She walks in beauty like the night.
Byron[2]
Тень ангела прошла с величием царицы:
В ней были мрак и свет в одно виденье слиты.
Я видел тёмные, стыдливые ресницы,
Приподнятую бровь и бледные ланиты.
И с гордой кротостью уста её молчали,
И мнилось, если б вдруг они заговорили,
Так много бы прекрасного сказали,
Так много бы высокого открыли,
Что и самой бы стало ей невольно
И грустно, и смешно, и тягостно, и больно…
Как воплощённое страдание поэта,
Она прошла в толпе с величием смиренья;
Я проводил её глазами, без привета,
И без восторженных похвал, и без моленья…
С благоговением уста мои молчали —
Но… если б как-нибудь они заговорили,
Так много бы безумного сказали,
Так много бы сердечных язв раскрыли,
Что самому мне стало б вдруг невольно
И стыдно, и смешно, и тягостно, и больно…
