С. А. А-НСКІЙ.
правитьНАРОДЪ и КНИГА.
Опытъ характеристики народного читателя
править
НАРОДЪ и ВОЙНА.
УНИВЕРСАЛЬНОЕ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Л. А. СТОЛЯРЪ.
Что читаетъ французская провинція?
правитьКультурное движеніе послѣдняго десятилѣтія XIX вѣка во Франціи, выразившееся въ устройствѣ вечернихъ и воскресныхъ школъ, конферансовъ, народныхъ чтеній, народныхъ университетовъ, народныхъ театровъ, библіотекъ и пр., выдвинуло цѣлый радъ вопросовъ, которые до того времени совершенно игнорировались французской печалью. Между прочимъ, былъ поднять и вопросъ о народной книгѣ.
Въ 1900 г. одинъ изъ молодыхъ французскихъ журналистовъ «новаго направленія», культурно-интеллигентнаго («intellectuel»), Жанъ Виньо, напечаталъ въ небольшой, но распространенной среди «интеллектуальной» публики, еженедѣльной газетѣ «Echo de la Semaine» небольшую статью подъ названіемъ «Enquête sur la lecture», въ которой онъ обращается къ читателямъ съ просьбой сообщить ему: что они сами, читаютъ и что читаетъ населеніе — преимущественно крестьянское, — обитаемой ими мѣстности.
Отмѣтивъ въ своей статьѣ, что въ послѣдніе воды интеллигенція въ своей культурой дѣятельности руководствовалась почти исключительно запросами и уровнемъ развитія городского рабочаго, совершенно игнорируя менѣе развитую крестьянскую массу, г. Винъо продолжаетъ:
«Крестьянинъ, подымающійся съ разсвѣтомъ и работающій до истощенія силъ, имѣетъ очень мало свободнаго времени. Какъ онъ его проводитъ? Довольствуется ли онъ своей газетой? Имѣетъ ли онъ какія-нибудь книги? Стремится ли онъ пріобрѣтать ихъ? Выступаетъ множество вопросовъ, на которые очень желательно было бы имѣть отвѣть. Если бъ наши читатели пришли намъ на помощь, мы могли бы сдѣлать анкету, которая показала бы въ истинномъ свѣтѣ культурно образовательный уровень нашего народа».
«Мы полагаемъ, — продолжаетъ онъ далѣе, — что наши новаторы культурники, еще не отдѣлавшіеся отъ ортодоксально-университетскихъ методовъ, — въ извѣстной степени навязываютъ народу программу чтенія, совершенно не зная, насколько оно отвѣчаетъ истиннымъ нуждамъ и развитію народа. Мы увѣрены, что ихъ трудная задача значительно облегчилась бы, если бъ они могли выслушать прямыя требованія, желанія и жалобы тѣхъ, кого они хотятъ братски воспитывать и образовывать. Цѣль моей анкеты — доставить имъ эти свѣдѣнія».
«Сообщите мнѣ, — обращается онъ къ читателямъ, — данныя, которыя могли бы рѣшить большую проблему. Напишите, рядамъ съ вашимъ именемъ, профессіей, городомъ или департаментомъ, адѣ вы живете, — какого рода чтеніе вы предпочитаете. Пишите мнѣ, какъ товарищу, — не заботясь ни объ орѳографіи, ни о стилѣ».
«Если я съ особенной настойчивостью прошу свѣдѣній относительно того, что читаютъ крестьяне, то это потому, что на данный вопросъ всего труднѣе получить отвѣтъ, — и для полученія его, я особенно разсчитываю на народныхъ учителей, столь преданныхъ дѣлу народнаго развитія… Не останавливаясь подробно на оцѣнкѣ значенія подобныхъ свѣдѣній, скажу только, что при ихъ помощи мы можемъ узнать, проникли ли произведенія нашихъ великихъ писателей въ народъ или остались привилегіей избраннаго меньшинства, привилегіей одного класса; мы можемъ узнать, какъ и въ какой мѣрѣ отражается на уровнѣ развитія народнаго читателя его профессія. Наконецъ, эти свѣдѣнія могутъ намъ помочь вообще оріентироваться въ настроеніи и интеллектуальномъ уровнѣ народной Франціи» («Echo de la Semaine» № 41, 1900).
Въ одномъ изъ слѣдующихъ номеровъ это-й же газеты, г. Виньо, повторяя читателямъ тѣ же три вопроса — профессія, мѣстопребываніе и предпочтительное чтеніе, — прибавляетъ, что желательно было бы, чтобы отвѣты были двухъ категорій: 1) индивидуальные, въ которыхъ читатель, къ какому бы классу онъ ни принадлежалъ, давалъ свѣдѣнія лично о себѣ и 2) коллективные — свѣдѣнія относительно мѣстнаго населенія, если корреспондентъ, по своимъ занятіямъ, входитъ въ какое-нибудь сношеніе съ этимъ населеніемъ и имѣетъ возможность сдѣлать въ его средѣ коллективную анкету.
«Съ этой послѣдней просьбой, — заканчиваетъ авторъ, — мы обращаемся преимущественно къ учителямъ, профессорамъ, воспитателямъ, директорамъ школъ, библіотекарямъ, секретарямъ синдикальныхъ группъ и народныхъ университетовъ и проч». (Тамъ же, № 43).
Воззваніе г. Виньо не прошло незамѣчеинымъ въ печати. Многія передовыя газеты — и столичныя и, провинціальныя — или цѣликомъ перепечатали его статью, или, говоря о ней, выразили горячее сочувствіе «симпатичному и полезному начинанію». Познакомившись съ г. Виньо, я съ большимъ интересомъ слѣдилъ за отвѣтами, которые онъ получалъ изъ разныхъ концовъ Франціи, и торопилъ его подѣлиться съ публики этимъ интереснымъ матеріаловъ. Однако, г-нъ Виньо, считая, что полученныхъ отвѣтовъ недостаточно для тѣхъ, широкихъ обобщеній и задачъ, которыя онъ поставитъ своей анкетѣ, отложилъ на долго обработку этого матеріала и любезно предоставилъ въ мое распоряженіе всѣ полученныя имъ письма — отвѣты на анкету, разрѣшивъ воспользоваться этимъ матеріаломъ для статьи на русскомъ языкѣ.
Отвѣтовъ на анкету было получено окало ста. Большинство изъ, нихъ крайне лаконическіе, заключающіе всего только названіе одного или нѣсколькихъ литературныхъ отдѣловъ, имя одного или нѣсколькихъ авторовъ. Однако, рядомъ съ этими лаконическими отвѣтами, оказалось и нѣсколько десятковъ писемъ, съ подробными и обстоятельными свѣдѣніями не только о тамъ, что читаетъ самъ корреспондентъ, но и о томъ, что читается мѣстнымъ населеніемъ. Нѣкоторые корреспонденты, сопровождаютъ эти "вѣдѣнія собственными разсужденіями по вопросу о народной литературѣ, о народномъ раізвитіи, въ общемъ, какъ ни малочисленны эти письма, они, при скудости свѣдѣній по этому вопросу, проливаютъ нѣкоторый свѣтъ на уровень развитія и литературныя требованія французской провинціи.
Письма получились съ равныхъ концовъ Франціи и даже изъ колоній и другихъ странъ. За исключеніемъ нѣсколькихъ отвѣтовъ отъ парижскихъ рабочихъ и одного отвѣта изъ Марсели — всѣ отвѣты шли изъ глухой провинціи, преимущественно, изъ деревень.
По своему общественному положенію корреспонденты представляютъ, крайнее разнообразіе. Рядомъ съ письмами богатыхъ помѣщицъ, заводовладѣльцевъ и людей либеральныхъ профессій, находятся письма крестьянъ, батрака, чернорабочихъ и мѣщанъ. Большинство же обстоятельныхъ писемъ — между которыми находится и объемистая тетрадка — принадлежатъ, какъ и слѣдовало ожидать, учителямъ. Приведемъ распредѣленіе корреспондентовъ по категоріямъ:
1) Народные читатели: крестьяне (24), батраки (1), рабочіе (6), чернорабочіе (14), мастеровые (15), мѣщане, приказчики, чиновники, лавочники, домохозяева (17). Всего — 77.
2) Культурные читатели: учителя и учительницы (20), рантье и безъ опредѣленныхъ занятій (9 женщинъ) (19), различныхъ либеральныхъ профессій (9), студенты (2). Всего — 50.
Распредѣленіе читателей на «народныхъ» и «культурныхъ» можно дѣлать только съ большой оговоркой. Между письмами «народныхъ» корреспондентовъ находится нѣсколько такихъ, которыя свидѣтельствуютъ не только о культурности, во и объ интеллигентности и начитанности ихъ авторовъ. Такъ, напр., «обитатель небольшой земледѣльческой общины, крестьянинъ и сынъ крестьянина» пишетъ о себѣ: «Я всегда имѣлъ сильное влеченіе къ произведеніямъ по философіи и соціальнымъ вопросамъ. Какъ членъ комитета народныхъ библіотекъ, я слѣдилъ очень внимательно за развитіемъ потребности въ чтеніи у моихъ односельчанъ» — и затѣмъ даетъ очень вдумчивую характеристику этихъ односельчанъ. Другой корреспондентъ, батракъ, страстный любитель чтенія, отдающій предпочтеніе произведеніямъ Гюго, Мюссе и Клемансо, тоже характеризуя своихъ односельчанъ, находитъ, что «вслѣдствіе отсутствія средняго образованія, пониманію крестьянина недоступно многое изъ того, что онъ читаетъ». Еще одинъ, кузнецъ, начинаетъ свое длинное и положительно поэтическое письмо словами: «Люблю всѣхъ тѣхъ авторовъ, которые трактуютъ — въ такой бы то ни было литературной формѣ, — о вопросахъ современности, т. е. о соціальныхъ вопросахъ, и усилія которыхъ направлены, главнымъ образомъ, къ осуществленію соціальнаго идеала, какъ его понимаютъ тѣ, кто мечтаетъ о большемъ правосудіи, большемъ равенствѣ, большей -свободѣ, большей красотѣ и, въ особенности, о болѣе истинномъ братствѣ между людьми». И заканчиваетъ онъ письмо такъ: «Б. Леандръ, кузнецъ изъ Мутонъ (Deux Sevres), который, не смотря на 12—13 часовъ своего ежедневнаго труда, находить возможность быть au courant и литературы, и политики».
Однако; большинство отвѣтовъ «народныхъ читателей» писаны средними крестьянами и рабочими, часто малограмотными.
Отмѣтимъ тутъ же, что въ большинствѣ подробныхъ писемъ какъ народныхъ, такъ и культурныхъ корреспондентовъ, высказывалось большое сочувствіе иниціативѣ г. Винта и горячая готовность помочь ему въ его анкетѣ. «Вашъ благородный призывъ тѣмъ болѣе заинтересовалъ меня, — пишетъ жена одного инженера, — что я ужъ много лѣтъ занимаюсь дорогими мнѣ вопросами народнаго развитія (chères questions populaires)». «Позвольте мнѣ поблагодарить васъ за вашу прекрасную идею, пишетъ 18-лѣтняя дѣвушка изъ Allier, — я вся охвачена энтузіазмомъ отъ этого величественнаго движенія, имѣющаго цѣлью сблизить интеллигенцію съ народомъ». Другой интеллигентъ пишетъ: «Я очарованъ вашимъ проектомъ и вашей счастливой иниціативой». «.Придавай большое значеніе народнымъ чтеніямъ, которыя стараюсь устраивать, гдѣ могу, — пишетъ еще одинъ, — я хотѣлъ бы принести и мою каплю меда въ вашу анкету». Подобное же отношеніе къ анкетѣ встрѣчается и въ письмахъ интеллигентныхъ крестьянъ. Одно изъ этихъ писемъ начинается слезами: «Я пораженъ полезностью и высокимъ соціальнымъ значеніемъ предпринятой вами анкеты». Даже корреспондентъ изъ Америки (секретарь желѣзно-дорожной комиссіи) тоже пишетъ: «Жду съ нетерпѣніемъ результата „Анкеты о чтеніи“, которая должна интересовать всякаго, желающаго знать и понимать умственный уровень своего времени».
Остановимся прежде всего на индивидуальныхъ отвѣтахъ.
Поставивъ единственный вопросъ своей анкеты въ самой общей формѣ («какое чтеніе предпочитаете вы»?), г. Виньо предоставилъ своимъ будущимъ корреспондентамъ самимъ формулировать свои отвѣты. Вслѣдствіе этого отвѣты, по своему характеру, до того разнообразны, что почти не поддаются какой-нибудь классификаціи. Одни корреспонденты указываютъ тотъ или другой «отдѣлъ» литературы или науки, часто употребляя при этомъ термины, ими самими придуманные (какъ напр., «матеріализмъ», «XIX вѣкъ», «филантропія» и т. п.), другіе называютъ одного или нѣсколькихъ авторовъ, третьи ограничиваются указаніемъ количества прочитываемыхъ ими книгъ и газетъ, четвертые обозначаютъ, чего они ищутъ въ чтеніи и т. д. Въ нѣкоторыхъ письмахъ имѣются такого роща отвѣты: «Страстный любитель чтенія, я читаю все, что мнѣ попадается подъ руку» (крестьянинъ). «Сильно люблю образовательное чтеніе» (отставной военный). «Романы какого-бы то ни было, автора» (женщина). «.Все печатное. Качество для меня не играетъ роли, было бы количество. До того увлекаюсь чтеніемъ, что не вижу и не слышу, что вокругъ происходитъ» (женщина). Среди отвѣтовъ крестьянъ и чернорабочихъ то и дѣло попадаются лаконическія фразы: «Не имѣю времени читать». «Ничего не читаю» и даже… «неграмотный».
Въ общемъ, всѣ полученные отвѣты относительно «отдѣловъ» могутъ быть классифицированы слѣдующимъ образомъ:
|
|
| |
| 1) Романы (18), фельетоны (6), современные романы (2), критическіе ром. (1), мистическіе ром. (1), литература (3), классическія произведенія (2) |
|
|
| 2) Исторія (12) Историческая критика (2), исторія Франціи (3), военная исторія (1) |
|
|
| 3) Соціальные вопросы |
|
|
| 4) Поэзія (5), сантиментальная поэзія (2) драматич. поэзія (2), соціальная п. (1), военная п. (1) |
|
|
| 5) Соціологія |
|
|
| 6) Философія (5), исторія философіи (1) |
|
|
| 7) Естественныя науки |
|
|
| 8) Путешествія (6) и экспедиціи (2) |
|
|
| 9) Педагогика |
|
|
| 10) Психологія |
|
|
| 11) Матеріализмъ |
|
|
1) Народными читателями: сказки, современныя новости, практическія знанія, аграрный вопросъ.
2) Культурными читателями: высшая мораль, юридическія науки, филантропія, исторія искусствъ, «XIX вѣкъ», хирургія, географія; теософія, буддизмъ, доктринерскія книги объ эволюціи духа и будущемъ существованіи, казарменная жизнь.
Какъ видно, по таблицѣ, отдѣлъ «Соціальные Вопросы» стоить на третьемъ мѣстѣ и стоялъ бы на второмъ, если бы мы къ нему прибавили «соціологію» и «соціальную поэзію». Этотъ особенный интересъ къ соціальнымъ вопросамъ опредѣленно подчеркивается во многихъ письмахъ корреспондентовъ обѣихъ категорій. Выше мы уже привели начало письма кузнеца, который «любитъ всѣхъ тѣхъ авторовъ, которые трактуютъ… о вопросахъ современности, т. е. соціальныхъ вапросахъ», и отрывокъ изъ письма крестьянина, имѣющаго «сильное влеченіе къ произведеніямъ по философіи и соціальнымъ вопросамъ». Въ этомъ же родѣ высказываются и нѣкоторые другіе корреспонденты изъ народа: «люблю соціальные этюды» (маляръ), «читаю по соціальному вопросу» (рабочій). Одинъ учитель пишетъ: «Предпочитаю всѣмъ авторамъ Виктора Гюго, особенно за большое соціальное значеніе его произведеній, и стараюсь распространять хорошія книги по соціальнымъ вопросамъ». Другой учитель, называя своими любимыми авторами Гюго, Бальзака, Жирардена и Толстого, прибавляетъ: «и всѣ тѣ произведенія, которыя касаются прогресса, соціальныхъ реформъ, истиннаго изображенія нравовъ и метода воспитанія». «Экономическія и соціальныя науки, — пишешь студентъ юристъ, — области, въ которыхъ я больше всего совершенствуюсь. Вопросы этого рода никогда не оставляютъ меня индифферентнымъ. Въ нихъ, по моему, вопросъ жизни и смерти для страны». Еще опредѣленнѣе, высказывается, какъ мы увидимъ, этотъ интересъ къ соціальнымъ вопросамъ въ коллективныхъ отвѣтахъ.
Что касается «любимыхъ авторовъ», то относительно нихъ отвѣты столь же разнообразны, какъ и относительно литературныхъ отдѣловъ. Одно только имя В. Гюго настойчиво повторяется въ большомъ числѣ писемъ (26). Изъ остальныхъ 57 авторовъ ни одинъ не упоминается болѣе 8 разъ.
|
|
|
|
| ||
| В. Гюго |
|
|
Л. Толстой |
|
|
| А. де-Мюссе |
|
|
Клемансо. |
|
|
| Мишле |
|
|
Ростанъ |
|
|
| Ламартинъ |
|
|
Коппе |
|
|
| Зола |
|
|
П. Маёль |
|
|
| Лоти |
|
|
Мирбо |
|
|
| Додэ |
|
|
Ж. Рамо |
|
|
| А. Франсъ |
|
|
Дюма-сынъ |
|
|
| А. Дюма |
|
|
Поль де-Кокъ |
|
|
| Вольтеръ |
|
|
Жюль-Вернъ. |
|
|
| Флоберъ |
|
|
Лафонтенъ |
|
|
| Бальзакъ |
|
|
А. Беранже |
|
|
| Е. Сю |
|
|
По одному разу упоминаются:
1) Народными читателями: Мольеръ, Корнель, Руссо, Сюлли Прюдомъ, Онэ, Рони, Декавъ, бр. Маргаритъ, Куртеленъ; Ж. Мари; Дерридъ.
2) Культурными читателями: Достоевскій, Сенкевичъ, Андре Шенье, Леконтъ де-Лиль, Шербюлье, Жирарденъ, Тьеръ, Бурже, Бушаръ, Депермъ, Раденбахъ, Ришпенъ, Северинъ, Мериме, Жипъ, Пайо, Фулье, Гамонъ, Алліасъ, Аданъ, Верленъ, Ростанъ.
Нѣкоторые корреспонденты не ограничиваются простымъ наименованіемъ любимаго автора, а поясняютъ, почему онъ имъ особенно нравится. Гюго нравится учителю «за большое соціальное значеніе его произведеній». Вольтеръ и другіе философы XVIII в., основатели энциклопедіи — за та, что они «работали въ духѣ освобожденія человѣческой мысли» (безъ профессіи); Морисъ Бушоръ — за «новый, величественный и соціальный характеръ его поэзіи» (молодая дѣвушка). Другая дѣвушка, парижская работница, пишетъ: «Люблю Зола за его стремленія къ справедливости, но люблю и Сюлли (Прюдома) за спокойствіе, которое онъ вокругъ себя сѣетъ». Но особенно любопытенъ отзывъ упомянутаго выше кузнеца о Зола: «Мой любимый авторъ — Зола, написавшій три замѣчательныхъ книги: „Лурдъ“, „Римъ“ и „Парижъ“. Въ „Лурдѣ“ авторъ въ поэтическихъ страницахъ воспѣваетъ наивную вѣру человѣка, — одинокаго среди ханжей-спекулянтовъ. „Римъ“ — безсмертное произведеніе, въ которомъ наносится ударъ всесильной папской власти и срывается покровъ со всѣхъ низостей „генеральнаго штаба“ клерикализма. „Парижъ“ — это протяжный стонъ соціальной несправедливости, громкій крикъ, полный лиризма и благородства, вибрирующій дрожью энтузіазма, крикъ, въ которомъ слышится страстная надежда на лучшее будущее, которое оставитъ далеко позади себя мрачную картину человѣческаго вырожденія и стонущей бѣдности». «Изъ современныхъ романистовъ, — пишетъ онъ дальше, — я предпочитаю П. и В. Маргеритъ, Рони, Л. Декана, А. Франсъ въ его удивительныхъ „Histoires contemporaines“ и, наконецъ, всѣхъ другихъ писателей этой же школы (Флобера и Гонкура), руководимыхъ духомъ соціальнаго обновленія… Изъ художественной литературы (artistique) люблю произведенія Додэ. Логи меня волнуетъ, почти дѣлаетъ суевѣрнымъ» и т. д.
Меньше всего указано литературныхъ произведеній. Кромѣ упомянутыхъ въ только что приведенномъ письмѣ романовъ Зола и А. Франса, упоминаются еще «Образованіе міра» Клемансъ Рюйе, «Система коллективизма», «Умирающая земля», «Преступленіе и наказаніе», «Труженики моря» Гюго, «Парижскія тайны» Е. Сю и даже «Тайны Парижа»… Гюго!
Что касается газетъ, то большинство корреспондентовъ ограничивается указаніемъ ихъ количества, иногда съ опредѣленіемъ ихъ характера и направленія. "Читаю ежедневно три газеты, — пишетъ котельный мастеръ, — читалъ бы больше, если-бъ время позволяло. Читаю еще три еженедѣльныхъ газеты, изъ которыхъ одну, вашу, литературную, одну — политическую и одну соціологическую. Кромѣ того, регулярно читаю «Популярную иллюстрированную энциклопедію». Другой (крестьянинъ) пишетъ: "Изъ газетъ читаю одну ежедневную, мѣстную, и двѣ еженедѣльныхъ: «Echo de la Semaine» и «Gazette du. Village». Учитель изъ Марселя пишетъ: «Читаю двѣ ежедневныхъ газеты, двѣ еженедѣльныхъ и 5—6 книгъ въ годъ». Другой учитель (Isère): «Одну республиканскую газету, одну еженедѣльную, одинъ педагогическій журналъ и тр періодическихъ изданія по земледѣлію» и т. д. Пять отвѣтовъ заключаютъ одну только лаконическую фразу: «Читаю мѣстную газету». По названіямъ упоминаются «Dépêche de Toulouse», «Dépêche de Lite», «Progrès de Lyon», «Petit Parisien» и «Aurore».
Перейдемъ теперь къ отвѣтамъ коллективнымъ:
Выше мы упомянули, что нѣкоторые корреспонденты не ограничились отвѣтомъ на вопросъ, поставленный г. Виньо, о томъ, что читаетъ населеніе, но высказались еще и относительно самого населенія, давая его характеристику. При этомъ авторы нѣкоторыхъ писемъ подробно остановились на различіи между крестьяниномъ и рабочимъ въ ихъ отношеніи къ чтенію. Этотъ послѣдній вопросъ былъ возбужденъ самимъ г. Винъо въ его, частью уже приведенной нами, статьѣ, вызвавшей обстоятельный отвѣтъ со стороны другого журналиста, сотрудника той же газеты «Echo de la Semaine». На этихъ разсужденіяхъ стоитъ остановиться нѣсколько подольше.
Цитированная нами въ началѣ статья г. Виньо начинается слѣдующимъ разсужденіемъ:
«До настоящаго времени базисомъ и мѣриломъ въ опытахъ народныхъ чтеній служили активность и умственный уровень городскихъ рабочихъ. Въ этомъ кроется ошибка. Рабочіе составляютъ лишь небольшую часть народа и то, что вѣрно въ примѣненіи къ нимъ, не примѣнимо къ той крестьянской массѣ, изъ которой и состоитъ наша Франція. Большая часть нашего народа до сихъ поръ совершенно игнорировалась. Отвѣчаетъ ли то теоретическое и научное воспитаніе, которое мы предлагаемъ народу, нуждамъ и потребностямъ крестьянства? Все, что окружаетъ городского рабочаго — театры, газеты, частыя народныя собранія, — все это будитъ его мысль, развиваетъ его чувство. Напротивъ, медлительная и трудная земледѣльческая работа ревниво усыпляетъ ту энергію, которую она сама не поглощаетъ».
Въ отвѣтъ на эти разсужденія появилась въ слѣдующемъ номерѣ «Echo de la Semaine» статья Анри Беранже, подъ названіемъ: «Что читаетъ народъ»? («Ce que lit le peuple»?).
Высказавъ свое сочувствіе иниціативѣ г. Виньо, А. Беранже возстаетъ противъ различія, которое тотъ дѣлаетъ между крестьяниномъ и рабочимъ:
«Мнѣ кажется, пишетъ онъ, что Жанъ Виньо нѣсколько преувеличилъ разницу между крестьяниномъ и рабочимъ въ культурно-интеллектуальномъ отношеніи. Разница эта существовала (да и то еще!) лѣтъ 20 тому назадъ, но теперь ея нѣтъ». «Винью полагаетъ, что рабочаго „.все побуждаетъ мыслить“ — вѣрно ли это? Считаетъ ли серьезно Виньо, что несчастный рабочій изъ Пантенъ, Крезо или Анзенъ находится относительно мышленія въ лучшихъ условіяхъ, чѣмъ горцы Пиренеевъ, рыбаки Бретани или хлѣбопашцы Боса? Дешевенькіе бездарные театры рабочихъ кварталовъ и политическія собранія, на которыхъ присутствующіе обыкновенно угощаютъ другъ друга тумаками и эпитетами „продажный“, „злодѣй“! — способствуютъ-ли они больше развитію мысли, чѣмъ созерцаніе естественныхъ силъ природы въ ихъ столкновеніи съ человѣческими силами? Не кроется ли въ драматическомъ величіи крестьянской жизни чего-то болѣе грандіознаго, чѣмъ въ безпорядочной сутолокѣ предмѣстій? Что же касается газетъ, то Виньо Долженъ знать, что крестьянинъ читаетъ и больше, и лучше, чѣмъ рабочій. Крестьянинъ смакуетъ свою газету, онъ ее перечитываетъ, онъ наслаждается чтеніемъ».
«Кто въ послѣднее время живалъ поперемѣнно съ крестьянами и рабочими, тотъ, полагаю, подтвердитъ, что въ умственномъ отношеніи крестьянинъ стоитъ не ниже рабочаго… Виньо не долженъ забывать, что крестьянинъ стоитъ не ниже рабочаго… Виньо не долженъ забывать, что, за небольшимъ исключеніемъ, каждая земледѣльческая коммуна имѣетъ свѣтскаго учителя или учительницу, иногда даже нѣсколькихъ, и что эти 100,000 воспитателей въ теченіе своей 25-лѣтней дѣятельности внесли много хорошаго въ народную жизнь. Чтобы убѣдиться въ этомъ, достаточно прочесть прекрасную книгу Эд. Пети, его разсказъ о посѣщеніи „народныхъ университетовъ“. Тамъ показано подробно и въ примѣрахъ, что во многихъ углахъ Франціи крестьянинъ и читаетъ, и слушаетъ чтенія, что онъ читаетъ хорошо, и слушаетъ еще лучше».
«Скажу даже больше: газеты, распространенныя среда: крестьянъ, почти всегда и лучше по направленію, и полнѣе по содержанію, чѣмъ такъ называемыя „рабочія газеты“. Рабочій предмѣстья часто „отхватываетъ“ свой „Intran'“ (сокращенное отъ „Intransigeant“ Рошфора), стоя у кіоска продавщицы газетъ, точно такъ же, какъ онъ „опрокидываетъ“ свой стаканъ абсента, стоя у кабацкаго прилавка. И можно смѣло сказать, что „полосканіе мозга“ прозою Рошфора несравненно вреднѣе абсента бр. Перно… Крестьянинъ же большей частью читаетъ или прекрасно составленную „Petit Parisien“ или какую-нибудь большую провинціальную газету, вродѣ: „La Dépêche de Toulouse“, „Lyon Eepubliquain“, „Petit Méridionale“, „La Petite Gironde“, „La Dépêche de Lorient“, „Le Petit Phare“, „Le Journal de Rouen“, „L’Echo du Nord“ и т. п., которая приносить ему вѣсти со всего міра на 12—24 часа раньше, чѣмъ парижскія газеты. Кто близко слѣдилъ за французской прессой, тотъ хорошо знаетъ, что въ настоящее время большія провинціальныя газеты, выходящія въ количествѣ 100,000—200,000 и больше экземпляровъ, болѣе точны, болѣе безпартійны, лучше редактируются и имѣютъ болѣе достовѣрныя и болѣе свѣжія свѣдѣнія, чѣмъ какая бы то ни было парижская газета. Тутъ даже сравненія» быть не можетъ… Большая провинціальная газета, если она хорошо ведется — а таковы почти всѣ эти изданія, — представляетъ собою народный университетъ, имѣющій ежедневно аудиторію въ 500,000 слушателей. Полагаете ли вы, дорогой Виньо, что это не стоитъ такихъ газетъ, какъ «Intransigeant», «Eclair» и даже «Petit Son»?
"Знаю, конечно, что существуетъ еще «Petit Journal», который расходится въ количествѣ 945,000 экз. Но, не замѣтили ли вы, что вашъ кансьержъ, ваша молочница, и даже квартирный хозяинъ, въ Парижѣ, какъ и въ Руанѣ, читаютъ «Petit Journal» столько же, сколько и фермеръ, и винодѣлъ. Между тѣмъ, какъ «Petit Parisien», имѣющій тиражъ въ 845,000 экз. и «Dépêche» — въ 225,000 экз., являются газетами исключительно крестьянскими. И, въ сущности, вѣдь даже «Petit Journal» не хуже, пожалуй, даже лучше «рабочаго» «Intransigeant» и приказчичьяго «Eclair».
«Итакъ, я полагаю: утвержденіе, что крестьяне не культурны потому, что они мало читаютъ, ошибочно я шаблонно (cliché). Они читаютъ мало, это вѣрно, но за то они читаютъ медленно, съ сильнымъ желаніемъ пріобрѣсть пользу отъ своего чтенія — а этого, обыкновенно, и нѣтъ у рабочаго предмѣстій, большей частью хвастливаго и тщеславнаго».
«Значитъ ли это, — заключаетъ Беранже свою статью, — что въ деревнѣ все обстоитъ благополучно и намъ, интеллектуаламъ и крестьянамъ, ничего больше не остается, какъ сложа руки поздравлять другъ друга? Кто знакомъ съ моими статьями, знаетъ, что я этого не думаю. Нѣтъ! И въ деревнѣ, и на заводѣ, въ средѣ крестьянъ, какъ и въ средѣ рабочихъ, предстоитъ еще много дѣла… Анкета Виньо, если она удастся, покажетъ намъ, что въ настоящее время читаетъ крестьянинъ и, слѣдовательно, чего онъ не читаетъ, и что слѣдовало бы ему читать». «Echo de la Semaine», № 42, 1900).
Нѣкоторые изъ корреспондентовъ г. Виньо нашли также интереснымъ остановиться на вопросѣ о различіи между крестьяниномъ и рабочимъ.
«Остановимся на разсужденіяхъ А. Беранже, — пишутъ въ своемъ обстоятельномъ письмѣ въ цѣлую тетрадь учитель и студентъ (Meurteet Moselle). — Чтеніе крестьянъ кажется намъ болѣе высокимъ въ качественномъ отношеніи, чѣмъ чтеніе рабочихъ. Первое болѣе серьезно и болѣе вдумчиво… Что касается идейнаго направленія и оріентированія въ чтеніи, то въ этомъ отношеніи въ нашей мѣстности не замѣчается особеннаго различія между крестьянами и рабочими. Можно только сказать, что рабочіе крупныхъ центровъ обыкновенно читаютъ главнымъ образомъ газеты. Сбросъ на книги бываетъ со стороны учениковъ высшихъ классовъ и посѣтителей вечернихъ курсовъ и конферансовъ». "Какъ справедливо замѣчаетъ Беранже, — продолжаютъ они дальше, — деревенскій человѣкъ читаетъ лучше городского: онъ старается извлечь изъ своего чтенія поученіе. Гдарюжанинъ, прочитывая свою газету торопливо, часто выноситъ изъ иного чтенія не то, что слѣдовало бы, приходить къ крайнимъ или страннымъ выводамъ. Напротивъ, крестьянинъ смакуетъ свою газету, внимательно читаетъ и перечитываетъ ее и, такъ сказать, пропитывается ею (il sen impregne). Мнѣ припоминается старый садовникъ, сказавшій мнѣ однажды: «Я покупаю каждое воскресенье номеръ „L’Union Republiquaine“ и каждый день прочитываю по небольшому куску — и мнѣ достаточно чтенія на цѣлую недѣлю». Онъ также правильно раздѣлялъ свои досуги между политической хроникой и мѣстной. «Въ моей родной деревнѣ, лежащей въ радонѣ преимущественно земледѣльческомъ и населенной, главнымъ образомъ, крестьянами собственниками, лично обрабатывающими свои ноля, — пишетъ изъ депаръ Варъ заводскій служащій, — населеніе предпочитаетъ серьезное чтеніе ne философіи, по исторіи; читаются и путешествія. Что касается романовъ, то читаются, главнымъ образомъ, такіе, которые имѣютъ моральную или соціальную тенденцію. Читаютъ медленно, внимательно и, если надо, перечитываютъ вторично. Книга не выпускается изъ рукъ, пока не изучается основательно. — Въ рабочей же мѣстности, откуда я сейчасъ пишу вамъ, — читаются понемногу и научныя книги, и патріотическія, но больше всего романы. Большинство читаетъ для развлеченія и безъ пользы. — Чѣмъ обуславливается эта разница между обитатателями обоихъ мѣстностей? Можно полагать, слѣдующимъ: крестьянинъ собственникъ, какъ человѣкъ независимый, любитъ размышлять и стремится къ знанію. Рабочій же, зависимый отъ хозяина, привыкаетъ подчиняться чужой мысли. Въ отношеніи нравственности деревня тоже стоитъ гораздо выше города. Въ общемъ, я во воемъ могу подтвердить мнѣніе г. Беранже по этому вопросу».
Совершенно иную характеристику деревни даетъ въ своемъ письмѣ учитель небольшой деревушки деп. Іоннь. «Какъ мнѣ кажется, — пишетъ онъ, — я не ошибаюсь относительно духа (état d’esprit) тай среды, въ которой я живу. Нѣтъ здѣсь ни одного человѣка, который бы размышлялъ. Мысль этихъ людей остается пассивной; каждый придерживается тѣхъ взглядовъ, которые проводятся въ его газетѣ, которые онъ вычиталъ въ послѣдней книжкѣ. Читаютъ исключительно только для развлеченія. Въ книгѣ не должно быть и рѣчи о жгучихъ вопросахъ, о соціальной морали, о такихъ предметахъ, которые. способны волновать душу. Здѣсь любятъ спокойствіе. Гдѣ-то тамъ наши братья страдаютъ, гибнутъ. Ихъ, конечно, можно пожалѣть. Во дальше такой жалости никто не идетъ».
Еще рѣзче относится къ крестьянамъ другой корреспондентъ, деп. Тарнъ и Гарронь, сельскій батракъ, стоящій по своему развитію гораздо выше своей среды и, повидимому, не дешевой цѣной пріобрѣвшій это развитіе:
«Желаю успѣха вашей анкетѣ, — пишетъ онъ, — но сильно опасаюсь, что вы не достигнете тѣхъ результатовъ, на которые надѣетесь, по крайней мѣрѣ, въ томъ, что касается вашихъ крестьянъ. Нашъ крестьянинъ не занимается чтеніемъ, и вы вѣрно замѣтили, что тяжелый трудъ усыпляетъ его мысль. Съ другой стороны, при отсутствіи средняго образованія (manque de classique) ему понадобилось бы слишкомъ большое усиліе мысли, чтобы понимать то, что онъ читаетъ. — Первая забота крестьянина, — это опорочить всякаго, кто думаетъ иначе, чѣмъ онъ. Насъ, читающихъ, онъ называетъ сумасшедшими, потому что чтеніе намъ ни къ чему не служитъ и въ немъ нѣтъ никакой надобности для обработки земли. А того онъ не понимаетъ, что одно лишь чтеніе можетъ доставить истинно здоровое удовольствіе… Еще разъ повторяю, вы гораздо ближе къ истинѣ, чѣмъ г. Беранже. То, что онъ говоритъ о крестьянахъ, примѣнимо только къ избраннымъ, а не къ массѣ. Въ чемъ онъ правъ, это въ томъ, что онъ говорить о школьныхъ библіотекахъ, какъ о средствѣ распространенія чтенія въ деревнѣ: недостатокъ въ книгахъ даетъ себя чувствовать здѣсь гораздо больше, чѣмъ гдѣ бы то ни было».
Кузнецъ, о которомъ мы уже говорили, поклонникъ Зола, тоже болѣе согласенъ съ Виньо, чѣмъ съ Беранже, хотя онъ и менѣе рѣзко, чѣмъ предыдущій корреспондентъ, относится къ деревнѣ:
«Деревенское населеніе, — пишетъ онъ, — получаетъ достаточное образованіе, но ему недостаетъ развитія Вслѣдствіе этого здравый смыслъ крестьянскаго юношества остается некультивированнымъ. Городскіе рабочіе, имѣющіе возможность посѣщать народные университеты, гораздо счастливѣе въ этомъ отношеніи. Вслѣдствіе отсутствія развитія, для деревенскаго читателя ускользаетъ, остается неяснымъ внутренній. смыслъ современнаго соціальнаго романа, которому онъ, поэтому, предпочитаетъ вредную литературу газетныхъ фельетоновъ».
Перейдя къ вопросу о томъ, что и какъ читаетъ народъ, корреспонденты, прежде всего, почти единогласно отмѣчаютъ, что «читаютъ мало», «ничего не читаютъ», «читаютъ однѣ только газеты». Но при этомъ всѣ указываютъ и на причины даннаго явленія: недостатокъ времени, дороговизна книгъ, плохая организація библіотекъ, противодѣйствіе клерикальнаго духовенства и т. д.
«Можно сказать, какъ общее правило, — пишетъ крестьянинъ изъ Браншь, — что крестьяне нашей мѣстности читаютъ только въ продолженіе зимняго сезона. Лѣтомъ же они, поглощенные тяжелымъ трудомъ, ничего болѣе не читаютъ, какъ мѣстную газету… Но, вообще, крестьянинъ любитъ читать, и если читаетъ мало, то только потому, что по своимъ занятіямъ онъ не имѣетъ времени читать больше… Слѣдуетъ отмѣтить отрадный фактъ. Благодаря дѣятельности нашихъ народныхъ учителей, интеллектуальный уровень деревни все болѣе повышается и съ каждымъ даемъ увеличивается число членовъ нашей библіотеки».
«Читаютъ мало, — сообщаетъ сельская учительница. — Читали бы больше, если бы населеніе обучалось исключительно въ свѣтскихъ школахъ… Индифферентизмъ нашихъ горцевъ ко всему, что относится къ развитію, постепенно смѣняется стремленіемъ къ знанію. Пробужденію этого стремленія и поднятію общаго умственнаго уровня населенія, конечно, сильно способствуютъ учителя и учительницы, но дѣятельность ихъ, къ несчастью, мало успѣшна въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ школы находятся въ рукахъ духовенства. Кюре, чтобы замаскировать негодность своихъ школъ, поддерживаютъ въ населеніи индифферентизмъ къ образованію и развитію, проповѣдуя, что все, чему учатъ въ школахъ и о чемъ пишутъ въ книгахъ — „èa n’est rien“, при чемъ слово „rien“ въ ихъ устахъ имѣетъ болѣе чѣмъ категорическое значеніе, — и что 12-лѣтній мальчикъ, знающій свой катехизисъ, можетъ отвѣтить болѣе разсудительно, чѣмъ величайшій философъ».
«Первое, что можно констатировать, — пишетъ интеллигентъ „безъ профессіи“ изъ деп. Объ, — это, что крестьянинъ читаетъ мало, совсѣмъ не читаетъ. На 650 выдачъ изъ школьной библіотеки за’1900 г. не было и 10-ти выдачъ крестьянамъ. И это несмотря на то, что въ зимнее время крестьяне свободны. Но имъ достаточно ихъ газетъ. Крестьянина приходится упрашивать, чтобы онъ читалъ. Зависитъ это, вѣроятно, и отъ физическихъ условій: характеръ здѣшнихъ крестьянъ (говорю это шопотамъ) такой же неблагодарный, какъ неблагодарна и известковая почва, которую они обрабатываютъ. Близко отсюда, въ затерянной деревушкѣ съ населеніемъ въ 230 человѣкъ, библіотека имѣла въ теченіе года 800 выдачъ. Деревушка эта лежитъ въ прекрасной долинѣ. — То, что я сказалъ о крестьянахъ, въ извѣстной степени примѣнимо и къ рабочимъ. Они тоже читаютъ мало, но потому, что не имѣютъ возможности читать. Хозяева небольшихъ ткацкихъ мастерскихъ просили меня не выдавать книгъ изъ библіотеки молодымъ рабочимъ, такъ какъ тѣ читаютъ во время работы, и отъ этого происходитъ порча и машинъ, и трико. Самыми усердными читателями являются воспитанники пріютовъ, которыхъ много въ нашей мѣстности».
«Въ высокихъ мѣстахъ Тура и Божоле, — пишутъ студентъ и учитель, — населеніе читаетъ мало: по своей отсталости, оно не понимаетъ пользы чтенія. Но чѣмъ ближе мы подходимъ къ равнинамъ, чѣмъ ниже живетъ населеніе, тѣмъ то читаетъ и больше, и лучше… Главными читателями обыкновенно бываютъ ученики послѣднихъ классовъ и отчасти посѣтители вечернихъ курсовъ; если они находятъ время для чтенія. Взрослый же крестьянинъ уже ничего не читаетъ. Вѣчно согбенный къ землѣ, которую онъ обрабатываетъ, или всецѣло поглощенный своимъ мастерствомъ, онъ въ рабочіе дни не находитъ времени для чтенія, а въ воскресные дни предпочитаетъ кабакъ кабинету для чтенія».
«Большая часть крестьянъ, — пишетъ учитель изъ деп. Изеръ, — или ничего не читаетъ, или читаетъ очень мало, вслѣдствіе того, что не имѣетъ никакихъ книгъ для чтенія».
«Помимо газетъ и юмористическихъ листковъ, читаютъ мало, — пишетъ другой учитель изъ Марсели. — Книги дороги, а хорошіе иллюстрированные журналы и того дороже».
«Трудно указать въ точности, что читаетъ населеніе нашихъ мѣстъ, — пишетъ рабочій, маляръ (деп. Сены и Марны). — Можно скатать лишь одно: въ нашей мѣстности читаютъ немного».
«По анкетѣ, сдѣланной среди нашихъ рабочихъ десятниками, — пишетъ жена инженера (Энь) — рабочіе читаютъ мало книгъ».
По отзывамъ нѣкоторыхъ корреспондентовъ, «читаютъ мало» не только крестьяне, во и народные учителя. «Что касается сельскихъ учителей, — пишетъ инспекторъ начальныхъ школъ (Шербургъ), — то лишь меньшинство изъ нихъ читаетъ что-либо, помимо своей газеты. Причины этого — недостатокъ времени, недостатокъ книгъ (О, наши школьныя библіотеки съ ихъ мудрыми книгами о земледѣліи, гигіенѣ и индустріальномъ искусствѣ, которыхъ никто не раскрываетъ!) и иногда еще, увы! недостатокъ интеллектуальной любознательности». Подтверждаютъ это и сами учителя въ своихъ письмахъ, въ которыхъ они жалуются на недостатокъ книгъ или ихъ дороговизну, недостатокъ времени, вслѣдствіе чего они «читаютъ очень мало».
Какъ мы видѣли, почта геѣ корреспонденты, даже пессимистически-настроенные относительно народнаго чтенія, констатируютъ однако, что крестьяне читаютъ газеты. Въ нѣкоторыхъ письмахъ говорится глухо: «читаютъ газеты», «ничего, кромѣ газеты, не читаютъ», «довольствуются мѣстной газетой». Въ другихъ письмахъ дается названіе газеты и указывается, какіе отдѣлы наиболѣе читаются деревенскимъ населеніемъ.
Только-то упомянутый инспекторъ начальныхъ школъ пишетъ въ своемъ коллективномъ отвѣтѣ: «Крестьяне читаютъ „Petit Journal“ и „Petit Parisien“, особенно первый. Интересуютъ ихъ въ этихъ газетахъ, главнымъ образомъ текущія новости и фельетоны. Передовыя статьи совершенно не читаются».
«Каждое воскресенье, — пишутъ студентъ и учитель, — здѣсь расходится 30 экземпляровъ „La Croix“ (парижскаго и провинціальныхъ изданій), раскупаемыхъ той частью населенія, которая не поддается новымъ теченіямъ. За то, среди другой части населенія, расходится отъ 30 до 50 республиканскихъ газетъ, въ которыхъ читатели находятъ всѣ мѣстныя и политическія новости за недѣлю. Газеты эти доставляютъ населенію матеріалъ для бесѣдъ въ длинные зимніе вечера, Если газета ведется хорошо, она имѣетъ благотворное вліяніе, пріобщая медленно, но вѣрно, своихъ читателей къ республиканскимъ идеямъ. Многіе даже ежедневно покупаютъ мѣстную газету, безъ различія направленія, интересуясь, главнымъ образомъ, новостями, которыя они находятъ въ этихъ газетахъ на 24 часа раньше, чѣмъ въ столичныхъ».
«Въ нашей общинѣ, — пишутъ изъ Тура, — единственная газета, которая выписывается и покупается — это „Petit Journal“ (10 экз.). Выписывается она, главнымъ образомъ, для фельетоновъ и приложеній. Въ политическомъ отношеніи вліяніе этого листка, пропитаннаго инсинуаціями и мелодраматическими эффектами, очень печальное… Въ сосѣдней общинѣ, гдѣ населеніе болѣе передовое, расходится ежедневно среди крестьянъ и мѣщанъ около 80 экз. „Progrès de Lyon“, „Petit Journal“ и, главнымъ образомъ, „Lyon Republiquain“ (послѣдній въ колич. 50 экз.)».
Приблизительно, подобныя же свѣдѣнія даются корреспондентами и изъ другихъ мѣстъ. Изъ Ардеша пишутъ:
«Что читаютъ крестьяне? Газетные фельетоны, преимущественно, мѣстныхъ газетъ („Progrès“, „Lyon Republiquain“, „Nouvelliste“) и „La Croix“, продаваемаго учениками конгрегацій».
"Въ нашей мѣстности (департ. Изёръ), — пишетъ учитель, — выписывается 50 экз. «Progrès» и 50 экз. «Lyon Republiquain». Это читаютъ крестьяне. Крестьянки же ничего больше не читаютъ, какъ «La Croix» и «Житія святыхъ».
«Крестьяне и заводскіе рабочіе, — пишетъ другой учитель (Вожъ), — читаютъ у насъ реакціонныя и націоналистическія газеты, которыя распространяются въ изобиліи и, большей частью, даромъ. Главныя газеты — это „Petit Journal“, „La Croix“, „Le Reveil Catholique“, „Nouvelliste“, „Volonté Nationale“ и др. Опредѣленно республиканская газета выписывается только одна. Вообще же, въ газетахъ читаются главнымъ образомъ романы нижняго этажа»…
Изъ этихъ немногихъ выдержекъ достаточно видно, что клерикальная печать — въ особенности «La Croix» — довольно распространена въ деревняхъ, и что она очень усердно и всѣми способами распространяется. Клерикальныя газеты «продаются учениками конгрегацій», «раздаются даромъ». Кое-гдѣ «La Croix» и «La Semaine Religieuse» безплатно разносятся и разсылаются на домъ.
Въ нѣкоторыхъ письмахъ отмѣчаются и иного рода требованія народныхъ читателей. «Изъ парижскихъ газетъ, — пишетъ рабочій (деп. Сены и Марны) — „Petit Journal“ читается у насъ больше, чѣмъ „Petit Parisien“, но изъ мѣстныхъ газетъ предпочитаются соціалистическія».
«Въ Лилѣ и Рубэ, — пишетъ дочь богатаго заводчика, — рабочіе читаютъ все больше и больше, но особеннымъ успѣхомъ пользуются у нихъ только „дурные органы печати“ и соціалистическія брошюры, проповѣдующія смуту и рознь. Большинство, впрочемъ, читаетъ (главнымъ образомъ, фельетонъ) „L’Echo du Nord“, „Petit Parisien“ и „Petit Journal“. Болѣе грамотные читаютъ еще „Еженедѣльное иллюстрированное приложеніе“ этихъ газетъ (5 сантимовъ). Но книги мало кто читаетъ… То же самое можно сказать и о рабочихъ изъ Энъ и Соммъ. И тамъ рабочіе довольствуются чтеніемъ фельетона и „разныхъ разностей“ въ „Petit Parisien“ и „Petit Journal“! Кое-кто покупаетъ „Lanterne“, Eclair», «Intransigeant», но они составляютъ исключеніе. Свое свободное время рабочіе проводятъ въ кофейняхъ, разсуждая о соціалистическихъ брошюрахъ, которыя они плохо понимаютъ. За исключеніемъ нѣкоторыхъ вожаковъ, болѣе дерзкихъ, рабочіе по натурѣ совсѣмъ не злы"…
Самымъ любимымъ чтеніемъ крестьянъ, послѣ газетъ, являются, по свидѣтельству корреспондентовъ, альманахи. Альманахи, попадая въ руки крестьянъ, — пишетъ учитель изъ Ори, — читаются и перечитываются съ такимъ же усердіемъ, какъ и политическія газеты". Каждую осень, — сообщаетъ и инспекторъ начальныхъ школъ, — крестьяне съ нетерпѣніемъ ожидаютъ своей обычной духовной пищи, альманаховъ, которые покупаются по нѣскольку экземпляровъ, читаются, перечитываются и тщательно сохраняются". «Изъ книгъ читаются только альманахи» (учитель, Вожъ).
Меньше всего свѣдѣній находится въ письмахъ относительно того, какія книги все-таки встрѣчаются у крестьянъ, какія наиболѣе требуются въ библіотекахъ. Одинъ только библіотекарь «Ligue Franèaise de l’Enseignemet» изъ Байэнзенъ прислалъ таблицу выдачъ за 1900 г. (по авторамъ) {Таблица слѣдующая:
| А. Дюма |
|
Г. Эмаръ | 220 | Мишле |
|
| Ж. Вернъ |
|
В. Гюго | 130 | Науки и искусства |
|
| А. Додэ |
|
Е. Сю | 100 | Разныя |
|
}. Приведемъ, однако, тѣ немногія свѣдѣнія, которыя на этотъ счетъ имѣются въ письмахъ. Въ письмѣ учителя изъ Эльзаса говорится, что «крестьяне любятъ читать Эркмана-Шатріана и Диккенса». Изъ Брантъ крестьянинъ пишетъ, что «книги по исторіи очень мало читаются. Сочиненія по философіи, соціальной экономіи и политикѣ по своей абстрактной формѣ совершенно недоступны для крестьянъ. Спрашиваются романы Гюго, а того чаще романы съ приключеніями (Ал. Дюма), путешествія и экспедиціи (exploration). Мѣстная библіотека недавно получила сочиненія Додэ, Терье, Тони Ревильона, Ж. Верна, Кларети, П. Лоти и др., и читатели очень довольны этими книгами. Сочиненія по земледѣлію, на которыя, казалось, долженъ бы быть спросъ, читаются очень мало, вѣроятно, вслѣдствіе того, что въ большинствѣ этихъ книжекъ предметъ трактуется слишкомъ научно и въ формѣ мало понятной для крестьянъ. Зимою учитель читаетъ еженедѣльно публичную лекцію но исторіи, по колоніальному вопросу или по какому-нибудь научному вопросу. Лекціи эти посѣщаются съ большимъ интересомъ».
«Какое чтеніе предпочитается населеніемъ нашей мѣстности? — спрашиваетъ корреспондентъ изъ деп. Объ и отвѣчаетъ: романы съ приключеніями, вымышленные или истинные разсказы о военныхъ экспедиціяхъ и вообще книжки по колоніальному вопросу. Изъ конферансовъ, которые мы дѣлали, больше всего нравились тѣ, которые были на только-что указанныя темы. Нашъ шампанскій крестьянинъ очень практиченъ, немного рутинеръ. Его приводятъ въ восторгъ наши Аргонавты, а самъ онъ не рѣшится поѣхать въ другую коммуну сватать себѣ невѣсту. — Больше всего крестьянинъ интересовался бы разсказами изъ исторіи. Онъ съ увлеченіемъ слушаетъ разсказы изъ исторіи великой революціи… Ему нравятся Тьеръ, Кинэ, Минье. О, если бы Мишле былъ болѣе распространенъ въ деревняхъ! Меньше всего крестьянина интересуетъ исторія послѣдняго полстолѣтія. Его увлекаетъ „искусство пережитаго“, которое онъ понимаетъ по своему… Въ этомъ отношеніи предстоитъ еще много дѣла!»
«Крестьяне любятъ путешествія и книги по исторіи и по философіи. Изъ романовъ предпочитаются такіе, въ которыхъ высказывается какая-нибудь моральная или соціальная тенденція» (заводскій рабочій).
«Крестьянинъ, мелкій собственникъ и фермеръ, интересуются сочиненіями по аграрному вопросу, по техническимъ знаніямъ и современными новостями» (учитель, Ардетъ).
«Рабочимъ больше всего нравятся романы, бьющіе на сантиментальность. Совершенно не любятъ стихотвореній и только поэзія В. Гюго еще что-нибудь говоритъ имъ. Падки они на шутки и легкія пѣсенки… и покупаютъ, а чаще берутъ у товарища соціалистическія брошюрки» (жена инженера, Норъ).
Какъ ни отрывочны и малочисленны свѣдѣнія о народномъ чтеніи, находящіяся въ письмахъ, они, однако, даютъ нѣкоторое представленіе о состояніи этого вопроса во Франціи. Крестьяне читаютъ газеты, ежедневныя и еженедѣльныя, мѣстныя и парижскія, республиканская и клерикальныя, но книгъ они, по утвержденію всѣхъ корреспондентовъ, не читаютъ. Деревни, правда, имѣютъ свою интеллигенцію, людей болѣе или менѣе начитанныхъ, то они, все таки, составляютъ только исключеніе. Главная же крестьянская масса стоитъ совершенно въ сторонѣ отъ всего литературнаго движенія, и произведенія великихъ писателей ей немногимъ болѣе знакомы въ настоящее время, чѣмъ 50 лѣтъ тому назадъ, когда лубочная литература, теперь исчезнувшая, была въ полномъ расцвѣтѣ и когда народныхъ и школьныхъ библіотекъ почта еще не было.
Народныхъ библіотекъ — школьныхъ, коммунальныхъ, образовательныхъ обществъ, свѣтскихъ и духовныхъ, — существуетъ во Франціи, если не ошибаемся, около 50,000, но онѣ, по-видимону, далеко неудовлетворительно поставлены и не соотвѣтствуютъ требованіямъ читателей. Жалобы этого рода высказываются во многихъ письмахъ корреспондентовъ г. Виньо.
«Коммунальныя (министерскія) библіотеки, — пишетъ учитель (Изеръ), — состоять преимущественно изъ негодныхъ, оставшихся непроданными, изданій разныхъ фирмъ и изъ книжекъ по земледѣлію, которыя и недоступны, и негодны для простого крестьянина, не имѣющаго средствъ для веденія научнаго хозяйства». Такой же точно отзывъ, какъ мы видѣли, даетъ и инспекторъ народныхъ школъ о школьныхъ библіотекахъ «съ ихъ мудрыми книгами о гигіенѣ, земледѣліи и индустріальномъ искусствѣ, которыхъ никто не раскрываетъ». Это же констатируютъ и другіе. Нѣкоторые корреспонденты указываютъ на полезность и необходимость устройства передвижныхъ библіотекъ. Учитель изъ Ориньи-ле-секъ пишетъ: «У насъ имѣется серія видовъ для туманныхъ картинъ, которая переходитъ изъ одной коммуны въ другую (безплатно). Почему бы министерству не устроить и передвижныхъ библіотекъ, въ которыхъ выдача и разноска книгъ была бы тоже безплатной?»
«Вопросъ о народныхъ библіотекахъ, — пишутъ студентъ и учитель, — тѣсно связанъ съ школьнымъ дѣломъ, вечерними курсами публичными чтеніями и т. п., столь распространенными въ настоящее время въ деревняхъ. Публичныя чтенія болѣе посѣщались бы и приносили бы больше пользы, если бъ народъ болѣе читалъ самостоятельно; то же можно сказать и относительно курсовъ и конферансовъ. Но для этого народныя библіотеки должны быть хорошо обставлены и организованы, для чего потребуется не мало труда… Прежде всего, библіотеки должны быть значительно наполнены.. Въ вашей коммунѣ, напримѣръ, имѣется при женской школѣ только зародышъ библіотеки. Въ библіотекѣ при мужской школѣ имѣются, кромѣ классиковъ, около 120 томовъ. Но въ какомъ состояніи находится эта библіотека! Тѣ книги, которыя читаются, до того растерзаны, что ихъ нельзя и выдавать… А остальныя, слишкомъ спеціальныя или устарѣлыя въ научномъ отношеніи, совершенно неподходящи для деревенскихъ читателей. Въ сосѣдней общинѣ библіотека еще бѣднѣе, и если тамъ населеніе больше читаетъ, то потому, что учитель имѣетъ собственную недурную библіотечку. Въ небольшихъ коммунахъ библіотеки не имѣютъ средствъ для выписки новыхъ книгъ. Небольшая ассигновка генеральныхъ совѣтовъ на этотъ предметъ, распредѣляемая между большимъ числомъ коммунъ, совершенно недостаточна для удовлетворенія всѣхъ нуждъ библіотекъ. Сами же общины не на столько богаты, чтобы ассигновать на это какія-нибудь суммы. Тѣмъ болѣе, что покупка книгъ для „школьныхъ премій“ (livres des prix) лежитъ исключительно на бюджетѣ общинъ. Эти книжныя преміи, пріобрѣтеніе которыхъ поглощаетъ большую частъ коммунальнаго кредита, а раздача отнимаетъ цѣлый мѣсяцъ школьныхъ, занятій, налагая излишнюю работу на учителей, совершенно безполезны и для учениковъ, и для занятій. Вслѣдствіе всего этого школьныя, библіотеки почти не пополняются — и читатель быстро исчерпываетъ весь матеріалъ для чтенія. Въ виду этого слѣдовало бы организовать передвижныя библіотеки, планъ устройства которыхъ достаточно выработанъ въ послѣднее время…»
Изложивъ болѣе или менѣе подробно этотъ планъ устройства передвижныхъ библіотекъ, авторы заканчиваютъ свое письмо: «Но одна организація передвижныхъ библіотекъ еще ничего не измѣнитъ и не принесетъ существенной пользы, пока не измѣнится составъ библіотекъ, который долженъ отвѣчать нуждамъ и запросамъ народныхъ читателей».
Въ своемъ годовомъ отчетѣ за 1900 годъ о состоящій внѣшкольнаго народнаго образованія во Франціи г. Эд. Пети, констатируя быстрый ростъ курсовъ, конферансовъ, народныхъ чтеній, университетовъ и проч., указываетъ, что только дѣло народныхъ библіотекъ не прогрессируетъ. «Бѣдность школьныхъ библіотекъ, — которыя фактически являются и народными, — прямо жгучая. Деревенскія общины, въ большинствѣ случаевъ, не желаютъ поддерживать ихъ, а кредитъ государства недостаточенъ. Слѣдовало бы прибѣгнуть къ системѣ обмѣна, которая уже практикуется въ Энь, Кальвадосъ, Луаре, Аірдень, Вотшозъ и пр. Тѣ книги, которыя прочитаны въ одной библіотекѣ, отправляются въ сосѣднюю, которая дѣлаетъ то же самое со своими книгами, при чемъ, для избѣжанія безполезной пересылки, заранѣе сообщаются каталоги»[1].
Каковы же нужды и запросы народнаго читателя? Иначе, говоря, какая книга нужна и доступна для него? Вопросъ этотъ, до сихъ поръ совершенно игнорировавшійся французской печатью, былъ возбужденъ только въ самое послѣднее время, тоже въ формѣ анкеты и о немъ высказались и компетентные дѣятели по народному образованію, и нѣкоторые выдающіеся писатели. Оставшись на этомъ вопросѣ и нѣкоторые корреспонденты г. Виньо.
Учитель и студентъ, изъ письма которыхъ только что была приведена выдержка, считаютъ, что для народа всего нужнѣе историческія книги съ хорошимъ выборомъ, «которыя должны содѣйствовать интеллектуальному развитію, моральному совершенствованію и строгой выработкѣ политическихъ убѣжденій». «Книга, пишутъ они, должна продолжать дѣло курсовъ, гдѣ любимый и пользующійся довѣріемъ учитель обращается къ будущимъ гражданамъ, будущимъ избирателямъ, помогая имъ вырабатывать свои убѣжденія, выбирать политическую партію. Историческое сочиненіе, въ которомъ авторъ даетъ вѣрное освѣщеніе фактовъ, способно лучше всего направить молодого читателя къ народному идеалу. Мы поставили бы на первое мѣсто произведенія Мишле, если бъ не опасались., что его захватывающій стиль можетъ заставить мало развитаго читателя принять безъ провѣрки, какъ неоспоримую истину, нѣкоторыя рискованныя положенія автора, продиктованныя энтузіазмомъ и партійностью борца-піонера. Мы считаемъ поэтому наиболѣе подходящими для народа произведенія Тьера, Минье, Анри Мартена, Сорелл, Дюрюи, Тьери, Лависса. — Затѣмъ не мѣшало бы имѣть въ народныхъ библіотекахъ нѣкоторыя путешествія, какъ чтеніе, въ которомъ пріятное соединяется съ полезнымъ. Но эти путешествія должны быть ни слишкомъ научными, ни слишкомъ сухими: они должны быть занимательны, какъ романъ. Необходимы для библіотекъ и техническія книги, учебники ремеслъ, просто и ясно составленные, книги по земледѣлію… Наконецъ, въ библіотекамъ должны имѣться избранные отрывки изъ произведеній великихъ писателей. Не слѣдуетъ только допускать никакихъ передѣлокъ, которыя всегда искажаютъ великія произведенія, мѣняютъ ихъ характеръ… Слѣдуетъ издавать сборники отрывковъ, объединенныхъ хорошимъ и яснымъ анализомъ, но не особенно длиннымъ, дабы не отвлечь вниманія читателя отъ главнаго сюжета».
«Рабочій, какъ въ городѣ, такъ и въ деревнѣ — пишетъ учитель изъ Белламъ, — стремится къ развитію, но ему слѣдуетъ давать прежде всего съ выборомъ вполнѣ доступныя ему произведенія, путешествія и исторіи въ формѣ романа (напр., сочиненія Эркмана-Шатріана). Слѣдовало бы издавать дешевую народную республиканскую газету, которая могла бы конкурировать и бороться съ „La Croix“, и въ которой обсуждались бы соціальные и политическіе вопросы». «Полагаю, прибавляетъ онъ еще въ концѣ письма, что для того, чтобы пробудить у простого человѣка любовь къ чтенію, ему слѣдуетъ давать книжки занимательныя и, въ то же время, конечно, здоровыя но направленію».
«Населеніе охотно читало бы популярно-научныя книжки, путешествія, разсказы изъ исторіи и художественныя произведенія съ объясненіями» (учительница).
«Что желалъ бы онъ (народъ) читать? — пишетъ библіотекарь (Ардешъ). — Романы, но такіе, въ которыхъ изображены не свѣтскіе герои, а поди ему близкіе, взятые отъ борозды, романы безъ полусумасшедшаго героя и безъ нервозной героини»… «Народу нужны произведенія глубоко продуманныя, сильныя, но написанныя простымъ и яснымъ языкомъ. Остальное само придетъ. Надо открыть народу горизонтъ; надо взять крестьянина у его собственнаго очага и открыть ему -окно: „Гляди на тебѣ подобныхъ, будь примѣрнымъ отцомъ, будь гражданиномъ, будь… человѣкомъ!“… Народная литература, — кто намъ ее дастъ?»
«Намъ нужны, — прибавляетъ авторъ этого письма въ P. S. — произведенія хорошо и чисто изданныя, но не дорогія, произведенія, которыя захватывали бы читателя и на которыя былъ бы со стороны народа самостоятельный спросъ. Намъ нужны сочиненія Анатоля Франса, Зола, Ришпена и др. Намъ нужна народная книга! какая задача!»
«Народъ читалъ бы много, — пишетъ другой корреспондентъ (безъ профессіи) изъ того же департамента Ардешъ, — если-бъ въ его распоряженіи было достаточно книгъ и хорошій выборъ ихъ. Это будетъ достижимо только тогда, когда книги и газеты появляются въ дешевомъ изданіи для народа-… Почему политическія газеты въ одно су не печатаютъ въ своихъ фельетонахъ произведеній съ извѣстнымъ выборомъ? Почему онѣ не помѣщаютъ статей, которыя читались бы народомъ съ интересомъ и удовольствіемъ, какъ это дѣлаетъ „La Petitte Gironde“? Формы ежедневной газеты вполнѣ подходятъ и нравятся деревенскому читателю, который читаетъ между дѣломъ (à baton rompu) и по небольшому куску въ разъ… Въ дешевомъ изданіи для народа слѣдуетъ помѣщать интересные разсказы, избранные, романы, путешествія, сочиненія по земледѣлію и кое-какія популярно-научныя книжки».
«Почему, — заканчиваетъ онъ свое письмо, — молодые писатели, охваченные культурно-либеральнымъ направленіемъ, не пишутъ для народа? Почему они ему не даютъ серьезной и интересной книги?»
Единичные отголоски французской провинціи, полученные въ отвѣтъ на анкету г. Виньо, конечно, совершенно недостаточны для какихъ-нибудь обобщеній относительно уровня развитія и литературныхъ запросовъ народнаго читателя во Франція. Единственный выводъ, который позволительно дѣлать на основаніи приведеннаго матеріала — и выводъ для насъ поучительный, — это, что во Франціи вопросъ о народной литературѣ не только не рѣшенъ, но выступаетъ въ болѣе острой формѣ, чѣмъ даже въ Россіи.
Франція имѣла свою лубочную литературу. Появившись въ XVII вѣкѣ, литература эта въ теченіе 2½ столѣтій систематически росла и развивалась главнымъ образомъ, въ количественномъ отношеніи, и къ серединѣ минувшаго вѣка достигла небывалаго распространенія: въ серединѣ 60-хъ годовъ она расходилась болѣе чѣмъ въ десяти милліонахъ экземпляровъ ежегодно.
Съ начала 70-хъ годовъ, одновременно съ быстрымъ развитіемъ печатнаго дѣла и газетой литературы, съ распространеніемъ желѣзнодорожныхъ сообщеній, начинается быстрое исчезновеніе лубочной литературы въ ея архаическихъ формахъ, "съ ея архаическимъ, кольпортажнымъ способомъ распространенія. Достаточно было четверти вѣка, чтобы эта литература почти совершенно исчезла — и въ настоящее время вы рѣдко встрѣтите во французской деревнѣ разносчика-кольпортера, а еще рѣже рыцарскій романъ.
Но что пришло на смѣну этой литературѣ? Заступили ли ея мѣсто произведенія великихъ писателей, серьезныя и полезныя книги? На этотъ вопросъ приходится отвѣтить отрицательно. Такъ называемая «общая литература», съ ея геніальными произведеніями, съ ея разнообразными направленіями и теперь, какъ и 50 и сто лѣтъ тому назадъ, чужда и неизвѣстна среднему читателю во Франціи. Архаическая лубочная литература исчезла, но на ея мѣсто появилась другая лубочная литература, болѣе современная, но за то и болѣе пошлая и болѣе вредная и, въ общемъ, столько же бездарная и чуждая народной жизни, какъ и старая лубочная литература. Вмѣсто альманаха, — появился безпринципный уличный листокъ «Petit Journal»; вмѣсто рыцарскаго романа — фельетонный, бульварный романъ съ приключеніями; потѣшную повѣсть замѣнилъ quasi-юмористическій разсказъ, скабрезный и бездарный; вмѣсто «Житій святыхъ» — клерикально-воинствующій «La Croix» и т. д. Въ сущности, къ лучшему измѣнились только форма и внѣшность лубочной литературы, а содержаніе ея даже ухудшилось.
Въ исторіи лубочной литературы во Франціи очень характернымъ является то, что литература эта появилась, развилась и трансформировалась почти безо всякаго вліянія со стороны интеллигентнаго общества. Что касается правительства, то оно въ теченіе всѣхъ трехъ столѣтій то и дѣло очень внимательно и тревожно заглядывало въ коробъ разносчика. Но высматривало оно въ этомъ коробѣ не лубочную книжку, а политическую брошюру, памфлетъ, сатиру, пѣсню, каррикатуру, т. е. ту народно-политическую литературу, которая зародилась одновременно съ лубочной и съ конца XVIII в. обратилась въ сильное орудіе политической борьбы въ рукахъ оппозиціонныхъ партій. Эту-то литературу правительства всѣхъ режимовъ систематически преслѣдовали, — но совершенно оставляли въ покоѣ лубочную литературу. Не менѣе индифферентно относилось къ ней и интеллигентное общество.
Въ 1847 г., великій французскій историкъ Мишле, приступая къ своимъ знаменитымъ лекціямъ о задачахъ и обязанностяхъ интеллигенціи по отношенію къ народу, писалъ:
«Самая сильная связь, которая можетъ существовать между людьми, общность мысли, не существуетъ въ нашемъ обществѣ. Никакой общей культуры, никакой общей литературы, даже никакого желанія имѣть ея. Образованные пишутъ для образованныхъ. Литераторы наши пишутъ такимъ языкамъ, что ихъ произведенія совершенно недоступны народу»[2].
Возвращаясь черезъ 20 лѣтъ къ этому же вопросу, Мишле, тогда уже 73-лѣтній старикъ, писалъ: «Если послѣ моей смерти раскроютъ мое сердце, то тамъ прочтутъ преслѣдовавшую меня мысль: „какимъ образомъ наша литература сдѣлается народной?“
Прошло еще 30 лѣтъ. Франція устроила грандіозное національное чествованіе памяти Мишле, по завѣтъ историка-идеалиста до сихъ поръ не осуществленъ.
Въ течете минувшаго столѣтія интеллигентное общество во Франціи много, настойчиво и плодотворно работало на почвѣ народнаго образованія, но очень мало вниманія удѣляло дѣлу народнаго развитія. Культурное движеніе 50-хъ — 60-хъ годовъ, выразившееся, главнымъ образомъ, въ устройствѣ народныхъ школъ, ограничивалось, въ области народнаго развитія, почти исключительно лишь устройствомъ народно-школьныхъ библіотекъ, для которыхъ находилось очень мало подходящихъ книгъ. Въ теченіе послѣдующихъ трехъ десятилѣтій все вниманіе, всѣ силы культурной интеллигенціи были поглощены борьбой за проведеніе закона о безплатномъ, свѣтскомъ и обязательномъ образованіи, закончившейся побѣдой только въ 1883 году. Такимъ образомъ вопросы народнаго развитія и, въ частности, вопросы народной литературы совершенно игнорировались. Немногія попытки изданія книгъ для народа не отличались особенной умѣлостью, не вызвали къ себѣ интереса и остались безуспѣшными. Съ лубочной литературой никто не думалъ серьезно бороться, не было попытокъ изучить ее, ознакомиться съ ея содержаніемъ, распространеніемъ и вліяніемъ[3]. Не изучались ни запросы народа на книгу, ни его уровень развитія. Вслѣдствіе этого, дѣло народной литературы (за исключеніемъ агитаціонной) оставалось всецѣло въ рукамъ дѣльцовъ-издателей, видѣвшихъ въ народной книгѣ исключительно лишь предметъ наживы. Стараясь угодить самымъ грубымъ вкусамъ и инстинктамъ читателей, лубочные издатели наводнили народный рынокъ положительно позорной литературой, вредной, грязной и бездарной.
Культурное движеніе послѣднихъ лѣтъ выдвинуло вопросъ о народной литературѣ, обратило на него вниманіе печати и общества. Объ этомъ вопросѣ заговорили. Пока еще очень мало серьезнаго было сказано о немъ, еще меньше было сдѣлано. Во хорошо, то» крайней мѣрѣ, и то, что вопросъ поставленъ на очередь…