Чествуют… память (Петров)
| Чествуют… память |
| Опубл.: 1928. Источник: Илья Ильф, Евгений Петров. Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989. — С. 103-104. • Единственная прижизненная публикация: Смехач. 1928. №3. («Специальный Некрасовский»). |
— Разрешите, товарищи, поздравить вас в районном масштабе с юбилеем героя труда товарища Некрасова!
Бредихин откашлялся и оглядел собравшихся. Районное начальство собралось в полном составе, начиная с председателя и кончая брандмейстером.
— Не буду, товарищи, останавливаться на международном положении, а сразу перейду к заслугам товарища Некрасова, так и далее, так и далее. Во-, товарищи, первых, нельзя не отметить и, товарищи, во-вторых, у товарища Некрасова имеются заслуги, так и далее, так и далее. И кроме того, из губернского центра имеется циркулярное письмо на предмет переименования какой-то улицы нашего городи, каковой предписано присвоить имя дорогого товарища Некрасова. Не буду останавливаться на заслугах юбиляра, а сразу предлагаю приступить к присвоению улицы товарищу Некрасову. Кто имеет возражения?
Речь Бредихина была покрыта бурными аплодисментами.
— Я вижу, товарищи, что эти, товарищи, аплодисменты как нельзя более говорят за то, что возражений не имеется. Предлагаю приступить к намечению улицы.
Стали намечать.
В городе было восемь улиц.
— Предложим секретарю огласить наименования улиц.
Секретарь порылся в бумагах, выпил стакан воды и сразу же вспотел.
— Улица имени дня рождения нашего уважаемого товарища Бредихина, — сказал он.
— Оставить название! — закричали собравшиеся, глядя на председателя собрания хрустальными глазами.
— Оставить название, — сказал Бредихин благосклонно, — дальше.
— Улица имени красного пожарника…
Брандмейстер побагровел.
— Ну, ну, уже и обиделся, — хихикнул Бредихин, похлопывая брандмейстера по могучему плечу, — предлагаю, товарищи, оставить пожарника. Дальше!
— Улица имени Тупакова…
— Я, конечно, ничего не имею напротив, — заметил Тупаков дрожащим голосом.
— Ладно, оставить! Дальше.
— Переулок имени трехлетнего служения на своем посту секретаря…
— Оставить! — заревело собрание. — Дальше читай, Коля!
— Проезд красного охотника, заведующего аптечным подотделом товарища Пинчермана.
Пинчерман сделал вид, что ему безразлично все на свете.
— Оставить! — прохрипел Бредихин. — Дальше!
— Пушкинский тупик! — возгласил секретарь. — Все! Больше в реестре улиц не значится. Так сказать, тупик имени Пушкина.
Собравшиеся посмотрели друг на друга. Никакого Пушкина среди них не было. Секретарь даже под стул заглянул.
— Какой же это Пушкин? — с беспокойством спросил Бредихин. — Может быть, в губфинотделе? Вы не помните?
— В губфинотделе есть Пускин, — сказал секретарь, — а Пушкина во всей губернии нету.
— А, может быть, он служил раньше и его перевели?
Это соображение показалось самым основательным. Бредихин встал, высморкался и сказал:
— Не буду, товарищи, останавливаться на международном положении, а сразу перейду к заслугам товарища Некрасова, так и далее так и далее… Предлагаю Пушкинский тупик переименовать в тупик имени товарища Некрасова. Кто имеет возражения?
Речь Бредихина была покрыта бурными аплодисментами.
— Я вижу, товарищи, что эти товарищи, аплодисменты, как нельзя более, говорят за то, что возражений не имеется. В заключение позволю себе предложить послать товарищу Некрасову приветственную телеграмму.
Бредихина качали.