Хладнокровное путешествіе по гостинымъ.
правитьИ въ нихъ не вижу ничего,
И тотъ, не хочетъ кто чужаго,
Не проиграетъ своего.
Онѣ лекарство намъ отъ скуки.
Отъ нихъ и глупые умны;
Сберутся гости: — карты въ руки,
И всѣ за картами равны.
(Ворожея, Комед. Водев, соч. Князя
Это освѣщеніе въ окнахъ бель-этажа, отражающееся на блестящихъ экипажахъ подъ окнами, и на группахъ брадатыхъ кучеровъ и безбородыхъ форейтеровъ, это освѣщеніе есть вывѣска, что хозяинъ этой квартиры принимаетъ сегодня гостей. Я не люблю мрака ни въ какомъ отношеніи, и свѣтъ имѣетъ на меня какое-то симпатическое дѣйствіе: мнѣ кажется, что гдѣ свѣтло, тамъ и весело. Хотя я удостовѣрился на опытѣ, что люди плачутъ даже при солнечномъ свѣтѣ, однако жъ замѣтилъ, что по какому-то врожденному чувству, они въ радости ищутъ свѣта, а въ грусти его избѣгаютъ. Съ этими мыслями я вошелъ къ Г-ну АА.
Переступивъ чрезъ порогъ въ гостиную, а остановился у дверей, чтобы отыскать взорами хозяйку. Между рядами ломберныхъ столиковъ, чрезъ головы и чепчики игравшихъ мужчинъ и дамъ, а примѣтилъ въ концѣ этой декораціи хозяйку, сидѣвшую на софѣ, также съ картами въ рукахъ. Я поспѣшилъ къ ней съ привѣтствіемъ. Она изъявила мнѣ свое сожалѣніе, что не можетъ для меня составить партіи, и пригласила меня, ради моей старости, помѣститься рядомъ съ нею софѣ. Будучи занята игрою, она не примѣтила, что предлагала мнѣ невозможное. Въ одномъ углу софы спала маленькая дочь хозяйки, обсыпанная съ головы до ногъ картами; въ другомъ углу дремалъ сынокъ, также съ колодою картъ въ рукахъ, (по которымъ онъ, вѣроятно, проходилъ свои ариѳметичсскіе уроки). На незанятомъ пространствѣ, игривый шпицъ возился съ ридикюлемъ, и злая моська грызла трефовую даму. Хозяйка тотчасъ забыла о моемъ присутствіи, и я, полюбовавшись этою семейною картиною, пошелъ прогуляться по комнатамъ, не обращая на себя вниманія игроковъ. Въ дверяхъ боковой комнаты, я столкнулся съ братомъ хозяина, отставнымъ драгунскимъ Капитаномъ, котораго я чрезвычайно люблю, не взирая на то, что многіе называютъ его грубіяномъ, оригиналомъ, чудакомъ и т. п. Правда, что онъ имѣетъ дурную привычку говоришь всѣмъ истину въ глаза, и называть всѣ вещи настоящими ихъ именами. Къ нему можно примѣнить извѣстные стихи Буало въ его первой Сатирѣ:
«Je sois rustique et fier, et j’ai l’аme grossière:
Je ne puis tien nommer, si ce n’eu par ton nom:
J’appele un chat un chat, et Rolet un fripon (*).»
(*) Т. е. «Я дикъ, гордъ, имѣю душу грубую; не могу иначе называть вещей, какъ ихъ именами: кота зову котомъ, а Ролета плутомъ.»
Драгунскій Капитанъ обрадовался встрѣчѣ, и воротилъ меня въ залу; мы усѣлись съ нимъ въ углу, а пустились въ разговоръ, который можетъ подслушать каждый изъ моихъ читателей, если ему угодно.
"Ты видно врагъ карточной игры, " сказалъ Капитанъ: «что такъ рѣдко посѣщаешь домъ моего брата?»
— «Совсѣмъ не врагъ, и напротивъ того увѣренъ, что для человѣка въ извѣстныхъ лѣтахъ, нѣтъ приличнѣе занятія въ обществѣ, и что ничто столько не развлекаетъ умъ, утомленнаго дѣловыми бумагами. Это даже подтвердилъ Кантъ въ своей Антропологіи…»
— Капиталъ прервалъ рѣчь мою: «Я терпѣть не могу ученыхъ ссылокъ въ неученомъ предметѣ,» сказалъ онъ: «и не будучи знакомъ съ твоимъ Кантомъ, не охуждаю коммерческихъ игръ, если онѣ служатъ забавою и отдохновеніемъ людямъ пожилымъ и должностнымъ, по вооружаюсь противъ игры, когда она становится постояннымъ занятіемъ всѣхъ возрастовъ о состояній, и когда отъ нее проистекаютъ гораздо худшія послѣдствія, нежели небольшой проигрышъ.» — «Понимаю: ты хочешь говорить объ этихъ юныхъ, безбородыхъ игрокахъ, которые теряютъ драгоцѣнное время за вистомъ, вмѣсто того, чтобъ употребишь оное на довершеніе своего школьнаго воспитанія, на образованіе своего ума чтеніемъ или умною бесѣдою. Посмотри, не смѣшонъ ли этотъ юноша въ одной бостонной упряжкѣ съ пожилыми людьми?» — «Что жъ шутъ смѣшнаго?» возразилъ Капитанъ: «онъ похожъ на валета въ одной рукѣ съ другими фигурами. Ты видишь средство, но не видишь цѣли во всѣхъ этихъ партіяхъ: я тебѣ открою завязку этой карточной комедіи. Этотъ юноша играетъ по совѣту своего прозорливаго папеньки, съ людьми, которые ему нужны для успѣховъ на поприщѣ службы. Онъ играетъ хладнокровно, не сердится, когда его бранятъ за то, что онъ пошелъ не съ той масти, охотно жертвуетъ своими преимуществами по игрѣ, платитъ наличными деньгами, и забываетъ, когда ему остаются должными. Этотъ юноша пойдетъ далеко: онъ уже успѣлъ составить себѣ въ свѣтѣ репутацію отличнаго молотаго человѣка: счастіе идетъ къ нему въ вистъ; объ немъ не забудутъ при случаѣ, и онъ самъ не забудетъ о себѣ, когда станутъ разыгрывать пулю наградъ.» — «Я вижу, что ты знаешь всѣхъ гостей; пожалуйста, познакомь меня съ этими двумя господами и дамою, играющими съ твоею невѣсткою. Ихъ подобострастныя ужимки и принужденныя улыбки возбуждаютъ во мнѣ любопытство.» — «Одинъ, который сидитъ напротивъ хозяйки, есть домашній другъ. Его должность довольно трудная. Онъ обязанъ исполнять всѣ коммисіи хозяйки по моднымъ магазинамъ, получать деньги по повѣсткамъ изъ Почтамта, собирать городскія вѣсти и анекдоты, обѣдать по домашнему съ хозяевами дома, составлять или, лучше сказать, подбирать партіи въ вистъ для хозяина и хозяйки, хвалить всѣ поступки перваго и наряды послѣдней, кормить попугая, который называетъ его дуракомъ, сносить терпѣливо лай и кусанье любимыхъ собачекъ, носить конфекты и игрушки дѣтямъ, и не гнѣваться за ихъ дерзкое съ нимъ обхожденіе.» — «Помилуй! да эта должность тяжеле ремесла кровельщика или трубочиста. Какія же онъ имѣетъ за это выгоды?» — «Онъ пользуется всѣмъ кредитомъ и вліяніемъ хозяевъ дома въ свѣтѣ — и имѣетъ въ томъ свои расчеты. Напримѣръ, онъ познакомилъ въ домѣ этого господина и даму, играющихъ съ хозяйкою. Они оба пріѣзжіе, имѣютъ здѣсь процесъ, ищутъ связей и покровительства. Ты знаешь, что для человѣка, имѣющаго четверто и играющаго по двѣсти рублей робертъ, открыты двери во всѣхъ домахъ. Это цазываешея человѣкъ порядогнни, un homme comme il laut, а порядочный человѣкъ, котораго мы видимъ въ хорошихъ обществахъ, по логикѣ гостиныхъ, не можетъ имѣть несправедливаго процеса. Къ тому же, словцо, замолвленное домашнимъ другомъ хозяину или хозяйкѣ, распространяется въ свѣтѣ и составляетъ мнѣніе, которое часто затемняетъ истину.» — «Признаюсь, я не предполагалъ, чтобы игра влекла за собою такія послѣдствія!» — «Это еще ничего, по посмотри на этого человѣка съ неподвижнымъ лицемъ, котораго носъ бросаетъ длинную тѣнь на ломберный столикъ. Онъ извѣстенъ своею классическою простотою: это автоматъ, машина для бросанья картъ, деревянный мужичокъ (Strohman)[1] въ игрѣ. Еслибъ онъ не умѣлъ играть въ вистъ и бостонъ, то не былъ бы пригоденъ ни къ чему. Но съ помощію искусства играть въ карты, онъ не только принимается, но даже приглашается въ лучшіе домы, успѣлъ выгодно жениться и имѣетъ теплое мѣстечко.» — «Но этотъ человѣкъ среднихъ лѣтъ, произносящій довольно правильно французскія слова, вѣрно не принадлежатъ къ сему разряду? Это, кажется, человѣкъ воспитанный и едва ли не изъ ученыхъ.» — «Вся его премудрость состоитъ въ знаніи наизусть около сотни французскихъ словъ, которыя онъ перевертываетъ въ головѣ своей, какъ въ калейдоскопѣ[2], и составляетъ изъ нихъ пошлыя фразы о погодѣ, о театрѣ, о здоровьѣ своихъ отсутствующихъ тетушекъ. Со всѣмъ тѣмъ онъ слыветъ въ свѣтѣ милымъ человѣкомъ, потому, что играетъ съ пожилыми дамами, смиренъ, не далекъ въ Ариѳметикѣ, и пріятно улыбается.» — «Пускай бы играли пожилыя дамы, но неужели эти молодыя дамочки, не могли бы придумать лучшаго для себя занятія?» — «На все есть свои причины. Вить эта разряженная и разрумяненная дама, принесшая мужу богатое приданое, пустилась въ игру для того, чтобъ быть всегда вмѣстѣ съ мужемъ, который именно играетъ для того, чтобы не быть съ женою. Эта миловидная дама играетъ для того, чтобы не мѣшать пожилому мужу заниматься по вечерамъ дѣлами. Вотъ эта увядшая красавица, разряженная по послѣднему Журналу, пріѣзжаетъ сюда, чтобы не мѣшать взрослымъ дочерямъ заниматься дома уроками музыки и танцованья. Эта блестящая драгоцѣнными камнями женщина играетъ для развлеченія, потому, что дѣти ея больны, а мужа нылъ въ городѣ. Эта женщина съ лукавою усмѣшкою, играетъ потому, что мужъ ея занимаетъ въ мое мѣсто. Она здѣсь собираетъ подать: играетъ очень дурно, а всегда остается въ выигрышѣ.» — «Но кто этотъ человѣкъ маленькій, увертливый, говорящій безпрестанно по Французски, чтобы показать, что онъ воспитанъ, принимающій важный видъ съ игрокомъ на право, и низко кланяющійся на лѣво.» — «Это одинъ изъ тѣхъ рыцарей промышлености (chevalier d’industrie), которые начинаютъ свое поприще игрою въ переднихъ и трактирахъ, а кончатъ или въ госпиталѣ, или въ храмѣ Фортуны. Это одинъ изъ тѣхъ господъ, о которыхъ сказалъ И. А. Крыловъ:
„Которы у себя за рѣдкость рубль видали,
А нынѣ пополамъ съ грѣхомъ богаты стали;
Съ которыми теперь и Графы и Князья
Друзья.“
(Басня Мѣшокъ.)
„Не понимаю, какъ можно пускать въ порядочны“ общества этихъ промышлениковъ!» — «Любезный другъ!» воскликнулъ Капитанъ горестно: «какъ невозможно истребить въ саду червей и другихъ вредныхъ пресмыкающихся, такъ невозможно изгнать изъ общества этихъ пролазовъ съ мѣдными лбами, которые вотрутся всюду, гдѣ только двери не заколочены наглухо.» Между тѣмъ хохотъ въ другой комнатѣ возбудилъ мое любопытство. Мы пошли туда съ Капитаномъ, и, представьте себѣ мое удивленіе, когда я увидѣлъ за нѣсколькими столиками молодыхъ дѣвицъ, играющихъ между собою въ вистъ и въ экарте, и мальчиковъ, изъ которыхъ старшему не было болѣе пятнадцати лѣтъ отъ роду. «Не пугайтесь, Архипъ Ѳаддеевичъ!» — сказала мнѣ знакомая дѣвица: «мы играемъ не на деньги, а только для препровожденія времени.» — «Дѣльно!» отвѣчалъ я: «вы усовершаете свое воспитаніе, и будущимъ вашимъ мужьямъ не надобно будетъ терять время на обученіе насъ игрѣ.» — Выходя изъ этой комнаты, я сказалъ Капитану: «Благодарю теба за открытіе предо мною завѣсы этой комедіи: прощай! По моему, я очень весело провелъ здѣсь время, и уношу съ собою одно непріятное чувство, а именно, что братъ твой разоряется, принимая почти ежедневно такое множество гостей.» — «Напрасная забота!» отвѣчалъ онъ: «брату моему ничего не стоитъ, чтобы собрать многочисленное общество. Надобно только освѣтить комнаты, поставить ломберные столики, положишь карты, и, въ девять часовъ обнести теплую водицу, называемую чаемъ. На эту приманку излетитъ къ тебѣ въ открытыя двери цѣлое стадо охотниковъ. Деньги, собираемыя за карты, вознаграждаютъ съ избыткомъ расходъ; игра по расчету съ людьми, которые ищутъ случая играть съ хозяевами, наполняетъ ихъ бумажники, а открытый домъ доставляетъ въ свѣтѣ вѣсъ, связи, которыми умные люди также умѣютъ пользоваться.»
Я вышелъ отъ Г. А А. съ твердымъ измѣреніемъ научиться играть въ вистъ, и теперь, когда читатель бросаетъ этотъ листокъ, я перебираю карты.