Уж не я ли тебя, милая, упрашивал,
Честью, ласкою, как друга, уговаривал:
«Позабудь меня — ты после будешь счастлива,
Обвенчают нас — ты вспомнишь волю девичью.
У меня зимой в избушке сыро, холодно,
Мать-старуха привередлива, причудлива,
Сёстры злы, а я головушка разгульная,
Много горя ты со мною понатерпишься».
Ты не верила, сквозь слёзы улыбалася,
Улыбаясь, обняла меня и молвила:
«Не покинь меня, надёжа, всё я вынесу,
При тебе и злое горе будет радостью…»
Уж на что ж теперь ты поздно стала каяться,
На свекровь и на золовок горько плакаться?
Не они тоски-кручины тебе придали —
Что трава от ветра, от меня ты высохла.
Разлюбил я друга, как — и сам не ведаю!
Ноет мое сердце, разума не слушает:
О тебе печалюсь, об иной я думаю,
Ты вся сокрушилась, — весь и я измучился!
