Ты тогда дышал и бредил Кантом.
Я тогда ходила с красным бантом.
Бриллиантов не было и <франтов>
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ели мы горох и чечевицу.
Ты однажды с улицы певицу
— Мокрую и звонкую, как птица —
В дом привёл. Обедали втроём.
А потом — . . . . . . как боги —
Говорили о горячем гpoгe
И, дрожа, протягивали ноги
В чёрную каминную дыру.
Пили воду — . . . . . . . . попойка! —
Ты сказал: — «Теперь, сестричка, спойте!»
И она запела нам о стойкой
Всаднице и юном короле.
Ты сказал: «Любовь и Дружба — сёстры»,
И она надела мне свой пёстрый
Мокрый бант — и вспыхнул — красный остров! —
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Целовались — и играли в кости.
Мы с тобой уснули на помосте
Для углей, — звонкоголосой гостье
Уступив единственный тюфяк.
