Умение держать себя в обществе и на званом обеде (Аверченко)
| ← Назад | Умение держать себя в обществе и на званом обеде | Вперёд → |
| Входит в сборник Пантеон советов молодым людям |
- Википроекты
Как часто видим мы, что человек — даже способный, даже талантливый — проигрывает в жизни только потому, что не умеет держать себя в обществе…
Один известный нам господин — автор гениального труда «Нравы и привычки ихтиозавров»—-погиб во мнении приличного общества только потому, что однажды на официальном обеде не только резал спаржу вилкой, но еще и пил ликер из большой рюмки, как известно, предназначенной для белого вина, а, высосав тремя мощными глотками весь ликер,— утер губы краем пышного газового рукава своей дамы, хотя для этой цели у него был под самым носом край скатерти. Человек, изумительно изучивший нравы и. привычки ихтиозавров, — не знал нравов и привычек светского общества — и общество это сурово на другой же день закрыло перед ним двери.
Конец его был ужасен. Осматривая однажды с научной целью мыльный завод, он нечаянно упал в котел с кипящим мылом и сварился там, как курица в супе.
Читатели! Если не хотите, чтобы вас постигла такая же участь,-—изучите нижеследующие советы, как держать себя в обществе, и следуйте им. Советы эти пригодны для любого общества—даже для «Общества Шкодовских заводов» или «Общества кролиководства», учрежд. в 1895 году.
Приглашение на обед
правитьПолучив приглашение на званый обед, вы отнюдь не должны тащить на этот обед всех ваших приятелей, не получивших приглашения,—радушно уговаривая их:
— Да пойдем, господа! Какого дьявола вы ломаетесь. Они ребята хорошие - всех накормят. Явиться вы должны только в том количестве, которое указано в приглашении, и явиться вы должны только за 15 минут до указанного вам часа. А то другой светский молодой человек способен забраться к хозяевам званого обеда — вечером предыдущего дня, захватив с собой халат и ночные туфли и мотивируя свой поступок так:
— Я, знаете, уж решил пораньше… Чтоб и переночевать у вас. А то — знаю я ваших гостей — опоздай на пять минут, так они родного отца слопают, не только обед.
Форма одежды — фрак или смокинг. Пижама — даже дорогого тончайшего шелка - не произведет на присутствующих того впечатления, на которое она рассчитана в других случаях…
Войти вы должны чинно, не запыхавшись и не восклицая испуганно еще в передней:
— Не опоздал я? Вот-то волновался!! Все время по-нил вагоновожатого трамвая;..
О трамвае не принято говорить в обществе. Самое лучшее — это дома вычистить брюки бензином, а когда гости потянут подозрительно носом воздух, беззаботно заявить:
— А я сейчас свой новый автомобиль пробовал! В передней очень рекомендуется для хорошего потрепать снимающую с вас пальто горничную по щеке и ущипнуть за подбородок… С лакеем это делать не принято, равно как и с хозяйкой, хотя щечки и подбородок были бы у нее самые располагающие к этому игривому жесту. Войдя в гостиную, вы не должны осведомляться с радостным любопытством:
— А что у вас сегодня готовили на обед?
Самое лучшее завести светский разговор или похвалить хозяйских детей, которые, обыкновенно, до обеда вертятся тут же.
Впрочем, и о детях нужно говорить с толком…
Нам известен один господин, который не нашел ничего лучшего, как пошевелить носком сапога возившегося на ковре малютку и, зевая, спросить хозяйку:
— Ваш ребёночек?
— Мой, — расцвела хозяйка.
— От кого?
— Что значит «от кого»? — смутилась хозяйка. — От мужа!
— Ну да! Все вы так говорите. Неужели от мужа? Вот не думал! А мальчишка — вылитый секретарь вашего супруга. Здравствуй, секретарёнок!
Вместо такого бестактного разговора — самое лучшее — это восхищаться ребятами, для чего особого ума не требуется.
— Ваш сынишка? Какая прелесть!! Говорит уже?
— Помилуйте — ему десятый год.
— Да вы что? Гениальный ребенок! В университете?
— Куда ж ему — он ещё маленький.
— Совершенно верно — совсем грудной!
Пусть этот разговор бессмыслен, но от него так и пышет хорошим тоном.
Когда посреди этих светских разговоров лакей возвестит: «Кушать подано», не рекомендуется, перепрыгнув через кресло и оттолкнув стоящую на пути даму, мчаться с воинственным кличем в столовую. Подобный искренний порыв нужно затаить в глубине души, а вместо этого, сделав равнодушное лицо и мило упрекнув хозяйку: «Ах, зачем вы, право, тратитесь!»—предложить даме руку:
— Осчастливьте меня разрешением быть вашим соседом.
На суп рекомендуется не набрасываться с торжествующим рёвом, а есть его тихо. Некоторые имеют пагубную привычку втягивать суп губами из ложки с таким свистом, будто бы вблизи работает паровозный поршень. Один англичанин рассказывал пишущему эти строки, что они ходили компанией для развлечения в один лондонский отель «слушать, как иностранцы едят суп». Читатели — запомните этот ужас!!
Не рекомендуется также есть мясо или другую какую пищу с ножа, хотя бы после этого на губах порезов и не наблюдалось.
В книге «Светский тон» ясно сказано:
— …Дали тебе, подлецу, вилку — так ты и ешь вилкой.
Жестоко, но верно.
Во время обеда не следует задавать хозяйке меркантильных вопросов вроде:
— Почём покупали рыбу?
И если даже хозяйка ответит:
— По 5 1/2 марок.
Не следует просить моляще:
— Ну, дайте мне ещё кусочек пфеннигов на шестьдесят!
Когда подадут десерт — не надо спрашивать разочарованно хозяйку:
— Уже сладкое? Это и весь обед?! А я думал — ещё цыплята будут!.. Знал бы, так лучше к Мамевкиным пошёл!..
Мы знали таких рассеянных гостей, которые, пообедав, стучали ножом о тарелку и бодро кричали:
— Человек! Счёт!
От этого следует удерживаться, хотя в глубине души такой результат обеда и был бы приятен хозяевам дома…
Уходить нужно не сразу после обеда, дожевывая в передней грушу. Посидите еще минут 20 и только потом, как будто случайно взглянув, на часы, озабоченно вскрикните:
— О, ля-ля!! Уже седьмой час… А меня на заседании ждут.
Уходя, не забудьте поцеловать руку хозяйке и дайте горничной на чай. Если перепутаете эти два светских поступка, то вызовете тем неудовольствие и хозяйки, и горничной…
Со своей стороны, рекомендуем хозяевам провожать гостей до самой передней… Во-первых, это вежливо, во-вторых, и гость не утянет вместо своего — чужое пальто.
Как держать себя на свадьбе
правитьСамая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
В великосветских кругах празднуют только свадьбу. Развод не принято праздновать. Хотя радости во втором случае, конечно, больше.
Нижеследующие советы — как держать себя на свадьбе и на похоронах — очень пригодны как, вообще, для пытливого ума читателя, так и для тех людей, которые без подобного руководства способны заплакать на свадьбе или заплясать на похоронах.
Положение жениха на свадьбе неизмеримо затруднительнее, чем положение приглашенного гостя: гость в крайнем случае может и не приехать, а отсутствие жениха в венчальной процедуре иногда основательно омрачает общее веселье.
Впрочем, я знал жениха, который перед самой свадьбой заявил с беззаботным видом своей невесте:
— Я на часок поеду по делам, А если опоздаю в церковь — начинайте без меня.
Если я скажу, что жених этот был почетным членом Археологического общества — читатель не будет очень удивлен вышеизложенным бессмысленным заявлением.
Итак — «вернёмся к нашим баранам», как говорят французы. Вернёмся к жениху.
Если выразиться возвышенным слогом — положение его самое дурацкое. Представьте себе молодого человека, с растерянным, искажённым лицом, бледного, с трясущимися руками, заключённого в чёрный фрак и в цилиндр, замкнутого в белый шёлковый жилет, зажатого в лаковые ботинки, выслушивающего идиотские поздравления и шуточки друзей, наставления родителей, и безмолвное, остолбенелое, истерическое любопытство полдюжины горничных, прачек с ближайшего квартала и мальчишек из бакалейной лавки, забравшихся спозаранку в церковь, чтобы «видеть жениха и невесту».
Один очень культурный умный человек рассказывал мне, что для него было самым трудным в жизни — это выдержать инквизиторский осмотр нескольких горничных и мальчика — продавца папирос, которые (не папиросы, а эта публика) подвергли его в церкви ураганному огню перекрёстных взглядов и критических замечаний.
— Бедненький, — вздохнула пожилая кухарка, — такой молоденький! Губы-то как трясутся, не сладко, поди, ему!
— А ты думаешь! У нас намедни в лавочке говорили, что невеста-то — чужая жена. Застал их муж — да пистолетом и уговорил его жениться.
— Да что ты! А он хорошенький…
— Тоже — нашла красоту. Одна ноздря, и больше ничего.
— Свинячий жених, — строго осудил папиросный мальчишка, толкнув горничную в грудь локтём, чем снискал полное её сочувствие.
От этой падкой на зрелища публики не скроется ничто. Малейший штрих будет осмотрен острыми глазами и обсуждён:
— У невесты-то, гляди, гляди!.. Глаза красные.
— Нос у неё красный, а не глаза.
— А губы намазала так, что краска сыплется.
— А у жениха сбоку лаковый башмак лопнул! Хи-хи! Видали!
Я лично думаю, что под такими инквизиторскими взглядами сам Мунэ-Сюлли не мог бы сохранить присутствие духа и импозантность…
Знавал я женихов, которые в этих случаях или прятались, смущённые, в церковный притвор, или (что ещё хуже) пытались с наружной беззаботностью насвистывать весёлую мелодию.
Вернёмся к свадебному гостю.
Главное, что от него требуется, — это неувядаемая жизнерадостность и умение сказать во время свадебного пира приличный случаю тост.
На свадьбу он должен явиться также во фраке, в белом жилете и в белых перчатках, с весёлым лицом даже в том случае, если он только что вернулся, с похорон любимого друга.
В руках — букет белых роз (хотя бы и стащенный украдкой с гроба того же безропотного друга).
Подлетев к невесте и передавая ей букет, гость должен сказать небольшую речь:
— Дорогая такая-то, пусть эти чистые невинные цветы будут залогом вашего чистого будущего счастья и символом вашей нынешней невинности и целомудрия…
Последние слова можно говорить даже в том случае, если невеста до свадьбы прожила десять лет на иждивении владельца дровяного склада…
Подаренный букет нельзя отбирать обратно, хотя бы за свадебным пиром вас обнесли мороженым или подсунули кислое вино.
А то человек, одержимый мелким самолюбием, может перед уходом подойти к невесте и заявить на ухо:
— Ну, и накормили! Ну, я напоили! Не вино, а уксус. Я вам там дал букет, так вы его, голубушка, верните-ка мне обратно. У меня через два дня ещё одна свадьба. Полью букетик водичкой — и опять он, голубчик, у меня в работу…
Застольные речи на свадьбе — очень тонкая штука. Нужно сказать так, чтобы никого не обидеть, чтобы всем было приятно.
Я помню то неблагоприятное впечатление, какое произвела речь сатирически настроенного гостя на свадьбе одного моего знакомого: . — Ну-с, — сказал он. — Позвольте и мне поздравить новобрачных. Я бы мог пожелать жениху долгой жизни, если бы не боялся, что тот… гм! гм! образ жизни, который жених вёл до брака, — сделает моё пожелание совершенно бесцельным. Эх, нужно тебе, Вася, заняться своим здоровьем, ох как нужно! Я бы мог пожелать невесте пару хорошеньких деток, если бы она уже не поторопилась до свадьбы наполовину исполнить моё это пожелание!.. Поздравляю я также и родителей невесты! И есть, с чем поздравить! Экую обузу с плеч свалили… Правда, домик, что дали мужу в приданое, строен в полтора кирпича, да и фундамент уже осел от сырости, но так как, полагаю, дом этот будет немедленно заложен сияющим новобрачным — так о чём же тут говорить?! Желаю я счастья и уважаемой матери жениха. Льщу себя надеждой, что сын её не будет поступать так со своей женой, как его папаша, разбивавший о голову своей супруги любые предметы стеклянного производства, находившиеся в районе военных действий. Рад я и за двух тёток невесты — наконец-то они поедят сегодня как следует, да и не только поедят, а ещё и дома что-нибудь останется… Хотя должен предупредить, что сунутые в ридикюль две столовые ложки суть не серебряные, а фраже… Хе-хе — ошибочка, тётеньки, вышла… Я кончаю, господа! Пью за здоровье всех присутствующих и очень сожалею, что большинство из них не может мне ответить тем же, потому что публика уже налилась до краёв… Ур-ра!!!
Констатирую, что эта речь не только не имела успеха, а наоборот, в прихожей при разъезде неизвестный оппонент ударил оратора по голове эмалированной плевательницей…
Во избежание таких недоразумений я предлагаю образец вполне благопристойной свадебной речи, которая должна удовлетворить многих:
— Милостивые государи и милостивые государыни! Я вижу под сенью этой крыши цветущую молодость и мудрую старость, которые соединились здесь роскошной причудливой гирляндой. Что же за день такой, что это за событие?! Вы скажете — очень просто: Пётр Николаич женится на Верочке и берёт за ней сорок пять тысяч приданого, не считая перин и столового серебра… О господа! Как вы поверхностно смотрите на то, что здесь происходит. Перед вами, господа, творится великая тайна — тайна зарождения будущей плодотворной ячейки, из которых составляется государство!! (Одобрение присутствующих.) Пётр Николаич исполнил наконец-таки свой долг перед государством и перед обществом. И если вы посмотрите на очаровательную невесту, то скажете: «И какой приятный долг!» Да, господа… я и сам бы не прочь… гм… гм… (Общий смех, рукоплескания.) Но для меня путь этот закрыт, отчасти потому, что я — закоренелый женоненавистник, отчасти же потому, что, к сожалению, я уже женат 18 лет… (Движение на левой, где жена оратора.) Господа! Я поднимаю тост за жениха, за этого мужественного благородного человека и прекрасного друга, я пью за невесту, которая, дожив до 19 лет, ухитрилась донести до семейного очага свою чистоту и невинность, я пью за будущих детей, которые, если унаследуют характер своих родителей, — будут, сплошь членами парламента и министрами-президентами!! И родителей невесты я пью, за родителей, щедрой рукой (40 тысяч и 3 перины) снабдивших цветущую пару земными благами… (Восторг родителей, аплодисменты…) Пью я престарелую тётку жениха, которая сумела вынести сердцем такое сокровище, как её сынишка Федя, из скромности уже полчаса как скрывшийся и лежащий под этим обильным столом… И наконец, последний мой тост за того неизвестного мне господина, который, пролив красное вино на скатерть, усиленно засыпает пятно солью, — это настоящий друг семьи, который ни в чём не нанесёт ущерба (Аплодисменты, крики, переходящие в овацию.)
Здесь оратор должен отпить из своего бокала и шаловливо крикнуть: «Горько», что, как известно, по русское обычаю, влечёт за собой поцелуй жениха и невесты, чтоб «подсластить» это горькое вино.
Этот русский обычай применяется только на свадьбе. Впоследствии он видоизменяется: уже не муж с женой целуются, когда посторонний господин кричит «горько», а посторонний господин целует его жену, и кричать «горько» приходится мужу…
Но вот свадьба окончена. Все, безусловно, должны разъехаться по домам, и нельзя напрашиваться переночевать в комнате новобрачных: хотя бы на том основании, что я «старый друг и не могу стеснить»…
Следующий очерк, «Как держать себя на похоронах» я напишу, если к тому времени не буду занят на собственных похоронах.
Как держать себя на похоронах
правитьУ смерти есть тайна. Поэтому к похоронам нужно подходить благоговейно, деликатно. Шутки здесь неуместны. Меня почему-то считают юмористом, но я умею быть серьёзным.
Меня однажды очень обидели слова моего друга, писателя, с которым мы встретились на каких-то похоронах. Увидев меня, он подошёл и сурово спросил:
— Зачем вы здесь?
— А почему же мне не быть здесь?!
— Гм. Что же здесь смешного?!
Этот грубый человек забыл, что у меня, кроме смеха, есть ещё и сердце. На упомянутых похоронах я рыдал так, что дал вдове сто очков вперёд, а на кладбище обскакал её на две головы, закатив такую истерику, что распорядитель попросил меня выйти вон, чтобы не нарушать благолепия церемонии.
— Попробуйте только меня тронуть, — кротко возразил я распорядителю. — Сами покойником будете!
И я остался, и я говорил речь на могильной насыпи, и эту речь я считаю одним из лучших своих литературных произведений.
— Кого мы хороним?! — воскликнул я, обведя присутствующих горестным взглядом.
На этот вопрос любой из присутствующих мог бы ответить, что «хороним мы Игнатия Фомича Зябкина, а если я не знаю такой простой вещи, то лучше бы мне и не взбираться на могильный холм»…
Но все промолчали, потому что поняли: такая фраза всегда говорится ораторами для разгона.
— Кого мы потеряли?! — взывал я (промолчали и на этот вопрос), — Игнатия Зябкина мы потеряли — вот кого! Ты среди нас сиял, как солнце… (по правде сказать, сиял не весь, покойник, а только самая верхушка — лысина, но фраза вышла очень звучная… Правда?) Ты озарял этими лучами всех, кто тебе был близок (жену, любовницу и четырёх детей от той и от другой), ты своим талантом поднимал и украшал русскую промышленность и торговлю (покойник имел скобяной и москательный магазины), и вот — ты на небесах оказался нужнее, чем на этой грешной земле, и Всевышний потребовал тебя к себе (удар пивной бутылкой по темени в трактире «Балканы» ускорил это желание Всевышнего).
Так спи же, Игнатий, — ты, чудный человек, отец и гражданин!! Земля тебе пухом, и пусть ангелы небесные охраняют последний кров твой… не тяните за рукав — пальто порвёте!.. (Последняя фраза относилась, конечно, к распорядителю, который сгонял меня с могилы, не могши перенести моего шумного успеха.)
Вот случай, который доказывает, что бывают моменты, когда и я умею быть серьёзным, и поэтому о похоронах я буду писать с полным знанием дела.
Вы, скажем, узнаёте, что умер ваш приятель. Вы надеваете на рукав креповую повязку (она стоит совсем гроши), выработав себе перед зеркалом выражение лица, полное тихой скорби и уныния, отправляетесь к вдове покойника.
Она, прижав платок к глазам, спросит:
— Слышали вы, какое у меня горе?
Отвечаете:
— Да, да. Вполне разделяю вашу скорбь. Но… ему там лучше будет…
Лучше или хуже — это неважно, но вышеуказанные слова очень успокоительны. Можете ещё добавить:
— Бог дал, Бог и взял.
Или:
— Все под Богом ходим.
Если вдова осведомится у вас для порядка:
— На похоронах будете?
Не надо расшаркиваться и радостно восклицать:
— Я-то? Да с наслаждением! За удовольствие почту!
Надлежит свесить голову и скорбно ответить: — Это мой долг.
Тут к вам подойдёт другой сочувствующий, и так как говорить о чём-нибудь постороннем, вроде премьеры в «Варьете» или биллиардном проигрыше в близлежащей пивной, — не принято, то он скорбно осведомится:
— Будете на похоронах Ивана Николаевича?
Вы не должны задорно возражать:
— Вот ещё, с какой стати! А он на моих похоронах будет?
Ибо перед отверстой могилой умолкают все мелкие светские счёты визитами…
На кладбище идите с печально опущенной головой, изредка вздыхая и покачивая ею; перемигиваться со встречной барышней — хотя бы и царственно прекрасной — не следует. Если устанете — можете влезть в медленно движущуюся сзади карету. Если все кареты уже заняты — не пытайтесь взлезть на катафалк к покойнику, хотя бы под тем предлогом, что вы с ним были на «ты». Будет время — ещё успеете наездиться в катафалке.
В момент последнего печального обряда зорко следите за вдовой, потому что эта публика любит рваться к отверстой могиле и кричать: «Пустите меня к нему»!
Вы должны ловко подхватить её под руку и успокоительно шепнуть:
— Куда вы? Ведь покойник изменял вам на каждом шагу и в пьяном виде бросал вам в голову все предметы домашнего обихода. Вспомните-ка! Да и ваши отношения с репетитором сынишки таковы, что лучше я вас к нему пущу, к репетитору. Хотите?
Эти правдивые слова могут пролить бальзам на самое измученное, разбитое сердце. Речей старайтесь не говорить, потому что вам до меня далеко и такую речь, какую произнёс я на могиле скобяного Игнатия, — вам произнести не удастся.
Пусть говорят другие, а вы стойте в стороне и учитесь.
Ещё один совет: если произнесённая кем-либо прочувствованная речь привела вас в восторг, пожалуйста, не аплодируйте и не кричите одобрительно «бр-раво! Бис!! Ловко, шельмец, зашпаривает!» Помните — здесь витает душа усопшего, да и распорядитель по головке не погладит.
Вообще, похороны — вещь серьёзная, и ничто не должно нарушать их строгой величавости… Когда пьяный механик в кинематографе, демонстрируя похороны какой-нибудь знаменитости (я это видел однажды), — начинает вертеть ручку аппарата шибче, чем нужно, — получается зрелище совершенно непристойное: впереди радостно скачут священники, будто Максы Линдеры убегают от погони, за ними резвой рысью летят погребальные лошади, увлекая молниеносно мчащийся катафалк, а сзади стремительно несутся друзья покойного, будто опасаясь пропустить поминальный обед.
В довершение всего пианист, сослепу не разобрав, в чём дело, начал с треском наигрывать очень милую, в других случаях, песенку:
Сегодня я не в духе.
Ужасно колет в ухе,
Вчера один нахал
Мне ухо искусал!..
И, таким образом, всё благолепие и пышность погребального обряда свелись в упомянутом мной случае на нет.
В петербургской хронике имеется факт ещё неприличнее — петербуржцы и до сих пор помнят его: везли однажды по Садовой покойника — и вдруг из-за угла стремглав выскочил трамвай; налетел на катафалк, опрокинул его, в бросил на мостовую гроб, и вдруг все с ужасом заметили, из гроба вылез покойник и, потирая ушибленную ногу, завопил:
— Черти полосатые! Ездить не умеете. Мало вас, скотов, штрафуют.
Это непредвиденное обстоятельство совершенно испортило похороны: покойник, заботливо и хозяйственно собрав остатки дорогого дубового гроба, уехал на извозчике домой, духовенство и провожавшие сконфуженно рассеялись кто куда, пустую могилу пришлось засыпать, а вторую половину поминального обеда выбросили — испортилась, хотя всё радостное семейство покойного и загубило себе желудки первой половиной.
Я бы не хотел умереть так двусмысленно.
Кстати, о поминальном обеде.
Мне часто случалось присутствовать на таких обедах и должен сознаться, что они проходят превесело…
Я так и не мог докопаться до разгадки этой странности: то ли — вернувшиеся с похорон рады, что не их закопали, то ли — они довольны, что развязались-таки, наконец, с никому не нужным мёртвым телом, а может быть, вкусная закуска с выпивкой веселит все сердца, — не знаю; но я заметил, что все на поминальных обедах бывают очень оживлённы и, пожирая пироги и закуску, не успевают даже бросить вдове или врачу небрежную обязательную фразу:
— Там ему (или ей) лучше будет!
Или:
— Бог дал, Бог и взял.
Не до того друзьям. Кончают иногда и тем, что поднимают тост за здоровье усопшего, рассказывая препикантные анекдоты из его сердечных похождений…
Забавная скотина — человек. Весёлая скотина.
В заключение я должен сознаться в своей неопытности в одном смысле: я прекрасно знаю ритуал обыкновенных старинных похорон: с гробом, катафалком и могилой, но теперь пошла мода на сжигание трупов в крематориях, и как при этом нужно себя держать — совершенно неизвестно.
Ритуал еще не выработался, не окостенел.
Вообще, я против таких похорон.
Один очень скромный достойный молодой человек со скорбью и ужасом рассказывал мне, как он вычистил собственные зубы собственной бабушкой.
Приехал он к родным, когда бабушку уже сожгли в крематории по новой моде, погоревал с полдня (много ли нужно для старушки), а вечером отошёл ко сну… Проснулся рано утром, приступил к умыванию — хвать-похвать — зубного порошку нет.
Стал шарить по комнате — видит: на подоконнике стоит сигарная коробка, а в ней — полно пепла.
Вспомнил, что пеплом тоже хорошо чистить зубы — вычистил.
А к чаю, когда за столом собралась вся семья, — мать его и говорит:
— Слава Богу, наконец-то мраморщик привёз заказанную урну!..
— Какую урну?
— А для бабушки. Пепел в урну положим. А то держать его в сигарной коробке — прямо-таки неуважение к покойнице!
Читатель, может быть, усомнится. Но, клянусь честью — это факт.
Жизнь любит иногда подшутить и посмеяться даже над смертью.
Видел же я в городе Орле наклейку на окне одного гробовщика:
«Здесь продаются модные гробы „Танго“…»
Смерть опошлили, начиная с гроба и кончая траурной креповой повязкой на руке. Ещё счастье носителей повязок, что ширина повязки не должна быть прямо пропорциональна скорби об усопшем.
А то — многим пришлось бы перевязать руку чёрной швейной ниткой.