Что такое человек? (Бердяев)
| Что такое человек? : Theodor Haecker. Was ist der Mensch? В i Jacob Hegner in Leipzig. |
| Опубл.: 1935. Источник: Путь. — 1935. — № 47. — С. 86-89. — odinblago.ru, runivers.ru |
Проблема человека стоит в центре нашей умственной эпохи, она является основой для христианской мысли и христианской жизни, но также для мысли философской и для жизни социальной. Этой волнующей теме посвящена небольшая книжка Теодора Геккера, который считается самым интересным католическим писателем современной Германии. Он приобрел известность своей книгой «Vergil: Vater des Abendlands». Как и вся почти современная немецкая христианская мысль, католическая и протестантская, Теодор Геккер представляет собой резкую, раздраженную реакцию против германского духа, против наиболее значительных традиций германской мистики и германской философии, начиная с Мейстера Экхардта и до Макса Шелера. Католик Геккер выставляет против немецкой мысли те же обвинения, что и протестантская диалектическая теология: учение о становящемся Боге, пантеизм, отрицание пропасти между Творцом и творением, помешательство на творчестве, слишком большей динамизм. Обличая «немецкую ересь о становящемся Боге», Т. Геккер смешивает два разных явления — учение германского идеализма, главным образом Фихте и Гегеля, о становящемся Боге, которое может быть истолковано в том смысле, что не Бог творить мир, а мир творит Бога, с глубочайшими откровениями германской мистики о теогоническом процессе, о динамизме внутри Божества, что совсем не означает становления Бога во времени. Существует огромная разница между Я. Бёме и Гегелем, хотя нельзя отрицать влияние Беме на Гегеля, как и на всю немецкую философию. Т. Геккер, как и большая часть католиков нашего времени, томист в своей основной установке и потому принужден защищать традиции латинской мысли против мысли германской. Поэтому он утверждает примат бытия над свободой, мышления над активностью, теории над практикой. Поэтому он определяет человека, как разумное животное. Его учение о человеке прежде всего иерархическое. Он до утомительности часто повторяет: «мы иерархисты». Он исповедует оптимизм вечного иерархического порядка. Человеческая природа не изменяется. Существует неизменный порядок природного, тварного мира. Изменение, которое способен внести человек в вечный иерархический порядок природного мира, есть хаос. Целая глава в книге называется «Человек в хаосе». Космос сотворен Богом, человеком же создан хаос, беспорядок, извращение иерархического строя. Человек не способен к настоящему творчеству, он творит лишь хаос и беспорядок. Хаос начинается, когда покидают авторитет. Для Т. Геккера главное авторитет, авторитету принадлежит примат над всем, это основная категория всякого мышления о человеке. Принцип свободы подчинен процессу авторитета. Свобода есть господство через порядок, порядок же есть иерархия. Свобода в конце концов оказывается ничем иным, как подчинением, покорностью. Все идет сверху вниз, ничто не идет снизу вверх, кроме хаоса. Т. Геккер возмущается тем, что у М. Шелера и Н. Гартмана сила идет снизу. Для него как будто бы является исключенной третья точка зрения, которая утверждает двойное движение — сверху и снизу, что и есть богочеловеческая точка зрения. Для него человек определяется Богом, он сам себя совсем не определяет.
Т. Геккер знает два определения человека — одно натуралистическое, другое сверхнатуралистическое. Человек есть разумное животное (аристотелизм и томизм) и человек есть образ и подобие Божье. Эти определения не совпадают. Разумное животное не есть образ и подобие Божие. Между тем как Т. Геккер говорить в одном месте, что дух есть природа человека. Это не является у него достаточно философски оправданным. Нужно признать, что человек не только природное существо, что Т. Геккер и признает, когда говорить, что в человеке есть духовный элемент. Но тогда нужно иначе строить антропологию, чем он делает. Он, как впрочем и слишком многие христианские мыслители, не только отрицает творчество человека, но даже с негодованием относится к тем, которые пытаются утверждать творческую природу и творческое назначение человека. Это и есть главная тема, она стоить в центре христианской антропологии. Человек призван не к творчеству, а исключительно к спасению. Признание творческого назначения человека означает, что творение мира не закончено, что Творец поручил человеку продолжать миротворение, что Творец сотворил человека по своему образу и подобно, т. е. творческим существом. Но для Т. Геккера Творец сотворил раз навсегда неизменный порядок тварного природного мира и человек призван лишь к покорности этому иерархическому порядку. Человек проявил непокорность иерархическому порядку, выпал из него и последняя цель его жизни исчерпывается лишь спасением. Для спасения души не нужно творчества, даже вредно. И непонятно, почему для дела спасения нужен Вергилий, которого так ценит Т. Геккер, почему нужен античный гуманизм, почему нужна культура. Эта проблема не только не разрешена, но даже не поставлена в святоотеческой и в схоластической антропологии. Т. Геккер обвиняет своих соотечественников немцев в том, что они хотят творить, как Бог. Этому притязанию он противополагает утверждение, что творчество есть исключительная привилегия Бога. Даже ангел не творит. Верно, что ангел не творит, природа ангела пассивная и медиумическая. Но человек может и должен творить. Его творчество не тождественно творчеству Бога, но подобно Ему, так как сотворен человек подобным Богу. Творчество есть не право и не притязание человека, а долг его, призыв к человеку от Бога. Т. Геккер неверно понимает проблему творчества в немецком идеализме. Главный дефект немецкого идеализма заключался именно в том, что он не поставил проблемы человека, что он был монистическим и знал лишь одну природу — божественную, а не две природы. Поэтому в немецком идеализме творит не человек, а Бог, познает не человек, а Бог, человек есть лишь функция божественной жизни. Немецкий идеализм не знал тайны богочеловечества. Творчество в таком понимании не есть ответь человека на зов Божий, не есть соучастие человека в Божьем деле миротворения, а есть акт не человеческого мирового духа, мирового я, мирового разума. Не совсем верно говорить Т. Геккер и о М. Шелере. Философия М. Шелера не на творчестве основана. Для М. Шелера человек скорее созерцатель, чем активный творец. Так было в главных произведениях Шелера. Лишь под конец был у него некоторый поворот, но результаты его недостаточно выявились. Более всего я чувствовал многие места книги Т. Геккера направленными против меня, против моей философии творчества и моего понимания назначения человека, хотя он, конечно, не имел ввиду меня.
В книге Т. Геккера есть, конечно, верные и тонкие мысли. Он прав во всем, что говорить против современного национализма и в защиту единства человечества, которое он видит во Христе, в духе, а не в крови. Но в нем есть все же исключительность человека западной культуры. Единство западного мира он основывает на Вергилии, т.-е. на римском основании. Вергилий есть исключительно и по преимуществу Запад. В Georgica Вергилия видит Геккер вечную основу общественного порядка. Он противник современного индустриализма и основу общества видит в крестьянстве и сельском хозяйстве. Он не свободен от идеализации крестьянства. Он верить в существование органического порядка общества, нарушение которого есть хаос. Но современный мир и происходящие в нем процессы не дают никаких оснований верить в вечность какого-либо органического порядка. Вечен лишь дух, вечно лишь творчества духа. Т. Геккер не свободен от иллюзий христианского государства, он все же верить в его возможность. Но от этого христианам необходимо совершенно освободиться. Единственное сейчас христианское, даже теократическое государство в Европе есть Австрия и оно самое ужасное, совершенно бесчеловечное и не дающее возможности дышать. Об этом поучительном примере следовало бы задуматься. Много верного говорить Т. Геккер о современной технике и власти машины, Жуткий и злой характер машины он видит прежде всего в автоматизме, который порабощает человека. Но недостаточно ясно у него, может ли человеческий дух стать Господином машины или нужно остановить рост техники и вернуться к прошлому, которое представляется «органическим». И в своем размышлении о машине Т. Геккер пользуется случаем, чтобы сделать выпад против творчества человека. В творчестве машины он видит аналогию с творчеством Бога. Создается новая действительность, новая реальность. Автор «Was ist der Mensch?» не хочет допустить такой творческой мощи человека, это представляется ему нечестивым. Ту его основной мотив. Т. Геккер не любит движения снизу, снизу нужно послушание. Но он верно замечает, что революции снизу всегда предшествует вина сверху. Популярное в Германии различение между культурой и цивилизацией отвергается, очевидно из любви к латинскому слову «цивилизация».
В заключении нужно сказать. У Т. Геккера нельзя найти настоящей христианской антропологии, да она и вообще не была еще достаточно раскрыта в христианской мысли. Из основной для христианской антропологии идеи, что человек есть образ и подобие Божье, не были сделаны необходимые выводы. Если человек подобен Творцу, то он должен быть творцом. У Т. Геккера отсутствует идея богочеловечества. Для него существует дилемма: или Бог творить, человек же не может творить, или творит человек, и тогда Бога нет. Но есть третья точка зрения: творят и Бог, и человек, Бог творит с человеком и ждет соучастие человека в своем творчестве, а человек творит с Богом и нуждается в Божественной силе для своего творческого дела, творит во имя Божье, отвечая на зов Божий. Эта третья точка зрения не предусмотрена Т. Геккером, да и вообще христианекою теологической мыслью. Но нужно признать, что книга «Was ist de Mensch?» возбуждает мысль и в этом ее заслуга.