Чужие жёны (Дорошевич)/ДО
| Чужія жены |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ VI. Юмористическіе разсказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1907. — С. 237. |
Какая женщина откажетъ себѣ въ удовольствіи подвергнуть униженію счастливую соперницу? Въ особенности, если эта соперница еще и пріятельница! Анна Ивановна, молодая женщина, только что овдовѣвшая, подала связку писемъ совсѣмъ уничтоженной Марьѣ Петровнѣ.
— Вотъ. Я нашла ихъ въ бумагахъ покойника.
Марья Петровна взяла письма дрожащими руками.
— Я не знаю, что мнѣ думать о васъ… Вы или очень злы, или очень великодушны.
— Не то и не другое. Я просто удивлена.
По губамъ Анны Ивановны пробѣжала презрительная гримаска.
— Я прочла ваши страстныя изліянія… Вотъ никогда не думала, что покойный Николай Николаевичъ могъ внушать такую пылкую страсть!
Ея письма читали! Марья Петровна чувствовала себя такъ, какъ будто ее публично раздѣли.
— Вы можете меня презирать или ненавидѣть, но я любила вашего мужа. Я горячо, я безумно его любила. Да его и нельзя было не любить! Его…
— Моего Николая Николаевича? Вотъ не подозрѣвала!
— Онъ былъ такъ милъ, всегда любезенъ, трогательно предупредителенъ, веселъ.
— Николай?
— Такъ остроуменъ. Умѣлъ такъ говорить, заставлялъ такъ смѣяться. Часы съ нимъ летѣли такъ незамѣтно!
— Открытія, которыя дѣлаются послѣ его смерти! Этотъ увалень, этотъ лежебока, этотъ бука, отъ котораго трудно было добиться слова! Человѣкъ съ теплой водой вмѣсто крови!
— Ахъ, нѣтъ! нѣтъ! Не говорите! Онъ такъ любилъ, онъ такъ умѣлъ любить! Въ немъ было столько огня. Онъ опьянялъ своею страстью. И онъ, — онъ умѣлъ заставлять забывать обо всемъ въ мірѣ!..
— Вы… вы, кажется, говорите о Василіи Степановичѣ?
— О моемъ мужѣ?!
— Ну, да! Вы даете характеристику вашего мужа, и характеристику превосходную… подъ которой я готова подписаться обѣими руками.
— Вы?!
Онѣ смотрѣли другъ на друга тѣми взглядами, которыми смотрятъ одна на другую женщины, полныя взаимной ненависти, взглядами, полными настоящихъ рентгеновскихъ лучей, проникающими въ самую душу и читающими тамъ, какъ въ открытой книгѣ:
— Вы?! Вы?!
— Мы квитъ. Есть справедливость на свѣтѣ! Да, да! Въ то время, какъ вы, быть-можетъ, посмѣивались надо мной съ Николаемъ Николаевичемъ, я — это ужъ навѣрное! — хохотала надъ вами съ вашимъ мужемъ.
— Вы? Въ это дѣлали… съ нимъ?
— Ужъ не хотите ли вы спросить: по какому праву? По тому же самому, по которому вы обмѣнивались вотъ такими письмами съ моимъ мужемъ. По праву пріятельницы жены!
— Нѣтъ, нѣтъ… Но промѣнять такого мужа, какъ покойный Коля… виновата, я хотѣла сказать, какъ покойный…
— Ничего, ничего! Продолжайте! Я не вижу причинъ, почему мнѣ было не промѣнять его на Васю.
— На этого облома, на этого мужика, на этого ненавистника женщинъ?
— Я этого не замѣчала. Я не могу пожаловаться ни на недостатокъ любезности ни на недостатокъ живости.
— На этого тюфяка?
— О, нѣтъ! Онъ умѣетъ быть очень веселымъ, когда хочетъ! Со мной онъ всегда этого хочетъ.
— На эту рыбу!!!
— О, нѣтъ, вы ошибаетесь!
— На этого отжившаго человѣка?
— Вы ошибаетесь, повторяю вамъ, ma chere[1].
— Но я его жена!
— Позвольте и мнѣ его немножко знать! Со мной онъ никогда не былъ такимъ. Все это можно скорѣе сказать про моего покойнаго мужа!
— Не называйте его имени рядомъ съ Василіемъ Степановичемъ! Коля!.. Можно ли забыть его ласки!
— Къ сожалѣнію, я не могу воскликнуть этого, — я, его жена! Какъ не можете того же сказать про Василія Степановича вы, его жена.
И онѣ протянули другъ другу руки, какъ протягиваютъ два человѣка, пораженные однимъ и тѣмъ же несчастіемъ.
— О, о своихъ мужьяхъ приходится узнавать отъ другіхъ.
— Это чудовища!
— Все несчастье состоитъ въ томъ, что они женаты на своихъ женахъ. Тогда какъ имъ слѣдовало бы быть женатыми на чужихъ!
— Да… но, можетъ-быть, и намъ слѣдовало бы выходить за чужихъ мужей!
И онѣ поцѣловались, эти двѣ вдовы.
Примѣчанія
править- ↑ фр. Моя дорогая