Токарный станок (Аверченко)
| ← Люди, близкие к населению | Токарный станок | Уточкин → |
| Из сборника «Позолоченные пилюли». Опубл.: 1916. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 4: Сорные травы. — М.: Терра, Республика, 2000. — az.lib.ru |
С одним токарным станком случилось то же, что случается с кораблем, проплававшим в море несколько лет; спускают в воду корабль чистенький, новенький, с подводной частью, свежевыкрашенной прочной краской, а посмотрите — во что превращается эта подводная часть через год-два?..
Столько налипло на дне разной слизи, ракушек, моллюсков, водорослей и пауков, что удивляешься: как вся эта чепуха не потянула своей тяжестью корабль ко дну?!..
Токарный станок, о котором я говорю, проплавал в море житейском всего несколько дней, а превратился в то же, во что превращается дно корабля после многолетнего плавания.
Я сидел у приятеля, человека очень предприимчивого и бойкого. Когда разговор о Государственной думе иссяк, он вдруг спросил в упор:
— Ты видел когда-нибудь, как покупают токарные станки?
— Не только этого не видел, но, кажется, и станков токарных видеть не доводилось. А ты почему спрашиваешь?
— Да я должен сегодня купить один станок.
— Господи Иисусе! Для чего он тебе?
— Мне он ни на что не нужен. Я его сейчас же и продам. Тысячи полторы можно заработать.
— Ты разве в станках понимаешь?
— А что в них понимать: станок себе и станок. Ко мне должен прийти сейчас один человек, у которого есть такой станок… Да вот и звонят. Наверное, он.
Вошел человек крайне урезанного, обиженного вида. Серенький костюмчик сидел на нем очень неуютно, и вся его манера держать себя напоминала беспокойные манеры человека, вошедшего в клетку со львами. За этим обиженным человеком шел другой, очень гордый, раз навсегда удивленный своими успехами в обществе.
Обиженный поздоровался и, указывая на упоенного собой, сказал:
— Видите ли, станок, собственно, не у меня, а у него. Это Михаил Борисович. Михаил Борисович отыскал станок, а я отыскал Михаила Борисовича!..
— А при чем же вы сейчас, — очень твердо заметил мой приятель.
— Как при чем?! Мы работаем вместе. Если вы мне не дадите десять процентов, так он вам даже не покажет станка.
После длинного разговора о процентах, благополучно завершившегося какой-то распиской, мой приятель спросил:
— А где же этот ваш станок?
— Где? Это секрет, где.
— Так я ведь вам уже выдал расписку — при чем тут секрет?
— В таком случае я вам скажу проще: я не знаю, где этот станок.
— Как не знаете? Потеряли вы его, что ли?!
— Наоборот — я его нашел. Только я не знаю, где он стоит.
— А кто же знает, черт возьми?!
— Трейгис знает.
— Какой Трейгис?..
— Вы наденьте пальто, выйдем на улицу. Он тут на улице нас дожидается.
— Значит, это станок не ваш, а его?..
— Какая вам разница? Мы же продаем.
— Так почему же вы не привели его сюда?
— Что вы! Как же мы можем ему показать вас до получения куртажной расписки? Вы ведь могли сговориться с ним помимо нас.
— А теперь можно меня показать?
— Можно.
— Да сами-то вы станок видели?
— На что нам видеть? Что это, пьеса в Александринском театре, что ли? Какое может быть зрелище? Вы мне сказали, что вам нужен станок — хорошо. Я говорю Михаилу Борисычу: им нужен станок. Он говорит: хорошо, я знаю человека, который имеет этот станок,
— Это Трейгис?
— Может, Трейгис, а может, не Трейгис. Но Трейгис знает и где этот станок, и что этот станок, и почему этот станок.
— Ну, ладно. Показывайте нам этого знаменитого Трейгиса.
— А они? — спросил Михаил Борисыч, указывая на меня. — Они с вами тоже работают?
— Нет, он так, — засмеялся мой приятель. — Ему просто любопытно, как это покупают станки…
После этого интерес у компаньонов ко мне сразу упал, и они стали смотреть сквозь меня, как сквозь невидимое глазу стекло.
На улице к нам подошел маленький толстый черный господин и, жадно поглядывая на моего приятеля, спросил компаньонов:
— Ну, что? Где он?
— Вот он.
— Это вы хотите иметь токарный станок?
— Я.
— Вы его будете иметь. Он стоит 5400.
— Как так? А они мне говорили: 5000.
— Да, так, а я — что же? Собака? Мне нужно своих 400 рублей получить или не нужно?
— Ну да ладно. Где этот ваш станок?
— Я вас повезу в самое то место, где стоит станок. В самое, так сказать, станковое гнездо. Но мы раньше зайдем в эту лавочку — вы мне напишете расписку на 400 рублей.
— Да станок-то ваш?!!
— Мой, не мой — от этого станок лучше не сделается. Я вас проведу до самого хозяина станка.
Признаюсь: меня так заинтересовала сложная процедура «покупки токарного станка», что я увязался за приятелем.
Трейгис с самым таинственным видом привел нас к дверям большого каменного сарая во дворе дома, выходившего окнами в узенький переулок. Не открывая дверей сарая, таинственный Трейгис сказал:
— Сейчас я позову хозяев этого станка. Это уже настоящие хозяева.
Он побежал куда-то в глубь двора, постучал в какую-то замасленую дверь и, выведя оттуда двух людей, сказал нам:
— Вот они.
Один был большой, другой маленький, один рыжий, другой блондин. В одном только владельцы станка сходились: оба держались крайне замкнуто и непроницаемо.
— Вы хотите видеть наш станок? Идите посмотрите.
Мы вошли внутрь сарая. В одном углу стоял знаменитый станок, в другом сидел на опрокинутом ящике мрачный латыш в бараньем полушубке и сосредоточенно курил трубку.
Не обращая на него внимания, хозяева станка подвели моего приятеля к станку, и между ними завязался длинный горячий разговор.
Я стал скучать: ни разговор, ни станок, ни сидевший в углу латыш не представляли собой ничего замечательного.
— Этот господин ваш компаньон? — спросили наконец владельцы станка.
— Нет, он так себе.
— В таком случае вы пожалуйте в нашу контору, а он пусть здесь подождет.
— Ты извини, я сейчас, — кивнул мне приятель, направляясь со всей процессией компаньонов и посредников в глубь двора к замасленной двери.
Я остался наедине с молчаливым латышом и таким же застывшим, молчаливым станком.
— Гм, гм! — откашлялся я. — Холодно.
— Да, холодно, — угрюмо отвечал латыш.
— Вы тут работник?
— Нет, я приезжий.
— Это токарный станок?
— Токарный.
— Сколько он стоит?
— Три тысячи двести.
— Как три тысячи двести?! А двое, хозяева, просили за него пять тысяч четыреста!
— Не знаю.
— Ну, да, вы, значит, просто не знаете, сколько стоит станок.
— Знаю. Три тысячи двести.
— Да позвольте, это чей станок? Высокого или низенького?
— Мой это станок.
— Ваш?!!
— Мой. Я его продаю за 3.200. Я его привез из Юрьева.
— А они кто же? Эти люди?!
— Не знаю. Я продаю за три тысячи двести.
— Мне можете продать?
— Да. За три тысячи двести.
Я усмехнулся, вынул из кармана пятьсот рублей и сказал:
— Вот задаток. Станок за мной.
И, давясь от смеха, пошел в «контору».
Это была маленькая, совсем пустая комната, если не считать кривого стола и полдюжины пустых ящиков.
Все шестеро — покупатель, посредник и продавцы — сидели на этих ящиках и кричали так, что даже не заметили моего появления:
— Я же вам говорю, что он себе стоит 4800… Нужно же нам что-нибудь заработать?!
— Нет, — ревел мой приятель. — Нет, нет и нет! Больше четырех с половиной я не дам.
— Согласен! — сказал я, хлопнув его по плечу… — Станок за тобой…
Это был день, когда я, не ударив палец о палец, заработал 1300 рублей только потому, что меня бросили одинокого, ненужного в холодном сарае.
Это был день, когда я провалил все торговое предприятие двух знаменитых компаньонов, потому что вся контора их, как я узнал после, только и создана была около этого станка и ради этого станка…
Это был день, когда я разорил трех самых бойких и способных посредников…
И наконец, это был день, когда я видел самую печальную в мире процессию: впереди компаньоны с пачкой забранных из конторы деловых бумаг (стол и пустые ящики были подарены ими дворнику за услуги); за компаньонами угрюмо шагал вконец разоренный Трейгис, а за ним, совсем убитый, плелся Михаил Борисович под руку со своим товарищем.
Я соскоблил всех моллюсков, прилипших к корабельному дну, и корабль-станок теперь уже спокойно и уверенно плыл в тихую гавань…