ТИГРЪ.
править— Вы правы, — сказалъ Шарль Моражъ, — появленіе велосипеда это одно изъ величайшихъ событій послѣдняго времени. Медлительное, вялое существо, какимъ сдѣлался человѣкъ, превратилось въ быстрое, живое.
Полтора года тому назадъ я во всей силѣ испыталъ на себѣ это превращеніе, при обстоятельствахъ настолько необыкновенныхъ, что забыть ихъ мнѣ удастся не такъ-то скоро.
Вы вѣдь знаете, что я въ это время путешествовалъ съ двумя товарищами по малайскимъ островамъ Суматрѣ и Явѣ.
Въ одинъ прекрасный вечеръ мы высадились въ маленькомъ мѣстечкѣ, гдѣ жило человѣкъ десять нидерландцевъ, которымъ прислуживало цѣлое племя малайцевъ и китайцевъ.
Намъ былъ сдѣланъ торжественный пріемъ г. Ванъ-денъ Увеландтомъ. Сидя на одной изъ террасъ его деревяннаго замка, мы наслаждались чуднымъ вечеромъ, напоеннымъ благоуханіями, фосфорическимъ блескомъ летающихъ свѣтляковъ и мерцаніемъ небесныхъ свѣтилъ.
— Часто ли тигры похищаютъ у васъ людей? — спросилъ я нашего хозяина.
— Нѣтъ. Человѣка три-четыре въ теченіе десяти лѣтъ. Да и то они больше не пытаются нападать на деревню: они поняли, въ концѣ концовъ, что это свыше ихъ силъ.
— Но вѣдь тигровъ здѣсь очень много?
— Лѣсъ кишитъ ими. Даже среди бѣла дня опасно гулять слишкомъ близко къ опушкѣ лѣса.
Мы посидѣли еще нѣкоторое время за кофеемъ и потомъ разошлись отдыхать.
На слѣдующій день я всталъ въ то время, когда нашъ хозяинъ былъ уже въ полѣ. Выпивъ чашку чая, я отправился бродить вокругъ дома. Я не зналъ на что рѣшиться: прогуляться ли по окрестностямъ, или приняться за разборъ замѣтокъ, когда вдругъ мое вниманіе было привлечено прекраснымъ велосипедомъ, поставленнымъ подъ навѣсъ сарая.
Какъ вамъ извѣстно, я страстный велосипедистъ. При видѣ прекраснаго велосипеда, мною овладѣло то страстное «желаніе», которое хорошо извѣстно велосипедистамъ, Сначала я сдерживалъ свое желаніе, но потомъ взялся за велосипедъ, рѣшившись только испробовать его. Отъ дому шла довольно хорошая дорога, начатая еще тѣми малайцами, которые когда то были съѣдены тиграми и оконченная уже нидерландской колоніей. Я тронулся въ путь; что за прелесть! — я бѣжалъ съ гоночной скоростью. Машина положительно оказывалась превосходной, послушной, чувствительной, ходкой. Я уже не въ силахъ былъ противиться своему желанію и, увѣренный въ томъ, что нашъ любезный хозяинъ проститъ меня, я, усиливая ходъ, полетѣлъ между рисовыми и кофейными полями. Пять-шесть километровъ отдѣляли меня отъ лѣса; я проѣхалъ ихъ въ нѣсколько минутъ и очутился передъ цѣлымъ океаномъ зелени. Красота мѣстности очаровала меня. Для того, чтобы лучше насладится прелестью лѣса, я сошелъ съ велосипеда и сѣлъ на камень.
Въ то время, какъ я сидѣлъ, вдругъ затрещали сломанныя вѣтки; что-то тяжелое прокладывало себѣ путь къ берегу. Сердце мое перестало биться, и ужасъ сдавилъ мнѣ грудь: въ тридцати шагахъ отъ меня, изъ чащи лѣсовъ показалось чудовищное животное, царь хищниковъ. Одно мгновеніе голова тигра съ золотыми глазами, оставалась неподвижной; несомнѣнно, это былъ одинъ изъ колоссальныхъ представителей этой породы.
Спрятанный за пальмами, я не рѣшался двинуться. Для того, чтобы добраться до моего велосипеда, мнѣ надо было выйти на дорогу. Этого нельзя было сдѣлать, не обративъ на себя вниманія звѣря, а тогда онъ въ два-три прыжка могъ бы настигнуть меня. Какъ сдѣлать такъ, чтобы въ промежуткахъ между этими двумя-тремя прыжками сѣсть на велосипедъ и уѣхать?
Несомнѣнно, цѣлую милю велосипедъ пробѣжитъ скорѣе тигра, но можетъ ли онъ бороться противъ страшной силы первыхъ прыжковъ? Трудно было разсчитывать на это, и когда прошли первыя мгновенія ужаса, я все таки продолжалъ сидѣть съ бьющимся сердцемъ, съ пересохшимъ ртомъ. При мнѣ не было никакого оружія; даже револьверъ, который я всегда ношу при себѣ, по какой-то роковой случайности я забылъ взять съ собою.
Во мнѣ таилась слабая надежда, что чудовище, насыщенное тѣми жертвами которыя оно пожрало ночью, пришло къ озеру только для того, чтобы напиться.
И хотя тигръ и всунулъ свой языкъ въ озеро, но, казалось, онъ сдѣлалъ это совсѣмъ не изъ жажды. Онъ скоро поднялъ свою пасть и понюхалъ воздухъ.
Тѣ мгновенія, когда тигръ неподвижно стоялъ, переводя съ одного дерева на другое, съ одного куста на другой свои топазовые зрачки — показались мнѣ долгими до безумія.
Одно мгновеніе мнѣ почудилось, что онъ хочетъ уйти; онъ повернулся къ лѣсу. Потомъ, услышавъ, какъ вспорхнула какая то птичка, онъ съ живостью повернулъ голову, и фосфорическій блескъ засвѣтился въ его глазахъ. Но онъ ничего не увидалъ и продолжалъ стоять, повернувъ голову въ профиль, склонивъ ее на плечо, въ граціозной позѣ кошки, прислушивающейся къ чему-то. Онъ, очевидно, не рѣшался, которую изъ двухъ дорогъ выбрать; мнѣ казалось, что я не только слышу біеніе своего сердца, но какъ бы біеніе самого мозга.
Наконецъ, тигръ принялъ рѣшеніе. Онъ снова повернулся къ озеру и сдѣлалъ шагъ къ берегу. Это движеніе не приближало его ко мнѣ; возможно, что выбранный имъ путъ шелъ въ благопріятномъ для меня, направленіи. Но еще одно движеніе звѣря, такое же медленное, и ужасъ заставилъ меня рѣшиться: я сдѣлалъ прыжокъ, другой и схватилъ свой велосипедъ.
Все существо мое охвачено было такимъ волненіемъ, что сначала я не могъ отдать себѣ отчета, двинулся ли тигръ или нѣтъ; но, вдругъ, въ то время какъ я, быстрый какъ молнія, вскакивалъ на велосипедъ, я увидѣлъ, какъ это огромное тѣло вытянулось, я услышалъ прыжокъ. Въ туже минуту я тронулъ педаль. Не смотря на волненіе, движенія мои были вполнѣ увѣренны, опредѣленны, быстры.
Казалось, весь я превратился въ инстинктъ, все мое существо повиновалось той темной силѣ, которая гораздо лучше руководитъ нами въ минуту опасности, чѣмъ самый ясный разумъ. Въ два удара педали я достигъ наибольшей скорости и въ ничтожный промежутокъ между первымъ и вторымъ прыжкомъ я уже вполнѣ приготовился къ борьбѣ. Все дѣло было въ томъ, чтобы на протяженіи еще какихъ нибудь пяти — десяти метровъ сохранить между нами тоже разстояніе, потомъ быстрота тигра по всей вѣроятности ослабѣетъ, хотя, конечно, не перестанетъ быть угрожающей.
Я съ какимъ-то бѣшенствомъ ускорялъ ходъ велосипеда, но послѣ четвертаго прыжка разстояніе между нами сократилось на нѣсколько шаговъ; послѣ пятаго звѣрю стоило только протянуть лапу; — во время седьмого прыжка его когти коснулись велосипеда. Я считалъ себя погибшимъ; усиліе, которое я сдѣлалъ, показалось мнѣ уже безцѣльнымъ. Но когти его не попали въ цѣль, они едва только притронулись къ велосипеду, и я по прежнему продолжалъ свой путь. При восьмомъ прыжкѣ тигръ нѣсколько отсталъ, вѣрно потому, что въ предыдущій разъ онъ не попалъ въ цѣль.
Въ эти головокружительныя мгновенія что то вдругъ вдохновило меня отклониться въ сторону, за дерево, которое находилось у края дороги, и я еще разъ избѣжалъ опасности: мой преслѣдователь несомнѣнно нѣсколько мгновеній колебался, такъ какъ дерево мѣшало ему сдѣлать полный прыжокъ.
Не смотря на то, что ходъ велосипеда достигъ максимальной скорости, у меня не было еще надежды, и я ясно чувствовалъ, что два — три прыжка противника могутъ закончить борьбу. При слѣдующемъ прыжкѣ я почти-что былъ настигнутъ; но вдругъ я увидалъ, что мнѣ сейчасъ придется проѣзжать по очень узкому мостику, перекинутому черезъ ровъ.
Видъ этого мостика придалъ мнѣ храбрости: я понялъ, что на тигра найдетъ минутное колебаніе, что онъ потеряетъ нѣсколько метровъ, замедливъ свой бѣгъ. Такъ и случилось. Очутившись на другой сторонѣ рва, я уже опередилъ страшную кошку еще на нѣсколько шаговъ. Мнѣ кажется, что опьяненный этимъ преимуществомъ, я еще ускорилъ свой ходъ.
Въ послѣдующія мгновенія тигръ понемногу нагналъ пропущенное, но уже не съ прежней легкостью. Тѣнь надежды явилась у меня, и вскорѣ разстояніе перестало уменьшаться. Нельзя сказать, чтобы я все еще ускорялъ ходъ, но я сохранялъ всю прежнюю энергію. Еще нѣсколько сотъ метровъ, и у меня явилась увѣренность, что я не только сохраняю прежнее разстояніе между собой и звѣремъ, но что онъ потерялъ еще нѣсколько метровъ. На небольшомъ спускѣ я предоставилъ велосипеду свободно катиться, и, благодаря этому, я еще больше опередилъ тигра.
Уже грудь моя вздымалась отъ сознанія радостнаго торжества. Мнѣ показалось, что я спасенъ, и въ безумной радости я усиленно надавливалъ на педали.
Вдругъ одно обстоятельство чуть было не погубило меня: при въѣздѣ на поле банановъ, поперекъ дороги лежала вѣтвь съ листьями и загораживала путь. Мнѣ некогда было устранить ее, да и какъ могъ я ради этого нагибаться или сходить съ велосипеда? И въ одно мгновеніе рѣшеніе мое было принято: надо было перескочить черезъ это препятствіе.
Къ несчастью ходъ потерялъ свою правильность, и мнѣ пришлось нѣсколько замедлить его, чтобы не потерять равновѣсія. Должно быть, хищное животное замѣтило это: оно сдѣлало отчаянное усиліе, и я предвидѣлъ ту минуту, когда не смотря ни на что, попаду въ его огромные когти.
На меня нашло что-то въ родѣ обморочнаго состоянія; мною овладѣло то страшное чувство головокруженія, какое случается въ горахъ, и я покорился смерти. Но это было только одно мгновеніе.
Черезъ минуту я съ прежней силой сталъ бороться, и это было моимъ послѣднимъ усиліемъ. Тигръ, хотя и бѣжалъ, какъ хорошая охотничья лошадь, былъ окончательно побѣжденъ велосипедомъ; вскорѣ онъ бросилъ преслѣдованіе, отчасти видя безнадежность его, отчасти въ виду близости деревни.
Но я не замедлилъ хода велосипеда до самаго дома нашего хозяина и только тамъ я вполнѣ созналъ ту страшную опасность, которой избѣжалъ. Изумленіе, радость жизни, и гордость, что я одной скоростью велосипеда поборолъ одного изъ самыхъ ловкихъ и огромныхъ хищниковъ на свѣтѣ, охватили меня.
Съ этого дня я глубоко созналъ, что это хрупкое, гибкое и живое орудіе — велосипедъ, удѣля намъ мѣсто среди самыхъ быстрыхъ животныхъ земли, является истиннымъ благодѣяніемъ для нашего времени.