Л. Шелгунова
правитьХРАБРЫЙ ЛЕВЪ
правитьСКАЗКА О ХРАБРОМЪ ЛЬВѢ.
правитьЖилъ-былъ павлинъ съ павой на берегу большой рѣки. Они жили въ густомъ лѣсу, гдѣ было очень много звѣрей. Ночью павлинъ и пава взбирались на деревья, потому что боялись звѣрей, а днемъ сходили внизъ и выискивали себѣ пропитаніе. Страхъ ихъ все усиливался съ каждымъ днемъ, такъ что, въ концѣ концовъ, они рѣшили переселиться куда- нибудь въ другое мѣсто. Долго искали они себѣ подходящаго помѣщенія и, наконецъ, увидали островъ, густо заросшій деревьями.
Они переселились на островъ, кормились плодами и пили рѣчную воду. Такъ они жили да поживали, какъ вдругъ къ нимъ прилетѣла утка. Утка чѣмъ-то была такъ перепугана, что не останавливаясь добѣжала до дерева, на которомъ они жили, и только тутъ остановилась и точно немного успокоилась. Павлинъ былъ убѣжденъ, что съ уткой что- нибудь случилось необыкновенное, и началъ ее разспрашивать, что съ ней и чего она такъ испугалась.
— Ахъ! я сама себя не помню! — отвѣчала она. — Испугалась я сына Адама. Берегитесь! берегитесь сыновъ Адама!
— Да чего же бояться? — сказалъ павлинъ. — Чего теперь тебѣ бояться, разъ ты съ нами?
— Слава Богу, — отвѣчала утка, — что я добралась до васъ и что теперь мнѣ не такъ страшно. Я пришла къ вамъ, чтобы подружиться съ вами.
Пава, услышавъ эти послѣднія слова, тотчасъ же слетѣла къ ней.
— Милости просимъ! милости просимъ! — сказала она. — Я очень рада. Ничего не бойся! Вѣдь мы живемъ на островѣ, и сыну Адама ни за что не добраться до насъ. Со стороны земли къ намъ не попасть, а со стороны моря — и подавно. Успокойся и разскажи лучше, отчего ты испугалась сына Адама.
— Ахъ, пава, пава! — сказала утка. — Всю жизнь спокойно прожила я на такомъ же островѣ и никакихъ непріятностей не знала до тѣхъ поръ, пока разъ ночью не увидала сна, будто сынъ Адама говорилъ со мной, и я говорила съ нимъ. Я когда-то слышала отъ одного мудреца такія слова: «Смотри, утка, берегись сына Адама, и не вѣрь его словамъ и его ласкамъ: онъ хитеръ и уменъ. Бойся его лукавства; про него можно сказать, что онъ мягко стелетъ, да жестко спать. Знаешь, что сынъ Адама обманываетъ даже рыбъ: вытаскиваетъ ихъ крючкомъ изъ воды и хитростью излавливаетъ слона? Никто — никакая птица, никакой хищный звѣрь, не убережется отъ него! Все это я слышалъ и передаю тебѣ». Я проснулась въ страхѣ и ужасѣ и до сихъ поръ не могу успокоиться: все боюсь за себя, боюсь, чтобы сынъ Адама не поймалъ меня въ сѣти. Съ наступленіемъ вечера я совсѣмъ потеряла силы и мнѣ захотѣлось пить и ѣсть. Скрѣпя сердце, пошла я, куда глаза глядятъ, и, подойдя къ горѣ, у входа въ пещеру увидала молодого льва, желтаго цвѣта. Левъ, замѣтивъ меня, очень обрадовался. Мои перья и мой изящный станъ понравились ему, и онъ сказалъ мнѣ:
— Подойди ко мнѣ поближе! Какъ тебя зовутъ и изъ какой ты породы?
— Зовутъ меня уткой, — отвѣчала я, — и я изъ породы птицъ. А зачѣмъ ты пришелъ въ эти мѣста?
Тутъ молодой левъ разсказалъ мнѣ нѣчто въ родѣ того, что я разсказывала вамъ, и, выслушавъ его, я вскричала:
— Ахъ, левъ! Вѣдь я пришла къ тебѣ, чтобы просить тебя защитить меня отъ сына Адама. Вѣдь и я его ужасно боюсь, а теперь, узнавъ, что даже ты, сынъ царя дикихъ звѣрей, тоже его боишься, я, право, не знаю, что мнѣ и дѣлать.
Я продолжала уговаривать молодого льва пойти на сына Адама и убить его. Онъ, наконецъ, вскочилъ съ своего мѣста и пошелъ, ударяя хвостомъ по спинѣ. Я тоже пошла вслѣдъ за нимъ.
Мы шли по дорогѣ и вдругъ увидѣли пыль, а посреди пыли бѣжавшаго, сломя голову, осла. Онъ то бѣжалъ, то скакалъ, то вдругъ бросался на землю.
— Эй ты, полоумное животное, — крикнулъ ему левъ, — изъ какой ты породы и зачѣмъ бѣжишь сюда?
— Я изъ породы ословъ, царевичъ, — отвѣчалъ оселъ, — и бѣгу я сюда, чтобы спастись отъ сына Адама.
— Такъ развѣ и ты боишься, что сынъ Адама убьетъ тебя? — спросилъ левъ.
— Нѣтъ, царевичъ, я боюсь, что онъ поймаетъ меня и начнетъ на мнѣ ѣздить: у него есть сѣдло, и онъ можетъ положить его мнѣ на спину, подвязать подпругой, вложить мнѣ въ ротъ удила и погонять меня палкой, чтобы заставить бѣгать шибче, чѣмъ я могу бѣгать. Когда я буду спотыкаться, онъ начнетъ меня ругать; потомъ, когда я состарѣюсь, онъ надѣнетъ на меня деревянное сѣдло, начнетъ возить на мнѣ воду съ рѣки и замучитъ меня до смерти; а когда я умру, то мой трупъ выбросятъ на съѣденіе псамъ. Вотъ поэтому-то я такъ и встревоженъ.
— Куда же ты направляешься? — спросилъ левъ у осла.
— Я увидѣлъ сына Адама еще до заката солнца, — отвѣчалъ оселъ, — и теперь бѣгу отъ него: мнѣ, можетъ-быть, удастся спастись отъ его преслѣдованія.
Оселъ хотѣлъ уже проститься съ нами, но на дорогѣ опять поднялось облако пыли, и, когда оно улеглось, мы увидѣли красивую вороную лошадь съ бѣлымъ пятномъ на лбу. Конь остановился, подбѣжавъ ко льву. Молодой левъ, увидѣвъ коня, пришелъ въ восторгъ.
— Скажи мнѣ, изъ какого ты рода, — сказалъ онъ ему, — и почему ты, такое красивое животное, бѣжишь въ пустыню?
— Царь дикихъ звѣрей, — отвѣчалъ конь, — я изъ породы лошадей и бѣгу отъ сына Адама.
Молодой левъ не мало удивился и возразилъ:
— Не говори подобныхъ вещей и не позорь себя. Ты великъ и такъ быстро бѣгаешь, — ну какъ же можешь ты бояться сына Адама? При своемъ ростѣ и силѣ ты легко могъ бы убить его своимъ копытомъ, а ты вдругъ бѣжишь отъ него…
Лошадь, выслушавъ его, захохотала.
— Нѣтъ, — сказала она, — мнѣ не одолѣть его, царевичъ! Ни ростъ мой ни сила ровно ничего не значатъ передъ хитростью и умомъ сына Адама. Онъ свиваетъ изъ волоконъ пальмоваго дерева веревку и опутываетъ лошадямъ ноги, надѣваетъ узду и привязываетъ насъ къ высокому столбу. Лошадь должна стоять такимъ образомъ и не можетъ лечь. Когда же человѣку вздумается ѣхать верхомъ, онъ вкладываетъ ногу въ стремена и садится на сѣдло, дергаетъ за узду и заставляетъ ѣхать, куда хочетъ, а стременами бьетъ по бокамъ до крови. Лучше не спрашивай, царевичъ, какъ лошади страдаютъ отъ сына Адама! Когда онѣ становятся стары и немощны, такъ что не могутъ быстро бѣгать, онъ продаетъ ихъ на мельницы, и тамъ онѣ день и ночь вертятъ колеса, пока совсѣмъ не изнемогаютъ; а тогда ихъ отдаютъ на убой, предварительно снявъ кожу.
Выслушавъ коня, левъ пришелъ еще въ большую ярость, и сказалъ:
— Когда ты встрѣтился съ сыномъ Адама?
— Я встрѣтился съ нимъ въ полдень, на этой самой дорогѣ.
Въ то время, когда молодой левъ разговаривалъ съ конемъ, по дорогѣ снова показалась пыль, и вскорѣ появился громадный верблюдъ. Молодой левъ, увидѣвъ такое большое и страшное животное, вообразилъ, что это сынъ Адама, и хотѣлъ уже на него броситься; но я сказала ему:
— Постой, царевичъ, это вовсе не сынъ Адама, а верблюдъ, и, кажется, онъ тоже бѣжитъ отъ сына Адама.
Верблюдъ подбѣжалъ къ намъ и поклонился. Левъ отвѣтилъ на поклонъ и спросилъ:
— Скажи, пожалуйста, зачѣмъ ты прибѣжалъ сюда?
— Я бѣгу отъ сына Адама, — отвѣчалъ верблюдъ.
— И какъ же, при твоемъ ростѣ и силѣ, можно бояться сына Адама? — спросилъ левъ. — Вѣдь тебѣ стоитъ только ударить его ногой, и изъ него духъ вылетитъ!..
— Ахъ, царевичъ, — отвѣчалъ верблюдъ, — да знаешь ли ты, что съ сыномъ Адама мы ничего сдѣлать не можемъ, и одна только смерть можетъ побѣдить его! Онъ можетъ просунуть мнѣ въ носъ веревку и надѣть на голову узду, а потомъ поручить меня малому ребенку, и малютка, несмотря на всю мою силу, поведетъ меня, куда захочетъ. Сынъ Адама можетъ заставить меня работать дни и ночи, а когда я состарѣюсь и лишусь силы, онъ продастъ меня живодеру, и тотъ заколетъ меня; кожу продастъ кожевникамъ, а мясо отдастъ кухаркамъ. Послѣ этого что же говорить о сынѣ Адама?
— А въ какое время дня ты видѣлъ сына Адама? — спросилъ левъ.
— Я ушелъ отъ него, когда солнце было уже близко къ закату, и я думаю, что онъ, не найдя меня на мѣстѣ, теперь ищетъ меня; поэтому позволь мнѣ, царевичъ, бѣжать скорѣе въ пустыню.
— Подожди немного, — отвѣчалъ молодой левъ, — подожди, верблюдъ, и будь свидѣтелемъ, какъ я разорву его на части и накормлю тебя его мясомъ.
— Ахъ, царевичъ, — сказалъ верблюдъ, — боюсь я за тебя! Сынъ Адама очень уменъ и коваренъ. Лучше не связывайся съ нимъ.
Во время разговора верблюда со львомъ показалось облачко пыли, и, когда оно улеглось, мы увидѣли тощую, маленькую фигуру старика. На плечѣ онъ несъ корзинку съ плотничьимъ инструментомъ, а на головѣ, покрытой зеленой вѣтвью, онъ несъ восемь досокъ. Онъ шелъ тихимъ шагомъ и велъ за руку двухъ дѣтей. Не останавливаясь, подошелъ онъ ко льву. Когда я увидѣла его, то упала отъ страха. Левъ же прямо подошелъ къ нему. Плотникъ улыбнулся и сладкимъ голосомъ сказалъ:
— О, славный, великодушный царь! Да сохранитъ тебя Аллахъ и да пошлетъ онъ тебѣ счастье, радость и могущество! Защити меня отъ моего обидчика и злодѣя. Только ты и можешь спасти меня!
Плотникъ, стоя передъ львомъ, вздыхалъ, плакалъ и стоналъ. А юный левъ, услыхавъ его стоны и жалобы, сказалъ:
— Я готовъ защитить тебя отъ твоего преслѣдователя. Скажи мнѣ, кто твой преслѣдователь, и что ты за дикій звѣрь, до сихъ поръ мнѣ совершенно неизвѣстный? Такого красиваго звѣря я до сихъ поръ никогда не видывалъ и такого краснорѣчія никогда не слыхивалъ. Какого ты рода?
— Я, царевичъ, изъ рода плотниковъ, а преслѣдователь мой — сынъ Адама, и завтра утромъ онъ будетъ въ здѣшнихъ мѣстахъ.
Услыхавъ такія слова, левъ взволновался такъ, что у него потемнѣло въ глазахъ. Онъ зарычалъ, и глаза его заметали искры.
— Клянусь Аллахомъ, — вскричалъ онъ, — я не лягу спать сегодня до утра и не вернусь къ отцу, пока не исполню своего желанія! — Взглянувъ на плотника, онъ прибавилъ: — Я вижу, что ноги у тебя очень коротки, и тебѣ не поспѣть за нами. Окажи же мнѣ, куда ты идешь?
— Я иду, — отвѣчалъ плотникъ, — къ визирю твоего отца, къ рыси. Услыхавъ, что сынъ Адама вступилъ въ эту мѣстность, визирь сильно испугался за себя и послалъ за мною, прося меня сдѣлать ему домъ, въ которомъ бы онъ могъ спрятаться такъ, чтобы никто изъ сыновъ Адама не досталъ его. Услыхавъ объ его желаніи, я взялъ эти доски и пошелъ къ нему.
Выслушавъ плотника, молодой левъ почувствовалъ страшную зависть и сказалъ:
— Клянусь тебѣ своей жизнью, что я заставлю тебя сначала сдѣлать изъ этихъ досокъ домъ мнѣ, а потомъ уже строить что-нибудь для рыси. Сначала ты исполнишь работу для меня, а потомъ уже пойдешь къ рыси.
— Царь звѣрей, — вскричалъ плотникъ, — я не могу что- либо строить для тебя, пока не исполню заказа рыси; а потомъ я приду къ тебѣ и выстрою тебѣ домъ, въ которомъ ты укроешься отъ своего врага.
— Нѣтъ, клянусь Аллахомъ, — крикнулъ левъ, — я не пущу тебя пока ты не сколотишь мнѣ изъ этихъ досокъ дома!
Онъ шутя прыгнулъ на плотника и лапой сбросилъ корзину съ его плеча. Плотникъ упалъ безъ чувствъ, а левъ засмѣялся надъ нимъ.
— Какой ты слабый и безсильный! — сказалъ онъ. — Не мудрено, что ты боишься сына Адама.
Плотникъ же опрокинувшись навзничь, страшно разсердился, но скрылъ гнѣвъ свой отъ льва и привставъ улыбнулся ему.
— Ну, хорошо, я сколочу тебѣ домъ, — сказалъ онъ.
Онъ взялъ доски, сколотилъ ящикъ въ ростъ льва и только оставилъ отверстіе для крышки. Въ крышкѣ онъ провертѣлъ дырки и, выбравъ крѣпкихъ новыхъ гвоздей, сказалъ льву:
— Ну, влѣзай въ это отверстіе!
Молодой левъ очень былъ доволенъ и подошелъ къ ящику, но замѣтилъ, что отверстіе довольно узко.
— Ничего! влѣзай туда и подожми лапы, — сказалъ плотникъ.
Левъ исполнилъ желаніе плотникъ и влѣзъ въ ящикъ; но хвостъ его остался снаружи. Вслѣдствіе этого онъ захотѣлъ выбраться изъ ящика, но плотникъ сказалъ ему:
— Погоди, я посмотрю, можно ли уложить съ тобой и хвостъ.
Молодой левъ успокоился, а плотникъ сложивъ въ ящикъ хвостъ быстро наложилъ крышку и сталъ прибивать ее гвоздями.
— Зачѣмъ ты, плотникъ, сдѣлалъ мнѣ такой тѣсный домъ? — крикнулъ левъ. — Выпусти меня!
— Ну, нѣтъ, этого не будетъ! — отвѣчалъ плотникъ. Ты отсюда не вырвешься. — Плотникъ захохоталъ и прибавилъ: — Ты попался въ клѣтку, какъ самый послѣдній звѣрь.
— Братъ мой, — сказалъ левъ, — зачѣмъ ты со мною такъ говоришь?
— Знай же, глупецъ, — отвѣчалъ плотникъ, — что ты попался въ сѣти, которыхъ такъ боялся. Судьба твоя рѣшена, и ничто тебѣ не поможетъ.
Когда левъ услышалъ эти слова, онъ понялъ, что плотникъ-то и былъ сынъ Адама.
— Я страшно за себя испугалась и тотчасъ же улетѣла. Страхъ мой еще болѣе усилился, и вотъ уже два дня, какъ я бѣгу отъ сына Адама.
Павлинъ, слушая утку, не могъ надивиться и затѣмъ проговорилъ:
— Ну, сестрица, теперь тебѣ нечего бояться сына Адама, такъ какъ мы находимся на островѣ посреди моря, и сыну Адама къ намъ не добраться. Выбирай себѣ мѣсто жительства и живи съ нами, пока не успокоишься.
— Боюсь, чтобы не случилось со мной чего-нибудь ночью, — отвѣчала утка: — отъ своей судьбы никому не уйти.
— Останься съ нами, — сказала пава.
Павлинъ и пава продолжали уговаривать утку, покъ та, наконецъ, не согласилась.
Они поселились вмѣстѣ и стали жить да поживать, пока не увидѣли корабля, плывшаго по морю. Корабль всталъ неподалеку на якорѣ, а сошедшій съ него народъ разошелся по острову, и, увидѣвъ павлиновъ и утку, подошелъ къ нимъ. Павлины поднялись въ поднебесье, а утка такъ растерялась, что только въ послѣднюю минуту побѣжала. Ее, бѣднягу, тотчасъ же поймали и взяли съ собой на корабль.
