Честность (Ильф и Петров)
| Честность |
| Опубл.: 1930. Источник: Илья Ильф, Евгений Петров. Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989. — С. 84-85. • Единственная прижизненная публикация: Огонек. 1930. № 19. Подпись: Дон Бузильо. |
- Википроекты
Когда гражданин Удобников шел по своему личному делу в пивную, на него сверху свалилось пальто с песьим воротником.
Удобников посмотрел на пальто, потом на небо, и наконец взор его остановился на большом доме, усеянном множеством окон и балконов.
— Не иначе как пальто с этажа свалилось, — совершенно правильно сообразил гражданин Удобников.
Но с какого этажа, с какого балкона свалилось пальто — понять было невозможно.
Черт бы их подрал, жильцов стоеросовых, — сказал вслух Удобников. — Кидают свои песьи шубы, а ты их подымай!
И, перекинув на руку пальто, Удобников быстро пошел…
8 первый этаж Удобников и не заходил. Ему было ясно, что оттуда пальто свалиться не могло.
И он начал обход квартир со второго этажа.
— Пардон, — сказал он в квартире № 3. — Не ваше ли пальтишко? Шел, понимаете, по личному делу, а оно на меня и свалилось. Не ваше? Жаль, жаль!
И честный Удобников двинулся дальше. Он сам себе удивлялся.
— До чего же честные люди все-таки существуют!
— Ведь вот, граждане, — разглагольствовал он в квартире № 12. — Я-то ведь мог пальто унести. А не унес! И жильцы, хотя бы вы, например, могли бы сказать: «Да, наше пальтишко. Спасибо вам, неизвестный гражданин!» А ведь не сказали. Почему? Честность! Справедливость! Свое не отдам и чужое не возьму. Ну, пойду дальше, хотя и занят личным делом. Пойду.
И чем выше он поднимался, тем теплее становилось у него на душе. Его умиляло собственное бескорыстие.
И вот, наконец, наступила торжественная минута. В квартире № 29 пальто опознали. Хозяин пальто, пораженный, как видно, добропорядочностью Удобникова, с минуту молчал, а потом зарыдал от счастья.
Господи, — произнес он сквозь Слезы. — Есть еще честные люди! Не без того, имеются, — скромно сказал Удобников. — Мог я, конечно, шубенку вашу унести. Но вот не унес! А почему? Честность заела. Что шуба! Да если б вы бриллиант или же деньги обронили, разве я бы не принес? Принес бы!
Дети окружили Удобникова, восклицая:
— Честный дядя пришел!
И пели хором:
На тебя, наш честный дядя,
Мы должны учиться, глядя.
Потом вышла хозяйка и застенчиво пригласила Удобникова к столу.
— Выпьем по стопке, — сказал хозяин, — по севастопольской.
— Простите, не употребляю, — ответил Удобников. — Чаю разве стакашек!
И он пил чай, и говорил о своей честности, и наслаждался собственной добродетелью.
Так было бы, если бы гражданин Удобников действительно отдал упавшее на него пальто. Но пальто он унес, продал и, сидя пьяный в пивной, придумывал всю эту трогательную историю.
И слезы катились по его лицу, которое могло бы быть честным.