Тревоги Раздумья. Стихотворенія К. Соважъ. Москва. Въ тип. Готье и Монніетти. 1848. Вы 42-ю д. л. 440 стр.
Впереди собственныхъ произведеніи, К. Соважъ помѣстилъ переводъ пьесы Мейснера: «Три Поэта». Третій поэтъ спрашиваетъ перваго: куда ты идешь, печальный собратъ? — Я иду, отвѣчаетъ первый поэтъ, къ прошедшему времени, къ бывалымъ вѣкамъ. Нѣтъ силъ жить нашею безсильною жизнію, и я хочу отъискать мощную думу въ гробахъ. — А ты куда? спрашиваетъ третій втораго. — Я иду къ раздолью небесъ, туда, гдѣ нѣтъ горя и земныхъ тревогъ: мнѣ хочется поладить съ иною жизнью. — Такъ прощайте же, говоритъ имъ третій поэтъ: мой путь иной. Я иду туда, въ этотъ большой городъ, гдѣ люди живутъ обычной жизнью. Я братски полажу съ ними, найду живой умъ средь жизни бездумной, между суетными женщинами найду созданье любви и пріязни, и съ безсильной жизни возьму жизнь силы.
И геній жизни, безъ участья,
На двухъ мечтателей смотрѣлъ,
И на исканіе ихъ счастья —
Благословить не захотѣлъ.
Но лучъ безсмертья и молитвы —
Поэта жизни осѣнилъ —
И на страдальческія битвы
Его самъ Богъ благословилъ.
Но г-нъ Соважъ не слѣдуетъ мысли Мейснера, помѣщенной въ видѣ прелюдіи къ его стихотвореніямъ. Онъ жалѣетъ о прошломъ, давно-прошломъ времени, и жалѣетъ часто потому, что оно унесло съ собою, многіе обычаи нецивилизованнаго общества, каковы, на-примѣръ, пышные и обжорные обѣды, долгое спанье, способность ничего не дѣлать или заниматься пустяками, сладость пребыванія въ дѣвичьей или въ лакейской. Конечно, онъ указываетъ на нѣкоторые недостатки современнаго, цивилизованнаго общества, но не умѣетъ отдѣлить естественное, очень-понятное несовершенство каждаго переходнаго времени — несовершенство, которое пройдетъ — отъ истинныхъ приращеній историческаго хода, приращеніи, которыя останутся. Однимъ словомъ, онъ колеблется между прежнимъ и новымъ, не знаетъ, къ какому берегу пристать ему, какихъ стремленій держаться, и, вѣроятно, въ-слѣдствіе этихъ колебаній, назвалъ плоды своей фантазіи «Тревогами Раздумья». Къ чему тревожиться? Кто сердится, тотъ не правъ; кто тревожится, тотъ нездоровъ. Чтобъ быть здоровымъ, надобно узнать настоящую цѣну вещей. А для этого единственный способъ — ученье. Погодите писать, не спѣшите не только печатать, но даже класть на бумагу каждое раздумье, которое прійдетъ вамъ въ голову? вмѣсто этого, думайте и думайте, и потомъ дѣлайте сообразно здраво-обдуманнымъ и глубоко-обдуманнымъ сужденіямъ. Однимъ словомъ; никогда не поздно учиться.
Но, если неукротимый духъ писанья невольно водилъ рукою вашею, за чѣмъ выбрали вы стихотворную форму для выраженія своихъ мыслей? Развѣ вы не знаете, что въ наше время стихи должны быть отлично-хороши, или вовсе да не будетъ стиховъ? Прошло то время, когда Карамзинъ, разбирая сочиненія Богдановича, замѣтилъ, что посредственные стихи стоютъ хорошей прозы. Нѣтъ, совершенно наоборотъ; стихи только-что хорошіе не стоятъ едва-сносной прозы. Въ поэтическихъ произведеніяхъ, форма есть не нѣчто, а все. Ея необходимая принадлежность — красота, изящество. Въ противномъ случаѣ, ваши стихи — выражусь плохою остротой давнишняго критика — будутъ хи, хи, хи.
Кромѣ того, что въ стихотворной формѣ вашей нѣтъ изящества, въ ней нѣтъ даже соблюденія самыхъ обыкновенныхъ правилъ версификаціи. Вамъ не далась еще фактура стиха, Чтобъ сладить его, чтобъ натянуть рифму, вы иногда страшно истязаете слова, какъ, на-пр., въ слѣдующихъ стихахъ:
Какъ добрый мужъ обзавеститься… (стр. 8).
Досадно многимъ, что родныя
Теперя въ модѣ имена… (27).
По средамъ, пятницамъ поститься (34).