Издавая въ русскомъ переводѣ сочиненіе знаменитаго епископа Лимерикскаго, пользующееся въ Англіи всеобщею и вполнѣ заслуженною извѣстностью, мы надѣемся удовлетворить очень естественному, при возбужденіи вопроса о сближеніи Англиканской церкви съ Православною, желанію нашихъ соотечественниковъ познакомиться поближе съ духомъ и характеромъ этой церкви. Устраняя отъ себя и ироническія и полемическія тенденціи, редакція ограничилась возможно точной и вѣрной передачей текста сочиненія, присоединивъ нѣсколько подстрочныхъ примѣчаній къ тѣмъ мѣстамъ, которыя могутъ быть не совсѣмъ понятными читателямъ, небогословамъ, или которыя могли бы навести ихъ на поспѣшныя, или невѣрныя заключенія относительно сходства или различія между поименованными церквами.
Въ настоящее время далеко не всѣ съ удовлетворительной ясностью понимаютъ, что англиканская церковь занимаетъ совершенно особенное положеніе въ христіанскомъ мірѣ, что она составляетъ, нѣкоторымъ образомъ, особый видъ (въ группѣ христіанскихъ церквей).
Ея своеобразный характеръ, въ теченіе прошедшаго столѣтія дѣйствительно понимали у насъ[1] далеко не удовлетворительно; за то онъ не преминулъ обратить на себя вниманіе иностранныхъ наблюдателей. Такъ, напр., проницательный Мосгеймъ[2] (да и не онъ одинъ держится такого мнѣнія) признаетъ англиканскую, церковь за учрежденіе, возстановившее у себя, древнюю религію въ такой Формѣ, которая отдѣляетъ британцевъ столько же отъ римскихъ, католиковъ, сколько и отъ другихъ церковныхъ общинъ, отрекшихся повиноваться папѣ.
И дѣйствительно весьма не трудно согласиться съ этимъ краткимъ и вѣрнымъ опредѣленіемъ и доказать его справедливость[3]. Римская церковь сковываетъ разумъ, требуя слѣпаго подчиненія своему авторитету; а иностранныя церкви, образовавшіяся на началахъ реформаціи, даютъ необузданную свободу воображенію и, безъ всякаго ограниченія, допускаютъ личный произволъ въ дѣлѣ истолкованія истинъ вѣры. Напротивъ, наша національная церковь внушаетъ намъ свободное, разборчивое, но тѣмъ не менѣе непоколебимое уваженіе къ преданіямъ благочестивой христіанской древности, уваженіе въ одно и то же время одобряемое разумомъ, внушаемое религіознымъ чувствомъ, заповѣдуемое церковнымъ авторитетомъ. Этотъ-то принципъ (уваженія къ преданіямъ христіанской древности) дѣйствительно составляетъ нашу отличительную особенность; этотъ принципъ даетъ нашей церкви возможность соглашать права личности съ правами авторитета, свободу изслѣдованія — съ православіемъ вѣрованій, крѣпкій, здравый смыслъ — съ истиннымъ и высокимъ благочестіемъ.
Это счастливое направленіе англиканской церкви вращается въ самыхъ прочныхъ и разумныхъ границахъ. Англиканская церковь прежде всего — и это составляетъ глубочайшее основаніе, на которомъ она покоится, — почерпаетъ изъ одного Писанія всѣ члены обязательной вѣры или, говоря ея собственными словами, «все, во что необходимо вѣровать, чтобы спастись»; и въ этомъ заключается одно изъ существенныхъ ея отличій отъ римской церкви. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, она обращается также систематически къ согласному ученію каѳолической (древле-вселенской) церкви, пользуясь имъ при изъясненіи священнаго текста, равно какъ и руководствуясь его указаніями въ тѣхъ предметахъ вѣры, которые въ точности не опредѣлены Св. Писаніемъ. Этимъ англиканская церковь отличается отъ всѣхъ другихъ протестантскихъ обществъ. Что англиканская церковь приписываетъ Св. Писанію безусловный авторитетъ, это всѣмъ извѣстно, такъ что излишне было бы приводить доказательства, но, можетъ быть, для поверхностныхъ наблюдателей менѣе извѣстно, съ какимъ почтительнымъ уваженіемъ она относится къ свящ. христіанской древности (къ древнимъ вселенскимъ преданіямъ Церкви): между тѣмъ это можно доказать неопровержимо.
Всегдашнимъ и существеннымъ свидѣтельствомъ этой истины служитъ англиканская литургія. Уваженіе нашей церкви къ древней вѣрѣ и древнему благочестію выражается на каждой страницѣ и почти въ каждомъ параграфѣ этого прекраснаго произведенія. Она большею частію составлена по древнимъ богослужебнымъ образцамъ и потому, во всѣхъ своихъ частяхъ, сообразна съ духомъ и чувствами христіанской древности. Этотъ составъ ея и согласіе съ древнею практикою Церкви произошли не вслѣдствіе какихъ либо внѣшнихъ обстоятельствъ; они составляютъ преднамѣренный результатъ свободнаго выбора и разумнаго обсужденія дѣла (со стороны представителей и членовъ англиканской церкви). Въ предисловіи къ «Книгѣ общественныхъ молитвъ»[4], гдѣ рѣчь идетъ о церковной службѣ, прямо предписано, чтобъ «мы у древнихъ отцевъ Церкви искали твердыхъ началъ и основаній для общественнаго богослуженія». Въ томъ же предисловіи указывается «на святой и благообразный чинъ древнихъ отцевъ», какъ на первообразъ нашего богослуженія. Но этотъ первообразъ общественной службы составляетъ вмѣстѣ съ тѣмъ первообразъ и для нашего вѣроученія, такъ что мы смѣло можемъ предложить нашимъ противникамъ указать хоть одинъ членъ нашей вѣры, который не имѣлъ бы соотвѣтствующаго выраженія въ формахъ нашего богослуженія, или какую либо фразу въ нашихъ богослужебныхъ книгахъ, которая, по буквѣ или по духу, не заключалась бы въ писаніяхъ древней Церкви![5]
То же начало выражается и въ томъ достопамятномъ актѣ перваго статута[6] королевы Елисаветы, который объявляетъ, что государь одинъ (а не папа) есть земной глава[7] національной церкви. Въ силу этого постановленія царствующій король, или королева, имѣетъ власть назначать отъ своего имени коммиссіонеровъ (уполномоченныхъ) для пресѣченія злоупотребленій со стороны еретиковъ, но эти коммиссіонеры, при сужденіи о ересяхъ, прежде всего обязаны обращаться къ авторитету каноническихъ Книгъ Св. Писанія, потомъ къ опредѣленіямъ четырехъ первыхъ вселенскихъ соборовъ и, наконецъ, къ постановленіямъ всякаго другого вселенскаго собора, если эти постановленія основаны на точныхъ и ясныхъ изреченіяхъ Св. Писанія {"По счастливому стеченію обстоятельствъ отецъ націей литургіи (св. Григорій Двоесловъ) совершенно согласенъ съ главными двигателями англиканской реформаціи въ признаніи безусловнаго авторитета первыхъ четырехъ вселенскихъ соборовъ. «Sicut eancti Euangelii quatuor libros, „sic quatuor concilia, suspicere et venerari, me fateor: tota devotione complector, integerrima approbation custodio: quia in hie, velut in quadrato lapide, sanctae fidei structura consurgit, et cujuelibet vitae atque actionis existвt, quisquis eorum soliditatem non tenet, etiam si lapis esse cernitur, tarnen extra aedificium jacet“. S. Sreg. Mag. epist. пib. 1. cp. 25, p. 515, t. И, ed. Ben. Vide etiam pp. 632. 718. — Прим. англ. издат.
Съ своей стороны мы не можемъ не выразить сожалѣнія о томъ, что англичане, съ такою готовностью признавшіе авторитетъ первыхъ четырехъ вселенскихъ соборовъ, не приняли еще опредѣленій и слѣдующихъ трехъ вселенскихъ соборовъ, признаваемыхъ православною церковію. Авторитетъ тѣхъ и другихъ опирается на одинаковыхъ и Совершенно равносильныхъ основаніяхъ. — Ред.}).
Въ этомъ актѣ заслуживаетъ особеннаго вниманія то громадное значеніе, какое дается авторитету первыхъ четырехъ вселенскихъ соборовъ.. Послѣдній изъ этихъ соборовъ происходилъ ifсоставилъ свои опредѣленія въ 451 году. Такимъ образомъ у насъ есть предѣлъ времени, до котораго англиканская церковь безусловна признаетъ авторитетъ каѳолической церкви въ. толкованіи христіанскихъ истинъ. Если намъ, возразятъ, что этотъ актъ утратилъ свою силу вслѣдствіе упраздненія палаты коммиссіонеровъ. (High Commission Court), то на это весьма справедливо можно отвѣчать, что англиканская церковь, переставъ публично преслѣдовать еретиковъ, не отмѣнила тѣмъ произнесеннаго противъ нихъ осужденія, но ограничивается мѣрами чисто духовными; а для оправданія этихъ мѣръ она ссылается, и справедливо, на тѣ же древнія соборныя правила, которыя нѣкогда служили основаніемъ для мѣръ болѣе строгихъ.
Новое доказательство въ пользу той же мысли (объ авторитетѣ древнихъ вселенскихъ соборовъ), мы находимъ въ канонѣ, принятомъ конвокаціей 1571 г., о правилахъ, какія должны наблюдать, общественные проповѣдники. Не буду здѣсь приводить собственныхъ выраженій этого канона, ихъ можно найти ниже, въ отрывкѣ, заимствованномъ у епископа Бюлля. Смыслъ же канону тотъ, что во всѣхъ проповѣдяхъ, обращаемыхъ къ народу съ цѣлію руководить его на пути къ преуспѣянію въ правой вѣрѣ и доброй нравственности, слѣдуетъ сообразоваться не съ однимъ только Св. Писаніемъ, но и съ ученіемъ, какое выводили изъ Писанія отцы каѳолической церкви и древніе епископы.
Доселѣ мысли наши подкрѣплялись общеизвѣстными документами, основанными на законномъ авторитетѣ. Но намъ ничего не стоило бы отыскать и частныя свидѣтельства, и притомъ самыя неопровержимыя, въ пользу тѣхъ же мыслей. Между тѣмъ можетъ быть хорошо было бы раскрыть пообстоятельнѣе, какое различіе существуетъ между англиканскою церковію и остальными протестантами, равно какъ раскрыть яснѣе, какая внутренняя гармонія существуетъ между англиканскою церковью и церковью каѳолическою и апостольскою древнихъ временъ. Гармонія эта, какъ мы надѣемся доказать, до того точна и полна, что ее не могла установить сама по себѣ наша церковь, болѣе всѣхъ прочихъ западныхъ обществъ расположенная гордиться своимъ подчиненіемъ голосу христіанской древности.
Съ самаго начала реформаціи всѣ протестанты европейскаго материка поставили себѣ за правило, при толкованіи Св. Писанія, руководствоваться исключительно самимъ же Писаніемъ. Въ достопамятной протестаціи, представленной Шпейерскому сейму въ 1529 году, князья и свободныя сословія, подписавшіеся на этомъ документѣ, выразились такъ: „если признать справедливымъ положеніе, что Евангеліе должно быть объясняемо согласно съ толкованіями, принятыми и одобренными церковью, то затрудненіе будетъ въ томъ: гдѣ искать истинной церкви? А такъ какъ нѣтъ ученія болѣе надежнаго, чѣмъ ученіе слова Божія, — даже болѣе — ничему не должно учить, чего нѣтъ въ словѣ Божіемъ; и, такъ какъ тѣ мѣста Писанія, которыя кажутся темными, не иначе могутъ быть правильно объясняемы, какъ при помощи другихъ, болѣе ясныхъ мѣстъ того же Писанія, то, на указанныхъ основаніяхъ, протестанты объявляютъ, что они намѣрены твердо держаться на этомъ пути и употреблять всѣ свои усилія, чтобы Писанія ветхаго и новаго завѣта были изучаемы въ чистотѣ и ясности; ибо они увѣрены, что это единственно вѣрный и несомнѣнный методъ, при помощи котораго можно достигнуть полной достовѣрности, тогда какъ человѣческія преданія не имѣютъ твердыхъ основаній“[8].
Это свидѣтельство не нуждается въ поясненіяхъ: невозможно было выразить яснѣе руководящаго принципа и, хотя нѣкоторыя отдѣльныя лица чувствовали и часто заявляли желаніе имѣть какой-либо болѣе опредѣленный критерій, но огромное большинство протестантовъ удержало, безъ всякихъ ограниченій и измѣненій, свободу, провозглашенную въ началѣ реформаціи.
Отличіе метода, принятаго англиканскою церковью, очевидно съ перваго взгляда и протизвуположность между нимъ и протестантскимъ методомъ становится тѣмъ поразительнѣе, чѣмъ внимательнѣе будемъ разсматривать дѣло. Англиканская церковь не задумывается, наприм., надъ вопросомъ, гдѣ слѣдуетъ искать истинной церкви. Не приписывая себѣ права произнести осужденія надъ тою произвольною организаціею церковной іерархіи, которая, по допущенію Божію, установилась у протестантовъ, и которую слѣдовательно Онъ можетъ и измѣнить по Своей благости, англиканская церковь твердо держится мысли о единствѣ тѣла Христова или христіанской церкви, и потому неизмѣнно хранитъ у себя богоучрежденное епископство, отвергая всѣ чины служенія, проистекающіе не изъ этого источника[9]. Будучи такимъ образомъ увѣрена въ томъ, гдѣ искать исполненія извѣстнаго обѣтованія нашего Спасителя: Азъ съ вами семь во вся дни и пр., она приглашаетъ чадъ своихъ и особенна своихъ служителей обращаться за совѣтомъ къ немерцающему свѣту христіанской древности, а не полагаться на свое собственное толкованіе Слова Божія. Пусть проповѣдники, говоритъ она, относительно всего, что народъ долженъ соблюдать и во что онъ долженъ свято вѣровать, сообразуются съ ученіемъ Св. Писанія В. и Н. Завѣта и съ тѣмъ, что отцы церкви и древніе епископы вывели изъ того же ученія.“
Такимъ образомъ очевидно, что Церковь, въ смыслѣ строго каѳолическомъ и іерархическомъ, признается и почитается нами (англичанами), тогда какъ протестанты не только не признаютъ ее руководительницею въ дѣлахъ вѣры, но и оспариваютъ самое бытіе ея.
Всѣ, желающіе быть послѣдовательными, члены англиканской церкви должны признать для себя обязательнымъ и сохранять все, что было утверждено авторитетомъ каѳолической церкви до реформаціи. Но протестанты другихъ странъ не удовольствовались простымъ устраненіемъ церковныхъ злоупотребленій. Они желали лишить церковь всякаго авторитета; они поставили себѣ цѣлію привести ее къ совершенному небытію. Только въ одной Англіи чувствовали, что подобный оборотъ дѣла былъ крайностью столько же гибельною, сколько и безразсудною. Въ одной лишь Англіи сердечно возлюбили и сохранили уваженіе къ церковному авторитету, уваженіе вполнѣ оправдываемое разумомъ и плодотворное для жизни; вмѣстѣ съ тѣмъ устранена была всякая мысль о разногласіи между авторитетомъ церкви и авторитетомъ Св. Писанія и допущено въ законныхъ границахъ право разумнаго испытанія и истинной свободы личности.
Этимъ вполнѣ умѣреннымъ образомъ дѣйствованія англиканская церковь обезпечила религіозному знанію возможность пользоваться для своего преуспѣянія тѣми же научными изысканіями и пріемами, которые и во всѣхъ областяхъ знанія признаются непремѣннымъ условіемъ прогресса. Протестанты континента, напротивъ, всякаго, желающаго получить религіозное образованіе, отсылаютъ прямо въ библіи, — и къ ней только одной, — обязываютъ каждаго браться за изученіе ея на собственный страхъ, снова проходить тотъ же путь, какой тысячи другихъ людей уже проходили до него. Насъ не будутъ обвинять здѣсь въ преувеличеніяхъ. Но предположимъ, согласно съ протестантами, что Св. Писаніе должно быть изъясняемо исключительно имъ же самимъ; вытекаетъ ли отсюда необходимо по самому существу дѣла то, что ученикъ XIX столѣтія долженъ начать и кончить тамъ, гдѣ началъ и кончилъ ученикъ перваго вѣка? И такимъ образомъ хотя бы міръ продолжалъ существовать десять тысячъ лѣтъ, всѣмъ пришлось бы проходить одинъ и тотъ же путь и постоянно получать одни и тѣ же результаты; послѣдній ученикъ не могъ бы пріобрѣсти познанія болѣе глубокія, чѣмъ первый, за исключеніемъ развѣ тѣхъ случайныхъ различій, какія происходятъ отъ большей способности, или большей умственной силы одного лица предъ другимъ; и тогда, какъ всякая другая отрасль знанія сдѣлала бы счастливые успѣхи, знаніе религіозное, будучи само по себѣ важнѣе всякаго другаго, должно бы быть осуждено на жалкое, печальное и скромное состояніе всегдашняго дѣтства[10].
Кромѣ того начало изъясненія мѣстъ Св. Писанія, представляющихся сравнительно темными, посредствомъ болѣе ясныхъ и понятныхъ, влечетъ за собою неудобства еще болѣе серьозныя. Очевидно, что въ словѣ Божіемъ различныя степени ясности или темноты могутъ зависѣть только отъ характера предмета, о которомъ въ извѣстномъ случаѣ идетъ рѣчь. При раскрытіи дѣла столь обширнаго, столь важнаго и всеобъемлющаго, каково дѣло домостроительства нашего спасенія, намъ часто должны встрѣчаться такъ называемыя у св. Павла глубины Божіи. При изложеніи этихъ великихъ тайнъ спасенія многое неизбѣжно должно казаться темнымъ для нашего слабаго ума; впрочемъ не все равно не доступно и въ этомъ случаѣ; многое можетъ быть предметомъ счастливыхъ изысканій, между тѣмъ какъ многое другое превышаетъ наше разумѣніе. Если же (какъ утверждаютъ протестанты) мѣста совершенно ясныя должны служить единственнымъ средствомъ для опредѣленія смысла мѣстъ болѣе темныхъ, то очевидно, что многія изъ этихъ послѣднихъ должны, покрайней мѣрѣ сравнительно и въ нѣкоторыхъ случаяхъ, оставаться совершенно безъ объясненія. Если же допустить, что одинъ и тотъ же предметъ, одна и та же, или почти одна и та же мысль выражена въ различныхъ мѣстахъ Св. Писанія языкомъ различнымъ, то болѣе темнымъ, то болѣе яснымъ, въ такомъ случаѣ было бы трудно защищать мудрость и пожалуй даже благость того Святаго Духа, который глаголалъ въ Писаніяхъ: въ самомъ дѣлѣ, зачѣмъ употреблять выраженія темныя или наводящія сомнѣніе тамъ, гдѣ выраженія ясныя и общепонятныя вполнѣ могли бы выражать собою идеи божественнаго разума? Но далеко не такъ на дѣлѣ. Истины простыя и выражены просто; истины возвышенныя и языкомъ изложены по истинѣ возвышеннымъ; а истины, непостижимыя для человѣческаго ума, находятся подъ тѣмъ священнымъ покровомъ, который лишь тѣ въ состояніи нѣсколько приподнять, которые вмѣстѣ и просвѣщены христіанской вѣрой и одушевлены христіанскою любовію и проникнуты духомъ христіанскаго смиренія. Такія души Господь призываетъ и мы надѣемся, что онѣ послѣдуютъ Его призыву — углубляться въ тайны Слова Божія, также какъ и въ дѣла творенія Божія. Но какое важное препятствіе, какая сильная преграда встрѣтится на пути ихъ духовнаго преуспѣянія, если самыя возвышенныя истины должны быть измѣряемы самой скромной мѣркой, если глубины Божіи должны быть испытуемы орудіемъ, способнымъ достигать дна только на самой ничтожной глубинѣ! Конечно, если эта премудрость, какую св. Павелъ проповѣдывалъ совершеннымъ, хоть отчасти заключена въ свящ. книгахъ, то она должна остаться навсегда неизвѣстною, если толкователь принимаетъ на себя обязанность объяснять каждое изреченіе Св. Писанія не иначе, какъ низводя его до уровня первыхъ и самыхъ простыхъ начатковъ вѣры; и что сказать въ особенности о пророческихъ мѣстахъ Св. Писанія и между ними о послѣдней и самой возвышенной книгѣ свящ. канона, которая самымъ обширнымъ образомъ открываетъ нашему взору небо и всю будущность? Хотя содержаніе этихъ книгъ и можетъ отчасти быть постигнуто при свѣтѣ исторіи и посредствомъ того, что Бэконъ называетъ созрѣваніемъ историческихъ зародышей (germinant accomplishment), тѣмъ не менѣе имъ очевидно суждено быть, вѣчно непонятными и вслѣдствіе этого пренебрегаемыми, всякая любознательность должна, быть обуздана, всякій религіозный интересъ уничтоженъ, всякое усиліе богословствующаго ума устранено, если допустимъ справедливость того холоднаго принципа протестантской критики, который къ счастію міра былъ неизвѣстенъ высокимъ и благороднымъ умамъ во всѣ времена, умамъ, которые наиболѣе всего споспѣшествовали дѣлу откровенной истины самымъ удачнымъ изъясненіемъ духа божественныхъ словесъ.
Но этого мало: можно опасаться послѣдствій еще болѣе опасныхъ отъ протестантскаго принципа. Самыя ясныя мѣста св. Писанія вообще тѣ, въ которыхъ излагаются мысли, легко выводимыя изъ общихъ понятій о природѣ и Провидѣніи, безъ помоги Откровенія: напротивъ самыя темныя и таинственныя мѣста Св. Писанія вообще тѣ, въ которыхъ раскрывается чистый предметъ Откровенія. По этому, если мы примемъ за существенное правило при толкованіи свящ. истинъ, чтобы смыслъ изреченій этого послѣдняго рода былъ установленъ, и опредѣленъ не иначе какъ посредствомъ изреченій простыхъ и удобопонятныхъ, то не трудно предвидѣть, что чрезъ постоянное приложеніе этого правила къ дѣлу, сокровенный и чрезвычайныя истины Откровенія будутъ мало-по-малу поглощены истинами естественными. Этотъ результатъ представляется неизбѣжнымъ. Въ самомъ дѣлѣ, если въ Св. Писаніи встрѣчаются мысли совершенно ясныя и общепонятныя, то онѣ по протестантскому принципу должны служить типомъ для объясненія мыслей, менѣе ясныхъ: слѣдовательно мысли перваго рода должны быть признаны за точное выраженіе другихъ; другими словами, самый низкій уровень, какой только можно найти, долженъ, насколько возможно, сдѣлаться уровнемъ всего.
Такихъ слѣдствій по самому существу дѣла нужно опасаться, допустивши этотъ принципъ уравненія. Теперь можно сдѣлать такой вопросъ? эти слѣдствія не осуществились ли уже на дѣлѣ: Кому неизвѣстно, что постепенное умаленіе масштаба, примѣняемаго къ толкованію, умаляетъ и цѣлость христіанскихъ вѣрованій, и что, когда части откровенія всего менѣе сокровенныя и чрезвычайныя сдѣлаются мѣриломъ всего остальнаго, то вся система христіанства обыкновенно оканчивается социніанствомъ, и можетъ быть кончилась бы еще болѣе чѣмъ нибудь далекимъ отъ настоящаго христіанства, если бы только это было возможно? И кого не поразитъ тотъ фактъ, что всѣ протестантскія церкви, какія мы знаемъ, за исключеніемъ нашей, болѣе или менѣе быстро приближаются къ содиніанству? Между тѣмъ (мы имѣемъ полное право это прибавить) путь, которымъ идетъ это движеніе (общее всѣмъ протестантскимъ церквамъ), есть именно тотъ, которымъ, по указанію своего принципа, идутъ протестанты, прибѣгающіе къ простѣйшимъ мѣстамъ Писанія какъ къ единственнымъ, дающимъ вѣрнѣйшій ключъ къ уразумѣнію всего Писанія. Англиканская церковь одна предохранила себя отъ этаго пагубнаго вліянія: и это исключеніе, очевидно, должно приписать тому, что въ ней на ряду съ ученіемъ Слова Божія, которое она рекомендуетъ всѣмъ и каждому изъ своихъ членовъ способныхъ къ тому, сохраняется почтительное уваженіе къ согласному преданію каѳолической церкви; это уваженіе, помогающее истиннымъ чадамъ нашей церкви понимать то, что находится въ предѣлахъ ихъ пониманія, располагаетъ ихъ въ то же время склоняться предъ предметами очевидно недоступными. Таковъ всегда былъ духъ англиканской церкви и въ результатѣ всегда пріобрѣталось соглашеніе разумной свободы съ разумной дисциплиной, приверженности ко всему тому, на чемъ лежитъ печать единодушнаго, согласія временъ прошедшихъ съ успѣхами разумной мысли, которыми Провидѣнію, можетъ быть, будетъ угодно, по Своей благости, благословить нашихъ потомковъ.
Усвоивъ этотъ духъ лучше, чѣмъ всякое другое исповѣданіе, не исключая и римско-католическаго[11], англиканская церковь усвоила точное правило христіанской древности, правило, установившееся въ тотъ особенно періодъ, когда энаніе и чистота нравственная находились въ самомъ тѣсномъ единеніи между собою, когда безпрерывная борьба противъ заблужденія изощряла способности борцовъ и когда разумъ не (іылъ еще охваченъ тѣмъ мракомъ, который тяготѣлъ надъ нимъ въ теченіе нѣсколькихъ вѣковъ. Этой эпохѣ мы обязаны писателемъ, который лучше всѣхъ другихъ писателей разъяснилъ и утвердилъ руководительное начало для изъясненія си, Писанія, принятое каѳолическою церковью. Св. Викентій Лиринскій[12], который жилъ на островѣ Лиринѣ и былъ пресвитеромъ христіанской церкви, процвѣталъ въ V вѣкѣ. Ни одинъ изъ предшествовавшихъ ему отцовъ церкви не пролилъ столько свѣта на истинно каѳолическое толкованіе Ов. Писанія, равно какъ ни одинъ изъ послѣдующихъ богослововъ не бросилъ ни одного новаго луча на этотъ предметъ. Вотъ почему краткое изложеніе системы св. Викентія, безъ сомнѣнія, будетъ столько же пріятно читателю, по причинѣ ея внутреннихъ достоинствъ, сколько и полезно для лучшаго уясненія началъ нашей національной церкви (англійской). Онъ начинаетъ положеніемъ, что всякій, желающій избѣжать заблужденія въ религіозныхъ вѣрованіяхъ, долженъ совѣтоваться съ Св. Писаніемъ, какъ руководительнымъ началомъ первостепенной важности, а потомъ, уже во-вторыхъ обращаться къ преданію[13]. Но, прибавляетъ онъ, такъ какъ канонъ свящ. книгъ представляетъ вполнѣ законченное цѣлое и сообщаетъ болѣе чѣмъ достаточныя свѣдѣнія о каждомъ предметѣ христіанской вѣры, то могутъ спросить, что же за необходимость обращаться еще къ авторитету церковнаго мнѣнія?» На это возраженіе онъ отвѣчаетъ: іЧго касается самой глубины Св. Писанія, то не всѣ могутъ понимать одинаково ее въ одномъ и томъ же смыслѣ: одинъ толкуетъ божественныя изреченія такъ, другой — совершенно иначе; такъ что не смотря на единство источника, пожалуй можетъ образоваться почти столько же мнѣній, сколько и людей… Такимъ образомъ при множествѣ самыхъ серьозныхъ недоумѣній и крайне разнообразныхъ заблужденій, оказывается въ высшей степени необходимымъ при толкованій пророковъ и апостоловъ держаться, какъ путеводной нити, церковнаго и каѳолическаго преданія"[14].
Показавъ такимъ образомъ необходимость новаго начала въ пособіе Св. Писанію, и указавъ единственное мѣсто, гдѣ нужно искать такого начала, Викентій начинаетъ раздѣльно излагать различные доводы, долженствующіе возбудить въ насъ увѣренность и сообщить вѣрное направленіе. «Мы особенно должны заботиться о томъ, чтобы исповѣдывать то, чему вѣровали вездѣ, всегда, всѣ христіане, — Quod ubiqьe, quod semper, quod ab omnibus creditum est»[15]. Но опасаясь, что эти краткія выраженія не передаютъ удовлетворительно его мысли, онъ въ концѣ своего коммониторія разкрываетъ ее подробно: «Истинныя чада каѳолической церкви должны особенно стараться изъяснять божественный канонъ, при помощи преданій вселенской церквй и по правиламъ каѳолическаго Богословія; слѣдуетъ имъ держаться всеобщности, древности и единодушнаго согласія каѳолической и апостольской церкви/ И если когда нибудь часть будетъ возставать противъ цѣлаго, новость противъ древности, разногласіе одного иди нѣсколькихъ противъ согласія всѣхъ иди большей части вѣрующихъ: то неповрежденность цѣлаго должна быть предпочтена поврежденію части. Относительно же всеобщности, должно предпочитать благочестивую древность нечестивымъ нововведеніямъ. Что же касается древности, то въ этомъ отношеніи должно прежде всего предпочитать общія опредѣленія вселенскихъ соборовъ, если они есть, дерзости одного или нѣсколькихъ лицъ. Но если извѣстный вопросъ не былъ разрѣшенъ ни однимъ вселенскимъ соборомъ, то мы должны слѣдовать первому по порядку авторитету — единодушному и послѣдовательному мнѣнію большинства самыхъ великихъ богослововъ»[16]. Раскрывая такимъ образомъ свою мысль, си, Викентій прибавляетъ нѣсколько словъ, свидѣтельствующихъ о его совершенной увѣренности въ справедливости установленнаго имъ правила, При помощи этихъ правилъ, если только мы будемъ соблюдать ихъ точно, обдуманно и тщательно, безъ большаго затрудненія можемъ разоблачать каждое вредное заблужденіе еретиковъ, которые могутъ возставать противъ церкви"[17].
Надѣемся, что и при небольшомъ вниманіи легко будетъ какъ въ этихъ, такъ и другихъ подобныхъ мѣстахъ открыть съ одной стороны поразительное согласіе между Викентіемъ и протестантскою церковію Англіи, съ другой — столь же поразительное несогласіе его съ церковію римскою.
1) Церковь римская утверждаетъ нетолько то, что есть два руководительныя начала въ дѣлахъ вѣры, но и то, что эти два начала имѣютъ одинаковый авторитетъ[18]; что на ряду съ писаннымъ. Словомъ Божіимъ существуетъ неписанное, и что авторитетъ перваго столь же рѣшителенъ, какъ и послѣдняго. Св. Викентій напротивъ признаетъ только одно главное руководительное начало: «авторитетъ божественнаго закона, божественный канонъ свящ. Писаній, — Divivni legis avctoritas; canon dimnus scripturarum sacrarum». Къ этому главному началу онъ прибавляетъ второстепенное: Ecclesiae catholicae traditio, преданіе каѳолической церкви: это не то значитъ, что онъ абсолютно ничего не хочетъ приравнивать къ авторитету Слова Божія, а только то, что глубина смысла, постоянно встрѣчающаяся въ свящ. книгахъ, ставитъ въ необходимость обращаться къ единодушному согласію мудрыхъ и благочестивыхъ людей, какъ лучшему оплоту противъ непониманія частныхъ лицъ и индивидуальной несостоятельности. Доказать, что тотъ же самый взглядъ строго и буквально усвоенъ и приложенъ къ дѣлу англиканскою церковью, вотъ прямая цѣль настоящихъ замѣтокъ.
2) Изложимъ теперь въ немногихъ словахъ второй замѣчательный пунктъ противорѣчія съ римско-католическою церковью и согласія съ англиканскою. Св. Викентій совершенно согласно съ англиканскою церковью предлагаетъ помогать, а не препятствовать личному сужденію вѣрующихъ. Это различіе взглядовъ между каѳолическою церковью V вѣка и новѣйшею римскою заслуживаетъ особеннаго вниманія. Римская церковь не даетъ своимъ чадамъ никакого сподручнаго образца, которымъ они въ случаѣ нужды могли бы руководствоваться, такъ какъ ея собственное категорическое рѣшеніе служитъ для нихъ первымъ и послѣднимъ авторитетомъ. Они должны слѣпо подчиняться этому рѣшенію, иди же становятся дѣтьми непокорными и мятежными. Так. образ. правило св. Викентія не только оставлено безъ вниманія, но прямо нарушено и отвергнуто самымъ очевиднымъ образомъ. Въ самомъ дѣлѣ, что говоритъ св. Викентій? «Site ego, sive alius… если я самъ или кто нибудь другой захотѣлъ бы раскрыть подлоги и избѣжать сѣтей возникающихъ по временамъ еретиковъ; то мы должны, съ помощію Божіею, укрѣплять свою вѣру двояко: авторитетомъ божественнаго закона и преданіемъ церкви[19]». Нельзя обманываться въ смыслѣ словъ, sice ego, sice alius, т. е. каждый отдѣльный членъ церкви долженъ стоять на стражѣ своей собственной вѣры, каждое лицо должно наблюдать за самимъ собою, за своею собственною вѣрой, при посредствѣ своихъ собственныхъ лучшихъ и благоразумнѣйшихъ усилій, лично обращаясь къ Св. Писанію и лично испытывая древность. Что можетъ быть противнѣе этой свѣтлой системѣ, открывающей широкій просторъ для каждаго, какъ не этотъ мрачный и безусловный авторитетъ, который проводится современною римскою церковью чрезъ своихъ служителей, который никому не дозволяетъ того, что св. Викентій предписываетъ всѣмъ, и который объявляетъ преступленіемъ то, что у него внушается, какъ долгъ.
Совершенное согласіе, существующее въ этомъ отношеніи между св. Винентіемъ и англиканскою церковью, какъ мы надѣемся, довольно уже очевидно изъ общихъ основаній этого разсужденія, такъ что всякія дальнѣйшія замѣтки на этотъ разъ оказываются уже излишними. Впрочемъ мы скажемъ еще нѣсколько словъ объ этомъ предметѣ впослѣдствіи.
3) Но самое замѣчательное противорѣчіе между св. Викентіемъ и римскою церковью заключается въ ихъ взглядахъ на аппелляцію, которую св. Викентій заповѣдуетъ намъ, какъ непремѣнную обязанность, но которую римская церковь строго осуждаетъ, какъ верхъ опасности и даже какъ дѣло, угрожающее разрушеніемъ всего. Что долженъ дѣлать каѳолическій христіанинъ, говоритъ св. Викентій, если какая нибудь новая язва заразитъ не только малую часть, но и все тѣло церкви? И вотъ что отвѣчаетъ: «въ этомъ случаѣ онъ долженъ всѣ свои заботы направить къ тому, чтобы держаться древности»[20]. Это значитъ: христіане, для которыхъ, по ихъ собственному мнѣнію, до видимому настали «печальные дни» заблужденія, не должны поддаваться этому заблужденію, какъ бы оно вообще ни было распространено и какъ бы сильно не поддерживали его наличные авторитеты. Какъ православные члены каѳолической церкви, вѣрующіе должны апеллировать на двусмысленныя заповѣди настоящаго времени къ записаннымъ вѣрованіямъ вѣковъ болѣе чистыхъ, къ единодушному голосу благочестивой древности.
Нужно ли добавлять, что первой принципъ римско-католической дисциплины находится въ прямомъ противорѣчіи съ этимъ правиломъ св. Викентія. По ученію римской церкви лица, послѣдовательно занимающіе мѣсто церковныхъ властей, имѣютъ неотъемлемое право на безусловное повиновеніе со стороны остальныхъ членовъ церкви; что эти-то власти и составляютъ собственно церковь, которой христіанинъ долженъ повиноваться, подъ опасеніемъ попасть въ разрядъ язычниковъ или мытарей; вотъ почему тамъ нѣтъ мѣста для той аппелляціи, которую рекомендуетъ св. Викентій, и всякая попытка въ этомъ родѣ сдѣлалась невозможностью, такъ какъ ее обыкновенно клеймятъ гнуснымъ именемъ ереси. Вотъ почему также докторъ Говардъ, говоря объ аріанахъ (заблужденія которыхъ онъ впрочемъ побѣдоносно поражаетъ) выражается такимъ языкомъ: «Если согласиться съ требованіемъ, которое заявляютъ всѣ реформаторы, т. е. чтобы апеллировать на современную католическую церковь ко временамъ прошедшимъ, то споръ кончится только тогда, когда мертвые заговорятъ»[21].
Съ другой стороны нашъ лучшій, нашъ умнѣйшій реформаторъ, Ридлей {
Ридлей, Николай, одинъ изъ дѣятельнѣйшихъ пособниковъ реформаціи въ Англіи, сотрудникъ извѣстнаго реформатора архіеп. Кэнтербгорійскаго Кранмера, былъ послѣдовательно епископомъ Рочестерскимъ и потомъ Лондонскимъ и сожженъ на кострѣ 16 октября 1555 г. при королевѣ Маріи, какъ еретикъ. Отъ него осталось довольно много полемическихъ сочиненій, направленныхъ противъ римской церкви. — Ред.} (бывшій болѣе чѣмъ кто либо другой изъ его современниковъ истиннымъ истолкователемъ англиканской церкви, которая въ то время заново преобразовывалась) на своемъ диспутѣ въ Оксaортѣ указываетъ на тоже самое мнѣніе Св. Викентія, какъ на основаніе, оправдывающее какъ его собственный образъ мыслей, такъ и его собратій. «Что касается тѣхъ вопросовъ, относительно которыхъ существуетъ разнорѣчіе въ церкви Божіей, говоритъ онъ, то я слѣдую мудрому совѣту Викентія Лиринскаго, свидѣтельство котораго, я надѣюсь, вы не будете отвергать; онъ, давая намъ правила, при помощи которыхъ можно узнать каѳолическую церковь, среди всѣхъ расколовъ и ересей, выражается такимъ образомъ: Когда, говоритъ онъ, ереси осквернили нѣкоторую часть церкви, тогда предпочитайте все остальное этой части; если же заражена наибольшая часть, тогда отдавайте предпочтеніе древности»[22].
Нужно замѣтить, что ни одно мѣсто изъ древнихъ писаній не приводилось такъ часто римскими католиками, какъ правило св. Викентія: Quod ubique, quod semper, quod ab omnibus. По видимому, они вовсе не замѣчаютъ, что это правило у нихъ нетолько нарушено, но и совершенно разрушено ихъ претензіей на безусловный авторитетъ; въ ихъ рукахъ quod semper и quod ab omnibus превратилось въ одно quod ubique, за которое они твердо держатся, но совершенно бездоказательно. Св. Викентій былъ убѣжденъ, что самое очевидное согласіе извѣстнаго поколѣнія нуждается въ санкціи и можетъ нуждаться въ исправленіи предъ судомъ всѣхъ минувшихъ поколѣній; даже болѣе — съ перваго раза нельзя успокоиваться на одномъ кажущемся «единодушіи», а нужно напередъ серьозно изслѣдовать, чтобы видѣть — составляетъ ли извѣстный пунктъ выраженіе идей какой либо партіи, или ученіе, признаваемое покрайней мѣрѣ всѣми свѣтилами церкви. Но возможны ли, удобоприложимы ли эти два послѣднихъ требованія, если долгъ каждаго христіанина состоитъ не въ испытываніи, а въ подчиненіи? Наличныя власти, можетъ быть, почувствуютъ въ своей совѣсти потребность посовѣтоваться съ древностью, прежде чѣмъ приступить къ рѣшенію того или другого богословскаго вопроса; но если частное лице вздумаетъ воспользоваться этимъ правомъ, то на его образъ дѣйствій должно смотрѣть не иначе какъ на выраженіе самаго явнаго неповиновенія.
Въ противоположность духовному деспотизму св. Викентій въ цитованныхъ уже нами мѣстахъ равно какъ и въ другихъ соображеніяхъ, приводимыхъ въ подкрѣпленіе своего великаго аргумента, нетолько призваетъ право личнаго сужденія, но и на пользованіе этимъ правомъ смотритъ какъ на нѣчто неразрывно связанное съ обязанностью, которую онъ заповѣдуетъ. Наприм. когда онъ предупреждаетъ читателя, что должно съ особеннымъ тщаніемъ испытывать согласіе древнихъ св. отцевъ и слѣдовать ему не во всѣхъ второстепенныхъ вопросахъ божественнаго закона, а только, или покрайней мѣрѣ преимущественно, въ правилахъ вѣры"[23], то въ этомъ предупрежденіи очевидно не заключается ли та мысль, что испытаніе и изслѣдованіе должны быть дѣломъ каждаго человѣка, судящаго по своему собственному разумѣнію? Если бы нужно было обращаться къ авторитету въ томъ или другомъ случаѣ, то конечно этотъ авторитетъ былъ бы прямо указанъ. Но такія выраженія, какъ — magno nobis studio investi tiganda, доказываютъ неопровержимымъ образомъ, что, по мысли св. Викентія, каждый просвѣщенный христіанинъ, а не исключительно священнослужители, имѣетъ право и даже обязанъ не только обращаться за разрѣшеніемъ недоумѣній къ древности, но и выбирать самый предметъ для своей аппелляціи.
Но при этомъ св. Викентій требуетъ еще одного новаго условія для изслѣдованія, условія, представляющаго намъ новое неопровержимое доказательство того, что ничто не можетъ быть такъ чуждо желаніямъ Викентія, какъ это слѣпое подчиненіе живымъ ли то, или умершимъ. Онъ предупреждаетъ насъ, что въ своихъ апелляціяхъ къ древности мы не должны на мнѣнія каждаго писателя смотрѣть, какъ на доказанныя; напротивъ онъ утверждаетъ, что должно имѣть въ виду мнѣнія однихъ тѣхъ отцевъ, которые жили, учили и постоянно пребывали въ вѣрѣ и общеніи каѳолической церкви, и за свою святость, мудрость и постоянство сподобились или съ вѣрою умереть во I. Христѣ, или съ радостію умереть за I. Христа". Далѣе какъ-бы желая съ разу высказать все, что можно, съ цѣлію внушить вмѣстѣ и осторожность и довѣрчивость, св. Викентій прибавляетъ: «однакожъ и такимъ писателямъ мы должны вѣрить подъ тѣмъ условіемъ, чтобы только то считать за несомнѣнное, вѣрное и неизмѣнное, что ясно, многократно и непоколебимо было утверждаема всѣми или большинствомъ отцевъ, которые или прямо принимали извѣстное ученіе, или соглашались съ нимъ и передавали потомству. Так. обр. мы должны только то принимать, что одобрено въ нѣкоторомъ родѣ соборомъ учителей, проникнутыхъ полнымъ согласіемъ. Все же содержимое каждымъ лицемъ въ частности, отдѣльно отъ всѣхъ и вопреки всѣмъ другимъ, все это должно быть отнесено къ разряду Фантазій частныхъ, сокровенныхъ, личныхъ, не смотря на то, каковы бы ни были святость и образованность этого лица, хотя бы онъ былъ епископомъ, исповѣдникомъ, или даже мученикомъ; и всѣ подобнаго рода личныя фантазіи должны быть строго отличаемы отъ ученія общаго, вселенскаго, обязательнаго въ церкви»[24].
Какъ были бы странно задирчивыми всѣ эти увѣщанія и столь подробныя наставленія, если бы они были обращены къ постоянному трибуналу, обладающему всегдашнею и непреложною непогрѣшимостью! Какъ было бы неумѣстно и рѣшительно безполезно обращаться съ подобными замѣчаніями къ каждому христіанину въ частности, при предположеніи, что такой трибуналъ существуетъ! Непогрѣшимый трибуналъ не могъ имѣть въ нихъ никакой нужды, а подчиненные его не могли бы сдѣлать изъ нихъ никакого приложенія, не сдѣлавшись виновными въ еретической непокорности; едва ли могли они ихъ слушать, не грѣша противъ распорядителей своей совѣсти! Но св. Викентій но дѣлаетъ ни малѣйшаго намека на существованіе такого трибуналу его рѣчь въ полномъ своемъ объемѣ прямо обращается ко всѣмъ христіанамъ въ совокупности: онъ показываетъ, что христіане имѣютъ право дѣлать сами по себѣ и чего ожидать отъ нихъ, онъ заявляетъ, что всѣ просвѣщенные члены церкви должны исполнять очень серьозную обязанность, которая состоитъ не только въ знаніи, но и въ тщательномъ изученіи цѣлаго ряда писателей, просвѣтившихъ христіанскій міръ. Ибо ясно, что так. образомъ, и только такимъ, мы можемъ отыскать тѣхъ, на которыхъ должны смотрѣть, какъ на своцхъ духовныхъ вождей, какъ на святое и великое общество in fide et соттипіопе catholica, sancte, sapienter, constanier viventes, docentes et permanentes.
Итакъ не слѣпое подчиненіе какому-нибудь существующему авторитету внушаетъ св. Викентій, онъ внушаетъ принимать свидѣтельства согласныя между собою послѣ разумнаго испытанія и безпристрастной оцѣнки. Не унижать и не устранять разумъ хотѣлъ онъ, а привести его въ такое состояніе, въ которомъ сдѣлалась бы для него возможною свободная и просвѣщенная дѣятельность. Это — состояніе не сжатія, но расширенія умственнаго; это — устраненіе всякихъ ограниченныхъ взглядовъ, всякихъ предразсудковъ партіи, всякихъ случайныхъ недоразумѣній и вступленіе на поле изслѣдованія самаго обширнаго, возвращеніе къ самому чистому источнику просвѣщенія и къ самой возвышенной сферѣ благородныхъ и высокихъ чувствъ. Однимъ словомъ Св. Викентій былъ каѳолическимъ христіаниномъ и какъ христіанинъ каѳолическій хотѣлъ установить нашъ взглядъ на облакъ христіанскихъ свидѣтелей, точно также какъ Св. Павелъ въ 11 главѣ своего посланія къ Евреямъ установлялъ свой взглядъ на облакъ свидѣтелей іудейскихъ; онъ желаетъ, чтобы въ свѣтилахъ нашей болѣе блистательной тверди (Новозавѣтной) мы могли найти утвержденіе, ободреніе, наставленіе и религіозное одушевленіе, что апостолъ не стыдится принимать отъ болѣе слабыхъ лучей вѣры и благочестія — ветхозавѣтныхъ.
Таковъ взглядъ Св. Викентія Лиринскаго. Но гдѣ теперь сохраняется уваженіе къ этому взгляду, если не въ англиканской церкви? Континентальныя протестантскія исповѣданія не имѣютъ даже претензіи чтить древность; римская церковь всегда заявляла эту претензію, но вмѣсто того, чтобы чтить древность, сдѣлалась идоломъ самой себя[25]. Одна англиканская церковь приняла среднее направленіе, идя тѣмъ же утѣшительнымъ путемъ и по тѣмъ же благословеннымъ стопамъ въ сопутствіи Св. Викентія, каѳолическихъ епископовъ и древнихъ отцевъ, простираясь въ своемъ шествіи до тѣхъ поръ, до какихъ они простерлись и останавливаясь тамъ, гдѣ они остановились.
Послѣднее положеніе не можетъ быть оспориваемо. Всѣ признаютъ, что англиканская церковь въ своемъ уваженіи къ каѳолической древности не идетъ далѣе, чѣмъ Св. Викентій и ему подобные. Но можно еще съ полнымъ правомъ спросить: дошла-ли она до этого пункта? — Не многочисленные, но очень важные авторитеты, къ которымъ мы уже прибѣгали въ этомъ разсужденіи, кажется, даютъ намъ удовлетворительный отвѣтъ на это. Полнѣйшая довѣренность къ четыремъ первымъ вселенскимъ соборамъ, выраженная въ знаменитомъ актѣ королевы Елисаветы, осторожное предупрежденіе проповѣдникамъ не переходить предѣлъ вѣчныхъ, утвержденныхъ Писаніемъ и каѳолическимъ преданіемъ, предупрежденіе, находящееся въ опредѣленіяхъ той же королевы; наконецъ открытое и прямое обращеніе къ преданію и отцамъ въ Предисловіи къ нашей литургіи, — все это отличаетъ характеръ нашей церкви и неоспоримо показываетъ, что правило Св. Викентія есть ея правило и что практика древности есть ея единственная законная практика.
Намъ остается однакожъ нѣсколько обстоятельнѣе разсмотрѣть доводы, касающіеся литургической части. Наша церковь въ своихъ формулахъ говоритъ о церкви каѳолической языкомъ древности т. е. въ выраженіяхъ, внушенныхъ взглядами св. Викентія. Онъ съ особенною ясностію выразилъ вѣрованія всѣхъ каѳолическихъ христіанъ своего времени. Англиканская церковь вполнѣ усвоила себѣ эти вѣрованія, соблюдая тѣ же древнія богослужебныя формулы и по образцу ихъ въ случаѣ нужды составляя новыя. Такъ въ древнихъ церковныхъ коллектахъ[26], сохраняемыхъ нашею церковью, она молитъ Бога «соблюсти церковь свою, которая есть семья Его, въ истинной вѣрѣ»[27]; простирать свое спасительное дѣйствіе на каждаго изъ ея членовъ, такъ какъ «Духомъ Его все тѣло управляется и освящается»[28]; сохранять церковь, которая есть семья Его, въ постоянномъ благочестіи[29]. — Если эти и другія подобныя выраженія, — и по своему первоначальному значенію и по самымъ точнымъ и согласнымъ объясненіямъ, основаннымъ на авторитетахъ, должны быть отнесены къ церковной іерархіи какъ внѣшнему, видимому правительству церковному, то и при такомъ ихъ значеніи съ строгой логической необходимостью вытекаетъ, что какъ интересъ, такъ и долгъ каждаго христіанина въ частности состоитъ въ томъ, чтобы прилѣпляться къ церковному общенію, изучать ходъ церковной жизни и тщательно слѣдовать но стопамъ этого руководимаго свыше общества для того, чтобы шествовать въ его свѣтѣ, почерпать наставленія въ его памятникахъ и святое воодушевленіе въ его вліяніи.
Въ своихъ собственныхъ молитвенныхъ воззваніяхъ къ Богу англиканская церковь говоритъ тѣмъ же самымъ языкомъ. Она проситъ Бога, чтобы «Онъ предохранялъ Свою церковь отъ ложныхъ апостоловъ и руководилъ и управлялъ ею чрезъ истинныхъ и вѣрныхъ пастырей»[30]; она говоритъ, что она есть «святая церковь, просвѣщенная небеснымъ ученіемъ»[31]; «зданіе, которое Самъ Богъ возвелъ на основаніи апостолъ и пророкъ, ученіемъ которыхъ мы должны быть соединены другъ съ другомъ въ единствъ Духа, чтобы чрезъ Того, который есть краеугольный камень, сдѣлаться святымъ храмомъ, благопріятнымъ Богу»[32]. Наконецъ она есть единственное причастіе и общеніе избранныхъ, соединенныхъ въ таинственномъ тѣлѣ нашего Господа[33], и вслѣдствіе этого мы должны просить Бога сподобить насъ «послѣдовать Его блаженнымъ праведникамъ во всякой добродѣтели и благочестіи, чтобы достигнуть наконецъ обладанія неизреченными радостями, какія Богъ уготовалъ истинно любящимъ Его».
А если такъ возвышенъ взглядъ англиканской церкви, если она приписываетъ каѳолической церкви столь высокія свойства; если она смотритъ на единеніе съ каѳолической церковью, какъ на дѣло въ высшей степени вожделѣнное; если она заповѣдуетъ слѣдовать свѣтиламъ каѳолической церкви, какъ указующимъ прямой путь къ блаженной вѣчности: то можно ли лучше выразить всю справедливость правила св. Викентія? Можно ли сочувственнѣе отнестись къ чувствамъ, одушевляющимъ творенія этого знаменитаго мужа? Не забудемъ, что это выраженіе и это сочувствіе не искуственно поддѣланы, а сами собой вылились въ произведеніяхъ, передающихъ по преимуществу языкъ сердца, въ произведеніяхъ чуждыхъ всякой искуственности, тонкостей и умственной выдержанности, и слѣдовательно стоящихъ внѣ всякихъ подозрѣній, именно въ пламенныхъ и торжественныхъ воззваніяхъ къ тому Всемогущему Богу, «предъ Которымъ отверзты всѣ сердца, извѣстны всѣ желанія и отъ Котораго не сокрыта никакая тайна».
Но продолжимъ. — Это желаніе «единства духа», съ такой силою выраженное въ церковной коллектѣ на праздникъ св. Сумона и Іуды, благодаря исправителямъ нашей литургіи въ 1662 г., сдѣлалось предметомъ ежедневнаго моленія, въ «молитвѣ для всѣхъ состояній и положеній жизни». Въ этомъ высокомъ произведеніи благочестія, относящемся къ первенствующимъ временамъ по своему духу, хотя и новомъ по своему происхожденію, мы усердно молимся о такомъ преспѣяніи каѳолической церкви, при которомъ всѣ разсѣянныя овцы будутъ собраны въ одинъ овчій дворъ, и когда онѣ, идя путемъ истины, какъ раздѣляющія одну и ту же вѣру, не только будутъ искать, но и достигнутъ и вкусятъ радость единства духа въ союзѣ мира. Но какъ путь истины только одинъ, такъ и единство духа можетъ быть только одно; блаженное единство духа и сердца со всею каѳолическою церковью, — не только съ существующими христіанскими обществами, но и съ безчисленнымъ множествомъ вѣрныхъ, жившихъ прежде насъ. Въ самомъ дѣлѣ, это единство, простирающееся на древнюю церковь, есть единственно твердое основаніе, на которомъ зиждется настоящее единство съ современными церквами, равно какъ единство съ будущей церковью, имѣющею восходить отъ силы въ силу на землѣ и достигнуть мѣры возраста на небѣ. Необходимо имѣть ясное и опредѣленное начало единства, а такое начало не можетъ быть ни раскрыто, ни понято ни кѣмъ, кромѣ подражателей наслѣдствующихъ обѣтованія вѣрою и долготерпѣніемъ (Евр. VI, 12). Когда же мы просимъ силъ «хранить вѣру въ единствѣ духа и союзѣ мира», то молимъ Бога содѣлать насъ участниками вѣры, духа и вѣчнаго мира тѣхъ, которые во всѣ времена были восхищаемы отъ церкви земной къ церкви небесной, отъ сонма святыхъ на землѣ къ сонму первородныхъ въ царствѣ свѣта и любви.
Но это далеко не единственное дѣло, за которое исправители нашего служебника 1662 года заслуживаютъ нашу признательность. Эти мудрые и благочестивые люди имѣли глубокое уваженіе къ каѳолической древности и, въ силу этого уваженія, не упустили ни одного благопріятнаго случая выдвинуть на первый планъ тѣ великія начала, которыя составляютъ узелъ, соединяющій англиканскую церковь съ временами самаго чистаго каѳоличества. Однимъ изъ принимавшихъ дѣятельное участіе въ этомъ исправленіи былъ знаменитый епископъ Пирсонъ, который, своимъ «изложеніемъ cѵмвола» и въ особенности своимъ неподражаемымъ подборомъ свидѣтельствъ доказываетъ, что св. Викентій не могъ бы имѣть лучшаго ученика. Но кто внимательно будетъ разсматривать все сдѣланное въ эту эпоху, тотъ замѣтитъ духъ, одушевлявшій сотрудниковъ этого дѣла въ каждой чертѣ ихъ руки. Очевидно, главнымъ предметомъ исправленія для нихъ были нѣкоторыя уклоненія отъ древности, которыя, по убѣжденію Мартина Буцера[34], но вопреки мнѣнію умнаго и умѣреннаго Ридлея (мы имѣемъ основанія такъ думать) вкрались во 2-ю книгу общественныхъ молитвъ, изданную въ царствованіе Эдуарда VI.
На этотъ разъ намъ достаточно указать для примѣра на одинъ фактъ.
Въ первой книгѣ общественныхъ молитвъ, изданной въ царствованіе этого короля, было удержано поминовеніе усопшихъ, прославившихся своимъ благочестіемъ, поминовеніе, соблюдавшееся отъ первыхъ временъ, и именно удержано въ молитвѣ за церковь воинствующую, но, можетъ быть, въ то время не обратили достаточнаго вниманія на перемѣну вкусовъ и чувствъ этого періода. Какъ бы то ни было, но при второй ревизіи въ 1551 г. это мѣсто было совершенно опущено; и съ этого времени до послѣдней ревизіи, упомянутая молитва оканчивалась прошеніемъ за находящихся въ нуждѣ, въ болѣзни, или въ какой нибудь другой печали. Между тѣмъ въ книгѣ молитвъ назначенной для Шотландіи, 1637 г, поминовеніе усопшихъ было возстановлено въ выраженіяхъ почти не отличающихся отъ выраженій подлинной службы. Къ свою очередь англійскіе исправители 1662 г. въ этомъ, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, слѣдуя примѣру шотландской книги общественныхъ молитвъ, внесли выразительное и очень трогательное сокращеніе древняго поминовенія усопшихъ. Это мѣсто и коротко и просто; но обнимаетъ предметъ слишкомъ обширный для того, чтобы его можно было заключить въ такія тѣсныя рамки, и притомъ принадлежащій къ числу самыхъ важныхъ предметовъ, какіе только можетъ обнять правильно настроенное воображеніе. Между тѣмъ оно передаетъ намъ сущность основнаго взгляда св. Викентія. Здѣсь мы благодаримъ Бога «за всѣхъ Его служителей, скончавшихся въ Его вѣрѣ и Его страхѣ; молимъ Его о томъ, чтобы Онъ сподобилъ насъ послѣдовать ихъ доброму примѣру, чтобы вмѣстѣ съ ними имѣть часть въ царствѣ небесномъ». Здѣсь мы благодаримъ Бога за нихъ; вотъ почему мы должны смотрѣть на нихъ не только съ уваженіемъ, но и съ нѣкоторымъ интересомъ какъ на чистыхъ въ себѣ самихъ, и какъ предназначенныхъ Тѣмъ, къ Кому мы обращаемся, послужить для насъ и для всѣхъ послѣдующихъ за нами людей источникомъ благодѣяній и благословеній. И такимъ образомъ мы постоянно ходатайствуемъ объ этомъ въ молитвѣ, составляющей существенную часть самаго торжественнаго нашего богослуженія; а это показываетъ, что предметъ этотъ имѣетъ не случайное только значеніе, обусловливаемое простымъ употребленіемъ, а постоянное приложеніе къ жизни, возвышающее сердце. Лица, на которыя намъ указываютъ и которымъ мы обязываемся подражать (ибо благодарить Бога за благодѣянія, значитъ обязываться извлекать изъ нихъ пользу), эти святыя и высокія лица составляютъ именно то общество, къ которому отсылаетъ насъ ев. Викентій, тотъ непрерывный рядъ (насколько мы можемъ слѣдить за нимъ) почившихъ въ вѣрѣ и страхѣ Божіемъ, — Qui in fide et commnnione calholica, sancte, sapienter et constanter vioentes, tel mori in Christo fideliter, tel orcidi pro Christo feliciter meruervnt[35].
Слова: вѣра и страхъ обнимаютъ, bciq религію. Вѣра содержитъ въ себѣ всѣ основныя истины; страхъ, по фигуральному выраженію, очень употребительному въ св. Писаніи, заключаетъ въ себѣ всѣ чувствованія, съ которыми мы должны обращаться къ Богу. Умоляя Его сподобить насъ подражать ихъ доброму примѣру, мы выражаемъ этимъ свое стремленіе вѣровать тому, чему они вѣровали и питать тѣ же самыя чувства; а вознося эту молитву торжественно и постоянно, мы тѣмъ самымъ признаемъ важность этого правила поведенія и благотворное вліяніе этого средства на жизнь. Ни о какомъ другомъ средствѣ для нашего духовнаго преуспѣяніи, за исключеніемъ таинствъ и слова Божія, не выражается такимъ величественнымъ языкомъ наша книга общественныхъ молитвъ, какъ объ этомъ. Вотъ почему, по суду нашей церкви, послѣ обычнаго воспоминанія о нашемъ духовномъ союзѣ съ Богомъ, заключенномъ въ таинствѣ крещенія, набожнаго пріобщенія св. Таинъ, прилежнаго изученія св. Писанія и того, чѣмъ сопровождается каждое изъ этихъ дѣйствій порознь и всѣ вмѣстѣ, т. е. усердной и постоянной молитвы, — послѣ такихъ дѣйствій мы призываемся къ созерцанію облака христіанскихъ свидѣтелей, каръ самому святому и спасительному занятію, какому только мы могли бы предаваться послѣ исчисленныхъ нами главныхъ благодатныхъ средствъ, и притомъ такому занятію, которое служитъ вѣрнѣйшимъ средствомъ къ достиженію верха добродѣтелей и безмятежнаго успокоенія въ здѣшней жизни, равно какъ дѣйствительнѣйшимъ приготовленіемъ къ полному блаженству, ожидающему торжествующую церковь въ вѣчности.
Мы испрашиваемъ у Бога «благодатной силы подражать ихъ доброму примѣру, чтобы имѣть часть съ ними въ Его небесномъ царствѣ», т. е. мы молимъ Того, Который, по Своему милосердію., даровалъ намъ это средство къ преспѣянію, возбудить насъ къ созерцанію славы отшедшихъ изъ сего міра христіанъ и сдѣлать, чтобы возбужденное такимъ образомъ созерцаніе на самомъ дѣлѣ было намъ полезно. Слѣдов. это средство обладаетъ дѣйственностью не человѣческой; это образецъ, настрояющій извѣстнымъ образомъ и нашъ умъ и наше сердце, и только при посредствѣ благодатно-дѣйствующей силы св. Духа мы получаемъ возможность подражать этому прекрасному образцу. И цѣль достойна такого средства. Цѣль эта состоитъ въ томъ, чтобы, настроивъ себя такимъ образомъ во время своего пребыванія на землѣ, мы могли сдѣлаться достойными занять мѣсто, назначенное намъ въ церкви торжествующей; и, еще здѣсь, въ этомъ приготовительномъ состояніи, соединившись въ вѣрованіяхъ и практикѣ, въ сердцѣ и духѣ, съ тѣми, которые отошли отсюда прежде насъ и которые хотя умерли, но продолжаютъ еще говорить, мы могли бы и въ будущей жизни участвовать въ томъ же блаженствѣ, и взаимно пріумножать наше общее блаженство посредствомъ вѣчнаго памятованія о благодѣяніяхъ, которыми взаимно обмѣнивались.
Такимъ образомъ, какъ въ ученіи св. Викентія, такъ и въ ученіи англиканской церкви мы видимъ осуществленіе величественнаго образа, начертаннаго св. апостоломъ Павломъ; мы видимъ великое таинственное тѣло, постепенно возрастающее и наконецъ дѣлающееся совершеннымъ[36], благодаря своей собственной внутренней силѣ; каждая часть этого тѣла находится въ строгой гармоніи со всѣми другими частями и всѣ части служатъ къ полнотѣ цѣлаго. Изъ Него же (Христа) все тѣло составляемо и счинѣваемо приличнѣ, осяцѣмъ осязаніемъ подаянія, по дѣйству въ мѣрѣ единыя коеяждо части, возращеніе тѣла творитъ въ созданіе самаго себя любовію (Еф. IV, 16). Итакъ, это таинственное тѣло, хотя всегда совершенно по своей организаціи, должно достигать предназначенной ему мѣры медленно и чрезъ постоянное возрастаніе. И, вслѣдствіе этого, части его, постоянно прибавляющіяся, должны располагаться въ гармоніи съ частями, сложившимися прежде, одушевляться однимъ и тѣмъ же животворнымъ духомъ, проникаться одною и тою же жизненною силой, способствуя, а не вредя общей симметріи тѣла и, если можно такъ выразиться, не допуская ни одной капли чужой крови обращаться въ своихъ венахъ и артеріяхъ. Если бы это было иначе, то безспорно приращеніе новыхъ частей производило бы безпорядокъ въ цѣломъ.
Теперь спрашивается, какъ начертанный у апостола образъ можетъ осуществиться, если не чрезъ ту жизненную связь послѣднихъ членовъ съ первыми или, лучше, послѣдующихъ частей съ первобытной организаціей, о которой равно заботятся и св. Викентій и англиканская церковь. Св. апостолъ Павелъ сравниваетъ это необходимое согласіе однихъ членовъ церкви съ другими съ строющимся зданіемъ, въ которомъ прочность и красота должны зависѣть отъ соотвѣтствія каждаго послѣдующаго ряда со всѣми прежде положенными рядами; чрезъ это постепенное прилаживаніе, зданіе, стройное во всѣхъ своихъ частяхъ, должно наконецъ стать священнымъ храмомъ. Это сравненіе доселѣ не находило еще нигдѣ столь вѣрнаго соотвѣтствія, какъ въ перспективѣ церковнаго согласія и каѳолическаго толкованія, исповѣдуемаго всею каѳолическою церковью У-то вѣка и нашею преобразованною частію этого Богохранимаго и не разрушимаго тѣла.
Итакъ, будемъ любить и сохранять это драгоцѣнное ученіе, составляющее нашу отличительную черту въ поучительномъ примѣрѣ несравненнаго Ридлея, лучшаго изъ нашихъ реформаторовъ, будемъ изучать правила, которыми мы могли бы руководствоваться. Когда онъ убѣдился, что отступленіе отъ какой либо частности равносильно смертному приговору надъ англійской реформаціей, то никакія усилія со стороны его противниковъ не могли заставить его покинуть этотъ оплотъ древней церкви. Нѣтъ ничего труднѣе вести оборонительную борьбу аи почвѣ сколько обширной, столько же спорной. — Она подвергаетъ жестокому испытанію всѣ силы нашей души. Съ другой стороны нѣтъ ничего легче, какъ уклониться отъ этого принципа подъ надежную защиту Писанія Латимеръ[37], товарищъ Ридлея въ его страданіяхъ, но не равнявшійся съ нимъ въ мудрости, настойчиво совѣтовалъ ему сдѣлать это, и если онъ отвергъ его совѣтъ и удержался въ своей трудной позиціи, то это должно приписать только его непобѣдимому убѣжденію и глубокому чувству долга. Къ такому поступку нельзя относиться легко. Этотъ поступокъ столь важенъ но своему значенію и заключаетъ въ себѣ такой торжественный урокъ, какого не преподалъ никто кромѣ апостоловъ. Онъ не доступенъ никакому изслѣдованію, хотя бы и самому тщательному, никакому созерцанію, хотя бы то и самому глубокому. Это — оракулъ Провидѣнія, выражающій начало, котораго никогда не должно забывать, правило, котораго никогда не должно оставлять. Мы покажемъ, какъ оно было усвоено и распространено тѣми, которые по справедливости считаются нашими самыми блестящими свѣтилами. Въ нашемъ сердцѣ есть отрадная увѣренность, что это ученіе, сохраненмое до сихъ поръ всесохраняющимъ Провидѣніемъ, болѣе и болѣе будутъ понимать, оцѣнить и защищать всѣ, уважающіе смиренную мудрость и у совершающіеся въ благочестіи, котораго столько примѣровъ представила намъ апостольская, каѳолическая и первобытная Церковь.
Нижеслѣдующія свидѣтельства составляютъ лишь малую часть того, что можно было бы привести въ настоящемъ случаѣ. Мы передаемъ ихъ безъ всякихъ комментаріевъ и выводовъ. Они слишкомъ ясно и сильно говорятъ сами за себя.
Джюель, епископъ (1522—1519).
править«Мы приближаемся, насколько возможно, къ церкви апостоловъ, древнихъ каѳолическихъ епископовъ и отцевъ… Мы совершенно сходимся съ ихъ обычаями и учрежденіями, не только въ своемъ ученіи, но и въ таинствахъ и въ формѣ нашихъ общественныхъ молитвъ» (Opera, Apologia. Ecclesiae Anglicanae, p. 614 part VI.).
Овералль, епископъ (1559—1619).
править«Мнѣ кажется, что въ вашей книгѣ есть нѣсколько вещей, которыя не будутъ одобрены англійскимъ епископомъ (Ланселотомъ Андрю) и другими нашими учеными богословами; по крайней мѣрѣ, вѣроятно, они не поколеблются относительно тѣхъ мѣстъ, которыя, по видимому, предоставляютъ свѣтской власти окончательное рѣшеніе въ дѣлѣ вѣры, отрицаютъ истинный авторитетъ и юрисдикцію пастырей церкви, и низводятъ епископство въ разрядъ вещей безполезныхъ. Ибо наши богословы держатся того мнѣнія, что право окончательнаго рѣшенія въ дѣлѣ вѣры предоставлено собору епископовъ и другихъ ученыхъ служителей церкви, избранныхъ и созванныхъ для этого дѣла по обычаю древней Церкви, долженствующихъ постановлять свои рѣшенія сообразно съ Св. Писаніемъ, объясняемымъ согласно съ древнею Церковью, а не въ духѣ yjdjddjlbntktq» (Epistolae ргаеetantium et eruditorum virorum p. 486).
Сэръ Дюдлей Карлетонъ (1573—1631).
править«Когда король находитъ удобнымъ и нужнымъ разсмотрѣть и разрѣшить какой нибудь религіозный вопросъ въ англиканской церкви, Его Величество созываетъ сѵнодъ, составленный изъ епископовъ и другихъ церковныхъ лицъ; онъ назначаетъ имъ мѣсто и время ихъ собранія и сообщаетъ имъ вообще дѣла, которыми они должны заняться, предоставляя имъ при этомъ особымъ патентомъ власть разсуждать объ этихъ дѣлахъ и рѣшать ихъ. Епископы сообразно съ такими распоряженіями приступаютъ къ дѣлу и разсуждаютъ о спорныхъ пунктахъ чтобы потомъ опредѣлить ихъ, согласно съ Словомъ Божіимъ, съ канонами древнихъ соборовъ и ученіями отцевъ». Gerard Brandt, History of the Reformation in the Low Countries, t II p. 447.
Епископъ Галль (1574—1656)
править«Кто охотно подчиняется Слову Божію, засвидѣтельствованному въ вѣчныхъ Писаніяхъ, всѣмъ первобытнымъ символамъ, четыремъ вселенскимъ соборамъ, единодушному сужденію отцевъ, жившихъ въ теченіи первыхъ шести вѣковъ христіанской эры (что исповѣдуемъ и сообразно съ этимъ поступаемъ и мы, англійскіе реформаты), такой человѣкъ можетъ заблуждаться въ маловажныхъ вещахъ, но не можетъ быть еретикомъ». Condo ad Clerum 1623.
Джозефъ Мидъ, пресвитеръ (1586—1638)
править«Вы знаете, что наша церковь руководится началами, отличными отъ другихъ реформатовъ, и слѣдуетъ другому руководительному правилу, чѣмъ они. Мы соблюдаемъ форму, обряды и дисциплину древности, и стараемся сколько возможно въ своихъ формахъ, обрядахъ и и,. приближаться къ этому образцу. Мы того мнѣнія, что реформированныя церкви (континента) уклонились отъ него болѣе надлежащаго, и потому во-все не хотимъ сообразоваться съ ними. Этого мало — мы безпокоимся за тѣхъ изъ насъ, которые съ излишнею ревностію сближаются съ ними, изъ страха: не послужило бы это знакомъ того, что они предпочитаютъ ихъ своей собственной матери». Opera, t. 1, lp. 1061.
Бэвериджъ, епископъ (1637—1708)
править«Если мы внимательно разсмотримъ это обширное тѣло, состоящее изъ всѣхъ христіанъ, всѣхъ временъ, и обыкновенно называемое каѳолическою или вселенскою Церковію, въ томъ видѣ, въ какомъ оно состояло повсюду и всегда, то откроемъ извѣстныя, и въ нѣкоторомъ родѣ, общія начала, которыя проникаютъ цѣлое и которыя соединяютъ въ немъ всѣ части и между собою и съ главою…
Если мы въ нѣкоторыхъ пунктахъ ученія также какъ и дисциплины, хотимъ имѣть вѣрное средство для избѣжанія заблужденія и соблазна, то должны, безъ малѣйшаго сомнѣнія, прежде всего заботиться о томъ, чтобы не полагаться слишкомъ на свои собственныя мнѣнія, на свои личныя предположенія и на предположенія другихъ людей; напротивъ мы должны тщательно изслѣдовать то, что думала вселенская Церковь, или по крайней мѣрѣ огромное большинство христіанъ; мы должны успокоиться на томъ рѣшеніи, на которое будутъ согласны христіане всѣхъ временъ. Ибо какъ во всемъ другомъ, по словамъ Цицерона, согласіе всѣхъ людей есть голосъ природы[38], такъ и въ вопросахъ вѣроученія и дисциплины, на согласіе всѣхъ христіанъ должно смотрѣть по справедливости, какъ на голосъ Евангелія…
Нѣкоторыя общія идеи съ самаго же начала утвердились въ сознаніи всѣхъ христіанъ, не столько относительно отдѣльныхъ мѣстъ Писанія, сколько цѣлаго вмѣстѣ взятаго, — важности и общаго содержанія Евангелія, сущности и духа богооткровенной религіи, и наконецъ относительно постояннаго преданія апостоловъ, которые по всему міру распространяли вмѣстѣ съ вѣрою и церковные обряды и, если можно такъ выразиться, всеобщее толкованіе Евангелія. Если допустить какое либо другое предположеніе, то представляется невѣроятнымъ, даже невозможнымъ, чтобы эти обряды и это толкованіе были приняты единодушно во всѣхъ мѣстахъ, во всѣ времена и всѣми христіанами.
Такъ какъ согласіе вселенской Церкви повсюду, гдѣ его можно встрѣтить, представляетъ намъ самое вѣрное толкованіе Св. писанія, то отсюда самымъ очевиднымъ образомъ слѣдуетъ, что древніе отцы и другіе церковные писатели всѣхъ временъ должны быть для насъ очень полезны и имѣть необыкновенную важность; очевидно для всякаго, какъ необходимо совѣтоваться съ ними въ. случаѣ религіозныхъ споровъ тѣмъ, которые отъ всей души желаютъ своего ли то собственнаго спасенія, или мира и порядка въ церкви. Ибо, спрашивается, въ какую, тьму мы погрузились бы въ отношеніи самой сущности нашей религіи, если бы въ настоящее время не существовало ни толкованій древней Церкви, ни актовъ соборныхъ, ни памятниковъ церковной исторіи? Какъ было бы легка всякому тонкому еретику или даже самому гнусному обманщику обманывать толпу маской благочестія и увлекать ее въ самыя гибельныя заблужденія всякаго.рода? Кто бы могъ изобличить тогда римскую церковь или всякую другую, даже самую испорченную, въ погрѣшностяхъ и заблужденіяхъ, относительно тѣхъ пунктовъ, которые не ясно разрѣшаются въ Св. Писаніи?…
Но безполезно умножать подобные вопросы. Благодареніе премудрому и всеблагому Провидѣнію, не смотря на всѣ государственные раздоры въ частныхъ церквахъ и перевороты во всѣхъ дѣлахъ человѣческихъ, со временъ апостольскихъ и до нашего времени, не было ни одной эпохи, отъ которой не сохранилось бы для насъ церковныхъ лѣтописей, при посредствѣ которыхъ мы можемъ составить себѣ полное понятіе о вселенской Церкви». Proemium ad Codicem canonum Ecclesiae Primitivae, pp. 1—111, apud. Coteler. Pntr. Apost.
Архидіаконъ Гаммондъ (1605—1660)
править«Наша возлюбленная мать, англиканская церковь со всею благоразумною заботливостію старается избѣжать этой опасности со стороны нововводителей. Честолюбіе ея состоитъ въ томъ, чтобы ее отличали во всемъ христіанскомъ мірѣ, и чтобы безпристрастное потомство судило о ней сообразно съ тѣмъ характеромъ, какой она всегда считала твердой и надежной опорой, при разрѣшеніи различныхъ недоразумѣній въ вопросахъ вѣры и практики церковной — и вотъ основа, на которой она всегда хотѣла утвердить британскую реформу. Характеръ этотъ состоитъ въ томъ, что она всегда обращается къ Св. Писанію и потомъ къ епископамъ, мученикамъ и церковнымъ писателямъ первыхъ вѣковъ. Вотъ почему все, что было утверждено Писаніемъ относительно вѣры; все, что въ отношеніи церковнаго управленія сдѣлано вселенскою церковью во всемъ мірѣ, послѣ апостоловъ, — она старалась помѣстить между членами вѣры, какъ нѣчто утвержденное и опредѣленное; твердо рѣшивъ притомъ никогда не дозволять своимъ чадамъ измѣнять, или отмѣнять то, что опредѣлено.
Эта благочестивѣйшая мать признается, что никогда не дозволяла себѣ увлекаться какимъ нибудь новымъ стремленіемъ, какимъ нибудь обольщеніемъ нововводителей, — или убѣдить себя какимъ нибудь правдоподобнымъ только доводомъ, или запугать какимъ нибудь пустымъ страхомъ антихриста, или апокалипсическаго звѣря до того, чтобы подозрѣвать въ усвоеніи формы управленія святотатственной и очевидно антихристіанской вселенскую церковь въ эпоху ли основанія ея апостолами, или непосредственно слѣдовавшую за апостолами. Ея принципъ заключается въ томъ, чтобы все, ясно изложенное въ Писаніи, принимать всею душею, также какъ и все, изложенное въ немъ неясно, но объясненное согласно первыми вѣками и точно опредѣленное въ извѣстномъ смыслѣ, все это, ея чада, согласно съ ея постановленіемъ должны считать за предметъ вѣры, или причислять къ разряду благочестно чтимыхъ вѣроятностей[39], при этомъ никому изъ насъ не дозволяется измѣнять все это, по истеченіи столькихъ лѣтъ» Oeuvr. t. IV р. 742 Dissertatio prima proaemiolis de antichristo, contra Blondel c. 14. §§ 13, 14.
Епископъ Булль (1634—1710).
править"Эти люди смотрятъ на насъ, какъ на нововводителей… потому что мы заповѣдуемъ всѣмъ изучать прилежно и принимать съ должнымъ уваженіемъ писанія древнихъ учителей, одобренныя каѳолическою церковью, и въ особенности тѣхъ, которые ближе стоятъ къ временамъ апостольскимъ. Эти люди смотрятъ на насъ, какъ на нововводителей (фактъ по истинѣ удивительный!), потому что послѣ Священныхъ Писаній мы почитаемъ и уважаемъ только самую высокую и чистую древность, и потому что мы другимъ заповѣдуемъ почтительно относиться къ единодушному сужденію этой древности, повсюду гдѣ можно найти это сужденіе; а извѣстно, что найти его можно во всѣхъ особенно важныхъ предметахъ. Между тѣмъ въ другихъ вопросахъ, по нашему мнѣнію, каждую личность должно предоставить ея собственной разсудительности, заботясь лишь о сохраненіи церковнаго мира и христіанской любви. И мы убѣждены, что въ этомъ заключается лучшее и единственное средство положить предѣлъ тѣмъ гибельнымъ распрямъ, которыя въ наши дни растерзали церковь Христову на столько частей.
"Всѣ, которые хоть сколько нибудь знакомы съ нашей исторіей, знаютъ, что наша реформація во всѣхъ отношеніяхъ совершилась по образцу древней каѳолической церкви, насколько конечно это было возможно на практикѣ и насколько позволяло тогдашнее время. Поэтому-то въ Англіи сохранилось епископство и была отвергнута новая форма церковнаго управленія, принятая, по совѣту Кальвина, нѣкоторыми сосѣдними церквами… Поэтому-то нѣкоторые пункты древняго ученія, діаметрально противоположные убѣжденіямъ Кальвина, были приняты и утверждены нашею церковью… Поэтому-то почти въ самомъ началѣ нашей реформаціи въ 1571 г. было единогласно постановлено цѣлымъ провинціальнымъ сунодомъ и конфирмовано властію королевы Елисаветы слѣдующее достопамятное правило относительно проповѣдниковъ.
"Проповѣдники въ особенности должны заботиться о томъ, чтобы въ своихъ проповѣдяхъ, которыя должны быть принимаемы народомъ съ благочестивою вѣрою, не учить ничему кромѣ того, что согласно съ ученіемъ Ветхаго и Новаго Завѣта и того, что каѳолическіе отцы и древніе епископы выводили изъ этого же самаго ученія. Collect. Canon, р. 19. Loud. 1671.
Затѣмъ между опредѣленіями или правилами, рекомендованными преемникомъ Елисаветы, королемъ Іаковомъ, по совѣщаніи съ епископами, особенному вниманію вицеканцлера, ректоровъ коллегій, двухъ профессоровъ (богословія) и двухъ прокторовъ оксфордскаго университета, во время особеннаго усиленія пуританской партіи, находится и слѣдующее, седьмое по порядку:
Учениковъ богословія должно убѣждать прилежно заниматься чтеніемъ тѣхъ книгъ, которыя болѣе другихъ согласны съ ученіемъ и дисциплиною англиканской церкви, т. е. посвящать свое время изученію отцевъ, соборовъ, схоластическихъ писателей, церковныхъ историковъ и богословскихъ полемиковъ: они не должны слишкомъ долго останавливаться на занятіяхъ руководствами и учебниками, чтобы не сдѣлать ихъ фундаментальными основаніями для своихъ богословскихъ занятій. Apologia pro Harmonia apostolica, pp. 5. 6. (Lect. 1. §§ 3, 4).
Чарльзъ Лэсли, священникъ (1650—1722).
править«Хотя мы не считаемъ ни одной церкви непогрѣшимою, тѣмъ не менѣе имѣемъ непогрѣшимое обезпеченіе относительно вѣры въ томъ, что она дошла до насъ чрезъ вселенское согласіе всѣхъ эпохъ и всѣхъ церквей, совершенно независимо отъ ихъ воли установившееся, согласіе, котораго они не могли измѣнить (если предположить даже, что они были настолько порочны, чтобы имѣть такое намѣреніе), если взять въ расчетъ огромное пространство времени и мѣста, ихъ раздѣлявшее, такъ что имъ не было никакой возможности собраться вмѣстѣ или стакнуться относительно того, или другого ученія. Очевидно, такого согласія между ними относительно церковнаго ученія не было бы, если бы это ученіе не было тождественно съ тѣмъ, которое имъ было преподано въ началѣ. Появленіе ересей нѣкоторымъ образомъ доказываетъ эту истину, такъ какъ извѣстно, что ереси были нововведеніями и что онѣ были противны вселенскому преданію; поэтому все, что основывается на этомъ свидѣтельствѣ (по правилу св. Викентія Лиринскаго, quod semper, ubique, ab omnibus) мы охотно принимаемъ, а что не имѣетъ за себя этого свидѣтельства, того мы не можемъ допустить, какъ предметъ вѣры». Opera, Answer to Bossuet, t. 1, p. 581.
Намъ остается теперь съ возможною краткостью повторить главные пункты своего разсужденія.
Огромное большинство протестантскихъ обществъ отсылаетъ каждую отдѣльную личность къ одной библія, чтобы изъ нея она извлекала истину или ложь, какъ придется, при помощи своего собственнаго хорошаго или дурного толкованія, и измѣрять въ ней самыя важныя и самыя таинственныя истины общими мѣстами Св. Писанія, не заключающими въ себѣ ничего таинственнаго.
Римская церковь не отсылаетъ своихъ чадъ ни къ одной библіи, ни къ одному преданію, ни даже къ библіи и преданію вмѣстѣ, а къ живому непогрѣшимому толкователю, который писанное Слово Божіе и языкъ христіанской древности иногда ограничиваетъ, иногда расширяетъ, а иногда становится съ ними въ противорѣчіе.
Англиканская церковь держится средины. Она чтитъ Писаніе; она уважаетъ преданіе. Она поощряетъ изслѣдованіе, но обуздываетъ высокоуміе. Она склоняется предъ авторитетомъ вѣковъ, но не признаетъ живого владыки[40] на землѣ. Она равно отвергаетъ и безумное сумазбродство личнаго мнѣнія, неподчиняющагося авторитету, и робкую покорность обязательнаго вѣрованія. Тамъ, гдѣ Писаніе выражается ясно и открыто, она принимаетъ его ученіе, какъ гласъ Божій. Если же Писаніе не ясно, или непонятно, или нуждается въ раскрытіи и объясненіи, она отсылаетъ чадъ своихъ къ прототипу толкованія, основаннаго на авторитетѣ, предоставляя имъ право примѣнять его къ самимъ себѣ прямо. А если Писаніе хранитъ нѣмое молчаніе, то она предлагаетъ имъ дополнительнаго руководителя; и этотъ руководитель чуждъ всякой измѣнчивости и произвола; онъ одинаковъ во всѣ времена и во всѣхъ обстоятельствахъ; никакой частный интересъ не заставитъ его склониться предъ собою, никакой временный предразсудокъ не собьетъ его съ пути. Такъ, она аппеллируетъ къ вѣкамъ прошедшимъ, чуждымъ всѣхъ возможныхъ теперь заблужденій. Такимъ образомъ, хотя бы значительная часть христіанъ, хотя бы даже огромное большинство нашей собственной національной церкви удалилось отъ чистоты христіанской вѣры и практики, при всемъ томъ ни одинъ просвѣщенный членъ этой церкви не долженъ ни задумываться, ни пугаться. Его путь не труденъ. Это не одно только его собственное сужденіе; равно какъ и не диктаторское повелѣніе церковнаго правителя, который заставляетъ молчать его недоумѣнія, не разрѣшая его сомнѣній. Онъ долженъ прибѣгнуть къ тому единодушному, вселенскому и постоянному сознанію благочестивой древности, которое его учили принимать, слѣдовать ему и, почитать.
- ↑ Авторъ здѣсь какъ и дальше, гдѣ говоритъ въ первомъ лицѣ, разумѣетъ своихъ соотечественниковъ — англичанъ, между которыми многіе не уяснили себѣ духа и характера своей собственной церкви. — Ред.
- ↑ Мосгеймъ — одинъ изъ наиболѣе замѣчательныхъ Представителей церковно-исторической науки въ Германіи прошедшаго столѣтія (род. между 1693—1695 г. сконч. въ. 1755 г.). Къ своихъ церковно-историческихъ трудахъ обнаруживаетъ обширную эрудицію и замѣчательный критическій талантъ. Главное произведеніе его носитъ заглавіе; «Institutionum histor. eccl. antiquae et recent.» lib. IV, Hermet. 1764. Изъ него заимствованы вышеприведенныя слова. — Ред.
- ↑ Высказанная здѣсь мысль, что англиканская церковь по духу и характеру своему составляетъ золотую средину между крайностями папства и протестантства, составляетъ любимую идею многихъ англійскихъ богослововъ. Мы увидимъ ниже, что эта мысль не лишена нѣкоторыхъ основаній, а именно — по отношенію къ тѣмъ вопросамъ, при разрѣшеніи которыхъ англиканство сближается съ началами восточной православной церкви. — Ред.
- ↑ «Книга общественныхъ молитвъ» (Common prayer book) составлена при Эдуардѣ VI и тогда же введена въ употребленіе при совершеніи общественнаго богослуженія епископальной церкви Англіи. Употребленіе ея донынѣ остается обязательнымъ для членовъ англиканской церкви. Ред.
- ↑ Высказанная здѣсь мысль о полномъ согласіи англійскаго богослуженія съ преданіями древней вселенской церкви потребуетъ еще обстоятельнаго разбора. Весьма, конечно, желательно, чтобы при внимательномъ и безпристрастномъ изслѣдованіи дѣла такое согласіе между древнимъ церковнымъ сознаніемъ и нынѣшнею епископальною церковію Англіи дѣйствительно оказалось: въ этомъ имѣлся бы лучшій залогъ будущаго сближенія и единенія между православною и англиканскою церквами. — Ред.
- ↑ Этотъ статутъ появился въ 1558 г. немедленно по воцареніи королевы Елисаветы и имѣлъ своею цѣлью — утвердить господство епископальной церкви во всей Англіи. — Ред.
- ↑ «Читатель пусть не соблазняется титуломъ „главы церкви“, который здѣсь дается англійскому королю. Британскій государь не глава англиканской церкви, а верховный ея правитель. Правда, титулъ главы церкви былъ приписанъ Генриху VIII конвокаціею, но съ слѣдующимъ ограниченіемъ: „на сколько то согласно съ закономъ Христовымъ (quantum per Christi legem licet)“. Тотъ же титулъ носилъ и Эдуардъ VI равно какъ и королева Марія въ началѣ своего царствованія. Впослѣдствіи она сама отказалась отъ него, а Елисавета лично никогда не принимала этого наименованія; она обыкновенно называла себя „высшею правительницею“. — Характеръ королевскаго „главенства“ (супрематіи) въ англійской церкви опредѣляется ХХXVII членомъ англиканскаго вѣроисповѣданія и тѣми указами королевы Елисаветы, на которые сдѣлана ссылка въ упомянутомъ членѣ». — Прим. англ, издат.
- ↑ Jam illud, quod dicant и пр. — Sleidan. Comment, lib. VI. 1529. Та же мысль полагается въ основаніи всего вѣроученія и въ символическихъ книгахъ протестантскихъ; „вѣруемъ, исповѣдуемъ и учимъ, — говорится напр. въ Формулѣ согласія, — что единственное правило и руководство для познанія догматовъ всего христіанскаго вѣроученія есть не иное что, какъ пророческія и апостольскія книги ветхаго и новаго завѣта. Всѣ же прочія, какъ отеческія, такъ и богословскія творенія, какое бы имя онѣ ни носили, ни въ какомъ смыслѣ не должны быть сопоставляемы съ св. книгами, но должны быть подчиняемы имъ и употребляемы только какъ свидѣтельства церковно-историческія. Formula concordiae, р. 570. — Ред.
- ↑ См. предисловіе къ послѣдованію посвященія въ священнич. санъ.
- ↑ Съ наложенными здѣсь мыслями нельзя безусловно согласиться. Правда, протестантскій принципъ личнаго и безусловнаго свободнаго испытыванія Св. Писанія подрываетъ процессъ постепеннаго историческаго развитія церковной жизни, которая, по свидѣтельству апостола, должна Восходить отъ силы въ силу, отъ вѣры въ вѣру, дондеже достигнемъ ecu въ мѣру возраста исполненія Христова. Но съ другой стороны христіанство, какъ откровеніе Божіе и религія совершенства, есть нѣчто разъ навсегда законченное и совершенное, не подлежащее законамъ постепеннаго произрастанія и усовершенствованія. Въ этомъ отношеніи необходимо строго различать вѣру какъ объективно данное откровеніе, плѣняющее умъ нашъ въ послушаніе, отъ вѣры субъективной, отъ личнаго усвоенія нами богодарованныхъ истинъ. Послѣдняя безъ сомнѣнія подлежитъ общимъ законамъ человѣческаго развитія и усовершенствованія, тогда какъ первая сама по себѣ всегда неизмѣнна въ своей чистотѣ и истинности. — Ред.
- ↑ Но не православнаго. — Ред.
- ↑ Православная церковь не признаетъ его въ ликѣ свитыхъ. — Ред.
- ↑ Commonitorium, с. II, р. 7. Oxford. 1851.
- ↑ Sel. с. II, р. 8.
- ↑ Id. с. II, р. 9.
- ↑ Comm. С. XXVII. р. р. 109, 110.
- ↑ Id. с. XXVII р. 110.
- ↑ Тоже утверждаетъ и православная церковь. — Ред.
- ↑ Commonit. с. II. р. 7.
- ↑ Commonit с. III, р. 10.
- ↑ The true Church of Christ, t. II, Preface, p. IX. Dublin, 1808.
- ↑ Глочестеръ Ридлей, Life of Bichop Ridley, pp. 613, 614.
- ↑ Commonit. с. XXVIII, p. 8.
- ↑ Commonit. с. XXVIII, рр. 113, 114.
- ↑ Есть еще христіанская церковь, просмотрѣнная авторомъ, — церковь, которая идетъ въ своемъ уваженіи къ древности гораздо дальше всѣхъ другихъ христіанскихъ церквей, не исключая и англійской. Это церковь православная! — Ред.
- ↑ Родъ церковныхъ молитвъ, подобныхъ нашимъ ектеніямъ. — Ред.
- ↑ Coll, въ 5-е воскресенье послѣ Богоявленія.
- ↑ Coll, въ св. Пятьдесятницу.
- ↑ Coll, въ недѣлю 22-ю по Пятьдесятницѣ.
- ↑ Coll, на праздникъ св. Матѳея.
- ↑ Coll, на праздникъ св. Марка.
- ↑ Coll, на праздникъ св. Симона и Іуды.
- ↑ Coll, на праздникъ всѣхъ святыхъ.
- ↑ Мартинъ Буцеръ — одинъ изъ дѣятельнѣйшихъ реформаторовъ XVI вѣка, принимавшій участіе въ церковной организаціи протестантскихъ обществъ въ Германіи, Швейцаріи и Англіи — род. 1491 г., сконч. 1551 г. — Ред.
- ↑ Common с. XXVIII. р. 113.
- ↑ Это справедливо только относительно вселенской церкви, какъ, безъ сомнѣнія, и разумѣетъ авторъ. — Ред.
- ↑ Епископъ Ворчестерскій, современникъ и сподвижникъ Ридлея, погибшій вмѣстѣ съ нимъ на кострѣ 16 октября 1553 г. — Peд.
- ↑ Tuscul. Quaest. lib. е. 15.
- ↑ Pieuses probabilites--называются мнѣнія, имѣющія за себя авторитетъ нѣсколькихъ отцевъ, учителей или богослововъ церковныхъ, и во имя этого авторитета считающіяся вѣроятными и достойными уваженія? тогда какъ мнѣнія, основанныя на Св. Писаніи, называются непоколебимыми и просто истинами. — Ред.
- ↑ Намекъ ни римскаго папу. — Ред.