Хорошо (Маяковский)

Хорошо!
автор Владимир Владимирович Маяковский

Дата создания: 1927. Источник: В. В. Маяковский, сочинения в двух томах. Москва, издательство «Правда», 1987 г.

Хорошо!

1

Время —
Время — вещь
Время — вещь необычайно длинная, —
были времена —
были времена — прошли былинные.
Ни былин,
Ни былин, ни эпосов,
Ни былин, ни эпосов, ни эпопей.
Телеграммой
Телеграммой лети,
Телеграммой лети, строфа!
Воспалённой губой
Воспалённой губой припади
Воспалённой губой припади и попей
из реки
из реки по имени — «Факт».
Это время гудит
Это время гудит телеграфной струной,
это
это сердце
это сердце с правдой вдвоём.
Это было
Это было с бойцами,
Это было с бойцами, или страной,
или
или в сердце
или в сердце было
или в сердце было в моём.
Я хочу,
Я хочу, чтобы, с этою
Я хочу, чтобы, с этою книгой побыв,
из квартирного
из квартирного мирка
шёл опять
шёл опять на плечах
шёл опять на плечах пулемётной пальбы,
как штыком,
как штыком, строкой
как штыком, строкой просверкав.
Чтоб из книги,
Чтоб из книги, через радость глаз,
от свидетеля
от свидетеля счастливого, —
в мускулы
в мускулы усталые
в мускулы усталые лилась
строящая
строящая и бунтующая сила.
Этот день
Этот день воспевать
Этот день воспевать никого не наймём.
Мы
Мы распнём
Мы распнём карандаш на листе,
чтобы шелест страниц,
чтобы шелест страниц, как шелест знамён,
надо лбами
надо лбами годов
надо лбами годов шелестел.

2

«Кончайте войну!
«Кончайте войну! Довольно!
«Кончайте войну! Довольно! Будет!
«Кончайте войну! Довольно! Будет! В этом
«Кончайте войну! Довольно! Будет! В этом голодном году —
невмоготу.
Врали:
Врали: «народа —
Врали: «народа — свобода,
Врали: «народа — свобода, вперёд,
Врали: «народа — свобода, вперёд, эпоха, заря…» —
и зря.
Где
Где земля,
Где земля, и где
Где земля, и где закон,
Где земля, и где закон, чтобы землю
Где земля, и где закон, чтобы землю выдать
Где земля, и где закон, чтобы землю выдать к лету? —
Нету!
Что же
Что же дают
Что же дают за февраль,
Что же дают за февраль, за работу,
Что же дают за февраль, за работу, за то,
Что же дают за февраль, за работу, за то, что с фронтов
Что же дают за февраль, за работу, за то, что с фронтов не бежишь? —
Шиш.
На шее
На шее кучей
На шее кучей Гучковы,
На шее кучей Гучковы, черти,
На шее кучей Гучковы, черти, министры,
На шее кучей Гучковы, черти, министры, Родзянки…
Мать их за́ ноги!
Власть
Власть к богатым
Власть к богатым рыло
Власть к богатым рыло воротит —
Власть к богатым рыло воротит — чего
Власть к богатым рыло воротит — чего подчиняться
Власть к богатым рыло воротит — чего подчиняться ей?!.
Бей!!»
То громом,
То громом, то шёпотом
То громом, то шёпотом этот ропот
сползал
сползал из Керенской
сползал из Керенской тюрьмы-решета.
в деревни
в деревни шёл
в деревни шёл по травам и тропам,
в заводах
в заводах сталью зубов скрежетал.
Чужие
Чужие партии
Чужие партии бросали швырком.
— На что им
— На что им сбор
— На что им сбор болтунов дался́?! —
И отдавали
И отдавали большевикам
гроши,
гроши, и силы,
гроши, и силы, и голоса.
До са́мой
До са́мой мужичьей
До са́мой мужичьей земляной башки
докатывалась слава, —
докатывалась слава, — лила́сь
докатывалась слава, — лила́сь и слы́ла,
что есть
что есть за мужиков
что есть за мужиков какие-то
что есть за мужиков какие-то «большаки»
— у-у-у!
— у-у-у! Сила! —

3

Царям
Царям дворец
Царям дворец построил Растрелли.
Цари рождались,
Цари рождались, жили,
Цари рождались, жили, старели.
Дворец
Дворец не думал
Дворец не думал о вертлявом постреле,
не гадал,
не гадал, что в кровати,
не гадал, что в кровати, царицам вверенной,
раскинется
раскинется какой-то
раскинется какой-то присяжный поверенный.
От орлов,
От орлов, от власти,
От орлов, от власти, одеял и кру́жевца
голова
голова присяжного поверенного
голова присяжного поверенного кружится.
Забывши
Забывши и классы
Забывши и классы и партии,
идёт
идёт на дежурную речь.
Глаза
Глаза у него
Глаза у него бонапартьи
и цвета
и цвета защитного
и цвета защитного френч.
Слова и слова.
Слова и слова. Огнесловая лава.
Болтает
Болтает сорокой радостной.
Он сам
Он сам опьянён
Он сам опьянён своею славой
пьяней,
пьяней, чем сорокаградусной.
Слушайте,
Слушайте, пока не устанете,
как щебечет
как щебечет иной адъютантик:
«Такие случаи были —
он едет
он едет в автомобиле.
Узнавши,
Узнавши, кто
Узнавши, кто и который, —
толпа
толпа распрягла моторы!
Взамен
Взамен лошадиной силы
сама
сама на руках носила!»
В аплодисментном
В аплодисментном плеске
премьер
премьер проплывет
премьер проплывет над Невским.
и дамы,
и дамы, и дети-пузанчики
кидают
кидают цветы и роза́нчики.
Если ж
Если ж с безработы
Если ж с безработы загрустится,
сам
сам себя
сам себя уверенно и быстро
назначает —
назначает — то военным,
назначает — то военным, то юстиции,
то каким-нибудь
то каким-нибудь еще
то каким-нибудь еще министром.
И вновь
И вновь возвращается,
И вновь возвращается, сказанув,
ворочать дела
ворочать дела и вертеть казну.
Подмахивает подписи
Подмахивает подписи достойно
Подмахивает подписи достойно и старательно.
«Аграрные?
«Аграрные? Беспорядки?
«Аграрные? Беспорядки? Ряд?
Пошлите,
Пошлите, этот,
Пошлите, этот, как его, —
Пошлите, этот, как его, — карательный
отряд!
Ленин?
Ленин? Большевики?
Ленин? Большевики? Арестуйте и выловите!
Что?
Что? Не дают?
Что? Не дают? Не слышу без очков.
Кстати…
Кстати… об его превосходительстве…
Кстати… об его превосходительстве… Корнилове…
Нельзя ли
Нельзя ли сговориться
Нельзя ли сговориться сюда
Нельзя ли сговориться сюда казачков?!
Их величество?
Их величество? Знаю.
Их величество? Знаю. Ну да!..
И руку жал.
И руку жал. Какая ерунда!
Императора?
Императора? На воду?
Императора? На воду? И черную корку?
При чём тут Совет?
При чём тут Совет? Приказываю
При чём тут Совет? Приказываю туда,
в Лондон,
в Лондон, к королю Георгу».
Пришит к истории,
Пришит к истории, пронумерован
Пришит к истории, пронумерован и скре́плен,
и его
и его рисуют —
и его рисуют — и Бродский и Репин.

4

Петербургские окна.
Петербургские окна. Синё и темно.
Город
Город сном
Город сном и покоем скован.
НО
не спит
не спит мадам Кускова.
Любовь
Любовь и страсть вернулись к старушке.
Кровать
Кровать и мечты
Кровать и мечты розоватит восток.
Её
Её воло́с
Её воло́с пожелтелые стружки
причудливо
причудливо склеил
причудливо склеил слезливый восторг.
С чего это
С чего это девушка
С чего это девушка сохнет и вянет?
Молчит…
Молчит… но чувство,
Молчит… но чувство, видать, велико́.
Её
Её утешает
Её утешает усатая няня,
видавшая виды, —
видавшая виды, — Пе Эн Милюков.
«Не спится, няня…
«Не спится, няня… Здесь так душно…
Открой окно
Открой окно да сядь ко мне».
— Кускова,
— Кускова, что с тобой? —
— Кускова, что с тобой? — «Мне скушно…
Поговорим о старине».
— О чём, Кускова?
— О чём, Кускова? Я,
— О чём, Кускова? Я, бывало,
хранила
хранила в памяти
хранила в памяти немало
старинных былей,
старинных былей, небылиц —
и про царей
и про царей и про цариц.
И я б,
И я б, с моим умишком хилым, —
короновала б
короновала б Михаила.
чем брать
чем брать династию
чем брать династию чужую…
Да ты
Да ты не слушаешь меня?! —
«Ах, няня, няня,
«Ах, няня, няня, я тоскую.
Мне тошно, милая моя.
Я плакать,
Я плакать, я рыдать готова…»
— Господь помилуй
— Господь помилуй и спаси…
Чего ты хочешь?
Чего ты хочешь? Попроси.
Чтобы тебе
Чтобы тебе на нас
Чтобы тебе на нас не дуться,
дадим свобод
дадим свобод и конституций…
Дай
Дай окроплю
Дай окроплю речей водою
горящий бунт… —
горящий бунт… — «Я не больна.
Я…
Я… знаешь, няня…
Я… знаешь, няня… влюблена…»
— Дитя мое,
— Дитя мое, господь с тобою! —
И Милюков
И Милюков её
И Милюков её с мольбой
крестил
крестил профессорской рукой.
— Оставь, Кускова,
— Оставь, Кускова, в наши лета
любить
любить задаром
любить задаром смысла нету. —
«Я влюблена». —
«Я влюблена». — шептала
«Я влюблена». — шептала снова
в ушко
в ушко профессору
в ушко профессору она.
— Сердечный друг,
— Сердечный друг, ты нездорова. —
«Оставь меня,
«Оставь меня, я влюблена».
— Кускова,
— Кускова, нервы, —
— Кускова, нервы, — полечись ты… —
«Ах няня,
«Ах няня, он такой речистый…
Ах, няня-няня!
Ах, няня-няня! няня!
Ах, няня-няня! няня! Ах!
Его же ж
Его же ж носят на руках
А как поет он
А как поет он про свободу…
Я с ним хочу, —
Я с ним хочу, — не с ним,
Я с ним хочу, — не с ним, так в воду».
Старушка
Старушка тычется в подушку,
и только слышно:
и только слышно: «Саша! —
и только слышно: «Саша! — Душка!»
Смахнувши
Смахнувши слёзы
Смахнувши слёзы рукавом,
взревел усатый нянь:
взревел усатый нянь: — В кого?
Да говори ты нараспашку! —
«В Керенского…»
«В Керенского…» — В какого?
«В Керенского…» — В какого? В Сашку? —
И от признания
И от признания такого
лицо
лицо расплы́лось
лицо расплы́лось Милюкова.
От счастия
От счастия профессор о́жил:
— Ну, это что ж —
— Ну, это что ж — одно и то же!
При Николае
При Николае и при Саше
мы
мы сохраним доходы наши. —
Быть может,
Быть может, на брегах Невы
подобных
подобных дам
подобных дам видали вы?

5

Звякая
Звякая шпорами
Звякая шпорами довоенной выковки,
аксельбантами
аксельбантами увешанные до пупов,
говорили —
говорили — адъютант
говорили — адъютант (в «Селекте» на Лиговке)
и штабс-капитан
и штабс-капитан Попов.
«Господин адъютант,
«Господин адъютант, не возражайте,
«Господин адъютант, не возражайте, не дам, —
скажите,
скажите, чего ещё
скажите, чего ещё поджидаем мы?
Россию
Россию жиды
Россию жиды продают жидам,
и кадровое
и кадровое офицерство
и кадровое офицерство уже под жидами!
Вы, конешно,
Вы, конешно, профессор,
Вы, конешно, профессор, либерал,
но казачество,
но казачество, пожалуйста,
но казачество, пожалуйста, оставьте в покое.
Например,
Например, моё положенье беря,
это…
это… чёрт его знает, что это такое!
Сегодня с денщиком:
Сегодня с денщиком: ору ему
Сегодня с денщиком: ору ему — эй,
наваксь
наваксь щиблетину,
наваксь щиблетину, чтоб видеть рыло в ней! —
И конешно —
И конешно — к матушке,
И конешно — к матушке, а он меня
И конешно — к матушке, а он меня к моей,
к матушке,
к матушке, к свет
к матушке, к свет к Елизавете Кирилловне!»
«Нет,
«Нет, я не за монархию
«Нет, я не за монархию с коронами,
«Нет, я не за монархию с коронами, с орлами,
НО
НО для социализма
НО для социализма нужен базис.
Сначала демократия,
Сначала демократия, потом
Сначала демократия, потом парламент.
Культура нужна.
Культура нужна. А мы —
Культура нужна. А мы — Азия-с!
Я даже —
Я даже — социалист.
Я даже — социалист. Но не граблю,
Я даже — социалист. Но не граблю, не жгу.
Разве можно сразу?
Разве можно сразу? Конешно, нет!
Постепенно,
Постепенно, понемногу,
Постепенно, понемногу, по вершочку,
Постепенно, понемногу, по вершочку, по шажку,
сегодня,
сегодня, завтра,
сегодня, завтра, через двадцать лет.
А эти?
А эти? От Вильгельма кресты да ленты.
В Берлине
В Берлине выходили
В Берлине выходили с билетом перронным.
Деньги
Деньги штаба —
Деньги штаба — шпионы и аге́нты.
В Кресты бы
В Кресты бы тех,
В Кресты бы тех, кто ездит в пломбиро́ванном!»
«С этим согласен,
«С этим согласен, это конешно,
этой сволочи
этой сволочи мало повешено».
«Ленина,
«Ленина, который
«Ленина, который смуту сеет,
председателем,
председателем, што ли,
председателем, што ли, совета министров?
Что ты?!
Что ты?! Рехнулась, старушка Рассея?
Касторки прими!
Касторки прими! Поправьсь!
Касторки прими! Поправьсь! Выздоровь!
Офицерам —
Офицерам — Суворова,
Офицерам — Суворова, Голенищева-Кутузова
благодаря
благодаря политикам ловким
быть
быть под началом
быть под началом Бронштейна бескартузого,
какого-то
какого-то бесштанного
какого-то бесштанного Лёвки?!
Дудки!
Дудки! С казачеством
Дудки! С казачеством шутки плохи́ —
повыпускаем
повыпускаем им
повыпускаем им потроха…»
И все адъютант
И все адъютант — ха да хи —
Попов
Попов — хи да ха. —
«Будьте дважды прокляты
«Будьте дважды прокляты и трижды поколейте!
Господин адъютант,
Господин адъютант, позвольте ухо:
их
их …ревосходительство
их …ревосходительство …ерал Каледин,
с Дону,
с Дону, с плёточкой,
с Дону, с плёточкой, извольте понюхать!
Его превосходительство…
Его превосходительство… Да разве он один?!
Казачество кубанское,
Казачество кубанское, Днепр,
Казачество кубанское, Днепр, Дон…»
И все стаканами —
И все стаканами — дон и динь,
и шпорами —
и шпорами — динь и дон.
Капитан
Капитан упился, как сова.
Челядь
Челядь чайники
Челядь чайники бесшумно подавала.
А в конце у Лиговки
А в конце у Лиговки другие слова
подымались
подымались из подвалов.
«Я,
«Я, товарищи, —
«Я, товарищи, — из военной бюры.
Кончили заседание —
Кончили заседание — то́ка-то́ка.
Вот тебе,
Вот тебе, к маузеру,
Вот тебе, к маузеру, двести бери,
а это —
а это — сто патронов
а это — сто патронов к винтовкам.
Пока соглашатели
Пока соглашатели замазывали рты,
подходит
подходит казатчина
подходит казатчина и самокатчина.
Приказано
Приказано питерцам
Приказано питерцам идти на фронты,
а сюда
а сюда направляют
а сюда направляют с Гатчины.
Вам,
Вам, которые
Вам, которые с Выборгской стороны,
вам
вам заходить
вам заходить с моста Литейного.
В сумерках,
В сумерках, тоньше
В сумерках, тоньше дискантовой струны,
не галдеть
не галдеть и не делать
не галдеть и не делать заведенья питейного.
Я
Я за Лашевичем
Я за Лашевичем беру телефон, —
не задушим,
не задушим, так нас задушат.
Или
Или возьму телефон,
Или возьму телефон, или вон
из тела
из тела пролетарскую душу.
Сам
Сам приехал,
Сам приехал, в пальтишке рваном, —
ходит,
ходит, никем не опознан.
Сегодня,
Сегодня, говорит,
Сегодня, говорит, подыматься рано.
А послезавтра —
А послезавтра — поздно.
Завтра, значит.
Завтра, значит. Ну, не сдобровать им!
Быть
Быть Кере́нскому
Быть Кере́нскому биту и ободрану!
Уж мы
Уж мы подымем
Уж мы подымем с царёвой кровати
эту
эту самую
эту самую Александру Фёдоровну».

6

Дул,
Дул, как всегда,
Дул, как всегда, октябрь
Дул, как всегда, октябрь ветра́ми
как дуют
как дуют при капитализме.
За Троицкий
За Троицкий дули
За Троицкий дули авто и трамы,
обычные
обычные рельсы
обычные рельсы вызмеив.
Под мостом
Под мостом Нева-река,
по Неве
по Неве плывут кронштадтцы…
От винтовок говорка
скоро
скоро Зимнему шататься.
В бешеном автомобиле,
В бешеном автомобиле, покрышки сбивши,
тихий,
тихий, вроде
тихий, вроде упакованной трубы,
за Гатчину,
за Гатчину, забившись,
за Гатчину, забившись, улепетывал бывший —
«В рог,
«В рог, в бараний!
«В рог, в бараний! Взбунтовавшиеся рабы!..»
Видят
Видят редких звёзд глаза,
окружая
окружая Зимний
окружая Зимний в кольца,
по Мильонной
по Мильонной из казарм
надвигаются кексгольмцы.
А в Смольном,
А в Смольном, в думах
А в Смольном, в думах о битве и войске,
Ильич
Ильич гримированный
Ильич гримированный мечет шажки,
да перед картой
да перед картой Антонов с Подвойским
втыкают
втыкают в места атак
втыкают в места атак флажки.
Лучше
Лучше власть
Лучше власть добром оставь,
никуда
никуда тебе
никуда тебе не деться!
Ото всех
Ото всех идут
Ото всех идут застав
к Зимнему
к Зимнему красногвардейцы.
Отряды рабочих,
Отряды рабочих, матросов,
Отряды рабочих, матросов, голи —
дошли,
дошли, штыком домерцав,
как будто
как будто руки
как будто руки сошлись на горле,
холёном
холёном горле
холёном горле дворца.
Две тени встало.
Две тени встало. Огромных и шатких.
Сдвинулись.
Сдвинулись. Лоб о лоб.
И двор
И двор дворцовый
И двор дворцовый руками решетки
стиснул
стиснул торс
стиснул торс толп.
Качались
Качались две
Качались две огромных тени
от ветра
от ветра и пуль скоростей, —
да пулеметы,
да пулеметы, будто
да пулеметы, будто хрустенье
ломаемых костей.
Серчают стоящие павловцы.
«В политику…
«В политику… начали…
«В политику… начали… ба́ловаться…
Куда
Куда против нас
Куда против нас бочкаревским дурам?!
Приказывали б
Приказывали б на штурм».
Но тень
Но тень боролась,
Но тень боролась, спутав лапы, —
и лап
и лап никто
и лап никто не разнимал и не рвал.
Не выдержав
Не выдержав молчания,
Не выдержав молчания, сдавался слабый —
уходил
уходил от испуга,
уходил от испуга, от нерва́.
Первым,
Первым, боязнью одолён,
снялся
снялся бабий батальон.
Ушли с батарей
Ушли с батарей к одиннадцати
михайловцы или константиновцы…
А Ке́ренский —
А Ке́ренский — спрятался,
А Ке́ренский — спрятался, попробуй
А Ке́ренский — спрятался, попробуй вымань его!
Задумывалась
Задумывалась казачья башка.
И
И редели
И редели защитники Зимнего,
как зубья
как зубья у гребешка.
И долго
И долго длилось
И долго длилось это молчанье,
молчанье надежд
молчанье надежд и молчанье отчаянья.
А в Зимнем,
А в Зимнем, в мягких мебеля́х
с бронзовыми вы́крутами,
сидят
сидят министры
сидят министры в меди блях,
и пахнет
и пахнет гладко выбритыми.
На них не глядят
На них не глядят и их не слушают —
они
они у штыков в лесу.
Они
Они упадут
Они упадут переспевшей грушею,
как только
как только их
как только их потрясут.
Голос — редок.
Шёпотом,
Шёпотом, знаками.
— Ке́ренский где-то? —
— Он?
— Он? За казаками. —
И снова молча
И только
И только по́д вечер:
— Где Прокопович? —
— Нет Прокоповича. —
А из-за Николаевского
чугунного моста́,
как смерть,
как смерть, глядит
как смерть, глядит неласковая
Авроровых
Авроровых башен
Авроровых башен сталь.
И вот
И вот высоко
И вот высоко над воротником
поднялось
поднялось лицо Коновалова.
Шум,
Шум, который
Шум, который тёк родником,
теперь
теперь прибоем наваливал.
Кто длинный такой?..
Кто длинный такой?.. Дотянуться смог!
По каждому
По каждому из стёкол
По каждому из стёкол удары палки.
Это —
Это — из трёхдюймовок
шарахнули
шарахнули форты Петропавловки.
А поверху
А поверху город
А поверху город как будто взорван:
бабахнула
бабахнула шестидюймовка Авророва.
И вот
И вот ещё
И вот ещё не успела она
рассыпаться,
рассыпаться, гулка и грозна, —
над Петропавловской
над Петропавловской взви́лся
над Петропавловской взви́лся фонарь,
восстанья
восстанья условный знак.
— Долой!
— Долой! На приступ!
— Долой! На приступ! Вперёд!
— Долой! На приступ! Вперёд! На приступ! —
Ворвались.
Ворвались. На ковры!
Ворвались. На ковры! Под раззолоченный кров!
Каждой лестницы
Каждой лестницы каждый выступ
брали,
брали, перешагивая
брали, перешагивая через юнкеров.
Как будто
Как будто водою
Как будто водою комнаты по́лня,
текли,
текли, сливались
текли, сливались над каждой потерей,
и схватки
и схватки вспыхивали
и схватки вспыхивали жарче полдня
за каждым диваном,
за каждым диваном, у каждой портьеры.
По этой
По этой анфиладе,
По этой анфиладе, приветствиями о́ранной
монархам,
монархам, несущим
монархам, несущим короны-клады, —
бархатными залами,
бархатными залами, раскатистыми коридорами
гремели,
гремели, бились
гремели, бились сапоги и приклады.
Какой-то
Какой-то смущённый
Какой-то смущённый сукин сын,
а над ним
а над ним путиловец —
а над ним путиловец — нежней папаши:
«Ты,
«Ты, парнишка,
«Ты, парнишка, выкладывай
«Ты, парнишка, выкладывай ворованные часы —
часы теперича наши!»
Топот рос
Топот рос и тех
Топот рос и тех тринадцать
сгрёб,
сгрёб, забил,
сгрёб, забил, зашиб,
сгрёб, забил, зашиб, затыркал.
Забились
Забились под галстук —
Забились под галстук — за что им приняться? —
Как будто
Как будто топор
Как будто топор навис над затылком.
За двести шагов…
За двести шагов… за тридцать…
За двести шагов… за тридцать… за двадцать…
Вбегает
Вбегает юнкер:
Вбегает юнкер: «Драться глупо!»
Тринадцать визгов:
Тринадцать визгов: — Сдаваться!
Тринадцать визгов: — Сдаваться! Сдаваться! —
А в двери —
А в двери — бушлаты,
А в двери — бушлаты, шинели,
А в двери — бушлаты, шинели, тулупы…
И в эту
И в эту тишину
И в эту тишину раскатившийся всласть
бас,
бас, окрепший
бас, окрепший над реями рея:
«Которые тут временные?
«Которые тут временные? Слазь!
Кончилось ваше время».
И один
И один из ворвавшихся,
И один из ворвавшихся, пенснишки тронув,
объявил,
объявил, как об чем-то простом
объявил, как об чем-то простом и несложном:
«Я,
«Я, председатель реввоенкомитета
«Я, председатель реввоенкомитета Антонов,
Временное
Временное правительство
Временное правительство объявляю низложенным».
А в Смольном
А в Смольном толпа,
А в Смольном толпа, растопырив груди,
покрывала
покрывала песней
покрывала песней фе́йерверк сведений.
Впервые
Впервые вместо:
Впервые вместо: — и это будет… —
пели:
пели: — и это есть
пели: — и это есть наш последний… —
До рассвета
До рассвета осталось
До рассвета осталось не больше аршина, —
руки
руки лучей
руки лучей с востока взмо́лены.
Товарищ Подвойский
Товарищ Подвойский сел в машину,
сказал устало:
сказал устало: «Кончено…
сказал устало: «Кончено… в Смольный».
Умолк пулемет.
Умолк пулемет. Угодил толко́в.
Умолкнул
Умолкнул пуль
Умолкнул пуль звенящий улей.
Горели,
Горели, как звёзды,
Горели, как звёзды, грани штыков,
бледнели
бледнели звёзды небес
бледнели звёзды небес в карауле.
Дул,
Дул, как всегда,
Дул, как всегда, октябрь ветра́ми.
Рельсы
Рельсы по мосту вызмеив,
гонку
гонку свою
гонку свою продолжали трамы
уже —
уже — при социализме.

7

В такие ночи,
В такие ночи, в такие дни,
в часы
в часы такой поры
на улицах
на улицах разве что
на улицах разве что одни
поэты
поэты и воры́.
Сумрак
Сумрак на мир
Сумрак на мир океан катну́л.
Синь.
Синь. Над кострами —
Синь. Над кострами — бур.
Подводной
Подводной лодкой
Подводной лодкой пошёл ко дну
взорванный
взорванный Петербург.
И лишь
И лишь когда
И лишь когда от горящих вихров
шатался
шатался сумрак бурый,
опять вспоминалось:
опять вспоминалось: с боков
опять вспоминалось: с боков и с верхов
непрерывная буря.
На воду
На воду сумрак
На воду сумрак похож и так —
бездонна
бездонна синяя прорва.
А тут
А тут ещё
А тут ещё и виденьем кита
туша
туша Авророва.
Огонь
Огонь пулемётный
Огонь пулемётный площадь остриг.
Набережные —
Набережные — пусты́.
И лишь
И лишь хорохорятся
И лишь хорохорятся костры
в сумерках
в сумерках густых.
И здесь,
И здесь, где земля
И здесь, где земля от жары вязка́,
с испугу
с испугу или со льда́,
ладони
ладони держа
ладони держа у огня в языках,
греется
греется солдат.
Солдату
Солдату упал
Солдату упал огонь на глаза,
на клок
на клок волос
на клок волос лёг.
Я узнал,
Я узнал, удивился,
Я узнал, удивился, сказал:
«Здравствуйте,
«Здравствуйте, Александр Блок.
Лафа футуристам,
Лафа футуристам, фрак старья
разлазится
разлазится каждым швом».
Блок посмотрел —
Блок посмотрел — костры горят —
«Очень хорошо».
Кругом
Кругом тонула
Кругом тонула Россия Блока…
Незнакомки,
Незнакомки, дымки севера
шли
шли на дно,
шли на дно, как идут
шли на дно, как идут обломки
и жестянки
и жестянки консервов.
И сразу
И сразу лицо
И сразу лицо скупее менял,
мрачнее,
мрачнее, чем смерть на свадьбе:
«Пишут…
«Пишут… из деревни…
«Пишут… из деревни… сожгли…
«Пишут… из деревни… сожгли… у меня…
библиоте́ку в усадьбе».
Уставился Блок —
Уставился Блок — и Блокова тень
глазеет,
глазеет, на стенке привстав…
Как будто
Как будто оба
Как будто оба ждут по воде
шагающего Христа.
Но Блоку
Но Блоку Христос
Но Блоку Христос являться не стал.
У Блока
У Блока тоска у глаз.
Живые,
Живые, с песней
Живые, с песней вместо Христа,
люди
люди из-за угла.
Вставайте!
Вставайте! Вставайте!
Вставайте! Вставайте! Вставайте!
Работники
Работники и батраки.
Зажмите,
Зажмите, косарь и кователь,
винтовку
винтовку в железо руки!
Вверх —
Вверх — флаг!
Рвань —
Рвань — встань!
Враг —
Враг — ляг!
День —
День — дрянь!
За хлебом!
За хлебом! За миром!
За хлебом! За миром! За волей!
Бери
Бери у буржуев
Бери у буржуев завод!
Бери
Бери у помещика поле!
Братайся,
Братайся, дерущийся взвод!
Сгинь —
Сгинь — стар.
В пух,
В пух, в прах.
Бей —
Бей — бар!
Трах!
Трах! тах!
Довольно,
Довольно, довольно,
Довольно, довольно, довольно
покорность
покорность нести
покорность нести на горбах.
Дрожи,
Дрожи, капиталова дворня!
Тряситесь,
Тряситесь, короны,
Тряситесь, короны, на лбах!
Жир
Жир ёжь
страх
страх плах!
Трах!
Трах! тах!
Тах!
Тах! тах!
 
Эта песня,
Эта песня, перепетая по-своему,
доходила
доходила до глухих крестьян —
и вставали сёла,
и вставали сёла, содрогая воем,
по дороге
по дороге топоры крестя.
Но-
Но- жи-
Но- жи- чком
Но- жи- чком на
Но- жи- чком на месте чик
лю-
лю- то-
лю- то- го
лю- то- го по-
лю- то- го по- мещика.
Гос-
Гос- по-
Гос- по- дин
Гос- по- дин по-
Гос- по- дин по- мещичек,
со-
со- би-
со- би- райте
со- би- райте вещи-ка!
До-
До- шло
До- шло до поры,
вы-
вы- хо-
вы- хо- ди,
вы- хо- ди, босы,
вос-
вос- три
вос- три топоры,
подымай косы.
Чем
Чем хуже
Чем хуже моя Нина?!
Ба-
Ба- рыни сами.
Тащь
Тащь в хату
Тащь в хату пианино,
граммофон с часами!
Под-
Под- хо-
Под- хо- ди-
Под- хо- ди- те, орлы!
Будя —
Будя — пограбили.
Встречай в колы,
провожай
провожай в грабли!
Дело
Дело Стеньки
Дело Стеньки с Пугачёвым,
разгорайся жарче-ка!
Все
Все поместья
Все поместья богачёвы
разметём пожарчиком.
Под-
Под- пусть
Под- пусть петуха!
Подымай вилы!
Эх,
Эх, не
Эх, не потухай, —
пет-
пет- тух милый!
Чёрт
Чёрт ему
Чёрт ему теперь
Чёрт ему теперь родня!
Головы —
Головы — кочаном.
Пулемётов трескотня
сыпется с тачанок.
«Эх, яблочко,
«Эх, яблочко, цвета ясного.
Бей
Бей справа
Бей справа белаво,
слева краснова».
 
Этот вихрь,
Этот вихрь, от мысли до курка,
и постройку,
и постройку, и пожара дым
прибирала
прибирала партия
прибирала партия к рукам,
направляла,
направляла, строила в ряды.

8

Холод большой.
Холод большой. Зима здорова́.
Но блузы
Но блузы прилипли к потненьким.
Под блузой коммунисты.
Под блузой коммунисты. Грузят дрова.
На трудовом субботнике.
Мы не уйдём,
Мы не уйдём, хотя
Мы не уйдём, хотя уйти
имеем
имеем все права.
В наши вагоны,
В наши вагоны, на нашем пути,
наши
наши грузим
наши грузим дрова.
Можно
Можно уйти
Можно уйти часа в два, —
но мы —
но мы — уйдём поздно.
Нашим товарищам
Нашим товарищам наши дрова
нужны:
нужны: товарищи мёрзнут.
Работа трудна,
Работа трудна, работа
Работа трудна, работа томит.
За неё
За неё никаких копеек.
Но мы
Но мы работаем,
Но мы работаем, будто мы
делаем
делаем величайшую эпопею.
Мы будем работать,
Мы будем работать, всё стерпя,
чтоб жизнь,
чтоб жизнь, колёса дней торопя,
бежала
бежала в железном марше
в наших вагонах,
в наших вагонах, по нашим степям,
в города
в города промёрзшие
в города промёрзшие наши.
«Дяденька,
«Дяденька, что вы делаете тут?
столько
столько больших дядей?»
— Что?
— Что? Социализм:
— Что? Социализм: свободный труд
свободно
свободно собравшихся людей.

9

Перед нашею
Перед нашею республикой
Перед нашею республикой стоят богатые.
Перед нашею республикой стоят богатые. Но как постичь её?
И вопросам
И вопросам разнедоумённым
И вопросам разнедоумённым не́т числа:
что это
что это за нация такая
что это за нация такая «социалистичья»,
и что это за
и что это за «соци-
и что это за «соци- алистическое отечество»?
«Мы
«Мы восторги ваши
«Мы восторги ваши понять бессильны.
Чем восторгаются?
Чем восторгаются? Про что поют?
Какие такие
Какие такие фрукты-апельсины
растут
растут в большевицком вашем
растут в большевицком вашем раю?
Что вы знали,
Что вы знали, кроме хлеба и воды, —
с трудом
с трудом перебиваясь
с трудом перебиваясь со дня на день?
Такого отечества
Такого отечества такой дым
разве уж
разве уж настолько приятен?
За что вы
За что вы идёте,
За что вы идёте, если велят —
За что вы идёте, если велят — «воюй»?
Можно
Можно быть
Можно быть разорванным бо́мбищей,
можно
можно умереть
можно умереть за землю за свою,
но как
но как умирать
но как умирать за общую?
Приятно
Приятно русскому
Приятно русскому с русским обняться, —
но у вас
но у вас и имя
но у вас и имя «Россия»
но у вас и имя «Россия» утеряно.
Что это за
Что это за отечество
Что это за отечество у забывших об нации?
Какая нация у вас?
Какая нация у вас? Коминтерина?
Жена,
Жена, да квартира,
Жена, да квартира, да счёт текущий —
вот это —
вот это — отечество,
вот это — отечество, райские кущи.
Ради бы
Ради бы вот
Ради бы вот такого отечества
мы понимали б
мы понимали б и смерть
мы понимали б и смерть и молодечество».
 
Слушайте,
Слушайте, национальный трутень, —
день наш
день наш тем и хорош, что труден.
Эта песня
Эта песня песней будет
наших бед,
наших бед, побед,
наших бед, побед, буден.

10

Политика —
Политика — проста.
Политика — проста. Как воды глоток.
Понимают
Понимают ощерившие
Понимают ощерившие сытую пасть,
что если
что если в Россиях
что если в Россиях увязнет коготок,
всей
всей буржуазной птичке —
всей буржуазной птичке — пропа́сть.
Из «сюртэ́ женера́ль»,
Из «сюртэ́ женера́ль», из «инте́ллидженс се́рвис»,
«дефензивы»
«дефензивы» и «сигуранцы»
выходит
выходит разная
выходит разная сволочь и стерва,
шьёт
шьёт шинели
шьёт шинели цвета серого,
бомбы
бомбы кладёт
бомбы кладёт в ранцы.
Набились в трюмы,
Набились в трюмы, палубы обсели,
на деньги
на деньги вербовочного а́гентства.
В Новороссийск
В Новороссийск плывут из Марселя,
из Дувра
из Дувра плывут к Архангельску.
С песней,
С песней, с виски,
С песней, с виски, сыты по-свински.
Килями
Килями вскопаны
воды холодные.
Смотрят
Смотрят перископами
лодки подводные.
Плывут крейсера,
снаряды соря.
И
И миноносцы
И миноносцы с минами носятся.
А
А поверх
А поверх всех
с пушками
с пушками чудовищной длинноты
сверх-
сверх- дредноуты.
Разными
Разными газами
Разными газами воняя гадко,
тучи
тучи пропеллерами выдрав,
с авиаматки
с авиаматки на авиаматку
пе-
пе- ре-
пе- ре- пархивают «гидро».
Послал
Послал капитал
Послал капитал капитанов учёных.
Горло
Горло нащупали
Горло нащупали и стискивают.
Ткнёшься
Ткнёшься в Белое,
Ткнёшься в Белое, ткнёшься
Ткнёшься в Белое, ткнёшься в Чёрное,
в Каспийское,
в Каспийское, в Балтийское, —
куда
куда корабль
куда корабль ни тычется,
конец
конец катаниям.
Стоит
Стоит морей владычица,
бульдожья
бульдожья Британия.
Со всех концов
блокады кольцо
и пушки
и пушки смотрят в лицо.
— Красным не нравится?!
— Красным не нравится?! Им
— Красным не нравится?! Им голодно́?!
Рыбкой
Рыбкой наедитесь,
Рыбкой наедитесь, пойдя
Рыбкой наедитесь, пойдя на дно. —
А кому
А кому на суше
А кому на суше грабить охота,
те
те с кораблей
те с кораблей сходили пехотой.
— На море потопим,
на суше
на суше потопаем. —
Чужими
Чужими руками
Чужими руками жар гребя,
дым
дым отечества
дым отечества пускают
дым отечества пускают пострелины —
выставляют
выставляют впереди
выставляют впереди одураченных
выставляют впереди одураченных ребят,
баронов
баронов и князей недорасстрелянных.
 
Могилы копайте,
гроба копи́те —
Юденича
Юденича рати
прут
прут на Питер.
В обозах
В обозах е́ды вку́снятся,
консервы —
консервы — пуд.
Танков
Танков гусеницы
на Питер
на Питер прут.
От севера
От севера идёт
От севера идёт адмирал Колчак,
сибирский
сибирский хлеб
сибирский хлеб сапогом толча.
Рабочим на расстрел,
Рабочим на расстрел, поповнам на утехи,
с ним идут
с ним идут голубые чехи.
Траншеи,
Траншеи, машинами выбранные,
сапёрами
сапёрами Крым перекопан, —
Врангель
Врангель крупнокалиберными
орудует
орудует с Перекопа.
Любят
Любят полковников
Любят полковников сентиментальные леди.
Полковники
Полковники любят
Полковники любят поговорить на обеде.
— Я
— Я иду, мол
— Я иду, мол (прихлёбывает виски),
а на меня
а на меня десяток
а на меня десяток чудовищ
а на меня десяток чудовищ большевицких.
Раз — одного,
Раз — одного, другого —
Раз — одного, другого — ррраз, —
кстати,
кстати, как денди,
кстати, как денди, и девушку спас. —
Леди,
Леди, спросите
Леди, спросите у мерина сивого —
он
он как Мурманск
он как Мурманск разизнасиловал.
Спросите,
Спросите, как —
Двина-река,
кровью
кровью крашенная,
трупы
трупы вы́тая,
с кладью
с кладью страшною
шла
шла в Ледовитый.
Как храбрецы
Как храбрецы расстреливали кучей
коммуниста
коммуниста одного,
коммуниста одного, да и тот скручен.
Как офицера́
Как офицера́ его величества
бежали
бежали от выстрелов,
бежали от выстрелов, берег вычистя.
Как над серыми
Как над серыми хатами
Как над серыми хатами огненные перья
и руки
и руки холёные
и руки холёные туго
и руки холёные туго у горл.
Но…
Но… «итс э лонг уэй
Но… «итс э лонг уэй ту Типерери,
итс э лонг уэй
итс э лонг уэй ту го!»
На первую
На первую республику
На первую республику рабочих и крестьян,
сверкая
сверкая выстрелами,
сверкая выстрелами, штыками блестя,
гнали
гнали армии,
гнали армии, флоты катили
богатые мира,
богатые мира, и эти
богатые мира, и эти и те…
Будьте вы прокляты,
Будьте вы прокляты, прогнившие
Будьте вы прокляты, прогнившие королевства и демократии,
со своими
со своими подмоченными
со своими подмоченными «фратэрнитэ́» и «эгалитэ́»!
Свинцовый
Свинцовый льётся
Свинцовый льётся на нас
Свинцовый льётся на нас кипяток.
Одни мы —
Одни мы — и спрятаться негде.
«Янки
«Янки дудль
«Янки дудль кип ит об,
Янки дудль денди».
Посреди
Посреди винтовок
Посреди винтовок и орудий голосища
Москва —
Москва — островком,
Москва — островком, и мы на островке.
Мы —
Мы — голодные,
Мы — голодные, мы —
Мы — голодные, мы — нищие,
с Лениным в башке
с Лениным в башке и с наганом в руке.

11

Несётся
Несётся жизнь,
Несётся жизнь, овеевая,
проста,
проста, суха.
Живу
Живу в домах Стахеева я,
теперь
теперь Веэсэнха.
Свезли,
Свезли, винтовкой звякая,
богатых
богатых и кассы.
Теперь здесь
Теперь здесь всякие
и люди
и люди и классы.
Зимой
Зимой в печурку-пчёлку
суют
суют тома шекспирьи.
Зубами
Зубами щёлкают, —
картошка —
картошка — пир им.
А летом
А летом слушают асфальт
с копейками
с копейками в окне:
— Трансваль,
— Трансваль, Трансваль,
— Трансваль, Трансваль, страна моя,
ты вся
ты вся горишь
ты вся горишь в огне! —
Я в этом
Я в этом каменном
Я в этом каменном котле
варюсь,
варюсь, и эта жизнь —
и бег, и бой,
и бег, и бой, и сон,
и бег, и бой, и сон, и тлен —
в домовьи
в домовьи этажи
отражена
отражена от пят
отражена от пят до лба,
грозою
грозою омываемая,
как отражается
как отражается толпа
идущими
идущими трамваями.
В пальбу
В пальбу присев
В пальбу присев на корточки,
в покой
в покой глазами к форточке,
чтоб было
чтоб было видней,
я
я в комнатёнке-лодочке
проплыл
проплыл три тыщи дней.

12

Ходят
Ходят спекулянты
Ходят спекулянты вокруг Главтопа.
Обнимут,
Обнимут, зацелуют,
Обнимут, зацелуют, убьют за руп.
Секретарши
Секретарши ответственные
Секретарши ответственные валенками топают.
За хлебными
За хлебными карточками
За хлебными карточками стоят лесорубы.
Много
Много дела,
мало
мало горя им,
фунт
фунт — целый! —
первой категории.
Рубят,
Рубят, липовый
чай
чай выкушав.
— Мы
— Мы не Филипповы,
мы —
мы — привыкши.
Будет обед,
Будет обед, будет
Будет обед, будет ужин, —
белых бы
белых бы вон
белых бы вон отбить от ворот.
Есть захотелось,
Есть захотелось, пояс —
Есть захотелось, пояс — потуже,
в руки винтовку
в руки винтовку и
в руки винтовку и на фронт. —
А
А мимо —
незаменимый.
Стуча
Стуча сапогом,
идёт за пайком —
Правление
Правление выдало
урюк
урюк и повидло.
Богатые —
Богатые — ловче,
едят
едят у Зунделовича.
Ни щей,
Ни щей, ни каш —
бифштекс
бифштекс с бульоном,
хлеб
хлеб ваш,
полтора миллиона.
Учёному
Учёному хуже:
фосфор
фосфор нужен,
масло
масло на блюдце.
Но,
Но, как на́зло,
есть революция,
а нету
а нету масла.
Они
Они научные.
Напишут,
Напишут, вылечат.
Мандат, собственноручный,
Анатоль Васильича.
Где
Где хлеб
Где хлеб да мяса́,
придут
придут на час к вам.
Читает
Читает комиссар
мандат Луначарского:
«Так…
«Так… сахар…
«Так… сахар… так…
«Так… сахар… так… жирок вам.
Дров…
Дров… берёзовых…
Дров… берёзовых… посуше поленья…
и шубу
и шубу широкого
потребленья.
Я вас,
Я вас, товарищ,
Я вас, товарищ, спрашиваю в упор.
Хотите —
Хотите — берите
Хотите — берите головной убор.
Приходит
Приходит каждый
с разной блажью.
Берите
Берите пока што
ногу
ногу лошажью!»
Мех
Мех на глаза,
как баба-яга,
идут
идут назад
на трёх ногах.

13

Двенадцать
Двенадцать квадратных аршин жилья.
Четверо
Четверо в помещении —
Лиля,
Лиля, Ося,
Лиля, Ося, я
и собака
и собака Щеник.
Шапчонку
Шапчонку взял
Шапчонку взял оборванную
и вытащил салазки.
— Куда идёшь? —
— Куда идёшь? — В уборную
иду.
иду. На Ярославский.
Как парус,
Как парус, шуба
Как парус, шуба на весу,
воняет
воняет козлом она.
В санях
В санях полено везу,
забрал
забрал забор разломанный
Полено —
Полено — тушею,
твёрже камня.
Как будто
Как будто вспухшее
колено
колено великанье.
Вхожу
Вхожу с бревном в обнимку.
Запотел,
Запотел, вымок.
Важно
Важно и чинно
строгаю
строгаю перочинным.
Нож —
Нож — ржа.
Режу.
Режу. Радуюсь.
В голове
В голове жар
подымает градус.
Зацветают луга,
май
май поёт
май поёт в уши —
это
это тянется угар
из-под чёрных вьюшек.
Четверо сосулек
свернулись,
свернулись, уснули.
Приходят
Приходят люди,
ходят,
ходят, будят.
Добудились еле —
с углей
с углей угорели.
В окно —
В окно — сугроб.
В окно — сугроб. Глядит горбат.
Не вымерзли покамест?
Морозы
Морозы в ночь
Морозы в ночь идут, скрипят
снегами-сапогами.
Небосвод,
Небосвод, наклонившийся
Небосвод, наклонившийся на комнату мою,
морем
морем заката
морем заката обли́т.
По розовой
По розовой глади
По розовой глади мо́ря,
По розовой глади мо́ря, на юг —
тучи-корабли.
За гладь,
За гладь, за розовую,
бросать якоря,
туда,
туда, где берёзовые
дрова
дрова горят.
Я
Я много
Я много в теплых странах плутал.
Но только
Но только в этой зиме
понятной
понятной стала
понятной стала мне
понятной стала мне теплота
любовей,
любовей, дружб
любовей, дружб и семей.
Лишь лёжа
Лишь лёжа в такую вот гололедь,
зубами
зубами вместе
зубами вместе проляскав —
поймёшь:
поймёшь: нельзя
поймёшь: нельзя на людей жалеть
ни одеяло,
ни одеяло, ни ласку.
Землю,
Землю, где воздух,
Землю, где воздух, как сладкий морс,
бросишь
бросишь и мчишь, колеся, —
но землю,
но землю, с которою
но землю, с которою вместе мёрз,
вовек
вовек разлюбить нельзя.

14

Скрыла
Скрыла та зима,
Скрыла та зима, худа и строга,
всех,
всех, кто на́век
всех, кто на́век ушел ко сну.
Где уж тут словам!
Где уж тут словам! И в этих
Где уж тут словам! И в этих строках
боли
боли волжской
боли волжской я не коснусь
Я
Я дни беру
Я дни беру из ряда дней,
что с тыщей
что с тыщей дней
что с тыщей дней в родне.
Из серой
Из серой полосы
Из серой полосы деньки,
их гнали
их гнали годы-
их гнали годы- водники —
не очень
не очень сытенькие,
не очень
не очень голодненькие.
Если
Если я
Если я чего написал,
если
если чего
если чего сказал —
тому виной
тому виной глаза-небеса,
любимой
любимой моей
любимой моей глаза.
Круглые
Круглые да карие,
горячие
горячие до гари.
Телефон
Телефон взбесился шалый,
в ухо
в ухо грохнул обухом:
карие
карие глазища
карие глазища сжала
голода
голода опухоль.
Врач наболтал —
чтоб глаза
чтоб глаза глазели,
нужна
нужна теплота,
нужна
нужна зелень.
Не домой,
Не домой, не на суп,
а к любимой
а к любимой в гости
две
две морковинки
две морковинки несу
за зелёный хвостик.
Я
Я много дарил
Я много дарил конфект да букетов,
но больше
но больше всех
но больше всех дорогих даров
я помню
я помню морковь драгоценную эту
и пол-
и пол- полена
и пол- полена берёзовых дров.
Мокрые,
Мокрые, тощие
под мышкой
под мышкой дровинки,
чуть
чуть потолще
средней бровинки.
Вспухли щёки.
Глазки —
Глазки — щёлки.
Зелень
Зелень и ласки
вы́ходили глазки.
Больше
Больше блюдца,
смотрят
смотрят революцию.
Мне
Мне легше, чем всем, —
я
Маяковский.
Сижу
Сижу и ем
кусок
кусок конский.
Скрип —
Скрип — дверь,
Скрип — дверь, плача.
Сестра
Сестра младшая.
— Здравствуй, Володя!
— Здравствуй, Оля!
— Завтра новогодие —
нет ли
нет ли соли? —
Делю,
Делю, в ладонях вешаю
щепотку
щепотку отсыревшую.
Одолевая
Одолевая снег
Одолевая снег и страх,
скользит сестра,
скользит сестра, идёт сестра,
бредёт
бредёт трёхвёрстной Преснею
солить
солить картошку пресную.
Рядом
Рядом мороз
шёл
шёл и рос.
Затевал
Затевал щекотку —
отдай
отдай щепотку.
Пришла,
Пришла, а соль
Пришла, а соль не ва́лится —
примёрзла
примёрзла к пальцам.
За стенкой
За стенкой шарк:
«Иди,
«Иди, жена,
продай
продай пиджак,
купи
купи пшена».
Окно, —
Окно, — с него
идут
идут снега,
мягка
мягка снегов,
тиха
тиха нога.
Бела,
Бела, гола
столиц
столиц скала.
Прилип
Прилип к скале
лесов
лесов скелет.
И вот
И вот из-за леса
И вот из-за леса небу в шаль
вползает
вползает солнца
вползает солнца вша.
Декабрьский
Декабрьский рассвет,
Декабрьский рассвет, измождённый
Декабрьский рассвет, измождённый и поздний,
встаёт
встаёт над Москвой
встаёт над Москвой горячкой тифозной.
Ушли
Ушли тучи
к странам
к странам тучным.
За тучей
За тучей берегом
лежит
лежит Америка.
Лежала,
Лежала, лакала
кофе,
кофе, какао.
В лицо вам,
В лицо вам, толще
В лицо вам, толще свиных причуд,
круглей
круглей ресторанных блюд,
из нищей
из нищей нашей
из нищей нашей земли
из нищей нашей земли кричу:
Я
Я землю
Я землю эту
Я землю эту люблю.
Можно
Можно забыть,
Можно забыть, где и когда
пузы растил
пузы растил и зобы,
но землю,
но землю, с которой
но землю, с которой вдвоём голодал, —
нельзя
нельзя никогда
нельзя никогда забыть!

15

Под ухом
Под ухом самым
Под ухом самым лестница
ступенек на двести, —
несут
несут минуты-вестницы
по лестнице
по лестнице вести.
Дни пришли
Дни пришли и топали:
— До́жили,
— До́жили, вот вам, —
нету
нету топлив
брюхам
брюхам заводным.
Дымом
Дымом небесный
Дымом небесный лак помутив,
до самой трубы,
до самой трубы, до носа
локомотив
стоит
стоит в заносах.
Положив
Положив на валенки
Положив на валенки цветные заплаты,
из ворот,
из ворот, из железного зёва,
снова
снова шли,
снова шли, ухватясь за лопаты,
все,
все, кто мобилизован.
Вышли
Вышли за́ лес,
вместе
вместе взя́лись.
Я ли,
Я ли, вы ли,
откопали,
откопали, вырыли.
И снова
И снова поезд
И снова поезд ка́тит
за снежную
за снежную скатерть.
Слабеет
Слабеет тело
без ед
без ед и питья,
носилки сделали,
руки сплетя.
Теперь
Теперь запевай,
Теперь запевай, и домой можно —
да на руки
да на руки положено
пять
пять обмороженных.
 
Сегодня
Сегодня на лестнице,
Сегодня на лестнице, грязной и тусклой,
копались
копались обывательские
копались обывательские слухи-свиньи.
Деникин
Деникин подходит
Деникин подходит к са́мой,
Деникин подходит к са́мой, к тульской,
к пороховой
к пороховой сердцевине.
Обулись обыватели,
Обулись обыватели, по пыли печатают
шепотоголосые
шепотоголосые кухарочьи хоры́.
— Будет…
— Будет… крупичатая!..
— Будет… крупичатая!.. пуды непочатые…
ручьи-чаи́,
ручьи-чаи́, сухари,
ручьи-чаи́, сухари, сахары́.
Бли-и-и-зко беленькие,
береги ке́ренки! —
Но город
Но город проснулся,
Но город проснулся, в плакаты кадрованный, —
это
это партия звала:
это партия звала: «Пролетарий, на коня!»
И красные
И красные скачут
И красные скачут на юг
И красные скачут на юг эскадроны —
Мамонтова
Мамонтова нагонять.
Сегодня
Сегодня день
Сегодня день вбежал второпях,
криком
криком тишь
криком тишь порвав,
простреленным
простреленным лёгким
простреленным лёгким часто хрипя,
упал
упал и кончился,
упал и кончился, кровав.
Кровь
Кровь по ступенькам
Кровь по ступенькам стекала на́ пол,
стыла
стыла с пылью пополам
и снова
и снова на пол
и снова на пол каплями
и снова на пол каплями капала
из-под пули
из-под пули Каплан.
Четверолапые
Четверолапые зашагали,
визг
визг шёл
визг шёл шакалий.
Салоп
Салоп говорит
Салоп говорит чуйке,
чуйка
чуйка салопу:
— Заёрзали
— Заёрзали длинноносые щуки!
Скоро
Скоро всех
Скоро всех слопают! —
А потом
А потом топырили
А потом топырили глаза-таре́лины
в длинную
в длинную фамилий
в длинную фамилий и званий тропу.
Ветер
Ветер сдирает
Ветер сдирает списки расстрелянных,
рвёт,
рвёт, закручивает
рвёт, закручивает и пускает в трубу.
Лапа
Лапа класса
Лапа класса лежит на хищнике —
Лубянская
Лубянская лапа
Лубянская лапа Че-ка.
— Замрите, враги!
— Замрите, враги! Отойдите, лишненькие!
Обыватели!
Обыватели! Смирно!
Обыватели! Смирно! У очага! —
Миллионный
Миллионный класс
Миллионный класс вставал за Ильича
против
против белого
против белого чудовища клыкастого,
и вливалось
и вливалось в Ленина,
и вливалось в Ленина, леча,
этой воли
этой воли лучшее лекарство.
Хоронились
Хоронились обыватели
Хоронились обыватели за кухни,
Хоронились обыватели за кухни, за пелёнки.
— Нас не трогайте —
— Нас не трогайте — мы
— Нас не трогайте — мы цыплёнки.
Мы только мошки,
мы ждем кормёжки.
Закройте,
Закройте, время,
Закройте, время, вашу пасть!
Мы обыватели —
нас обувайте вы,
и мы
и мы уже
и мы уже за вашу власть. —
А утром
А утром небо —
А утром небо — веча зво́нница!
Вчерашний
Вчерашний день
Вчерашний день виня во лжи,
расколоколивали
расколоколивали птицы и солнце:
жив,
жив, жив,
жив, жив, жив,
жив, жив, жив, жив!
И снова дни
И снова дни чередой заводно́й
сбегались
сбегались и просили:
— Идём
— Идём за нами —
— Идём за нами — «ещё одно
усилье».
От боя к труду —
От боя к труду — от труда до атак, —
в голоде,
в голоде, в холоде
в голоде, в холоде и наготе
держали
держали взятое,
держали взятое, да так,
что кровь
что кровь выступала из-под ногтей.
Я видел
Я видел места,
Я видел места, где инжир с айвой
росли
росли без труда
росли без труда у рта моего, —
к таким
к таким относишься и́наче.
Но землю,
Но землю, которую
Но землю, которую завоевал
и полуживую
и полуживую вынянчил,
где с пулей встань,
где с пулей встань, с винтовкой ложись,
где каплей
где каплей льёшься с массами, —
с такою
с такою землёю
с такою землёю пойдёшь
с такою землёю пойдёшь на жизнь,
на труд,
на труд, на праздник
на труд, на праздник и на́ смерть!

16

Мне
Мне рассказывал
Мне рассказывал тихий еврей,
Павел Ильич Лавут:
«Только что
«Только что вышел я
«Только что вышел я из дверей,
вижу —
вижу — они плывут…»
Бегут
Бегут по Севастополю
к дымящим пароходам.
За де́нь
За де́нь подмёток стопали,
как за́ год похода.
На рейде
На рейде транспорты
На рейде транспорты и транспорточки,
драки,
драки, крики,
драки, крики, ругня,
драки, крики, ругня, мотня, —
бегут
бегут добровольцы,
бегут добровольцы, задрав порточки, —
чистая публика
чистая публика и солдатня.
У кого —
У кого — канарейка,
У кого — канарейка, у кого —
У кого — канарейка, у кого — роялина,
кто со шкафом,
кто со шкафом, кто
кто со шкафом, кто с утюгом.
Кадеты —
Кадеты — на что уж
Кадеты — на что уж люди лояльные —
толкались локтями,
толкались локтями, крыли матюгом.
Забыли приличие,
Забыли приличие, бросили моду,
кто —
кто — без юбки,
кто — без юбки, а кто —
кто — без юбки, а кто — без носков.
Бьёт
Бьёт мужчина
Бьёт мужчина даму
Бьёт мужчина даму в морду,
солдат
солдат полковника
солдат полковника сбивает с мостков.
Наши наседали,
Наши наседали, крыли по трапам,
кашей
кашей грузился
кашей грузился военный эшелон.
Хлопнув
Хлопнув дверью,
Хлопнув дверью, сухой, как рапорт,
из штаба
из штаба опустевшего
из штаба опустевшего вышел он.
Глядя
Глядя на́ ноги,
шагом
шагом резким
шел
шел Врангель
в чёрной черкеске.
Город бросили.
На молу —
На молу — го́ло.
Лодка
Лодка шестивёсельная
стоит
стоит у мола.
И над белым тленом,
как от пули падающий,
на оба
на оба колена
упал главнокомандующий.
Трижды
Трижды землю
Трижды землю поцеловавши,
трижды
трижды город
трижды город перекрестил.
Под пули
Под пули в лодку прыгнул…
Под пули в лодку прыгнул… — Ваше
превосходительство,
превосходительство, грести? —
превосходительство, грести? — — Грести! —
Убрали весло.
Мотор
Мотор заторкал.
Пошла
Пошла весело́
к «Алмазу»
к «Алмазу» моторка.
Пулей
Пулей пролетела
Пулей пролетела штандартная яхта.
А в транспортах-галошинах
А в транспортах-галошинах далеко,
А в транспортах-галошинах далеко, сзади,
тащились
тащились оторванные
тащились оторванные от станка и пахот,
узлов
узлов полтораста
узлов полтораста накручивая за́ день.
От родины
От родины в лапы турецкой полиции,
к туркам в дыру,
к туркам в дыру, в Дарданеллы узкие,
плыли
плыли завтрашние галлиполийцы,
плыли
плыли вчерашние русские.
Впе-
Впе- реди
Впе- реди година на године.
Каждого
Каждого трясись,
Каждого трясись, который в каске.
Будешь
Будешь доить
Будешь доить коров в Аргентине,
будешь
будешь мереть
будешь мереть по ямам африканским.
Чужие
Чужие волны
Чужие волны качали транспорты,
флаги
флаги с полумесяцем
флаги с полумесяцем бросались в очи,
и с транспортов
и с транспортов за яхтой
и с транспортов за яхтой гналось —
и с транспортов за яхтой гналось — «Аспиды,
спёрли казну
спёрли казну и удрали, сволочи».
Уже
Уже экипажам
Уже экипажам оберегаться
пули
пули шальной
пули шальной надо.
Два
Два миноносца-американца
стояли
стояли на рейде
стояли на рейде рядом.
Адмирал
Адмирал трубой обвёл
стреляющих
стреляющих гор
стреляющих гор край:
— Ол
— Ол райт. —
И ушли
И ушли в хвосте отступающих свор, —
орудия на город,
орудия на город, курс на Босфор.
В духовках солнца
В духовках солнца горы́
В духовках солнца горы́ жарко́е.
Воздух
Воздух цветы рассиропили.
Наши
Наши с песней
Наши с песней идут от Джанкоя,
сыпятся
сыпятся с Симферополя.
Перебивая
Перебивая пуль разговор.
знамёнами
знамёнами бой
знамёнами бой овевая,
с красными
с красными вместе
с красными вместе спускается с гор
песня
песня боевая.
Не гнулась,
Не гнулась, когда
Не гнулась, когда пулемётом крошило,
вставала,
вставала, бессташная,
вставала, бессташная, в дожде-свинце:
«И с нами
«И с нами Ворошилов,
первый красный офицер».
Слушают
Слушают пушки,
Слушают пушки, морские ведьмы,
у-
у- ле-
у- ле- пётывая
у- ле- пётывая во винты со все,
как сыпется
как сыпется с гор
как сыпется с гор — «готовы умереть мы
за Эс Эс Эс Эр!» —
Начштаба
Начштаба морщит лоб.
Пальцы
Пальцы корявой руки
буквы
буквы непослушные гнут:
«Врангель
«Врангель оп-
«Врангель оп- раки-
«Врангель оп- раки- нут
в море.
в море. Пленных нет».
Покамест —
Покамест — точка
и телеграмме
и телеграмме и войне.
Вспомнили —
Вспомнили — недопахано,
Вспомнили — недопахано, недожато у кого,
у кого
у кого доменные
у кого доменные топки да зо́ри.
И пошли,
И пошли, отирая пот рукавом,
расставив
расставив на вышках
расставив на вышках дозоры.

17

Хвалить
Хвалить не заставят
Хвалить не заставят ни долг,
Хвалить не заставят ни долг, ни стих
всего,
всего, что делаем мы.
Я
Я пол-отечества мог бы
Я пол-отечества мог бы снести,
а пол —
а пол — отстроить, умыв.
Я с теми,
Я с теми, кто вышел
Я с теми, кто вышел строить
Я с теми, кто вышел строить и месть
в сплошной
в сплошной лихорадке
в сплошной лихорадке буден.
Отечество
Отечество славлю,
Отечество славлю, которое есть,
но трижды —
но трижды — которое будет.
Я
Я планов наших
Я планов наших люблю громадьё,
размаха
размаха шаги саженьи.
Я радуюсь
Я радуюсь маршу,
Я радуюсь маршу, которым идём
в работу
в работу и в сраженья.
Я вижу —
Я вижу — где сор сегодня гниёт,
где только земля простая —
на сажень вижу,
на сажень вижу, из-под неё
коммуны
коммуны дома
коммуны дома прорастают.
И меркнет
И меркнет доверье
И меркнет доверье к природным дарам
с унылым
с унылым пудом сенца́
и поворачиваются
и поворачиваются к тракторам
крестьян
крестьян заскорузлые сердца.
И планы,
И планы, что раньше
И планы, что раньше на станциях лбов
задерживал
задерживал нищенства тормоз,
сегодня
сегодня встают
сегодня встают из дня голубого,
железом
железом и камнем формясь.
И я,
И я, как весну человечества,
рождённую
рождённую в трудах и в бою,
пою
пою моё отечество,
республику мою!

18

На девять
На девять сюда
На девять сюда октябрей и маёв,
под красными
под красными флагами
под красными флагами праздничных шествий,
носил
носил с миллионами
носил с миллионами сердце моё,
уверен
уверен и весел,
уверен и весел, горд
уверен и весел, горд и торжествен.
Сюда,
Сюда, под траур
Сюда, под траур и плеск чернофлажий,
пока
пока убитого
пока убитого кровь горяча,
бежал,
бежал, от тревоги,
бежал, от тревоги, на выстрелы вражьи,
молчать
молчать и мрачнеть,
молчать и мрачнеть, и кричать
молчать и мрачнеть, и кричать и рычать.
Я
Я здесь
Я здесь бывал
Я здесь бывал в барабанах стучащих
и в мёртвом
и в мёртвом холоде
и в мёртвом холоде слёз и льдин,
а чаще ещё —
просто
просто один.
Солдаты башен
Солдаты башен стражей стоят,
подняв
подняв свои
подняв свои островерхие шлемы,
и, злобу
и, злобу в башках куполов
и, злобу в башках куполов тая,
притворствуют
притворствуют церкви,
притворствуют церкви, монашьи шельмы.
Ночь —
Ночь — и на головы нам
луна.
Она
Она идёт
Она идёт оттуда откуда-то…
оттуда,
оттуда, где
оттуда, где Совнарком и ЦИК,
Кремля
Кремля кусок
Кремля кусок от ночи откутав,
переползает
переползает через зубцы.
Вползает
Вползает на гладкий
Вползает на гладкий валун,
на секунду
на секунду склоняет
на секунду склоняет голову,
и вновь
и вновь голова-лунь
уносится
уносится с камня
уносится с камня голого.
Место лобное —
для голов
для голов ужасно неудобное.
И лунным
И лунным пламенем
И лунным пламенем озарена мне
площадь
площадь в сияньи,
площадь в сияньи, в яви
площадь в сияньи, в яви в денной…
Стена —
Стена — и женщина со знаменем
склонилась
склонилась над теми,
склонилась над теми, кто лёг под стеной.
Облил
Облил булыжники
Облил булыжники лунный никель,
штыки
штыки от луны
штыки от луны и твёрже
штыки от луны и твёрже и злей,
и,
и, как нагромождённые книги, —
его
его мавзолей.
Но в эту
Но в эту дверь
Но в эту дверь никакая тоска
не втянет
не втянет меня,
не втянет меня, черна и вязка́, —
души́
души́ не смущу
души́ не смущу мертвизной, —
он бьётся,
он бьётся, как бился
он бьётся, как бился в сердцах
он бьётся, как бился в сердцах и висках,
живой
живой человечьей весной.
Но могилы
Но могилы не пускают, —
Но могилы не пускают, — и меня
останавливают имена.
Читаю угрюмо:
Читаю угрюмо: «товарищ Красин».
И вижу —
И вижу — Париж
И вижу — Париж и из окон До́рио…
И Красин
И Красин едет,
И Красин едет, сед и прекрасен,
сквозь радость рабочих,
сквозь радость рабочих, шумящую морево.
Вот с этим
Вот с этим виделся,
Вот с этим виделся, чуть не за час.
Смеялся.
Смеялся. Снимался около…
И падает
И падает Войков,
И падает Войков, кровью сочась, —
и кровью
и кровью газета
и кровью газета намокла.
За ним
За ним предо мной
За ним предо мной на мгновенье короткое
такой,
такой, с каким
такой, с каким портретами сжи́лись, —
в шинели измятой,
в шинели измятой, с острой бородкой,
прошел
прошел человек,
прошел человек, железен и жилист.
Юноше,
Юноше, обдумывающему
Юноше, обдумывающему житьё,
решающему —
решающему — сделать бы жизнь с кого,
скажу
скажу не задумываясь —
скажу не задумываясь — «Делай её
с товарища
с товарища Дзержинского».
Кто костьми,
Кто костьми, кто пеплом
Кто костьми, кто пеплом стенам под стопу
улеглись…
улеглись… А то
улеглись… А то и пепла нет.
От трудов,
От трудов, от каторг
От трудов, от каторг и от пуль,
и никто
и никто почти —
и никто почти — от долгих лет.
И чудится мне,
И чудится мне, что на красном погосте
товарищей
товарищей мучит
товарищей мучит тревоги отрава.
По пеплам идёт,
По пеплам идёт, сочится по кости,
выходит
выходит на свет
выходит на свет по цветам
выходит на свет по цветам и по травам.
И травы
И травы с цветами
И травы с цветами шуршат в беспокойстве.
— Скажите —
— Скажите — вы здесь?
— Скажите — вы здесь? Скажите —
— Скажите — вы здесь? Скажите — не сдали?
Идут ли вперёд?
Идут ли вперёд? Не стоят ли? —
Идут ли вперёд? Не стоят ли? — Скажите.
Достроит
Достроит комунну
Достроит комунну из света и стали
республики
республики вашей
республики вашей сегодняшний житель? —
Тише, товарищи, спите…
Ваша
Ваша подросток-страна
с каждой
с каждой весной
с каждой весной ослепительней,
крепнет,
крепнет, сильна и стройна.
И снова
И снова шорох
И снова шорох в пепельной вазе,
лепечут
лепечут венки
лепечут венки языками лент:
— А в ихних
— А в ихних чёрных
— А в ихних чёрных Европах и Азиях
боязнь,
боязнь, дремота и цепи? —
боязнь, дремота и цепи? — Нет!
В мире
В мире насилья и денег,
тюрем
тюрем и петель витья —
ваши
ваши великие тени
ходят,
ходят, будя
ходят, будя и ведя.
— А вас
— А вас не тянет
— А вас не тянет всевластная тина?
Чиновность
Чиновность в мозгах
Чиновность в мозгах паутину не сви́ла?
Скажите —
Скажите — цела?
Скажите — цела? Скажите —
Скажите — цела? Скажите — едина?
Готова ли
Готова ли к бою
Готова ли к бою партийная сила? —
Спите,
Спите, товарищи, тише…
Кто
Кто ваш покой отберёт?
Встанем,
Встанем, штыки ощетинивши,
с первым
с первым приказом:
с первым приказом: «Вперёд!»

19

Я
Я земной шар
чуть не весь
чуть не весь обошёл, —
И жизнь
И жизнь хороша,
и жить
и жить хорошо.
А в нашей буче,
А в нашей буче, боевой, кипучей, —
и того лучше.
Вьётся
Вьётся улица-змея.
Дома
Дома вдоль змеи.
Улица —
Улица — моя.
Дома —
Дома — мои.
Окна
Окна разинув,
стоят магазины.
В окнах
В окнах продукты:
вина,
вина, фрукты.
От мух
От мух кисея.
Сыры
Сыры не засижены.
Лампы
Лампы сияют.
«Цены
«Цены снижены!»
Стала
Стала оперяться
моя
моя кооперация.
Бьём
Бьём грошом.
Очень хорошо.
Грудью
Грудью у витринных
Грудью у витринных книжных груд.
Моя
Моя фамилия
Моя фамилия в поэтической рубрике.
Радуюсь я —
Радуюсь я — это
Радуюсь я — это мой труд
вливается
вливается в труд
вливается в труд моей республики.
Пыль
Пыль взбили
шиной губатой —
в моём
в моём автомобиле
мои
мои депутаты.
В красное здание
На заседание.
Сидите,
Сидите, не совейте,
в моём
в моём Моссовете.
Розовые лица.
Рево́львер
Рево́львер жёлт.
Моя
Моя милиция
меня
меня бережёт.
Жезлом
Жезлом правит,
чтоб вправо
чтоб вправо шёл.
Пойду
Пойду направо.
Очень хорошо.
Надо мною
Надо мною небо.
Синий
Синий шёлк!
Никогда
Никогда не было
так
так хорошо.
Тучи-
Тучи- кочки,
переплыли лётчики.
Это
Это лётчики мои.
Встал,
Встал, словно дерево, я.
Всыпят,
Всыпят, как пойдут в бои,
по число
по число по первое.
В газету
В газету глаза:
молодцы — ве́нцы.
Буржуя́м
Буржуя́м под зад
наддают
наддают коленцем.
Суд
Суд жгут.
Зер
Зер гут.
Идёт
Идёт пожар
сквозь бумажный шорох.
Прокуроры
Прокуроры дрожат.
Как хорошо!
Пестрит
Пестрит передовица
угроз паршой.
Что б им подавиться.
Грозят?
Грозят? Хорошо.
Полки
Полки идут,
у меня на виду.
Барабану
Барабану в бока
бьют
бьют войска.
Нога
Нога крепка,
голова
голова высока.
Пушки
Пушки ввозятся, —
идут
идут краснозвёздцы.
Приспособил
Приспособил к маршу
такт ноги:
вра-
вра- ги
вра- ги ва-
вра- ги ва- ши
мо-
мо- и
мо- и вра-
мо- и вра- ги.
Лезут?
Лезут? Хорошо.
Сотрём
Сотрём в порошок.
Дымовой
Дымовой дых
Дымовой дых тяг.
Воздуха́ береги.
Пых-дых,
Пых-дых, пых-
Пых-дых, пых- тят
мои фабрики.
Пыши,
Пыши, машина,
Пыши, машина, шибче-ка,
вовек чтоб
вовек чтоб не смолкла, —
побольше
побольше ситчика
моим
моим комсомолкам.
Ветер
Ветер подул
в соседнем саду.
В ду-
В ду- хах
В ду- хах про-
В ду- хах про- шёл.
Как хо-
Как хо- рошо!
За городом —
За городом — поле.
В полях —
В полях — деревеньки.
В деревнях —
В деревнях — крестьяне.
Бороды
Бороды веники.
Сидят
Сидят папаши.
Каждый
Каждый хитр.
Землю попашет,
попишет
попишет стихи.
Что ни хутор,
от ранних утр,
работа люба́.
Сеют,
Сеют, пекут,
мне
мне хлеба́.
Доют,
Доют, пашут,
ловят рыбицу.
Республика наша
строится,
строится, дыбится.
Другим
Другим странам
Другим странам по́ сто.
История —
История — пастью гроба.
А моя
А моя страна —
А моя страна — подросток, —
твори,
твори, выдумывай,
твори, выдумывай, пробуй!
Радость прёт.
Радость прёт. Не для вас
Радость прёт. Не для вас уделить ли нам?!
Жизнь прекрасна
Жизнь прекрасна и
Жизнь прекрасна и удивительна.
Лет до ста́
Лет до ста́ расти
нам
нам без старости.
Год от года
Год от года расти
нашей бодрости.
Славьте,
Славьте, молот
Славьте, молот и стих,
землю молодости.

1927