Черный бизон (Андреевская)/ДО

Черный бизон
авторъ Варвара Павловна Андреевская

Опубл.: 1895. Источникъ: az.lib.ru • Рассказ из жизни индейцев.

ЧЕРНЫЙ БИЗОНЪ
РАЗСКАЗЪ ИЗЪ ЖИЗНИ ИНДѢЙЦЕВЪ. СЪ АНГЛІЙСКАГО

В. П. Андреевской.

Съ 5-ю раскрашенными рисунками. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. ИЗДАНІЕ Ф. А. БИТЕНПАЖА

I.

По одной изъ дикихъ, совершенно необитаемыхъ долинъ Сіерры Ацулъ — вѣтви Скалистыхъ горъ — однажды ѣхали рысью два всадника.

Одинъ изъ нихъ былъ бѣлый и имѣлъ костюмъ трапера или охотника за пушнымъ звѣремъ; другой краснокожій; оба, очевидно, стремились къ какой-то опредѣленной цѣли, такъ какъ лица ихъ выражали нетерпѣніе и озабоченность.

— Такъ ты полагаешь, что это находится тамъ у отвѣсной скалы? — спросилъ траперъ своего спутника, послѣ довольно продолжительнаго молчанія.

Индѣецъ утвердительно кивнулъ головою, послѣ чего всадники пришпорили лошадей, и по прошествіи весьма непродолжительнаго времени достигли цѣли путешествія, остановившись около груды наложенныхъ одинъ на другой камней, между которыми находились такіе большіе и тяжелые, что, казалось, нужны были соединенныя усилія нѣсколькихъ человѣкъ, для того, чтобы сдвинуть ихъ съ мѣста.

— Онъ покоится здѣсь, — сказалъ индѣецъ, указывая на развалины.

— А другой его товарищъ? — спросилъ бѣлый.

— Нѣсколько далѣе, по словамъ блѣднолицаго; хотя самъ я не видалъ и потому утверждать не смѣю.

— Во всякомъ случаѣ надо приступить къ поискамъ.

— Хорошо, тѣмъ болѣе, что здѣсь тоже закопано золото.

— Зачѣмъ?

— Затѣмъ, что бѣлый человѣкъ не могъ съ нимъ разстаться даже послѣ смерти, — отвѣчалъ индѣецъ съ презрительной улыбкой.

— Ты поступилъ бы иначе? — замѣтилъ бѣлый.

— А вы? — въ свою очередь спросилъ индѣецъ.

— Я бы не польстился на это.

— Точно такъ, какъ и Черный Бизонъ, — продолжалъ краснокожій, разсуждая словно самъ съ собою: — на что мнѣ золото, что я стану съ нимъ дѣлать?

— Конечно, пусть себѣ лежитъ тамъ, куда его положили; презрѣнный металлъ, изъ-за котораго совершалось и совершается столько злодѣйствъ! Черный Бизонъ мудрый вождь; онъ знаетъ, что говоритъ и что дѣлаетъ.

При этомъ замѣчаніи индѣецъ гордо улыбнулся.

— Итакъ, впередъ! — продолжалъ между тѣмъ бѣлый. — А вѣдь недурно бы найти его, ежели только онъ дѣйствительно существуетъ, — заговорилъ онъ вдругъ послѣ минутнаго молчанія.

Индѣецъ съ удивленіемъ взглянулъ на своего товарища.

— Какъ? — спросилъ онъ: — развѣ мой братъ сомнѣвается въ этомъ? Пусть онъ пристально посмотритъ на землю, гдѣ слѣды этихъ двухъ блѣднолицыхъ выдѣляются такъ же ясно, какъ слѣды стада бизоновъ въ преріи; ихъ легко можетъ замѣтить каждый маленькій ребенокъ.

Бѣлый улыбнулся; разговоръ между ними на время затихъ; пришпоривъ коней, они галопомъ помчались далѣе, при чемъ слѣдуетъ замѣтить, что какъ только они успѣли удалиться на нѣкоторое разстояніе, какъ сейчасъ же между разбросанными каменными глыбами что-то зашевелилось; это что-то оказалось человѣческою головой, съ рыжими всклоченными волосами и такою же бородкою.

Чѣмъ дальше слышался конскій топотъ, тѣмъ смѣлѣе выдвигалась впередъ человѣческая фигура, которой принадлежала всклоченная голова, и тѣмъ пристальнѣе стала она вглядываться въ удаляющихся всадниковъ; она напоминала собою геркулесовскую фигуру, не то золотоискателя, не то охотника за пушными звѣрями; все ея вооруженіе состояло изъ длиннаго широкаго ножа, торчавшаго, по мексиканскому обычаю, изъ-за голенища; на головѣ не было ни шляпы, ни шапки; платье казалось сильно изношено; лицо этого оригинальнаго субъекта не отличалось пріятнымъ выраженіемъ, а маленькіе впалые сѣрые глаза выглядывали изъ подъ густыхъ бровей какъ-то особенно боязливо и вмѣстѣ съ тѣмъ довольно свирѣпо, напоминали своимъ выраженіемъ выраженіе взгляда дикаго звѣря, преслѣдуемаго охотникомъ.

Приподнявшись во весь ростъ, человѣкъ довольно долго стоялъ неподвижно, не выпуская изъ виду всадниковъ и оставаясь въ полномъ убѣжденіи, что послѣдніе не подозрѣваютъ о его присутствіи.

Что же касается всадниковъ, то они, по прошествіи нѣсколькихъ минутъ, завернули вправо и окончательно скрылись изъ виду; тогда человѣкъ съ рыжей бородой выпрямился во весь ростъ и проговорилъ съ видимымъ удовольствіемъ:

— Вотъ какъ, друзья! тутъ лежитъ золото, которое для Чернаго Бизона не представляетъ собою никакого интереса! Что-жъ, тогда нѣтъ причины, чтобы мнѣ не присвоить его себѣ. Я возьму очень охотно; теперь оно мнѣ какъ разъ будетъ кстати.

Разсуждая подобнымъ образомъ, оригинальный субъектъ спустился со скалы съ проворствомъ обезьяны, и не теряя времени, сначала откатилъ камни, а затѣмъ принялся разгребать своими большими руками листья и землю, съ цѣлью добраться до трупа золотоискателя, который былъ тутъ погребенъ индѣйцами.

Первое, что бросилось ему въ глаза, это — два небольшихъ мѣшочка; предполагая, что они заключали въ себѣ золото, онъ быстро отложилъ ихъ въ сторону, послѣ чего снова забросалъ трупъ рыхлою землею, листьями, завалилъ камнями. Все это онъ продѣлалъ такъ ловко и искусно, что для непривычнаго глаза не было замѣтно никакой перемѣны.

— Ну-съ, — сказалъ онъ тогда, взвѣшивая на рукахъ мѣшочки: — надо сознаться, что Провидѣніе дѣйствительно не оставляетъ честныхъ людей; подобная находка никогда не могла бы мнѣ прійтись болѣе кстати; едва только посчастливилось уйти отъ этихъ проклятыхъ команчей, которые уже собирались привязать меня къ столбу для пытки, какъ вдругъ точно съ неба свалилось цѣлое состояніе, мнѣ — которому предстояло блуждать здѣсь безъ лошади, безъ оружія, съ рискомъ въ одинъ прекрасный день умереть съ голоду; счастье — истинное счастье! Нечего сказать! Теперь я смѣло могу идти въ любой фортъ, чтобы купить оружіе, лошадь и нѣкоторое время весело пожить. Да, да, бываетъ же, подумаешь, счастье человѣку!..

— Но, — добавилъ онъ нахмурившись, — не тѣ ли это однако молодцы, за которыми мы гнались недѣлю назадъ и у которыхъ отняли лошадей? Черный Бизонъ говорилъ что-то о двухъ, поясняя, что тамъ дальше лежитъ еще другой человѣкъ, и при немъ тоже, вѣроятно, мѣшокъ съ золотомъ. Чортъ возьми, недурно бы знать мѣсто, гдѣ найти его!…

Предаваясь подобнымъ размышленіямъ, оригинальный субъектъ уже успѣлъ открыть мѣшочки и прикоснуться пальцами къ находящимся внутри ихъ кусочкамъ золота.

— Можно въ самомъ дѣлѣ подумать, что эти молодцы открыли золотую руду, — продолжалъ онъ разсуждать самъ съ собою. — Что если я пойду по ихъ слѣдамъ? Право, дѣло выйдетъ недурное — вѣдь это золото попало сюда случайно; забравъ его, я считаю себя въ правѣ не дѣлиться ни съ Тимомъ, ни съ Биллемъ, которые, впрочемъ, по всей вѣроятности, уже давно сдѣлались жертвами дикарей, и которыхъ мнѣ все-таки сердечно жаль, такъ какъ я съ ними всегда жилъ дружно, хотя, впрочемъ, не настолько какъ съ Акробатомъ. Гдѣ-то онъ теперь, сердечный; любилъ я его всей душею, хотя онъ имѣлъ большой недостатокъ, заключавшійся въ излишней добродѣтели…

Кончивъ монологъ, бродяга снова завязалъ мѣшочки, и осторожно оглядѣвшись кругомъ, отправился впередъ по долинѣ.

II.

Извѣстные намъ всадники, между тѣмъ, бѣлый — по прозванію Бичъ Прерій и краснокожій, Черный Бизонъ продолжали свой путь съ прежнею быстротою.

Слѣды бѣлыхъ, какъ говорилъ Черный Бизонъ, дѣйствительно были такъ ясно видны на землѣ, что не могли остаться незамѣченными; краснокожій не спускалъ съ нихъ глазъ до тѣхъ поръ, пока случайно взглянувъ прямо передъ собою, вдругъ увидѣлъ вдали неподвижное пятно, оказавшееся потомъ мертвымъ тѣломъ какого-то золотоискателя, одѣтаго въ обыкновенный костюмъ.

Оба наѣздника спрыгнули съ лошадей, бросили поводья и подняли мертвеца, лежавшаго вверхъ спиною.

Это былъ человѣкъ лѣтъ сорока, съ исхудалымъ и некрасивымъ лицомъ. Все его тѣло казалось сморщеннымъ, очевидно, онъ умеръ отъ сильнаго утомленія, истощенія силъ, а можетъ быть даже отъ голода. Возлѣ него лежала винтовка, охотничій ножъ, маленькій ранецъ и пустая оловянная походная фляжка.

Всадники принялись осматривать его съ большимъ вниманіемъ.

— Онъ еще не умеръ! — проговорилъ вдругъ краснокожій, нагнувшись надъ нимъ совсѣмъ близко.

— Какъ? — воскликнулъ бѣлый съ удивленіемъ.

— Да вы можете сами убѣдиться въ этомъ, — отозвался Бизонъ, и приподнявъ голову золотоискателя, сначала положилъ ее на ранецъ, а затѣмъ вытащилъ ножъ изъ ноженъ, раскрылъ имъ крѣпко сжатыя челюсти несчастнаго человѣка и влилъ ему въ ротъ изъ своей походной фляжки нѣсколько капель водки.

Бѣлый опустился на колѣни и сталъ помогать индѣйцу приводить въ чувство мнимоумершаго, который, по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, сталъ мало-по-малу приходить въ себя.

Открывъ глаза, онъ молча окинулъ взоромъ окружающую его обстановку, но взоръ этотъ отличался такимъ страдальческимъ выраженіемъ, что краснокожій, взглянувъ на него пристально, съ видимымъ состраданіемъ покачалъ головою.

Несчастный золотоискатель, между тѣмъ, попробовалъ повернуть голову, при чемъ замѣтивъ находящагося около него охотника, видимо намѣревался о чемъ-то спросить его.

— Вы поймете, что я буду говорить вамъ? — спросилъ его послѣдній.

Несчастный сдѣлалъ утвердительный знакъ.

— Чѣмъ мы можемъ быть для васъ полезны?

Золотоискатель едва замѣтно покачалъ головою. Затѣмъ поднялъ руку и указалъ сперва на желудокъ, а потомъ на ротъ.

— Вы чувствуете голодъ? — спросилъ бѣлый.

Онъ кивнулъ головою.

— Дай ему еще глотокъ водки, — обратился тогда охотникъ къ своему спутнику. — Можетъ быть это укрѣпитъ его настолько, что онъ будетъ въ состояніи говорить.

Краснокожій повиновался.

Живительная сила вина немедленно оказала свое дѣйствіе. Умирающій мгновенно очнулся; поднявъ руку, онъ указалъ на ранецъ, причемъ охотнику бросился въ глаза клочокъ бѣлой бумаги, который торчалъ оттуда и который онъ осторожно вытянулъ.

— Вы желали, чтобы я сдѣлалъ это? — спросилъ онъ умирающаго.

— Да… — едва слышно отвѣчалъ послѣдній.

— Прикажете прочесть?

— Прочтите!

Тогда бѣлый развернулъ пакетъ и началъ читать слѣдующее:

"Ежели трупъ мой попадется на глаза честному европейцу, то заклинаю его всѣмъ, что для него свято и дорого, передать это письмо и находящееся при мнѣ золото моей женѣ и сыну, которые живутъ въ Санъ-Франциско и терпятъ страшную бѣдность. Европеецъ можетъ быть увѣренъ, что получитъ за это приличное вознагражденіе.

Вилльямъ Гамильтонъ".

P. S. Подробное изложеніе постигшей насъ участи находится въ моемъ ранцѣ, а золото лежитъ подлѣ меня.

Прочитавъ письмо, бѣлый взглянулъ на золотоискателя; несчастный, очевидно, чувствовалъ себя очень дурно; его умоляющій взглядъ остановился на охотникѣ, который съ трудомъ могъ скрыть овладѣвшее имъ волненіе.

Въ угасающихъ глазахъ умирающаго выражался страхъ и горячее желаніе передъ кончиной получить увѣренность въ томъ, что его послѣдняя воля будетъ исполнена.

— Все сдѣлаю согласно вашего желанія; можете довѣриться мнѣ вполнѣ! — сказалъ охотникъ, нагнувшись къ самому уху умирающаго.

Собравъ послѣднія силы, умирающій пожалъ ему руку и постарался улыбнуться.

— Благодарю! — пролепеталъ онъ; затѣмъ глаза его сомкнулись навсегда.

— Умеръ, — сказалъ индѣецъ.

— Умереть съ голоду, имѣя возлѣ себя цѣлое состояніе! — пробормоталъ взволнованный охотникъ, и печально склонивъ голову, сталъ искать спрятанное въ ранцѣ письмо. Оно было написано карандашемъ и заключало въ себѣ слѣдующее:

"Сердечно любимая мною жена и дорогой сынъ! Когда вы прочтете эти строки, меня уже давно не будетъ въ живыхъ. Счастье повернулось ко мнѣ спиной какъ разъ въ тотъ моментъ, когда казалось особенно близко. Мы съ Джорджемъ Астономъ отправились въ Васатхскія горы, гдѣ намъ посчастливилось найти мѣсто, изобилующее золотомъ въ такомъ громаднѣйшемъ количествѣ, что даже передать трудно; мы загребали его сколько могли, сожалѣя, что нельзя захватить все, и наполнивъ ими два мѣшка, рѣшили возвратиться въ Санъ-Франциско, чтобы съ помощью добытаго сокровища запастись всѣмъ необходимымъ для дальнѣйшаго пріобрѣтенія этого драгоцѣннаго металла; но на обратномъ пути подверглись преслѣдованію шайки мексиканскихъ разбойниковъ подъ предводительствомъ Краснобородаго Великана; разбойники украли у насъ лошадей, при чемъ сами мы едва-едва могли успѣть спастись бѣгствомъ, во время котораго сбились съ пути и заблудились. Нагруженные золотомъ мѣшки давали себя сильно чувствовать и натерли намъ плечи до мозолей; ко всему этому еще примѣшивался голодъ и жажда, такъ какъ мѣстность, по которой мы шли, оказалась совершенно пустынною. Пробывъ три дня безъ пищи, я, въ концѣ-концовъ, въ изнеможеніи опустился на землю, чтобы написать вамъ нѣсколько строкъ въ виду того, что смерть мнѣ кажется неминуемой. Если Астонъ, который гораздо крѣпче меня, какимъ-нибудь чудомъ спасется, то надѣюсь, будетъ достаточно честенъ, чтобы передать вамъ это письмо и принадлежащую лично мнѣ часть золота; ежели же его постигнетъ участь, одинаковая со мною, то авось найдется кто-нибудь другой, который исполнитъ это. Не горюйте; старайтесь по возможности быть покойными, и простите мнѣ, что я оставилъ васъ однихъ въ Санъ-Франциско. Прощайте, не вспоминайте лихомъ! Вѣрьте, я умираю, какъ добрый честный христіанинъ въ надеждѣ, что Господь Богъ благословитъ васъ и не оставитъ.

Несчастный супругъ и отецъ
Вилльямъ Гамильтонъ".

— Но гдѣ же золото? — сказалъ охотникъ, окончивъ чтеніе письма.

— Его нѣтъ здѣсь, — отвѣчалъ Черный Бизонъ.

— Значитъ оно украдено?

— Да, — спокойно отозвался индѣецъ, — и по всей вѣроятности украдено блѣднолицымъ.

Охотникъ взглянулъ на него съ удивленіемъ.

— Вѣдь согласно записки покойнаго, тутъ должно было быть два мѣшка, — продолжалъ индѣецъ, указывая на трупъ золотоискателя, — между тѣмъ на дѣлѣ не оказалось ни одного, а тамъ возлѣ блѣднолицаго, котораго я недавно зарылъ въ землю, ихъ лежитъ какъ разъ пара.

— Тогда этотъ человѣкъ имѣлъ основаніе не слишкомъ довѣрять своему спутнику, — замѣтилъ охотникъ, сомнительно покачавъ головою.

— Почемъ знать, можетъ быть онъ забралъ золото, чтобы отвезти его семейству своего бѣднаго товарища, — возразилъ краснокожій.

— Едва-ли; въ подобномъ случаѣ онъ бы взялъ съ собой и письмо.

— Это вѣрно.

— Надо отыскать мертвеца, чтобы затѣмъ взять зарытое вмѣстѣ съ нимъ золото.

— Обязательно.

— Меня безпокоитъ одно: какимъ образомъ мы найдемъ средство и способъ отправить все это въ Санъ-Франциско?

— Какъ-нибудь, Богъ поможетъ.

Порѣшивъ на этомъ, путники похоронили несчастнаго Вилльяма Гамильтона, точно такимъ же образомъ, какъ былъ недавно похороненъ Астонъ, и накидавъ на его могилу нѣсколько тяжелыхъ камней, поѣхали обратно по направленію къ скаламъ.

III.

Взглянувъ пристально на груду камней, Черный Бизонъ вдругъ остолбенѣлъ и принялся внимательно ихъ разглядывать и обходить кругомъ.

— Можно подумать, что ты видишь здѣсь что-нибудь особенное, — сказалъ тогда бѣлый, въ свою очередь взглянувъ на спутника съ видимымъ любопытствомъ.

— Да, — отвѣчалъ индѣецъ: — вы могли бы видѣть то же самое, что вижу я, еслибы захотѣли вглядѣться съ большимъ вниманіемъ; развѣ вы не замѣчаете, что камни сдвинуты съ мѣста и могила, вѣроятно, обкрадена.

— Неужели! — воскликнулъ охотникъ: — едва прошелъ часъ съ тѣхъ поръ, какъ мы были здѣсь, и ты тогда вѣдь не замѣтилъ ничего особеннаго?

— Тогда ничего и не было, — сказалъ Черный Бизонъ.

— Ты хочешь сказать, что это случилось во время нашего отсутствія?

— Конечно; я знаю навѣрное, потому что самъ собственноручно клалъ камни; большіе внизъ, а маленькіе наверхъ, теперь же они лежатъ въ совершенно иномъ порядкѣ.

— Какой подлецъ могъ это сдѣлать?

Индѣецъ пожалъ плечами и предложилъ своему спутнику немедленно приступить къ раскопкѣ. Яма была очень неглубокая; трупъ показался весьма скоро; но при немъ ни одного изъ наполненныхъ золотомъ мѣшковъ не оказалось.

Бѣлый нагнулся и заглянулъ въ яму. По обѣимъ сторонамъ трупа виднѣлось маленькое углубленіе въ землѣ, вытѣсненное мѣшками, которые индѣецъ, какъ сказано выше, собственоручно положилъ туда.

— Какой подлецъ могъ это сдѣлать? — вторично воскликнулъ охотникъ.

— Прерія велика, бѣлыхъ разбойниковъ много, а въ горахъ спрятаться можно всюду, — отозвался индѣецъ.

— Да, да, конечно… Но почему ты предполагаешь, что это дѣло рукъ бѣлаго, а не какого-нибудь команчо, или другого, тому подобнаго бродячаго индѣйца?

— Индѣецъ непремѣнно скальпировалъ бы его…

— Это правда, — согласился охотникъ.

— Но тогда кто-же, — кто могъ это сдѣлать? Боже мой! какое несчастіе!.. Теперь я не могу доставить золота по назначенію и исполнить обязательство, которое взялъ на себя передъ умирающимъ! Да, да, это ужасно!

Пока охотникъ разсуждалъ подобнымъ образомъ, Черный Бизонъ уже началъ искать; въ короткое время поиски его увѣнчались успѣхомъ.

Бандитъ, очевидно, не боялся погони, и потому не позаботился скрыть свои слѣды, такъ какъ сейчасъ возлѣ холма, на илистомъ грунтѣ ясно виднѣлся отпечатокъ большого сапога.

— Зароемъ опять могилу, — предложилъ индѣецъ: — когда тамъ нѣтъ золота, никто ее не тронетъ.

И товарищи, не теряя понапрасну времени, поспѣшно накидали камни на прежнее мѣсто; затѣмъ индѣецъ пошелъ по новымъ слѣдамъ, которые, какъ ему показалось, должны были привести его прямо къ холму.

— Это блѣднолицый, безо всякаго сомнѣнія; онъ ушелъ въ горы, — мы должны слѣдовать за нимъ.

— Да, да! — воскликнулъ охотникъ: — я хочу во чтобы то ни стало отнять у него золото.

Индѣецъ кивнулъ головою и поспѣшно сѣлъ на лошадь; охотникъ послѣдовалъ его примѣру.

— О, эти разбойники! эти проклятые бандиты! — пробормоталъ послѣдній, пришпоривая взмыленнаго коня: — когда наконецъ наступитъ время, что ихъ истребятъ до основанія.

— Тогда, когда вы раздобудете скальпъ Пумы, — спокойно отвѣчалъ индѣецъ.

— Пума! — это еще что такое?

— Имя предводителя всѣхъ разбойничьихъ шаекъ въ преріяхъ и въ горахъ! — пояснилъ индѣецъ!

— Какъ такъ! Вѣдь начальство надъ ними кажется принадлежитъ Акробату?

— Пятнистому Волку? Да дѣйствительно! отчасти пожалуй… впрочемъ ихъ тутъ и не разберешь.

Разсуждая подобнымъ образомъ, всадники въѣхали въ глубокую долину, при чемъ все время держась того направленія, которое указывалъ имъ слѣдъ; оба они безпрестанно оглядывались кругомъ, стараясь разглядѣть самую ничтожную точку, но нигдѣ ничего не было видно такого, что могло бы внушить малѣйшее подозрѣніе.

IV.

Нѣсколько разочарованные, всадники спустились внизъ, и такъ какъ Черный Бизонъ по прежнему ясно видѣлъ на дорогѣ слѣды, то рѣшили пересѣчь долину; заботясь главнымъ образомъ о томъ, чтобы настигнуть похитителя какъ можно скорѣе, они нисколько не безпокоились относительно того, что ихъ собственные слѣды могутъ быть замѣчены, и стойко подвигались впередъ.

Около часу ѣхали они такимъ образомъ, не видя ничего особеннаго; но вотъ, наконецъ, зоркій глазъ индѣйца, замѣчавшій все прежде, чѣмъ кто другой успѣлъ бы о томъ подумать, скользнулъ по вершинѣ одного изъ холмовъ и увидѣлъ, что тамъ наверху скрывалось нѣчто подозрительное.

— Вотъ онъ! вотъ! — радостно воскликнулъ краснокожій, и на губахъ его показалась сіяющая улыбка.

— Кто, кто такой? — спросилъ охотникъ.

— Тотъ самый воръ, котораго мы преслѣдуемъ!

— Но гдѣ же, гдѣ ты его видишь?

— Всмотритесь хорошенько, — вы увидите тоже; только при этомъ старайтесь сохранить хладнокровіе и полнѣйшее спокойствіе, иначе плутяга можетъ насъ замѣтить и ускользнуть во-время.

Охотникъ былъ человѣкъ опытный; онъ ничѣмъ не выдалъ своего изумленія, а только бросилъ бѣглый взглядъ по указанному направленію, и затѣмъ снова сталъ смотрѣть въ другую сторону.

— Черный Бизонъ молодецъ, хорошо видитъ въ даль, — сказалъ онъ.

Индѣецъ самодовольно улыбнулся, словно маленькій ребенокъ, которому сказали что-нибудь особенно пріятное.

— Мы должны держаться наискось, по направленію къ этому холму, — сказалъ бѣлый, — и когда будемъ уже достаточно близко отъ него, то пустимся во весь опоръ скакать наверхъ.

Индѣецъ утвердительно кивнулъ головою; спрятавшійся на пригоркѣ человѣкъ дѣйствительно былъ тотъ самый субъектъ, который похитилъ золото; не подозрѣвая за собою погони, онъ растянулся на холмѣ съ цѣлью отдохнуть послѣ продолжительнаго перехода, но едва успѣлъ закрыть глаза и нѣсколько забыться, какъ услыхалъ вдали конскій топотъ. Предчувствуя нѣчто неладное, онъ быстро взобрался на вершину холма и увидѣлъ оттуда, какъ два всадника скакали по долинѣ.

— Чортъ побери, — пробормоталъ плутяга, — кажись гости ѣдутъ — Черный Бизонъ и Бичъ Прерій; въ самомъ дѣлѣ, это вѣдь они, и какъ разъ сюда пробираются…

Приподнявшись на носки, плутяга смотрѣлъ по тому направленію откуда ѣхали наши знакомцы.

— Больше имъ не къ кому ѣхать сюда, очевидно они намѣреваются посѣтить меня вслѣдствіе того, что какими-нибудь судьбами узнали истину, — пробормоталъ онъ себѣ подъ носъ. — Дуракъ я, дуракъ! Мнѣ надо было постараться уложить камни въ прежнемъ порядкѣ, а я оставилъ ихъ, кажется, разбросанными, да къ тому еще не сдѣлалъ ни малѣйшей попытки скрыть свои собственные слѣды. Ахъ, я оселъ, оселъ! Развѣ можно быть до такой степени необдуманнымъ! право, маленькій ребенокъ не сдѣлалъ бы ничего подобнаго.

Затѣмъ помолчавъ немного, онъ заговорилъ снова.

— Еслибы вы знали, кто съ вами сыгралъ эту штуку, то не оставались бы такъ покойны и поняли бы, что я нисколько не испугался вашего присутствія, и что мысль быть пойманнымъ моими здѣшними врагами ни мало не пугаетъ меня!

Съ этими словами онъ быстро окинулъ взоромъ каменистый склонъ холма и схватилъ обѣими руками лежавшіе возлѣ него мѣшки; всадники, между тѣмъ, только-что достигли холма, гдѣ по знаку, сдѣланному охотникомъ, вдругъ повернули лошадей въ противоположную сторону и помчались вверхъ съ быстротою молніи.

Бродяга, очевидно, предвидѣлъ это, такъ какъ въ то же мгновеніе соскочилъ внизъ и пустился бѣжать, что было силы. Увидѣвъ при этомъ его фигуру, оба всадника невольно вздрогнули.

— Пума! — громко вскричалъ индѣецъ.

— Пума! — повторилъ бѣлый; и безъ дальнѣйшихъ разсужденій пришпоривъ лошадей и выпустивъ поводья, схватился за ружье; краснокожій послѣдовалъ его примѣру.

Менѣе чѣмъ черезъ минуту оба они достигли вершины холма, но къ крайнему своему изумленію не видѣли оттуда ни малѣйшихъ признаковъ присутствія какаго бы то ни было живого существа.

— Надо спуститься внизъ, чтобы искать его тамъ! — воскликнулъ тогда бѣлый, и осторожно озираясь во всѣ стороны, въ сопровожденіи своего путника, поѣхалъ далѣе.

Не успѣли они сдѣлать и четверть версты, какъ вдругъ охотникъ замѣтилъ одинъ изъ мѣшковъ съ золотомъ, который бѣглецъ, очевидно, потерялъ; поднявъ его, всадникъ продолжалъ погоню; индѣецъ тщательно оглядывался на всѣ стороны своими зоркими глазами, но слѣдъ бѣглеца сталъ мало-по-малу теряться на каменистой почвѣ, и вскорѣ его уже нельзя было найти окончательно, тѣмъ болѣе, что на дворѣ начало смеркаться, вслѣдствіе чего имъ пришлось, волей-неволей, прекратить свои поиски. Человѣкъ, котораго они называли Пумой, исчезъ, и какъ будто провалился сквозь землю.

— Былъ такъ близко и все-таки ускользнулъ! — пробормоталъ охотникъ. — Обидно то, что это со мною случается не въ первый разъ.

— Онъ вѣдь колдунъ, — отозвался индѣецъ.

— Еслибъ онъ только очутился когда-нибудь поближе къ дулу моего ружья, то всякое колдовство мгновенно бы исчезло; теперь же приходится утѣшать себя тѣмъ, что мы кое-что раздобыли, и что наслѣдство бѣднаго золотоискателя, по крайней мѣрѣ, будетъ въ цѣлости доставлено его вдовѣ и сыну.

Успокоенные послѣднимъ обстоятельствомъ, всадники снова свернули въ долину. Оба они, казалось, оставались вполнѣ убѣждены въ безполезности дальнѣйшаго своего пребыванія здѣсь, такъ какъ бѣглецу было, конечно, не трудно убѣжать отъ нихъ, благодаря непроглядной темнотѣ и ночи.

V.

Нѣсколько мѣсяцевъ послѣ вышеописанныхъ происшествій, на южномъ берегу Ріо-Ацулъ однажды сидѣли подъ тѣнью деревьевъ двое бѣлыхъ и дружно о чемъ-то разговаривали.

Они отличались одинъ отъ другого совершенно различнымъ возрастомъ: первый былъ юноша лѣтъ восемнадцати; его свѣжее лицо и бѣлокурые волосы изобличали въ немъ уроженца сѣвера; всѣ его движенія казались замѣчательно спокойны и медленны и представляли рѣзкую противоположность съ манерами товарища, высокаго худощаваго человѣка съ ястребинымъ носомъ, густыми сѣдыми волосами, рѣзкими, несимпатичными чертами лица и отвратительными маленькими сѣрыми глазами; онъ говорилъ съ замѣчательнымъ одушевленіемъ, при чемъ безпрестанно оглядывался на всѣ стороны, словно боясь чтобы кто-нибудь его не подслушалъ.

Тотъ и другой имѣли общепринятый въ то время всѣми золотоискателями костюмъ, заключавшійся въ широкомъ охотничьемъ кафтанѣ, стянутомъ ремнемъ, короткихъ кожаныхъ панталонахъ и сапогахъ, доходящихъ до колѣнъ. За поясомъ у каждаго торчали пистолеты и кинжалъ.

Невдалекѣ отъ нихъ паслись двѣ лошади, переднія ноги которыхъ были связаны короткимъ ремнемъ, чтобы онѣ не могли убѣжать слишкомъ далеко.

— Главный вопросъ заключается въ томъ, — говорилъ старшій: — слѣдуетъ ли намъ торопиться или нѣтъ?

Юноша утвердительно кивнулъ головою.

— Затѣмъ, — продолжалъ старикъ, — надо рѣшить, какъ легче и скорѣе найти охотника, который былъ исполнителемъ послѣдней воли вашего отца?

Юноша вторично наклонилъ голову.

— Бѣдный отецъ, — сказалъ онъ, едва сдерживая слезы. — Еслибы я могъ хотя найти его тѣло и предать правосудію тѣхъ презрѣнныхъ негодяевъ, которые были причиною его смерти.

— Ну, это не такъ легко Уилль, а конечно, попадись они мнѣ на глаза, я бы не сталъ долго разговаривать, и сейчасъ же повѣсилъ бы ихъ на первомъ попавшемся деревѣ. Законъ Линча, въ данномъ случаѣ, лучше всего годится для такихъ мошенниковъ. Я довольно часто присутствовалъ при исполненіи его, когда еще служилъ подъ начальствомъ вашего покойнаго отца. Вѣрьте чести, мы ни крошечки не затруднялись вѣшать ихъ по одному, по два, по три, на одномъ и томъ же деревѣ, сравнивая въ шутку съ фруктами, которые, впрочемъ, конечно, не могли быть особенно вкусными. Разсуждая такимъ образомъ, старикъ вытащилъ уголь изъ горѣвшаго возлѣ него костра, раскурилъ имъ потухшую въ продолженіе разговора трубку, а Оливье Пестарта, или какъ его тамъ зовутъ, этого охотника, мы все-таки едва-ли найдемъ, какъ мнѣ кажется, — добавилъ онъ послѣ минутнаго молчанія.

— Оливье Пельзаертъ, хотите вы сказать, — отозвался молодой человѣкъ: — странное имя! не правда ли?

— Здѣсь въ этой странѣ можно встрѣтить всевозможныя національности, но такого имени, я, впрочемъ, никогда не слышалъ.

— Да что онъ французъ, что ли?

— Нѣтъ, я скорѣе думаю, что это имя голландское.

— Вотъ какъ, значитъ онъ голландецъ. И то возможно. Но клянусь честью, человѣкъ этотъ обладаетъ самымъ благороднымъ сердцемъ; согласитесь, вѣдь ничто не помѣшало бы ему оставить у себя мѣшокъ съ золотомъ, а между тѣмъ онъ не сдѣлалъ этого.

Юноша снова кивнулъ головою; на дворѣ между тѣмъ мало-по-малу стемнѣло, и все окружающее пространство освѣщалось только разведеннымъ поблизости костромъ. Фигуры обоихъ незнакомцевъ рѣзко выдѣлялись на темномъ фонѣ деревьевъ, обливая яркимъ свѣтомъ все окружающее пространство.

Вытянувшись на травѣ во весь ростъ, незнакомцы лежали совершенно покойно и нисколько не думали о томъ, что находятся среди пустыни, гдѣ каждую минуту могутъ повстрѣчаться различныя случайности.

Пока они продолжали такимъ образомъ разговаривать и курить свои трубки, изъ лѣска вышелъ какой-то человѣкъ, и тихо приблизившись къ нимъ, проговорилъ полушопотомъ:

— Съ ума вы сошли, или вамъ жизнь надоѣла?

Услыхавъ человѣческій голосъ такъ близко отъ себя, оба собесѣдника быстро вскочили съ мѣста и схватились за ружья.

— Ни то, ни другое, — отвѣчалъ старикъ. — Но кто вы такой, — объяснитесь пожалуйста, и скажите что дало вамъ право тревожить насъ?

— Кто я, это все равно, но во всякомъ случаѣ надо полагать, что вы или помѣшались, или вамъ не хочется жить на бѣломъ свѣтѣ, иначе вы не могли бы такъ беззаботно болтать и курить возлѣ ярко горящаго костра среди подобной, далеко не безопасной мѣстности.

— Почему же? — спросилъ старикъ.

— Развѣ вы не знаете, что находитесь въ пустынѣ? Еслибы я пришелъ сюда съ злыми намѣреніями, то конечно могъ бы легко застрѣлить васъ прежде, чѣмъ вамъ пришло бы въ голову защищаться. Вѣдь это ваши лошади пасутся тамъ, не правда ли?

— Наши.

— Развѣ можно быть настолько непредусмотрительными…

— А что?

— Да подумайте, вѣдь первому попавшемуся индѣйцу ничего не значитъ увезти ихъ! Великое счастье, что никто еще не пронюхалъ о вашемъ присутствіи здѣсь.

— Въ самомъ дѣлѣ! — сказалъ старикъ. — Это непростительная опрометчивость съ нашей стороны. Но видите ли, любезный незнакомецъ, мы до того увлеклись нашимъ разговоромъ, что совершенно позабыли думать о чемъ-либо постороннемъ; хотя мѣстность эта мнѣ давно знакома, и встрѣчаться здѣсь съ различными случайностями приходилось, неоднократно; въ данный моментъ вы вполнѣ правы, и я искренно благодарю васъ за добрый совѣтъ.

— Надѣюсь, вы не забудете его, — отвѣчалъ незнакомецъ. — Нѣтъ ничего удивительнаго, что мѣстные разбойники пользуются успѣхомъ, если публика вообще поступаетъ такъ неосторожно.

— Вы правы, — сказалъ старикъ: — я вижу, что здѣшнее мѣсто вамъ знакомо лучше, чѣмъ намъ, можетъ быть вы найдете средство навести насъ на слѣдъ. Мы ищемъ одного человѣка — охотника или золотоискателя, что-то въ этомъ родѣ; но поиски наши до сихъ поръ не могутъ увѣнчаться успѣхомъ.

— Да я знакомъ съ этимъ мѣстомъ отлично и если вы мнѣ назовете имя того, кого ищете, то весьма возможно, что я кое-что о немъ знаю… Скажите, какъ его зовутъ?

— Оливье Пельзаертъ, — сказалъ юноша, такъ какъ старикъ опять заикнулся, стараясь припомнить мудреное имя. Услышавъ это имя, незнакомецъ замѣтно вздрогнулъ.

— Вы знаете его? — поспѣшно спросилъ старикъ.

— Да, я знаю его.

— Такъ помогите намъ, ради Бога; мы горимъ желаніемъ видѣть этого человѣка какъ можно скорѣе, чтобы переговорить съ нимъ.

Незнакомецъ подсѣлъ къ костру и сейчасъ же поспѣшилъ потушить его.

— Такой большой огонь не годится, — объяснилъ онъ. — Хотя въ данный моментъ, какъ кажется, нѣтъ опасности, но здѣсь всегда нужна осторожность; тѣмъ болѣе, что пламя вѣдь видно издали.

VI.

— Что вы хотите знать? — спросилъ этотъ человѣкъ, такъ неожиданно выступившій на сцену.

— Оливье Пельзаертъ, — поспѣшно отозвался юноша, — оказалъ мнѣ и моей матери большую услугу, такую большую, что за нее даже отплатить трудно.

— А именно?

— Мой отецъ, бывшій капитанъ арміи соединенныхъ штатовъ, задумалъ, къ несчастію, перемѣнить карьеру и попытать счастія другимъ путемъ. Это было какъ разъ въ ту эпоху, когда весь западъ нашей страны находился въ возбужденномъ состояніи, и онъ наравнѣ со всѣми, переживая различныя волненія и тревоги, ушелъ съ тѣмъ, чтобы никогда не возвращаться; результатомъ подобнаго рѣшенія было то, что нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ, бѣдняга умеръ отъ голода, держа въ рукахъ такъ давно желаемое имъ богатство, которое, конечно, могло бы всѣхъ насъ сдѣлать счастливыми, ежели бы негодяи разбойники, преслѣдовавшіе отца въ преріи, не украли у него лошадь. Короче сказать, онъ умеръ въ пустынѣ, одинокій и оставленный всѣми. Оливье же Пельзаертъ нашелъ его трупъ и письмо, въ которомъ отецъ описываетъ свои бѣдствія и проситъ нашедшаго его передать это письмо и деньги мнѣ и моей матери, которая живетъ въ страшной бѣдности въ Санъ-Франциско. Не правда ли, вѣдь можно назвать чудомъ, что именно такой честный человѣкъ, какъ Оливье Пельзаертъ, случайно напалъ на то мѣсто, гдѣ покоилось тѣло моего отца, и затѣмъ немедленно передалъ намъ его послѣднюю волю.

Незнакомецъ пожалъ плечами.

— Это была его священная обязанность, — сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія.

— Какъ! — вскричалъ старикъ: — священная обязанность! Но кто бы ему помѣшалъ удержать у себя золото и разорвать письмо!

— Собственная совѣсть, — замѣтилъ охотникъ.

— Какъ бы то ни было, а я считаю его поступокъ великимъ, благороднымъ дѣломъ и не успокоюсь до тѣхъ поръ, пока не пожму руку этому честному человѣку! — съ жаромъ отозвался юноша.

— И для этого спеціально вы пріѣхали сюда, въ такую дикую мѣстность?

— Да, — отвѣчалъ юноша.

— Ежели только тутъ не примѣшивается какая-нибудь посторонняя причина… — пробормоталъ старикъ.

— Но подумали ли вы о томѣ, что въ данномъ случаѣ вы поступаете нехорошо?

— Нехорошо? — воскликнулъ юноша съ удивленіемъ.

— Да, нехорошо, — повторилъ охотникъ: — человѣкъ, который доставилъ вамъ золото, сдѣлалъ это, конечно, съ тѣмъ, чтобы исполнить послѣднюю волю вашего отца и, такъ сказать, осчастливить, т.-е. избавить васъ отъ бѣдности, бѣдствій и прочихъ тому подобныхъ невзгодъ и опасностей. А теперь вы не только сами себя подвергаете имъ, но, какъ я полагаю, и вашей матери готовите непріятный сюрпризъ и горе.

— Видите ли, — продолжалъ охотникъ, послѣ минутнаго молчанія: — когда умеръ вашъ отецъ, вы находились въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, — не правда ли?

— Да, не будь Фрэнка, — отвѣтилъ юноша, указывая руками на сидѣвшаго тутъ же старика, — намъ, можетъ быть, пришлось бы умереть съ голоду. — Это мой второй отецъ; старый унтеръ-офицеръ, много лѣтъ служившій подъ начальствомъ покойнаго батюшки. Когда послѣдній покинулъ насъ и ушелъ въ золотые рудники, Фрэнкъ заботился обо мнѣ съ изумительною нѣжностію…

— Перестаньте, объ этомъ не стоитъ говорить, — перебилъ старикъ бѣлокураго юношу.

— Но вашъ отецъ тоже заботился о васъ, даже въ минуту смерти, — продолжалъ охотникъ, — и по крайней мѣрѣ скончался, убѣжденный, что этотъ мѣшокъ съ золотомъ дастъ вамъ и вашей матери возможность жить безбѣдно. Онъ, конечно, не хотѣлъ подвергать васъ тѣмъ опасностямъ, жертвой которыхъ палъ самъ. Охотникъ, взявшій на себя исполненіе его послѣдней воли, переслалъ вамъ золото съ тѣмъ же самымъ намѣреніемъ. А теперь вы всѣмъ этимъ пренебрегаете и идете туда, гдѣ жизни каждаго бѣлаго угрожаетъ опасность, тогда какъ тамъ, дома — могли бы жить спокойно и счастливо.

— Вы правы, любезный незнакомецъ, — отвѣчалъ молодой человѣкъ. — Но какъ я уже сказалъ вамъ, я не могу оставаться спокоенъ до тѣхъ поръ, пока не выскажу благодарность этому благородному человѣку.

— Ежели вы имѣли въ виду только исключительно эту цѣль, то можете успокоиться.

— Что вы хотите сказать? — Развѣ вы беретесь проводить меня къ нему?

— Онъ передъ вами, — сказалъ охотникъ: — я Оливье Пельзаертъ.

Юноша и старый солдатъ одновременно вскочили съ мѣста.

— Какъ! — вскричали они, — неужели!?

— Да, — отвѣчалъ Оливье: — а вы сынъ Вилльяма Гамильтона, который умеръ вмѣстѣ съ Джорджемъ Астономъ такой ужасной смертью.

Эти послѣднія слова служили убѣдительнѣйшимъ доказательствомъ истины.

Юноша тотчасъ схватилъ руку охотника и въ самыхъ сердечныхъ выраженіяхъ высказалъ ему свою благодарность. Бывшій солдатъ сдѣлалъ то же самое.

— Такъ это вы, нашъ благодѣтель! — съ жаромъ говорилъ юноша: — вамъ мы обязаны нашимъ счастьемъ! О! Еслибы я могъ доказать чѣмъ нибудь мою благодарность настолько, какъ мнѣ хочется… Я готовъ для васъ пожертвовать собственной жизнью.

— Вы окажете мнѣ величайшую услугу, если тотчасъ возвратитесь къ вашей матери. Задуманная цѣль достигнута; васъ ничто теперь болѣе не удерживаетъ здѣсь, и вы лучше всего докажете мнѣ свою благодарность тѣмъ, что оставите эту отвратительную страну, гдѣ на каждомъ шагу встрѣчается опасность.

— Да, но къ сожалѣнію, я только на половину достигъ задуманную цѣль.

— Что же вамъ еще остается дѣлать? — спросилъ охотникъ.

— Отомстить за смерть отца! — съ жаромъ отвѣчалъ юноша.

— И разыскать золотоносную долину, — прибавилъ старый солдатъ.

Мрачная тѣнь пробѣжала по лицу охотника.

— Позвольте вамъ дать совѣтъ, — заговорилъ онъ снова нѣсколько настойчиво. — Послушайтесь друга, которому извѣстны всѣ тайны и опасности пустыни, и воротитесь домой.

— Никогда! — возразилъ юноша.

— Никогда! — прибавилъ унтеръ-офицеръ.

Охотникъ покачалъ головою. Онъ видѣлъ, что никакія увѣщанія не помогутъ.

— А вы, который поступили такъ благородно, — продолжалъ между тѣмъ юноша, — развѣ не хотите мнѣ помочь въ достиженіи задуманнаго предмета?.. Вамъ здѣсь все знакомо, — вы могли бы намъ многое посовѣтовать.

— Извольте, — не медля согласился Оливье: — что вы хотите отомстить за смерть отца, это я понимаю и даже готовъ одобрить, но что касается поисковъ золотоносной руды, такъ уже извините — отказываюсь. Золото, но моему мнѣнію, не приноситъ никакого счастья.

— Первая задача для меня самое главное, — продолжалъ юноша. — Если вы мнѣ поможете въ этомъ благомъ дѣлѣ, я буду вамъ вѣчно благодаренъ.

Охотникъ нѣсколько времени сидѣлъ, погрузившись въ свои мысли; наконецъ онъ всталъ съ мѣста и проговорилъ рѣшительно.

— Поѣдемте вмѣстѣ; дорогой мы можемъ условиться относительно всего остального. Я долженъ сейчасъ же разыскать мѣсто, гдѣ расположиться на ночлегъ, иначе мой товарищъ будетъ безпокоиться.

Съ этими словами онъ принялся топтать ногами тлѣвшійся костеръ, а двое другихъ собесѣдниковъ немедленно привели своихъ собственныхъ лошадей и лошадь Оливье Пельзаертъ, которая стояла спрятанною въ кустахъ и до сихъ поръ оставалась никѣмъ незамѣченной.

VII.

Не успѣли наши всадники проѣхать минутъ десять вверхъ по теченію рѣки, какъ Оливье вдругъ свернулъ направо и углубился въ лѣсъ, громадныя деревья котораго переплетались своими зелеными вѣтвями, образуя собою сплошную массу. Но охотникъ нашъ даже въ этой темнотѣ такъ увѣренно ѣхалъ впередъ, что невозможно было сомнѣваться въ томъ, что дорога ему хорошо извѣстна. Юркнувъ въ какія-то ворота, онъ предупредилъ своихъ спутниковъ, чтобы они нагнулись.

— Теперь можете спѣшиться, — сказалъ онъ имъ.

Сойдя съ лошадей, золотоискатели увидѣли, какъ кто-то сталъ быстро описывать въ воздухѣ круги тлѣющимъ полѣномъ до тѣхъ поръ, пока послѣднее вспыхнуло; и при этомъ оригинальномъ факелѣ замѣтили рослую фигуру индѣйца, который молча указалъ пальцемъ въ уголъ, гдѣ лежали, растянувшись, двѣ лошади.

— Привяжите здѣсь вашихъ коней, — крикнулъ Оливье: — и подойдите ближе къ огню!

Всадники повиновались.

Приблизившись къ грубому занавѣсу, устроенному изъ буйволовой кожи и раздѣлявшему собою на двѣ половины довольно большое пространство, они къ великому изумленію увидѣли, что находятся въ срединѣ пустого ствола одного изъ гигантскихъ деревьевъ Калифорніи, постоянно возбуждающихъ удивленіе каждаго путешественника.

Тутъ же стоялъ и рослый индѣецъ, который даже не заикнулся спросить своего товарища, кто были эти чужеземцы, а только искоса бросилъ на нихъ бѣглый взглядъ, и затѣмъ снова сталъ молча смотрѣть на огонь да курить свою трубку.

Кругомъ царствовали полнѣйшая тишина и молчаніе.

— Слушай, братъ, — заговорилъ тогда Оливье.

— Съ большимъ удовольствіемъ: уши Чернаго Бизона всегда готовы слушать рѣчь бѣлаго собрата.

— Который постоянно останется ему неизмѣннымъ другомъ, — продолжалъ Оливье ласково. — Теперь же дѣло заключается въ слѣдующемъ: бѣлокурый юноша есть сынъ того самаго бѣлаго, котораго мы похоронили, и чье золото намъ удалось отнять отъ Пумы. — Другой его товарищъ, тоже бѣлый, есть не кто иной какъ старый воинъ, который много лѣтъ сражался противъ команчей и участвовалъ въ походахъ съ отцомъ того же самаго юноши. Они пріѣхали сюда, чтобы поблагодарить насъ за то, что мы для нихъ сдѣлали, и вмѣстѣ съ тѣмъ отомстить разбойникамъ за смерть золотоискателя.

— Нѣтъ ли у нихъ еще какой другой цѣли? — отозвался индѣецъ, лукаво улыбнувшись: — не хотятъ ли они также попытать счастія найти золотую руду?

— Къ сожалѣнію, кажется, вы не ошиблись.

— Въ самомъ дѣлѣ?

— Да, они это обстоятельство безспорно имѣютъ въ виду.

— Я такъ и зналъ; рѣдко кто изъ бѣлыхъ бываетъ въ состояніи устоять противъ подобнаго искушенія, очутившись здѣсь. Но что же вы сказали въ отвѣтъ на ихъ заявленіе?

— Что готовъ помочь имъ въ дѣлѣ мщенія, но не въ поискахъ золота.

— Бичъ Прерій поступилъ очень умно, — замѣтилъ Черный Бизонъ: — лучшій отвѣтъ трудно придумать.

— А теперь мы вмѣстѣ выкуримъ трубку мира, — продолжалъ Оливье, и набивъ свою трубку табакомъ, сейчасъ же раскурилъ ее, нѣсколько разъ сильно затянулся, пустилъ цѣлую струю дыма прямо въ лицо Чернаго Бизона, и затѣмъ передалъ ему трубку со словами:

— Кури, это дастъ тебѣ право голоса въ нашемъ совѣтѣ.

Черный Бизонъ сдѣлалъ то же самое;, послѣ трехъ затяжекъ онъ пустилъ дымъ въ лицо охотника и возвратилъ ему трубку.

— Покури, — сказалъ онъ, — и просвѣти насъ своею мудростью!

— Это Черный Бизонъ, великій вождь своего племени, — обратился Оливье къ гостямъ, указывая на индѣйца: — онъ открылъ трупы Астона и вашего отца, привелъ меня на то мѣсто и помогъ вырвать золото изъ рукъ разбойника Пумы, слѣдовательно болѣе всего вы обязаны благодарить его; я же считаюсь только лучшимъ другомъ и главнымъ товарищемъ по оружію этого благороднаго человѣка.

Когда Оливье замолчалъ, Уилльямъ принялся благодарить Чернаго Бизона въ самыхъ задушевныхъ словахъ, вызвавшихъ довольство на лицѣ краснокожаго, который на взволнованную рѣчь Фрэнка, стараго солдата, пожедавшаго тоже сказать нѣсколько прочувствованныхъ словъ, ласково улыбнулся, а затѣмъ, когда оба они повторили еще разъ, что всегда останутся ему вѣрными друзьями, то поспѣшно подошелъ ближе и искренно пожалъ руку, сперва одному, а потомъ другому.

— Бѣлые люди правы, — проговорилъ онъ съ чувствомъ: — Черный Бизонъ будетъ постоянно относиться къ нимъ съ полнымъ довѣріемъ.

VIII.

— Такъ какъ вы кажется серьезно собираетесь отомстить тому, кто былъ причиною смерти вашего отца, то для васъ не лишне будетъ выслушать маленькое объясненіе, — сказалъ однажды Оливье бѣлокурому юношѣ: — мы близко знакомы со всѣмъ, что стоитъ въ связи съ этимъ несчастнымъ случаемъ, и можемъ вамъ дать самыя точныя свѣдѣнія.

— Это было бы чрезвычайно пріятно; кто хочетъ съ успѣхомъ напасть на врага, прежде всего долженъ изслѣдовать почву, — вмѣшался въ разговоръ старый служивый.

— Мексиканскіе бандиты, которые преслѣдовали вашего батюшку и его спутника и украли у нихъ лошадей, — продолжалъ между тѣмъ Оливье, — принадлежатъ къ шайкѣ Пумы, которая уже много лѣтъ шатается здѣсь по преріямъ, горамъ и лѣсамъ. Послѣ того, какъ вашъ отецъ съ Джорджемъ Астономъ ускользнули отъ нихъ, главные коноводы этой шайки были взяты въ плѣнъ команчами, изъ чего должно вывести то заключеніе, что послѣдніе такимъ образомъ, хотя и неумышленно, но все же отчасти выполнили ваше намѣреніе отомстить ему, такъ какъ всѣ они, кромѣ своего начальника, умерли въ страшныхъ мученіяхъ около позорнаго столба.

Имя этого начальника Пума; впрочемъ вы кажется знаете, точно такъ же, какъ знаете вѣроятно и то, что онъ считается однимъ изъ опаснѣйшихъ степныхъ разбойниковъ на всемъ Западѣ. Я не буду перечислять его безчисленныя злодѣянія, обойду молчаніемъ всѣ тѣ печальныя обстоятельства, вслѣдствіе которыхъ считаю этого бездѣльника своимъ смертельнымъ врагомъ, и ограничусь только тѣмъ, что скажу, что онъ столь же вѣроломенъ, какъ жестокъ; столь же трусливъ, сколько дерзокъ, и что прозвище Пумы ему дано индѣйцами, такъ сказать, въ честь одного кровожаднаго животнаго, которое его носитъ.

Поймать или убить этого человѣка — задача не легкая. Въ доказательство чего, могу сообщить вамъ, что я четыре года гонялся за нимъ, какъ собака за лисицей, и до сихъ поръ изъ этого толку все-таки не вышло никакого. Черный Бизонъ, мой закадычный другъ, вотъ уже съ годъ помогаетъ мнѣ въ этомъ трудномъ предпріятіи, но наша хитрость и терпѣніе все еще не привели къ желанному результату. Необыкновенное лукавство, смѣлость и ловкость Пумы вошли здѣсь въ пословицу.

Какъ только Черный Бизонъ нашелъ тѣло вашего отца и Астона, то мы сейчасъ же поѣхали туда. Джорджъ Астонъ оказался мертвъ; Черный Бизонъ похоронилъ его, и вмѣстѣ съ нимъ закопалъ въ могилу оба мѣшка, наполненные золотомъ; а когда мы затѣмъ разыскали вашего отца, который, какъ оказалось, находился еще въ агоніи, но не окончательно умеръ, то узнали отъ него все то, что вамъ уже извѣстно. Какъ только онъ испустилъ послѣдній вздохъ, такъ мы сію же минуту приступили къ обыску, и не найдя ничего сдѣлали предположеніе, что вѣроятно все захвачено Астономъ, вслѣдствіе чего рѣшили вернуться къ тому мѣсту, гдѣ не задолго передъ тѣмъ устроили ему могилу; но во время нашего отсутствія Пума успѣлъ уже предупредить насъ, и вѣроятно зная про золото, зарытое возлѣ покойника, поспѣшно выкопалъ тѣло и забралъ себѣ все, что оказалось возможнымъ. Мы погнались за этимъ святотатцемъ, и были такъ близки отъ него, что уже радовались возможности настигнуть его; но въ самый моментъ нашего нападенія, мошенникъ вдругъ исчезъ какимъ-то необъяснимымъ для насъ образомъ, — точно провалился сквозь землю.

— Онъ колдунъ, — сказалъ Черный Бизонъ, въ первый разъ вмѣшиваясь въ разговоръ.

— Клянусь святыми угодниками! — воскликнулъ старый солдатъ: — это должно быть вѣрнѣе вѣрнаго! Но во всякомъ случаѣ, я знаю, что мнѣ слѣдуетъ предпринять, если бездѣльникъ прибѣгаетъ къ колдовству: я буду держать для него на-готовѣ пулю, которая отлита въ Великую пятницу и отмѣчена крестомъ…

— Еслибъ только онъ очутился передъ дуломъ моего ружья, — возразилъ Оливье, — то я бы мигомъ отправилъ его на тотъ-свѣтъ.

— Богъ знаетъ, удалось ли бы это! Вѣдь онъ обладаетъ сильными чарами, — пробормоталъ Черный Бизонъ, сомнительно покачавъ головою.

— Я хочу обо всемъ переговорить съ вами, — продолжалъ Оливье: — такъ какъ наше предпріятіе не можетъ быть дѣломъ одного дня. Если вы хотите, помимо моей помощи, приступить къ дѣлу, то оно навѣрное не выгоритъ, и потому, такъ какъ мы всѣ здѣсь преслѣдуемъ одну общую цѣль, то я предлагаю заключить союзъ. Помощь со стороны бѣлыхъ можетъ только способствовать намъ въ этой странѣ, гдѣ индѣйцы также враждебно настроены противъ насъ, какъ и степные разбойники. Я предполагаю, что оба вы хорошіе стрѣлки, можете хладнокровно идти навстрѣчу опасности, не боитесь ни усталости, ни лишеній, — иначе я не сталъ бы вамъ предлагать этого, потому что тогда вы были бы намъ скорѣе въ тягость.

— Въ отвѣтъ на ваши слова могу чистосердечно отвѣтить, что охотно согласенъ на все, — замѣтилъ Фрэнкъ. — Ружье для меня вещь давно знакомая, и если я можетъ быть не такъ мѣтко стрѣляю, какъ какой-нибудь трапперъ, то во всякомъ случаѣ все-таки съумѣю попасть въ кого слѣдуетъ. Что касается хладнокровія передъ опасностью, то я слишкомъ долго сражался въ арміи противъ краснокожихъ, чтобы не понимать значенія этого слова. Моимъ же наставленіямъ Уилльямъ обязанъ тѣмъ, что считается теперь однимъ изъ лучшихъ стрѣлковъ, и я твердо надѣюсь, что мужествомъ своимъ онъ не уступитъ покойному отцу. Во всякомъ случаѣ, я отвѣчаю за него смѣло, и только оставляю за собой право въ моментъ опасности быть впереди, потому что обѣщалъ его матери привезти его назадъ въ цѣлости, во что бы то ни стало.

— Боюсь, что вамъ будетъ трудно оградить своего питомца отъ опасностей пустыни, — возразилъ охотникъ. — Предпріятіе, которое вы имѣете въ виду, слишкомъ рискованно, и прежде чѣмъ цѣль наша будетъ достигнута, нѣкоторые изъ насъ навѣрное поплатятся жизнью. По этому вы должны хорошенько обдумать то, на что рѣшаетесь. Что касается насъ, то, какъ Черный Бизонъ, такъ равно и я, охотно пожертвуемъ для этого жизнью. Къ тому же насъ ничто не связываетъ. Родныхъ у насъ нѣтъ, и жизнь въ будущемъ сулитъ слишкомъ мало счастья, для того, чтобы мы стали дорожить ею. Лучшій совѣтъ, какой я вамъ могу дать — это спокойно ѣхать домой и быть увѣренными, что вашу задачу взяли на себя двое людей, на которыхъ вы можете вполнѣ положиться.

— Въ этомъ мы нисколько не сомнѣваемся, — отвѣчалъ молодой человѣкъ. — Но было бы дурно съ нашей стороны предоставить вамъ однимъ выполненіе подобной задачи; это служило бы плохимъ доказательствомъ нашей силы воли и благодарности по отношенію къ вамъ. Впрочемъ помимо того, наше рѣшеніе непоколебимо, и я прошу лишь позволенія оставаться при васъ и дѣлать все, что въ моихъ силахъ, для достиженія нашей общей цѣли.

— Ваши слова трогаютъ меня до глубины души, Уилльямъ, — сказалъ старый солдатъ. — Приступимъ же къ дѣлу какъ можно скорѣе, — медлить нечего.

— Да будетъ такъ! — отозвался Оливье.

— Бѣлые люди правы, — замѣтилъ Черный Бизонъ: — они умѣютъ мстить не хуже краснокожихъ, благодаря чему у Пумы теперь явится двумя врагами болѣе.

Оливье сейчасъ же набросалъ планъ дальнѣйшихъ дѣйствій, согласно чему новые союзники сначала должны были отдѣлиться отъ нихъ, и затѣмъ каждая партія — самостоятельно стремиться къ достиженію намѣченной цѣли.

Такъ какъ Пума принадлежалъ къ разряду степныхъ разбойниковъ, то его присутствія всегда можно было ожидать тамъ, гдѣ проходили путешественники, или золотоискатели, потому Уилльямъ и Фрэнкъ рѣшили выдавать себя за послѣднихъ, чтобы привлечь его вниманіе. Оливье и Черный Бизонъ слѣдовали за ними въ нѣкоторомъ разстояніи, постоянно держась по-близости, чтобы во всякую минуту быть готовыми къ сопротивленію. Въ случаѣ же, еслибы имъ удалось напасть на слѣдъ Пумы, то обѣ стороны должны были извѣстить объ этомъ другъ друга и дѣйствовать согласно обстоятельствамъ.

Черный Бизонъ нашелъ вышеозначенный планъ превосходнымъ и одобрилъ его во всѣхъ отношеніяхъ.

— Но, — замѣтилъ Уилль, — не слѣдуетъ ли намъ обозначить свой путь, чтобы вы могли найти насъ въ каждую данную минуту?

Черный Бизонъ и Оливье одновременно улыбнулись.

— Наоборотъ, — сказалъ послѣдній: — вы должны стараться скрыть ваши слѣды какъ можно тщательнѣе.

— А какъ же вы насъ тогда найдете? — спросилъ съ удивленіемъ Уилль.

— Какъ Черный Бизонъ находитъ слѣдъ оленя въ равнинѣ, или слѣдъ буйвола среди густой травы преріи? — отозвался Оливье съ достоинствомъ.

Послѣ вышеописанныхъ переговоровъ, оба американца на разсвѣтѣ выѣхали по указанному направленію; что же касается Оливье и Чернаго Бизона, то они отправились только вечеромъ, когда на дворѣ уже почти совершенно стемнѣло.

IX.

Прошла недѣля. Оба американца продолжали свой путь вдоль Ріо-Ацулъ съ двойной цѣлью; во-первыхъ имъ хотѣлось, во что бы то ни стало, отыскать золотую долину, а во-вторыхъ, конечно, главнымъ образомъ, напасть на слѣдъ Пумы. Но до сихъ поръ имъ не удалось ни то, ни другое. Согласно предписанію Оливье, они подвигались вперёдъ съ величайшей осторожностью, и такъ какъ на пути имъ не встрѣтилось ни одной живой души, то они полагали, что и ихъ никто не замѣтилъ. Но вотъ въ одинъ прекрасный вечеръ они остановились для ночлега въ маленькомъ лѣску и расположились весьма удобно между высокими стройными деревьями, гдѣ нашли весьма удобное открытое мѣстечко. Огня они не разводили, такъ какъ припомнивъ предостереженіе Оливье по этому поводу, въ первый день ихъ знакомства, вполнѣ соглашались, что ничего подобнаго дѣлать не слѣдовало.

Остатки дикаго индюка, котораго они застрѣлили и изжарили поутру, составили весь ихъ ужинъ, покончивъ съ которымъ, они немедленно улеглись спать, конечно, просто на траву, завернувшись въ свои толстые тяжелые плащи, и вскорѣ одинъ изъ нихъ крѣпко заснулъ, за исключеніемъ старика Фрэнка, который сперва все ворочался съ боку на бокъ, а затѣмъ прислушавшись къ дыханію Уилльяма и убѣдившись, что юноша заснулъ, медленно поднялся съ земли.

Старый солдатъ казался сильно встревоженнымъ, такъ какъ утромъ, застрѣливъ индюка, нашелъ въ чащѣ кустовъ, куда упала его жертва, индѣйскую стрѣлу, и хотя, конечно, это могла быть старая стрѣла, давнымъ-давно оставленная тамъ какимъ-нибудь прохожимъ дикаремъ, но тѣмъ не менѣе, это обстоятельство все-таки заставило его серьезно призадуматься и настаивать на томъ, чтобы ихъ маленькій отрядецъ, какъ можно скорѣе, подвигался впередъ.

Но теперь ему подобный маневръ казался неблагоразумнымъ, въ виду, того, что, не зная навѣрное мѣстопребыванія индѣйцевъ, легко могло случиться, что они вмѣсто того, чтобы удалиться отъ нихъ, какъ разъ рисковали съ ними встрѣтиться. Эта неотвязная мысль преслѣдовала старика цѣлый день, а теперь, когда наступила ночь, то безпокойство его еще болѣе увеличилось. Чтобы не пугать понапрасну, можетъ быть, Уилля, онъ ничего ему не сказалъ о своей находкѣ, и подъ тѣмъ предлогомъ, что ему хочется спать, первый растянулся на своемъ ложѣ съ тѣмъ, чтобы когда Уилльямъ заснетъ, снова встать и бодрствовать.

Съ этою цѣлью старый служивый осторожно опустился на землю и прислонился къ древесному стволу, какъ разъ около спящаго юноши; заряженное ружье лежало тутъ же на-готовѣ, чтобы, въ случаѣ надобности, его можно было схватить и пустить въ дѣло.

Кругомъ царствовала полнѣйшая, ничѣмъ, не нарушаемая, тишина, и хотя мѣсяцъ не свѣтилъ нисколько, тѣмъ не менѣе на дворѣ не казалось особенно темно.

Это были какія-то сумерки, позволявшія далеко и ясно видѣть вершины и стволы деревьевъ, чего для Фрэнка было вполнѣ достаточно. Старый солдатъ уже нѣсколько дней чувствовалъ какое-то недовольство самимъ собою, вызванное, вѣроятно, тѣмъ, что, съ тѣхъ поръ, какъ онъ вступилъ въ пустыню, бѣдняга замѣтилъ, что силы видимо ему измѣняютъ. Жизнь въ городахъ, среди цивилизованнаго міра заставила его отвыкнуть отъ многаго, къ тому же слухъ оказался далеко не такъ тонокъ да и зрѣніе вздумало измѣнить значительно. Онъ начиналъ раскаиваться въ томъ, что такъ легко уступилъ просьбамъ своего питомца и не удержалъ его отъ этой поѣздки. Онъ чувствовалъ, что ему многаго не хватаетъ и что можетъ быть будетъ трудно оградитъ Уилля отъ могущихъ встрѣтиться въ пустынѣ опасностей. Фрэнкъ любилъ юношу какъ своего собственнаго сына, и поэтому, рисуя въ воображеніи мрачныя картины, страдалъ невыносимо.

Встрѣча съ Оливье привела его къ сознанію своей безпечности и дала первый урокъ осторожности. Онъ замѣтилъ также, что съ этого достопамятнаго дня все болѣе и болѣе становится прежнимъ врагомъ индѣйцевъ съ ихъ безконечными хитростями и уловками, но что въ то же самое время, ему все-таки еще многаго чего-то недостаетъ для того, чтобы считать себя вполнѣ опытнымъ воиномъ.

Предаваясь подобнымъ тревожнымъ мыслямъ, старикъ смотрѣлъ на спокойно спавшаго юношу съ нѣжной заботливостью примѣрнаго отца, и не отрывалъ отъ него глазъ до тѣхъ поръ, пока ночная тишина не была нарушена такими страшными, пронзительными криками, что онъ невольно задрожалъ словно въ лихорадкѣ, сейчасъ же однимъ прыжкомъ вскочилъ на ноги, растолкалъ Уилльяма, и схватился за ружье, чтобы защищаться; но прежде чѣмъ успѣлъ взвести курокъ, нѣсколько темныхъ фигуръ ринулись на него и на Уилльяма, и такъ быстро овладѣли имъ, что онъ не могъ ничего подѣлать.

Все это произошло такъ внезапно, такъ неожиданно, что Фрэнку казалось будто онъ видитъ какой-то страшный сонъ. Нѣсколько фигуръ, въ которыхъ теперь не трудно было признать индѣйцевъ, наклонились надъ нимъ и принялись связывать ему руки и ноги; затѣмъ то же самое продѣлали съ Уилльямомъ. Всякое сопротивленіе, разумѣется, оказалось безполезно. Старый солдатъ и его молодой питомецъ попали въ плѣнъ къ дикарямъ, — это было несомнѣнно, точно такъ же, какъ было несомнѣнно то, что ихъ, по всей вѣроятности, въ недалекомъ будущемъ ожидаетъ смерть или по крайней мѣрѣ какая-нибудь страшная пытка. Фрэнкъ старался ободрить Уилля, насколько это было возможно.

— Подумайте о нашихъ друзьяхъ, вы знаете, что они слѣдуютъ за нами, — говорилъ онъ ему вполголоса: — повѣрьте, такіе опытные охотники навѣрное съумѣютъ найти способъ освободить насъ.

— Я въ этомъ вполнѣ увѣренъ, и ничуть не теряю надежды, — отвѣчалъ Уилльямъ, стараясь казаться покойнымъ, хотя покрытое блѣдностью лицо его и сильно дрожащій голосъ доказывали совершенно противное.

X.

Толпа индѣйцевъ, такъ неожиданно захватившихъ въ плѣнъ нашихъ друзей, представляла собой небольшой отрядъ команчей, выѣхавшій на охоту подъ предводительствомъ молодого вождя, по имени Вихрь.

Рано утромъ они слышали выстрѣлъ Фрэнка, убившаго дикаго индюка, и благодаря этому случаю, очень легко нашли золотоискателей, за которыми слѣдовали незамѣтнымъ образомъ цѣлый день, и затѣмъ, когда эти послѣдніе вечеромъ расположились на ночлегъ, то окружили ихъ безъ всякаго затрудненія.

Отрядъ состоялъ изъ двадцати пяти человѣкъ и кромѣ луковъ, стрѣлъ, томагауковъ и ножей, шестеро изъ нихъ были вооружены еще хорошими ружьями.

Бурный Вихрь — молодой вождь, только мѣсяцъ тому назадъ возведенный въ это званіе, обязанъ былъ подобнымъ прозвищемъ быстротѣ и рвенію, которыми отличались всѣ его движенія и поступки. Эти-то качества, сопровождаемыя безграничнымъ счастьемъ, до сихъ поръ способствовали ему и помогали вождю въ задуманныхъ предпріятіяхъ; но съ тѣхъ поръ, какъ онъ сдѣлался начальникомъ отряда, ему еще не представлялось случая выказать свою храбрость; это очень сердило юношу, въ особенности, когда онъ узналъ, что товарищъ его, по прозванію Ползучая Змѣя, получившій кличку одновременно съ нимъ, былъ счастливѣе въ томъ отношеніи, что ему удалось уже нѣсколько разъ словить и замучить до смерти десятка два блѣднолицыхъ; послѣ чего всѣ его подчиненные стали относиться къ нему еще съ большимъ почтеніемъ.

Эти бѣлые были товарищи Пумы, и Ползучая Змѣя умертвилъ ихъ самымъ жестокимъ образомъ, разсчитывая черезъ это возбудить зависть Бурнаго Вихря, который въ данный моментъ несказанно обрадовался представившемуся случаю искалѣчить и истязать бѣлыхъ.

Поручивъ своимъ людямъ взять живыми обоихъ плѣнниковъ, онъ распорядился, чтобы ихъ первымъ долгомъ привязали другъ къ другу ремнемъ и затѣмъ уже вели посреди индѣйцевъ; Фрэнкъ приходилъ въ ярость при мысли, что ему не удалось уберечь отъ опасности своего питомца; Уилль же окончательно впалъ въ уныніе.

Оба они знали, что идутъ навстрѣчу смерти, и что спасти ихъ можетъ только нѣчто необычайное.

Единственною надеждою ихъ были Оливье и Черный Бизонъ. Но и эта надежда казалась слишкомъ слабою. Что могли сдѣлать два человѣка, даже такіе, какъ Бичъ Прерій и Черный Бизонъ, противъ двадцати пяти команчей, хорошо вооруженныхъ и имѣвшихъ При себѣ превосходныхъ боевыхъ коней.

Индѣйцы, схвативъ ихъ, шли все далѣе, и только послѣ полуночи остановились въ глубокомъ, густо поросшемъ лѣсомъ ущельѣ, гдѣ, привязавъ плѣнниковъ къ дереву и поставивъ часовыхъ на окрестныхъ холмахъ, рѣшили дать отдыхъ себѣ и своимъ притомившимся конямъ.

Къ счастью, Фрэнкъ не былъ отдѣленъ отъ Уилля, и такимъ образомъ они могли хотя разговаривать о своей печальной участи. Трогательно было то, что старый солдатъ старался вдохнуть въ юношу надежду и мужество, которыхъ не доставало ему самому.

Въ головѣ у него сложился планъ спасенія Уилльяма, и хотя онъ безусловно долженъ былъ вести къ его собственной погибели, но, тѣмъ не менѣе, старикъ все-таки рѣшился привести его въ исполненіе.

Въ эту ночь, разумѣется, никто не смыкалъ глазъ ни на минуту; а когда стало свѣтать, то индѣйцы немедленно пустились въ дальнѣйшій путь.

Выйдя изъ ущелья, они повернули къ Ріо-Ацулъ и углубились въ лѣсъ, слѣдуя по теченію этой рѣки. Ни одинъ изъ краснокожихъ не говорилъ ни слова, но ихъ взгляды не предвѣщали ничего хорошаго.

— Я думаю, что здѣсь насъ ожидаетъ смерть или пытка, — сказалъ Уилльямъ, когда индѣйцы остановились и стали дѣлать приготовленія къ болѣе продолжительному отдыху: — я уловилъ нѣсколько страшныхъ, кровожадныхъ взглядовъ, которые эти бездѣльники кидали въ нашу сторону, и увѣренъ, что насъ не сегодня, такъ завтра привяжутъ къ позорному столбу.

— Зачѣмъ, такія мрачныя мысли? — возразилъ Фрэнкъ. — Неужели они даже не окажутъ намъ чести и не доведутъ до своего постояннаго мѣстопребыванія?

— Едва-ли; я думаю, они здѣсь покончатъ съ нами безъ всякаго сожалѣнія.

— Посмотримъ; но вы, во всякомъ случаѣ, не теряйте мужества. Черный Бизонъ съ Оливье не покинутъ насъ. Разумѣется, они не дадутъ знать о себѣ раньше, чѣмъ наступитъ моментъ освобожденія. Но я твердо увѣренъ въ нихъ; а когда у меня бываетъ предчувствіе, то оно обыкновенно оправдывается. Напримѣръ, третьяго дня вечеромъ, когда вы легли спать, я предугадывалъ нѣчто недоброе, не смыкалъ глазъ во всю ночь… и что-же, вѣдь потомъ оказалось, что я былъ правъ, такъ какъ красные подлецы нагрянули на насъ совершенно неожиданно.

— Такъ-то такъ, — возразилъ Уилль: — но я все-таки сознаюсь чистосердечно, что давно потерялъ всякую надежду на спасеніе!

— Не говорите такъ! — воскликнулъ Фрэнкъ: — я убѣжденъ, что Оливье не замедлитъ выручить насъ изъ бѣды.

Уилльямъ вмѣсто отвѣта молча пожалъ плечами.

Предчувствіе на этотъ разъ, однако, дѣйствительно не обмануло стараго Фрэнка въ томъ отношеніи, что Оливье Пельзаэртъ и Черный Бизонъ слѣдовали за плѣнниками по пятамъ. Въ ту ночь, когда произошло нападеніе, они были совсѣмъ близко. Днемъ прекрасно видѣли Уилля и Фрэнка, но вовсе не замѣтили индѣйцевъ. При схваткѣ, однако, ружье Фрэнка нечаянно выстрѣлило и дало знать обоимъ пріятелямъ, что съ ихъ товарищами приключилось нѣчто особенное, послѣ чего они тотчасъ отправились на то мѣсто, гдѣ расположились золотоискатели, и не найдя ихъ тамъ, догадались, что они были взяты въ плѣнъ краснокожими.

Черный Бизонъ, съ своимъ зоркимъ, какъ у хищнаго звѣря, зрѣніемъ, несмотря на темноту, замѣтилъ на землѣ отпечатки голыхъ ногъ индѣйцевъ и сапоговъ бѣлыхъ. Затѣмъ онъ нашелъ пистолетъ, который призналъ собственностью Уилльяма и который этотъ послѣдній потерялъ во время борьбы; всѣхъ вышеозначенныхъ данныхъ для него было вполнѣ достаточно, и онъ, не теряя времени, тотчасъ принялся искать направленіе, по которому пошли команчи со своими плѣнными; трудъ его, какъ и надо было ожидать, увѣнчался полнымъ успѣхомъ.

Поутру онъ достигъ мѣста, гдѣ ночевали индѣйцы и гдѣ Бурный Вихрь, уступая настоятельнымъ требованіямъ своихъ воиновъ, рѣшилъ покончить съ плѣнными.

Когда они подошли ближе, Черный Бизонъ отправился на развѣдки, между тѣмъ, какъ Оливье въ тщательно выбранной имъ засадѣ остался ждать его возвращенія.

Охотникъ курилъ съ такимъ спокойствіемъ, какъ будто не происходило ничего особеннаго; но вотъ вдругъ передъ нимъ неслышно появился Черный Бизонъ, который, усѣвшись на землю и закуривъ трубку, готовился приступить къ разсказу относительно результата только-что продѣланной имъ рекогносцировки.

— Ну, что? — нетерпѣливо спросилъ его охотникъ.

— Краснокожіе, поймавшіе золотоискателей, принадлежатъ къ племени команчей, — объявилъ Черный Бизонъ.

— Сколько ихъ?

— Двадцать пять человѣкъ.

— Это плохо! — сказалъ Оливье упавшимъ голосомъ.

— Команчи — собаки, — прошепталъ Черный Бизонъ. — Одинъ дакота стоитъ трехъ команчей.

— Можетъ быть; но во всякомъ случаѣ двадцать пять противъ одного — это уже слишкомъ большой процентъ. Кто ихъ начальникъ?

— Бурный Вихрь.

— Онъ, кажется, еще совсѣмъ молодой вождь?

Индѣецъ кивнулъ головой.

— Наше счастье! — замѣтилъ Оливье. — Но что ты провѣдалъ еще? Черный Бизонъ хитеръ, какъ лисица прерій, — онъ ничего не дѣлаетъ вполовину.

— Мой братъ знаетъ меня отлично, — отозвался Бизонъ. — Я провѣдалъ нехорошія вѣсти: завтра, съ первыми лучами восходящаго солнца, бѣлые будутъ привязаны къ позорному столбу.

Оливье болѣе ничего не спрашивалъ. Онъ зналъ прекрасно своего товарища и былъ вполнѣ увѣренъ, что послѣдній не станетъ бросать словъ на-вѣтеръ.

— Что же намъ теперь дѣлать? — пробормоталъ охотникъ, послѣ минутнаго молчанія.

— Предоставить мнѣ дѣйствовать, — сказалъ Черный Бизонъ: — команчи не боятся погони, они будутъ спать покойно; Черный Бизонъ увидитъ, можетъ ли онъ освободить бѣлыхъ людей, и доложитъ вамъ.

— Мы сдѣлаемъ это сообща, — предложилъ Оливье.

— Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ. Если дѣло не удастся, то мы оба очутимся въ рукахъ команчей, и тогда наши сотоварищи окончательно могутъ погибнуть.

— Это правда, — согласился Оливье: — Черный Бизонъ мудрый вождь. — Итакъ, ступай съ Богомъ! Я буду готовъ помочь тебѣ въ случаѣ надобности.

Затѣмъ они больше не обмѣнялись ни единымъ словомъ. Дакота надѣялся на то, что команчи не поставятъ часовыхъ, и хотѣлъ, воспользовавшись темнотою ночи, пробраться въ лагерь, чтобы попытать счастья освободить плѣнныхъ. Оливье все это хорошо понималъ и не считалъ нужнымъ вмѣшиваться въ его распоряженія.

Когда на дворѣ совершенно стемнѣло, индѣецъ всталъ съ мѣста, вытряхнулъ пепелъ изъ трубки и сбросилъ съ себя все, что на немъ было, оставивъ только поясъ, за которымъ торчалъ томагаукъ да неизмѣнный ножъ для скальпированія; затѣмъ онъ вынулъ маленькую скляночку съ масломъ, натеръ имъ свое голое тѣло, чтобы руки враговъ не могли удержать его и невольно соскальзывали. Оливье тѣмъ временемъ осмотрѣлъ двухствольное ружье и пистолеты и, притаившись въ кустахъ, обѣщалъ быть на-готовѣ.

Молча, съ величайшей осторожностью, оба друга пошли далѣе. Они не сдѣлали ни одного шага, не удостовѣрившись, что это не произведетъ шума.

Черезъ четверть часа пріятели очутились близъ непріятельскаго лагеря, гдѣ посреди горѣлъ небольшой костеръ, возлѣ котораго дремали двое индѣйцевъ. Тутъ же лежали плѣнные, привязанные къ подножію дерева; остальные спали въ палаткахъ, сдѣланныхъ изъ буйволовыхъ кожъ.

— Останьтесь здѣсь, не шумите, — сказалъ Черный Бизонъ. — Я иду.

— Иди съ Богомъ, — отвѣчалъ Оливье, — и будь увѣренъ, что я стану отсюда слѣдить за всѣми твоими движеніями, и что мое ружье, въ случаѣ надобности, всегда готово къ твоимъ услугамъ.

XII.

Тихою, неслышною стопою пробрался Черный Бизонъ къ непріятельскому лагерю; часовые спали возлѣ огня, и индѣецъ осторожно пошелъ прямо къ нимъ. Съ минуту онъ стоялъ въ нерѣшимости, прислушиваясь, не раздается ли гдѣ какой шумъ или шорохъ; ему показалось, что въ палаткахъ кто-то закопошился, по затѣмъ онъ смѣло пошелъ далѣе.

Нѣсколько времени онъ смотрѣлъ на спящихъ часовыхъ, проскользнулъ мимо нихъ, и прямо направился къ дереву, гдѣ были привязаны плѣнные. Свѣтъ сторожевого костра распространялся вплоть до самаго этого дерева. Черный Бизонъ зашелъ въ тѣнь, присѣлъ на корточки и началъ перерѣзывать ремень, прикрѣпленный къ дереву.

Скрипъ ножа по твердой кожѣ внезапно разбудилъ одного изъ сторожей; онъ открылъ глаза и поглядѣлъ въ сторону плѣнныхъ.

Замѣтивъ это, Черный Бизонъ пересталъ рѣзать, при чемъ не спускалъ глазъ съ часового, который, казалось, успокоился, потому что въ слѣдующее же мгновеніе перевернулся на другой бокъ и снова закрылъ глаза; тогда Бизонъ опять принялся за дѣло, и менѣе чѣмъ по прошествіи получаса, успѣлъ довести его до конца. Фрэнкъ между тѣмъ, открывъ глаза и увидѣвъ возлѣ себя на колѣняхъ какую-то темную фигуру, невольно задрожалъ и встрепенулся.

— Тише! — прошепталъ индѣецъ: — это я, Черный Бизонъ.

— Славу Богу! — отозвался Фрэнкъ: — ты хочешь освободить насъ?

Бизонъ утвердительно кивнулъ головою и продолжалъ рѣзать ремень. Еще нѣсколько секундъ, и плѣнные были бы освобождены и могли бы убѣжать изъ лагеря; но тутъ вдругъ какой-то индѣецъ съ дикимъ, воинственнымъ крикомъ бросился на Чернаго Бизона и хотѣлъ задушить его; Бизонъ узналъ въ немъ юнаго вождя, Бурнаго Вихря, который въ одинъ мигъ поднялъ на ноги всѣхъ присутствующихъ. Произошелъ страшный переполохъ. Фрэнкъ не помнилъ себя отъ ярости. Будь у него свободны руки, онъ можетъ быть какъ-нибудь бы попробовалъ вступить въ борьбу съ индѣйцами, но теперь это было невозможно. Ихъ тотчасъ окружили, и пока одни хлопотали около Чернаго Бизона, другіе снова связали плѣнниковъ.

— Ага! — вскричалъ Бурный Вихрь. — Черный Бизонъ изволилъ пожаловать въ наши владѣнія!

Услышавъ это имя, индѣйцы съ громкимъ крикомъ стали тѣсниться впередъ.

Они хорошо знали Чернаго Бизона, такъ какъ не одинъ команчскій скальпъ висѣлъ у него на поясѣ, украшая его длинные мокассини изъ оленьей кожи, да сбрую лошади. Такимъ образомъ, добыча была для Бурнаго Вихря настоящимъ сюрпризомъ. Чтобы хорошенько насладиться нежданнымъ счастьемъ, онъ осыпалъ своего врага цѣлымъ градомъ ругательствъ и угрожалъ самыми ужасными пытками; что же касается Бизона, то онъ, напротивъ, оставался совершенно покоенъ и не проронилъ ни одного слова.

Оливье между тѣмъ, наблюдавшій изъ своей засады за всѣми этими перипетіями, въ первую минуту схватился за ружье и хотѣлъ сдѣлать внезапное нападеніе. Но затѣмъ хорошенько обдумавъ, измѣнилъ намѣреніе, разсчитавъ совершенно основательно, что это не принесетъ никакой пользы, и рѣшился сидѣть смирно; скорчившись въ своемъ убѣжищѣ, онъ долгое время оставался неподвижно, разсуждая, что индѣйцы навѣрное подумаютъ, что Черный Бизонъ приходилъ не одинъ, и тотчасъ примутся обыскивать всю мѣстность вокругъ лагеря.

Черезъ нѣсколько времени, онъ дѣйствительно услышалъ близъ себя подкрадывающіеся шаги краснокожихъ, которые порою подходили къ нему такъ близко, что ноги ихъ почти касались его тѣла, но охотникъ продолжалъ оставаться неподвижнымъ

Онъ слишкомъ хорошо зналъ съ кѣмъ имѣетъ дѣло, и понималъ, что малѣйшій шумъ можетъ стоить ему жизни.

Малу-по-малу шаги замолкли; тогда Оливье рѣшился поднять голову.

Окинувъ взоромъ лагерь, онъ замѣтилъ, что плѣнные опять были привязаны къ тому же самому дереву, и что около нихъ на часахъ стояло восемь вооруженныхъ воиновъ, которые, опершись на свои копья, слѣдили не только за ними, но и за всѣмъ тѣмъ, что творилось около.

XIII.

Бурный Вихрь, удалившись на покой въ палатку, не могъ заснуть при всемъ желаніи; множество различныхъ мыслей взволновали его молодую голову, въ особенности задумывался онъ надъ тѣмъ, какія бы мученія придумать для своихъ плѣнниковъ, причемъ хотѣлъ, по возможности, избѣгнуть подражанія Ползучей Змѣѣ, и старался изобрѣсти что-нибудь особенное, такое, чего еще никогда не совершалось среди его племени и поразило бы своею новизною каждаго…

Долго-долго не могъ сомкнуть глазъ этотъ еще сравнительно совершенно молодой человѣкъ, но, наконецъ, мало-по-малу физическая усталость взяла верхъ надъ нравственнымъ возбужденнымъ состояніемъ, онъ закрылъ глаза и, завернувшись въ плащъ изъ буйволовой кожи, вскорѣ заснулъ крѣпкимъ, богатырскимъ сномъ, а Оливье тѣмъ временемъ, въ сильнѣйшей тревогѣ, то бродилъ взадъ и впередъ около лагеря (т.-е. приближаясь къ нему въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ не было часовыхъ), то снова тихо отходилъ въ сторону. Но всѣ его старанія разглядѣть что-нибудь и развѣдать были напрасны; спасти друзей не представлялось никакой возможности; благоразуміе заставляло вернуться на прежнее мѣсто и терпѣливо выжидать, что будетъ далѣе.

Съ наступленіемъ утра, лагерь мало-по-малу оживился; Бурный Вихрь вышелъ изъ своей палатки и отозвалъ часовыхъ, окружавшихъ лагерь.

Огонь, горѣвшій всю ночь, не только не былъ потушенъ, а еще его развели снова, послѣ чего нѣсколько человѣкъ индѣйцевъ срубили молодое дерево, очистили его отъ вѣтвей и раздѣлили на три равныя части.

Оливье догадывался, что изъ этого предполагалось устроить столбы, къ которымъ краснокожіе намѣревались привязать плѣнниковъ; и дѣйствительно, какъ только разрубленное на три части дерево оказалось вкопаннымъ въ землю, такъ сейчасъ же нѣсколько вооруженныхъ воиновъ привели плѣнныхъ.

Не будучи въ силахъ долѣе оставаться въ бездѣйствіи, Оливье взялъ ружье Чернаго Бизона, который, какъ уже мы знаемъ, ничего не захватилъ съ собою, кромѣ самаго необходимаго.

Оно оказалось заряженнымъ двумя пулями, точно такъ же, какъ и его собственное; такимъ образомъ онъ разсчиталъ, что имѣетъ въ своемъ распоряженіи четыре выстрѣла, не будучи поставленъ въ необходимость снова заряжать ружья.

Взявъ одно въ руки, а другое положивъ около себя, охотникъ готовился прицѣлиться сначала, конечно, въ непріятелей, а затѣмъ, въ крайнемъ случаѣ, даже въ собственныхъ товарищей, которыхъ хотѣлъ лучше увидѣть павшими подъ пулями, чѣмъ умирающими позорною смертью.

Выждавъ моментъ, когда Бурный Вихрь сталъ такимъ образомъ, кто направленная въ него пуля должна была обязательно уложить его на мѣстѣ, Оливье уже собирался взвести курокъ, какъ вдругъ его поразило слѣдующее, совершенно неожиданное, обстоятельство.

Онъ замѣтилъ, что четверо индѣйцевъ отвинчиваютъ стволы своихъ ружей и кладутъ ихъ въ огонь.

— Что бы это значило? — спросилъ самъ себя удивленный охотникъ, услыхавшій при этомъ знакомый голосъ стараго Фрэнка, который говорилъ громко, отчетливо.

— Что бормочетъ тамъ бѣлая собака? — спросилъ Бурный Вихрь одного изъ своихъ воиновъ.

— Онъ проситъ позволенія говорить, — отвѣчалъ послѣдній.

— Смѣшная манера у этихъ бѣлыхъ, гогочутъ точно утки какія, — продолжалъ молодой вождь. — Пускай говоритъ, въ чемъ дѣло.

— У меня есть просьба къ вашему начальнику; я хочу нѣчто предложить ему, — началъ Фрэнкъ, обращаясь къ переводчику.

— Въ чемъ дѣло?… Я сказалъ, — отозвался переводчикъ.

— Я считаюсь среди бѣлыхъ однимъ изъ самыхъ храбрыхъ воиновъ, — началъ старый солдатъ: — много лѣтъ тому назадъ я долго воевалъ съ краснокожими; я — начальникъ воиновъ великаго вождя въ Вашингтонѣ, и отъ моей руки индѣйцевъ пало не мало. Пусть вождь, захватившій насъ въ плѣнъ, осмотритъ мое ружье, тогда онъ убѣдится въ истинѣ всего вышесказаннаго. Краснокожіе берутъ съ собой скальны убитыхъ враговъ, но я, какъ бѣлый и христіанинъ, ограничиваюсь тѣмъ, что дѣлаю зарубку на стволѣ винтовки каждый разъ, какъ убиваю непріятелей.

Эти слова произвели большой эффектъ. Индѣйцы поспѣшно взяли ружье Фрэнка и стали разсматривать съ почтительнымъ удивленіемъ множество зарубокъ, дѣйствительно оказавшихся на прикладѣ.

— Ежели мнѣ случалось убивать вождя, — продолжалъ между тѣмъ Фрэнкъ, — то я отмѣчалъ это крестиками, которыхъ вы найдете около семи.

Крестиковъ по счету, дѣйствительно, оказалось вѣрно, вслѣдствіе чего удивленіе индѣйцевъ возростало съ каждою минутою.

Оливье, слышавшій все, рѣшительно не могъ понять къ чему клонится рѣчь стараго солдата, и въ первую минуту полагалъ, что онъ навѣрное помѣшался; но старикъ, однако, нисколько не смущаясь, продолжалъ говорить и еще съ большимъ одушевленіемъ.

— Бурный Вихрь поймалъ меня, — дѣлать нечего! Но онъ поймалъ также этого молодого блѣднолицаго юношу, который еще не можетъ назваться воиномъ, такъ какъ въ продолженіе всей своей жизни не убилъ ни одного врага; слѣдовательно для Бурнаго Вихря не представляетъ никакого интереса истязать его; такъ пусть же онъ милостиво освободитъ этого юношу и удовлетворится тѣмъ, что вмѣсто его расправится со мною. Что за удовольствіе можетъ доставить вашимъ воинамъ истязаніе полу-ребенка, который при первыхъ приступахъ боли упадетъ и скончается, прежде чѣмъ вы успѣете приступить къ скальпированію? Отпустите же его, говорю вамъ, и я покажу на дѣлѣ, что расправа со мною будетъ гораздо интереснѣе… Я стойко перенесу какія угодно мученія до тѣхъ поръ, пока вамъ это будетъ угодно; а когда вы возвратитесь къ своему племени, то можете подробно разсказать о замѣчательномъ бѣломъ воинѣ, котораго мучили до невозможности и который при этомъ сохранилъ полнѣйшее хладнокровіе.

Когда старикъ замолчалъ, индѣйцы смотрѣли на него съ изумленіемъ. Уилльямъ, не знавшій языка команчей, не понялъ смысла только-что сказанныхъ словъ; зато Оливье положительно былъ тронутъ до глубины души.

— Клянусь честью, — это храбрецъ изъ храбрецовъ; надо спасти его во что бы ни стало! — пробормоталъ онъ полушопотомъ.

— Сердечно радуюсь, что походъ мой выдался замѣчательно удаченъ и что вмѣсто одного я заполучилъ двоихъ храбрыхъ воиновъ, — продолжалъ побѣдитель. — Но къ чему освобождать молодого блѣднолицаго? Это не имѣетъ никакого смысла. Онъ находится въ моей власти, и я могу дѣлать съ нимъ что хочу. Если онъ еще не считается взрослымъ, то я возьму его съ собой и отдамъ въ услуженіе женщинамъ.

— Конечно! — радостно воскликнулъ Фрэнкъ: — я буду за это сердечно благодаренъ. Молодой блѣднолицый не стоитъ, чтобы надъ нимъ продѣлывались истязанія и пытки.

Вождь въ знакъ согласія утвердительно кивнулъ головой, а добрый старый служивый остался совершенно доволенъ тѣмъ, что своимъ благороднымъ самоотверженіемъ спасъ жизнь нѣжно любимаго юноши.

«Выиграть время много значитъ во всякомъ случаѣ, — думалъ онъ, — Оливье, вѣроятно, находится поблизости, и если ему не удастся спасти насъ обоихъ, то, можетъ быть, представится возможность способствовать побѣгу Уилльяма».

Съ этою утѣшительною мыслью старикъ мужественно ожидалъ предстоящую пытку.

XIV.

По сдѣланному Бурнымъ Вихремъ знаку два индѣйца немедленно взяли длинныя палки изъ какого-то особенно твердаго дерева и воткнули ихъ въ ружейные стволы, которые лежали въ огнѣ и раскалились до красна.

— Послушай, Черный Бизонъ! — сказалъ Бурный Вихрь, въ видѣ предисловія: — хотя ты и величаешь себя вождемъ, но какъ дакота все-таки въ глазахъ нашихъ не заслуживаешь ничего, кромѣ презрѣнія; потѣшь же моихъ воиновъ; пусть они послушаютъ вопли ничтожнаго творенія, въ то время какъ души отцовъ ихъ возликуютъ среди пустыни, присутствуя невидимо при такомъ интересномъ зрѣлищѣ.

Онъ произнесъ эти слова чрезвычайно торжественно, и знакомъ подозвавъ людей, державшихъ на палкахъ раскаленные ружейные стволы, приказалъ прикоснуться ими къ тѣлу Чернаго Бизона.

Послышалось какое-то шипѣніе, затѣмъ въ воздухѣ запахло горѣлымъ мясомъ, но у Чернаго Бизона не вырвалось ни малѣйшаго крика. Только легкое дрожаніе плечъ показывало, что онъ чувствовалъ боль.

Кругомъ дарила мертвая тишина. Индѣйцы смотрѣли съ напряженнымъ вниманіемъ. Фрэнкъ и Уилль онѣмѣли отъ ужаса; но первый не могъ удержаться, чтобы не закричать нѣсколько одобрительныхъ словъ; за симъ двое команчей сняли ружейные стволы съ плечъ дакоты, снова положили ихъ накаливаться на огонь, и когда они оказались достаточно красными, то, по примѣру предыдущаго раза, вторично приступили къ пыткамъ. До сихъ поръ Черный Бизонъ молчалъ, но когда индѣецъ ткнулъ его въ затылокъ раскаленнымъ желѣзомъ, то бѣдняга открылъ ротъ и, обратившись къ Бурному Вихрю, какъ-то отрывисто заговорилъ:

— Неужели юный вождь, по прозванію Бурный Вихрь, допускаетъ возможность того, что я когда-нибудь закричу отъ боли? Этого не будетъ. Презрѣнный мальчишка не смѣетъ поднять рукъ на Чернаго Бизона, который на своемъ вѣку не мало скальпировалъ вашего брата и которымъ въ данный моментъ ты овладѣлъ не въ честномъ бою, какъ подобаетъ истинному воину… Не видѣть бы тебѣ меня, какъ своихъ ушей, ежели бъ я не вздумалъ прокрасться въ твой лагерь, гдѣ мнѣ ничего не стоило переколотить спящихъ часовыхъ, какъ какихъ-нибудь безпомощныхъ старыхъ женщинъ; но я этого не сдѣлалъ. Я пренебрегаю скальпомъ команча, за исключеніемъ скальпа ихъ вождя. Ты думаешь, что можешь заставить меня крикнуть отъ боли? Выкинь вонъ изъ головы подобную мысль, этого никогда, никогда не будетъ!

— Самъ не знаетъ, что говоритъ! — воскликнулъ Бурный Вихрь, презрительно пожимая плечами. — Онъ поетъ предсмертную пѣснь, онъ боится смерти.

— Кто? дакота боится смерти? — возразилъ Черный Бизонъ: — этотъ страхъ присущъ скорѣе команчамъ. Мой отецъ нѣкогда пыталъ трехъ главнѣйшихъ вашихъ вождей, и они визжали, какъ собаки, которыхъ бьютъ плетьми… Назови мнѣ хотя одного человѣка, предполагающаго въ нихъ храбрость? Они даже не умѣютъ пытать своихъ плѣнныхъ. Отвяжите меня, и я вамъ покажу, какъ надо это дѣлать. Подведите меня къ огню, къ этимъ раскаленнымъ ружейнымъ стволамъ!.. Да нѣтъ! Гдѣ тебѣ! Ты боишься даже безоружнаго человѣка, если этотъ человѣкъ принадлежитъ къ знаменитому племени дакотовъ, а не называется команчевской собакой.

Послѣднія слова окончательно возмутили юнаго вождя.

— Отвяжите его! — крикнулъ онъ хриплымъ голосомъ.

Индѣйцы стояли пораженные и не двигались съ мѣста.

— Развяжите веревки и подведите его къ огню! — еще разъ крикнулъ Вихрь: — если каналья не сдержитъ своего слова, то мы его бросимъ туда самого.

Индѣйцы повиновались, мигомъ развязали веревки, и Черный Бизонъ былъ свободенъ. Лунъ радости озарилъ его лицо. Онъ прошелъ среди индѣйцевъ, высоко поднявъ голову и смѣло глядя на огонь, гдѣ снова брошенные четыре ружейныхъ ствола до того успѣли накалиться, что приняли даже какой-то бѣловатый оттѣнокъ, между тѣмъ какъ палки, за которыя нужно было ихъ брать, лежали въ нѣкоторомъ разстояніи.

Дойдя до костра, Черный Бизонъ съ быстротою молніи схватилъ одинъ изъ раскаленныхъ стволовъ и, несмотря на сильную боль, крѣпко уцѣпившись за него обѣими руками, принялся размахивать во всѣ стороны, попадая то въ одного индѣйца, то въ другого.

Раздались вопли ужаса. Бурный Вихрь вынулъ изъ-за пояса ножъ, но прежде чѣмъ онъ собрался нанести имъ ударъ, Черный Бизонъ прикоснулся къ его лицу раскаленнымъ стволомъ, затѣмъ отбросилъ въ сторону страшное оружіе и съ быстротою молніи помчался прочь.

— Держите его! Держите! — заревѣлъ Бурный Вихрь и, сопровождаемый всѣми своими воинами, пустился въ догоню; но Черный Бизонъ въ нѣсколько прыжковъ достигъ до Ріо-Ацулъ и со всего размаха бросился въ воду.

Большинство индѣйцевъ послѣдовали его примѣру; но не одинъ изъ нихъ не успѣлъ еще достигнуть и середины рѣки, какъ Черный Бизонъ уже карабкался на противуположный берегъ. Оливье все это видѣлъ изъ своей засады, и какъ только индѣйцы покинули лагерь, такъ сейчасъ же вскочилъ на ноги и побѣжалъ туда, чтобы перерѣзать веревки и освободить Фрэнка и Уилля.

— Впередъ! — закричалъ онъ. — За мною!

Вырученные плѣнники, конечно, не заставили дважды повторять себѣ это предложеніе и, захвативъ валявшееся около оружіе, мгновенно послѣдовали за своимъ избавителемъ.

XV.

— Мы спасены! — воскликнулъ Фрэнкъ, обнимая Уилля: — дѣло кончилось весьма скоро, сэръ Оливье!

— И противъ всякаго ожиданія — превосходно! — отвѣчалъ послѣдній.

— А дакота! что съ нимъ сталось?! — печально замѣтилъ юноша.

— Не безпокойтесь о немъ; онъ найдетъ насъ скорѣе, чѣмъ мы его. Онъ убѣжалъ, а мы спасены — это главное; но во всякомъ случаѣ, намъ слѣдуетъ убираться отсюда, какъ можно скорѣе.

Сдѣлавъ большой кругъ, плѣнники перешли въ бродъ Ріо-Ацулъ и отправились по другому берегу рѣки далѣе.

— У насъ есть разъ навсегда назначенныя мѣста, гдѣ мы сходимся, — сказалъ Оливье: — въ одномъ изъ нихъ мы навѣрное найдемъ Чернаго Бизона.

Ободренные этою мыслью плѣнники смѣло пошли далѣе, останавливаясь порою на самое короткое время, чтобы передохнуть и собраться съ силами. Къ вечеру, передъ закатомъ солнца, они достигли небольшого ущелья, со всѣхъ сторонъ окруженнаго высокими скалами, гдѣ могли спокойно расположиться на ночь.

Послѣ незатѣйливаго ужина, Оливье настоялъ на томъ, чтобы, спутники его легли спать, а самъ принялъ на себя роль караульнаго.

Черный Бизонъ, между прочимъ, котораго мы оставили у Ріо-Ацулъ, добравшись до противуположнаго берега, обернулся назадъ и закричалъ громовымъ голосомъ:

— Попробуйте-ка догнать меня, негодяи!

Этотъ крикъ возбудилъ среди индѣйцевъ всеобщую ярость; всѣ они, подъ предводительствомъ Бурнаго Вихря, дѣлали громадныя усилія, чтобы догнать бѣглеца; но Черный Бизонъ успѣлъ опередить ихъ на слишкомъ большое разстояніе. Онъ бѣжалъ особеннымъ, свойственнымъ краснокожимъ, манеромъ, напоминающимъ лошадиную рысь, и догнать его не было никакой возможности.

Миновавъ холмистую мѣстность и добравшись до лѣса, онъ вздохнулъ свободнѣе: опасность быть настигнутымъ больше не угрожала ему, вслѣдствіе чего онъ рѣшилъ даже замедлить шагъ, чтобы подобрать попадавшіе на дорогѣ камни, такъ какъ не имѣлъ при себѣ никакого оружія.

Бурный Вихрь между тѣмъ вспомнилъ объ оставшихся плѣнныхъ и съ ужасомъ подумалъ о томъ, что ежели они найдутъ возможность убѣжать, то это будетъ для него позоромъ, вслѣдствіе котораго онъ можетъ лишиться званія вождя; моментально повернулъ онъ назадъ, поручивъ нѣсколькимъ индѣйцамъ продолжать погоню; но явившись въ только-что покинутый лагерь, къ своему великому ужасу, не нашелъ тамъ ни одной живой души; догадавшись сразу, что имъ, вѣроятно, была подана какая-нибудь посторонняя помощь, онъ сейчасъ же приступилъ къ тщательнымъ розыскамъ и, по прошествіи весьма непродолжительнаго времени, дѣйствительно напалъ на слѣды Оливье, послѣ чего въ сопровожденіи индѣйцевъ исходилъ всю окрестность лагеря, какъ говорится, вдоль и поперекъ, но кромѣ того мѣста, гдѣ Оливье раньше лежалъ въ засадѣ, все-таки ни до чего не доискался. Молодой вождь не могъ переварить того, что позволилъ дакоту перехитрить себя, и еслибы только его воины могли догнать несчастнаго, то, конечно, разсчитались бы съ нимъ какъ слѣдуетъ.

Приказавъ потушить огонь и отложить въ сторону столбы, онъ поставилъ большую половину своихъ воиновъ на часы, а самъ почти въ отчаяніи удалился въ палатку, чтобы обдумать дальнѣйшій планъ дѣйствія.

XVI.

Нѣсколько человѣкъ индѣйцевъ, пустившихся въ погоню за бѣглецами, успѣли этимъ временемъ добраться до берега Ріо-Ацулъ; они гордились тѣмъ, что начальникъ избралъ именно ихъ на такое отважное дѣло, считали это отличіемъ и положительно выбивались изъ силъ, чтобы какъ можно лучше выполнить возложенное на нихъ порученіе.

Но, какъ уже сказано выше, Черный Бизонъ опередилъ ихъ; пущенныя въ него стрѣлы не долетали по назначенію, и когда бѣглецъ, вдругъ обернувшись, увидѣлъ, что Бурный Вихрь съ остальными воинами повернулъ назадъ, прекративъ свое преслѣдованіе, то нѣсколько взволнованное лицо его приняло совершенно новое выраженіе, и онъ продолжалъ бѣжать уже значительно медленнѣе, чтобы не слишкомъ утомлять себя, такъ какъ предвидѣлъ, что погоня могла продолжиться долго, и что только подобный способъ поможетъ стойко выдержать ее до конца.

Такимъ образомъ онъ уже пробѣжалъ до половины обширное холмистое пространство, поросшее отдѣльными кустарниками, когда вдругъ, вторично оглянувшись, замѣтилъ, что трое индѣйцевъ бѣжали почти наравнѣ съ нимъ, а четверо другихъ разсыпались полукругомъ по направленію къ рѣкѣ, гдѣ ихъ уже ожидало еще столько же, неизвѣстно откуда явившихся краснокожихъ.

Бизонъ тотчасъ понялъ намѣреніе противниковъ; онъ догадался, что они хотятъ окружить его со всѣхъ сторонъ, загородить путь, и такъ какъ ихъ физическое состояніе не могло сравниться съ его собственнымъ, вслѣдствіе недавно полученныхъ имъ обжоговъ, то перевѣсъ, конечно, долженъ былъ быть обязательно на ихъ сторонѣ… Бѣдняга все это понималъ отлично и серьезно задумался надъ тѣмъ, чтобы найти какой-нибудь способъ спастись отъ неминуемой гибели.

Трое передовыхъ индѣйцевъ находились еще въ довольно большомъ разстояніи другъ отъ друга; средній же былъ къ нему всего ближе. Мало-по-малу, дакота сталъ бѣжать медленнѣе; когда индѣецъ очутился шагахъ во ста отъ него, то онъ вдругъ остановился и изо всей силы бросилъ одинъ изъ поднятыхъ имъ камней прямо въ голову своего противника. Ударъ оказался такъ мѣтокъ, что индѣецъ мгновенно повалился на землю. Остальные его товарищи подняли крикъ; но Черный Бизонъ, не обращая на это вниманія и не теряя времени, нѣсколькими скачками очутился возлѣ упавшаго воина, выхватилъ у него томагаукъ, пришибъ его окончательно и побѣжалъ далѣе, очень довольный, что теперь у него есть чѣмъ защищаться въ случаѣ надобности.

Что же касается остальныхъ двухъ индѣйцевъ, бѣжавшихъ поблизости, то они немедленно поспѣшили подойти къ убитому товарищу. Черный Бизонъ при этомъ ускорилъ шагъ и побѣжалъ, что было силы. Оглянувшись назадъ въ третій разъ и замѣтивъ, что одинъ изъ преслѣдователей, отдѣлившись отъ остальныхъ товарищей, скоро долженъ настигнуть его, онъ взялъ въ руки камень и продѣлалъ съ нимъ прежній маневръ, но на этотъ разъ не такъ удачно, потому что въ ту минуту, когда онъ хотѣлъ прикончить съ оглушеннымъ противникомъ, этотъ послѣдній вдругъ вскочилъ на ноги, и между ними началась борьба на жизнь и на смерть, въ которой дакота все-таки остался побѣдителемъ, хотя при этомъ почти сейчасъ же былъ настигнутъ третьимъ воиномъ, подошедшимъ такъ близко, что ему пришлось снова защищаться.

Послѣдовала короткая, но ожесточенная борьба; въ концѣ-концовъ Черному Бизону, обладавшему геркулесовской силой, удалось, однако, обхватить своего врага обѣими руками, задушить и безъ малѣйшихъ признаковъ жизни бросить тутъ же поблизости въ траву. Три остальныхъ индѣйца успѣли тѣмъ временемъ значительно приблизиться къ нему, и онъ принужденъ былъ собрать послѣднія усилія, чтобы убѣжать отъ нихъ; но они, наученные предыдущимъ опытомъ, на этотъ разъ не отдѣлялись другъ отъ друга, а бѣжали тѣсно сомкнувшись; пустить въ ходъ прежнюю уловку оказалось невозможнымъ, и единственный способъ спасенія заключался въ томъ, чтобы бѣжать впередъ безъ оглядки.

Солнце между тѣмъ опустилось за горизонтъ. Черный Бизонъ, наконецъ, достигъ глубины лѣса и рѣшился спрятаться тамъ, чтобы наблюдать за своими противниками, а индѣйцы стали подбирать трупы убитыхъ товарищей и клали ихъ рядомъ. Дакота видѣлъ, какъ затѣмъ они торопливо вырыли могилу, опустили въ нее мертвыя тѣла, потомъ закидали могилу каменьями и, усѣвшись на маленькомъ холмѣ, повидимому, приступили въ какому-то совѣщанію.

Очевидно они не имѣли ни малѣйшаго желанія преслѣдовать далѣе страшнаго врага, къ тому же еще въ лѣсу, гдѣ на каждомъ шагу рисковали подвергнуться нападенію, и приготовились провести ночь подъ открытымъ небомъ.

Дакота въ первую минуту рѣшилъ-было снова бѣжать впередъ настолько далеко, чтобы уже не бояться погони, но затѣмъ увидѣвъ своихъ враговъ сидящими около небольшого костра, вдругъ задумалъ новое отчаянное предпріятіе, къ которому приступилъ немедленно.

XVII.

Читателямъ, конечно, можетъ показаться страннымъ, что, несмотря на все вышеописанное, индѣйцы отнеслись такъ покойно къ геройскимъ подвигамъ Чернаго Бизона, съ которымъ, какъ оказывалось, шутки были плохія; но надо знать этихъ людей короче: они всегда отличались, отличаются и будутъ отличаться замѣчательною безпечностью; въ данномъ случаѣ они не только не думали о томъ, что Черный Бизонъ долженъ находиться тамъ, гдѣ они потеряли его изъ виду, среди густой чащи лѣса, и гдѣ ему ничего не стоило наблюдать за ними, но даже почему-то считали несомнѣннымъ, что онъ навѣрное ушелъ куда-нибудь далеко, чтобы присоединиться къ остальнымъ товарищамъ.

Съ наступленіемъ утра всякое преслѣдованіе, по ихъ соображеніямъ, было бы безполезно, а потому, чтобы не получить выговора отъ начальника, они рѣшили здѣсь переночевать, а затѣмъ на разсвѣтѣ пуститься въ обратный путь къ лагерю и, доложивъ о случившемся, сказать, что вплоть до самой ночи преслѣдовали дакоту, но что послѣдній внезапно исчезъ, вѣроятно посредствомъ какого-нибудь колдовства.

Успокоившись окончательно, индѣйцы развели небольшой огонь, нѣсколько времени просидѣли около него, пропѣли погребальную пѣсню по своимъ павшимъ товарищамъ, поговорили о достоинствахъ Пестраго Оленя, Скачущаго Ягуара и Грозной Тучи, — трехъ воиновъ, которыхъ рука Чернаго Бизона отправила на тотъ свѣтъ; выкурили по трубкѣ табаку, затѣмъ потушили огонь и, завернувшись въ свои одѣяла, крѣпко заснули.

Черный Бизонъ все это видѣлъ отлично. Истомленный голодомъ и ничего не ѣвшій со вчерашняго утра, онъ осторожно приподнялся съ мѣста, чтобы поискать какихъ-нибудь дикихъ плодовъ или ягодъ.

Встать во весь ростъ ему показалось страшно: онъ поползъ на четверенькахъ впередъ и вскорѣ очутился близъ самаго лагеря, гдѣ краснокожіе враги по прежнему лежали неподвижно, растянувшись на травѣ.

Убѣдившись въ томъ, что они спятъ крѣпко, Бизонъ поползъ далѣе къ самому лагерю, затѣмъ вдругъ поднялся на ноги, взялъ томагаукъ въ правую руку, ножъ для скальпированія въ лѣвую и съ быстротою молніи бросился на непріятелей, которые схватились за оружіе, но не успѣли опомниться, какъ одинъ изъ нихъ неожиданно шарахнулся на землю, а за нимъ почти сейчасъ же послѣдовалъ и другой, такъ что только третій успѣлъ опомниться и началъ защищаться. Но борьба длилась не долго: мѣтко направленный ножъ Чернаго Бизона уложилъ и его наравнѣ съ остальными.

— Ура! — крикнулъ тогда Бизонъ, и не откладывая дѣло въ долгій ящикъ, сію же минуту приступилъ къ скальпированію; лицо его выражало полное удовольствіе и особенно оживилось въ ту минуту, когда онъ случайно взглянулъ на кучу камней, подъ которыми покоились трое остальныхъ убитыхъ.

Видъ крови пробудилъ въ индѣйцѣ его дикіе инстинкты; онъ принялся раскидывать камни во всѣ стороны съ какою-то лихорадочною поспѣшностью, затѣмъ вырылъ трупы мертвецовъ и началъ скальпировать каждаго по очереди. Операція эта совершалась чрезвычайно быстро; по окончаніи ея Бизонъ забралъ съ собою всѣ скальпы, отыскалъ лукъ и немедленно пустился въ путь-дорогу.

Мѣднокрасное лицо его приняло какое-то особенно недоброе выраженіе; въ то время, какъ онъ шелъ по равнинѣ со своими кровавыми трофеями, онъ считалъ главную часть задуманныхъ плановъ выполненною, и мысленно рѣшилъ, что теперь пора приниматься за остальное, съ полною увѣренностью, что отнынѣ команчи, при одномъ имени дакоты, будутъ трепетать, какъ маленькія дѣти, и издали заслышавъ его воинскіе крики, разбѣгутся во всѣ стороны.

Онъ шелъ побѣдителемъ по той самой дорогѣ, по которой еще такъ недавно бѣжалъ со страхомъ и трепетомъ. Приблизившись къ Ріо-Ацулъ, онъ замѣтилъ сторожевые огни своихъ враговъ и потому переправился по теченію рѣки нѣсколько ниже, и затѣмъ уже смѣло приблизился къ лагерю, гдѣ вскорѣ увидѣлъ двѣ палатки, въ одной изъ которыхъ спалъ Бурный Вихрь; часовые же неподвижно стояли около костра, опершись на свои длинныя копья. Осмотрѣвъ ихъ съ большимъ вниманіемъ, Бизонъ сначала вынулъ стрѣлу изъ колчана, затѣмъ прикрѣпилъ къ ней шесть скальповъ и, наконецъ вложивъ ее въ лукъ, прицѣлился въ палатку Бурнаго Вихря.

Черезъ одно мгновеніе стрѣла, украшенная кровавыми трофеями, глубоко вонзилась въ буйволовую шкуру палатки. Тогда дакота приставилъ руки ко рту, въ видѣ рупора, и пронзительно проревѣлъ свой обычный боевой кличъ, обращаясь исключительно къ изумленнымъ команчамъ.

— Знайте, команчскія собаки, — кричалъ онъ неистово, — что Черный Бизонъ не хочетъ даже сохранить у себя вашихъ скальповъ!

Бурный Вихрь, какъ бѣшеный, выбѣжалъ изъ палатки; воины его бросились къ стрѣлѣ, а Черный Бизонъ тѣмъ временемъ скрылся изъ виду съ быстротою молніи.

Когда команчи опомнились отъ своего изумленія и собрались преслѣдовать его, то о немъ, какъ говорится, не было и помину, такъ какъ этотъ отважный человѣкъ, исполнивъ задуманное предпріятіе, постарался собрать всѣ свои силы, чтобы скорѣе добраться до своего прежняго мѣста стоянки, гдѣ были оставлены лошади, и гдѣ сѣвъ на своего боевого коня, поѣхалъ далѣе съ еще большею быстротою. На дворѣ между тѣмъ стало замѣтно свѣтать.

XVIII.

Оливье Пельзаертъ провелъ безпокойную ночь; съ того момента, когда онъ съ двумя своими товарищами пришелъ въ долину и послѣдніе улеглись спать, бѣдняга бодрствовалъ, не смыкая глазъ ни на минуту, и все время съ нетерпѣніемъ ждалъ появленія Чернаго Бизона. Онъ былъ твердо убѣжденъ, что этотъ отважный человѣкъ найдетъ способъ уйти отъ своихъ преслѣдователей и разсчиталъ, сколько, приблизительно, можетъ пройти времени до тѣхъ поръ, пока онъ снова его увидитъ; при чемъ слѣдуетъ замѣтить, что разсчетъ дѣйствительно оказался бы совершенно вѣренъ, еслибы индѣйца ничто не задержало во время перехода; но какъ намъ уже извѣстно, онъ два раза принужденъ былъ пройти по одному и тому же мѣсту, чтобы взять лошадь; на это времени, конечно, пришлось потратить порядочно.

Оливье крайне заботился объ этихъ лошадяхъ, хотя его не тревожила мысль, что краснокожіе могутъ найти ихъ на прежнемъ мѣстѣ; нѣтъ, онъ зналъ, что лошади были слишкомъ хорошо спрятаны для того, чтобы команчи могли подозрѣвать о ихъ присутствіи; но за ними все же нужно было сходить, а на это, конечно, времени требовалось не мало; затѣмъ ему было также ужасно досадно, что золотоискатели лишились своихъ лошадей, которыя сдѣлались добычей индѣйцевъ.

Пока онъ все это обдумывалъ, кругомъ сдѣлалось совершенно свѣтло; несмотря на это, оба европейца продолжали спать по прежнему; разбудивъ ихъ, Оливье сообщилъ свои опасенія относительно дакоты, и сказалъ, что намѣренъ, во чтобы то ни стало, разыскать его, для чего предполагалъ разойтись въ различныя направленія и исходить долину и ея окрестные холмы вдоль и поперекъ, дабы убѣдиться окончательно, не видно ли гдѣ проклятыхъ индѣйцевъ.

Изслѣдованіе ближайшихъ мѣстностей привело къ успокоительнымъ результатамъ: нигдѣ не было видно ни малѣйшихъ признаковъ присутствія краснокожихъ; тогда оба золотоискателя спокойно отправились на охоту, между тѣмъ какъ охотникъ пошелъ по тому направленію, откуда они вчера только-что возвратились, и взобравшись на скалу, вскорѣ увидѣлъ вдали какого-то всадника, въ которомъ вскорѣ узналъ Чернаго Бизона, мчавшагося на своемъ любимомъ скакунѣ и державшаго въ поводу еще другую лошадь.

— Здравствуй, дружище! — вскричалъ онъ радостно, выбѣжавъ навстрѣчу, и затѣмъ пожавъ руку краснокожаго, отправился вмѣстѣ съ нимъ за расположенную поблизости отвѣсную скалу. Тамъ они пустили лошадей на пастбище, и вскорѣ дождавшись возвращенія Уилля и Фрэнка, притащившихъ нѣсколько убитыхъ глухарей, повели дружескую бесѣду.

— Счастливо ли вы отдѣлались? не ранены ли? и ушли ли пока эти проклятые команчи? — спросилъ его съ участіемъ и съ любопытствомъ старый охотникъ.

— Еслибы я вздумалъ сразу отвѣтить на всѣ ваши вопросы, то пришлось бы нѣсколько разъ повторить то да, то нѣтъ, изъ него никто бы ничего не понялъ, — отвѣчалъ краснокожій, спокойно улыбнувшись.

Всѣ присутствующіе засмѣялись.

— Черный Бизонъ правъ, — замѣтилъ Оливье: — пусть онъ самъ разскажетъ все по порядку; достаточно взглянуть на него съ вниманіемъ, чтобы догадаться о недавней схваткѣ съ непріятелемъ; о томъ, что онъ вышелъ изъ этой борьбы побѣдителемъ, доказываетъ находящееся при немъ оружіе, котораго раньше не имѣлось.

Черный Бизонъ утвердительно кивнулъ головою и подробно разсказалъ свои приключенія.

— Итакъ, вы убили шестерыхъ сразу! — воскликнулъ Фрэнкъ: — теперь значитъ мы можемъ вздохнуть свободнѣе.

— Но за это мы должны быть готовы имѣть дѣло съ цѣлымъ отрядомъ, — возразилъ Оливье.

— Навѣрное; команчи не замедлятъ явиться.

— Это было бы очень непріятно, — замѣтилъ Оливье въ раздумьѣ: — по моему мнѣнію, намъ прежде всего надо постараться овладѣть Пумой.

— Это правда, — согласился Фрэнкъ.

— Но развѣ нельзя избѣжать преслѣдованія команчей?

— Мало вѣроятія; Пума имѣетъ въ своемъ распоряженіи громадное количество воиновъ и можетъ насъ окружить со всѣхъ сторонъ; это не то, что отрядъ Бурнаго Вихря, справиться съ которымъ ничего не стоитъ.

— Пожалуй, намъ придется сейчасъ же пуститься въ дальнѣйшій путь, — сказалъ Фрэнкъ.

— Обязательно; но главный вопросъ заключается въ томъ, какимъ образомъ скрыть наши слѣды. Во всякомъ случаѣ попробовать надобно. Чѣмъ дальше мы успѣемъ отойти, тѣмъ лучше; но, если несмотря на это, разбойники все-таки настигнутъ насъ, то надо постараться найти удобное мѣстечко спрятаться.

— За этимъ дѣло не станетъ.

Черный Бизонъ вполнѣ согласился со всѣмъ вышесказаннымъ, и когда всѣ присутствующіе достаточно подкрѣпились пищею, а индѣецъ сдѣлалъ перевязку обожженнымъ мѣстамъ своего тѣла, то маленькое общество сейчасъ же пошло по направленію къ Ріо-Ацулъ, при чемъ Бизонъ ѣхалъ не прямой дорогой, а безпрестанно сворачивалъ то вправо, то влѣво, для того, чтобы подобнымъ маневромъ окончательно сбить съ пути своихъ преслѣдователей.

XIX.

Благодаря хитрости Оливье, путешествіе совершилось чрезвычайно быстро; въ продолженіе трехъ дней наши путники подвигались впередъ безо всякихъ приключеній, и уже начали надѣяться, что теперь можно спокойно продолжать разыскивать мѣстопребываніе Пумы; но на четвертый день Черный Бизонъ казался почему-то озабоченнымъ, при чемъ лицо его принимало какое-то тревожное выраженіе.

Все это Оливье замѣтилъ отлично, точно такъ же, какъ замѣтилъ и то, что навстрѣчу имъ, вдругъ, откуда ни возьмись, появилось несмѣтное количество дичи, — явленіе въ это время года, необычайное и по всей вѣроятности вызванное какой-нибудь посторонней причиной. Очевидно, по близости производилась большая охота, такъ какъ одинъ или два охотника никогда не могли бы сдѣлать столько переполоха. Невольно зарождался вопросъ: кто могли быть эти охотники? Если отрядъ ихъ состоялъ изъ бѣлыхъ трапперовъ, то бояться, конечно, было нечего; но если это были индѣйцы, то дѣло принимало иной оборотъ, въ особенности въ томъ отношеніи, если они принадлежали къ враждебному племени.

— Дѣло, кажется, становится серьезнымъ, — сказалъ Черный Бизонъ, и передавъ поводья Фрэнку, поспѣшно соскочилъ съ сѣдла, чтобы найти какое-нибудь подходящее мѣсто и спрятаться, между тѣмъ, какъ Оливье съ золотоискателями проѣхали далѣе и расположились лагеремъ, гдѣ Оливье, разведя небольшой костеръ изъ сухихъ прутьевъ, взялъ на себя трудъ приготовить ужинъ.

— Куда-же дѣвался краснокожій? — спросили нѣсколько времени спустя Фрэнкъ съ Уиллемъ.

— Онъ, должно-быть, предчувствуетъ нѣчто недоброе, и потому отправился на развѣдки разглядывать берега Ріо-Ацулъ, чтобы убѣдиться, нѣтъ ли гдѣ подходящаго убѣжища, на случай появленія команчей, что, какъ кажется, должно случиться обязательно.

Черный Бизонъ возвратился обратно только съ наступленіемъ сумерекъ, и сѣвъ за ужинъ, объявилъ своимъ обычнымъ спокойнымъ тономъ, что команчи идутъ къ нимъ навстрѣчу.

— Неужели! — вскричалъ Фрэнкъ: — команчи? развѣ они напали на нашъ слѣдъ? и что же, ихъ много?

— Очень.

— Гдѣ они въ данное время находятся?

— Не знаю; но на разсвѣтѣ навѣрное будутъ здѣсь.

— Тогда намъ слѣдуетъ поискать какого-нибудь другого, болѣе подходящаго, убѣжища, — замѣтилъ Оливье. — Не перебраться ли вонъ на тотъ островъ? — добавилъ онъ, указывая рукою на небольшой островокъ, расположенный въ нѣкоторомъ разстояніи.

— Мой братъ правъ, — согласился Черный Бозонъ: — это самое подходящее мѣсто.

— Тогда нечего мѣшкать!

— Но у насъ нѣтъ лодокъ, — возразилъ Фрэнкъ.

— Можно переправиться вплавь, — отвѣчалъ Оливье, и безъ дальнѣйшихъ разсужденій началъ сейчасъ же раздѣваться; затѣмъ одежду и оружіе привязалъ къ спинѣ лошади и немедленно бросился въ воду.

Остальные послѣдовали его примѣру.

Черный Бизонъ держалъ лошадь лѣвой рукой за узду и плылъ только съ помощью правой; за нимъ слѣдовали Фрэнкъ и Уилль, уцѣпившіеся за хвостъ другой лошади, а впереди всѣхъ виднѣлся Оливье.

По прошествіи десяти минутъ, путники достигли острова, и пока бѣлые одѣвались, Черный Бизонъ нѣсколько разъ нырнулъ подъ водою съ цѣлью возмутить ее и этимъ окончательно скрыть всякіе слѣды.

XX.

По словамъ Чернаго Бизона, команчи не могли придти раньше наступленія утра; такъ какъ на него можно было вполнѣ положиться, то золотоискатели, по совѣту Оливье, легли спать; онъ же вмѣстѣ съ индѣйцемъ остались бодрствовать.

Островъ, на которомъ они находились, со всѣхъ сторонъ былъ покрытъ густымъ кустарникомъ, лежалъ посреди рѣки и имѣлъ замѣчательно высокіе крутые берега; все это какъ нельзя больше удовлетворяло общимъ требованіямъ.

Оливье и индѣецъ поспѣшили осмотрѣть свое оружіе и боевые припасы, и убѣдившись, что то и другое находилось въ порядкѣ, начали трактовать о томъ, чтобы, въ случаѣ осады, не умереть съ голоду и заблаговременно запастись пищей, для чего захватили съ собой часть оленя, мясо котораго, при извѣстной экономіи, должно было хватить имъ надолго.

— Ляжемъ-ка и мы тоже, — сказалъ наконецъ Оливье: — если не ошибаюсь, едва-ли намъ представится къ тому скорая возможность, такъ что надо воспользоваться случаемъ и постараться укрыть себя заблаговременно.

Индѣецъ молча кивнулъ головою, и растянувшись на землѣ по примѣру своего собесѣдника, вскорѣ заснулъ богатырскимъ сномъ.

На слѣдующее утро они проснулись почти разомъ. Кругомъ было свѣтло, хотя солнце еще не показывалось. Вставъ съ мѣста, путники подошли къ берегу, чтобы помыться; но при первомъ же взглядѣ, брошенномъ ими сквозь густую листву, остановились точно вкопанные.

Оказалось, что весь противоположный берегъ былъ покрытъ индѣйцами, которые со всѣхъ прилегающихъ холмовъ прибывали все больше и больше; это были исключительно команчи, верхами, въ боевыхъ костюмахъ. Нѣкоторые сошли съ лошадей и медленно подвигались впередъ, пристально разсматривая землю, конечно, съ цѣлью отыскать слѣды. Маневръ этотъ продолжался довольно долго; наконецъ, индѣецъ, шедшій впереди, остановился, бросилъ поводья на спину лошади и знакомъ руки подозвалъ къ себѣ другого, который, нагнувшись очень низко, въ свою очередь, сталъ что-то разглядывать, и затѣмъ обмѣнявшись нѣсколькими словами съ товарищами, отправился дальше.

— Нашли! — лаконически замѣтилъ Оливье.

— Да, — отвѣчалъ Черный Бизонъ: — наши слѣды открыты, — скрываться долѣе безполезно.

Оба индѣйца, между тѣмъ, снова сѣли на лошадей и поскакали съ докладомъ назадъ къ вождю, который ѣхалъ вслѣдъ за ними. Выслушавъ ихъ донесеніе, вождь съ силою сдавилъ колѣнями бока своей лошади и пустился въ галопъ по тому направленію, гдѣ находились слѣды.

— Это Бурный Вихрь! — воскликнулъ Бизонъ: — а за нимъ Ползучая Змѣя!..

— Сѣрый Медвѣдь, Бѣлый Соколъ и Опоссумъ! — добавилъ Оливье.

Индѣецъ кивалъ головою при каждомъ имени, которыя произносилъ охотникъ; всѣ эти четыре вождя были ему хорошо знакомы.

Вожди, между тѣмъ, отдавали какія-то приказанія, вслѣдствіе чего ихъ воины помчались въ галопъ вдоль берега и разсыпались тамъ направо и налѣво; вслѣдъ затѣмъ Бурный Вихрь тоже приблизился къ берегу и закричалъ громкимъ, пронзительнымъ голосомъ:

— Гдѣ находится Черный Бизонъ, вождь дакотовъ? Гдѣ эта проклятая собака, убившая моихъ воиновъ? Пусть онъ выступитъ впередъ, ежели только смѣетъ!

Черный Бизонъ не заставилъ дважды повторить вызовъ: поспѣшно выступилъ впередъ къ самой рѣкѣ и въ свою очередь закричалъ еще громче:

— Вотъ онъ — тотъ самый Черный Бизонъ, который убилъ твоихъ воиновъ и пренебрегъ ихъ скальпами! Не вой и не кричи, словно какая-нибудь голодная собака!

— Не хочешь ли попробовать овладѣть моимъ собственнымъ скальпомъ?

— Черный Бизонъ не ребенокъ! — возразилъ дакота: — онъ видитъ передъ собою неравную силу. Если Бурный Вихрь выйдетъ одинъ на борьбу съ нимъ, то онъ охотно согласится; но Бурный Вихрь не рѣшится этого сдѣлать, такъ какъ въ погоню всего за четырьмя человѣками высылаетъ цѣлый отрядъ и все-таки ничего не можетъ сдѣлать.

Бурный Вихрь вмѣсто отвѣта поднялъ ружье и спустилъ курокъ.

— Нагнись! — крикнулъ тогда Оливье. Но индѣецъ видѣлъ движеніе своего противника и давно уже отскочилъ въ сторону, послѣ чего Оливье сейчасъ же прицѣлился, и едва пуля Бурнаго Вихря успѣла пролетѣть надъ ихъ головой, какъ самъ онъ былъ неожиданно пораженъ пулей Оливье прямо въ сердце, вслѣдствіе чего мгновенно упалъ въ воду.

Это неожиданное обстоятельство произвело всеобщее смятеніе; индѣйцы въ одну минуту осыпали островъ цѣлыми градами стрѣлъ, пуль и картечи.

— Поминай, какъ звали, — холодно замѣтилъ Оливье, когда вокругъ него затрещали сучья и вѣтки.

Еще однимъ меньше, и главное — самымъ опаснымъ изъ всей шайки!

За только-что выпущенными индѣйцами залпами послѣдовалъ яростный боевой крикъ, и пока нѣсколько воиновъ поднимали тѣло Бурнаго Вихря, задніе ряды готовились къ отступленію.

— Все это прекрасно, — замѣтилъ Фрэнкъ; — но тѣмъ не менѣе, волей-неволей, приходится сознаться, что мы попали, какъ куры во щи, и что намъ не легко будетъ выбраться изъ западни.

XXI.

Убѣдившись, что толку не выходитъ никакого, команчи скоро прекратили свои безсильныя угрозы и хвастливыя рѣчи. Всадники, посланные на берегъ, были отозваны назадъ и получили приказаніе приготовиться къ осадѣ.

Часть воиновъ размѣстилась на берегу, часть переплыла рѣку и заняла противоположный берегъ, вслѣдствіе чего наши искатели приключеній оказались окруженными съ обѣихъ сторонъ.

Около полудня, въ рѣку въѣхало нѣсколько человѣкъ всадниковъ, которые протянули по обѣимъ сторонамъ острова канаты, отъ одного берега до другого. Человѣкъ, руководившій всѣми этими приготовленіями, былъ не кто иной какъ Ползучая Змѣя, соперникъ Бурнаго Вихря, какъ намъ извѣстно, единовременно съ нимъ возведенный въ званіе вождя.

Оба юноши получили свои странныя прозвища сообразно характеру и темпераменту; прозвища оказались какъ нельзя болѣе вѣрны. Бурный Вихрь постоянно отличался запальчивостью, которая въ концѣ-концовъ привела къ печальному результату, а Ползучая Змѣя постоянно дѣйствовалъ съ осторожностью, терпѣніемъ и хитростью. Индѣйцы научились цѣнить его талантъ, какъ руководителя въ трудныхъ предпріятіяхъ, и въ данный моментъ болѣе чѣмъ когда-нибудь выказывали уваженіе. По его же приказанію, вскорѣ начались приготовленія къ бою, и первымъ долгомъ онъ сдѣлалъ распоряженіе, чтобы нѣсколькимъ воинамъ спуститься въ рѣку, а большинству оставаться на берегу, прикрывая собою мѣсто переправы; подобная мѣра предосторожности была одобрена всѣми, и индѣйцы открыли огонь только тогда, когда ихъ товарищи спустились въ рѣку.

Трое бѣлыхъ и Черный Бизонъ, все время не перестававшіе наблюдать за врагами, также приготовились стрѣлять. Блестящее оружіе лежало возлѣ нихъ, и между тѣмъ какъ Оливье и Бизонъ стояли, спрятавшись за толстыми стволами, Фрэнкъ и Уилль легли совершенно незамѣтно въ высокую траву.

— Помните, — сказалъ Оливье, — что намъ нельзя тратить слишкомъ много пороху, тѣмъ болѣе, что пока мы не уйдемъ изъ этого убѣжища, непріятельскія пули не сдѣлаютъ ни малѣйшаго вреда. Мы можемъ цѣлиться только въ тѣхъ индѣйцевъ, которые станутъ пытаться переплыть черезъ рѣку и которымъ необходимо во что бы то ни стало помѣшать высадиться.

Индѣйцы между тѣмъ продолжали стрѣлять по прежнему; но такъ какъ противники были слишкомъ хорошо спрятаны, то всѣ выпущенные ими заряды пропадали даромъ.

Притаившись за толстымъ стволомъ дерева, Оливье зорко слѣдилъ глазами за тѣмъ, какъ, пустившись въ бродъ, непріятели подходили къ острову, и когда они очутились въ нѣсколькихъ шагахъ, сдѣлалъ знакъ рукой товарищамъ, чтобы открыть пальбу, послѣдствіемъ которой было, что трое индѣйцевъ вдругъ моментально спрятались подъ водою, а четвертый, раненый въ плечо, истекая кровью, немедленно поплылъ назадъ съ недобрыми вѣстями.

— Они превосходно ныряютъ, — пояснилъ Оливье, обращаясь къ товарищамъ: — смотрите хорошенько, какъ только кто-нибудь выплыветъ наружу, чтобы перевести дыханіе, такъ сейчасъ же цѣльтесь, иначе они поспѣшатъ спрятаться снова.

— Вотъ тебѣ, дружище, — добавилъ онъ, послѣ минутнаго молчанія, выстрѣливъ въ показавшагося на поверхности воды краснокожаго и конечно отправивъ его ко дну. — Теперь значитъ пятью негодяями меньше на свѣтѣ.

Одновременно съ этимъ послѣдовалъ второй выстрѣлъ, сдѣланный Чернымъ Бизономъ, который, въ свою очередь, не далъ промаха. Примѣру его послѣдовали Фрэнкъ и Уилль и тоже не менѣе удачно.

Оставшіеся въ живыхъ индѣйцы видимо струхнули. Предводитель ихъ, Ползучая Змѣя, во избѣжаніе чего-нибудь худшаго, отдалъ немедленно приказаніе отступать назадъ, причемъ, однако, все-таки нѣсколько человѣкъ оказались убитыми и ранеными.

— Теперь наша задача состоитъ въ томъ, чтобы въ продолженіе предстоящей ночи оставаться на-сторожѣ, — сказалъ Оливье: — такъ какъ, пользуясь темнотой, краснокожіе легко могутъ сдѣлать попытку захватить насъ врасплохъ; слѣдовательно, о снѣ нечего и думать,

— Это пустяки, — отвѣчалъ Фрэнкъ: — мы съ Уиллемъ прекрасно спали прошедшую ночь и чувствуемъ себя совершенно бодрыми, а вотъ вы оба — такъ совсѣмъ не имѣли время отдохнуть и выспаться.

— Мы привыкли обходиться безъ сна, — возразилъ Оливье, махнувъ рукою.

XXII.

Но на этотъ разъ Оливье, несмотря на всю свою опытность, нѣсколько ошибся въ разсчетѣ.

Ползучая Змѣя былъ слишкомъ остороженъ, чтобы подвергать своихъ воиновъ вѣрной гибели; онъ смекнулъ, съ какими опасными противниками имѣетъ дѣло, и не хотѣлъ даже думать о вторичномъ нападеніи, почему рѣшилъ заставить своихъ бѣлыхъ противниковъ умереть голодной смертью, и какъ только наступилъ вечеръ, то первымъ дѣломъ, высадившись на берегъ, распорядился развести два громадныхъ костра, которые, проливая кругомъ яркій красноватый свѣтъ, освѣщали не только расположенное поблизости пространство, но даже и островъ, гдѣ находились наши путешественники, которымъ, благодаря этому, было чрезвычайно удобно наблюдать за тѣмъ, что происходило въ непріятельскомъ лагерѣ, гдѣ фантастическія фигуры краснокожихъ, одѣтыхъ въ звѣриныя шкуры, стояли массами, опираясь на копья, или же сидѣли на корточкахъ возлѣ огня, устремивъ глаза на рѣку.

Первая ночь прошла благополучно; ни съ той, ни съ другой стороны не было видно ни малѣйшей попытки къ нападенію; слѣдующій день и слѣдующая за нимъ ночь прошли точно такъ же покойно; индѣйцы, очевидно, не думали о переправѣ.

На третій день осаждаемые путники покончили запасъ провизіи, и положеніе ихъ въ этомъ отношеніи становилось опаснымъ, такъ какъ не разсчитывая ни на какую постороннюю помощь, они ясно видѣли, что впереди имъ угрожаетъ голодъ и вслѣдъ за симъ, конечно, истощеніе силъ и невозможность всякаго сопротивленія.

— Хотя бы онъ скорѣе сдѣлалъ нападеніе, — сказалъ однажды Оливье съ отчаяніемъ. — Можетъ быть тогда намъ удалось бы перебить ихъ настолько, что остальные, испугавшись, дали бы тягу; теперь же мы находимся у нихъ въ полной зависимости. Какъ жаль, что, вмѣсто Бурнаго Вихря, я не догадался подстрѣлить Ползучую Змѣю, — послѣднее для насъ во многомъ отношеніи было бы выгоднѣе. Теперь же будущее сулитъ мало радости, и по всей вѣроятности, въ концѣ-концовъ, насъ ожидаетъ участь или быть привязанными къ позорному столбу, или же подвергаться пыткѣ — умереть подъ раскаленнымъ желѣзомъ… Говоря откровенно, я лично, за себя, нисколько не страшусь смерти, но перспектива умереть, не поквитавшись съ негодяемъ Пумой, приходится мнѣ не по сердцу.

Черный Бизонъ, все время молча слушавшій монологъ собесѣдниковъ, вдругъ знакомъ руки остановилъ его и, несмотря на наступившія сумерки, принялся внимательно что-то разглядывать вдали, слѣдя за малѣйшими движеніями краснокожихъ, которые стали усиленно подкладывать дрова въ потухшій немного костеръ.

— Что особенное ты видишь тамъ? — съ любопытствомъ спросилъ его Оливье.

— Я вижу, что одного изъ индѣйцевъ нѣтъ на его обычномъ посту, — отвѣчалъ Бизонъ: — меня безпокоитъ, почему это могло случиться, и нѣтъ ли тутъ какого-нибудь злого умысла, тѣмъ болѣе, что и костеръ пылаетъ только одинъ, а другой, очевидно, потушенъ.

— Можетъ быть это простая случайность…

— Можетъ быть; но какъ бы тамъ ни было, а все-таки надо быть осторожнѣе и не забывать, что мы имѣемъ дѣло съ Ползучей Змѣей.

— Конечно; а потому, въ случаѣ надобности, пожалуйста позови меня, — я расположусь здѣсь поблизости. Черный Бизонъ кивнулъ головой, не отрывая глазъ отъ непріятельскаго лагеря.

XXIII.

Какъ только охотникъ удалился, дакота сейчасъ же легъ плашмя на землю и, словно лютая змѣя, подползъ къ самому краю берега, гдѣ, благодаря роскошной растительности, находился подъ вѣрнымъ прикрытіемъ.

Пробравшись, такимъ образомъ, къ самой рѣкѣ, онъ продолжалъ лежать вверхъ спиной; Бизонъ положилъ около себя ружье, уцѣпился руками за корни деревьевъ и совершенно свѣсился внизъ, надъ самой водой, стараясь разглядѣть все, что дѣлалось въ непріятельскомъ лагерѣ, откуда, точно такъ же тихо и незамѣтно плылъ, по направленію къ острову, индѣецъ, вѣроятно тотъ самый, котораго недоставало въ рядахъ по счету дакоты и который въ сущности оказался не кто иной, какъ самъ предводитель шайки, т.-е. Ползучая Змѣя, очевидно намѣревавшійся произвести неожиданное нападеніе, въ надеждѣ, что продолжительное бездѣйствіе успокоило противниковъ и что они въ данный моментъ никакъ не ожидаютъ ничего подобнаго.

Безъ малѣйшаго шума юный вождь подвигался впередъ, въ сопровожденіи нѣсколькихъ человѣкъ подчиненныхъ, которые, съ своей стороны, тоже слѣдовали его примѣру и также надѣялись на обязательный успѣхъ.

Но Черный Бизонъ не дремалъ; замѣтивъ намѣреніе враговъ, онъ ползкомъ отправился обратно, чтобы какъ можно скорѣе отыскать Оливье.

— Что случилось? — спросилъ послѣдній, схватившись за ружье.

— Ползучая Змѣя хочетъ захватить насъ врасплохъ, — отвѣчалъ дакота: — онъ плыветъ оттуда, гдѣ огонь потушенъ. Поспѣши ко мнѣ вмѣстѣ съ обоими европейцами, а я пока вернусь на прежнее мѣсто.

Съ этими словами Черный Бизонъ тихо удалился, а Оливье пошелъ за Фрэнкомъ и Уиллемъ. Придя къ назначенному пункту, путники увидѣли, что дакота лежитъ на берегу и прислушивается.

— Ложитесь возлѣ меня и будьте готовы, — шепнулъ имъ послѣдній, и затѣмъ осторожно соскользнувъ въ воду, всталъ на ноги во весь ростъ.

Оливье и остальные его товарищи въ первую минуту не замѣтили ничего особеннаго, но затѣмъ вскорѣ разглядѣли безчисленное множество маленькихъ черныхъ точекъ, которыя приближались все ближе и ближе: не подлежало никакому сомнѣнію, что это были индѣйцы.

— Можно стрѣлять? — шопотомъ спросилъ Оливье.

— Нѣтъ, пускай подойдутъ поближе, — такъ же тихо отозвался Бизонъ.

Наступило молчаніе, которое впрочемъ длилось не долго.

— Пли! — крикнулъ уже громкимъ голосомъ Бизонъ, и въ тотъ же мигъ, ловко нырнувъ подъ водою, совершенно неожиданно бросился на подошедшаго къ нему передового индѣйца, схватилъ его за горло, потащилъ на берегъ и такъ сильно сдавилъ ему грудь, что бѣдняга не могъ оказать никакого сопротивленія и впалъ въ безсознательное состояніе.

— Уберите! — закричалъ Черный Бизонъ, препровождая свою жертву къ самому берегу.

Всѣ присутствующіе ухватились за него руками и общими силами, въ одинъ мигъ, вытащили на поверхность, чтобы затѣмъ связать ремнями.

Та же самая участь постигла еще троихъ товарищей, вслѣдствіе чего краснокожіе, убѣдившись въ невозможности осуществленія задуманнаго плана, ударились въ бѣгство и, съ силою разсѣкая волны обѣими руками, удирали елико возможно. Въ догонку имъ было послано нѣсколько выстрѣловъ, на которые противники отвѣчали страшнымъ оглушительнымъ воемъ. Взятый же въ плѣнъ товарищъ ихъ, придя въ себя, послѣ продолжительнаго обморока, катался по землѣ въ сильной ярости и дѣлалъ отчаянныя усилія, чтобы разорвать ремни, которыми были скручены его руки и ноги.

— Молчи, плутяга! — громко крикнулъ Черный Бизонъ и, схватившись за ножъ, съ величайшимъ хладнокровіемъ приготовился скальпировать его, для чего предварительно пригнулъ къ землѣ, придавилъ колѣнями плечи и уже готовился приступить къ операціи, какъ вдругъ невольно отступилъ назадъ и проговорилъ громко:

— Ба… ба… ба!.. Кого я вижу! Ползучая Змѣя! Вотъ такъ воистину можно сказать — счастливая случайность!

— Какъ? — воскликнулъ Оливье: — это Ползучая Змѣя?! — и также склонился надъ плѣннымъ, чтобы лучше разглядѣть его. — Да, да, теперь мы можемъ назвать себя дѣйствительно счастливыми…

Черный Бизонъ самодовольно кивнулъ головой.

— Проклятая собака, — пробормоталъ онъ: — носитъ названіе Ползучей Змѣи, въ то время, какъ, по справедливости его слѣдовало бы назвать глупой собакой! Думалъ напугать насъ въ темнотѣ, да дѣло не выгорѣло… мы перехитрили его.

Разсуждая такимъ образомъ, Черный Бизонъ уже поднялъ руку, чтобы нанести плѣнному послѣдній ударъ; но Оливье вдругъ остановилъ его.

— Стой! — крикнулъ онъ: — не убивай этого негодяя! Мы можемъ получить за него хорошій выкупъ.

— А если это не удастся?

— Тогда ничто не помѣшаетъ намъ его скальпировать.

— Быть по сему! — согласился Черный Бизонъ и немедленно опустилъ въ ножны блестящее лезвеё своего страшнаго ножа.

ХXIV.

Увидѣвъ, что его жизни не угрожаетъ опасность, Ползучая Змѣя перевелъ духъ и взглянулъ на своихъ враговъ вопросительно, полагая, что его, вѣроятно, оставятъ въ живыхъ, въ виду предстоящей въ скоромъ времени пытки.

— Послушай, мудрый вождь, по прозванію Ползучая Змѣя! — обратился къ нему Оливье: — ты понимаешь, конечно, что всецѣло попалъ въ нашу власть и что мы можемъ дѣлать съ тобою все, что намъ угодно!

Плѣнный утвердительно кивнулъ головою.

— Ну, такъ вотъ видишь ли, — продолжалъ Оливье: — мы въ данный моментъ согласны развязать тебѣ руки и ноги и позволить свободно разгуливать по нашему лагерю, но только съ однимъ условіемъ: ты долженъ намъ дать слово не убѣгать отсюда и не сноситься съ товарищами. — Согласенъ?

Ползучая Змѣя былъ видимо изумленъ и не зналъ, на что рѣшиться?

— Если Ползучая Змѣя не захочетъ дать слова, — продолжалъ Оливье, — то онъ останется связаннымъ очень долгое время, а затѣмъ будетъ убитъ Чернымъ Бизономъ.

Хитрый индѣецъ, не долго думая, поклялся свято исполнить предложенныя ему условія.

— Хорошо, — сказалъ тогда Оливье: — мы вѣримъ тебѣ на-слово! — и сейчасъ же перерѣзалъ веревки, послѣ чего краснокожій плѣнникъ съ наслажденіемъ вытянулъ отекшіе члены, и желая чѣмъ-нибудь доказать свою признательность, почтительно обратился къ Черному Бизону, сказавъ, что считаетъ его и Бича Прерій великими вождями, и никогда не забудетъ того, какъ они обошлись съ нимъ въ настоящую минуту.

— Бѣлый охотникъ очень хорошо знаетъ это; онъ вмѣстѣ съ Чернымъ Бизономъ сдѣлалъ нападеніе на нашихъ воиновъ.

— Нѣтъ, — возразилъ Оливье: — команчи напали на насъ, а не мы на нихъ; они первые нарушили мирныя отношенія. Бурный Вихрь ночью бросился на двухъ нашихъ соплеменниковъ и увелъ въ плѣнъ. Зачѣмъ онъ сдѣлалъ это? Мы вамъ ни въ чемъ никогда не были помѣхой; но Бурный Вихрь хотѣлъ завоевать себѣ славу, хотѣлъ показать себя великимъ и храбрымъ вождемъ и потому напалъ на двухъ бѣлыхъ, которые передъ нимъ ни въ темъ не виноваты и которые ничего другого не имѣли въ виду, какъ просто желали свободно здѣсь охотиться. Всѣ ваши преслѣдованія относительно насъ не имѣютъ никакого смысла, тѣмъ болѣе, что овладѣть нами вы никогда не можете.

— Я это знаю, и охотно соглашусь жить съ бѣлыми лучше въ мирѣ, чѣмъ во враждѣ, такъ какъ у бѣлыхъ много пороху и ружей, а у краснокожихъ нѣтъ ни того, ни другого.

— Совершенно вѣрно; тягаться съ нами не легко, потому лучше и не пробовать.

— Согласенъ, во всемъ согласенъ. — почтительно отозвался плѣнникъ: — и ежели бѣлый охотникъ пожелаетъ, то я завтра же могу поговорить объ этомъ съ нашими начальниками.

— Хорошо, — согласился Оливье: — команчи знаютъ, что мы не боимся смерти и что для насъ гораздо пріятнѣе жить съ ними въ мирѣ и согласіи.

XXV.

Съ наступленіемъ утра наши друзья снова заняли свои посты, чтобы наблюдать за индѣйцами, которые еще покоились глубокимъ сномъ, за исключеніемъ, конечно, часовыхъ, безпрестанно разгуливающихъ взадъ и впередъ по берегу. Часа черезъ полтора, однако, когда солнышко показалось на горизонтѣ, въ лагерѣ ихъ началось обычное движеніе, и они, какъ тараканы, повыползли изъ палатокъ, при чемъ нѣкоторые принялись за приготовленіе завтрака, нѣкоторые же отправились на поиски пасущихся поблизости коней.

Но вотъ вдругъ раздался крикъ тревоги, возбудившій всеобщій переполохъ. Съ той стороны, откуда пришли команчи, скакалъ индѣйскій всадникъ прямо къ лагерю. Его длинные волосы развѣвались по вѣтру, а лошадь вся была покрыта пѣной. Достигнувъ середины лагеря, онъ вдругъ остановился и соскочилъ на землю, такъ какъ измученный конь не въ силахъ былъ долѣе служить ему и повалился за-мертво; но всадникъ, не обращая на это ни малѣйшаго вниманія, спокойно отправился къ тому мѣсту, гдѣ находились вожди.

Послѣ обычнаго привѣтствія, онъ началъ что-то говорить, сопровождая свою рѣчь различными жестами. Это съ острова было видно отлично, и Черный Бизонъ сейчасъ же догадался, что всадникъ, вѣроятно, привезъ какое-нибудь особенно важное извѣстіе.

Индѣйцы тѣснились вокругъ него, испуская громкіе крики и съ силою ударяя о землю своими орудіями; толпа съ каждою минутою становилась все больше и больше. Наконецъ одинъ изъ вождей, по имени Грозная Туча, выступилъ впередъ, поспѣшно направился къ берегу, снялъ съ себя ружье, томагаукъ, ножъ, и бросившись въ воду, видимо намѣревался плыть по направленію къ острову.

Путники молча переглянулись.

— Что это значитъ? — спросилъ Уилль.

— Должно быть парламентеръ, — отвѣчалъ Оливье. — Я съ нетерпѣніемъ хочу знать, что ему отъ насъ надобно?

Грозная Туча, между тѣмъ, закричалъ во все горло:

— Можетъ ли бѣлый охотникъ слышать меня: я долженъ говорить съ нимъ.

— Совершенно свободно, — отозвался Оливье, выступивъ впередъ. — Что тебѣ надобно?

— Могу я переплыть на ту сторону? вы не убьете меня, не захватите въ плѣнъ?

— Нѣтъ, — отозвался Оливье: — будь покоенъ.

Тогда Грозная Туча смѣло пустился вплавь и по прошествіи самаго непродолжительнаго времени добрался до острова, ловко вскарабкавшись на берегъ.

— Вожди команчей привѣтствуютъ бѣлыхъ воиновъ и дакоту, — проговорилъ онъ почтительно.

Оливье въ знакъ отвѣта молча наклонилъ голову.

— Команчи имѣютъ просьбу къ бѣлымъ воинамъ: ихъ поразило большое несчастье, и теперь они спрашиваютъ, позволятъ ли бѣлые Грозной Тучѣ спросить совѣта у Ползучей Змѣи, такъ какъ онъ считается у нихъ одною изъ самыхъ дѣльныхъ личностей.

— И больше ничего?

— Напротивъ; кромѣ того, они спрашиваютъ еще, согласны ли блѣднолицые вступить съ ними въ переговоры, чтобы жить въ мирѣ и согласіи?

— Ладно, иди посовѣтуйся съ Ползучей Змѣей, — мы разрѣшаемъ.

Грозная Туча отвелъ своего товарища нѣсколько въ сторону, и между ними завязалась оживленная бесѣда.

Извѣстіе, повидимому, было очень важное, такъ какъ Ползучая Змѣя, узнавъ его содержаніе, даже пришелъ въ ужасъ.

Наконецъ совѣщаніе кончилось. Оба индѣйца подошли къ Оливье.

— Наши начальники предлагаютъ тебѣ миръ, — заговорилъ тогда Ползучая Змѣя, — и никогда больше не сдѣлаютъ ни малѣйшей попытки къ нападенію, ежели только бѣлые воины согласны отпустить меня.

Оливье взглянулъ на своего собесѣдника съ величайшимъ удивленіемъ:

«Тутъ что-нибудь да кроется», — мысленно проговорилъ онъ самъ себѣ, и затѣмъ продолжалъ вслухъ:

— Ползучая Змѣя знаетъ, что относительно мира мы вполнѣ готовы изъявить согласіе. Лучшимъ доказательствомъ того, что мы не жаждемъ крови краснокожихъ, служитъ то, что Ползучая Змѣя еще живъ. Исполняя желаніе вашихъ вождей, мы безпрекословно выдадимъ вамъ его обратно, но при этомъ также ставимъ въ условіе, чтобы вы сообщили намъ, какое именно несчастье постигло команчей.

Грозная Туча бросилъ на Ползучую Змѣю выразительный взглядъ.

— Дѣлай, что сочтешь нужнымъ, — отозвался послѣдній.

— Если я скажу истину бѣлому собрату, приметъ ли онъ условія вождей? — снова спросилъ парламентеръ.

— Конечно, — отвѣчалъ Оливье: — несчастье, поразившее команчей, насъ нисколько не касается.

— Сегодня ночью, въ то время, какъ большинство нашихъ воиновъ были здѣсь, а остальные находились на охотѣ, наша деревня подверглась внезапному нападенію и разграбленію блѣднолицыхъ разбойниковъ, которые обыкновенно практикуются въ преріяхъ и ходятъ большими шайками подъ предводительствомъ Пумы.

— Пумы! — воскликнулъ Оливье: — Пумы! Развѣ онъ тутъ?

— Мои братья знаютъ Пуму? — спросилъ Ползучая Змѣя.

— Знаемъ ли мы его! — воскликнулъ Оливье. — Да мы готовы на всякія жертвы, лишь бы только отыскать этого человѣка.

— Онъ другъ вамъ?

— Напротивъ, первый врагъ и непріятель. Я настолько ненавижу этого негодяя, что поклялся всѣмъ, что есть святого, не давать себѣ ни отдыха, ни покоя до тѣхъ поръ, пока не выпущу изъ него всю кровь до послѣдней капли…

— Команчи серьезно желаютъ заключить съ нами союзъ? — перебилъ рѣчь Оливье неожиданно выступившій впередъ Бизонъ.

Оба индѣйца взглянули на него съ удивленіемъ.

— Черный Бизонъ и бѣлые охотники отличаются замѣчательною храбростью, — продолжалъ дакота: — команчи знаютъ ихъ. Они много лѣтъ преслѣдуютъ Пуму, повсюду ищутъ его и съ радостью соединятся съ комаичами, чтобы идти противъ него и остальныхъ степныхъ разбойниковъ… Но ваши-то вожди, согласятся ли на это дѣйствительно?

Лицо Ползучей Змѣи приняло сіяющее выраженіе.

— Команчи охотно заключатъ союзъ съ Чернымъ Бизономъ и съ бѣлымъ охотникомъ, чтобы сообща преслѣдовать Пуму.

— По рукамъ! — воскликнулъ Оливье. — Не будемъ терять времени и какъ можно скорѣе примемся за дѣло!

XXVI.

Ползучая Змѣя подробно сообщилъ о томъ, что золото, украденное изъ могилы отца Уилля, Пума употребилъ на снаряженіе своего войска, и пока Оливье съ Чернымъ Бизономъ отыскивали его, — оставался спрятаннымъ въ подземной пещерѣ, находившейся на склонѣ холма. Входъ въ эту нѣкогда случайно открытую имъ пещеру былъ почти совершенно закрытъ густо разросшимися кустами и слѣдовательно для посторонняго глаза оставался совершенно невидимымъ; тамъ онъ оставался всю ночь, а затѣмъ отправился въ сосѣднюю деревню, гдѣ среди бродягъ всевозможныхъ національностей, наполнявшихъ въ то время Калифорнію, старался распустить слухъ о своемъ несмѣтномъ богатствѣ и о какой-то знаменитой долинѣ, гдѣ будто бы нашелъ все находившееся при немъ золото.

Благодаря подобнымъ разсказамъ, ему не трудно было набрать цѣлый отрядъ самыхъ ничтожныхъ бандитовъ, которые всѣ горѣли желаніемъ отыскать какъ можно скорѣе знаменитую долину и поспѣшили запастись множествомъ оружія, лошадей и прочихъ тому подобныхъ необходимыхъ принадлежностей, чтобы затѣмъ немедленно выступить въ походъ. Первое, что сдѣлалъ Пума, увидѣвъ себя во главѣ этой безшабашной орды, было отмстить команчамъ, преслѣдовавшимъ его и замучившимъ до смерти его товарищей. Дождавшись ночи и окруживъ команчскую деревню, онъ напалъ на нее врасплохъ, при чемъ безо всякаго состраданія перерѣзалъ и перестрѣлялъ почти всѣхъ мѣстныхъ жителей, изъ которыхъ очень немногимъ удалось кое-какъ спастись бѣгствомъ и принести отсутствующимъ воинамъ страшную вѣсть о постигшемъ ихъ несчастій. Вступая въ союзъ съ Ползучей Змѣей и Грозной Тучей, Оливье понималъ, что медлить, конечно, нечего.

Онъ тотчасъ отослалъ Грозную Тучу, чтобы сообщить о результатѣ переговоровъ, и послѣдовавшій на это отвѣтъ былъ въ высшей степени удовлетворителенъ.

Такимъ образомъ наши друзья переправились черезъ рѣку, посидѣли нѣсколько минутъ у костра, гдѣ происходило совѣщаніе, и съ обычными церемоніями выкурили трубку мира, послѣ чего союзъ считался заключеннымъ, и все войско, со стоявшими во главѣ его европейцами, немедленно отправилось въ расположенную по сосѣдству команчскую деревню, которая лежала какъ разъ, около опушки густого лѣса, на берегу Ріо-Ацулъ, въ очаровательной мѣстности, но теперь представляла собою весьма печальное зрѣлище, превратившись въ груду развалинъ, гдѣ валялись трупы несчастныхъ жителей со снятыми скальпами. Женщины и дѣти, обливаясь горькими слезами, сидѣли на камняхъ и бревнахъ, а нѣсколько молодыхъ людей, случайно избѣжавшихъ смерти, бродили около съ понуренными головами.

Тѣла убитыхъ были сложены вмѣстѣ и опущены въ одну большую могилу. Затѣмъ начались совѣщанія по поводу того, что слѣдуетъ дѣлать дальше. Такъ какъ другой отрядъ команчей еще не возвратился съ охоты, то Ползучая Змѣя и прочіе, находившіеся здѣсь, вожди не могли еще придти ни къ какому рѣшенію, а поэтому Оливье счелъ за лучшее продолжать путь далѣе вмѣстѣ со своими товарищами и искать слѣдовъ Пумы, при чемъ распорядился, чтобы индѣйцы, возвратившись, тоже немедленно слѣдовали за нимъ; онъ полагалъ, что въ данное время еще была возможность догнать Пуму; завтра же это могло быть слишкомъ поздно! Поэтому не слѣдовало терять времени.

— Конечно! — единогласно согласились съ нимъ всѣ остальные, выражая сожалѣніе, что никто изъ индѣйцевъ не могъ сообщить какихъ-либо вѣрныхъ свѣденій, и никто не зналъ, куда именно отправился Пума, или какъ велика его шайка; изъ лошадиныхъ слѣдовъ нельзя было вывести никакого заключенія, даже для такого опытнаго человѣка, какъ Черный Бизонъ, такъ какъ мѣсто, гдѣ находилась деревня, и ближайшія къ ней окрестности были всѣ почему-то изрыты копытами. Во всякомъ случаѣ несомнѣнно что шайка, собранная Пумой, была весьма многочисленна.

XXVII.

Фрэнкъ и Уилль, купившіе себѣ лошадей у команчей, съ восторгомъ отправились въ походъ, точно также какъ Оливье и Черный Бизонъ. Каждый изъ нихъ жаждалъ свести счеты съ Пумой.

Продолжая ѣхать впередъ безостановочно, они наконецъ расположились на ночлегъ. Фрэнкъ и его юный господинъ сейчасъ же крѣпко заснули, а Оливье и дакота долго сидѣли около разведеннаго костра.

— Гдѣ-то мы найдемъ Пуму и куда приведутъ насъ намѣченные слѣды? — заговорилъ охотникъ, набивая себѣ трубку.

— Найдемъ мы его, конечно, гдѣ-нибудь поблизости золотой долины, — отозвался Черный Бизонъ: — гдѣ падаль, тамъ всегда собираются голодные волки и коршуны.

— Весьма вѣроятно, ты правъ; но почему подобная мысль пришла тебѣ въ голову?

— Да вѣдь онъ нашелъ трупы европейцевъ, которые добыли золото въ этой долинѣ? Слѣдовательно уходить далеко оттуда нѣтъ никакого разсчета.

— А если поиски его не увѣнчаются успѣхомъ?

— О, Пума хитеръ и ловокъ! Ничего подобнаго съ нами никогда не можетъ случиться.

— Итакъ, по твоему мнѣнію, мы во всякомъ случаѣ должны идти къ золотой долинѣ?

Дакота кивнулъ головой.

— Согласенъ; хотя при этомъ меня все-таки тревожитъ одно обстоятельство.

— Какое?

— Я хочу сказать относительно Фрэнка и Уилля, — продолжалъ Оливье почти шепотомъ: — я часто думаю о томъ, слѣдуетъ ли намъ приводить ихъ въ золотую долину, отъ которой, для ихъ же собственнаго блага, надо держаться подальше.

— Но вѣдь они могутъ вступить на ея почву, даже не подозрѣвая этого — возразилъ Черный Бизонъ.

— Такъ-то такъ, конечно… съ Вилльямомъ Гамильтонъ и его товарищемъ приключилось же подобное обстоятельство.

— Положимъ это было случайно; но тѣмъ не менѣе все-таки приключилось…

Разговоръ на вышесказанную тему продолжался довольно долго. Затѣмъ собесѣдники спокойно отправились спать, такъ какъ индѣйцевъ имъ больше нечего было бояться, а Пума находился далеко.

XXVIII.

Въ той же дикой, совершенно необитаемой долинѣ Сіерры-Ацулъ, гдѣ мы встрѣтили въ началѣ нашего разсказа Оливье Пельзаерта и Чернаго Бизона, у подножья той самой отвѣсной скалы, гдѣ нѣкогда лежало тѣло Вилльяма Гамильтона, теперь былъ разбитъ большой лагерь, куда только что прибыло штукъ десять запряженныхъ быками телѣгъ.

По приказанію начальниковъ отряда, быки были выпряжены и пущены на пастбище, подъ присмотромъ одного всадника, въ то время какъ остальные, соскочивъ съ лошадей, помогали располагать лагерь.

Коренастый парень, сидѣвшій на молодомъ рыжемъ конѣ, руководилъ всѣмъ; его приказанія немедленно исполнялись, такъ какъ онъ былъ не кто иной какъ самъ Пума.

Когда наконецъ все оказалось приведеннымъ въ порядокъ и Пума убѣдился, что его приказанія въ точности исполнены, то онъ тихимъ, ровнымъ шагомъ пошелъ въ лагерь и усѣлся возлѣ огня, гдѣ многіе изъ присутствующихъ съ почтеніемъ уступили ему свои мѣста.

— Ну, ребята, теперь несите чего-нибудь перекусить! — закричалъ онъ, обратившись къ неграмъ, занятымъ приготовленіями ужина, и затѣмъ, закуривъ трубку, съ наслажденіемъ растянулся на землѣ.

— Вотъ здѣсь, Фредъ, какъ разъ я нашелъ его, — продолжалъ онъ послѣ минутнаго молчанія, взглянувъ на одного изъ ближайшихъ сосѣдей.

— Здѣсь? — вопросительно повторилъ тотъ, къ кому обращались эти слова.

— Да; я лежалъ тамъ наверху, а здѣсь внизу стояли эти молодцы, — охотникъ и краснокожій, изъ разговора которыхъ мнѣ все стало понятно, и я немедленно приступилъ къ дѣлу, т.-е. выкопалъ тѣло мертвеца, завладѣлъ золотомъ и поѣхалъ въ Фриско.

— Но здѣсь лежалъ вѣдь, кажется, одинъ золотоискатель?

— Да, какъ разъ около нашихъ ногъ.

— А другой?

— Того я тогда не видѣлъ, — отвѣчалъ Пума: — онъ лежалъ гораздо дальше; да мнѣ не было дѣла до него, потому что все золото находилось въ мѣшкѣ перваго. Было ли что-нибудь у другого — этого я не зналъ. Кромѣ того, я долженъ былъ убираться отсюда какъ можно скорѣе, и еслибы сталъ разыскивать еще другого, то, конечно, попалъ бы прямо въ лапы охотника или индѣйца.

— Такъ; но я все-таки не могу понять, почему, избавившись отъ погони, ты не постарался отыскать другого?

— Потому что при немъ не было золота.

— Откуда ты это знаешь?

— Я понялъ это изъ словъ тѣхъ молодцовъ, которые гнались за мной; спрятавшись въ пещеру, я слышалъ всю ихъ сокровенную бесѣду и достовѣрно узналъ, что первый мертвецъ, который лежалъ здѣсь, кажется утащилъ золото у своего товарища. Слушать дальше мнѣ казалось неудобнымъ, въ виду того, что мое присутствіе могло быть открыто.

— Все это прекрасно, — замѣтилъ Фредъ, — но жаль одного…

— А именно?

— Что ты тогда сряду не отыскалъ слѣдовъ обоихъ европейцевъ.

— Да, я потомъ также подумалъ объ этомъ, Фредъ. Въ самомъ дѣлѣ жаль, очень жаль, — въ этомъ я съ тобой вполнѣ согласенъ. — Но знаешь, что намъ осталось въ утѣшеніе? Я могу свободно найти старый слѣдъ хоть сію минуту, такъ какъ сюда никто не ходитъ.

— Ежели такъ, то, конечно, дѣло будетъ въ шляпѣ.

Пока собесѣдники разсуждали подобнымъ образомъ, ужинъ оказался готовымъ. Всѣ присутствующіе приступили къ нему съ видимымъ наслажденіемъ. Разставленные на посту часовые также получили свою порцію, и слѣдуя примѣру начальниковъ, казались совершенно покойными.

Затѣмъ начались пѣніе, пляска, различныя игры. Послѣднія, за неимѣніемъ наличныхъ денегъ, производились въ счетъ будущихъ благъ, т.-е. тѣхъ несмѣтныхъ сокровищъ, которыя, по мнѣнію негодяя Пумы и его сотоварищей, должны были находиться подъ песчаной почвой золотоносной долины.

XXIX.

Но прежде чѣмъ разбойничья шайка Пумы успѣла расположиться лагеремъ въ этой долинѣ — Черный Бизонъ давнымъ давно расположился тамъ же по сосѣдству. И съ свойственнымъ краснокожимъ терпѣніемъ продолжалъ неподвижно лежать среди разбросанныхъ обломковъ скалъ, незамѣченный часовыми, которыхъ Пума разставилъ по всѣмъ холмамъ, окружавшимъ долину. Онъ зналъ хорошо, что удалиться туда можетъ только съ наступленіемъ сумерекъ и что теперь волей-неволей ему приходится оставаться на мѣстѣ.

Но вотъ наконецъ день началъ клониться къ западу; наступила давно ожидаемая Бизономъ темнота.

Когда часовые не могли уже его видѣть, онъ, не долго думая, всталъ на ноги, расправилъ свои окоченѣлые члены и осторожно спустился со скалистыхъ холмовъ, отправляясь въ густо поросшую лѣсомъ долину, гдѣ расположились его остальные друзья; Оливье, Фрэнкъ и Уилль, ожидавшіе его съ величайшимъ нетерпѣніемъ.

— Ну, что? — спросилъ Оливье.

— Пума расположился лагеремъ въ долинѣ, — отвѣчалъ онъ своимъ обычнымъ, спокойнымъ голосомъ.

— А какъ велика его шайка?

— Она состоитъ изъ бѣлыхъ и черныхъ воиновъ, десяти негровъ и тридцати охотниковъ верхами, которые всѣ имѣютъ при себѣ ружья и револьверы; конечно, несмотря на это, ихъ можно было бы свободно придушить во время сна обломками скалъ, но плутяга позаботился о томъ, чтобы всюду разставить часовыхъ.

— Это ничего, — возразилъ Оливье: — будь только здѣсь команчи!

— Да, гдѣ они? — полюбопытствовалъ Уилль.

— Да, да, — продолжалъ между тѣмъ Оливье, какъ бы разговаривая самъ съ собою: — еслибы здѣсь было человѣкъ сто команчей, то мы свободно бы окружили всю компанію и навѣрное остались бы побѣдителями.

— Команчи отправились охотиться въ отдаленныя мѣстности; они не могутъ такъ скоро возвратиться; къ тому же захотятъ прежде отпраздновать тризну по убитымъ товарищамъ, — замѣтилъ Черный Бизонъ.

— А тѣмъ временемъ разбойничья шайка спокойно пойдетъ далѣе, — проворчалъ Уилль.

— Почему вы такъ думаете? — спросилъ Оливье, окинувъ его строгимъ взглядомъ.

Уилль нѣсколько смутился.

— Простите! — заговорилъ онъ нерѣшительно: — я не хотѣлъ сказать ничего дурного; но вѣдь подумайте, насъ всего четверо…

— Ни я, ни Черный Бизонъ не привыкли считать враговъ; сообразивъ хорошенько, мы найдемъ, что должны дѣлать, и когда вопросъ этотъ окажется рѣшеннымъ, то позовемъ васъ на помощь.

— Я на это вполнѣ разсчитываю, — вмѣшался Фрэнкъ: — а что касается Уилля, я отлично понимаю, что ему хочется какъ можно скорѣе отомстить за смерть своего отца.

— А потомъ будетъ моя очередь и очередь Чернаго Бизона, — какъ-то торжественно отозвался Оливье. — То, за что вамъ предстоитъ разсчитаться съ Пумой, есть капля въ морѣ, въ сравненіи съ нашими собственными счетами.

— Вы однажды уже намекали на это, но мы не можемъ понять, почему вамъ не хочется разсказать все съ полной откровенностью и почему вы не оказываете намъ довѣрія.

— Тутъ дѣло не въ довѣріи, — возразилъ Оливье, — а въ томъ, чтобы не растравлять больныхъ ранъ, которыя только что начали подживать и затягиваться. Но вы правы, и хотя я не люблю пробуждать грустныхъ воспоминаній прошлаго, но, тѣмъ не менѣе, теперь все-таки разскажу вамъ свою исторію.

XXX.

— Около десяти лѣтъ тому назадъ жажда золота и надежда на болѣе легкое добываніе его здѣсь, чѣмъ на родинѣ, заставили многихъ моихъ соотечественниковъ, голландцевъ, перебраться въ эту часть свѣта, куда и я послѣдовалъ вмѣстѣ съ ними. Мой батюшка, зажиточный купецъ, совершенно непроизвольно потерявшій однажды почти все состояніе, могъ съ большимъ трудомъ воспитать меня.

Я изучилъ сельское хозяйство и лѣсоводство, но не достигнувъ въ Нидерландахъ того, къ чему стремился, рѣшилъ попробовать счастья въ Новомъ Свѣтѣ.

Я пріѣхалъ сюда полный энергіи, купилъ на тѣ гроши, которые мнѣ дали родители, незначительный участокъ земли на Сокраменто и принялся обработывать его съ большимъ усердіемъ.

Счастье благопріятствовало мнѣ, и по истеченіи двухъ лѣтъ я могъ по справедливости сказать, что мой успѣхъ превзошелъ всякія ожиданія.

Единственное затрудненіе, съ которымъ мнѣ порою приходилось бороться — былъ недостатокъ рабочихъ силъ и домашняго очага, къ которому я такъ привыкъ въ бытность на родинѣ. Первое время я жилъ почти совершенно одиноко, но затѣмъ нѣсколько лѣтъ спустя, около моихъ владѣній поселилась семья нѣмецкихъ эмигрантовъ, которые первое время, по моему приглашенію, расположились въ моемъ скромномъ жилищѣ, а затѣмъ выстроили собственный блокгаузъ и переѣхали туда всѣ, за исключеніемъ старшей дочери Эльзхенъ, сдѣлавшейся моей женою.

Съ той поры для меня наступили счастливые дни, въ особенности, когда годъ спустя послѣ свадьбы Богъ послалъ намъ прелестную маленькую дочку, которая была живой портретъ матери. Я радовался и восхищался своему уютному домашнему очагу и ничего не желалъ болѣе… Вечеромъ, когда я возвращался съ поля, моя жена всегда выбѣгала мнѣ на-встрѣчу съ малюткой на рукахъ, которая съ громкимъ радостнымъ крикомъ протягивала свои крошечныя ручонки.

По прошествіи года семья наша еще прибавилась — Богъ даровалъ намъ сына.

Такимъ образомъ время текло незамѣтно. Мы жили въ полномъ довольствѣ, счастіи, благословляя свою судьбу и, какъ уже сказано выше, не требуя отъ жизни ничего лучшаго.

Въ числѣ находившихся у меня въ услуженіи работниковъ, былъ одинъ ирландецъ, по имени Патъ, человѣкъ въ высшей степени антипатичный. Въ другое время я конечно бы не взялъ его, но онъ подвернулся какъ разъ тогда, когда двое моихъ работниковъ отправились на золотые пріиски, а у меня предполагалась спѣшная работа. Плутяга выказалъ себя отлично, работалъ какъ лошадь и въ концѣ-концовъ съумѣлъ даже пріобрѣсти мое расположеніе настолько, что по прошествіи самаго непродолжительнаго времени я вполнѣ ему довѣрился.

Однажды, въ самую хлопотливую пору года мнѣ понадобилось съѣздить къ одному плантатору, жившему въ нѣсколькихъ часахъ ѣзды отъ моихъ владѣній и обѣщавшему дать мнѣ на пробу какихъ-то сѣмянъ.

Отправляясь въ путь рано утромъ, я сказалъ домашнимъ, что возвращусь только вечеромъ, причемъ поручилъ Пату быть какъ можно осторожнѣе, такъ какъ кругомъ бродило множество краснокожихъ.

Когда я окончилъ всѣ мои дѣла у плантатора и собрался въ обратный путь, то на дворѣ совершенно стемнѣло. Не успѣлъ я отъѣхать три четверти дороги, какъ почувствовалъ, что въ воздухѣ пахнетъ гарью; полагая, что вѣроятно горитъ сосѣдній лѣсъ, я поспѣшилъ пришпорить коня и пустился вскачь, но по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, увидѣлъ, что горитъ не лѣсъ, а мое собственное жилище. Не помня себя отъ ужаса, я мчался впередъ съ быстротою молніи; добравшись до дому, сейчасъ же спрыгнулъ съ лошади и, какъ безумный, бросился на пожарище, гдѣ, къ крайнему своему изумленію, не встрѣтилъ ни одной души и гдѣ на мои отчаянные крики никто не отозвался… Озираясь на всѣ стороны, я вдругъ увидѣлъ въ передней части дома какую-то бѣлую фигуру и, позабывъ объ опасности собственной жизни, кинулся туда по обгорѣлымъ ступенямъ.

Первое, что бросилось мнѣ въ глаза, былъ мой маленькій сынъ, который лежалъ на полу съ раздробленнымъ черепомъ, потомъ моя жена, также очевидно только что убитая, а потомъ… потомъ я уже ничего не видѣлъ… Въ глазахъ у меня зарябило, и я упалъ безъ чувствъ на трупы дорогихъ, любимыхъ и близкихъ сердцу существъ. Когда я затѣмъ очнулся, то на дворѣ было совершенно свѣтло; платье мое и бѣлье оказались насквозь промочены, такъ какъ дождь лилъ не переставая и былъ настолько силенъ, что успѣлъ даже потушить пожаръ.

Сознаніе ужасной дѣйствительности довело меня почти до безумія. Я долго безцѣльно блуждалъ кругомъ и чувствовалъ себя не въ состояніи о чемъ-либо думать… Моя несчастная жена и маленькій сынъ были убиты; но гдѣ находилась Эльза? Ея трупа я не могъ отыскать среди развалинъ.

— О, Боже мой! Боже мой! какое несчастіе! — воскликнулъ я наконецъ, ломая себѣ руки: — вѣроятно это краснокожіе все натворили, вѣроятно они напали на мой домъ, убили жену, сына и въ заключеніе увели съ собой Эльзу, или быть можетъ Пату удалось куда-нибудь убѣжать съ нею…

Послѣднее предположеніе успокоило меня настолько, что я почувствовалъ въ себѣ достаточно силы, чтобы собственными руками похоронить дорогихъ покойниковъ; затѣмъ осѣдлавъ лошадь и взглянувъ послѣдній разъ на развалины, подъ которыми было погребено все мое счастье, поѣхалъ впередъ безъ оглядки.

Съ этого момента начались мои скитанія, продолжавшіяся до сей поры, съ исключительною цѣлью, во что бы то ни стало, напасть на слѣдъ дочери и освободить ее; а ежели она умерла, то отомстить за ея смерть точно такъ же, какъ за смерть и остальныхъ членовъ семьи.

Я не зналъ, конечно, куда именно направить путь, но во всякомъ случаѣ прежде всего бросился въ пустыню, и не успѣлъ отъѣхать нѣсколько шаговъ отъ дома, какъ вдругъ услыхалъ, что кто-то позвалъ меня по имени, вслѣдъ затѣмъ увидѣлъ одного изъ бывшихъ моихъ работниковъ, который, весь блѣдный, испуганный, въ оборванной грязной одеждѣ, поспѣшно подошелъ ко мнѣ.

— Какимъ образомъ все это могло случиться? — спросилъ я его упавшимъ голосомъ.

— Вчера вечеромъ я услышалъ на полѣ страшный раздирающій душу крикъ о помощи, — отозвался работникъ: — узнавъ голосъ вашей жены, я немедленно побѣжалъ туда и пришелъ какъ разъ въ ту минуту, когда Патъ наносилъ ей ударъ топоромъ, между тѣмъ, какъ двое остальныхъ работниковъ были заняты грабежомъ.

Это зрѣлище заставило меня бѣжать; такъ какъ увидѣвъ и вашего малютку сына тоже убитымъ, я боялся подвергнуться той же участи.

Разбойники, конечно, пустились за мною слѣдомъ, но въ чащѣ лѣса скоро потеряли изъ виду, причемъ наступившая темнота дала мнѣ возможность спастись просто какимъ-то чудомъ…

Слушая рѣчь работника, я пришелъ въ неописанный ужасъ; во мнѣ закипѣла злоба и жажда мести.

— А маленькую Эльзу они тоже убили или увели съ собою? — спросилъ я послѣ минутнаго молчанія.

— Объ этомъ я ничего не знаю, такъ какъ вслѣдствіе наступившей затѣмъ темноты невозможно было разглядѣть что-либо.

Я молча кивнулъ головою, и осмотрѣвъ свое оружіе, въ тотъ же мигъ отправился на поиски, которые увѣнчались успѣхомъ ровно черезъ мѣсяцъ.

Добравшись до довольно обширной равнины, я засталъ одного изъ работниковъ отдыхающимъ около разведеннаго костра; онъ не подозрѣвалъ о моемъ присутствіи и, въ ожиданіи остальныхъ своихъ товарищей, отправившихся на охоту, оставался совершенно покоенъ.

Соскочить съ сѣдла, оставить лошадь въ нѣкоторомъ отдаленіи и направиться къ нему было для меня дѣломъ одного мгновенія.

Плутяга не успѣлъ опомниться, какъ я безъ всякой жалости мгновенно раздробилъ ему голову прикладомъ ружья, и затѣмъ снова подкрался къ враждебному лагерю, съ цѣлью наблюденія за двумя остальными, которые не знали, чѣмъ объяснить продолжительное отсутствіе своего товарища.

— Надо пойти поискать его, — проговорилъ второй разбойникъ Бобъ, и вставъ съ мѣста, отправился какъ разъ туда, гдѣ лежалъ трупъ только-что убитаго мною Тана.

Я незамѣтнымъ образомъ послѣдовалъ за нимъ, и когда онъ отошелъ довольно далеко, то расправился съ нимъ точно такимъ же способомъ, какъ съ Таномъ, послѣ чего снова поспѣшилъ вернуться въ лагерь, но тутъ вдругъ навстрѣчу мнѣ, изъ глубины лѣса, показалась всклоченная голова моего злѣйшаго врага — Пата.

Я выстрѣлилъ наудачу и побѣжалъ прямо къ своему противнику; но онъ исчезъ такъ быстро, такъ неожиданно, что мнѣ оставалось только удивляться…

Съ тѣхъ поръ за невозможностью вторично напасть на его слѣдъ, я принужденъ былъ нѣкоторое время оставаться въ полномъ бездѣйствіи, къ чему меня также не мало принуждала и болѣзнь, наступившая, вѣроятно, вслѣдствіе всѣхъ пережитыхъ тревогъ и волненій.

За неимѣніемъ собственнаго жилища, я поселился въ домѣ тестя, работники котораго однажды принесли намъ извѣстіе о какомъ-то, появившемся поблизости, разбойникѣ, наводившемъ ужасъ на окрестныхъ жителей своими постоянными грабежами и разбоями. По ихъ словамъ онъ былъ ирландецъ, имѣлъ рыжіе волосы съ красноватымъ оттѣнкомъ, и вслѣдствіе постоянной жестокости, получилъ прозвище Пумы.

Всѣхъ этихъ свѣденій было совершенно достаточно для того, чтобы я немедленно отправился къ дакотамъ, которымъ больше чѣмъ кому-либо приходилось терпѣть пораженій отъ вновь образовавшейся шайки разбойниковъ.

Вставъ во главѣ этого племени, я приступилъ къ дѣлу. Завязалась открытая борьба на жизнь и на смерть; она велась съ величайшимъ ожесточеніемъ, и каждый человѣкъ, принадлежавшій къ шайкѣ Пумы и попадавшій въ наши руки, кончалъ жизнь у позорнаго столба въ страшныхъ мученіяхъ.

Но вотъ Пумѣ однажды удалось захватить насъ врасплохъ и взять въ плѣнъ самого Чернаго Бизона вмѣстѣ съ нѣсколькими воинами. Судьба несчастныхъ краснокожихъ была бы ужасна, еслибы я не пришелъ и не освободилъ ихъ. Съ этого достопамятнаго дня мы сдѣлались братьями. Все, что касалось одного, было близко другому. И вотъ уже нѣсколько лѣтъ, какъ мы вмѣстѣ преслѣдуемъ Пуму, при чемъ Черный Бизонъ еще руководствуется давно задуманною цѣлью отыскать подходящее мѣсто жительства для той части своего племени, которая собирается переселиться въ какую-нибудь болѣе отдаленную страну, куда не могла бы проникнуть нога европейца. Какъ видите, наши преслѣдованія продолжались долго; но несмотря на наше замѣчательное упорство, Пумѣ все-таки постоянно удается спастись и спрятаться, точно ему въ этомъ дѣлѣ помогаетъ какая-нибудь сверхъестественная сила.

XXXI.

Фрэнкъ и Уилль внимательно слушали разсказъ охотника, по окончаніи чего, оба они дружески пожали ему руку, а затѣмъ отправились спать всѣ, за исключеніемъ Чернаго Бизона, взявшаго на себя роль караульнаго.

Въ лагерѣ ихъ противниковъ точно также царствовали тишина и спокойствіе. Всѣ присутствующіе давнымъ-давно улеглись спать; только нѣсколько сонныхъ часовыхъ бродили взадъ и впередъ вдоль опушки лѣса, да около пылавшаго костра лежалъ Пума и тихо велъ слѣдующую бесѣду съ какимъ-то человѣкомъ, котораго называлъ Фредомъ:

— Невозможно, чтобы я ошибался, — говорилъ Пума: — золотая долина должна быть недалеко, и я не сомнѣваюсь, что мы скоро откроемъ ее.

— Я также вполнѣ въ этомъ увѣренъ, — отвѣчалъ Фредъ.

— Но что же дальше будетъ? т.-е. я хочу сказать, что намъ останется дѣлать, когда мы овладѣемъ золотомъ?

— Ни въ какомъ случаѣ не дѣлать этого, — отвѣчалъ Пума: — по моему мнѣнію, это была бы величайшая глупость, такъ какъ всѣхъ насъ счетомъ до пятидесяти…

— Знаешь что, — продолжалъ онъ шопотомъ: — уйдемъ отсюда куда-нибудь подальше, а то еще пожалуй подслушаютъ.

Собесѣдники встали съ мѣста и, пройдя мимо часового, вышли изъ лагеря.

— Но какъ же отдѣлаться отъ остальныхъ претендентовъ, — снова заговорилъ Фредъ, усаживаясь на склонѣ скалы, лежащей на нѣкоторомъ разстояніи.

— Вопросъ этотъ давно занималъ меня, — отозвался разбойникъ: — я часто серьезно надъ нимъ задумывался.

— Ну и что же — пришелъ къ какому-нибудь результату?

— Кажется.

— А именно?

— Я думаю будетъ самое лучшее, ежели мы подкрадемся къ какой-нибудь деревнѣ, и убивъ тамъ двухъ индѣйцевъ, сначала позаботимся скальпировать ихъ, а затѣмъ какъ ни въ чемъ не бывало, дадимъ знать обо всемъ этомъ товарищамъ, которые, конечно, не замедлятъ сейчасъ же отправиться по нашимъ слѣдамъ, чтобы разъискать виноватыхъ… Мы же этимъ временемъ потихоньку убѣжимъ и спрячемъ все оружіе, — это будетъ самый вѣрный способъ отдѣлаться отъ остальныхъ претендентовъ на пріобрѣтенныя сокровища.

— Твой планъ превосходенъ, — отозвался Фредъ: — но вопросъ въ томъ, есть ли здѣсь поблизости индѣйская деревня?

— Здѣсь нѣтъ, но гдѣ-нибудь по сосѣдству найдется навѣрное.

— Положимъ; что же далѣе?

— То, что золото придется дѣлить на двѣ части, и каждый изъ насъ возьметъ столько, сколько ему захочется, имѣя въ виду повторить это по мѣрѣ надобности.

Порѣшивъ такимъ образомъ, оба товарища молча возвратились въ лагерь, при чемъ каждый изъ нихъ въ глубинѣ души затаилъ страшную мысль, при первомъ удобномъ случаѣ, убить своего собесѣдника, чтобы одному овладѣть золотомъ.

XXXII.

Не успѣли они отойти отъ того мѣста, гдѣ происходило совѣщаніе, какъ изъ расположенныхъ поблизости кустовъ показался какой-то человѣкъ, который зорко оглядѣлся вокругъ себя и проговорилъ тихимъ, едва слышнымъ голосомъ.

— Черный Бизонъ позаботится о томъ, чтобы вы нашли индѣйцевъ, а потомъ затравитъ Пуму.

Человѣкъ этотъ дѣйствительно оказался дакота, который, прокравшись сюда со своего поста, подслушалъ бесѣду двухъ негодяевъ и затѣмъ отправился назадъ съ намѣреніемъ разбудить Оливье и сообщить ему о подслушанномъ, — какъ вдругъ до его ушей донеслось завываніе волка.

Индѣецъ остановился съ удивленіемъ, словно произошло нѣчто необычайное, хотя подобное явленіе было тамъ не въ диковинку, такъ какъ почти вся окружающая мѣстность изобиловала волками; но на этотъ разъ вой послѣднихъ дѣйствительно казался страннымъ.

— Это Ползучая Змѣя завываетъ, — пробормоталъ индѣецъ. Затѣмъ приложилъ руки ко рту, выставилъ губы впередъ и прокричалъ на подобіе калифорнской ночной совы громко… протяжно… Въ отвѣтъ на это вой повторился снова; тогда Черный Бизонъ спокойно опустился на землю. Время отъ времени онъ повторялъ свой сигналъ, вслѣдствіе чего черезъ нѣсколько минутъ какой-то индѣецъ осторожно протѣснился сквозь кусты и подошелъ къ нему.

Это былъ нашъ старый знакомый — Ползучая Змѣя.

Послѣ обычныхъ привѣтствій, Черный Бизонъ заговорилъ первый:

— Приближается часъ, когда команчи должны овладѣть скальпами бѣлыхъ разбойниковъ, — сказалъ онъ полушопотомъ: — по этому поводу я хотѣлъ переговорить съ тобою.

— Я жажду услышать слова мудрости великаго вождя, — отвѣчалъ Ползучая Змѣя.

— Сколько воиновъ за тобою?

— Тридцать человѣкъ, не считая Сѣраго Медвѣдя Бѣлаго Сокола, Опоссума и Грозной Тучи, съ точно такимъ же количествомъ подчиненныхъ.

— Слѣдовательно въ общемъ около полутораста, кромѣ вождей — этого довольно. Теперь слушай, что я скажу тебѣ: въ данный моментъ разбойники находятся въ ущельѣ, и выпускать ихъ оттуда нельзя ни подъ какимъ видомъ. Поэтому предлагаю вамъ расположиться вездѣ, гдѣ только возможно поблизости, но такимъ образомъ, чтобы ни одного изъ васъ не было видно. Затѣмъ ты отправишься со своими людьми какъ будто на охоту: куда бы вы ни пошли, все равно, только не особенно далеко; затѣмъ придетъ самъ Пума съ однимъ изъ своихъ товарищей и сдѣлаетъ нападеніе. Онъ намѣревается убить нѣсколько человѣкъ индѣйцевъ съ тою цѣлью, чтобы потомъ увлечь остальныхъ за собой въ погоню и направить ихъ на свой лагерь. И такъ, если онъ нападетъ на васъ, преслѣдуйте его, но какъ только увидите лагерь, сейчасъ же поверните назадъ и присоединитесь къ остальнымъ, чтобы, по сдѣланному мною знаку, броситься на бѣлыхъ и снимать съ нихъ скальпы. Понялъ ли ты меня, дружище?

— Превосходно, — отвѣчалъ индѣецъ вставая.

— Ни одинъ команчскій воинъ, кромѣ твоего отряда, не долженъ показываться изъ засады — помни это.

Индѣецъ утвердительно кивнулъ головою, и простившись съ Чернымъ Бизономъ, исчезъ такъ же таинственно, какъ и появился.

XXXIII.

Черезъ часъ послѣ всего вышеописаннаго, Черный Бизонъ на смѣну себѣ разбудилъ Оливье, а самъ улегся спать. Затѣмъ настала очередь Фрэнка, а потомъ Уилля. Наконецъ начало свѣтать.

Солнце взошло надъ горами, обливая все окружающее пространство пурпуровымъ сіяніемъ. Въ лагерѣ авантюристовъ началось обычное оживленіе, въ то время, какъ въ маленькомъ ущельѣ наши четыре пріятеля сидѣли за довольно скуднымъ завтракомъ, по окончаніи котораго Черный Бизонъ закурилъ трубку и выпустилъ такую густую струю дыма, что Оливье невольно обратилъ на это вниманіе.

«Чортъ возьми! Вождь что-то хочетъ сказать», подумалъ онъ про себя, и тоже закурилъ свою маленькую походную трубочку; Фрэнкъ съ Уиллемъ послѣдовали его примѣру.

— Я сдѣлалъ сегодня неожиданное открытіе, благодаря чему Пума немедленно будетъ въ нашихъ рукахъ, — заговорилъ наконецъ Черный Бизонъ.

— Что?! — вскричалъ Оливье, выронивъ трубку.

— Да, это совершенно вѣрно; если вы послѣдуете за мной, я провожу васъ туда, гдѣ Пума будетъ искать себѣ убѣжища, и гдѣ мы навѣрное поймаемъ его какъ какую-нибудь лисицу.

— Какимъ образомъ?

Бизонъ въ нѣсколькихъ словахъ разсказалъ свои ночныя похожденія и пригласилъ друзей тотчасъ же идти вмѣстѣ съ нимъ по указанному направленію.

— А этихъ негодяевъ, расположенныхъ тамъ въ долинѣ, развѣ не слѣдуетъ немножко потревожить? — спросилъ Фрэнкъ.

— Они уже со всѣхъ сторонъ окружены команчами; я обо всемъ переговорилъ съ Ползучей Змѣей. Идемъ, друзья, не будемъ терять времени въ напрасныхъ разговорахъ.

Съ этими словами дакота всталъ и надѣлъ на себя оружіе. Остальные сдѣлали то же самое и затѣмъ отправились въ путь, держа лошадей за узду, пока проходили черезъ ущелье, послѣ чего поспѣшили взобраться наверхъ въ такомъ мѣстѣ, гдѣ не могли быть замѣченными непріятелями, а затѣмъ уже сѣли на лошадей и кругомъ рысью поѣхали по указанному Чернымъ Бизономъ направленію.

Ползучая Змѣя, между тѣмъ, возвратившись въ команчскій лагерь послѣ разговора своего съ Чернымъ Бизономъ, увѣдомилъ прочихъ вождей о результатѣ своего предпріятія, и на общемъ совѣтѣ было рѣшено тотчасъ же выступать всѣмъ безъ исключенія.

Долину, гдѣ расположились золотоискатели, потихоньку оцѣпили со всѣхъ сторонъ, между тѣмъ какъ отрядъ Ползучей Змѣи ушелъ далѣе въ горы и тамъ остановился для отдыха.

Вождь тотчасъ же велѣлъ развести огонь, чтобы Пумѣ, еслибы онъ на другой день сталъ искать индѣйцевъ, не пришлось долго бродить понапрасну, затѣмъ сталъ спокойно ждать что будетъ дальше, позаботившись, однако, предварительно разставить нѣсколькихъ часовыхъ, чтобы не быть застигнутымъ врасплохъ.

Съ наступленіемъ утра онъ отправилъ на охоту отрядъ, состоящій изъ десяти человѣкъ воиновъ, наказавъ имъ не очень прятаться, но и не слишкомъ выставляться на видъ, чтобы не возбудить подозрѣнія такого опытнаго непріятеля, какъ Пума, который, не подозрѣвая ни о какихъ замыслахъ, спокойно сидѣлъ за завтракомъ вмѣстѣ съ своими товарищами и разсказывалъ имъ о прелестяхъ золотой долины, при чемъ въ заключеніе интереснаго разсказа добавилъ, что намѣренъ сходить еще разъ на развѣдки, а что они, въ продолженіе его отсутствія, могутъ дѣлать что угодно, только не отходить далеко отъ лагеря.

— Часовыхъ разставлять не нужно; я убѣдился, что кругомъ нѣтъ ни одного индѣйца, — сказалъ онъ, вставая съ мѣста и отправляясь якобы на развѣдку.

Слова его были приняты присутствующими за чистую монету и не возбудили ни малѣйшаго подозрѣнія.

Какъ только Пума, въ сопровожденіи Фреда, очутился за предѣлами долины, такъ сейчасъ поспѣшилъ взобраться на самый высокій изъ окружныхъ холмовъ, чтобы высмотрѣть, нѣтъ ли гдѣ поблизости признаковъ присутствія непріятелей.

— Посмотри-ка туда, Фредъ! — воскликнулъ онъ, указывая на тонкій столбъ дыма, поднимавшійся изъ лагеря Ползучей Змѣи: — во всемъ нужны счастье и удача. Гдѣ дымъ, тамъ и огонь, гдѣ огонь, тамъ и люди, а что въ данномъ случаѣ эти люди не могутъ быть ни кѣмъ, кромѣ краснокожихъ, я увѣренъ вполнѣ.

— Да, конечно, иначе быть не можетъ…

Разсуждая такимъ образомъ, товарищи сошли съ лошадей, осторожно отправились далѣе и скоро достигли небольшой равнины почти сплошь поросшей кустарникомъ.

— Это что такое?! — невольно вскричали они въ одинъ голосъ, увидавъ, что по этой равнинѣ двигается человѣкъ десять краснокожихъ изъ отряда, высланнаго Ползучей Змѣей какъ бы для охоты.

— Надо поспѣшить спрятаться, — продолжалъ Пума и, въ сопровожденіи своего изумленнаго товарища, сталъ осторожно пробираться сквозь чащу, чтобъ ближе разглядѣть краснокожихъ.

— Это команчи, простые охотники, — сказалъ Пума: — я вижу по вооруженію. Надо подпустить ихъ ближе, и тогда стрѣлять по нимъ…

Но Фредъ, вслѣдствіе сильнаго волненія, вызваннаго неожиданнымъ зрѣлищемъ, по нечаянности спустилъ курокъ раньше времени.

— Что ты дѣлаешь? — съ досадою остановилъ его Пума и хотѣлъ еще что-то сказать, но Фредъ имѣлъ неосторожность выдвинуться впередъ, чтобы видѣть послѣдствіе своего выстрѣла, чѣмъ въ ту же минуту вызвалъ со стороны индѣйцевъ страшный боевой крикъ и нападеніе.

— Что ты надѣлалъ? — вторично воскликнулъ Пума: — надо скорѣе садиться на лошадей и бѣжать куда попало.

— Я хотѣлъ только вспугнуть ихъ.

— Во всякомъ случаѣ надо было цѣлиться хорошенько, а ты не попалъ ни въ кого. Нельзя даромъ тратить пули; однимъ индѣйцемъ менѣе, значитъ однимъ врагомъ менѣе, это истина, давнымъ-давно дознанная всѣми.

Разсуждая такимъ образомъ, товарищи добрались до своихъ лошадей и, вскочивъ въ сѣдла, помчались съ быстротою молніи.

Команчи сдѣлали то же самое, пустившись за ними въ погоню. Но скоро первые очутились далеко впереди, такъ какъ приказанія, данныя индѣйцамъ Ползучей Змѣей, состояли въ томъ, чтобы они не догоняли и не нападали на обоихъ негодяевъ. Такимъ образомъ погоня была только по наружному виду, въ дѣйствительности же это было не болѣе какъ простой маневръ.

Приближаясь къ лагерю, индѣйцы умѣрили скорость хода, и команчи прикинулись будто боятся попасть въ ловушку, при чемъ значительно отставали, не переставая однако преслѣдовать ихъ по прежнему, послѣ чего въ результатѣ получилось то, что когда Пума и Фредъ достигли лагеря, то первый былъ убѣжденъ, что онъ открытъ, хотя ни одного индѣйца нигдѣ не было видно по прежнему.

— Я утверждаю навѣрно, — тихо сказалъ онъ Фреду, выразившему по этому поводу нѣкоторыя сомнѣнія, — что за всѣми нашими движеніями непріятель наблюдаетъ строго.

Пума былъ правъ: сотни глазъ наблюдали за нимъ, но только это не были глаза тѣхъ индѣйцевъ, которые преслѣдовали его,

XXXIV.

Итакъ золотоискатели попались въ ловушку; они со всѣхъ сторонъ были окружены команчами, размѣстившимися всюду, гдѣ только можно.

Что же касается Чернаго Бизона, то онъ, приведя своихъ друзей въ золотую долину, немедленно воротился къ лагерю золотоискателей, чтобы своевременно подать сигналъ къ нападенію. Онъ избралъ себѣ наблюдательный постъ на верху скалы, а лошадь оставилъ внизу въ ущельѣ, гдѣ провелъ предыдущую ночь. Ползучая Змѣя снова присоединился къ своимъ товарищамъ и въ данную минуту лежалъ, растянувшись, возлѣ Чернаго Бизона, смотря на него своими хитрыми глазами.

Пума и Фредъ, между тѣмъ, сидѣли внизу и вели очень оживленную бесѣду. Послѣдній казался нѣсколько взволнованнымъ, но Пума спокойно глядѣлъ въ сторону авантюристовъ, которые играли въ карты и въ кости, намѣреваясь разсчитываться будущими сокровищами, такъ какъ Пума по возвращеніи своемъ сообщилъ шайкѣ, что нашелъ теперь вѣрную дорогу въ золотую долину и что завтра же они туда выступаютъ. Это извѣстіе, конечно, вызвало всеобщую радость, и по поводу его добрые друзья осушили не одну бутылку рома, вслѣдствіе него находились въ прекрасномъ расположеніи духа. Время летѣло незамѣтно; наконецъ солнце скрылось за горизонтомъ; кругомъ наступила полнѣйшая темнота. Пришлось развести костры, при чемъ одна бутылка рома смѣнялась другою, и веселое настроеніе пирующихъ возростало съ каждою минутою.

Но вотъ изъ-за тучи выглянулъ мѣсяцъ и облилъ своимъ матовымъ, серебристымъ свѣтомъ все окружающее пространство; небо было покрыто безчисленнымъ множествомъ звѣздъ; все кругомъ казалось такъ тихо, спокойно, что никому не могло придти въ голову что-либо особенное.

Пирующіе наконецъ притомились и мало-по-малу стали расходиться на покой; но Пума и Фредъ продолжали лежать около догоравшаго костра и тихо о чемъ-то перешептывались. Часовъ около девяти вечера, когда большая часть бандитовъ была погружена въ сонъ, оба они приступили къ осмотру, при чемъ замѣтили, что все оружіе безпечныхъ бандитовъ сложено въ телѣгахъ.

— Прекрасно, — сказалъ Пума: — негодяи по крайней мѣрѣ избавили насъ отъ трудовъ ихъ обезоруживать… Давай приступать къ дѣлу.

И оба пріятеля, безъ долгихъ разсужденій, немедленно отвязали лошадей, и вскочивъ на нихъ, быстро помчались впередъ; но не успѣли они отъѣхать и ста шаговъ, какъ услыхали страшный, пронзительный вой.

— Что это такое? — спросилъ Фредъ, внезапно остановивъ лошадь.

— Индѣйцы! — отвѣчалъ Пума. — Слава Богу, Фредъ, мы значитъ во-время удрали.

Адскій шумъ между тѣмъ продолжался по прежнему съ тою только разницею, что среди воинственнаго крика краснокожихъ раздавались еще ихъ проклятія и просьбы о помощи.

— Впередъ! — вскричалъ Пума. — Впередъ! Дальнѣйшее пребываніе здѣсь становится опаснымъ!

XXXV.

Крикъ большой ночной совы, которому подражалъ Черный Бизонъ, оказался сигналомъ къ нападенію, и какъ только онъ успѣлъ прозвучать, такъ индѣецъ сейчасъ же сбѣжалъ въ ущелье, вскочилъ на лошадь и помчался вслѣдъ за Пумой. Команчи между тѣмъ сплошною массою устремились на золотоискателей, и когда тѣ, обезумѣвъ отъ ужаса, пробудились, то увидѣли себя со всѣхъ сторонъ окруженными непріятелями, производившими страшное опустошеніе. Нѣкоторые изъ нихъ, оправившись отъ перваго испуга, побѣжали-было къ телѣгамъ и взялись за оружіе, но большинству не удалось этого сдѣлать, такъ какъ темныя фигуры неожиданно появившихся индѣйцевъ точно какія волшебныя тѣни бродили всюду.

Началась отчаянная битва, въ которой золотоискатели одинъ за другимъ падали какъ мухи.

Краснокожіе съ отчаянной рѣшимостью мстили за своихъ убитыхъ братьевъ, и мщеніе это принесло блестящіе результаты, при чемъ со стороны индѣйцевъ оказалось только нѣсколько раненыхъ.

Предсмертные крики несчастныхъ жертвъ угнетающе дѣйствовали на Пуму и на его спутника, которые, пришпоривая своихъ боевыхъ коней, помчались впередъ съ быстротою молніи.

Спокойствіе, до послѣдней минуты не покидавшее Пуму, исчезло. Сперва онъ ѣхалъ позади Фреда, затѣмъ вдругъ, какъ бѣшеный, обогналъ его, время отъ времени оборачиваясь, самъ не зная зачѣмъ. Кровопійца Пума, совершившій сотни преступленій, не знавшій страха, теперь боялся: ему казалось, что за нимъ гонятся; онъ остановилъ лошадь и приказалъ Фреду сдѣлать то же самое.

— Слышишь? — спросилъ онъ, послѣ минутнаго молчанія.

Фредъ кивнулъ головой и снова помчался дальше.

Но Пума, которому сдѣлалось стыдно передъ самимъ собою, медленно послѣдовалъ его примѣру.

— Я долженъ узнать, что это такое? — проговорилъ онъ, не двигаясь съ мѣста.

Конскій топотъ между тѣмъ слышался все яснѣе и яснѣе, затѣмъ вдругъ мимо его промчался всадникъ, который, со своими развѣвающимися по вѣтру волосами, на бѣшено скачущей лошади, скорѣе походилъ на призракъ, чѣмъ на живого человѣка!

— Кто ты такой? — громко крикнулъ Пума, поскакавъ за нимъ слѣдомъ.

— Злой духъ! — отозвался всадникъ.

— Я догоню тебя! — продолжалъ Пума, схватившись за револьверъ, и выстрѣлилъ на удачу.

Результатомъ этого выстрѣла послѣдовало то, что всадникъ моментально пригнулся къ землѣ, но когда Пума затѣмъ приблизился къ тому мѣсту, гдѣ должно было находиться его тѣло, то къ крайнему изумленію не нашелъ ничего подобнаго.

— Да, это дѣйствительно должно быть злой духъ, — пробормоталъ тогда Пума и поскакалъ далѣе, послѣ чего, къ еще большему изумленію, обернувшись, вдругъ увидѣлъ, что за нимъ гонится тотъ же самый всадникъ, который теперь снова сидѣлъ на лошади, какъ ни въ чемъ не бывало. Увидѣвъ это, Пума поспѣшно повернулъ лошадь и выстрѣлилъ вторично.

Всадникъ снова упалъ на землю, и затѣмъ снова же исчезъ безслѣдно, для того, чтобы, немного спустя, появиться въ другомъ мѣстѣ, разразившись громкимъ, раскатистымъ хохотомъ. Пума струхнулъ первый разъ въ жизни.

XXXVI.

Когда начало разсвѣтать, Пума и Фредъ находились у входа въ золотую долину. Въ теченіе послѣднихъ часовъ таинственный всадникъ болѣе не показывался, такъ что они снова успокоились и старались увѣрить себя, что это явленіе было лишь созданіемъ ихъ собственной фантазіи. На самомъ дѣлѣ, однако, это оказалось нѣчто дѣйствительное, такъ какъ таинственный всадникъ былъ не кто иной какъ нашъ давнишній знакомый, Черный Бизонъ, который, какъ намъ извѣстно, увидавъ, что Фредъ и Пума отъ него удираютъ, пустился за ними въ погоню.

Когда Пума два раза подъ-рядъ выстрѣлилъ въ него, онъ, какъ отличный наѣздникъ, перекинулся черезъ сѣдло и продолжалъ ѣхать, держась за стремя только одной ногой, — штуки, которыя вообще индѣйцы продѣлываютъ очень ловко, для чего прикрѣпляютъ около гривы лошади крѣпкую ременную петлю, въ которую быстро просовываютъ руку между тѣмъ какъ стремя поддерживаетъ нижнюю часть тѣла.

Подъ утро увидѣвъ, что Пума послѣ безостановочной ѣзды наконецъ приближается къ золотой долинѣ, Черный Бизонъ нѣсколько отсталъ и приготовился дѣйствовать иначе.

Оливье, Фрэнкъ и Уилль уже со вчерашняго утра находились въ золотой долинѣ и заняли тамъ такую позицію, чтобы никто изъ въѣзжавшихъ туда не могъ ускользнуть отъ ихъ вниманія. Эта такъ называемая, золотая долина собственно не заслуживала названія долины по своему слишкомъ незначительному объему и скорѣе походила на часть высохшаго рѣчного русла, такъ какъ очевидно тутъ нѣкогда протекала рѣка, обратившаяся съ теченіемъ времени въ довольно длинный широкій овражекъ, поросшій густой травой, деревьями и кустами. Сжатый съ двухъ сторонъ высокими горами, этотъ овражекъ имѣлъ только два выхода — одинъ пошире, другой совершенно узкій; оба они лежали на противуположныхъ концахъ, и на всемъ протяженіи обоихъ рядовъ утесовъ было только одно мѣсто, гдѣ послѣдніе спускались отлого, представляя свободный проходъ; но это мѣсто вело къ пропасти, въ глубинѣ которой находилось множество остроконечныхъ камней, большихъ и маленькихъ.

Оливье Пельзаертъ, какъ человѣкъ осторожный, принялся за дѣло очень обдуманно и прежде всего поставилъ возлѣ узкаго прохода Уилля и Фрэнка, которые были вооружены винтовками и могли свободно задержать здѣсь цѣлую армію. У широкаго же прохода онъ помѣстился самъ и, согласно уговору, поджидалъ туда же Чернаго Бизона.

Приготовившись такимъ образомъ, охотникъ спокойно ожидалъ, что будетъ дальше. Онъ не сомнѣвался, что Пума пріѣдетъ, и что черезъ нѣсколько часовъ имъ предстоитъ борьба на жизнь и на смерть.

Ожиданіе не обмануло его: по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, Пума и Фредъ дѣйствительно показались около широкаго прохода, ведущаго въ золотую долину.

— Вотъ она здѣсь, эта самая золотая долина, — обратился тогда Пума къ своему спутнику. Фредъ, вытаращивъ глаза, осадилъ лошадь, и нѣсколько минутъ оставался неподвиженъ, совершенно погрузившись въ созерцаніе маленькаго клочка земли, который долженъ былъ доставить неизмѣримыя богатства. Что же касается Пумы, то онъ, повидимому, относился хладнокровно ко всему окружающему. Насколько Фредъ былъ смущенъ и взволнованъ, настолько Пума оставался спокоенъ, несмотря на то, что, съ момента своего вступленія въ долину, безповоротно рѣшилъ какъ можно скорѣе покончить съ товарищемъ, который, какъ намъ извѣстно, въ свою очередь, задумалъ то же самое.

Обоимъ имъ одинаково хотѣлось остаться единственнымъ полновластнымъ обладателемъ громадныхъ сокровищъ; но Пума, какъ человѣкъ болѣе энергичный и предпріимчивый, все-таки приступилъ къ дѣлу первый.

Онъ медленно повернулъ лошадь и объѣхалъ вокругъ Фреда, который все еще оставался въ какомъ-то чаду и не могъ оторвать глазъ отъ равнины. Затѣмъ вдругъ съ быстротою молніи выхватилъ пистолетъ, спокойно направилъ его на своего товарища и спустилъ курокъ.

Фредъ моментально выпустилъ поводья и упалъ навзничь, при чемъ кровь хлынула у него горломъ и онъ тутъ же скончался.

Пума даже не взглянулъ въ его сторону, даже не поинтересовался узнать о послѣдствіи сдѣланнаго выстрѣла, такъ какъ оставался вполнѣ увѣренъ въ успѣхѣ, и только съ нѣкоторою тревогою обернулъ голову назадъ, чтобы убѣдиться, не былъ ли кто случайнымъ свидѣтелемъ этого новаго преступленія.

— О, Боже мой, опять! Онъ здѣсь! — вскричалъ разбойникъ испуганно, увидавъ позади себя Чернаго Бизона, и затѣмъ, какъ говорится, не успѣлъ моргнуть глазомъ, какъ передъ нимъ, точно изъ земли, выросла другая фигура, въ которой онъ узналъ Оливье Пельзаерта, своего смертельнаго врага.

— Наконецъ-то я нашелъ тебя, презрѣнный человѣкъ! — воскликнулъ Оливье.

Но Пума, сообразивъ, какъ велика была въ данную минуту опасность, сейчасъ же опомнился, и прежде чѣмъ кто-либо изъ присутствующихъ догадался о его намѣреніи, далъ лошади шпоры и стрѣлою помчался по долинѣ къ противоположному выходу, гдѣ однако, къ великому своему изумленію, увидѣлъ, что ему загораживаютъ путь двое выскочившихъ откуда-то вооруженныхъ европейцевъ.

— Это еще что такое? — пробормоталъ тогда разбойникъ, осадивъ лошадь съ такою силою, что чуть самъ не опрокинулся назадъ: — неужели меня поймали?

Сомнѣваться въ истинѣ сдѣланнаго предположенія было бы напрасно; да, его дѣйствительно поймали: оба выхода были заняты людьми, и всякая попытка улизнуть представлялась невозможною. Будь это индѣйцы или обыкновенные лѣсные бродяги, онъ, какъ бѣшеный, ринулся бы на нихъ но съ этими молодцами нельзя было и думать ни о немъ подобномъ.

— Возьмите его живымъ! — раздался пронзительный голосъ Оливье, и вслѣдъ затѣмъ четыре вооруженныхъ человѣка одновременно выступили впередъ: положеніе казалось безвыходнымъ; но въ глазахъ Пумы вдругъ блеснулъ лучъ надежды. Онъ увидѣлъ передъ собой мѣсто, которое казалось ему доступнымъ, т.-е. отлого спускающуюся скалу, и съ громкимъ, радостнымъ крикомъ помчался туда, очертя голову.

— Впередъ! — кричалъ, между тѣмъ, Оливье. — Впередъ друзья! ловите этого негодяя!

Пума еще сильнѣе сдавилъ ногами бока лошади, которая, широко раздувая ноздри, со всѣхъ ногъ ринулась впередъ, и оборвавшись въ страшную бездну, погибла въ одинъ мигъ вмѣстѣ со своимъ отважнымъ наѣздникомъ.

XXXVII.

Итакъ, чудовище оказалось побѣжденнымъ; страшный разбойникъ Пума болѣе не существовалъ!..

Подъѣхавъ ближе къ пропасти, наши друзья сдѣлались свидѣтелями ужаснаго зрѣлища; они увидѣли Пуму упавшимъ на верхушку скалы, которая была настолько широка, что онъ могъ свободно лежать на ней придавленный издыхающей лошадью.

— Я здѣсь, Оливье Пельзаертъ! — закричалъ онъ, когда преслѣдовавшіе его показались на краю пропасти: — лежу совершенно безпомощно; убей меня; твоя цѣль достигнута, ты отомщенъ. Я не могу больше терпѣть страданій, они невыносимы…

Его враги стояли молча подъ впечатлѣніемъ ужаснаго зрѣлища. Никто не говорилъ ни слова, кругомъ царствовала какая-то торжественная тишина, нарушаемая отчаяннымъ возгласомъ умирающаго разбойника.

— О, Боже мой, какъ тяжело, какъ невыносимо тяжело! — кричалъ онъ сдавленнымъ голосомъ, въ то время, какъ его издыхающая лошадь въ предсмертной агоніи начала бить ногами.

— Прикончите со мною скорѣе, жалкое собачье отродье! — продолжалъ кричать разбойникъ. — Неужели у васъ не осталось лишней пули?

— Я съ наслажденіемъ слушаю твои вопли! — отозвался наконецъ Черный Бизонъ своимъ обычнымъ спокойнымъ голосомъ. — Я долго, долго, ждалъ этого предсмертнаго вопля, и наконецъ все-таки дождался. Доставь же мнѣ удовольствіе послушать его какъ можно долѣе.

— Собака! — заревѣлъ Пума: — проклятая, негодная собака! будь только ты здѣсь, я бы съ тобою расправился!

— Прикончимъ съ нимъ, — замѣтилъ Оливье: — его страданія въ самомъ дѣлѣ превышаютъ всякую мѣру. — И онъ хотѣлъ прицѣлиться, но Черный Бизонъ остановилъ его.

— Подожди, — сказалъ онъ дрожащимъ голосомъ. — Къ чему его убивать? Развѣ ты женщина, что не можешь видѣть предсмертной агоніи своего врага?

— Нѣтъ, — отвѣчалъ Оливье; — но это вѣдь варварство.

— Стрѣляй, Оливье! Стрѣляй ради Бога! — умолялъ между тѣмъ Пума.

Оливье приложился вторично, но Черный Бизонъ снова остановилъ его.

— Ты хочешь убить его, не спросивъ предварительно, гдѣ твой ребенокъ?

Оливье опустилъ ружье, а Черный Бизонъ, нагнувшись надъ краемъ пропасти, заговорилъ снова:

— Ты какъ какая-нибудь старая баба не можешь терпѣть боль и не хочешь умереть мужественно, какъ подобаетъ храброму воину; за это слѣдовало бы оставить тебя страдать и мучиться до тѣхъ поръ, пока не подохнешь и пока тѣло твое не сдѣлается добычею хищныхъ волковъ…

— Проклятая собака! — съ яростью проревѣлъ Пума.

— Но если тебѣ непремѣнно хочется умереть, какъ можно скорѣе, то мы готовы подстрѣлить тебя.

— Ради Бога! — взмолился разбойникъ.

— Съ условіемъ, чтобы ты отвѣчалъ чистосердечно на всѣ тѣ вопросы, которые мы зададимъ тебѣ.

— А именно?

— Что ты убилъ мою жену и маленькаго сына — не подлежитъ сомнѣнію; но куда дѣвалась Эльза? — я требую отчета.

— Если я чистосердечно отвѣчу, то ты убьешь меня?

— Клянусь честью, — сію же минуту.

— Ну, такъ слушай, — продолжалъ разбойникъ упавшимъ голосомъ: — твою жену и сына я убилъ дѣйствительно; что же касается дочери, то взялъ ее живою и нѣсколько лѣтъ тому назадъ подарилъ одному изъ своихъ товарищей.

— Кому?

— Акробату.

— Степному разбойнику?

— Да!

— Гдѣ онъ находится въ данное время?

— Должно быть только-что направился къ сѣверу въ Соединенные-Штаты: когда я въ послѣдній разъ видѣлъ его, то онъ шелъ въ Скалистыя горы.

— Какъ давно это было?

— Годъ тому назадъ.

— Да правду ли ты говоришь, сознайся откровенно, не обманываешь меня? Можетъ быть она также умерла? можетъ ты убилъ ее наравнѣ съ остальными?

— Нѣтъ, клянусь моей грѣшной душой, дѣвушка жива и невредима…

— А болѣе точныхъ указаній дать не можешь?

— Къ сожалѣнію нѣтъ; я знаю только, что Акробатъ ушелъ на сѣверъ и до сихъ поръ еще не возвратился.

— Хорошо, — отозвался тогда Оливье: — приступай къ молитвѣ.

— Я не молился всю жизнь, — возразилъ Пума, — не нужно и теперь. Прикончи меня скорѣе, — больше я ничего не желаю и не требую…

Холодная дрожь пробѣжала но тѣлу охотника, когда онъ поднялъ свое ружье.

— Постой, — остановилъ Черный Бизонъ, — предоставь мнѣ сдѣлать это, — и взявъ ружье изъ рукъ товарища, сейчасъ же прицѣлился.

— Спасибо! — болѣзненно вскрикнулъ разбойникъ и, скрестивъ на груди руки, вытянулся во весь ростъ, послѣ чего въ долинѣ раздался выстрѣлъ, за которымъ немедленно послѣдовало громкое раскатистое эхо. Что же касается четырехъ всадниковъ, то они молча проѣхали мимо бездыханнаго тѣла Фреда, при чемъ ни Фрэнкъ, ни Уилль не подозрѣвали, что лошади ихъ ступаютъ по той самой равнинѣ, отыскать несмѣтныя сокровища которой имъ такъ давно хотѣлось.