ФЕДОРЪ МИХАЙЛОВИЧЪ ДОСТОЕВСКІЙ. править
Федоръ Михайловичъ Достоевскій. править
I. править
Федоръ Михайловичъ Достоевскій — одинъ изъ самыхъ своеобразныхъ и сильныхъ по таланту русскихъ писателей. Кто внимательно прочтетъ два, три его произведенія, тотъ уже не смѣшаетъ его ни съ кѣмъ другимъ.
Изъ житейскихъ явленій Достоевскій избиралъ преимущественно мрачныя. Можетъ быть это отчасти объясняется печальными, обстоятельствами его личной жизни. Судьба была по отношенію къ нему не родною матерью, а суровой мачихой. Много пришлось ему испытать тяжелыхъ потрясеній и горькихъ неудачъ. Только въ послѣдніе годы, не задолго до смерти, ему улыбнулся настоящій успѣхъ.
Но Достоевскій съумѣлъ вынести изъ жестокихъ уроковъ судьбы плодотворное поученіе. Самыя страданія и невзгоды пошли ему на пользу. Конечно, это объясняется тѣмъ, что онъ былъ вѣрующій христіанинъ и въ вѣрѣ находилъ мощную нравственную поддержку.
Федоръ Михайловичъ родился въ 1821 г., въ Москвѣ. Отецъ его служилъ врачемъ въ больницѣ для бѣдныхъ. Тутъ Федоръ Михайловичъ впервые встрѣтился съ бѣдняками и еще ребенкомъ, невольно, наблюдалъ ихъ жизнь. Семья Достоевскихъ представляла собою образецъ настоящей русской семьи — набожной, трудолюбивой, честной.
Въ Москвѣ Федоръ Михайловичъ пробылъ недолго. Наступило время опредѣлить мальчика въ учебное заведеніе и его отвезли въ Петербургъ, въ военное инженерное училище. Здѣсь тогда особенно хорошо преподавались науки и Достоевскій, окончивъ курсъ на 21 году, могъ считаться вполнѣ образованнымъ молодымъ человѣкомъ.
По выходѣ изъ училища, Федоръ Михайловичъ опять столкнулся въ жизни съ горемыками и обездоленными: его сожитель по квартирѣ былъ, какъ и отецъ, врачъ для бѣдныхъ. Теперь Достоевскій могъ еще ближе, еще внимательнѣе познакомиться съ жизнью бѣдняковъ, тѣмъ болѣе, что будущаго писателя всегда тянуло къ маленькимъ, забитымъ, безотвѣтнымъ людямъ.
Писать Достоевскій началъ въ юности, во время пребыванія въ училищѣ. Первый его романъ «Бѣдные люди», который онъ рѣшился отнести для просмотра и напечатанія извѣстному поэту Некрасову, тогда еще только начинавшему свою литературную дѣятельность, имѣлъ успѣхъ. Все, казалось, предвѣщало молодому писателю блестящую будущность. Но обстоятельства сложились очень печально. Для Достоевскаго началась не блестящая, а наоборотъ, самая тяжелая полоса его жизни.
Въ числѣ знакомыхъ Федора Михайловича былъ одинъ, съ которымъ онъ особенно часто видѣлся и у котораго встрѣчалъ многихъ, нравившихся ему людей. Достоевскому доставляло удовольствіе бывать въ кругу этихъ людей, онъ сочувствовалъ ихъ мыслямъ и стремленіямъ. Говорили о томъ, какъ много на свѣтѣ зла и какъ бы такъ устроить, чтобы всѣмъ хорошо жилось. Люди были все молодые, головы горячія — толковали толковали и Богъ вѣсть до чего дотолковались. Начали съ правды и добра, а кончилось тѣмъ, что составили злонамѣренное общество противъ правительства. Разумѣется властямъ объ этомъ стало извѣстно, всѣхъ участниковъ арестовали, въ томъ числѣ и Достоевскаго. Его судили и сослали въ Сибирь, гдѣ онъ провелъ четыре года среди каторжниковъ. Впослѣдствіи, вспоминая о своей ссылкѣ, онъ говорилъ: «справедливое дѣло была наша ссылка, насъ бы осудилъ и народъ».
Эти слова имѣли въ его устахъ глубокій смыслъ. Онъ дѣйствительно созналъ свою неправоту и на постигшее его тяжелое наказаніе смотрѣлъ какъ на искупленіе, которое должно было возродить его къ новой жизни. Перенесенныя имъ страданія не только укрѣпили въ немъ пламенное сочувствіе ко всѣмъ болѣющимъ печалями и невзгодами «міра сего», но и утвердили его въ мысли, что человѣкъ въ полной мѣрѣ отвѣтственъ за каждый свой поступокъ и получаетъ возмездіе по своимъ дѣламъ. Воля человѣка свободна, отъ него зависитъ, направить ли ее на добро или на зло. Когда человѣкъ направляетъ волю на добро, онъ становится причастникомъ царства Божія. Среди самыхъ жестокихъ земныхъ невзгодъ онъ сохраняетъ душевный миръ и ничто не въ силахъ угасить озаряющаго его внутренняго свѣта. Когда, наоборотъ, человѣкъ пользуется свободою воли для злыхъ и противныхъ Бона ей правдѣ дѣлъ, онъ даже въ земныхъ наслажденіяхъ не находитъ полной отрады. Постоянное стремленіе къ новымъ и новымъ житейскимъ благамъ отравляетъ его существованіе. Онъ не знаетъ истиннаго счастія, потому что душа его темна и сердце безгласно. Нѣтъ для человѣка ни одной прочной радости, если онъ не примиренъ съ Богомъ.
Ссылка укрѣпила и углубила въ Достоевскомъ христіанское чувство. Все, что онъ писалъ послѣ нее, сводилось къ уясненію великой цѣнности страданій, очищающихъ грѣшнаго человѣка и приближающихъ его ко Христу.
По возвращеніи изъ Сибири Федоръ Михайловичъ вновь занялся литературой. Вмѣстѣ со своимъ братомъ, Михаиломъ Михайловичемъ, онъ началъ издавать журналъ «Время». Журналъ пошелъ успѣшно, но просуществовалъ менѣе трехъ лѣтъ. Затѣмъ братья Достоевскіе принялись за изданіе другого журнала («Эпоха»), который уже успѣха не имѣлъ. Дѣла Федора Михайловича и особенно Михаила Михайловича сильно запутались. Вскорѣ Михаилъ Михайловичъ умеръ и братъ взялъ на себя всѣ его долги. Снова наступили черные дни въ жизни Федора Михайловича. Онъ изъ силъ выбивался, чтобы удовлетворить заимодавцевъ, но они были такъ суровы и нетерпѣливы, что ему пришлось, спасаясь отъ ихъ преслѣдованій, на время покинуть Россію и поселиться съ женою заграницей. Заграницей онъ пробылъ четыре года, работая до изнеможенія и все таки постоянно нуждаясь. При этомъ нужно сказать, что Достоевскій совсѣмъ не умѣлъ распоряжаться деньгами, также точно какъ и его первая жена (онъ былъ женатъ дважды). Наоборотъ, вторая его жена оказалась умѣлой и бережливой хозяйкой. Она мало по малу привела дѣла семьи въ порядокъ и Достоевскій нѣсколько оправился отъ угнетавшей его нужды. Обстоятельства стали улучшаться и въ 1871 году онъ возвратился въ Россію.
Не смотря на то, что здоровье Достоевскаго сильно пострадало отъ всѣхъ этихъ невзгодъ, и было въ конецъ расшатано частыми припадками падучей болѣзни, которою онъ страдалъ съ молодыхъ лѣтъ, въ послѣдній періодъ его жизни (съ 1871 по 1881 г.) онъ работалъ особенно много. за это время онъ написалъ нѣсколько большихъ романовъ и кромѣ того — цѣлый рядъ статей по разнымъ интересовавшимъ его вопросамъ, подъ общимъ названіемъ «Дневникъ писателя». Въ «Дневникѣ писателя» Достоевскій излагаетъ свои взгляды на современное положеніе Россіи и старается предугадать ея дальнѣйшую судьбу; много говоритъ онъ объ особенностяхъ русскаго человѣка, отличающихъ его отъ прочихъ народовъ; указываетъ великое значеніе для русскаго народа исповѣдуемой имъ православной вѣры.
Изъ этихъ статей Достоевскаго видна его горячая любовь къ православной Россіи, которой онъ предрекала, славное будущее, если она будетъ слѣдовать завѣтамъ Христа.
Надорванныя силы писателя между тѣмъ быстро слабѣли. Онъ ужь не могъ бороться съ болѣзнью и 28 января 1881 года скончался.
Одинъ изъ знакомыхъ Достоевскаго, описавшій его жизнь, разсказываетъ трогательныя подробности о послѣднихъ дняхъ его.
Въ тяжелыя минуты Федоръ Михайловичъ имѣлъ обыкновеніе раскрывать Евангеліе и прочитывать именно ту страницу, на которой оно раскрылось. И все ему тогда становилось ясно, скорбь утихала, въ сердцѣ рождалась надежда.
Чувствуя приближеніе смерти, совершенно обезсиленный болѣзнью, Федоръ Михайловичъ попросилъ жену раскрыть Евангеліе и прочитать раскрывшуюся главу. Открылась Матвѣя глава III, стихи 14 и 15: «Іоаннъ же удерживалъ Его… Но Іисусъ сказалъ ему въ отвѣтъ: оставь теперь, ибо такъ надлежитъ намъ исполнить всякую правду».
Эти слова произвели глубокое впечатлѣніе на больного. Онъ заключилъ отсюда, что его часъ насталъ, и что напрасны старанія «удерживать» его къ жизни.
— Ты слышишь, — сказалъ онъ женѣ, — не удерживай! Значитъ — я умру.
Въ первый же день болѣзни Федоръ Михайловичъ исповѣдался и причастился. На третій день онъ скончался.
Похороны Достоевскаго были необыкновенно торжественны. За его гробомъ двигались тысячи народа. Тутъ были поклонники знаменитаго писателя, принадлежавшіе къ самымъ разнообразнымъ кругамъ общества, начиная высокопоставленными лицами и кончая учащеюся молодежью. Болѣе сотни вѣнковъ было возложено на его могилу.
II. править
На сколько велики достоинства художественнаго творчества Достоевскаго, на столько же поражаютъ и его недостатки. Мало сказать, что Достоевскій изображалъ въ своихъ романахъ преимущественно людей несчастныхъ, обойденныхъ судьбою, униженныхъ и оскорбленныхъ. Онъ сплошь и къ ряду изображалъ людей больныхъ, поступки которыхъ, очевидно, не вяжутся съ здравымъ смысломъ. И всякій разъ, изображая несчастнаго, глубоко страдающаго человѣка, Достоевскій проникаетъ въ сокровеннѣйшіе уголки его души, слѣдитъ за малѣйшимъ движеніемъ его чувства и на десяткахъ страницъ разсказываетъ обо всемъ этомъ читателю. Впечатлѣніе порою получается прямо невыносимое. Вы невольно поддаетесь дѣйствію удручающаго разсказа, вы мучаетесь и страдаете вмѣстѣ съ больнымъ героемъ Достоевскаго, но когда освободитесь изъ подъ обаянія горячаго таланта автора, — у васъ является сознаніе, что вѣдь все это — страшно преувеличено.
Спора нѣтъ, люди много и жестоко страдаютъ. Однако, всѣ-ли сознаютъ свои страданія такъ ясно и мучаются ими такъ безмѣрно, какъ можно заключить изъ романовъ Достоевскаго? Въ томъ-то и дѣло, что далеко не всѣ. Большинство не способно съ полной отчетливостью разобраться въ своемъ тяжеломъ положеніи и перечувствовать всѣ его ужасы.
Мы иной разъ говоримъ о человѣкѣ, которому приходится плохо: «На его мѣстѣ впору повѣситься!» А онъ, благодареніе Богу, и не думаетъ вѣшаться, продолжая жить и бороться на сколько достаетъ умѣнья. Значитъ, страданія этого человѣка ему самому не такъ больны, какъ намъ представляются со стороны. Испытанія даются человѣку по мѣрѣ силъ его.
Въ романахъ Достоевскаго видимъ иное. Тамъ каждый «униженный и оскорбленный» до ужаса ясно сознаетъ свое положеніе и мучается невообразимо. Очевидно, это явная погрѣшность противъ наблюдаемаго въ жизни, противъ дѣйствительности. Чѣмъ объяснить ее?
Объясненіе можетъ быть только одно: Достоевскій, какого бы героя ни изображалъ, самъ становится на его мѣсто, самъ переживаетъ за него всѣ ужасы его положенія, самъ мучается и страдаетъ. Возьмите любое дѣйствующее лицо любого романа Федора Михайловича — вы замѣтите одно и то же. Вы не станете отрицать, что люди могутъ именно такъ страдать и такъ мучиться, но вы признаете неправдоподобнымъ, что такъ мучались и страдали многіе изъ слишкомъ ужь ничтожныхъ, тупыхъ и глупыхъ героевъ Достоевскаго.
Эта особенность нашего писателя, являющаяся крупнымъ недостаткомъ въ художественномъ отношеніи, съ наибольшею наглядностью обнаруживается тогда, когда онъ изображаетъ дѣтей. У него иной восьмилѣтній малышъ думаетъ, чувствуетъ и говоритъ такъ, какъ въ пору только взрослому человѣку, да еще прекрасно знающему людей и жизнь, да еще надѣленному умомъ и чуткостью самого Федора Михайловича. Конечно, Федоръ Михайловичъ все это видитъ и разумѣетъ, о чемъ заставляетъ говорить ребенка, но ужь ребенокъ-то никакимъ образомъ!
Вообще относительно изображенія Достоевскимъ людскихъ страданій можно сказать, что онъ ихъ точно сквозь увеличительное стекло разсматриваетъ. Вѣдь увеличительное стекло показываетъ намъ то, что есть въ дѣйствительности, только въ несравненно большихъ размѣрахъ. Какую нибудь божью коровку простымъ глазомъ еле замѣтишь, а въ увеличительномъ стеклѣ она кажется огромной.
Какъ-бы тамъ не было, указанное свойство дарованія Федора Михайловича не можетъ не порождать въ читателѣ нѣкотораго недоумѣнія. Съ одной стороны вѣроманахъ Достоевскаго множество глубокихъ и вѣрныхъ мыслей, множество истинно-драматическихъ положеній, душа человѣческая раскрыта до сокровенныхъ глубинъ, — съ другой — внѣшняя обстановка какая-то странная и мало похожая на существующую въ дѣйствительности, люди тоже странные, производящіе нерѣдко впечатлѣніе сумасшедшихъ, вслѣдствіе чего и поступки этихъ людей представляются ни съ чѣмъ не сообразными.
Романы Федора Михайловича изобилуютъ невѣроятно тяжелыми, мрачными и прямо ужасными подробностями. На его героевъ иногда въ одинъ день, даже въ теченіи нѣсколькихъ часовъ, обрушивается столько важныхъ для ихъ жизни событій и бѣдъ, сколько на другого и въ продолженіи всей жизни не обрушится. Это опять таки не искаженіе дѣйствительности, а сильное преувеличиваніе ея. «Придетъ бѣда — отворяй ворота», говоритъ пословица. Бѣда рѣдко одна приходитъ, всегда за собою другія приводитъ, и въ данномъ отношеніи Достоевскій правъ. Но крайне рѣдко, въ видѣ исключенія, обычно наблюдаемыя въ жизни бѣды сваливаются на человѣка въ такомъ невѣроятномъ количествѣ, такъ невѣроятно истерзываютъ его и такъ невѣроятно придавливаютъ, какъ въ романахъ Достоевскаго.
Все это необходимо помнить, знакомясь съ произведеніями Федора Михайловича. Иначе они могутъ произвести самое неопредѣленное впечатлѣніе. Для тѣхъ же, кто читаетъ ихъ со вниманіемъ и разумѣніемъ, все преувеличенное и какъ-бы искаженное противъ дѣйствительности ни мало не соблазнительно. Слѣдуетъ только помнить, что за своихъ героевъ очень часто думаетъ, чувствуетъ и говоритъ Федоръ Михайловичъ, — и тогда все будетъ ясно.
Надо сказать теперь два слова о формѣ произведеній Достоевскаго. Она крайне несовершенна. Федоръ Михайловичъ не заботится о красотѣ и разнообразіи языка. Всѣ его герои разговариваютъ на одинъ ладъ, а не каждый по своему, какъ бываетъ въ жизни. Это опять же потому, что устами героевъ вездѣ и неизмѣнно говоритъ самъ романистъ.
Очевидно Федоръ Михайловичъ не былъ-бы мало мальски выдающимся писателемъ, еслибы недостатки, которые мы сейчасъ показали, не совмѣщались у него съ чрезвычайно крупными достоинствами и еслибы на всемъ созданнымъ имъ не лежала печать поразительнаго, увлекающаго за собою дарованія.
Да, Федоръ Михайловичъ впадалъ въ значительныя преувеличиванія, изображая униженныхъ и оскорбленныхъ, больныхъ и близкихъ къ умопомѣшательству людей, но врядѣли кто чувствовалъ человѣческое страданіе глубже и понималъ его вѣрнѣе.
Общій смыслъ художественной дѣятельности Достоевскаго можно выразить слѣдующимъ образомъ: Люди много и сильно страдаютъ, всѣ страдаютъ — начиная тѣми, о которыхъ мы говоримъ, что «повѣсились-бы на ихъ мѣстѣ», и кончая тѣми, кого, по внѣшности, считаемъ вполнѣ довольными и благополучными. Въ своихъ страданіяхъ человѣкъ больше всего виноватъ самъ. Ему дана свободная воля и онъ долженъ пользоваться ею, направляя ее на добро. Опускать руки передъ житейскими невзгодами, какъ-бы мучительны и тяжелы онѣ ни были, — преступно, грѣшно. Кто мужественно противостоитъ житейскимъ невзгодамъ, тотъ въ концѣ концовъ возрождается, ибо страданія очищаютъ душу человѣка и способствуютъ его улучшенію. Свое счастье и несчастье человѣкъ носитъ внутри себя. Если онъ чистъ душою, спокоенъ совѣстью, исполненъ вѣры, — его ничто не устрашитъ и не смутитъ, онъ не дрогнетъ и передъ самой смертью.
Слѣдовательно, главною задачей человѣка должно быть нравственное совершенство. А такъ какъ пути нравственнаго совершенства указаны людямъ въ ученіи Христа, то, слѣдовательно, онъ долженъ быть искреннимъ, честнымъ христіаниномъ. Именно это и ничто другое необходимо какъ для личнаго блага каждаго изъ насъ, такъ π для блага всѣхъ людей.
Таковъ смыслъ всего написаннаго Достоевскимъ. Теперь перейдемъ къ отдѣльнымъ произведеніямъ Федора Михайловича и остановимся на первомъ, по времени, романѣ его — «Бѣдные люди».
III. править
Въ романѣ выведенъ мелкій чиновникъ, Макаръ Алексѣевичъ Дѣвушкинъ, и бѣдная молодая швея, Варвара Алексѣевна Доброселова. Дѣвушкинъ полонъ глубокой, преданной любви къ Варварѣ Алексѣевнѣ, но достаточно немного познакомиться съ его характеромъ, что-бы понять насколько такой человѣкъ не въ силахъ составить счастье ни себѣ, ни другимъ. Этотъ чиновникъ — олицетворенная застѣнчивость и приниженность. Вслѣдствіе своего ничтожнаго положенія и бѣдности, онъ чувствуетъ себя маленькимъ, жалкимъ, придавленнымъ. Онъ любитъ, страдаетъ, понимаетъ страданія окружающихъ его людей, но не умѣетъ постоять за себя, не умѣетъ бороться съ житейскими невзгодами.
Обращается, напримѣръ, къ нему Варвара Алексѣевна съ просьбой дать ей въ долгъ нѣсколько рублей. Конечно, Макаръ Алексѣевичъ всею душою готовъ исполнить просьбу любимой дѣвушки, но у него самого денегъ нѣтъ, надо занять. Заемъ не удается — и Дѣвушкинъ въ такомъ отчаяніи, что, будучи самымъ воздержнымъ и трезвымъ человѣкомъ, вдругъ начинаетъ пьянствовать.
Доброселова пробуетъ одновременно и пристыдить, и пріободрить своего малодушнаго друга. У нее тоже немного силъ, но все-таки больше, чѣмъ у Дѣвушкина.
Врядъ-ли увѣщанія Варвары Алексѣевны подѣйстовали бы, еслибы Макара Алексѣевича не выручилъ счастливый случай. Начальникъ того учрежденія, гдѣ служилъ Дѣвушкинъ, узналъ о его тяжелой нуждѣ и оказалъ ему помощь. Это нѣсколько поправило дѣла Макара Алексѣевича и доставило ему душевную отраду.
Между тѣмъ, къ Варенькѣ присватался женихъ, человѣкъ богатый, но грубый, своевольный и жестокій. Доброселова его не любитъ, ей страшно идти за него за-мужъ. Но что предпринять? У кого искать поддержки? Ужь конечно не у слабаго, дѣтски безпомощнаго Дѣвушкина. Своей силы тоже нѣтъ. Варенька рѣшается соединить свою судьбу съ судьбою нелюбимаго человѣка. Такое замужество представляется ей горькою мукою, а другого исхода ей нѣтъ. Даже за нѣсколько дней до свадьбы Вареньки, Макаръ Алексѣевичъ, продолжая ее любить, остается такимъ же бездѣятельнымъ, приниженнымъ, жалкимъ человѣкомъ, какимъ мы его видѣли въ началѣ романа. Не можетъ онъ завоевать счастья ни для себя, ни для любимой дѣвушки!
Въ этихъ страданіяхъ Макара Алексѣевича, въ его безпомощности и обездоленности, въ его неспособности бороться, — и заключается сущность романа «Бѣдныелюди». Разумѣется, нельзя не чувствовать сожалѣнія къ Дѣвушкину, и Варенькѣ, но нельзя и не сознавать, что подобные люди очень много сами виноваты въ своей судьбѣ. По истинѣ бѣдные они люди, не потому одному бѣдные, что живутъ въ скромныхъ условіяхъ и нуждаются, а потому, главнымъ образомъ, что не воспитали въ себѣ сильной воли. Жизнь ихъ гнететъ, а они только и знаютъ, что клонятъ голову подъ этимъ гнетомъ, какъ рабы, отказавшіеся, въ своей тупости, отъ правъ человѣческихъ!
Вслѣдъ за романомъ «Бѣдные люди», написаннымъ Федоромъ Михайловичемъ до ссылки въ Сибирь, необходимо указать на «Записки изъ Мертваго дома». Въ этихъ «Запискахъ» Достоевскій изображаетъ жизнь каторжниковъ, знакомую ему по собственному опыту. Передъ нами проходитъ длинный рядъ разнообразныхъ лицъ, и страшныхъ закоренѣлыхъ преступниковъ, и просто несчастныхъ людей, попавшихъ на каторгу вслѣдствіе своей преступной слабости и безхарактерности. Мы видимъ, далѣе, нераскаянныхъ злодѣевъ, готовыхъ хоть сейчасъ приняться за прежнее, и на ряду съ ними преступниковъ раскаявшихся, сознавшихъ свою тяжелую вину передъ Богомъ и людьми, и несущихъ наказаніе съ покорностью и смиреніемъ. «Записки изъ мертваго дома» — одно изъ лучшихъ произведеній Федора Михайловича. Онѣ пользуются большою извѣстностью не только у насъ, но и заграницей, гдѣ переведены на нѣкоторые европейскіе языки.
IV. править
Мы уже говорили, что многіе герои Достоевскаго — люди въ умственномъ отношеніи нездоровые. Ихъ нельзя назвать вполнѣ сумасшедшими, но человѣкъ, у котораго разсудокъ здоровъ, не можетъ думать и дѣйствовать такъ, какъ думаютъ и дѣйствуютъ они. При всѣхъ неудобствахъ, изображеніе такихъ людей въ романахъ очень полезно. Вѣдь они нерѣдко встрѣчаются намъ въ жизни, живутъ бокъ-о-бокъ съ нами и мы должны ихъ знать, должны понимать, что творится въ ихъ больныхъ душахъ.
Достоевскій вполнѣ раскрываетъ передъ нами больныя души этихъ полупомѣшанныхъ людей. Никто не зналъ ихъ лучше его и никто лучше не изображалъ.
Самымъ замѣчательнымъ въ этомъ отношеніи произведеніемъ Достоевскаго является романъ «Преступленіе и наказаніе».
Главное дѣйствующее лицо въ романѣ студентъ Родіонъ Романовичъ Раскольниковъ, человѣкъ отъ природы одаренный, но чрезвычайно самолюбивый и въ то же время недѣятельный. Его заѣдаетъ крайняя нужда. Денегъ нѣтъ, достать ихъ неоткуда. Мать и сестра Раскольникова, живущія въ провинціи, также не имѣютъ никакихъ средствъ и не въ состояніи оказать молодому человѣку существенной поддержки. Мало того — ихъ бѣдность и обездоленность навлекаютъ на нихъ всякія невзгоды и тяжкія оскорбленія. Раскольниковъ жестоко мучается отъ сознанія собственной нищеты и униженности матери и сестры. Но онъ не принадлежитъ къ числу людей, которые въ затруднительномъ положеніи собираютъ всю силу мужества и помнятъ Бога, помнятъ что только прямымъ путемъ можно выйти изъ затрудненій. У Раскольникова, въ тяжелыхъ обстоятельствахъ руки опускаются, здоровая энергія исчезаетъ.
Онъ страдаетъ, мѣста себѣ не находитъ, а за работу не берется, да и отыскивать, какъ слѣдуетъ, работу не умѣетъ. Въ сущности Раскольниковъ боленъ, боленъ и тѣлесно, и душевно. Одна болѣзнь какъ-бы усиливаетъ и пополняетъ другую. Чудовищныя думы гнѣздятся въ головѣ несчастнаго и мало по малу берутъ надъ нимъ власть. Всѣ эти думы сосредоточиваются на одномъ — на знакомой Раскольникову старухѣ — закладчицѣ и на ея капиталахъ. Ему случалось брать у нее деньги подъ залогъ вещей. Ну что такое эта старуха! — разсуждалъ больной, измученный, потерявшій всякую власть надъ собою Раскольниковъ. — Приноситъ ли она кому-нибудь пользу? Нѣтъ, приноситъ только зло. Единственно близкое ей существо, кровная родственница, которая съ нею живетъ, и та не видитъ отъ злой старухи ничего, кромѣ брани да побоевъ. Давая деньги подъ залогъ вещей, старуха беретъ огромные проценты, обираетъ людей, а куда ей деньги? Хоть бы она ими пользовалась, а то вѣдь и этого нѣтъ. Просто копитъ рубль за рублемъ. Настоящая собака на сѣнѣ: сама не ѣстъ и другимъ не даетъ.
Размышляя такимъ образомъ, Раскольниковъ незамѣтно пришелъ къ нелѣпому убѣжденію, что жизнь старухи — закладчицы ничего не стоитъ, что лишить ее жизни — все равно, какъ паука раздавить. О деньгахъ старухи онъ то же не мало думалъ. Ему казалось, что эти деньги принесли бы большую пользу, если бы попали въ его руки, ибо не только себя и свою семью устроилъ бы на нихъ Раскольниковъ, но и другимъ оказалъ бы щедрую помощь.
Подъ вліяніемъ такихъ соображеній (не забывайте, что человѣкъ этотъ боленъ и что болѣзнь его усиливается день ото дня) Раскольниковъ пришелъ наконецъ къ страшной мысли: а что, если убить старуху? Будетъ ли это преступно? Правда, законъ строго наказываетъ за убійство, но вѣдь тутъ совсѣмъ иное дѣло. Кого онъ убьетъ? Злую, алчную закладчицу, которая хуже всякаго паука! Никому ея жизнь не нужна и не дорога. Наоборотъ, тѣ люди, которые имѣютъ съ нею дѣло, вздохнутъ свободнѣе.
Такъ думалъ Раскольниковъ и ему представлялось, что все онъ разсудилъ очень здраво, и что остается только набраться смѣлости да выбрать удобное время, потому что старуха — закладчица жила не одна, а съ родственницей, а эту родственницу Раскольниковъ ни коимъ образомъ не хотѣлъ убивать. Даже и подумать о чемъ нибудь подобномъ онъ не могъ. Всѣ его мысли были сосредоточены на злой, жадной, никому не нужной старушонкѣ.
Случайно Роскольникову удалось узнать, что въ такой-то день, отъ такого-то до такого-то часа, родственница закладчицы уйдетъ по дѣлу и, стало быть, старуха дома будетъ одна. Въ этотъ часъ Раскольниковъ и рѣшилъ покончить съ нею.
Но, удивительное дѣло: какъ тщательно ни обдумалъ Раскольниковъ свой злодѣйскій замыселъ, а шелъ онъ выполнять его какъ во снѣ. Болѣзнь и угнетенное душевное состояніе окончательно овладѣли несчастнымъ. Добравшись до квартиры старухи Раскольниковъ позвонилъ. Старуха съ опаскою впустила его. Онъ подалъ ей свертокъ, обмотанный веревкою и сказалъ, что это закладъ. Старуха начала распутывать веревку, которую Раскольниковъ нарочно завязалъ помудренѣе, чтобы оставалось время выбрать удобную минуту.
Когда такая минута настала, Раскольниковъ изо всей силы ударилъ старуху заранѣе припасеннымъ топоромъ. Она упала за мертво. Преступникъ бросился къ ея сундукамъ, началъ разыскивать деньги. Вдругъ дверь въ комнату отворилась и на порогѣ ея Раскольниковъ съ невообразимымъ ужасомъ увидѣлъ родственницу закладчицы. Тутъ только онъ вспомнилъ, что оставилъ входную дверь въ квартиру открытою. Какая поразительная оплошность и въ то же время какая обычная оплошность, ибо преступники, полагая, что все обдумали отлично и спрятали всѣ концы, неминуемо, противъ воли, допускаютъ какой нибудь промахъ, который ихъ такъ головою и выдаетъ. Преступленія, подобныя убійствамъ, почти никогда не остаются нераскрытыми. Очевидно, невинно пролитая кровь вопіетъ о мщеніи и Богъ не попускаетъ убійцѣ остаться безнаказаннымъ. Увидѣвъ входившую женщину, Раскольниковъ бросился на нее и убилъ ее. Потомъ, захвативъ кое какія случайно попавшіяся подъ руку вещи, онъ выбрался изъ квартиры, завернулъ въ ближайшій дворъ и тамъ спряталъ награбленное добро.
Такъ совершилось преступленіе, за которымъ не замедлило и наказаніе. Раскольниковъ не только не воспользовался плодами своего злодѣянія, какъ разсчитывалъ, но для него начались самые мучительные дни. Прежде всего, онъ сталъ бояться, чтобы не узнали, что онъ убійца. Ему представлялось, что уже многіе догадываются, кто именно убилъ закладчицу и ея родственницу. Начались и другія муки, которыхъ Раскольниковъ никакъ не предвидѣлъ и которыя объяснялись не тѣмъ только, что онъ убилъ вмѣсто одного человѣка — двухъ. Самый случай неожиданнаго для него убійства другого человѣка причинялъ ему жестокое страданіе. Вотъ они, человѣческіе то расчеты. Раскольниковъ былъ увѣренъ, что, придя къ старухѣ, застанетъ ее одну и одну ее убьетъ. Затѣмъ, не торопясь, обшаритъ сундуки и комоды, возьметъ деньги и начнется для него новая, хорошая жизнь. Случилось совершенно другое! Во первыхъ убить старуху оказалось отнюдь не такъ легко для души (о которой забылъ Раскольниковъ), какъ полагалъ преступникъ. Во вторыхъ ему пришлось совершить другое убійство, котораго онъ ни за что не хотѣлъ, въ третьихъ его разсчетъ на неспѣшное ограбленіе имущества закладчицы не оправдался: ему пришлось страшно спѣшить, и хватать не самое цѣнное, а что подъ руки попадалось, да и этимъ не удалось воспользоваться Раскольникову. Хоть поздно, но понялъ онъ, что не старуху, а самого себя убилъ, и что конца не будетъ его страданіямъ.
Одинъ проницательный судебный слѣдователь дозналъ, что убійство совершилъ никто иной, какъ Раскольниковъ. Еслибы преступникъ самъ не пришелъ къ нему съ повинной, то онъ все равно его арестовалъ бы. Но Раскольниковъ не былъ въ состояніи перенести сжигавшей его душевной муки и добровольно сознался въ преступленіи. Его судили и сослали на каторгу.
V. править
Таково главное содержаніе знаменитаго романа Достоевскаго. Теперь прослѣдимъ его мысль. Убивъ старуху и ея родственницу, Раскольниковъ совершилъ страшное преступленіе и въ концѣ концовъ понялъ, что онъ дѣйствительно преступникъ, какъ тамъ себя ни оправдывай.
Презирая человѣческіе законы, онъ забылъ о законахъ Божескихъ. Онъ видѣлъ въ закладчицѣ злого паука, но не видѣлъ въ ней человѣка, котораго властенъ судить только Богъ. Людскому суду подлежатъ поступки людей, составляющіе нарушеніе человѣческаго закона. Божьему суду подлежатъ всѣ поступки, всѣ помыслы, вся душа человѣка. Какое имѣлъ право Раскольниковъ судить своимъ судомъ закладчицу? За свои грѣхи она должна была отвѣчать Богу, а не Раскольникову. Все это понялъ, все это глубоко почувствовалъ несчастный когда минулъ угаръ болѣзни и душевнаго затменія.
Понялъ онъ, что долженъ понести наказаніе, что ему жить нельзя если онъ не искупитъ своей вины долгими годами страданія. Конечно страшно идти Раскольникову на каторгу, но еще страшнѣе жизнь съ сознаніемъ совершеннаго и не искупленнаго преступленія.
Въ этомъ романѣ Достоевскій показалъ, таинственный законъ неизбѣжности наказанія для преступника. Отъ заслуженнаго наказанія нигдѣ не укрыться. Если человѣкъ настолько изворотливъ, что въ состояніи избѣгнуть суда людского, его настигнетъ Божья кара. Правосудіе все равно совершится.-Изъ этого, дальше, слѣдуетъ, что преступленіе прямо противно природѣ человѣка, и если человѣкъ допускаетъ себя до преступленія, то единственно потому, что загрязнилъ душу и сердце, и забылъ о Богѣ. Но въ такой ужасной, безпросвѣтной тьмѣ нельзя жить человѣку. Поэтому онъ или гибнетъ безвозвратно, или же цѣною тяжкихъ страданій, искреннимъ раскаяніемъ снова возрождается духовно и получаетъ прощеніе отъ Бога за содѣянный грѣхъ.
Несомнѣнно, что люди, подобные Раскольникову, не могутъ считаться здоровыми въ умственномъ и нравственномъ отношеніи. Ихъ нельзя назвать вполнѣ сумасшедшими, но они близки къ умопомѣшательству. Вина ихъ въ томъ, что они не работаютъ надъ собою, не стремятся стать лучше и чище, а даютъ волю своимъ болѣзненнымъ мыслямъ, возлагая всѣ. надежды на разумъ. И вотъ до чего доводитъ ихъ эта распущенность, это неумѣніе владѣть собою, это суемудріе: до смертнаго грѣха, до страшнѣйшаго и въ то же время безсмысленнѣйшаго преступленія!
Въ теченіи своей многострадальной жизни Достоевскій убѣдился, что человѣкъ не можетъ жить безъ вѣры, и что, опустошая душу, забывая о Богѣ, мы готовимъ себѣ страшныя бѣды и несчастія. Во всѣхъ романахъ Достоевскаго наиболѣе сильными людьми, способными противостоять какимъ угодно ударамъ судьбы, являются люди, чистые сердцемъ, непор очные душою. Этихъ людей ничто не въ состояніи устрашить и отклонить отъ прямого пути. Они не только сберегаютъ свою духовную чистоту, но и полагаютъ всѣ нравственныя силы на поддержку ближняго.
Наоборотъ, люди забывшіе о Божьей правдѣ, предавшіеся мелкимъ страстямъ и себялюбивымъ желаніямъ, совершенно безпомощны въ постигающихъ ихъ несчастіяхъ. Напрасно они стараются бороться съ судьбой, напрасно принимаютъ подъ часъ самыя дерзкія рѣшенія — бѣда обрушивается на нихъ и они гибнутъ. Для избѣжанія гибели — одинъ путь: обуздывать страсти, стремиться къ тому, чтобы стать честнѣе, добрѣе, великодушнѣе, заботиться не о себѣ только, но и о другихъ людяхъ, исполнять заповѣди Бога и всю надежду возлагать на Него, помогающаго честнымъ и добрымъ..
Такимъ образомъ романы Достоевскаго проникнуты глубокимъ христіанскимъ настроеніемъ. У этого писателя есть чему научиться, надо только понимать его, помнить, что онъ очень часто изображаетъ больныхъ людей, поступки которыхъ, очевидно, являются исключительными.
Лучшими романами Достоевскаго, кромѣ «Преступленія и наказанія» и «Бѣдныхъ людей», являются: «Бѣсы», «Братья Карамазовы», «Идіотъ», «Униженные и оскорбленные» и неоконченная повѣсть «Неточка Незванова».
Изъ числа названныхъ произведеній особеннаго вниманія заслуживаютъ «Братья Карамазовы».
VI. править
По замыслу Достоевскаго этотъ — послѣдній — его романъ долженъ былъ явиться самымъ крупнымъ и по значенію, и по размѣрамъ. Романъ и является таковымъ, но авторъ не успѣлъ его докончить.
«Карамазовы» — исторія трехъ братьевъ, очень мало похожихъ другъ на друга, хотя и имѣющихъ въ природѣ своей нѣчто общее. Дмитрій Карамазовъ — человѣкъ необузданный, дающій волю всѣмъ своимъ страстямъ, ни передъ чѣмъ не останавливающійся для осуществленія своихъ желаній. Онъ больше остальныхъ братьевъ напоминаетъ отца, глубоко-безнравственнаго человѣка, недоступнаго никакимъ хорошимъ чувствамъ. Но Дмитрій еще не окончательно загрязнилъ свою душу, онъ еще способенъ исправиться, особенно если жизнь пошлетъ ему тяжелое испытаніе. Какъ всегда бываетъ въ романахъ Достоевскаго, испытаніе вскорѣ же приходитъ и обрушивается на Дмитрія всею тяжестью. Его заподозрѣваютъ въ убійствѣ отца, противъ котораго онъ питалъ злобу, и съ которымъ обращался до крайности грубо и дерзко. Хотя Дмитрій не былъ виноватъ, ему, однако, не удалось оправдаться. Его судили и приговорили къ каторгѣ. Попавъ въ такое страшное положеніе, молодой Карамазовъ прозрѣлъ. Онъ понялъ, что страдаетъ не безвинно. Правда, онъ не совершилъ того страшнаго преступленія, въ которомъ его признали виновнымъ, но вся жизнь его была настолько порочна, настолько скверна и грѣшна, что ему необходимо искупить ея грѣховность тяжелыми страданіями.
Для Дмитрія, такимъ образомъ, начинается новая жизнь — постепенное возрожденіе отъ прежняго мрака и лжи къ свѣту и правдѣ.
Исторія остальныхъ братьевъ, Ивана и Алексѣя, только начата въ романѣ. Иванъ, въ противоположность Дмитрію, не безпутничаетъ и не предается влеченію своихъ страстей. Онъ очень сдержанный человѣкъ, хорошо владѣетъ собою. Но въ его душѣ нѣтъ Бога, по этому ему невыносимо тяжело жить. Иванъ видитъ въ жизни одни страданія, несправедливости, несчастія. Онъ глубоко жалѣетъ людей, осужденныхъ влачить существованіе среди житейскихъ невзгодъ и печалей. Онъ готовъ бы помочь всѣмъ людямъ, но нѣтъ у него настоящей любви къ нимъ, потому что нѣтъ вѣры въ Бога и любви къ Нему. Въ сущности, Иванъ не людей любитъ, а человѣческія страданія ненавидитъ. Они наполняютъ его душу злобой, а что же доброе и полезное можно сдѣлать во имя ненависти и злобы!
Достоевскій не успѣлъ изобразить въ романѣ дальнѣйшую судьбу Ивана. Легко предположить однако, что на долю этого человѣка въ будущемъ должны выпасть еще болѣе тяжелыя испытанія, нежели обрушившіяся на Дмитрія.
Третій братъ, Алексѣй, — еще. юноша, по его призваніе уже опредѣлилось. Такихъ лю — 33 дей называютъ обыкновенно «не отъ міра сего», потому что они ищутъ радостей и счастья не въ земномъ благополучіи и не въ житейскомъ преуспѣяніи. Алеша живетъ въ монастырѣ и поучается у благочестиваго старца Зосимы. Чувствуя приближеніе смерти, Зосима объявляетъ Алешѣ свою послѣднюю волю наставника: юноша долженъ оставить монастырь, идти въ міръ, жениться и, живя среди мірянъ, нести крестъ высокаго нравственнаго подвига. «Изыдешь изъ стѣнъ сихъ, — говоритъ старецъ Алешѣ, — а въ міру пребудешь какъ инокъ. Много будешь имѣть противниковъ, но и рамые враги твои будутъ любить тебя. Много несчастій принесетъ тебѣ жизнь, но ими-то ты и счастливъ будешь, и жизнь благословишь, и другихъ благословить заставишь, — что всего важнѣе».
Въ этихъ словахъ Зосимы указана вся грядущая судьба Алеши. Будучи «не отъ міра сего», потому что бренныя земныя блага не влекутъ его своею мишурною красотою, Алеша въ то же время долженъ принадлежать «міру сему», жить въ немъ, подавая добрый примѣръ своею жизнью, поддерживая слабыхъ, ободряя падшихъ, утѣшая скорбящихъ. Ему должны быть чужды мірскія наслажденія и радости, но не должны быть чужды мірскія скорби и печали. Въ противоположность брату Ивану, который не людей любитъ, а человѣческія страданія ненавидитъ и полонъ злобы, Алеша олицетворенная любовь и кротость.
Какія чудеса творитъ любовь съ человѣкомъ, это Достоевскій показываетъ, между прочимъ, на примѣрѣ брата старца Зосимы, Маркела. Маркелъ умеръ въ юношескомъ возрастѣ отъ чахотки. Не задолго до смерти въ немъ пробудилась пламенная вѣра и вдохновенная любовь къ Богу. Эта любовь озарила передъ нимъ міръ Божій невиданной красотою.
Маркелъ не думалъ о смерти, не боялся ее. Онъ весь какъ-бы свѣтился радостью. Когда, бывало, докторъ говорилъ юношѣ, что онъ, быть можетъ, проживетъ еще много дней, и мѣсяцы, и годы, — Маркелъ одно отвѣчалъ ему: «Да чего годы, чего мѣсяцы! что тутъ дни то считать: и одного дня довольно человѣку, чтобъ все счастье узнать. Милые мои, чего мы ссоримся, другъ передъ другомъ хвалимся, одинъ на другомъ обиды помнимъ: прямо пойдемъ въ садъ и станемъ гулять, рѣзвиться, другъ друга любить, и восхвалять, и цѣловать, и нашу жизнь благословлять».
Вотъ удѣлъ любящей души, постигнувшей правду Бога, а съ нею и великій, радостный смыслъ жизни. Вотъ наши драгоцѣннѣйшія сокровища, которыхъ не въ состояніи подточить ржа и украсть воръ. Кто въ силахъ отнять у насъ счастье, которые мы носимъ внутри себя? Хранить это счастье въ душѣ, ревниво оберегая ея чистоту, и составляетъ задачу человѣка по отношенію къ себѣ. Другая его задача — просвѣтить ближняго, научить его блюсти душевную чистоту, раскрыть передъ нимъ божественную тайну неизсякаемыхъ радостей честной, безкорыстной, правдивой, любовью озаренной жизни.
Теперь намъ ясно, какое послушаніе налагалъ старецъ Зосима, посылая Алешу въ міръ.
Нельзя не пожалѣть глубоко, что смерть помѣшала Федору Михайловичу окончить «Братьевъ Карамазовыхъ». Въ романѣ Алеша только начинаетъ дѣйствовать, онъ еще совсѣмъ юноша, кругъ его дѣятельности еще не широкъ и ограничивается родными, да нѣсколькими близкими знакомыми. Дальнѣйшая судьба Алеши, а. слѣдовательно и развитіе его дѣятельности, представили-бы громадный интересъ.
Объ Алешѣ Достоевскій въ своихъ письмахъ и замѣткахъ говоритъ, что онъ хотѣлъ показать въ немъ самый свѣтлый, «величавый, святой» типъ русскаго человѣка. Мы должны помнить, что для Достоевскаго русскій человѣкъ значитъ православный христіанинъ. Нисколько не отрицая, что умъ, талантъ и образованіе сами по себѣ представляютъ цѣнность, Федоръ Михайловичъ держался непоколебимаго убѣжденія, что ни умъ, ни талантъ, ни образованіе не достаточны для спасенія человѣка, Поэтому мы часто видимъ въ его романахъ талантливыхъ, образованныхъ и умныхъ людей, которые дѣлаютъ явныя глупости и доводятъ себя до гибели. На примѣрѣ Алеши Достоевскій хотѣлъ показать, какую великую и единственно непобѣдимую силу представляетъ душевная чистота-плодъ любви къ Богу и вѣры въ Него.
Указавъ на громадныя достоинства послѣдняго романа Федора Михайловича, мы должны указать также и на его недостатки. Въ смыслѣ формы, это едва ли не самое слабое произведеніе Достоевскаго. Въ романѣ дѣйствуетъ не мало лицъ, имѣющихъ весьма отдаленное отношеніе къ его содержанію, что очень удлинняетъ и даже запутываетъ романъ. Среди этихъ лишнихъ или почти лишнихъ дѣйствующихъ лицъ есть до крайности странныя, напримѣръ мальчикъ Илюшечка. Илюшечка производитъ впечатлѣніе какого-то страннаго карлика, который съ виду совсѣмъ маленькій, будто и дѣйствительно ребенокъ, но возраста уже преклоннаго. Слушатели помнятъ, что мы сказали о дѣтскихъ типахъ въ романахъ Достоевскаго. Илюшечка можетъ служить очень яркимъ обращикомъ ихъ. Умомъ и душою это не ребенокъ, а очень, очень пожилой человѣкъ, да еще со взглядами и чувствами Федора Михайловича Достоевскаго.
Объ остальныхъ романахъ нашего писателя здѣсь довольно сказать, что при извѣстномъ разнообразіи содержанія и дѣйствующихъ лицъ, они проникнуты тѣми-же мыслями, какъ и разсмотрѣнные нами. Несомнѣнно, всей своей писательской дѣятельностью Достоевскій «пробуждалъ добрыя чувства» и «милость къ падшимъ призывалъ». Но призывая милость къ падшимъ, онъ не училъ потакать людскимъ слабостямъ. Наоборотъ, его романы имѣютъ глубоко предостерегающее значеніе. Они воочію доказываютъ, что преступный и порочный человѣкъ, отъ какихъ-бы причинъ ни проистекала его порочность и преступность, неминуемо навлечетъ на себя грозную кару судьбы, и что избѣгнуть ее можно лишь искреннимъ обращеніемъ къ Богу и нравственнымъ перерожденіемъ. Нечего бояться житейскихъ невзгодъ, нечего страшиться преходящихъ страданій — въ каждомъ романѣ повторяетъ Достоевскій. Надо вѣрить въ Бога и Христа Его. Надо понимать не умомъ, а всѣмъ сердцемъ, что спасутся вѣрующіе, ибо имъ Отецъ Небесный благоволилъ дать царство.
Талантъ Достоевскаго такъ великъ, проникающій его духъ такъ возвышенъ, что произведенія этого писателя по праву стали общеизвѣстными. Русскій народъ долженъ знать такого человѣка: онъ ему близкій, родной. На дальнѣйшее развитіе нашей литературы Достоевскій, несомнѣнно, окажетъ сильное вліяніе. Его недостатки, въ значительной мѣрѣ зависѣвшіе отъ болѣзненнаго его состоянія, будутъ устранены, а все истинно въ немъ могучее и глубокое дастъ «пышный цвѣтъ и тучный плодъ».
Но, повторяемъ, настоящую пользу вынесетъ изъ чтенія его лишь тотъ, кто будетъ читать со вниманіемъ, строгимъ разумѣніемъ, осторожностью. Слѣдуетъ неизмѣнно помнить склонности Достоевскаго преувеличивать «зло жизни» и въ каждомъ человѣкѣ видѣть сознательнаго страдальца. Слѣдуетъ также неуклонно помнить его основную мысль, о которой мы здѣсь много говорили, и тогда этотъ замѣчательный русскій человѣкъ предстанетъ въ своемъ чистѣйшемъ видѣ, окажетъ на души сильное и благотворное вліяніе.