У камина (Гумилёв)
См. также одноимённые страницы.| ← Маргарита («Валентин говорит о сестре в кабаке…») | У камина | Отрывок («Христос сказал: убогие блаженны…») → |
| См. Стихотворения 1910. Из сборника «Чужое небо». Опубл.: Северные цветы. Альманах. М., 1911. Вып. 5, без загл. Источник: Николай Гумилёв. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, 1988. — С. 177—178. — («Библиотека поэта», большая серия). • По свидетельству Ахматовой, в стихотворении говорится о ней (см.: Стихи и письма. Анна Ахматова. Н. Гумилёв/Публ., сост. и прим. Э. Г. Герштейн // «Новый мир», 1986, № 9. С. 198, 215). По поводу этого стихотворения Андрей Белый писал: «Гумилёв, ещё не успевший себя зарекомендовать так, как Кузмин, делает быстрые и успешные завоевания в лирике. Его стихи становятся всё интересней и по форме, и по содержанию». В частности, «У камина» «останавливает внимание новизной ритмов». Андрей Белый обратил внимание также на то, что стихотворение написано т. н. «кольцовским пятисложником» (см.: Белый Андрей. Десять лет «Северных цветов» // «Рус. мысль». 1911, № 10, отд. III. С. 24; указано В. С. Баевским). Как «вычурное» и «сочинённое» охарактеризовал это стихотворение Л. М. Василевский («Речь». 1911, 15(28) авг. С. 3. Подп.: Л. Вас-ий). |
- Википроекты
Наплывала тень… Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
«Я пробрался вглубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шёл мой караван;
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озёр пять больших племён
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна;
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребённый здесь в четырёх стенах;
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны…»
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.