Человек (Дорошевич)/ДО
См. также одноимённые страницы.
| Человѣкъ : Восточная сказка |
| Изъ цикла «Сказки и легенды». Источникъ: Дорошевичъ В. М. Легенды и сказки Востока. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1902. — С. 174. |
Однажды Аллахъ спустился на землю, принялъ видъ самаго, самаго простого человѣка, зашелъ въ первую попавшуюся деревню и постучался въ самый бѣдный домъ, къ Али.
— Я усталъ, умираю съ голода! — сказалъ Аллахъ съ низкимъ поклономъ, — впустите путника.
Бѣднякъ Али отворилъ ему дверь и сказалъ:
— Усталый путникъ — благословеніе дому. Войди.
Аллахъ вошелъ.
Семья Али сидѣла и ужинала.
— Садись! — сказалъ Али.
Аллахъ сѣлъ.
Всѣ отняли у себя по куску и дали ему.
Когда кончили ужинать, вся семья встала на молитву.
Одинъ гость.сидѣлъ и не молился.
Али посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.
— Развѣ ты не хочешь молиться Аллаху? — спросилъ Али.
Аллахъ улыбнулся.
— А знаешь ли ты, кто у тебя въ гостяхъ? — задалъ онъ вопросъ.
Али пожалъ плечами.
— Ты мнѣ сказалъ свое имя путникъ. Къ чему мнѣ знать еще другое?
— Ну, такъ знай же, кто зашелъ въ твой домъ, — сказалъ путникъ, — я — Аллахъ!
И весь онъ засверкалъ, какъ молнія.
Али повалился въ ноги Аллаху и со слезами воскликнулъ:
— За что мнѣ оказана такая милость? Развѣ мало на, свѣтѣ людей богатыхъ и знатныхъ? Есть у насъ въ деревнѣ мулла, есть старшина Керимъ, есть богачъ-купецъ Мегеметъ. А ты выбралъ самаго бѣднаго, самаго нищаго, Али! Благодарю тебя.
Али поцѣловалъ слѣдъ ноги Аллаха.
Такъ какъ было ужъ поздно, всѣ улеглись спать.
Но не спалось Али. Всю ночь онъ проворочался съ бока на бокъ, все о чемъ-то думалъ. Слѣдующій день весь тоже все о чемъ-то думалъ. Задумчивый сидѣлъ и за ужиномъ и ничего не ѣлъ.
А когда ужинъ кончился, Али не выдержалъ и обратился къ Аллаху:
— Не разгнѣвайся на меня, Аллахъ, — что я задамъ тебѣ вопросъ!
Аллахъ кивнулъ головой и разрѣшилъ:
— Спрашивай!
— Дивлюсь я! — сказалъ Али, — дивлюсь и никакъ понять не могу! Есть у насъ въ деревнѣ мулла, человѣкъ ученый и знатный, — всѣ при встрѣчѣ ему въ поясъ кланяются. Есть старшина Керимъ, важный человѣкъ, — у него самъ вали останавливается, когда ѣздитъ черезъ нашу деревню. Есть купецъ Мегеметъ-богачъ такой, какихъ, я думаю, по свѣту не много. Ужъ онъ бы сумѣлъ угостить тебя и уложилъ бы спать на чистомъ пухѣ. А ты взялъ да и зашелъ къ Али, бѣдняку, къ нищему! Должно быть, я угоденъ тебѣ, Аллахъ? А?
Аллахъ улыбнулся и отвѣтилъ:
— Угоденъ!
Али даже разсмѣялся отъ радости:
— Вотъ я радъ, что тебѣ угоденъ! Вотъ радъ!
Отлично спалъ въ ту ночь Али. Весело пошелъ онъ на работу. Веселымъ вернулся домой, сѣлъ за ужинъ и весело сказалъ Аллаху:
— А мнѣ, Аллахъ, послѣ ужина надо съ тобой поговорить!
— Поговоримъ послѣ ужина! — весело отвѣтилъ Аллахъ.
Когда ужинъ кончился и жена убрала посуду, Али весело обратился къ Аллаху:
— А должно быть, я очень угоденъ тебѣ, Аллахъ, если ты взялъ, да ко мнѣ и зашелъ?! А?
— Да! — отвѣчалъ съ улыбкой Аллахъ.
— А? — продолжалъ Али со смѣхомъ, — есть въ деревнѣ мулла, которому всѣ кланяются, есть старшина, у котораго самъ вали останавливается, есть Мегеметъ-богачъ, который наворотилъ бы подушекъ до самаго потолка и десятокъ барановъ къ ужину радъ былъ бы зарѣзать. А ты взялъ и пошелъ ко мнѣ, къ бѣдняку! Должно-быть, ужъ очень я тебѣ угоденъ? Скажи, очень?
— Да! Да! — отвѣтилъ, улыбаясь, Аллахъ.
— Нѣтъ, ты скажи, дѣйствительно, я очень угоденъ тебѣ? — приставалъ Али, — что ты все «да, да». Ты разскажи мнѣ, какъ я угоденъ тебѣ?
— Да, да, да! Очень, очень, очень ты мнѣ угоденъ! — со смѣхомъ отвѣчалъ Аллахъ.
— Такъ очень?
— Очень!
— Ну, ладно. Идемъ, Аллахъ, спать.
На слѣдующее утро Али проснулся въ еще лучшемъ расположеніи духа.
Весь день ходилъ, улыбаясь, думалъ что-то веселое и радостное. За ужиномъ ѣлъ за троихъ и послѣ ужина похлопалъ по колѣнкѣ Аллаха.
— А я думаю, ты, Аллахъ, ужасно какъ долженъ радоваться, что я такъ тебѣ угоденъ? А? Скажи-ка по душѣ? Очень радуешься, Аллахъ?
— Очень! Очень! — улыбаясь, отвѣтилъ Аллахъ.
— Я думаю! — сказалъ Али, — я вѣдь братъ, Аллахъ, по себѣ знаю. Мнѣ даже, если собака какая угодна, такъ и то удовольствіе доставляетъ ее видѣть. Такъ, вѣдь, то собака, а то я! То я, а то ты, Аллахъ! Воображаю, какъ ты долженъ радоваться, на меня глядючи! Видишь передъ собой такого угоднаго для тебя человѣка! Сердце-то, небось, играетъ?
— Играетъ, играетъ! Идемъ спать! — сказалъ Аллахъ.
— Ну, идемъ, пожалуй, и спать! — отвѣтилъ Али, — изволь!
Слѣдующій день Али ходилъ задумчивый, за ужиномъ вздыхалъ, посматривалъ на Аллаха, и Аллахъ замѣтилъ, что Али разъ даже незамѣтно смахнулъ слезу.
— Чего ты, Али, такой грустный? — спросилъ Аллахъ, когда кончили ужинать.
Али вздохнулъ.
— Да вотъ о тебѣ, Аллахъ, задумался! Что-бы съ тобой было, если бы меня не было?
— Это какъ такъ? — удивился Аллахъ.
— Что бы ты сталъ безъ меня дѣлать, Аллахъ? Посмотри-ка, на дворѣ какой вѣтеръ и холодъ, и дождь словно плетьми хлещитъ. Что было бы, если бы такого угоднаго тебѣ человѣка, какъ я, не было? Куда бы ты пошелъ? Замерзъ бы ты на холоду, на вѣтру, на дождѣ. Нитки бы на тебѣ сухой не было! А теперь сидишь ты въ теплѣ, въ сухости. Свѣтло, и поѣлъ ты. А все почему? Потому что есть такой угодный тебѣ человѣкъ, къ которому ты могъ зайти! Погибъ бы ты, Аллахъ, еслибъ меня на свѣтѣ не было. Счастливецъ ты, Аллахъ, что я на свѣтѣ существую. Право, счастливецъ!
Тутъ Аллахъ ужъ не выдержалъ, звонко расхохотался и исчезъ изъ вида.
Только на скамьѣ, гдѣ онъ сидѣлъ, лежала груда большихъ червонцевъ, въ двѣ тысячи штукъ.
— Батюшки! Какое богатство! — всплеснула руками жена Али, — да что-жъ это такое? Да развѣ на свѣтѣ бываетъ сразу столько денегъ? Да я помѣшаюсь!
Но Али отстранилъ ее рукою отъ денегъ, пересчиталъ золотые и сказалъ:
— Н-не много!