и положи въ тарантасъ, чтобы подъ рукой у меня была, — слышишь?
Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Лошади готовы, ваше благородіе. (Айдарову) А вашей милости еще не прикажете закладывать?
Нѣтъ, я еще подожду.
А мнѣ такъ пора. (Подаетъ руку Айдарову.) Ну-съ, желаю вамъ счастливаго пути! Очень, очень радъ, что пришлось познакомиться. Непремѣнно буду у васъ. До свиданія.
А ея все нѣтъ!.. Что это значитъ? Непремѣнно что нибудь да случилось… (Шумъ за сценой. Идетъ къ двери) Наконецъ… (Входить Айдарова.) Таня!…
Да, Таня!.. Твоя жена!.. О, мой милый! Какъ я рада, что мы опять вмѣстѣ… И мы уже не разстанемся…. никогда…. (обнимаетъ его.)
Но какимъ образомъ ты здѣсь?.. Я не могу понять.
Я вѣдь все знаю…. но я все простила…. Только ты уже не уѣдешь отъ меня…. моя радость'….
Все знаешь! Но…. гдѣ же она? Что съ ней?
Она — благородная душа. Я въ ней не ошиблась…. Я вымолила тебя у нея. Она велѣла тебѣ сказать, что никогда больше не увидится съ тобой.
Но я…. не могу жить безъ нея.
Милый!.. А я?.. Подумай же и обо мнѣ!.. А дѣти?.. Знаешь, вѣдь и они здѣсь. Мы сейчасъ же уѣдемъ отсюда всѣ, навсегда, и все это оставимъ за собой, какъ тяжелый, страшный сонъ, который постараемся позабыть….
Нѣтъ, это не сонъ…. Этого нельзя забыть…. Вѣдь я ее ногу билъ…. Какъ же я брошу ее теперь?…
А развѣ насъ ты можешь бросить?.. Меня…. твоихъ дѣтей?… Она справится со своимъ несчастьемъ, у ней сильный характеръ…. Мой милый! я вѣдь понимаю, какъ тебѣ тяжело…. но жизни еще много впереди…. Богъ поможетъ намъ…. Я тебя такъ, такъ люблю…. Я знаю, что верну и твою любовь…. Клянусь тебѣ, ты никогда не услышишь отъ меня ни единаго слова упрека…. Да я и не считаю тебя виноватымъ: я смотрю на все, что случилось, какъ на большое несчастіе; но, повѣришь ли, я его ожидала, я знала, что оно придетъ…. не это, нѣтъ…. но, вообще испытаніе, горе…. Я была слишкомъ счастлива, оно не могло продолжаться…. но все это пройдетъ…. Милый мой! да взгляни же на меня, отвѣчай мнѣ, скажи хоть слово….
Ты прощаешь мнѣ, Таня, ноя самъ не могу простить себѣ…. Что я сдѣлалъ съ вами, съ ней, съ тобой?… Чѣмъ я заплатилъ за твою любовь?… Нѣтъ, не говори мнѣ о возможности счастья…. оно навсегда разрушено…. Послѣ всего этого…. Жить нельзя….
Что ты сказалъ?… Жить нельзя!… Но развѣ ты забылъ, Кто далъ тебѣ жизнь? Кто Одинъ воленъ въ ней?… Нѣтъ, милый, ты будешь жить!… Я помогу тебѣ нести твое горе…. Какъ только настанетъ тяжелая минута, приходи ко мнѣ, я поддержу тебя…. Мы переживемъ все это рука объ руку, душа въ душу…. и. вѣрь мнѣ, еще много хорошаго, свѣтлаго ждетъ насъ впереди…. Только обѣщай мнѣ никогда больше не говорить такихъ страшныхъ словъ….
Развѣ ты еще вѣришь моимъ обѣщаніямъ?
Вѣрю, потому что люблю тебя, мой милый, и еслибы ты только зналъ, какъ люблю!…
Таня, ты — ангелъ!…
Нѣтъ, нѣтъ, только твоя Таня, твоя любящая, твоя счастливая Таня… (Молчаніе.) Но намъ пора. Поѣдемъ, милый, дѣти спять въ каретѣ, я велѣла закладывать, ужь должно быть готово. Какое во мнѣ страстное желаніе увезти тебя отсюда поскорѣй…. подальше….
Такъ поѣдемъ же…. Только (останавливая ее) скажи мнѣ еще разъ: ты мнѣ искренно прощаешь?… все прощаешь?
Еще бы!
Иди же, а я сейчасъ….
Знаешь, только когда мы будемъ всѣ вмѣстѣ, въ каретѣ, я опять почувствую, что ты весь нашъ.
Неужели ты права?.. И можно не только жить, но даже пережить, забыть?… А она?…. На какой адъ я ее покидаю!… Она не можетъ простить!… И какъ безумно я люблю ее!… Забыть!… Нѣтъ, такъ жить нельзя… (беретъ со стола пистолетъ.) Онъ говорилъ, этотъ проѣзжій: мало ли что можетъ случиться…. Вотъ и случилось… (взводитъ курокъ.) Только не здѣсь…. сюда войдутъ, помѣшаютъ… Куда бы мнѣ?.. (припоминая.) А!… «свободное помѣщеніе-то» рядомъ, (идетъ къ боковой двери.) Таня, я еще разъ обманулъ тебя…. но ужь это въ послѣдній, (уходитъ и запираетъ за собой дверь.)
Что это было?… Саша!…Гдѣ онъ?… Гдѣ? Неужели это онъ?… Господи!… Саша! Саша! Гдѣ ты!… Отвѣчай, (бросается къ дверямъ.) А, здѣсь!… (силится отворить.) Отворите мнѣ…. Да отворите же!…. (Всѣ тѣснятся у дверей.)
Должно быть, изнутри крючокъ заложенъ…. Нечего дѣлать, выламывайте, ребята.
Батюшки свѣты!… Да что такое приключилось?
Баринъ ишь застрѣлился….
Охъ!.. Пустите! (протѣсняется сквозь народъ.)
За священникомъ, скорѣй…. да становому сказать…. Онъ дома…. Ну, чего стоите, скорѣй, говорятъ вамъ!
Да пошлите же за священникомъ… Того и гляди, помретъ безъ покаянія.
Отошелъ!… Царство ему небесное!