У меня есть карета.
правитьТы ужъ не встрѣчаешь меня пѣшаго на столичной мостовой; съ природы нѣжная и бѣлая моя кожа не станетъ уже загорать отъ солнечнаго зноя; окостенѣвшими отъ холода руками я уже не держу стараго, полинявшаго зонтика, чтобы защитить голову отъ дождя или мокраго снѣга. Дивиться? такъ ты еще не знаешь, что у меня есть карета.
Въ прошломъ году, бывало, только тебя завижу издали, то застегиваюсь и укутываюсь, чтобы спрятать изношенный свои жилетъ и не слишкомъ чистыя манжеты; бывало только ты подходишь — я шляпу долой съ головы и за спину: она была истерта и измята. Гну бывало спину такъ, что позвонки трещатъ; а ты — спѣсиво взглянешь, махнешь слегка рукою и скажешь: а, здравствуй, миленькой! такимъ голосомъ, какъ будто: чортъ съ тобой! Теперь я — я не гордецъ — подхожу къ тебѣ, протягиваю руку и въ свой чередъ говорю: а, здравствуй, миленькой; но такимъ голосомъ, который значитъ: очень радъ, кто тебя встрѣтилъ. Не то, чтобы мнѣ была въ тебѣ нужда, или чтобъ я самъ хотѣлъ тебѣ быть полезнымъ; нѣтъ! а я радъ случаю, когда могу тебѣ намѣкнуть, что у меня есть карета.
Въ прошломъ году, бывало, не пройду и трехъ шаговъ, какъ вся грязь летитъ на меня тучами; бывало, нанесу ее домой и на сапогахъ, и на платьѣ. Богъ вѣсть, какого мнѣ труда это стоило, потому что я самъ себѣ чистилъ платье и сапоги. Однако жъ, я ходилъ ловко и проворно; да можно ли просить, а грязи не носить? Теперь я заметываю грязью тѣхъ, кого тогда прашивалъ. А если бъ они вздумали на то жаловаться, то я сказалъ бы имъ: сдѣлайте по моему; у меня есть карета.
Въ прошломъ году, бывало, я дивился, когда предпочитали мнѣ людей, которые, по моему мнѣнію, меня не стоили; теперь знаю тому причину. Сколько вещей узнаешь изъ опыта! На каждомъ часу мнѣ случается выпросишь какую-либо милость, о которой просилъ какой нибудь бѣднякъ, имѣющій больше меня достоинствъ, хоть и у меня ихъ много, очень много! Да что же дѣлать? Какъ скоро какое либо мѣсто откроется, то онъ и я бѣжимъ хлопотать, а мѣста часто достаются тому, у кого ноги быстрѣе. Вотъ отъ чего я и выигрываю: ноги моего соперника не справятся съ ногами моей четверни гнѣдыхъ.
Въ прошломъ году я былъ сухъ и тощъ, такъ, что и смотрѣть было страшно! Каждую минуту жестокій кашель разбивалъ мнѣ грудь, и на лакрицу исходила у меня половина всего того, что милостивцы и благодѣтели мнѣ удѣляли. Теперь — лице у меня разцвѣло, какъ маковъ цвѣтъ, щеки пополнѣли, тѣло также; взгляните-ка ! Все это отъ того, что одинъ изъ милостивцевъ пригрѣлъ меня и далъ тепленькое мѣстечко; съ тѣхъ поръ желудокъ мои варитъ отмѣнно хорошо, потому что каретныя ресоры такъ катко носятъ меня по мостовой. Къ тому жъ и то немаловажно послѣ обѣда, что я не промачиваю себѣ ногъ съ тѣхъ поръ, какъ у меня есть карета.
Въ прошломъ году я, какъ говорится, день при днѣ висѣлъ у порога помянутаго моего милостивца; онъ былъ здоровехонекъ, а не меньше того, я каждый день хаживалъ справиться о его здоровьѣ. Теперь, мнѣ право некогда даже и послать къ нему. Сказали мнѣ, правда, что я съ недѣлю тому отдавилъ ему ногу колесомъ. Да какъ же быть? моя ли вина, когда случится подъ часъ не разглядѣть его? Вѣдь я ѣзжу въ каретѣ!