Стени ты духъ во мнѣ! стени изнемогая!
Ужъ нѣть тебя, ужъ нѣтъ, Ели́за дарагая.
Во младости тебя изъ свѣта рокъ унесъ,
Тебя уже больше нѣтъ. О день горчайшихъ слезъ!
Твоею мысль моя мнѣ смертью не грозила.
О злая вѣдомость! ты вдруг меня сразила.
Твой рокъ судилъ тебѣ въ цвѣтущихъ дняхъ умреть,
А мой сказать прости, и въ вѣкъ тебя не зрѣть.
Как я Московскихъ стѣнъ спѣша къ Невѣ лишался,
Я плакалъ о тебѣ, однако утѣшался,
И жалость умѣрялъ я мысленно судьбой,
Что я когда нибудь увижуся съ тобой.
Не совершилось то, ты грудь мою̀ разшибла.
О сладкая моя надежда! ты погибла.
Какъ мы прощалися, не думали тогда,
Что зрѣть не будемъ мы другъ друга никогда;
Но жизнь твоя съ моей надеждою промчалась.
О мой нещастный вѣкъ! Ели́за ты скончалась.
[191]
Оставила ты всѣхъ, оставила меня,
Любовь мою къ себѣ въ мученье премѣня.
Безь утѣшенїя я рвуся и рыдаю;
Но знать не будешъ ты во вѣкъ, какъ я страдаю.
Смертельно мысль моя тобой огорчена;
Ели́за ты со мной на вѣкъ разлучена.
Когда къ другой отсель ты жизни прелетаешъ,
Почто ужѐ в моей ты мысли обитаешъ,
И представляешся смятенному уму,
Къ неизреченному мученью моему?
Чувствительно въ мое ты сердце положенна,
И живо въ памяти моей изображенна:
Я слышу голосъ твой, и зрю твою я тѣнь.
О лютая напасть! презлополучный день!
О слухъ! противный слухъ! Извѣстїе ужасно!
Пролгися; ахъ! но то и подлинно и ясно.
Крѣпись моя душа! стремися то снести!
Ели́за, навсегда, любезная прости!
|
