Хвалила мать гостямъ ребёнка своего:
«Я не нарадуюсь довольно на него...
Разсудокъ у него развился не по лѣтамъ;
Скажу вамъ, если рѣчь зашла уже объ этомъ,
Что удивляюсь я сама,
Серьёзности его ума...
Онъ такъ собою обладаетъ,
Что даже а меня порою удивляетъ,
Готовъ онъ голодъ перенесть,
Но ужь не во́ время никакъ не спроситъ ѣсть...
Капризовъ у него а баловства — ни тѣни,
Не знаетъ устали, ни праздности, ни лѣни,
По нѣскольку часовъ готовъ со мной гулять;
Вернемся — даже я устану,
Но ежели ему приказывать я стану
Зачѣмъ-нибудь сходить — онъ побѣжитъ опять...».
Всѣ гостя ахаютъ—но вотъ одинъ въ сторонку,
Отводитъ только-что хваленого ребенка,
И тихо говоритъ онъ начинаетъ съ нимъ
(Чтобъ слышно не было другимъ):
— Не хочешь ли конфетъ?—со мною есть конфеты...
И шепчетъ мальчикъ, весь въ слезахъ ему на это:
«Нѣтъ, я не смѣю ѣсть—мамаша говоритъ...
Что я не лакомка... а ужъ довольно сытъ...».
— Такъ спать не хочешь ли?., скажи мнѣ откровенно,
Я вижу, по глазамъ—сегодня непремѣнно
Гулялъ ты много, рано всталъ?..
«Нѣтъ... мама, говоритъ... еще я не усталъ...»
——————
Роптать на жребій свой — народу неприлично,
Когда рѣшила власть, что жить ему отлично...
